Текст книги "Верни нам мертвых (СИ)"

Автор книги: Анна Инская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Рейг вошел. Я только очертания его видела в полумраке, но показался он мне совсем юным и не похожим на вора. Облик гордый, как у тех, кто готов идти вперед и напролом – всегда, а отступать и кланяться – никогда! А голова высоко поднята: явно в небо он смотрел чаще, чем в миску с едой. Рейг обрадовался приходу ведьмы и объявил мне, что здесь есть человек, который уже побывал в стране мертвых.

– Ты расскажи ей, что случилось с тобой, Рябой! – крикнул он кому-то.

И один из разбойников начал свой страшный рассказ.

Рассказ Рябого о царстве паучьем

Запрошлым летом промышлял я на океанском берегу. Вот вижу удача хорошим людям. Богатый купеческий корабль бурей разбило и на берег выбросило. И все купцы до единого – потопли! А наши разбойники не подходят, не решаются. Что это вы такие честные стали, я их спрашиваю. А они говорят мне: это корабль с дальнего юга, злой дух стережет товары на таких кораблях. Не дает ничего брать, наказывает. Видно купцы его нанимают для охраны. Возьмешь что– нибудь – так скоро смертью лютою помрешь. Вот боязно трогать, хотя и очень хочется. А я дорогие одежды с детства любил, потому и пошел в разбойники. Польстился на багряный плащ с могучей золотой застежкой на плече, в виде орла. Думал, обойдется, не тронет меня злой дух. Ибо я всегда удачливый был. Накинул алый плащ поверх тулупа и лесными тропами к дому направился. Семье и деревенским девушкам показаться во всей красе. Иду, иноземный наряд по ветру развевается. Одно мне горе: лесные озера стоймя поставить нельзя, чтоб на себя во весь рост полюбоваться!

Злой дух вроде за мной не идет. Не идет. Не идет. Вот я уже почти до дому добрался. Вот тут смерть за мной и явилась. Поджег меня волшебный огонь. Упал я под дерево и умер. И чую: клюют меня птицы-трупоеды. Рвут острыми клювами лицо. Руки. И все тело. А отогнать их подлых не могу. Такая уж горькая участь у беззащитных мертвых. Дальше не помню ничего. А потом я очнулся и встал на ноги. Но увидел себя не в лесу под сосной, куда упал мертвый. А в подземелье сумрачном, страшном и неведомом.

Летал надо мною черный ворон. Прокаркал он мне, что в наших краях птицы говорить умеют, но из хитрости молчат. Ум свой до поры скрывают. Так сказал мне ворон черный:

– Мы, птицы, тебя мертвого растерзали в лесу под сосною. А здесь снова из обрывков сложили, как ты был. Люди думают, что мы едим мертвечину. А мы ее относим далеко-далеко, в неведомую страну. Рвем мы мертвое тело на клочки, потому что у нас клювы маленькие. Не можем целиком человека утащить. А здесь мы птичьими лапами нашими снова складываем людей. Но не радуйся, что снова ходить и видеть можешь.

Сказал я ворону:

– Понял я это уже. Счастливее бы мне спать вечным сном в холодной земле лесной или в воде океанской.

А он прокаркал:

– Тебе бы и там спасения не было. Если черви сожрут труп в земле, то птицы поймают червей. А если съедят мертвое тело рыбы, то рыбу тоже птица рано или поздно схватит в клюв. Ничто не спасет вас, все равно вы нам достанетесь!

– Зачем же мы бедные вам нужны? – спросил я ворона.

Несем мы вас сюда в уплату долга птичьего, в выкуп врагам нашим. Ибо в ваших землях птицы кормят детенышей червями и прочими букашками. А в этом подземелье обитают великие и грозные праотцы этих существ, огромная насекомая нечисть. Дабы не мстили они нам, птицам, за съедение их порождений, мы приносим им вас, людей. В наказанье за то, что вы при жизни давите и топчите их детей, здесь они пляшут на ваших телах и давят ваши кости.

