Текст книги "Верни нам мертвых (СИ)"

Автор книги: Анна Инская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Вот так ты и наряди нашу служанку! Раз я решил идти славным путем южных царей, то пусть подле меня стоит хоть одна полуобнаженная южанка. Не зови ее больше Лягушкой, называй красиво: Черный Цветок. Теперь я передумал говорить, что она из злой нечисти. Скажу, что я пошутил. Объявлю, что на самом деле я некогда приобрел ее, будучи в путешествии на юг. Люди из теплых земель крадут наших белокурых женщин, как редкость и для утех любовных. А Быстрая Птица может позволить себе купить – у них же! – настоящую молодую рабыню южных кровей, и сам Лис-Охотник ему не страшен. Вся деревня ахнет. И ты, Медвежья Лапа, оденься получше.

Я спросила Быструю Птицу:

– Не боишься ли ты, что деревенские жители позовут сюда служителей Лиса-Охотника? Ведь он убьет тебя за то, что ты впустил в твой дом иноземку.

Быстрая Птица усмехнулся:

– Служители Лиса уже приходили за тобой. Чутье у них звериное, хотя я и не говорил никому про тебя, но они сами пронюхали. Говорят они, что им ведомо все, что было и будет. Хотели забрать тебя. Но хозяин твой умнее, чем ты думаешь, презренная рабыня! Договорился я с ними. Я им – горностаевый мех для их плащей. Они мне – разрешение на то, чтобы дочь чужеземца жила в моем доме. Лишь запретили мне учиться у тебя твоим премудростям – будто мне это надо! Сказал бы я тебе и больше, но эти тайны непосвященным не открывают.

Я знала, что хозяин хвастлив, а в обиде болтлив. Засмеялась смехом неверующим:

– Хозяин, тебе бы сказителем быть! Лис-Охотник – порождение предвечной мглы. Его служители являются лишь в ночных снах. И зачем им твой мех, если все звери в лесах принадлежат им?

Быстрая Птица степенно ответил:

– Глупая девчонка, рассуждаешь о том, чего не видела. Я не спал и не пьян был, когда встречался с лисьим воинством. На них белые плащи с капюшонами, лица прикрыты, для глаз узкие прорези. Ростом они меньше людей земли нашей, и с виду не так сильны, как мы. Но ведут себя так, что сомнений не остается – власть здесь принадлежит им. Уж не знаю, из какой предвечной тьмы они вылезли, но подарки – берут! У пояса они носят узкие короткие мечи, а на мечах образ лисы. Этим оружием они убивают всех, кто приближается к чужеземцам. И особенно тех, кто учится нечистой южной премудрости и проклятому Небом искусству письма. Мне неведомо, что они делают с теми, кто пришел из иных земель. Но они сказали мне, где их логово и дали мне меч с изображением лисы. Это знак, что я принят в их воинство. Не будешь повиноваться мне – отведу тебя к ним, а за награду, которую они мне дадут, куплю себе другую рабыню, послушную.

Сказав это, Быстрая Птица показал мне меч. На нем было изображение лисы, из неведомого металла, желтее серебра, но белее золота. Будто зимнее солнце, которое сквозь падающий снег светит бледно, как луна. Меч был коротким, но острым.

Я поняла, что хозяин и правда хитер, а Лис-Охотник и правда бродит по земле и знает все. Рада я была, что не убежала с Хсейором, и молила Небо, чтобы этот юноша больше не приближался ко мне… а в глубине сердца моего горела надежда, что он снова придет и обнимет меня.

Пока я думала об этом, хозяин ударил меня плеткой и велел петь. Новый царь гордо выступал впереди, мы с хозяйкой как умели красиво следовали за ним, а дружинники несли дохлую клячу. Люди из деревни пошли за нами, посмотреть, что Быстрая Птица опять затеял. Он воздел руку. Его дружинники бросили в воду ручья гниющий лошадиный труп.

– Ты что делаешь, сын дракона? – закричали деревенские жители.

