Текст книги "Клоака. Станция потери (СИ)"

Автор книги: Анна Муссен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Лучше не испытывать свою удачу и вернуться к станции.

Если, конечно, я вспомню, где она.

Иду я так же медленно и осторожно, как и прежде. Но теперь я позволяю себе оглядеться, чтобы, в случае чего, запомнить пути отступления и бегства. Кажется, это старый район. Новых домов в нем нет. Все старые, а в самых высоких я насчитала по девять этажей. Есть кирпичные и панельные строения. Деревья все высокие. Саженцев нет. Детские площадки такие же, как и в моем детстве. Никаких навороченных горок и комбинаций из разных качелей и турников. В одном дворе я даже заметила вкопанные в землю шины.

Если это квест, то меня смущает и пугает небо. Оно кислотно-зеленого цвета. По нему плывут ядовито-розового оттенка облака. Воздух, вдыхаемый мною, обжигает легкие. Может, случилась ядерная катастрофа?.. Радиация сожгла всех умных людей, а дегенератов, которых я встретила ночью, оставила справляться с последствиями в одиночку, зная, что их ничем не прошибить? Поэтому они и вели себя так нагло, убивая того мужчину. Полиции нет, наказывать за содеянное преступление их некому.

Но откуда тогда игровой автомат и слоты вместо замков?..

Щелчок.

Мои черви понимают все намного быстрее меня.

– Х-х-х… Обернись. Х-х-х…

А я, дура, всегда ругала героев ужастиков за то, что они не слышат, как к ним приближаются маньяки…

Вторая улица – Допрос

Я уже сравнивала людей и животных, превознося последних на истинную вершину «социальной» пирамиды. Повторюсь: мы беспомощные, слабые, неприспособленные к жизни вне комфортных для себя условий и… И, в отличии от животных, мы с удовольствием влезаем в конфликты, деремся друг с другом без особой на то причины и всегда готовы испортить жизнь «сородичам» лишь потому, что их лицо нам не нравилось. Мне почему-то кажется, что немногие животные способны на эгоистичные поступки и вредительство ради забавы.

Это исключительная прерогатива людского рода.

– Х-х-х… Х-х-х…

Чертовски холодно.

Стою и жду, когда этот странный субъект отдаст мне мои вещи. Хорошо, что я догадалась спрятать жетоны в надежном и, мне хочется в это верить, недоступном для него месте. Для успокоения нервов скрещиваю руки на груди, изображая из себя умирающего на холоде лебедя. Он уже вытряхнул все из моей сумки, вывернул карманы в парке. Письмо я, кстати, сложила в несколько раз и убрала в сумку под внутренний замок еще в подъезде того дома. Там подкладка уже месяца три как разорвана и об этом кроме меня никто не знает.

– Мне холодно… Я устала и ничего не понимаю…

Говорят, что нытьем себе не поможешь. Вот с этим я не соглашусь. Этот… Как бы его назвать? «Сталкер»? Нет, не подходит. К сожалению, в моем понимании «сталкер» – извращенец, преследующий женщин в темных переулках, а не проводник по аномальным зонам. Но как же мне его окрестить? Лица и цвета волос не видно. Он в противогазе, а его надевают при загрязнении воздуха, так ведь? Кстати…

– Эй, я здесь умру?

Мой вопрос застает его врасплох.

Мужчина прекращает копаться в моих вещах, кидая мне мою парку, которую я с радостью сразу же натягиваю на себя, застегивая замок до самого верха. Становится теплее, но не спокойнее. Да и в одних трусах мне остается только подпрыгивать, надеясь, что джинсы он тоже мне вернет.

– Здесь воздух чем-то отравлен?.. Почему ты в противогазе?..

– Х-х-х… Когда ты прибыла?.. – задает он вопрос, вновь направляя на меня автомат. – Х-х-х…

Все-таки противогаз быстрее задушит тебя, чем позволит дышать чистым воздухом. Бедный. Снял бы его уже, да лицо мне свое показал.

– Ночью. Этой ночью, – наскоро проговариваю я, поднимая вверх руки.– Опусти его.

Мою просьбу он игнорирует.

– Ты вышла со станции одна?