Поднял я взор и увидел человеческие тела, сложенные высокою башнею. Пленники рыдали и молили о пощаде, но Прародители Насекомых лишь смеялись над ними и топтали их тяжелыми, как скала, лапами. Вечный праздник и вечная пляска для них в темной стране той! Огромные пауки несли людей под ноги танцующим сородичам своим. Страшные темные черви, длиннее и толще ствола векового дуба, поднимались на гору из тел человеческих. Хотели они прогрызть крышу подземелья, а потом и небесный свод.

Ворон прокаркал тем умершим, кого принесли птицы:

– Кто проявит хоть малое неповиновение нам, тот окажется внизу, под тяжестью всех тел, здесь лежащих. И еще позавидует тем покорным, кто будет отнесен наверх.

Пауки помельче ловко ковали железо в горне невиданной величины. А потом они набивали железные кольца на самый низ башни из мертвых тел. Там были те умершие, кто проявил непокорность. Из-под железа уже не доносились стоны, а только сочилась темная кровь. А ловкие пауки наглухо и навечно заковывали башню. Тогда поднял я глаза и узрел самое страшное. Стоит там на гребне подземной горы великий и грозный хозяин этой страны. У него огромное и длинное тело червя и крылья ночной бабочки размахом в полнеба. Его мохнатые лапы заканчиваются черными клешнями, длинными как корабельные мачты. Зверь повелевает ими всеми, хотя нем и безгласен. Его хрустальные глаза полыхают многоцветными огнями и ярче двух летних солнц в полдень. Никто не назвал мне его имени. Но он взглянул на меня, и я понял – не знаю как – что имя ему Гранс. И хотя безмолвен был прародитель Гранс, услышал я из ниоткуда звук странного и грозного пения, подобного колдовскому. Тогда на зов явился огромный паук со ста лапами, готовый ухватить сто человек.

– Если твой столапый паук сто человек ухватит, то у него лап не останется чтобы ходить. Так что врешь ты все, – сказал кто-то из разбойников с великим презрением к достойному рассказчику.

Рябой разумно ответил:

– Это был волшебный паук, как и все обитатели этой страны. Он все умел. Но я не знаю, как он ходил, ибо смотреть на него я боялся. Нас пленников было ровно сто и один, а лап у паука было сто. Тогда птицы бросили кости со ста гранями, чтобы решить, кто останется ждать второго прихода паука.

– Не бывает костей со ста гранями, – сказал тот другой разбойник насмешливо.

– Не бывает того, чтобы ты, Сын Гор, помолчал, когда другие говорят! Повидаешь с мое, тогда и послушаем тебя. Вот бросили птицы кости со ста гранями. Выпал счастливый жребий на меня. Я же говорю, удача сопровождает меня с детства. Паук утащил людей. А птицы разлетелись за новой добычей. Я один остался на скале. Безмолвный Гранс все глядел на меня своими огромными многоцветными очами. Под его взором я не мог пошевелиться. Будто замерз на лютом морозе или будто в невидимой трясине завяз.

Рябой перевел дыхание и продолжал повествование:

– Синичка меня спасла. Я в детстве зимой синицу прикормил. Даже на руку она мне садилась. И вот вижу: летит моя синичка! Раскрыла она крылья перед моими глазами, чтобы я многоцветных очей Гранса не видел. И будто кто разбудил меня от тяжкого сна. Увидел я, что скала была изъедена огромными червями, и бросился сломя голову в самый широкий лаз. А синичка упала за мной, сгоревшая. Испепелили ее волшебные очи Гранса. Побежал я вверх по червяному ходу. Подземные чудовища кричали мне, что если я добром не вернусь, то они меня все равно поймают и положат в самый низ башни, к самым непокорным. Я бы вернулся, да посмотрел, какой ширины червяной ход. Он так широк и высок, что мне даже пригибаться не приходилось. Каково будет твоим костям, когда такая мразь по тебе поползет! А я к тому же с детства червяков боюсь. Еще быстрее побежал оттуда. Птицы стали скалу огромными долбить, как дятлы это делают. Чтобы меня схватить. Страшно у меня в ушах грохот отдавался, когда они крушили камень. Но удачлив я был с детства. Добежал я до выхода из подземелья и оказался на скалистом обрывистом берегу. Внизу бились волны, а вдалеке плыл огромный корабль. В скале чернел пролом, и из него летели красные искры и шел дым от паучьего кострища, где они ковали железо. Уже глухая ночь была, лишь отблеск подземного огня освещал небо на западе. А из пролома, из кострового зарева, из темного дыма ползло жесткокрылое воинство, огромные многолапые чудовища. Как спастись? С обрыва нырять страшно. Не такой я великий пловец. Оцепенел со страху, не знаю куда бежать. А мое отражение мне рукой из воды отчаянно машет: бросайся ко мне в воду! И опять ничего не помню. Не знаю, как нырял, как плыл, как на берег выбрался, куда пошел потом. Но знаю, что я переплыл океан, потому что очнулся на родной земле, в лесу. Крик совы разбудил меня. Я открыл глаза и увидел себя снова под той сосной, где умер. Уже не люди стонали, а ночной ветер выл в ветвях деревьев. И не Гранс-повелитель-насекомых полз по гребню высокой горы, а какая-то мелкая тля зеленая ползла у меня по носу. Думал я, приснилось мне то, что я видел. Но я прикоснулся к моему лицу… оно было исклевано птицами. Тогда я понял, что то был не сон, а правда. В небе горел закат и вились серые облака, но я знал теперь, что это далекий отсвет и дым от великого костра паучьего, от их кузницы. Холодно мне было, а тело мое было покрыто соленой влагой. Понял я, что это вода того океана, по которому я плыл из владений Гранса. С тех пор у меня почетная кличка Живой Мертвец.

Снова влез в разговор дерзкий Сын Гор:

– Да это ты проснулся в холодном поту, а болел ты оспой. Дурак ты рябой, а не мертвец живой. Боишься ты червяков, вот они тебе и в бреду и привиделись. А Прародителя Гранса, жуков верхом на пауках, да костер с дымом до неба ты уже присочинил для большего страху и почету.

Рябой ему кулак показал в знак угрозы:

– Сам ты оспа завистливая! Ты только и умеешь, что говорить слова, каких и нету. – Завидуешь ты мне, ведь меня люди уважают и наливают мне браги за мои рассказы. А тебе рассказать нечего, вот и лезешь без спросу в чужие истории. Ты, небось, и сам бы хотел побывать в Стране мертвых и прославиться навеки. Только завистникам счастья не бывает.

Я ужаснулась рассказу Рябого. Это не было похоже на то, что говорил мне отец. Он ведь говорил что в Стране Мертвых жизнь похожа на нашу, только в вечном сумраке. Наверное, насекомые захватили Страну Мертвых! Видно нигде невозможно людям жить спокойно, даже умершим. Но я все-таки надеялась, что Рябой все придумал. Что правильно Сын Гор над ним смеялся. Все, что Рябой рассказывал, могло бы случиться – но ведь не может быть, чтобы отражение махало рукой, когда сам Рябой застыл от ужаса! Отражения всегда делают то же, что их хозяин. Так что не сходится рассказ про Страну Мертвых.

Но Рейг сказал: видно отражение так испугалось за Рябого, что изменило своим обычаям. Ведь иначе оно пропало бы вместе с ним. Значит, все правда.

Рассуждение Рейга было разумно. Сердце мое содрогнулось. А Рейг сказал бодро и неустрашимо:

– Я давно искал путь в мир мертвых. Разбойники сказали мне, что и ты, ведьма, его ищешь. Вот слушай, что я понял. Если бы птицы, черви и рыбы не растаскивали мертвые тела на клочки, тогда умершие бы со временем выздоровели и ожили. Надо только разделаться с этим Грансом. Потому что все это его подлая затея. Тех, кого его прислужники уже успели утащить – этих тоже можно освободить.