– Кому дракон, а кому и царь, – изрек Быстрая Птица, – За чистую воду из моего пруда вы должны будете кланяться и платить мне, и звать меня царем– благодетелем. И еще отдать мне все свое оружие. Дабы пребывали в смирении и покорности. Отныне во всей деревне только я и моя дружина будем вооруженными. И не думайте бунтовать. Я бывалый человек, много повидал и знаю, что за убийство Небо не карает. А может быть даже награждает. Посему не вставайте у меня на пути. Переломаю как солому.

Деревенские жители стояли в раздумье. Даже вождь оробел. Вдруг юноша вышел из толпы и встал перед Быстрой Птицей. Это был Хсейор. Он повзрослел, и хотя было ему лет шестнадцать, он был коренаст и широк в плечах. На поясе у него висел меч, а на груди был круглый амулет, плетенный из кожи. Хозяин думал, что юноша хочет отдать ему меч, как было приказано, но Хсейор поднял его над головой в знак вызова и объявил:

– Раз так, тогда у меня тоже нет запрета на убийство! Не для того мои отец и мать стали свободными, чтобы я тебе тут как раб кланялся. А ну выходи биться со мною! Если ты захватил наш ручей, тогда ты не царь, а пока еще только обычный разбойник. Кто хочет получить верховную власть – тот должен победить в поединке, так заведено исстари! А если я одержу победу или если ты откажешься от боя, то ты должен будешь отдать нам ручей и убрать отсюда твою дохлятину.

Хсейор начертил острием меча круг на сырой весенней земле, указав место для поединка. Быстрая Птица печально замер подле своей дохлой кобылы, не зная, что предпринять. Один из дружинников сказал ему:

– Он мальчишка безбородый, и ниже тебя ростом. Он убежит от тебя раньше, чем ты мечом замахнешься.

Быстрая Птица не согласился:

– Ты глянь, какое у него лицо, будто топором вырубленное. Убежит он, дожидайся! И ты посмотри, какая у него крепкая боевая стойка. И как он ловко свой меч над головой крутит! Небось делать отроку нечего, балуется с оружием целыми днями, вот и выучился. А я семейный человек, и у меня большое хозяйство, а теперь еще и царство. За заботами и хлопотами все мое былое военное искусство позабыл. Права была жена: здешних людей надо к царской власти приучать постепенно. Но не отступать же нам теперь! Что бы мне такое придумать?

Хсейору надоело уже ждать, и он крикнул:

– Эй, царь, ты что, сдох как твоя кобыла? Или ты из такого сырого дерева сделан, что в землю врос?

Быстрая Птица ахнул в гневе, но не знал что делать. Я посоветовала:

– Не хочешь – ну и не бейся с ним, хозяин. Что тебе какие-то древние обычаи! Ведь не до скончания времен он тут стоять будет. Посмеется да и уйдет восвояси. А ручей-то у тебя, значит ты все равно царь.

– Царь-то я царь, но никакой радости от этого теперь не имею. Не пристало царю слушать такие речи!

Тогда хозяйка подала ему совет:

– А ты с ним договорись по-хорошему. Поди и шепни этому Хсеойру что дашь ему девственницу на сегодняшнюю ночь, а он пускай за подарок перестанет оскорблять тебя. Ведь он нашу невольницу давно приглядел. Они еще три года назад на бревнышке о вечности беседовали. А теперь ты ее еще тут выставил раздетую, как на продажу. Видно это ради нее он тут старается храбрецом показаться. Пусть идет любиться с ней в лесу, а ты будешь царствовать в свое удовольствие. Все остальные в деревне люди тихие.

Я обрадовалась таким мудрым словам. Вызвалась спасти хозяина, задобрить врага! Но Быстрая Птица не согласился с женой:

– Нет в девчонке ничего хорошего. Таким подарком себя только на смех выставишь. К тому же у нее не должно быть детей. А с мальчишкой я сейчас разделаюсь. Я тут кое-что надумал тебя слушая. Я ведь из охотников. Наш род выигрывает не в прямом бою, а обходными путями и ловкостью! А люди полей не могут перехитрить землю, упорства в них много, а хитрости не больше, чем у крота. И думают они медленно, не привыкли уворачиваться от хищного зверя, и плуг от них не убежит, как от нас – олень!