Зачем угрожать мне? Он же уже понял, что у меня нет ничего, чем я могла бы ему навредить…

– Наверное нет…

Нужно отвести взгляд в сторону и сделать вид, будто вспоминаю о том, чего со мной не происходило. Я-то знаю, что вышла со станции одна. А вот ему об этом знать вовсе не обязательно. Сладко неведение.

И я, кажется, повторяюсь.

– Нас было несколько. Тех, кто выбрался… Но мы побежали в разные стороны…

– Как х-х-х… Выглядела станция, на которой ты вышла?.. Х-х-х…

– Думаешь у меня было время ее разглядывать?

И в самом деле. Кто станет смотреть по сторонам, когда в туннеле что-то пытается тебя съесть? Никто. Он задал странный и глупый вопрос, но мой рассказ сух и неправдоподобен. Он не верит мне и не станет помогать, если я не поделюсь с ним подробностями.

– Я… Я всего лишь домой ехала…

Поджать губы. Зажмуриться. Выдавить из себя пару слезинок.

Дави на жалость, Нина.

– Вначале все было нормально. Как всегда. Но мы… Мы даже одну станцию не проехали, как остановились в туннеле. Рядом со мной женщина стояла. Она чуть не упала, когда поезд остановился, но, схватившись за меня, она устояла на ногах. Многие попадали. Потом… Спустя несколько минут мы поехали дальше. Доехали до станции. Она пересадочная, поэтому часть людей… Большая часть людей вышла на ней. Я уселась на освободившееся место и пообещала себе, что никому его не уступлю… А потом…

А потом мое внимание привлекло странное поведение оставшихся пассажиров.

– Люди, вышедшие на платформу, побежали. Поезд поехал дальше. Машинист даже не попытался затормозить… Там… Там что-то случилось. На станции. Но я не поняла, что именно.

Кажется, он все еще мне не верит.

Знает ли он о том, что обитает в подземке?.. Если он по улицам этого места ходит с автоматом, то, возможно, и знает. Но он ведь может защищаться от тех, на кого я наткнулась ночью, верно? Хотя… У них были только факелы, а у него… Кто при их встрече станет «жертвой» мне остается только гадать.

– В моем вагоне были люди, предположившие, что произошел взрыв или что-то вроде газовой атаки… Такое уже было когда-то, слышал об этом?..

Из-за маски мне не видны изменения на его лице, но автомат он продолжает держать крепко и ровно.

Руки еще не устали? Он ведь тяжелый…

– В общем… Люди в моем вагоне поговорили об этом, а потом мы снова остановились в туннеле. Но на этот раз свет отключился, двери открылись и…

От воспоминаний во рту появляется горький привкус.

– Что-то утащило их. Двух парней и женщину с ребенком. Ребенок кричал, чем привлек внимание «змеи». А парни освещали вагон фонариками в телефонах.

– Змея?.. Х-х-х…

Мой «друг» расслабляет плечи, и дуло автомата слегка опускается к земле. Он понимает, о чем идет речь. И это меня почему-то успокаивает. Значит, там внизу что-то и в самом деле было. Я еще не схожу с ума.

– Оно ползало по вагону. Не ходило. Может, это была и не змея, но что-то очень похожее. Я этого монстра не видела, только…ощущала его присутствие.

– Х-х-х… Что было потом?

Мужчина закидывает автомат себе на плечо. Наконец-то он избавляется от каких-то там своих сомнений насчет меня.

– Что было потом?.. Мы все перешли в первый вагон. Точнее… Машинист сказал нам перейти туда, и мы…

– На какой станции ты вышла? – перебивая меня, вновь задает он свой вопрос.

– Я ведь уже сказала, что не разглядывала ее.

– Х-х-х… Это была уличная станция или подземная?.. Х-х-х…

Да сними ты уже с головы эту «удавку».

– Это…была подземная станция. Я бежала вверх по эскалатору.

Когда мы с Сергеем вернулись в первый вагон, я сразу же отключилась. Точнее, я отключилась даже не дойдя до первого вагона. Когда же я очнулась, мне сказали, что я пропустила несколько станций. Потом мы попали на улицу и все сразу же ринулись сбежать из вагона. Имея эту информацию, я могу прийти к выводу, что во время моей спячки мы останавливались только под землей, а значит, станция, на которой мы разделились, была единственной уличной станцией на всем нашем пути. Бессмысленные умозаключения, но говорить моему «другу» о том, что я знаю, пока рано. И опасно. Мало ли какие у него на меня планы.

