Текст книги "Клоака. Станция потери (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Излечения?..

Как ни посмотри, но лечение ему было необходимо именно сейчас.

– На официальных бумагах этот город носил название «03-10-17» и финансировался правительством. Здесь проводилось множество экспериментов, направленных на улучшение жизни наших сограждан с поверхности. Я и моя группа отвечали за создание вакцины, способной излечить любую болезнь.

– Любую? – переспрашиваю я, считая, что это невозможно.

Если бы все болезни были побеждены, на чем бы зарабатывали фармацевтические компании? Мои родители вообще верят, что вакцина, о которой говорит этот мужчина, давным-давно уже была придумана и просто не создавалась для массового производства.

– Абсолютно любую, не связанную с генетическими мутациями. Генетикой занимался другой отдел. Нам же приказали найти лекарство от самых часто встречающихся болезней последних десятилетий: гриппа и рака.

– От гриппа и так каждый год делают прививки. Нет ничего такого, чтобы поболеть недельку-другую. А рак… Как вообще можно избавиться от клеток, которые и так есть у каждого человека с рождения?

– Мысли обывателей всегда так похожи, – произносит мужчина с неким снисхождением ко мне. – Но я не обижаюсь на тебя.

А я и не пытаюсь никого обидеть.

– Спорить на тему того, нужны ли людям болезни для создания более крепкого иммунитета или нет, можно долго. И в конечном итоге все останутся при своем первоначальном мнении. Поэтому, давай я просто расскажу тебе о том, что здесь произошло. А делать из этого какие-нибудь выводы или нет, ты будешь решать сама. Хорошо?

– Да.

– Отлично. Так вот, мне и моим коллегам было поручено провести эксперименты с уже наполовину созданной вакциной. В течение долгого времени мы улучшали ее, первоначально проводя опыты над животными. Разумеется, неудачных экспериментов было значительно больше, чем тех, которые завершались так, как мы планировали. Со временем финансирование начало уменьшаться. Сроки поджимали, и люди, не имевшие ни капли медицинского образования и понятий о том, чем мы тут занимались, стали подгонять нас.

Типичный сюжет любого зарубежного фильма. Политики мерились всем, чем только можно, а их подчиненные, пытаясь угодить начальникам, шли на все, на что только можно было идти ради сохранения своих должностей.

– Долгое время неудачи преследовали нас, – продолжает говорить мужчина, – пока однажды у нас не получилось. Около двух месяцев мы следили за состоянием выздоровевших животных. Все их показатели были в пределах нормы. Никаких отклонений или побочных эффектов. Удача вскружила нам голову, и мы донесли до верха о том, что эксперимент наконец-то оправдал их ожидания. В тоже время нам стали присылать людей, согласившихся участвовать во второй фазе наших исследований. Все они были смертельно больны, и даже в случае неудачи ни они, ни их семьи не стали бы нас ни в чем винить.

Как удобно. В случае удачи можно было бы получить всеобщую любовь и благодарности от спасенных пациентов. А в случае провала только развести руками и сказать: «Мы предупреждали».

– Я так понимаю, – говорю я, посмотрев на горожанина, – эксперимент с людьми провалился.

– Да, но не сразу. Так же, как и с животными, у людей не было никаких отклонений. Они излечились. Их состояние нормализовалось. Те, кто не мог ходить, вставали на ноги. Те, кто не мог даже пошевелиться, не испытав при этом боли, бегали и усиленно занимались спортом. Мы начали массово вакцинировать людей. Не только тех, кто прибыл с поверхности, но и тех, кто жил в городе с самого начала. Все было хорошо. Мы… Мы были уверены в том, что совершили прорыв! И если бы все удалось!..

– Но вам не удалось, – произношу я, перебив его. – Этот человек прямое доказательство неудачи Вашей команды.

Я говорю как героиня боевика, которую в начале все недолюбливали за ее стальной характер, а к концу поняли, как же она крута!

– Почему он так выглядит? – спрашиваю я. – И что это за слизь? Она… Она опасна для нормальных людей?