Спросила я его: значит ли это что, тогда люди не будут умирать, а умершие вернуться? Рейг ответил, что в этом и сомнений быть не должно. Говорил он с геройским воодушевлением, и я догадалась, что никакой он не злодей и не разбойник. Просто дружит с разбойниками, но это простительно в наши тяжелые времена. Рейг же продолжал рассуждение свое:

– Осталось узнать, как разделаться с этим племенем паучьим. А для этого сначала надо его найти. Рябой не помнит, каким путем несли его птицы. А страна мертвых ни на какую страну не похожа. Тогда я решил подойти к делу с умом и перехитрить птиц. Пришел на место где недавно битва произошла. Спрятался в лесу и стал ждать, когда слетятся птицы-трупоеды и расклюют мертвое тело. А потом заметил, куда они разлетелись. Одна на север полетела. Одна на восток. Две на юг и пять на запад. Понял я, что на запад несут они добычу. А остальные видно полетели в другие стороны для отвода моих глаз. Припомнил я и то, что Рябой нырнул в соленую воду океана и видел корабль. И еще Рябой говорил, что темные облака в небе – это дым костра в Стране Мертвых, а закат – его отсвет. Темные облака имеют обычай идти с океана. Закат всегда там же светится. Все указывает на то, что Страна Мертвых где-то в океане. И правда: почему с другой стороны океана к нам моряки не плавают? Значит, живых людей там не живет. Только мертвецы и насекомые. Одно лишь мне пока неведомо: может ли человек с племенем Гранса справиться? Думаю, что может! Лук и стрелы на что? Червь червем останется, какой бы он огромный не вырос. Просто в той стране люди мертвы и собраны из обрывков кое-как, силы в них нет, и они безоружны. Вот подлые насекомые и пользуются их немощью. А если придет живой, сильный и вооруженный – тут еще посмотрим кто сильнее. Да ведь племя Гранса и само нас боятся. Иначе зачем на океане великие бури и грозные волны, которые через океан переплыть не дают? Не боялись бы нас заокеанские жители, так был бы океан гладок и тих как лесное озерко. Значит, мы страшны им, пока мы живые. Вот пока все мои соображения о Стране Мертвых. Есть опасность туда плыть? Есть опасность. Но и надежда есть. Не знаю как других, а меня ярость берет. Моя семья были добрые и честные люди! Они не виноваты были, что птицы червей едят. Они сами ни червей, ни пауков не ели! И если давили, то не нарочно. Они же их не выслеживали и не бегали за ними, чтобы топтать. Тем надо было ум иметь, по дороге не ползать да в дом не лезть! А не потом в отместку на умерших плясать. Все, я плыву за море! Люди простые со мной плыть боятся. А ты ведьма. И как мне сказали, тоже хочешь родных вызволить из страны мертвых. Зову тебя со мной!

Сын Горы опять не мог промолчать:

– А деньги на лодку тебе ведьма наколдует, да? Купцы в порту небось умеют отличать настоящее золото от ведьминого, которое потом в солому обращается.

Рейг очень серьезно ему ответствовал:

– Я буду петь, плясать, побираться, просить денег у добрых людей. А ведьма мне нужна, чтобы призывать попутный ветер, обращать соленую воду в пресную, отгонять морских чудовищ, придавать мне храбрости, а также подавать советы.

Мне стало жалко его, ибо показался он мне совсем еще юным и неопытным. Как тот, кто верит сказкам, будто добрый заяц сильнее злого волка. Но я не хотела говорить в логове разбойников, что никакая я не колдунья, и пригласила его уйти из пещеры на лесную опушку.

Начало странствия с Рейгом

Выбрались мы из разбойничьего лаза и сели рядышком на поваленном дереве. Было новолуние, весенняя ночь была темна, и я не видела лица Рейга. Я обняла его за плечи и сказала ему так:

– Сынок, я не ведьма. И думаю, что может быть и нет никаких ведьм на свете. А океан место опасное, из-за него мой отец в рабство попал. Ты бы лучше женился да завел детей. Тогда бы твои умершие предки были бы и рады и счастливы.

Я стала ему рассказывать о том, что знала о колдунах и ведьмах, какие они обманщики. Рейг поднял ко мне лицо. Солнце уже начало выбеливать край неба. В свете зари я увидела с великим смущением, что Рейг не юноша, а зрелый человек. Только так и не оброс достопочтенным жирком и был сух и легок как хворост, приготовленный для очага, да и храбрость его жизнь не истерла. Я отшатнулась в великом смущении, отвела глаза и сказала положенные слова извинений. Ибо не должно женщине обнимать мужчину, если он по возрасту не годится ей в сыновья. Рейг развеселился и рассвету кулаком погрозил:

– Заря золотая, один вред от тебя добрым людям! Не поднималась бы ты глупая до времени из-за края земли. Тогда бы эта чернокосая Ифри мальчика-сыночка бы еще и поцеловала бы! Кто мне загадку разгадает? Или Ифри и правда никакая не ведьма, раз в темноте не видит, с кем обнимается. Или она делает вид, что не видит? Чтобы пообниматься, а потом переводить смущенный взор на бревно и стыдливо ахать как пуганая отроковица. Очи-то у нее как светлый мед, как золотые глаза сестрицы-волчицы. Но она до поры до времени их ресницами прикрывает. Ничего мне бедному в них не разглядеть.

