Текст книги "Тени Аразры"

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Граф склонился над госпожой и начал медленно "раздевать" её. Он слизывал густые сладкие сливки с замшево-нежных бёдер, заставляя любовницу сладострастно вздрагивать и стонать. Глаза Всемилы расширились, и она стала ласкать себя, давя клубнику и размазывая бело-розовые сливки по телу. Она желала, чтобы Майкл немедленно овладел ею, но не смела требовать этого. Девятилетний роман с Майклом приучил Всемилу подчиняться его воле. Каждый раз драгна до мельчайших подробностей проигрывала в уме предстоящее свидание, но ни одно из них не прошло так, как она задумывала. Мила выбирала себе роль, старательно создавала антураж, но появлялся Майкл, и тщательно продуманный сценарий рушился: Граф всегда действовал так, как хотелось ему, а не ей.

А ведь увидев Майкла впервые, Всемила думала, что станет его наставницей в любовном искусстве. Она представляла юношу кротким и нежным любовником, послушно выполняющим её прихоти. Сначала так оно и было. Однако когда Граф узнал, что Всемила разогнала всех фаворитов, чтобы спать только с ним, его кротость, а затем и нежность как ветром сдуло. Он стал капризным и грубым, но Всемила, вместо того, чтобы разочароваться в нём, окончательно влюбилась. И тому были причины. Жизнь Милы была непрерывным поиском чувственных наслаждений. Она искала их повсюду, и ради них тащила в свою постель всех подряд. Но ни за тысячелетнее путешествие по Мирам, ни за время жизни в Румере, Мила так и не смогла найти существо, способное полностью удовлетворить её похоть, то есть так, как это делали Шарна и Крев. А теперь и Майкл. И он был предпочтительнее Шарны, а тем более Крева: она не боялась Майкла. Каким бы грубым и жестоким Майкл не был, он оставался вешем, которого Мила могла убить лёгким движением пальцев. Впрочем, и эта мысль не долго успокаивала драгну. Вскоре она забыла, что Граф – веш, и стала воспринимать его как равного. Мила уже не представляла жизни без него. О чём бы она ни думала и о чём бы ни говорила – всё сводилось к Майклу.

И все девять лет Улич землю рыл, пытаясь вернуть жену. Он преподносил Миле бесценные подарки, устраивал восхитительные сюрпризы, а однажды ночью явился под окна её спальни и до утра распевал душещипательные песни о любви. Но ничто не трогало сердце красавицы.

Драги оторопело наблюдали за оригинальным любовным треугольником. Поведение Всемилы сбило их с толку. Слишком долго она отвергала бессмертного мужа ради мальчика-веша. И только Шарна знала почему: Граф давно подавил Всемилу и заставил трепетать перед ним. Но Шарну устраивала сложившаяся ситуация. Майкл чувствовал себя в покоях Милы свободным, и она могла без помех изучать его…

Майкл поднял голову и удовлетворённо хмыкнул, глядя на изнывающую от желания госпожу.

– Пожалуйста, продолжай! – взмолилась Мила, но он, как обычно, не подчинился. Напротив, Граф слез со стола и стал неторопливо раздеваться, наблюдая, как драгна змеёй извивается на златотканой скатерти.

"Пока ты довольна, мы с Тони в безопасности!" – безжалостно усмехнулся Майкл, аккуратно складывая одежду на стул. Он дождался, когда на глазах драгны выступят слёзы, подошёл к ней и погладил по щеке:

– Ты прекрасна, Мила. – Драгна схватила его руку и прижала к своей трепещущей груди. – Конечно, конечно, дорогая, – промурлыкал Граф, легонько сжал её грудь и замер. Он не спешил, зная, что именно так доставит Миле и себе наивысшее наслаждение.

Драгна взвыла от нетерпения и, вцепившись в руку любовника, стала неистово ласкать себя. Ноздри Майкла задрожали: от Всемилы исходил мощный поток вожделения, и он купался в её буйно-клокочущих чувствах. До краёв испив свою чашу наслаждения, Граф снизошёл до тела госпожи, обрушив на неё шквал жгучих безудержных ласк. Всемила плакала и смеялась, принимая его звериную страсть, и, наконец, испустив протяжный ликующий крик, затихла.