– Нет, Нина, – успокаивающе произносит Семен. – И это не слизь, а адипоцир.

Правда что ли?

– А-а, ну теперь понятно. Я ведь, конечно же, знаю, что такое этот аципоцир.

–Адипоцир, – поправляет меня Врач. – А если по-простому, то трупный воск.

– Трупный воск?.. Прям настоящий воск?

Никогда о подобном не слышала.

– Не совсем, – говорит мужчина, покачав головой. – Но… Как бы объяснить, чтобы не загружать тебя ненужной информацией?..

– Никак. Просто не загружайте и все. Я не хочу знать, как эта слизь образуется, если для трупов это нормальное явление.

– Не для всех, – произносит ученый. – И не в таком количестве, какое вырабатывается телами горожан. Именно из-за этого от них так сильно пахнет аммиаком.

– Аммиаком? Не сероводородом?.. Тухлыми яйцами.

– И аммиак, и сероводород так пахнут. Поэтому их легко спутать. И я понимаю, почему девушка твоего возраста спросила о том, заразны ли горожане. Эти фильмы о зомби сейчас набирают популярность, верно?

– Да.

Хотя как по мне, то зомби уже ушли на второй план. Да здравствуют супергерои!

– Тебе не стоит беспокоиться, – говорит мужчина, имени которого я так и не знаю.

Буду называть его Кудряшка. Вряд ли он обидится, если узнает.

– Горожане не зомби. И они не заразны. Они не кусаются и не царапаются, но…

– Они обнимаются.

– Это тоже не совсем верная трактовка. Это, – он указывает на привязанного к столу подопытного, – не пыталось тебя обнять. Оно хотело тебя раздавить. У горожан от мышц осталось только одно название, и у них нет внутренних органов. Но ты и сама это прекрасно видишь. Зато их кости необычайно крепки. Намного крепче наших. Их непросто сломать.

– А что насчет убить? – задаю я вопрос. – Выстрелить в голову. Или отрубить ее?

– Ни то, ни другое не поможет. Отрубленная рука все равно будет шевелиться. Тело без головы продолжит бегать. А глаза на отрубленной голове будут моргать. Единственный способ избавиться от них – сжечь.

Значит, все их огнестрельное оружие бесполезно?

– Если они мертвы… А они мертвы, верно? То почему они все еще передвигаются? И почему отрубленные конечности могут шевелиться? Разве такое возможно?

– Именно это я и пытаюсь выяснить, Нина. Но меня постоянно отвлекают.

Кудряшка недовольно смотрит на Семена.

– После того, как у наших пациентов стали появляться первые побочные симптомы, мы тут же доложили об этом руководству. Но они и слышать ничего не хотели, ведь вакцина со своей задачей справлялась! Она исцелила людей.

Превращая их в анорексичные, покрытые мерзкой слизью трупы?

– Нам дали задание: узнать, на каком этапе их выздоровления произошла ошибка. И найти причину, по которой наши пациенты начали буквально сгнивать на наших глазах.

– Постойте-ка… Вы все время говорите «мы», «нам», «наших» и так далее, но я здесь только Вас одного вижу. Где Ваша команда?

Кудряшка как-то горестно вздыхает.

– Из-за того, что горожан было слишком много и они представляли опасность для тех, кто здесь жил, город было решено эвакуировать. Официально, объект «03-10-17» больше не существует. Его закрыли, вход в город запломбировали. Неудачные эксперименты уничтожили, всех рабочих и гражданских подняли на поверхность. Но это только на официальных бумагах. Кое-кто наверху решил, что сворачивать эксперименты нельзя. Слишком много денег, знаний и живой силы на них было потрачено. Да и вакцина, повторюсь, работала. Мы пытались понять, где совершили ошибку. И, как нам казалось, мы нашли источник всех проблем, но в этот момент… Что-то стало буйствовать на улицах города. И это были не горожане, а что-то… Что-то другое. Совершенно другое.

Совершенно другое?