Потом я поближе познакомилась с веселым Рейгом и узнала, что у него были свои понятия о том, что должно и что не должно. В его понятиях пообниматься было всегда должно. Посмеяться тоже. Я ему сказала, что приняла его за юношу по причине великого простодушия его. Кто же ему за песни подаст столько денег, чтобы хватило на большую и крепкую лодку, пригодную для переплытия океана? Тут уже Рейг удивился от души:

– Да ты и правда никакая не ведьма! Ничего в хитростях и обманах не понимаешь. У меня есть хороший клад в тайнике. Только если я скажу об этом в разбойничьей пещере, то прощай мой клад. А твой вид мне доверие внушает.

Нам бы и разойтись в то утро. Я ведь не была ведьма, которую он искал. Но он не хотел расходиться. И я почему-то тоже не хотела. Тем временем совсем рассвело, и я его рассмотрела.

Люди и боги! Я расскажу вам об облике мореплавателя Рейга, чтобы вы смогли узнать его, если встретите его в стране за океаном, или на дне морском, или в обители мертвых, или среди звезд. Если вы увидите его, скажите ему, что я до сих пор жду его!

На его сапогах вышитые оленьими жилами два коня. Это такой волшебный знак, чтобы ходить быстрее. Куртка у него из крепкой грубой кожи, а на ней рисунки в виде сломанных стрел. Этот рисунок означает: не тратьте зря стрелы, моя куртка непробиваемая. На поясе висит барабан, чтобы было веселее идти. Его русые волосы цветом подобны светлой дорожной пыли и заплетены в четыре косы. На лбу плетеная шерстяная повязка, крашенная листьями вайды в синий цвет неба, а на ней вышита звезда Арн-Рейг, именем которой он назван. Силы в нем немного, как у тех, кто не ел досыта в детстве, но недостаток силы ему восполняют отвага, ум, присутствие духа и быстрый удар. Он горд, но любит ласку. Лицо у него открытое и дружеское, но он еще как умеет обмануть злодеев! На тонкой обветренной коже повсюду светлые веснушки. В его серых глазах будто отражение зимнего неба и светлых поднебесных скал, но когда он улыбается, его глаза становятся синее сладкого вина из голубики и меда. Смотрит он всегда вперед и вверх, с веселой усмешкой, будто решил поохотиться за великанами и высматривает когда появится над лесом глупая великанья башка. Люди и боги! Если сапоги его с вышитыми конями утонут в океане, и роспись на куртке сотрется, и барабан украдут враги, то по глазам вы все равно узнаете его.

Так повторяла я в одиночестве, когда Рейг уплыл в океан, а я не могла уснуть и смотрела на звезду Арн-Рейг в ночном небе.

А это было утро первой встречи нашей, и я поведала ему о себе. Услышав мою историю, Рейг решил рассказать мне о себе и показать мне, где он родился. Разложил камни на траве, подобием лисы с хвостом, и сказал:

– Вот наши земли как ястреб видит их из-под облаков. Здесь я сложил из камней горную страну. А хвост – это не лисий хвост! Это западный горный отрог. На севере от него простираются болота, а за ними грозные колдовские зачарованные леса и тайные тропы, ведущие к океану. Когда ваше племя ушло на северный склон, оно увидело начало этих земель у подножья Оленьей горы. Восточный край мира – страна горных озер и мудрых священных деревьев. Это владения волшебников, а люди редко селятся там. Ибо в дни, когда прадеды наши еще умели разговаривать с деревьями, те дали им три запрета. Угадай, какие запреты?

– Не зажигать костров, не строить домов, не ковать топоров!