Хитро усмехнувшись, Быстрая Птица шепнул что-то одному из дружинников и вошел в боевой круг. Хсейор занес меч над головой. А Быстрая Птица держал перед собой короткий клинок с изображением лисы и подходил спокойно, будто у него были причины не опасаться рубящего удара врага. Внезапно дружинник, с которым хозяин шептался перед поединком, заломил мне руки за спину и поднес нож к моему горлу. Вся толпа замерла, и Хсейор замер, с занесенным мечом. В этот миг Быстрая Птица ударил его в грудь. Амулет не защитил Хсейора от смерти. Новый царь объявил себя победителем. Кто-то из толпы крикнул, что Быстрая Птица нарушил правила поединка. Дружинники разгневанного царя стеной пошли на людей деревенской общины. Они были лучше вооружены, и сыновья земли молча склонились перед моим хозяином.

– Вот чем надо поить землю, чтобы на ней выросла царская власть, – сказал он.

Сырой весенний луг не мог впитать кровь Хсейора, будто земля не хотела забирать жизнь убитого. Кровь лилась по молодой траве. Красное на на зеленом, простые и радостные цвета. А Быстрая Птица стоял над своей мертвой лошадью, и в воду царского ручья сочился трупный яд.

Я подошла к убийце и стала молить его разрешить мне похоронить юношу по обычаю моей семьи, чтобы в ином мире была у него зимняя одежда и оружие. Быстрая Птица спросил, что это за обычай. Когда я рассказала ему, он засмеялся тем смехом, от которого становится страшно:

– Так похоронят, да не этого юнца, а меня! А твоего Хсейора я в стране мертвых видеть не хочу. В земле не позволю схоронить, и воронам не разрешу расклевать – много чести будет моему обидчику вселяться в ворона и летать в поднебесье. Пусть его труп отнесут в пристройку для скотины, пускай его сожрут мои домашние кабаны, пусть они слижут его кровь, пусть он станет кабаном для наших пиров – для устрашения всех непокорных.

Не помню, что было потом, а хозяйка рассказала, что я бросилась на хозяина и кричала, как безумная:

– Зарежь и меня, ведь я ненавижу и презираю тебя! Я знаю: чтобы ты убил меня, я должна оскорбить тебя. Но мне не до тебя теперь. Сам придумай себе оскорбления и убей меня просто так, Быстрая Птица. И отдай меня тоже на съедение кабанам! Иначе я сама убью тебя, если судьба мне поможет!

Но Быстрая Птица даже не ударил меня. Долго сидел он в глубокой задумчивости, а потом велел мне встать в полный рост и объявил всем жителям деревни:

– Если я и моя семья погибнут – тогда его дом и все его богатство должно достаться служанке моей служанке. Ей я доверяю похоронить мое тело, и тела людей из семьи моей, по обычаю, который она одна знает. Если вы нарушите мою последнюю волю – духи леса и духи гор отомстят за меня вам и семьям вашим.

Мне хотелось задушить и зарыть его в землю немедля. Жена Быстрой Птицы подбежала и увела меня подальше. Я рассказала ей все. Что ее муж предатель и продал своих. Пусть она перескажет это Быстрой Птице, чтобы он убил меня. Ведь лучшие гибнут и остаются без погребения. Мои отец и мать погибли, погиб Хсейор. Где бы теперь не блуждали их тени, я хочу быть с ними. Хозяйка велела мне подождать. Она ушла, а потом вернулась и принесла мне амулет, который Хсейор носил на груди. Она сказала:

– Я выпросила у мужа амулет Хсейора. Сказала, что это украшение подарю моей младшей сестре. Мой муж не знает наших обычаев, иначе бы он разрубил и сжег его. Ведь это амулет перерождения! Повесь его себе на шею и спрячь под одеждой. И больше не помышляй о смерти. Если Быстрая Птица разрешит тебе иметь детей, то в твоем первом ребенке вернется к жизни твой Хсейор. Он был врагом моего мужа, но он был истинным сыном Матери Земли и вел себя достойно. Да возродятся на земле такие, как он.

Я спросила хозяйку, почему она сказала, будто я понравилась Хсейору. Ведь хозяин говорит, что во мне ничего хорошего нет. А деревенские женихи смотрят на меня не больше, чем на бревно в заборе. Хозяйка ответила мне:

– Твое сердце глубоко. Есть благословенная глубокая земля, есть мелкая каменистая земля. Есть люди, которые с юности умеют с одного взгляда угадывать глубокую плодородную землю. А другие слишком поздно понимают, что им достался мертвый бесплодный камень.