– Где твои попутчики?.. Х-х-х…

– Не знаю. Мы побежали в разные стороны.

– Х-х-х… Сколько их было?

– Сколько?..

Сергей, Маша, Белла, Тема, Дмитрий. Он мог встретить их, верно? Если совру о них, то только наврежу себе.

– Со мной наверх поднялось пятеро, – говорю я. – Две девушки. Мужчина. Парень и мальчик. На платформе было больше…

– Сколько… Х-х-х… Осталось в вагоне?.. Х-х-х…

– Я не знаю.

Черт. Я же сказала, что меня «вынесла» обезумевшая толпа…

Он опять сомневается во мне. Нужно переключить его внимание на что-то другое.

– Я видела здесь людей. Они… Они там мужчину убили!..

Указываю в сторону двора.

– Тело все еще там лежит, я не вру!..

– Ясно, – коротко произносит он, поправляя автомат и разворачиваясь, чтобы уйти.

Не поняла…

– Эй!.. Ты просто оставишь меня здесь одну?

– Да. Х-х-х…

– Так… Так нельзя! – кричу я ему вслед.

Быстро собираю вещи, наспех натягиваю на себя одежду, еле втискиваясь в собственные джинсы. Не то чтобы я его не боялась или что-то в этом роде, но, в отличие от тех, на кого я наткнулась ночью, я для него никакого интереса, кажется, не представляю. Кажется. Никогда бы не подумала, что такое простое слово может звучать так недоброжелательно.

– Что мне делать, если наткнусь на тех психов? – спрашиваю я, догоняя его и преграждая ему путь. – Они назвали меня каким-то нефритом!..

Он вздыхает.

Наверное уже и не рад, что наткнулся на меня.

– Х-х-х… Неофитом. Х-х-х… – поправляет он меня. – Ты сказала… Х-х-х… Что «видела» их, а не «разговаривала». Х-х-х…

– Они меня заметили, когда я пряталась.

– Пряталась. Где?

– Сначала за углом дома, потом я забежала в подъезд, убегая от них и…

Подъезд. Квартиры. Жетоны. Да кто ж меня за язык тянет?..

– В подъезде… Х-х-х… Спряталась?..

– Д-да… Я стучала во все двери, но мне никто не открыл.

– И душегубы…х-х-х…тебя не нашли?

– Душегубы?

Это он так тех людей назвал?

– Х-х-х… Классику не читала?.. Х-х-х…

– Я… Я знаю, что означает это слово!..

Хоть классическую литературу и не уважаю.

– Ты направил на меня оружие, выпотрошил все мои карманы, раздел, а теперь просто уходишь?! Хоть объясни, где я и что со мной произошло! Это все взаправду? Или я уснула и вижу чертовски страшный сон? Или я уже умерла, а это какое-то чистилище?

– Х-х-х… У тебя бурное воображение. Х-х-х…

Если бы я видела выражение его лица, то, я уверена, оно было бы каким-нибудь снисходительным. Что-то вроде: у этого несмышленыша, не знающего, во что он ввязался, бурное воображение.

– Просто ответь мне, если сам знаешь ответы на мои вопросы, где я и что это за место?

Кстати говоря, если вспомнить романы и фильмы, закрученные на апокалиптических сюжетах, то главный герой – коим я сейчас явлюсь – должен… Нет. Обязан найти себе старожила-помощника, хорошо ориентирующего в пространстве и знающего об окружающем его мире абсолютно все. Этот человек идеально подходит под описание того, кто может помочь мне выжить и вернуться обратно домой.

– Это параллельная реальность? Эксперимент правительства? Что-то еще?

Мужчина обходит меня и продолжает свой путь. Я следую за ним и он, к моему же удивлению, этому не противится.

Не могу сказать, что доверяю ему или что верю в то, что он не причинит мне вред, но… Оценивая ситуацию здраво, мне придется признать одну не очень-то приятную вещь: одна я не справлюсь. Мне бы только узнать что к чему, да найти всех остальных.

Может, если втереться к нему в доверие, он все же поможет мне?