– Ты угадала. Слушай дальше. На юге – высокоствольные леса, зеленые луга, олени и зубры, охотничье раздолье. Но жители тех мест воинственны, строги к пришельцам и пускают в свои лесные владения только безоружных. Земли там принадлежат не родам и не общинам, а военным вождям, и они раздают земельные наделы своим дружинникам. Думаю, что старик, который погубил твоего хозяина Быструю Птицу, был оттуда. В тех краях нет запрета на убийство, но есть правила честного поединка. Кто их нарушил – тот вне закона, он и его семья. Твой хозяин бился не по закону – видно за это были сожжены огненным проклятьем он и вся ветвь его рода. А на юго-западе от гор начинается Великая равнина. Зовут ее так потому, что она просторна и многолюдна. Деревня, куда привел тебя Быстрая Птица, приютилась на ее северном крае, у самого подножья гор. А до южной границы Великой равнины мало кто доходил, так она огромна. Те земли зовутся также Солнечной равниной или Полем Коня и Быка, ибо принадлежат они владельцам стад и конских табунов. Вся торговля происходит там, и середина Солнечной равнины именуется Торговые перекрестки. Расчет в торге там ведется южными золотыми монетами, поэтому южный край Великой равнины зовется Золотым лезвием. А здесь – земли на северо-востоке от гор, там, где я родился. Днем те земли одеты туманом, зато ночи холодные и ясные. Из-за этого луна в моем родном краю светит ярче бледного солнца, и те места зовутся Лунной равниной. Золото там не ценится, ибо пользы от него нет, а для обмена в ходу железные наконечники для дротиков и стрел. Лес там выгорел, ибо в него некогда ударил небесный меч, молния. Край это холодный, но снег там не глубок. Ведь в небе над ним ветер с востока безжалостно гонит прочь тяжелые снеговые тучи, что звались у нас Дочерями Океана. А если снег и выпадает, он сухой, и ветер сдувает его земли. Вместо коров и овец жители тех земель разводят прирученных оленей. В детстве я пил молоко оленихи и играл с олененком. А потом мне сказали, что олененок ушел за дальние горы, а нам оставил свое мясо и свою пятнистую шкуру. Еще зовется тот край Страной волков, ибо волки там сильны и многочисленны. Они выше в холке и яростнее в нападении, чем их низкорослые братья с Поля Коня и Быка. Их шерсть светла и блестит, будто иней на морозе. Край это дик и волков там больше, чем людей. Некогда люди нашего племени жили в стране Коня и Быка и славились умением ковать железо. Но в те дни, когда я родился, они уже переселились на север, в Страну Волков.

Я его спросила, кто их туда выгнал. Рейг погрозил топором кому-то невидимому:

– Кто бы смог! Наш род бился до последнего, не отступил бы вовек. Но в северных землях мать-земля хранит древние запасы железа. А еще и для другого замысла мой дед и его племя пришли в волчьи земли. Чтобы узнать тайны Волка! Ибо Волк хозяин железа, как лиса хозяйка меди. Шерсть волка блестит как серый металл – тем волк и выдает свою тайну. В лесной глуши, когда люди его не видят, он встает на задние лапы, обращается в кузнеца и кует себе зубы. А с крепостью и остротой волчьих зубов не сравнится ни один клинок. И вот оружейники решили прийти в волчьи владения и вызнать тайны Волка-Кузнеца. Нелегка была жизнь на холодной Лунной равнине. Но истинный оружейник забывает о тепле и пище когда мечтает выковать клинок без единого изъяна, крепкий и острый как волчий зуб, и такой тонкий, чтобы сквозь него был виден свет звезд. Те, кто ушел на север именовали себя братьями, но не имели общего предка. Объединила их страсть к познанию тайн железа. Ибо иной раз общее дело связывает прочнее, чем кровное родство. А жизнь на холодных землях еще больше их сдружила. Волки зимой ведь тоже в стаю сбиваются. Так и оружейники зимними вечерами собирались вместе у кого-нибудь в доме, у очага. Только на луну не выли, а ободряли друг друга, вспоминали древние сказания и пели песни солнечных земель. Но в один из дней пришли воины: у каждого медная кованная волчья морда на его собственной морде, которая хуже волчьей. Это были наши давние и заклятые враги.