Не как госпожа с рабыней говорила она со мной в тот вечер. Не как рабыня госпоже ответила я ей. Я спросила ее, счастлива ли она с Быстрой Птицей. Она ответила небыстро и тихо:

– Я скажу тебе то, чего не говорила никому. И ты никому не пересказывай. Быстрая Птица дородством и здоровьем не уступит могучему вепрю, а мне рядом с ним холодно, будто отец мой не замуж меня выдал, а связал мне руки и бросил в мерзлую осеннюю воду. Но когда приходят тебе такие мысли, когда сердце сжимается сама не знаешь от чего, тогда самое разумное – ухватиться за ствол осины, серой осины. Это дерево такое сырое, что не горит в огне, да станет таким и сердце твое… Говорят, что в осины вселяется дух умирающих мудрых старух… шелест их дрожащих на ветру листьев оберегает от волшебных чар…. надо стоять и слушать, пока не остынет кровь, пока глаза не перестанут видеть то, чего нет и чему не суждено быть…. У наших ворот растет осина, ее посадила еще моя мать в первый год замужества своего. Вот что нашептывает мне серое дерево: Быстрая Птица богат и хитер. Если он станет благоразумнее, то я с ним проживу в достатке и безопасности до конца дней моих. И ты возьмись за ум, не плачь, а ешь побольше. А то ты воистину как бревно в заборе. Если мой муж наконец раздумает сохранять тебя в девственницах, то я тебя предложу тебя старейшинам общины. Быстрая Птица сейчас поднимается подобно восходящему солнцу, а меня терзают страшные сны. Нам надо умиротворить людей уважаемых в деревне, он ведь их он обозлил своей дохлой кобылой.

– Я теперь завидую даже этой дохлой кобыле, – ответила я ей.

Хозяйка в ужасе повелела мне идти обнимать осиновый ствол для обретения разума. И напомнила мне, что в моем ребенке Хсейор снова вернется в мир живых. А тем временем Быстрая Птица и его дружинники обходили с факелами темные ночные поля и зажигали костры на границах царских владений.

Старый вождь и сказительница

Так я осталась жить и о смерти больше не помышляла. У Быстрой Птицы блажь царствовать прошла, и он оставил деревенских жителей в покое. Даже с трона слез и бродил в тоске вокруг избы. Ибо ему непременно надо с судьбой играть и получать от нее новые подтверждения, что он ее избранник. А куда уж выше царя бедному человеку подняться! Но вот новый знак удачи явился ему. Когда пришли теплые летние дни, и земля согрелась, на двор Быстрой Птицы приехал на коне старый воин. На его щите было бронзовое изображение дерзновенного зубра, сбруя его коня украшена золотом и серебром, а в его седые косы вплетены амулеты из янтаря, яшмы и орлиных перьев. Видно было, что не простой это человек. Быстрая Птица бросился к нему резвее, чем чайка к блеснувшей на солнце рыбешке. Старик учтиво поклонился ему, положил оружие на землю и объявил, что приехал для заключения дружеского союза с царем Быстрой Птицей. Так говорил он о себе:

– Я вождь могущественного племени, владения мои к юго-востоку от земель ваших. О моем богатстве и силе моего племени ты можешь судить по одеянию моему, по достоинству моего оружия, по стати высокогрудого коня моего. Слава о тебе дошла до меня, и я приехал увидать того кто именует себя царем и не знает равных в хитростях.

Вот радости было хозяину! Он ответил:

– Я сам сын вождя! Повелевать сверстниками приучен с детства. Но моего отца выгнали те, кому не нравилась его твердая рука. Тогда Быстрая Птица стал называться Пропадет-горя-мало. Глупым лесным юношей я был тогда. От обиды только ломал орешник да мечтал обратиться в дракона обидчикам на страх. Но недолго длилась их потеха надо мною. Ибо я нашел себе хороших учителей! У врага, захватившего наш лес, я научился я кое-чему: за захват чужих земель Солнце не сожжет тебя. У врага истребившего мое племя научился я и большему: за убийство обломки скал с неба не падают.