– О чем вы?

– Словами этого не описать и наукой не объяснить. Возможно, это тоже был чей-то вышедший из-под контроля эксперимент. Мы в чужую работу не лезли… Но когда мы заметили, что оставшиеся в городе люди стали по ночам пропадать, было уже поздно возвращаться на поверхность. Мы, правда, попытались это сделать… Один раз, но… Немногие тогда вернулись из туннеля. Оно было там. Ждало нас. И полакомилось нами.

Он говорит о той темноте в вагоне?

– Почему бы не связаться со своим руководством наверху и не попросить помощи? Пусть… Зачистят туннели.

– Мы просили об этом. Много раз. Но нас никто не хотел слышать. Они бояться посвящать в то, что здесь произошло и происходит новые лица. Мы сами нашли способ, благодаря которому это существо больше не появлялось в городе. Этот способ ужасен, но… Он единственный.

Значит, о краже поездов кому надо известно?

– Сколько раз вы уже такое проворачиваете? – спрашиваю я у Семена. – Я о поездах.

– Раз в квартал, – отвечает Врач. – Этого хватает для того, чтобы оставаться в безопасности.

– В безопасности?.. Я думала, что Князь крадет людей, чтобы они помогали искать Центр управления. Чтобы потом «включить» вечный день. А оказывается, вы просто скармливаете той фигне из туннеля ни в чем неповинных людей, чтобы оно до вас не добралось?..

– Мы делаем это для того, чтобы оно не добралось до поверхности, Нина. Просто подумай. Если мы не будем этого делать, то рано или поздно в Клоаке никого не останется. Для того, что обитает в туннелях, здесь не останется еды. Оно будет искать людей, но не найдет. Оголодает. Обозлится. И что оно сделает дальше?

А дальше оно пойдет искать еду там, где никогда не было. Я это понимаю. Прекрасно понимаю и могу воссоздать ту цепочку событий, которая произойдет, если эта темнота проберется в верхнее метро, а потом и на городские улицы, но…

– Можно по-настоящему здесь все закрыть. Завалить туннель. Стереть все воспоминания о нем, чтобы никто и никогда не узнал о Клоаке.

– Все тайное рано или поздно становится явным, – произносит Семен.

Как же я ненавижу эти фразочки.

– И все, что закрыто, рано или поздно откроется. Мы должны пожертвовать малым, чтобы спасти что-то большее, пока у нас есть на это время и силы.

– Как благородно.

– Со временем ты поймешь нас, Нина, – говорит Семен. – Я привел тебя сюда для того, чтобы ты поняла, что к чему и не совершала глупостей. Такие как ночные перебежки по городу или поиски туннеля, по которому ты смогла бы вернуться обратно. Следующий поезд уйдет отсюда только через три месяца. И только на нем, находясь в первом вагоне, ты сможешь целой и невредимой пересечь подземку. А пока это время не настанет, я буду приглядывать за тобой и пресекать твои необдуманные попытки сбежать, договорились?

– Эй-эй, Семен, не говори мне, что собираешься помочь ей сбежать, – предостерегающе произносит Кудряшка. – Если Князь узнает…

– А как он узнает?

Кудряшка отводит от Врача взгляд, вновь принимаясь за свою работу.

– Не забудь запереться после того, как мы уйдем, – напоследок говорит Семен. – Я не хочу соскребать со стен твои останки.

– Да-да…

Мы направляемся обратно к выходу. Семен первым поднимается по лестнице наверх, придерживая подвальную дверь, и протягивает мне руку, чтобы и я смогла выбраться следом за ним. Я принимаю помощь, вот только покидать подъезд не спешу. Весь этот разговор, все, что произошло за прошедшие дни…

– Почему Вы мне помогаете? – спрашиваю я, намереваясь услышать от него правдивый ответ. – И тогда в поезде. И с жетонами. Вы должны были надеть этот браслет поверх жетона, а не оставлять его мне. Вы ведь понимаете, что теперь у меня их десять? Ровно столько, сколько нужно, чтобы спастись.