Я спросила Рейга, отчего была вражда между этими двумя племенами. И вот что он поведал мне.

Рассказ Рейга о Битых Псах

Это давняя история. Тогда еще мой дед был молодым. Вот слушай. На океанском берегу есть проклятая крепость. Да не найдет покоя даже после смерти тот, кто ее построил! Имя ей Крепость Холодного Огня, ибо когда с океана приходят туман и сырой ветер – тогда даже огонь не согревает живущих в ней. Видом она вроде огромного загона для скота, и принадлежит работорговцам. В ней они запирают рабов, пойманных в пору осенних и зимних бурь, там невольники томятся до весны, когда их можно будет увезти на кораблях. Следят за пленниками надсмотрщики. Теперь это драконово племя родом с юга. А раньше их выбирали из пленных. Брали тех, кто соглашался избивать своих. Работа у них была самая ленивая: следить, наказывать и запугивать. А еще они заставляли пленников носить бревна и огромные камни, чтобы укреплять берег и корабельные причалы, поврежденные высокими зимними волнами. Даже ночью бессонные надсмотрщики следили, чтобы невольники не могли замыслить бунт или побег. А бывало, что эти змеи стравливали пленников между собою, чтобы те не могли объединиться против хозяев.

Это было давно, тогда все люди севера еще были вместе, как единый род. Не как сейчас, когда пришли последние времена! Свободные северяне хотели освободить своих пленных братьев. Но в крепости Холодного Огня, кроме надсмотрщиков с бичами, были еще и южные вооруженные воины. Стена крепости была высока, из крепких бревен, из стволов огромных деревьев. Огонь бы не взял эту стену, так отсырела она от близости океана. Высокие ворота были крепко заперты и под охраной. В стене были бойницы, и южные воины днем и ночью следили, чтобы никто не мог подойти к стене на расстояние полета стрелы. Лес возле крепости был вырублен, незаметно подобраться к стене было невозможно.

Но вот однажды на исходе зимы какая-то женщина – бродяжка стучится в дом вождя племени оружейников. И что же она просит? Сковать самое крепкое и острое оружие и продать его надсмотрщикам над рабами. Зачем? А вот послушай, до чего бывают хитры женщины и как умно они умеют погубить того, кто причинил им зло. Та женщина была захвачена в рабство, но ей удалось сбежать из крепости Холодного Огня. Хотя невольников неусыпно стерегли и страшно наказывали за побег, если ловили. Но однажды рабы строили причал, на океане поднялась буря, и рабам разрешили вернуться в крепость. Только эта женщина осталась на берегу, и в зимнем тумане никто не видел ее. Она стояла на холодном ветру, и ледяные волны били ей в грудь. Ведь у нее ребенок остался в родных краях. Ты медведицу удержи, когда ее с медвежонком разлучили! Когда ветер стал таким свирепым, что даже стражи ушли с городской стены – тогда обрела она свободу. Недолго прожила она после этого, но успела отомстить тем, кто обесчестил ее.

Вот что рассказала она. Когда ночами надсмотрщики брали ее для забав, она узнала, каков их нрав и о чем они помышляют. А мечтали они об одном: самим стать хозяевами крепости. Ибо надсмотрщики были ненасытны и неблагодарны, хотя выбраны для лучшей доли. Жаловались они друг другу, что весь день им приходится бегать с бичом и орать так, что у самих уши болят. И ночью бедному надсмотрщику отдыха нет. Надо следить, чтобы никто из рабов не сбежал в темноте или не замыслил мести. И все рабские проклятья достаются не работорговцам, а надсмотрщикам – как бы эти проклятья не свели их безвременно в могилу или не лишили мужской силы! У работорговцев пища такая, что один запах лишает ума, у них сладкое и пьяное южное вино, и забавляются они с самыми красивыми из невольниц. Напасть бы на этих них, перебить, да самим занять их место. Да хозяев охраняют вооруженные воины из их народа. А надсмотрщикам даже ножей не дают. Они ведь тоже рабы, хотя и на почетной ленивой должности.