Старый вождь засмеялся:

– Глупцы учатся у тех, кого называют достойными людьми, мудрый же учился у тех, кто побеждает. Я знаю, чему научился ты. Что законы Всевидящего Солнца – это запреты для глупцов. Сколько законов у Солнца – столько же у мудрого есть способов нарушить эти законы и победить! Ты пошел путем победителя, и судьба побежала за тобой подобно верному псу. За твое дерзновение она награждала тебя, а за вольности со священными запретами – не наказывала. Верно, Быстрая Птица?

Отвечал хозяин:

– Старец, ты сказал обо мне лучше, чем певцы поют о героях. Такого ли человека ты ищешь в друзья? Если да, то он перед тобою.

Вождь поднял правую руку в знак восхищения и молвил:

– Я нашел того, кого искал. Ты хорошо говоришь, и ты воистину мудрейший и удачливейший из мужей, ты избранник судьбы. Вот моя воля, вот мое предложение тебе. У меня есть сын, дитя старости моей, у тебя есть дочери. Пусть же когда одна из твоих дочерей вырастет, мой сын возьмет ее в жены. А пока я обниму тебя, в знак вечной дружбы.

Сказав это, старик дружески обнял моего хозяина и уехал. Вернулась с деревенского праздника хозяйка с детьми и Быстрая Птица объявил ей о великой чести для рода его. Я не хотела этого видеть, и слышать тоже. Напросилась пасти овец подальше от дома. Лучше ночевать на холодной траве и смотреть на звезды чем видеть бесстыжие счастливые глаза Быстрой Птицы и его румяные щеки любимца Судьбы. Лучше согреваться священным огнем, что горит в сердце, чем сидеть в избе с убийцей.

Но вместо того, чтобы следить за овцами, я плакала от горьких воспоминаний моих. Рядом был пруд, который устроил хитрый хозяин. Наконец могла я посмотреть на мое отражение. Но я не подходила к воде, чтобы не захотелось мне броситься в глубину, со связанными ногами. Вдруг сквозь слезы я увидела, что старая женщина идет по склону холма. На ее одежде были вышиты соловей и ворон, и по этому знаку я поняла, что передо мною сказительница. Она спросила меня:

– Южанка, какая буря занесла тебя в наши земли? Отчего твои волосы черны, но в твоих очах не ночной мрак, а светлое вечернее золото?

Я рассказала ей, что моя мать была с северных гор и голубоглаза. Оттого в моих глазах встретились ночь и день. Я рассказала о моем отце и матери моей, о гибели нашего племени, о смерти Хсейора и о том, как хочется мне сейчас встретиться с ним там, куда ушел он. Мудрая женщина сказала мне: есть древнее повествование о том, что губит тебя. Она взяла арфу и запела:

Некогда бог сильнейший, великий бог-громовержец поднял топор боевой,

иным богам говорит он:

"Нет равного мне по росту и по размаху плеч,

небо и океан

да будут моими отныне".

Иные боги молчали,

на бой выходить боялись.

Но встала Тень Громовержца, его огромная тень,

по силе ему равна.

Полмира требует Тень.

Топор свой Тень подняла,

И стали биться они.

Бьет топором Громовержец, но Тень ему отвечает

Ударом такой же силы,

Не будет бою конца.

Тогда воззвал Громовержец к той, что его породила:

"В бою мне даруй победу,

Великая Мать-Земля!"

Великая Мать собрала яд змей, в болотах живущих,

Потом собрала она

Мед растущих под солнцем цветов.

В кубок из рога и меди льет она яд и мед,

Варит любовное зелье,

Сладкий смертельный яд.

Своим слугам она повелела отнести это зелье Тени,

Чтобы Тень познала любовь,

И позабыла о битвах.

А слугами были люди, учуяли запах меда,

В лесу глухом затаились,

Стали пить себе на погибель

Золотое вино любви.

Так род людской был отравлен медовым ядом любовным,

И горе тебе если он

Проснется в твоей крови!

Любовь оплетает жертву, будто зеленый хмель,

Ослепляет сиянием звездным,

И к скорой смерти ведет.