– Конечно я это понимаю, – говорит Семен, вытягивая меня из подвала.

Дверь за мной захлопывается, и мы оказываемся в темноте. Свет продолжает просачиваться сквозь узкую щелку, но его не хватает даже на то, чтобы разглядеть силуэт стоящего напротив меня человека. Только потому, что Семен продолжает сжимать мою ладонь, я знаю, что он рядом.

– Тогда объяснитесь! Я не понимаю Ваших действий. То, что Вы делаете, идет в разрез с тем, что Вы говорите о Клоаке и о том, что здесь происходит.

Семен шумно выдыхает и приближается ко мне вплотную. Я ощущаю его дыхание у своего лица. Он наклоняется ко мне, стирая разницу в росте.

– Ты нравишься мне, Нина. Вот и все объяснение, – говорит он.

И целует меня.

Так заканчивается четвертый вечер моего пребывания в Клоаке.

Третья смена – Рай

Я всегда возмущалась, когда в фильмах, после какой-нибудь смущающей сцены появлялась надпись «некоторое время спустя». Серьезно?! А как же показать все то, что следовало после красных щек и прерывистого дыхания? Как герои вели себя после внезапных признаний? Объятий и поцелуев?.. Странных слов и недомолвок? До сегодняшнего дня я считала, что не показывать такие моменты самое настоящее кощунство!.. А сейчас…

Кто бы промотал мою жизнь на «некоторое время спустя»?..

Мне кажется, что путь до лагеря занимает у нас больше времени, чем дорога из него. Семен идет впереди, лишь изредка оборачиваясь, будто проверяя: следую я за ним или нет? Я же плетусь позади, желая скорейшего завершения нашей прогулки. В моей голове крутится множество вопросов, на каждый из которых можно придумать такое же множество ответов. Зачем он меня поцеловал? Как я могу ему нравиться спустя пару дней знакомства? Что мне делать и как реагировать на это? И реагировать ли вообще?

Семен мне не нравится. Не может нравиться. Я его даже не знаю, чтобы он мог мне понравиться. Я никогда не была падкой на милые мордашки. К тому же он старше меня. И мы…сейчас находимся не совсем в нормальных обстоятельствах, чтобы заниматься фигней под названием «шуры-муры».

Это все сейчас совсем не к месту.

Я должна думать о нашем побеге. О том, как все спланировать. Что делать, если Сергей не найдет Костю. Или… Думать мне об этом не хочется, но… Нужно придумать план на тот случай, если Костя откажется нам помогать. Я должна узнать, где держат Тихоню. Понять, как его освободить при побеге. А заодно нужно узнать и о месте, в котором держат Беллу…

Дел полно, а тут он со своими поцелуями и признаниями.

Я исподтишка взглянула на Семена. Впереди уже виднеется свет от лагерных прожекторов. Я почему-то до этого не обращала внимания на то, что у Семена широкие плечи. Прям вот очень широкие. От собственных мыслей краснею. Благо, что темнота скрывает мои красные щеки и уши. На самом деле Семен привлекательный мужчина. Я этого признаю. И я уверена, что многие женщины на него заглядываются. К тому же он кажется мне хорошим и добрым человеком, с легким и простодушным нравом.

Так почему же из всех, кто его окружает, он признался в симпатии именно мне? Незнакомке, да еще и той, которая была лет на десять его младше? Я чувствую во всем этом какой-то подвох, пусть в глубине души немного и радуюсь тому, что недавно произошло. Если бы подобное случилось со мной на поверхности то я, пожалуй, даже бы возгордилась собой и заявила Эльке: «Смотри, на меня запал кое-кто постарше. Да еще и врач. Повезло мне, правда? А на тебя клюют только первокурсники, да странные типы с усами».

Эх, впервые в жизни она бы мне позавидовала.

Но мы сейчас были под землей, и Эли со мной не было, поэтому размышлять о том, что было бы… Было глупо.