Майкл тот час слез со стола и, словно забыв о любовнице, прошлёпал босыми ногами в ванную комнату. Он плюхнулся в приготовленную для Всемилы ванну, сыто потянулся и стал быстро смывать остатки сливок – его ожидала заключительная, но не менее приятная часть свидания.

Граф успел помыться и завернуться в полотенце, когда перед ним возникла разъярённая госпожа. Волосы Милы были всклокочены, лицо искажала слепая иступлённая ярость, а совершенное тело уродовали грязно-розовые разводы. Всемила глухо рыкнула и стала хлестать любовника по щекам. Майкл, как губка, впитывал её упоительно-дикую злобу. Боль от пощёчин была ничто, в сравнении с упоением, которое он испытывал, поглощая восхитительно-буйные эмоции Всемилы.

Придя в себя, драгна оттолкнула любовника и надменно произнесла:

– Если в следующий раз ты будешь самовольничать, я тебя убью!

Майкл согласно кивнул и повернулся к ней спиной – ритуальное обещание драгны смешило его. Он подошёл к низкому столику, где стоял тазик с тёплой розовой водой, умылся и, бросив: "Мне пора!", отправился в спальню за одеждой. Всемила понеслась за ним.

– Я не шучу! – вновь начиная злиться, крикнула она.

Майкл сбросил полотенце на пол, натянул штаны, сапоги и с издёвкой спросил:

– Почему бы тебе ни убить меня прямо сейчас, детка? Твои истерики достали!

– Ты раб! Ничтожество! Ты не стоишь моего мизинца! – завизжала Всемила. – Я убью тебя!

Майкл хмыкнул, накинул на плечи плащ и вытащил из кармана прозрачный кристалл:

– До скорой встречи, Мила.

Он исчез, а Всемила с вожделением посмотрела на заляпанную сливками скатерть и закусила губу. Ей безумно хотелось снова возлечь на стол и, изнывая от восторга, униженно молить любовника о ласках. Драгна прерывисто вздохнула, вошла в ванную комнату и опустилась в мутную воду, ещё хранившую волнующий запах Майкла. Прикрыв глаза, Мила представила, что он лежит рядом с ней, и начала сочинять сценарий для следующей встречи. Сценарий получился столь увлекательным и пикантным, что Мила решила воплотить его в жизнь этой же ночью…

Майкл перенёсся к дровяному складу, где его ждал Энтони с тарелкой мяса в руках.

– Спасибо, – коротко улыбнулся Граф и стал торопливо поглощать еду – до занятий с Эйрой оставалось десять минут.

– Чем тебя кормили на этот раз? – ехидно поинтересовался Святоша.

– Сливками, – поморщился Майкл. – У Милы период эротическо-гастрономических извращений. – Он облизал тарелку и сыто рыгнул. – До вечера продержусь. Но если она меня и ужина лишит, я её съем! – Граф зычно расхохотался, вытер руки о край плаща и полез в карман за кристаллом.

– Подожди, Майк, – перехватил его руку Энтони. – Мы не договорили!

– О чём?

– Ты заметил, что Карион сегодня был какой-то дёрганный?

– Ну и что?

– Я пытался мысленно поговорить с ним, но он сделал вид, что не слышит меня.

– А-то ты не понимаешь! Он обижен. За десять лет ты не внёс никакого вклада в борьбу за свободу вешей.

– Я не обещал…

– Карион не дурак! Он подозревает о твоих тайных экспериментах. Он мечтал видеть тебя соратником, а ты избегаешь его.

– Карион романтик, а я давно стал реалистом! Меня интересуют только наши с тобой жизни, Майк! Мы и так ходим с петлями на шеях, и затягивать их с помощью Кариона я не собираюсь!

– Скорей бы закончилось наше ученичество. Меня нервирует его вечно выжидающий взгляд. Подозреваю, что Карион жалеет о том, что показал нам своё заклинание, и будь его воля, он давно бы отправил нас в отсев.