Тут оружейникам стало ясно, что задумала та хитрая женщина. Они сковали вооружение из лучшего металла и повезли его к океанскому берегу, к этой неприступной крепости. Там продали его надсмотрщикам над рабами – те предложили в уплату краденое у хозяев золото. Оружейники не торговались, ибо золото им было не нужно.

А надсмотрщики видно решили, что это боги наконец решили им бедным страдальцам помочь. Та женщина рассказывала, что надсмотрщики не умны, ибо слишком смышленым хозяева боятся давать власть. Не увидели надсмотрщики никакой хитрости в том, что сделали оружейники. Лишь стемнело – за высокими стенами раздались крики и лязг оружия. Потом воины и надсмотрщики бились на стенах и сбрасывали друг друга вниз.

Северяне-надсмотрщики оказались в бою сильнее южных воинов! Распахнулись тяжелые ворота. Командир крепости и его приближенные, на своих быстрых конях, во весь опор помчались к лесу. Но надсмотрщики стали стрелять из бойниц и перебили всех. Хотели они, чтобы их бывшие хозяева погибли, и чтобы в тайне осталось все, что случилось в ту ночь.

Потом был пожар, потом победа, праздник! Надсмотрщики же и правда оказались без большого ума – та женщина не ошиблась. Захватили хозяйское вино и перепились. Даже ворота забыли закрыть. А может быть, каждый боялся, что пока он будет закрывать ворота, остальные успеют поделить добычу и вино без него.

Пока они отсыпались после победного пира, наши люди тем временем вошли в крепость. Эта твердыня была будто из древнего сказания, суровая и страшная, но прекрасная мощью своей. Северяне поднялись на самую высокую сторожевую башню, чтобы увидеть океан до самого края его. С ним была та женщина– бродяжка. На башне жили голуби. Бывшей невольнице стало жалко пленных птиц, и она открыл клетку. Она думала, что голуби вернутся в лес, к своим птенцам, а они всей стаей полетели вдоль берега, к югу. Уже взрослым я узнал, что южане с птицами передают вести друг другу. Ибо давно их племена живут на земле, и они научились заставлять служить себе все, что есть под солнцем. Видно голуби прилетели к тому, к кому должны они были прилететь… а он догадался, что неспроста нет у них письма на лапке. Не успели еще победители-надсмотрщики выпить все запасы вина, а в крепость Холодного Огня уже явился большой отряд воинов.

Но они не стали предавать надсмотрщиков смерти. Ибо южане умеют из всего извлечь пользу. Они выдрали своих бывших слуг бичом и выгнали в наши земли, оставив им оружие. Южане все делают, чтобы нас ослабить. Чтобы они могли на нас нападать, а мы на них – нет. Вот и выпустили к нам этих нелюдей, что хуже ядовитых змей.

Они ведь у хозяев разожрались до драконьих размеров. Работать не умели, да и не хотели. У хозяев вся их работа была запугивать и обманывать. Этого умения они не растеряли. Ну и безжалостны, и рука у них тяжелая – за это и выбирали их в надсмотрщики. Когда их выгнали, сначала они жили тем, что дань собирали с самых робких и простодушных. Но никто из сильных и уважаемых людей не хотел впускать их в свой дом. Их прозвали Битыми Псами, и когда кто-нибудь из их своры приходил свататься к девушке, его встречали боевые топоры людей ее рода. Но скоро эти разбойники нашли себе друзей, чародеев лесных. У тех колдовство было робкое, они не знали всех тайн зельеварения. Ведь тайны самых могущественных растений оберегает Смерть – высшая власть исцеления принадлежит убивающим ядам, если знать, как ими пользоваться. Но не на себе же их пробовать! А когда зельевары вошли в союз Битыми Псами, те стали давать им пленных, чтобы испытывать опасные лесные и болотные ядовитые травы и ягоды. Так они породнились, сплелись между собой как клубок змей во время змеиной свадьбы. Теперь их племя называется Колдуны, и разрастается оно быстро. Многие идут к ним в наемники, увеличивая их войско. А иная женщина за счастье почитает, если колдун, морда кабанья, сделает ее одной из своих жен. Иное их имя – Мертвоглазы. Ведь хозяева выбирали в надсмотрщики тех, у кого взгляд безжалостный, ледяной. А Битые Псы потом таких же принимали в свое племя.