– Вы отведете меня завтра к Белле? – спрашиваю я, не узнавая собственный голос.

Он предательски дрожит и кажется мне надломленным. И от этого стыдно вдвойне. Вроде бы не девочка, в любовных делах ничего не знающая, но я все равно волнуюсь так, как на своем самом первом свидании. Которое, между прочим, было самым позорным в моей жизни.

– Да. Рано утром я зайду за тобой, и мы пойдем туда, где сейчас живет Белла, – говорит Семен, не останавливаясь и не оборачиваясь ко мне.

Наверное, не это он хотел от меня услышать.

– Завтра ты будешь занята первую половину дня, а во вторую… Можешь помочь Маше или найти себе другое занятие.

Свою компанию он мне, значит, не навязывает.

– А что, в лагере много вариантов как провести досуг?

– Много. Но большая часть из них тебе не понравится.

Кажется, на этом наш сегодняшний разговор закончится. Семен со мной разговаривать не хочет, и отчего-то мне кажется, что в этом виновата только я. Но думая о том, в каком месте я поступила или повела себя неправильно, я никак не могу понять: когда и где я оплошала?

Семен доводит меня до моего «дома». Пожелав спокойной ночи, он уходит, а я, терзаясь собственными мыслями, вхожу в здание и поднимаюсь в выделенную мне комнату. Маша ждет меня внутри, как курица-наседка.

– Я волновалась, – говорит она, стоит мне только открыть дверь. – Уже давно стемнело.

– Мы с Семеном ходили в город. – Я запираю на ночь дверной замок. – Я многое узнала, а завтра утром я увижусь с Беллой.

Я рассказываю Маше обо всем, что сегодня увидела. Она слушает меня молча, не перебивая и не задавая вопросов. Вообще никаких. Когда замолчала я, позволяя себе отдышаться от долгого монолога, Маша как-то тяжело вздыхает. Сняв очки, она протирает линзы о свою кофту, но надевать окуляры обратно не спешит.

– Знаешь, – начинает она, смотря на потолок, а не на меня, – моя жизнь такая скучная, что я всегда… Еще будучи подростком мечтала попасть в какую-нибудь передрягу. Как попаданцы в фантастических книжках. О, я обожаю фантастику. Особенно про гномов, троллей, драконов с принцессами… И обязательно с рыцарями. Можно даже с магами и волшебниками. Странно увлекаться подобным в моем возрасте, да?

«В моем возрасте»? Можно подумать ей было уже за шестьдесят.

– Я больше по сюжетам с апокалипсисом прикалываюсь, – признаюсь я, снимая парку.

Перебросив ее через спинку стула, я сажусь на кровать и стягиваю с ног ботинки. Оставляя их на полу, где уже начинает образовываться небольшая лужа от таявшего с подошв снега, я с ногами забираюсь на свою койку и потягиваюсь. Ступни гудят от целого дня ходьбы, и я начинаю разминать их.

– Зомби там всякие. Катаклизмы, – продолжаю я, массируя ноги. – Массовые вирусы. Думаешь странно мечтать о том, чтобы оказаться живой среди ходячих мертвецов?

– Нет, – произносит Маша, качая головой.

Она так же садится на свою кровать.

– Убегать по улицам от трупов и искать припасы в пустых супермаркетах… Вот это была бы жизнь, – как-то уж слишком воодушевленно протягивает она. – Только я согласна на медленных зомби. На тех, которые еле ногами переставляют. Не то я смотрела фильмы, в которых они бегали. Бегали, Нина! И не выдыхались. При таких обстоятельствах мне в новом мире ничего не светит.

–Да-а, бегающие зомби это не шутки, – соглашаюсь я, и мы обе смеемся.

Просто так.

Маша оказывается хорошим собеседником. Я даже проникаюсь к ней симпатией. Еще раз. Я ощущаю себя девчонкой, сбежавшей без разрешения родителей на ночевку к подруге из соседней квартиры. У нас с ней оказываются одинаковые вкусы на искусство, загруженное на видео-площадки добрыми и трудолюбивыми пиратами. Мы обсуждаем все вышедшие на данный момент сериалы. Делимся мнением о будущих сериях и о том, что сценаристы вконец обнаглели, не показывая нам, фанатам, то, чего мы хотим и заслуживаем.