– Замечательно мы живём, Майк! – горько усмехнулся Энтони. – Обиженные наставники опасаются нас, веши завидуют чёрной завистью, драги смотрят с подозрением. – Он подмигнул напарнику и с сарказмом закончил: – Только Всемила и Шарна искренне обожают нас!

– Плевать! – фыркнул Граф. – По крайней мере, став воином, я перестану каждое утро лицезреть осуждающую физиономию Кариона!

– В городке вешей-воинов ты будешь видеть его гораздо чаще.

– Это с запросами-то Всемилы? – громко расхохотался Граф и вытащил из кармана кристалл.

– По мне, если выбирать между Карионом и Шарной…

– Знаю! Ты предпочёл бы лысый череп! – хихикнул Майкл и исчез.

– Трепло, – буркнул Энтони и, вслед за другом, переместился в класс.

Эйра встретила учеников своей обычной, благожелательной улыбкой. Граф и Святоша поклонились, сотворили стулья, сели и приготовились слушать. Наставница положила руки на стол, сплела пальцы и начала:

– Мы закончили курс. Так что будем заниматься повторением особо важных и сложных тем. Скоро у вас первое самостоятельное задание, и вы обязаны выполнить его безупречно. – Эйра внимательно посмотрела сначала на Графа, потом на Святошу и объявила: – Тема урока – жёлтая лихорадка…

После отбоя Энтони переместился в покои Шарны, но вместо любовницы его встретил зло ухмыляющийся Арчи:

– Госпожа велела тебе ждать. У неё важная встреча, и когда она вернётся – неизвестно.

Энтони молча уселся в кресло и закинул ногу на ногу.

– Уже чувствуешь себя фаворитом? – оскалился Арчи.

Святоша неопределённо пожал плечами: ему совершенно не хотелось разговаривать с несчастной жертвой эксперимента. Но Арчи не отступал:

– Ты ничтожество, и скоро моя госпожа поймёт это! И когда она выгонит тебя, я тебя загрызу!

– Зубы сломаешь! – нагло улыбнулся Энтони и рявкнул: – Вали отсюда! Не то, расскажу госпоже о твоих угрозах!

Арчи в бешенстве плюнул ему под ноги и исчез, а Святоша прикрыл глаза и задремал.

Двенадцать драгов сидели вокруг хрустального стола в Сердце Аразры и в гробовом молчании взирали на центральную площадь Жиажанта. Стоя на эшафоте, советник отца-настоятеля Рихард зачитывал приговор четверым вешам:

– Служители драгов были пойманы монахами Избора, когда они, выполняя коварный замысел хозяев, намеревались убить герцога Адриана. Нам удалось предотвратить покушение, но, несмотря на это, веши Аразры (свои имена они так и не пожелали назвать) приговариваются к смертной казни через повешение. – По площади пронёсся вопль ликования, и Рихард закончил: – Драги – враги румерцев! И веши, их кровожадные прислужники, будут уничтожены! Все, до единого!

Палач выбил из-под ног приговорённых лавку, и они забились в петлях, тщетно пытаясь освободить связанные за спиной руки.

– Это плевок нам в лицо! – сквозь зубы сказал Жадан.

– Это не первые веши, убитые монахами Квентина, – сумрачно отметил Еловит.

– Они первые, кого казнили вне монастырских стен, – холодно возразил Опост. – До сих пор Квентин не позволял себе ничего подобного.

– Мы воюем уже десять лет, – напомнила родичу Квета. – А жертвы на войне – дело обычное.

– Абсолютно с тобой согласен, – кивнул Улич и, бросив оценивающий взгляд на Шарну, предложил: – Продумаем наш ответный ход.

– Тебе придётся ужесточить подготовку вешей, – вскользь заметила Белава.

– А Еловиту – усилить заклинание на кольцах, – добавил Гарко. – Мы не можем допустить, чтобы монахи блокировали магию вешей.

– Я займусь этим завтра же, – твёрдо сказал Еловит.