Мы идем по безлюдным улицам пустого и странного города. На первый взгляд это самый обычный городишка, население в котором вряд ли способно дотянуть до пятисот тысяч человек. Но в нем есть метро, а значит, это город-миллионник. Дома все старые. Самые высокие из них – девятиэтажки. Самые низкие – трехэтажные. На многих «написаны» года построек. Ну…или сдачи в эксплуатацию. Точно не знаю. Шестьдесят восьмой год. Семьдесят второй. На некоторых специальными мозаиками выложены целые картины! Пионеры там, да космонавты. Эти вещи меня обнадеживают. Даже если я в параллельной Вселенной, я все равно нахожусь на территории своей страны. Вряд ли за рубежом строители «одаривали» свои дома такими произведениями искусства.

– Куда мы идем?

Мой проводник неразговорчив.

– Ты так и не ответил, заражен ли чем-то воздух?

И опять мне в ответ лишь тишина.

– Тут есть зомби?

– Х-х-х… Нет.

– Вампиры?

– Нет.

– Оборот…

– Нет, – перебивает он, останавливаясь и оборачиваясь ко мне. – Х-х-х… Подожди и сама все увидишь. Х-х-х… Раз так хочется.

Минут через десять мы доходим до водоканала. Точнее, раньше это было водоканалом, а сейчас лишь высушенные бассейны с кучей грязных листьев и веток на дне. Я знаю, куда он поведет меня дальше. И мне становится не по себе. С одной стороны я все понимаю. Если в канализации можно спрятаться, то почему бы в опасной ситуации и правда не уйти под землю? Но я, вышедшая из метро, знаю, что в туннелях подземки обитает нечто опасное и прожорливое. И он это тоже знает.

Мужчина спрыгивает вниз и, обернувшись ко мне, протягивает в мою сторону руки. Ах, каков джентльмен в противогазе и с автоматом на плече. Но помощь я, конечно же, принимаю.

Оказавшись на дне бассейна, мужчина уверенно идет к решеткам.

Я последую за ним.

– Собираешься меня там убить?.. И съесть?..

Шутки шутками, но убежать в случае чего я все еще могу попытаться. Хотя, кого я обманываю? Я не смогу выбраться из бассейна самостоятельно, даже если он меня просто отпустит. Я не смогу подтянуться на руках, чтобы вытащить свою тушку обратно на асфальт. Я даже по канату на физкультуре ползать не могла, а тут…

– Х-х-х… Х-х-х…

Думаю, это был тяжелый вздох. Наверное, он от меня устал…

Мужчина оттягивает решетку, пропуская меня вперед.

– Я не буду тебе помогать… Х-х-х… Только расскажу основы, как… Х-х-х… Здесь выжить. Х-х-х… И на этом мы разбежимся. Х-х-х…

– Ну, хоть что-то… – произношу я, входя в его владения.

Рассказывай, а я буду внимательно слушать. Потому что у меня есть еще девять жетонов, а значит, девять спокойных ночей внутри безопасной квартиры. Главное, уйти отсюда до наступления сумерек и вернуться к тем домам. А еще нужно узнать, как эти жетоны получать, кто такие душегубы и как избегать неприятностей до тех пор, пока не найду остальных.

Надеюсь, с ними все в порядке.

Мы идем по настоящим канализационным катакомбам. Правда, представляла я их несколько иначе: с кучей мусора, вонью и растекающимися под ногами нечистотами. Но ничего подобного рядом со мной и в помине нет. Эти туннели оказываются сухими. В них не ощущается аромат зловоний. Вообще никаких запахов, кроме запаха пыли. И в них очень тихо. Создается впечатление, будто кроме нас двоих тут больше никого нет и… Никогда не было.

– Долго еще идти?..

– Х-х-х… Х-х-х…

Какой красноречивый ответ.

Достаю телефон и смотрю на время.

10:17.

Шестьдесят один процент заряда. Связи нет.

– Кто такие душегубы?

– Х-х-х… Те, с кем лучше не связываться. Х-х-х…

– Это и из названия понятно. Чем они занимаются?

– Х-х-х… Это и из названия понятно. Х-х-х…

Ой ты, блин, шутник какой.

– Была ли причина, по которой душегубы, встретившиеся мне ночью, убили того мужчину?

– Х-х-х… А должна быть причина… Х-х-х… Чтобы убивать?.. Х-х-х…

– У нормальных людей – да.