– Думаешь, мы выберемся отсюда? – внезапно спрашивает Маша, когда мы уже готовимся лечь спать.

– Выберемся, – уверенно произношу я, забираясь под одеяло. – Мы обязательно вернемся домой.

* * *

Утро

Семен оказывается человеком слова.

На улице только начинает рассветать, а он уже стучит в нашу дверь, зовя меня и желая доброго утра. Как, правда, утро может быть «добрым», если даже под землей тебя умудряются поднять с первыми лучами солнца, для меня остается загадкой. Да и кто вообще придумал такое лживое приветствие? «Доброе утро». Утро могло быть: тяжким, унылым, мерзким, сонливым, раздражающим, голодным в конце концов! Но никак не «добрым».

Я еле как нахожу в себе силы откинуть в сторону одеяло, нащупать брошенные на пол штаны, натянуть их на себя и выйти к утреннему гостю.

Никогда я не любила свой внешний вид и лицо по утрам. Оно всегда было помятым и бледным. А про торчавшие в разные стороны волосы я вообще молчу. Иногда мне хотелось их отрастить, что бы после пробуждения они просто висели неприглядными «сосульками», а не создавали мне образ Бабы-Яги.

Хороший, кстати говоря, она персонаж. Колоритный такой, с душой.

– Прости, но времени на завтрак у нас нет, – говорит Семен, пока я пытаюсь сфокусировать на нем свой взгляд.

Картинка перед глазами попросту размывается.

– Умойся и спускайся вниз. Я буду ждать тебя на улице.

Я киваю и, зевая, прикрываю рот рукой.

По утрам от меня нет никакого толка.

Умываюсь я быстро. Горячая вода взбадривает меня. Мне хочется пить, но Семен сказал, что на еду времени у нас нет. Или только у меня его нет?.. Я не знаю, в чем причина его спешки, но если сегодня он должен проверить чье-то здоровье, то это и правда следует делать утром. С чистой кровью, мочой и…чем-нибудь еще.

Семен ждет меня внизу и о чем-то разговаривает с охранниками. Увидев меня, они резко обрывают свой разговор на полуслове. Мужчины возвращаются к роли часовых, а Врач жестом зовет меня следовать за ним.

– Послушайте, – начинаю я, но заметив вдалеке группу людей, замолкаю.

Моя заминка привлекает внимание Семена и он, остановившись, спрашивает что случилось. Я указываю на тех, кого увидела. Грызун, Сергей и еще несколько человек, которых я вижу впервые, обсуждают свою сегодняшнюю вылазку в город.

Если все получится… Если Сергею удастся сегодня добраться до нужного места и оставить послание, то наш план придет в движение.

– Они вернутся к обеду. Князь запретил покидать лагерь во второй половине дня.

– Почему? Днем еще достаточно светло.

– Излишняя безопасность не повредит, – только и успевает ответить Семен, как нас заметили.

Грызун кричит имя Врача и махает руками, подзывая нас. Семен на зов откликается, но я вижу, что идти и говорить с Грызуном ему совершенно не хочется.

– Какая встреча спозаранку! – восклицает лысый. – Куда-то или откуда-то?

Его похабная улыбка выдает все его мысли.

– Я иду в рай, – говорит Семен.

Так называется место, где живет Белла?

– Я слышал, что ты ее для себя приберег, – произносит Грызун, указывая на меня. – Уже надоела? Быстро ты сдулся.

Кажется, «Рай» был совсем не раем, если туда отводили тех, кто наскучил.

– У твоих ребят нет проблем? – спрашивает Семен, игнорируя его насмешки.

– Никаких.

Я встречаюсь взглядом с Сергеем. Он коротко кивает мне, но это не приветствие. Это знак.

«Я готов».