– И не тяни. После провала в Жиажанте, нам пришлось отозвать всех вешей в Аразру. Мы не можем рисковать лучшими воинами!

– Но, если в ближайшие дни мы не возобновим деятельность вешей, будут нарушены десятки контрактов, и румерцы перестанут верить нам, – озабоченно произнёс Опост. – Для них мы почти боги, а боги не имеют права на ошибки!

– К тому же, наш отказ предоставить магическую помощь будет расценен румерцами, как трусость! – завил Спех. – Квентин…

– Он заплатит за свою выходку! – отрезал Улич.

– Но пока мы придумаем ответный ход, а Еловит увеличит силу колец… – начала Белава.

– Можно ввести в игру вешей, приготовленных на отсев, – перебила её Ивица.

– И окончательно разрушить миф о всемогуществе Аразры?! – раздражённо воскликнул Спех.

– Он и так разрушен, – безразлично сказала Всемила, нервно накручивая на палец длинный рыжий локон. Драгну мало интересовала война с Избором, гораздо больше её волновало предстоящее свидание с Майклом, которое оттягивалось из-за болтовни родичей.

Улич взглянул на скучающую жену, и в его голове окончательно сложился план, как убить всех зайцев разом. Он расправил плечи и громко произнёс:

– Предлагаю задействовать Святошу и Графа! Тиат и Лантер вот-вот сольются в единое государство…

– Нет! – сообразив, что её свидание на грани срыва, заорала Всемила. – Он ещё не готов!

Улич насмешливо посмотрел на жену и поднялся:

– Я, как ответственный за обучение вешей, заявляю: Святоша и Граф полностью готовы к самостоятельной работе!

– Ты нарочно! – вскочила Всемила.

Шарна дёрнула её за рукав, заставив плюхнуться обратно на стул, и невозмутимо сказала:

– Неразумно отдавать на заклание самых талантливых учеников, тем более что мы собирались сделать из них Теней.

– Почему ты считаешь, что мы отдаём их на закланье? – вознегодовал Улич. – Я десять лет наблюдал за Святошей и Графом и уверен: они справятся!

– Но почему они? – истерично воскликнула Всемила.

– Энтони – сын Квентина. Если он развяжет войну между Лантером и Тиатом, отец-настоятель будет деморализован. Я уж не говорю о гипотетическом провале Энтони, поскольку тогда Квентин будет вынужден повесить собственного сына. Таким образом, мы в любом случае останемся в выигрыше.

Шарна пристальным взглядом впилась в торжествующее лицо Улича, а Всемила зарыдала в голос, уронив голову на руки.

– Мне нравится твоя идея, Улич, – твёрдо произнёс Еловит.

– Мне тоже, – поддержала его Квета.

Гарко покосился на застывшую ледяным изваянием Шарну и решительно сказал:

– Надо немедленно отправить Святошу и Графа в Тиат, чтобы утром они могли приступить к выполнению задания.

– А может, пора сделать из них Теней?.. – задумчиво протянул Опост.

Драги вопросительно уставились на Шарну, и она гордо вскинула голову:

– Рано. Их психика ещё не устоялась. Они не выдержат ритуала. Мы же не хотим получить сумасшедших Теней?!

– Или ты просто не хочешь терять молодого любовника? – ехидно спросил Гарко.

Шарна грозно взглянула на него, и Еловит поспешил вмешаться:

– Шарна знает, что говорит, Гарко. Тени – её разработка, и мы начнём действовать, когда она скажет.

– Если мальчики останутся в живых! – громко всхлипнула Всемила.

– Останутся! – уверенно сказала Шарна и с вызовом посмотрела на Гарко.

– Вот и славно. Давайте вызовем Святошу и Графа, отправим их в Тиат и, наконец, пойдём спать, – благодушно предложил Левота.

– И то верно, – согласилась с ним Ивица и зевнула.