– У «нормальных»?.. Х-х-х…

Да, это звучит странно. «Нормальные» люди вообще не должны причинять вред другим людям. Это неправильно. Но, и я это признаю, иногда бывают случаи, когда единственный и правильный выход из сложной ситуации требует того, чтобы ненадолго забыть о своей нормальности.

Сидя на уроках истории в школе и слушая биографии различных мировых тиранов и деспотов, я задавалась вопросом: почему же никто их не убил? Почему большинство из них прожили до глубокой старости, держа в «ежовых» рукавицах своих подданных и рабов до самого конца? Почему никто не взбунтовался против них? Почему все мирились со своим жалким существованием, не предпринимая попыток хоть что-нибудь изменить? Хотя бы ради будущих поколений.

Однажды я спросила об этом учителя, а он лишь сдержанно улыбнулся на вопрос глупой девчонки. Я и правда была глупой. И таковой остаюсь и сейчас. Тогда учитель сказал нам, что вера людей в то, что их жизнь должна быть именно «такой», была сильна настолько, что ныне живущим и представить невозможно.

Особенно подросткам с их юношеским максимализмом.

Он привел примеры из современной истории и спросил нас: почему же сейчас, в век высоких технологий, в годы оружейного могущества и доступной информации существуют страны с тоталитарным режимом? С диктатурой, при которой обычные граждане всегда смотрят на свои ноги и не смеют поднять глаза вверх? Не смеют говорить того, о чем на самом деле думают. И произносят лишь то, что от них требуется. Правильный ответ произнес наш самый главный лентяй-пофигист. Он сказал, что людям лень бороться с несправедливостью. Они не верят в то, что можно победить. А те немногие, кто решает сражаться, в конечном итоге прогибаются и ломаются под тяжестью общественного мнения, навязанного элитой современного общества, с рождения ни в чем не нуждающихся.

Я не помню, если честно, как звали моего одноклассника. Даже его лицо в моей памяти вспоминается смутно. Но я помню, что после его слов стала воспринимать его иначе, а учитель по истории поставил ему «пять» в году.

– Ты понял, что я имела ввиду.

– Х-х-х… Понял. Х-х-х…

Мы проходим еще немного, доходим до очередной решетки, ведущей на улицу, и мужчина открывает ее, снимая с плеча автомат. Жестом приказывает мне стоять на месте и не выходить следом за ним. Я так и поступаю. Он опытнее меня. Я это вижу. Он знает, где и какие опасности могут поджидать его за углом. А я не знаю ничего. Поэтому мне остается только мириться с тем, что мне приказывают и покорно ждать его возвращения.

Ждать его, правда, приходится недолго.

– Х-х-х… Выходи. Х-х-х… Все чисто.

Я вновь оказываюсь на улице. Но на этот раз за чертой города. Или же за чертой определенного района. Вокруг меня много деревьев. Я на возвышенности. Отсюда открывается прекрасный вид, и я понимаю, почему он привел меня именно сюда. Чтобы я увидела город собственными глазами.

Чтобы я увидела место, в которое попала.

– Как такое возможно?..

Меня больше не пугает зеленое небо, заброшенные улицы, серые дома. Странный воздух, который я вдыхаю, вызывает неприятное ощущение, но не более того. Меня пугает то, что я вижу. То, что я замечаю даже с такого расстояния.

– Я Костя, – произносит мой проводник нормальным, не хриплым голосом.

Я оборачиваюсь.

Он снял противогаз, и теперь я спокойно могу рассмотреть лицо парня лет двадцати пяти-двадцати восьми. Кожа бледная от явного недостатка солнечных лучей. Чуть осунувшиеся щеки. Не удивлюсь, если с едой в этом месте туго. Волосы и глаза кажутся мне одинакового, темного оттенка. Парикмахер из него не ахти какой. Конечно, вряд ли у него есть ножницы и, скорее всего, подстригает он волосы ножом, который по определению не способен подравнять кончики его локонов ровно. Откормить, помыть, подстричь, и будет самым настоящим красавчиком, пленяющим девичьи сердца.

– А это – Клоака, – договаривает он, кивая в сторону города. – Добро пожаловать, Нина.

Третья улица – Инструктаж

Мы возвращаемся обратно в «подземелье».