О, если изведал ты сладость меда и горечь яда,

Тогда хватайся немедля

За серый осиновый ствол.

Это предание слышала я от матери моей, но я не верила ее словам. Я верила песням, сложенными теми, кто отравлен любовным зельем. Ибо страстно любящие среди рода людского – как капли оленьей крови на снегу, и по этому следу я шла в Страну Радости. В юности и я изведала это сладкое безумье, любовь, а теперь брожу теперь одна по холмам, бездомная и нищая. Но не жалею о выборе моем. В юности меня лишал разума взгляд моего возлюбленного, а теперь, в старости, мою кровь согревает любовь к словам и образам древних повествований. Найди и ты счастье в любви, девушка с именем неведомой мне богини. Я разрежу веревку на твоих ногах и отведу тебя в военный лагерь южан. Наша земля враждебна иноземцам, а среди своих ты будешь в безопасности и полюбишь одного из подобных тебе. А если ты не боишься неведомого зверя, то я научу тебя искусству пения, и славной станешь ты в стране нашей. В благодарность ты помоги мне, ведь ты знаешь волшебные знаки. Запиши мои рассказы, чтобы они не забылись людьми.

Но я отвечала ей, что не могу уйти. Не только веревка, но и благодарность связывала меня, ведь хозяйка всегда была добра ко мне. Можно разрубить веревку, но нельзя вырвать из сердца благодарность.

Вот что сказала мне сказительница:

– Когда хитрые деревенские жители охотятся на диких уток, они оборачивают стрелы сухой травой. Чтобы не ранить, а лишь оглушить утку. Потом подрезают ей крылья и любят ее как родную дочку. Вот доброта твоей хозяйки. Сено на острие стрелы.

Вот что ответила я ей:

– Она оказалась метким стрелком. Я дала клятву быть верной ей и детям ее. Только ее смерть и смерть ее дочерей могли бы освободить меня от обещания.

Сказительница печально посмотрела на меня, а потом ушла к востоку, и больше не возвращалась в нашу землю. Некому было записать ее сказания, и теперь забылись все, что она знала о богах, кроме рассказа о Громовержце, который я запомнила.

Огненное проклятье

Сказание о любовном зелье понравилась мне и показалась правдивым. Я решила вернуться домой и рассказать его хозяйке. Вошла во двор и увидела, что дружина Быстрой Птицы куда-то разбежалась. Слуги тоже исчезли. Не слышно было ничего, даже голосов детей Быстрой Птицы. Дым не шел из очага. Настал вечер, но в доме не загорелись факелы. Неужели хозяева уехали и не оставили своих дружинников для охраны? Для меня это был удачный случай войти в дом, забрать отцовский лук и припрятать до лучших времен. Вдруг пригодится! Да и хозяйка была бы рада, что больше ничто не напомнит хозяину его прошлую непутевую жизнь горного охотника.

Я набралась храбрости и вошла в дом без хозяйского разрешения. В доме было холодно, темно и тихо. Смоляные факелы обгорели, очаг давно остыл. И тихо было в хозяйском доме, так тихо, как бывает перед грозой. При свете от открытой двери я увидела, что старшая дочь Быстрой-Птицы спит на полу у порога. Я испугалась, что она проснется, закричит, разбудит отца – я отпрыгнула назад! Но она лежала недвижно. Глаза широко открыты, и будто оледенели. А младшая, умирая, успела доползти до мертвой матери, прижалась к ней, будто защиты просила. Странной была их смерть: ни следов ран, ни пятен крови на их льняной одежде. В страхе я хотела бежать оттуда, веря, что их поразило колдовское проклятье. Я думала, что и хозяин уже мертв. Но в тишине я услышала голос Быстрой Птицы. Он лежал у стены, он звал меня. Он прошептал, что три ночи неведомый огонь сжигал его тело и странные огненные видения туманили его разум. А теперь жизнь его клонится к закату быстрее, чем в вечернюю пору солнце спускается к тверди земной. И дышать ему так тяжко, как если бы его грудь, будто ствол дерева, тесно сжали цепкие побеги плюща. Я подумала: уж не Любовь ли убивает его? Но подойдя, увидела в полумраке испуганное, вспухшее как у утопленника лицо, и поняла, что смерть совсем иного рода пришла за ним. Он сказал мне едва слышно:

– Проклятый старый вождь….Не ведаю, откуда приехал он, как убил меня и за что мстил мне. Чародейство старика похоже на хворь, которая нападает в холодные дни на тех, кто ослаб за зиму. Похоже оно и на то, что бывает с людьми, отравленным ядовитыми ягодами. Или с теми в чье тело вонзилась стрела, вымоченная в отваре ядовитых трав. Но старик убил меня без холода, без яда, без оружия. Мои дети умерли сразу, моя жена вслед за ними. Я был сильнее их, и смерть отступила на время. Страшный огонь угас, но холод пришел вслед за ним. Грозные видения больше не встают перед моими глазами, и разум вернулся ко мне. Но силы мои иссякли, и когда я пытаюсь встать, сердце мое болит так, будто звериные когти разрывают его. Чую я, что колдовство ушло, но уходя, оно пронзило мое сердце.

Долго молчал он, собирался с силами, потом заговорил снова:

– Да и не хочется мне жить, жизнь мне давно уже постыла. Наши старики говорили, что ждет гибель охотника, который ушел из леса. Не веря им, в поисках счастья я сошел с гор, и мне показалось, будто рыхлая вспаханная земля засасывает мои ноги. Сбылось недоброе предвестье. Черная земля Поля Коня и Быка затянула меня по самое горло. Счастлив я был, когда в дни юности гнал оленя по каменным горным уступам! Он ловок да я ловчее! Я целился в летящую птицу – в тот миг будто сердце твое дрожит на острие стрелы! В глухих лесах я выслеживал хитрого лиса! Повезет – не повезет! Вместе с другими охотниками я пробирался по обледенелым скалам – весь мир превосходили мы отвагой и ловкостью! Но в безумии я завидовал людям полей, что в зимнюю стужу не выходят из изб. А богатейшие из них в любой из дней года поднимают руку лишь для того, чтобы отдать приказание слуге. Встают из-за стола лишь когда пожелают обойти свои угодья. Такой жизни я хотел, и судьба дала мне ее. Я стал первым в деревне, а кровь в моих жилах будто охладела и остановилась. Чего только я не затевал, чтобы разогреть ее! Чтобы бежала она как в благословенный день первой зимней охоты, при виде звериных следов на свежем снегу! Но было это как подстегивать ленивого вола, что после удара бичом пройдет два шага и снова остановится. Как разжигать сырой валежник под осенним дождем. Здешние жители называли меня удачливым, а мне казалось, будто я лежу в гнилой воде болотной, в смертной дреме. Велик был мой надел земли, но в старину весь горный лес и зверье в нем были моими, и лишь с друзьями-охотниками делил я их! И солнце отражалось во льду у моих ног! Если суждено моей тени ожить в подземном мире, то призрак Быстрой Птицы будет далеко стороной обходить поля и пастбища, отведет глаза при виде деревенской изгороди, зажмет уши, когда услышит мычание коров. Да буду я снова охотником в стране той! Дочь Исмона, я оставлю тебе мой дом и все что у меня есть. Ты же схорони меня и мою семью как научил тебя отец. Для того я объявил людям общины что все мой дом и землю я оставляю тебе – потому что ты знаешь правильные погребальные обряды. Возьми себе все, что принадлежит мне, а за это нарисуй на бересте знаки, которым научил тебя отец, расскажи ему знаками, что я отдал тебе все, что я был добрым с тобой. Я отдам бересту тени твоего отца, когда она придет мстить моей тени. Если он не поверит моему слову, то поверит твоему.

Собрав последние силы, Быстрая Птица помог мне разрезать веревку, которая связывала мои ноги. Он хотел выйти из дома и в последний раз выстрелить из лука, как в былые, счастливые дни. Но тисовые луки недолговечны, с годами они становятся сухими и хрупкими как кость старухи. Лук надломился в руке Быстрой Птицы. Бывший охотник ненадолго пережил его. Он умер он к утру.