Улич коснулся прозрачного кулона на шее, и в Сердце Аразры появились Святоша и Граф. Взгляд Энтони пробежался по сосредоточенным лицам драгов, чуть задержавшись на заплаканном лице Всемилы. "Заложила!" – с ненавистью подумал он и вопросительно посмотрел на Шарну, но любовница проигнорировала его, и Энтони счёл, что их притащили в Сердце Аразры, чтобы убить. Он обернулся к напарнику и едва не рассмеялся: губы Майкла были растянуты в сытой улыбке, а глаза полузакрыты. Граф с жадностью впитывал восхитительные остатки эмоций, которые минуту назад бушевали в зале. Энтони не стал мешать другу наслаждаться жизнью и завертел головой, разглядывая огромный, блистающий золотом зал.

– Ни фига себе подготовка! – зычно расхохотался Жадан. – Такое впечатление, что их привели на экскурсию. Один крутит головой во все стороны, а другой похоже и вовсе чокнулся.

Жизнерадостный голос драга насторожил Энтони, и он, на всякий случай, дёрнул Майкла за рукав. Ученики переглянулись,почтительно склонили головы, и Жадан расхохотался пуще прежнего:

– Пожалуй, придётся мне согласиться с Милой. Мальчики не готовы к серьёзным делам. Куда ты смотрел, Улич? Твои подопечные больше похожи на идиотов, чем на воинов!

Всемила с благодарностью взглянула на Жадана и, прижав руки к груди, плаксиво начала:

– Они ещё дети…

– Тебя не смутил юный возраст Графа, когда десять лет назад ты затащила его в постель! – со смешком перебил её Гарко.

– В моей постели он был в безопасности! – запальчиво крикнула Всемила, и драги покатились со смеху.

Только Шарна неотрывно смотрела на Энтони.

"Я люблю тебя", – услышал Святоша. Он чуть-чуть приподнял голову и бросил ей ответный взгляд, полный любви.

Майкл же не слышал ни смеха, ни разговоров. Он был наверху блаженства: эмоции драгов бальзамом лились на его сердце, и, не думая ни о чём, Граф купался в них, как в открытом море. Он не заметил, как красная от обиды Всемила с яростью смотрит на родичей.

– Я никогда не прощу тебя, если он погибнет! – гневно бросила она в лицо мужу и исчезла.

Истеричное заявление Всемилы вызвало новый взрыв хохота, даже Шарна не удержалась от улыбки. А когда драги отсмеялись, и Улич сел и заговорил, обращаясь к вешам:

– Вы отправляетесь на задание. Объясни им суть тиатской проблемы, Гарко.

Кареглазый драг привычным движением поправил рубиновый обруч и сухим тоном сообщил:

– Две недели назад князь Константин женил старшего сына на единственной дочери графа Лантерского, что положило конец давней вражде между двумя семьями. Граф Лантерский тяжело болен, и дни его сочтены. Как только он умрёт, княжество и графство сольются, и на юго-западе Восточного материка образуется большое государство, способное прибрать к рукам мелкие баронства вроде Черета и Лигры. Монахи давно мечтали о мирном объединении Румера, и союз Лантера и Тиата может стать для этого хорошей отправной точкой. – Гарко сделал паузу, скептически посмотрел на Энтони и быстро закончил: – Вы не должны допустить слияния Тиата и Лантера. Ваше задание будет считаться выполненным, если вместо объединения монахи получат войну.

– Я уверен, вы легко справитесь с поставленной задачей, – бесстрастно сказал Улич и бросил вешам лазоревые кристаллы и увесистый кошель. – Отправляйтесь! – Он коснулся небесно-голубой броши на левом плече, и веши исчезли.

– Наконец-то, – зевнула Ивица и подмигнула Левоте: – Выпьем перед сном по рюмочке?

– С превеликим удовольствием, – улыбнулся тот. – Всем спокойной ночи.

Вслед за Ивицей и Левотой разошлись остальные, и Сердце Аразры опустело.

– Надеюсь, монахи их поймают, – нервно сказал Улич, оказавшись в своей гостиной. В его руке появился бокал рубинового вина.

– У тех и других есть шанс, – задумчиво произнёс Гарко и сел в кресло возле пылающего камина.