Я говорила ему о водоканале. Он должен был быть нарисован на карте, и с его поисками проблем возникнуть было не должно, но все же что-то меня беспокоит. Я хочу пойти в город вместе с ним. Костя был опасным человеком, закаленным в этих дичайших условиях. Он спокойно мог пристрелить незваного гостя, а потом спросить у охладевающего трупа, кто он такой и что ему было нужно.

Но, разумеется, к этому моменту ответить ему уже будет некому.

– Ты смотри, Сема, как она увлечена гляделками с этим парнишкой. Ей нравятся ровесники. Девушки любят только дядек с деньгами, а не с искусственными телами.

Шутки Грызуна начинают меня раздражать. Он был бесцеремонным и глупым человеком. Я в этом уверена. У Семена же было и воспитание и здравомыслие. Это помогает ему оставаться хладнокровным.

– Пойдем, Нина. Мои врачебные навыки тут, кажется, еще не нужны.

Семен продолжает свой путь, проходя сквозь толпу. Я иду следом за ним и задерживаю свой взгляд на Сергее. Он моргает. Его глаза закрыты чуть дольше, чем того требуют человеческие рефлексы. Это опять был знак.

«Все хорошо».

«Все будет хорошо, когда мы сбежим», – надеюсь, что мой знак он читает именно так. Или как-то похоже.

«Рай», к которому мы с Семеном вскоре подходим, ничем не отличается от остальных зданий в лагере. Нет в нем ничего особенного или необычного. Типичная постройка с отштукатуренными стенами и деревянными окнами. В принципе, довольно-таки страшненькое здание.

Но это только снаружи.

Внутри «Рай» своему названию полностью соответствует. На секунду я даже забываю о том, что нахожусь глубоко под землей, где в темноте на тебя могут напасть анорексичные и вонючие монстры. Я оказываюсь в роскошном отеле: везде блестящий кафель, в золотых горшках растут красивые деревья, пахнет апельсинами или мандаринами… Чем-то цитрусовым. Даже сейчас, утром, во всех лампах горит белый свет. Нас встречает женщина в длинном вечернем платье кристально-белого цвета. Она вся увешана украшениями. Глубокое декольте манит даже меня, что уж говорить о мужчинах, которые ее видели? Но Семен смотрит ей прямо в глаза и дружелюбно улыбается.

– Новенькие проблем не доставляют? – спрашивает он у нее.

Женщина хмыкает и качает головой.

– Нет. Они хорошие девочки.

Ее взгляд скользит по моему лицу. Она изучает меня.

– Семен, кто она? Почему я первый раз ее вижу?

Женщина подходит ко мне вплотную и проводит ладонью по моей щеке.

– Я хочу ее к себе, – сговорит она ему, а потом обращается ко мне: – Тебе здесь будет лучше, сладкая. Поверь мне.

– Мне и в аду снаружи неплохо, – отвечаю я на ее предложение.

Улыбка с ее лица пропадает. Теперь ее губы растягиваются в недружелюбном оскале. Мой ответ ей не понравился. Он был дерзким. А она явно не любит тех, кто говорит фразы, которые она не могла предугадать.

– Семен, спасибо, что не подарил ее мне. Я такие подарки не люблю. И давай сегодня закончим пораньше. Не хочу, чтобы мои девочки видели такое непристойное поведение.

«Непристойное»? Кажется, кое-кто не знает значения этого слова.

Мы поднимаемся на третий этаж. В большой комнате, разбредшись по разным углам, в группках по два-три человека, стоят девушки. Все разодетые в длинные, облегавшие их тела, платья. С накрученными прическами, ярким макияжем и затравленными взглядами. Я бы сказала, что «Рай» был дорогим борделем, с красивыми и милыми девушками на входе, зазывающими клиентов на развлечения. Вот только в этот рай они попадали не по собственной воле.

Я почему-то в этом уверена на все сто процентов.

Беллу среди девушек я замечаю не сразу. Она одета в вызывающее красное платье. Макияж старит ее на пару лет, выделяя одновременно и губы и глаза.