Перед моими глазами все еще стоит яркая картинка того, что я увидела. С моей обзорной площадки мне удалось разглядеть и заброшенный луна-парк с чертовым колесом, и какой-то заводик, и десятки пустых домов. Машин, как я уже дважды заметила, в городе нет. С возвышенности я не заметила ни птиц, ни пассажирских самолетов, ни вертолетов. Хотя… О чем это я?..

Их там и не может быть, ведь…

– Я не буду тебе помогать, – повторяет Костя, отвлекая меня от моих мыслей. – Расскажу о том, что знаю, и на этом разбежимся.

– На гостеприимство человека с автоматом я и не рассчитывала.

– Смешно.

Он приводит меня в свое «убежище» – какую-то каморку, со сваленным в углах хламом. Наверное, когда-то это была комната сторожа… Хотя, что тут было охранять?.. Или какая-то смотровая… Не понятно, за чем можно наблюдать в канализации… В общем, это тесное, темное помещение, со спертым, вперемешку с вонью от оставленных в воде на неделю тряпок, запахом.

– Тебе повезло провести первую же ночь в относительной безопасности, – произносит он, зажигая маленькую свечку.

А давай подумаем, действительно ли мне повезло?

Поссорилась с якобы подругами, поехала в паршивом настроении домой, да так и не доехала, застряв где-то на пограничье нормального мира и слетевшего с катушек. Умудрилась выжить в туннельном безумстве, заграбастала себе местных деньжат и сбежала от каких-то душегубов, спрятавшись в месте, из которого меня в итоге в прямом смысле слова выкурили, как какую-то курицу из курятника.

Ну, в общем и целом, да, мне в каком-то роде повезло.

Я могла помереть вместе с друзьями Сергея.

– К слову, – продолжает Костя, не слыша моего внутреннего монолога, – это не параллельный мир, а самый что ни наесть настоящий и реальный, наш родненький.

– То-то я всегда знала о чудищах, обитающих в подземке, – проговариваю я совершенно беззлобно и даже без иронии, присаживаясь на предложенную мне табуретку.

– Ты просто никогда не бывала в той части метро, где эти чудища обитают.

– Да? И где же эта часть метро?

– Там, куда при обычных обстоятельствах не попасть. Если увиливать от прямого ответа…

Вот-вот. «Увиливать». Опять правильно подобранное слово. Я никогда не понимала надобности в ненужных фразах, когда в фильмах один герой что-то рассказывал другому. Они все болтали, болтали, болтали и болтали, а когда доходили до нужного момента, то их обязательно кто-то прерывал. И на этом экскурс в программу «как выжить после чего-то там» откладывался на неопределенный срок.

Я время тратить не могу. Мне прогулки по темноте удовольствия никогда не доставляли. Даже по знакомому мне району, а тут…

– Слушай… Ты ведь сам сказал, что тебе не нужна моя компания. А я не тешу себя надеждой на то, что ты разрешишь здесь переночевать. Поэтому… Давай ближе к делу? Ни к чему нам игра в «давай узнаем друг друга получше».

– Я не собирался узнавать тебя получше.

Костя хмыкает себе под нос, в отличии от меня так и не присев.

Может, я отобрала в личное пользование его единственную табуретку? Что ж… Потерпит, не маленький.

Он подходит к стене, облокачивается об нее спиной и скрещивает на груди руки, внимательно меня разглядывая. Если к нему присмотреться, то плохишом он не кажется. Но и до добряка в моем понимании серьезно не дотягивает. Поэтому мне остается только надеяться, что его относительно невраждебное ко мне отношение таковым и останется, и я уйду отсюда, получив достаточно информации, на своих собственных ногах.

– Но ты довольно-таки смышленая, – продолжает он, – раз понимаешь, что я не изменю своего решения насчет тебя.

– Приму за комплимент. Я тебя очень внимательно слушаю.

– Хорошо. Для начала, этот город называют «Клоака». Я уже говорил это и, судя по отсутствию реакции с твоей стороны, ты не знаешь значения этого слова.

– Что, опять из нудной классики определение?

– Нет. Из учебника биологии. Если вернешься обратно, восполни пробелы в своем школьном образовании.