– Впервые в жизни желаю Квентину удачи. – Улич поднял бокал, как бы салютуя отцу-настоятелю.

– А вдруг Мила не простит тебя? – вкрадчиво спросил Гарко.

– Мы будем оплакивать Графа вместе! – категорично отрезал Улич, залпом осушил бокал и швырнул его в огонь.

Глава 2.

За стенами Аразры.

В ночном небе серебрились мириады звёзд. Полная луна изливала на мир прозрачный зеленовато-жёлтый свет. Под ногами лежал тёмный ковёр из прошлогодних листьев. Сквозь плотный покров тонкими зелёными щупальцами пробивались нежные зелёные ростки. Граф и Святоша переглянулись.

– Где мы? – тихо спросил Майкл, не сводя глаз с чёрных силуэтов деревьев, обрамляющих лесную поляну.

– Полагаю, в окрестностях Тиата, – невесело усмехнулся Энтони.

– Здесь тепло. – Майкл снял плащ, перекинул его через плечо и огляделся. На краю поляны возле раскидистого орехового куста лежала огромная старая ель. Её вырванные из земли корни обросли мхом и лишайником и походили на разрушенную стену древней крепости. Внезапно из гущи орешника выпорхнула крохотная серая птичка, и Граф вздрогнул. Ему почудилось, что затаившийся в ночи враг метнул в них камень. Майкл изготовился к прыжку, но в последний момент сообразил, что это всего лишь птица и, скрывая смущение, распрямился, заткнул большие пальцы за пояс и невозмутимо спросил: – Куда пойдём, Тони?

– Никуда, – Энтони пожал плечами. Сейчас, больше всего на свете, ему хотелось забыть об Аразре, перенестись за спасительные стены Избора и броситься в ноги отцу, вымаливая прощение за детскую глупость, превратившую его в веша – врага всего, что он любил. Но вместо этого Святоша ободряюще улыбнулся Графу и пошёл к поваленной ели.

Друзья сели на шероховатый ствол и, не сговариваясь, уставились на полную зеленовато-жёлтую луну, которая сияла в небе, как огромный, идеальной огранки топаз.

Тёплый ласковый ветерок весело копошился в молодой зелёной листве. Оглушительно стрекотали кузнечики. Где-то вдалеке, собираясь на охоту, ухала сова. Пахло весенними цветами и смолой. Друзья сидели, прижавшись друг к другу, и молчали. За десять лет жизни в каменно-холодной Аразре они забыли, каким прекрасным может быть весенний лес, и чувствовали себя чужими в буйстве звуков и ароматов.

– Хорошо, что Улич перенёс нас в лес, а не в город, – срывающимся голосом произнёс Майкл.

Энтони согласно кивнул:

– Представляю, как удивились бы тиатцы, увидев наши обалдевшие лица.

Майкл громко расхохотался, и смех разрушил мучительное напряжение вешей.

– Разведём костёр? – весело спросил Граф, встал и широко потянулся.

– Нас увидят, – покачал головой Святоша. – Хотя, мне и самому хотелось бы провести ночь у огня. В детстве отец… – Он осёкся, чувствуя как из глубины души поднимается горечь и ненависть к драгам, накрыл поляну защитным полем и поднял тоскливый взгляд на зеленовато-жёлтую луну.

– Это было в другой жизни, – жёстко произнёс Майкл и оскалился: горькие эмоции друга раскалёнными иглами вонзались в его сердце. Подавив желание завыть на луну, Граф сел рядом с напарником и решительно произнёс:– Забудь о прошлом, Тони. Лучше скажи, как мы стравим графство и княжество?

Энтони опустил голову и чуть слышно проговорил:

– Мы убьём Максимилиана и представим его смерть делом рук лантерцев.

– И всё?.. Я надеялся, ты предложишь что-нибудь оригинальное.

– Ничего оригинального не будет, Майк! Драги хотят, чтобы я почувствовал себя подонком и убийцей, и мне придётся пройти через это.

– Для румерцев мы уже подонки и убийцы, – сухо заметил Граф, и друзья замолчали.