– Нина?..

Она смотрит на меня с каким-то недоверием. Наверное, считает меня «чистокровным» душегубом, раз я пришла сюда с Семеном. Уж в его происхождении она точно уверена.

– Ты как? – спрашиваю я у нее.

Семен вместе с местной королевой или же «мамочкой» проходит в другую комнату, подзывая остальных девушек следовать за ними. Мы с Беллой остаемся одни.

– Это место… То, о чем я думаю? – осторожно интересуюсь я.

– Я не знаю, о чем ты думаешь, Нина, – говорит Белла, скрещивая на груди руки.– К сожалению мысли читать я не умею. А так хотелось бы.

А я и забыла про ее нрав.

– Потерпи еще немного, – произношу я, будто бы могла представить себе то, через что она здесь проходит. – Мы сбежим отсюда.

Это я уже произношу тихим шепотом. Вряд ли, конечно, тут есть прослушки или какие-то шпионские жучки, но… Мало ли что.

– Мы?

– Мы, – повторяю я. – Без тебя мы не уйдем.

Буквально на мгновенье ее брови смешно взмывают вверх.

– У нас есть план. Реальный и вполне выполнимый. Нужно только подождать пока мы его осуществим.

– А вы сможете? – спрашивает Белла.

Она нервно накручивает на палец специально выбившийся из прически локон.

– Сможем. Скажи, ты можешь выходить на улицу?

– Мы каждый день выходим из здания на задний двор. Ровно на час. Под охраной. С нас глаз не спускают.

– Боятся, что сбежите?

– Нет, – отрицает Белла, качая головой. – Куда здесь бежать? Да и я слышала, что в городе небезопасно. Вроде как там что-то водится. Я бы, конечно, раньше в подобные рассказы не поверила, но… Я помню, что творилось в вагонах. Поэтому предпочитаю верить россказням о монстрах. А тут за определенные услуги еще и еду дают с защитой и теплыми постельками. Невысока цена за более-менее комфортную жизнь под землей.

– Услуги? – переспрашиваю я.

Возможно, на моем лице исказилась жалость, которая разозлила Беллу.

– Не смотри на меня так, – говорит она, кривя губы. – Мы с тобой выросли в мире, где подобные вещи не являются чем-то запретным или постыдным. Подумаешь, провести приятный вечер в компании Князя или его приближенных. Среди них нет ни одного, от которого бы за версту воротило. Обычные мужики, которым хочется сладенького на ночь. Таких и наверху уйма.

В ее словах есть доля постыдной истины. При определенных условиях «цена», которую она и остальные девушки платят, небольшая. Кто знает, что их ждет в самом лагере? Мало ли Князь разрешал своим людям творить все, что вздумается с женщинами, на которых он не положил глаз? А тут… Не похоже чтобы их обижали. Во всяком случае, синяков я ни на ком не заметила.

К тому же я не знаю, чем Белла занималась на поверхности. Может, в подобном времяпровождении для нее и нет ничего постыдного? Всего лишь приятное развлечение. Не больше, не меньше.

– Мы все сбежим отсюда, – еще раз повторяю я, когда слышу голос зовущего нас Семена.

Я беру Беллу за руку и крепко сжимаю ее ладонь. Мне кажется, что таким жестом я смогу заставить ее поверить мне.

– Обещаю. Я, Сергей, Маша и ты. Мы друг друга здесь не оставим. Просто подожди. И…потерпи. Этот кошмар скоро закончится.

Возможно, мне только кажется, но на секунду я вижу в ее взгляде благодарность. Возможно, Белла и была на поверхности гадкой колючкой от кактуса, но кактусу колючки нужны были для защиты, а не для того, чтобы специально причинять кому-то вред.

Мы с ней входим в комнату, отданную Семену для различных процедур. В первой половине дня я должна составлять ему компанию, а вот во второй… После обеда мне разрешили заниматься всем, чем я только захочу.

А дел у меня было полно.