Кажется, ему нравится издеваться над людьми. Подшучивать над ними. Или же он так давно ни с кем не разговаривал, не беседовал по душам, обитая в этой коморке и делая вылазки на поверхность лишь для пополнения каких-нибудь запасов, что недостаток общения теперь восполняет сарказмом и издевками.

– Обязательно это сделаю, – говорю я, стараясь не выдать своего раздражения, ведя я понятия не имею, что означает это слово, – если ты расскажешь, как отсюда выбраться.

– Не спеши. Я обо всем расскажу. Но по порядку. «Клоака» имеет три значения, —произносит Костя, для наглядности показывая мне три пальца. – Обо одном узнаешь сама из учебника биологии за пятый класс…

Ну что за клоун самоучка?

– О втором и третьем я тебе расскажу. Они, в принципе, взаимозаменяемые. В одном значении употребляется как обозначение подземных канализационных каналов для стока нечистот и прочей гадости. Если же говорить о переносном значении, то так называют отвратительные места.

– И правда, взаимозаменяемые… Значит, я в канализации? Меня «смыло» сюда из туннеля метро?

– Лучше бы «смыло»…– говорит он уже на полном серьезе. – Это… Это место…реально. Но с другой стороны его и не существует. Ты ведь сама видела, что собой представляет этот город.

– Ты отвел меня туда, чтобы я лишних вопросов не задавала? – спрашиваю я, вспоминая увиденный ранее пейзаж.

– Да. Собственным глазам поверишь быстрее, чем чужим словам.

В этом он прав. Расскажи он мне о том, что я увидела, до того, как мы вышли обратно на поверхность, мне бы оставалось только пальцем у виска покрутить. Причем у его виска, а не у своего.

– В этом месте люди делятся только на две группы: неофиты и душегубы. Неофит – это ты, новичок. Душегубы – те, кого ты видела ночью.

– Но ведь рано или поздно новички перестают быть новичками, – подмечаю я, и Костя вновь ухмыляется, – что тогда с ними происходит?

– И правда смышленая, – говорит он для самого себя. – У неофита два пути: стать душегубом или же исчезнуть. Ты сказала, что видела, как душегубы убили мужчину во дворе…

– Да. Они сначала издевались над ним, а потом, когда одному из них это надоело, он убил его. И, кажется, что-то забрал.

– Да ты видела уже предостаточно. – Костя испытывает какой-то странный восторг от этого. – Отлично. Тот, кого они убили, скорее всего, был неопытным душегубом. Или же очень удачливым неофитом.

–Удачливым? – переспрашиваю я.

– У него были жетоны.

Надо изобразить удивление, чтобы он ничего не понял. Нельзя, чтобы он догадался…

– Жетоны?.. Монеты?

– Вроде того, – произносит Костя, не сводя с меня взгляда. – Чтобы выбраться из города они тебе пригодятся.

– И как их получить?

Доехать до конечной станции. Этот вариант я знаю. Но есть ли еще какие-нибудь?

– Способов, на самом деле, не так много. Самый простой – отобрать у других.

– А как узнать, у кого они есть?

Этот вопрос ведь прозвучал логично, верно? Я не кажусь кровожадной или странной? Если я хочу выбраться отсюда, а рассчитывать кроме себя мне больше не на кого, то я должна знать, как заработать «денег» на билет из этого места.

– Они есть у каждого душегуба. Ты гарантированно получишь один жетон, когда тебя заклеймят.

Костя заказывает рукав куртки на правой руке, показывая уже знакомую мне безделушку, и мне не удается сдержать эмоции.

– Вот теперь я вижу реакцию на твоем лице, – говорит он. – У кого ты успела заметить такой браслет? В ночной темноте, лишь при факелах… Не ври о том, что у своих ночных душегубов.

– В вагоне был один мужчина… – признаюсь я, вспоминая Семена.

– Подстрекатель, – кивая, произносит Костя, веря моим словам. – Они подсаживаются в поезд, который впоследствии укатится «не потому пути». Он был один? Вряд ли… Их обычно несколько.

– Браслет я только у одного видела, – говорю я и тут же поспешно добавляю: – Нечаянно. Мне показались странными засечки на нем.

– Их было много? Больше десяти?

– Намного больше… Я спросила, что они означают, а он сказал, что это его заслуги. И что у всех его друзей такие браслеты есть.