А в бывшем царском доме хозяйка лежала, прижавшись к холодному полу, будто хотела, чтобы ушел в землю сжигавший ее жар. Но вместе с огнем ушла и ее жизнь. Время мне было оплакать ее. Я была ее любимой служанкой, она всюду водила меня за собой и защищала от хозяина, а когда хозяин бывал в отъезде, вечером приглашала меня сесть у ее ног и обсуждала со мной все события дня прошедшего и все дела дня грядущего. В ней не было любви к мужу, не было и веры ему. Видно мне, рабыне, достались доверие и неистраченная любовь ее. Я вспомнила, как пес выл над телом моего умершего отца, так громко, что лес на болоте будто содрогался от его отчаяния. Не так ли следовало мне плакать о доброй хозяйке моей? Но ее смерть будто расколдовала меня и позволила мне сбросить собачью шкуру. Пусть моя умершая хозяйка унесет свою любовь в далекий неведомый мир, и пусть отдаст ее тому, кто примет ее с радостью, а не по обязанности рабыни. Я же дала хозяйке в дорогу запас еды, зерна на посев, крепкий топор, одежду и все что нужно для хозяйства. Это была сильная и разумная женщина, и я верила, что в Стране Теней она не погибнет второй смертью. Я положила в могилу украшения, чтобы когда ее дочери вырастут, они смогли бы найти себе достойных мужей в мире мертвых.

А вот Быструю-Птицу предавать земле я не хотела до последнего. Слишком поздно раскаялся он! И хозяйка призналась мне, что чужим и нелюбимым был он ей. Но иногда отомстить врагу не просто, даже когда он уже мертв. Я вспомнила, как страшно мне было, когда я осталась совсем одна, без отца. Еще вспомнила я, как неотвязно ходили за Быстрой Птицей его дети, как они ласкались к нему и слушали его рассказы. Я забивалась в хлев и плакала, когда видела их вместе. И стало мне жалко его дочерей. Они проснутся в мире мертвых. У других там будут отцы, у них – нет. Его тень никогда не встретится с их тенями. Ладно уж, повезло тебе, предатель! Я и твое тело предам земле, рядом с дочерями твоими.

Я написала моим предкам письмо, чтобы они простили семью Быстрой-Птицы и положила бересту на грудь отца семейства. На пне неподалеку я выцарапала надгробную надпись:

здесь схоронен завистливый предатель

никакой не царь злодей быстрая птица

вот такова будет участь всех обманщиков

Я бы и больше написала в поучение обманщикам и поведала бы, как плакал перед смертью Быстрая Птица. Но вспомнила я, что никто кроме меня никто не знает письменности. Если бы люди этих земель умели писать, моя разумная хозяйка записала бы мудрые мысли свои. Предатели, подобные Быстрой Птице, может быть успели бы поведать людям, что они поняли перед смертью. И сказительница оставила бы людям будущих времен свои прекрасные и правдивые истории о богах. Все это забылось когда смерть забрала их себе. Так вьюга заметает заячий след на снегу. Эта дикая страна враждебна знаниям и тем, кто приносит их. Но теперь я была свободна, и даже хозяйские кони принадлежали мне. Дорога к благословенному югу была открыта для меня!

Но отец сказал, что тайный вход в мир мертвых – в северных землях. Если я покину мою родину, то я никогда не смогу освободить из мира теней тех, кого я любила.

Я молила богов дать мне знак. Но раньше, чем они ответили мне, жар и дрожь подкрались ко мне, и будто чья-то невидимая рука сжала мое горло до боли. Я поняла, что Быстрая Птица убил меня, прикасаясь ко мне, как старый вождь убил его. Но ведь предатель стал добрым и раскаялся – так думала я. Не мог же он обмануть меня и сказать, что оставляет мне все свое имущество, а потом убить – ни за что! Но смерть подступала ко мне, она сжигала меня невидимым огнем, она окрашивала мою кожу странными алыми пятнами и будто ломала мне кости. Я в ярости разрыла могилу, чтобы погубивший меня Быстрая Птица не смог бы войти в Страну Мертвых, я хотела бросить его в болото. Но у меня уже не было сил вытаскивать хозяйский труп. Да и было его мертвое тело мерзким и страшным. А меня и так одолевала тошнота. Я легла на краю могильной ямы. Думала, что если смерть подойдет совсем близко, я успею сползти вниз и уйти в подземный мир к моим предкам.