– Какой разговорчивый тебе попался душегуб, – оторвавшись от стены, произносит Костя.– Видимо ты ему приглянулась.

Он подходит к своему спальному, как мне кажется, месту. Это был какой-то матрас, больше похожий на желтую губку для мытья посуды, только без жесткой, темно-зеленой стороны, чем на настоящий матрас с пружинами и различными прослойками.

– Каждый раз, когда…

– Подожди!.. – перебиваю я его, боясь забыть об одной детали. – У тебя тоже есть этот браслет…

– И даже с заслугами. – Костя скрывает свое «клеймо» под одеждой. – Как я уже говорил, у неофитов два пути. Закон джунглей – или ты, или тебя. Все просто.

– Ты убивал?..

Я спросила это как-то осторожно и слишком тихо. Если он душегуб, то…

– Я просто очень хотел выбраться отсюда, – говорит Костя осипшим голосом, переходя на другую тему. – Жетоны можно заработать еще одним способом. Раньше, как мне говорили, в городе было много игровых автоматов. Не знаю, правда, кто их сюда приволочил и кто загружал в них жетоны, но попытать удачу можно было и с ними.

– Сыграть?

– Сыграть.

– Но…если у тебя только один жетон…

– Шанс выиграть крайне низок. Но отчаявшиеся люди идут на все, чтобы выжить… Я начинаю забегать вперед. В общем, считай, что заработать жетоны сейчас можно одним способом – отобрать их.

– А игровые автоматы еще где-нибудь есть?

Зачем он вообще начал мне про них рассказывать?.. Неужели догадался о моем обмане? Плохая из меня актриса. А ведь я всегда считала, что могу сыграть на экране в сто раз лучше наших актрисулек, на игру которых смотреть невозможно. Чем они только на курсах актерского мастерства занимаются? Дикцию отрабатывают и учатся говорить с широко раскрытым ртом?..

– Есть. У душегубов. Став одной из них… А ты станешь душегубом, если захочешь жить, – Костя замечает, что я только что собиралась возразить его словам, – ты можешь попытать удачу. И проиграть. И взять в долг у Князя.

– Князь?..

Хочется рассмеяться от такого прозвища. Вроде бы этот титул должен внушать какой-то страх, но в современном мире он ничего не значит. Но, стоит согласиться с тем, что в данном случае «князь» звучит лучше, чем «король», «царь», или «принц». Вот «принц» вообще был бы тут не к месту.

– Он среди душегубов главный. Всем тут заправляет. И у него много жетонов. И оружия. Настоящего оружия.

– Поэтому он главный?

– Именно. Я здесь уже года два…

– Два года?!

Мой выкрик звучит неестественно громко. Да это не выкрик, а самый настоящий истеричный визг.

– Ты ведь сказал, что убивал ради жетонов. Сколько… Сколько же их нужно, чтобы выбраться отсюда?

– Я уже говорил.

Говорил?.. Когда это?

Пытаюсь вспомнить весь наш разговор с самого начала. В какой момент он мог озвучить нужную мне цифру? После того как мы вернулись. Это точно. Когда мы заговорили о жетонах?.. Когда он вспомнил о том мужике во дворе. Что он сказал?.. Эм… Неопытный душегуб или удачливый неофит. Жетоны. Можно отобрать у тех, у кого есть браслет, который я видела у Семена…

–Д-десять?.. – спрашиваю я, и в носу тут же свербит.

Пожалуйста, скажи, что их нужно не десять…

– Десять, – подтверждает Костя мою догадку, и я чувствую, как внутри меня что-то обрывается.

У меня было десять жетонов… Если бы я только не пошла проверять… Если бы меня только не заметили, и мне бы не пришлось прятаться… У меня бы все еще было десять монет… Я бы могла выбраться отсюда…

– Как?.. Куда деть десять жетонов, если я смогу их добыть? Как вернуться обратно?.. И… Почему ты все еще здесь?

– Когда становишься душегубом, понимаешь значение фразы «все общее». Ты можешь отобрать жетон, можешь выиграть…но он твоим не станет. Ты должна будешь отдать его Князю. За эту плату ты получишь воду, еду, спальное место. И пометку на браслете. Десять принесенных Князю жетонов равняются одному твоему собственному. Который станет твоим и Князь его назад не попросит.