Тихая грусть вешей словно передалась луне, и её топазное око затянула лёгкая туманная дымка. Густой сумрак окутал поляну, размыл очертания деревьев и приглушил звонкое стрекотание кузнечиков. Майкл вдохнул сырой лесной воздух, и вдруг почувствовал, что не может больше молчать.

– Так что же в нас особенного, Тони? – выпалил он первое, что пришло в голову.

Святоша оторвался от мрачных мыслей и с недоумением посмотрел на друга:

– Вспомни, как ты дрессируешь животных, и не задавай глупых вопросов. Ты видел подобный дар у кого-то ещё?

– Нет.

– Вот и ответ. И не заговаривай мне зубы. – Энтони печально улыбнулся: – Кроме тебя у меня никого не осталось, Майк. Если я должен убить ради того, чтобы ты выжил, я сделаю это. Я смогу.

– Я знаю, – прошептал Майкл и нервно взлохматил волосы: – Даже не представляю, что меня больше раздражает: предстоящее задание или последующее возвращение в Аразру!.. Эх! Бросить бы всё да умчаться, куда глаза глядят!

– И куда глядят твои глаза? – насмешливо поинтересовался Святоша.

– Никуда, – буркнул Граф и машинально коснулся колечка в козелке.

– Если б мы избавились от них, мы бы давным-давно сбежали.

Выругавшись себе под нос, Майкл завернулся в плащ:

– Поспи, Тони. Я посторожу.

– Боюсь, я не смогу уснуть, – вздохнул Святоша.

Но он ошибся. Стоило ему улечься на траву и закрыть глаза, сон моментально захватил его в свои объятья. Граф сидел рядом со спящим другом и думал о том, что именно он был рождён воином, а значит, в предстоящей операции всю грязную работу ему нужно было взять на себя. Он знал, что Энтони это не понравится, но считал такое разделение труда единственно правильным решением. "Пусть думает и анализирует. У него это получается лучше, чем…" – Услышав хруст ветки за спиной, Граф оборвал мысль и обернулся. Заросли орешника раздвинулись, и на опушку вступил огромный лось. На грубой буровато-чёрной шерсти поблёскивали капельки росы, крупную горбоносую голову венчали массивные ветвистые рога необычного, снежно-белого цвета.

– Вот махина! – присвистнул Майкл и поднялся. – А ну-ка, иди отсюда! – Он махнул рукой, отгоняя зверя, однако тот не двинулся с места. Лось стоял величественным изваянием и пристально смотрел на человека, словно изучая его. – Проваливай, пока мы не решили поохотиться! – Граф состроил сердитое лицо: – Кыш, я сказал!

Лось царственно качнул головой и сделал несколько шагов к вешу. Майкл вновь открыл рот, но ничего не успел сказать. Лось топнул копытом, встряхнулся, сбрасывая со шкуры росу, и превратился в человека. Перед Графом стоял невысокий черноволосый мужчина в кожаном чёрном костюме, облегающим тело как перчатка.

– Не пугайся, Майк. – Незнакомец успокаивающе поднял руку: – Я всего лишь хочу поговорить с тобой.

Майкл с недоумением покосился на спящего напарника и громко сказал:

– Тони! У нас гости!

– Я пришёл к тебе, Майкл, – с нажимом произнёс незнакомец. – Пусть твой напарник спит.

– Что ты с ним сделал? – Граф угрожающе сжал кулаки.

– Он проснётся, как только мы закончим разговор, – быстро сказал мужчина. – Клянусь, я не причинил ему вреда!

– Почему я должен тебе верить? – зло поинтересовался Майкл.

– Потому что я – твой отец.

– Ты псих!

– Меня зовут Т`орк.

– Ты псих, Т`орк!

– Я нормален, в отличие от большинства вешей и драгов, что тебя окружают, – с достоинством произнёс мужчина.

– Расскажи это кому-нибудь другому! – огрызнулся Майкл и, с тревогой взглянув на безмятежно спящего друга, рявкнул: – Буди Тони и убирайся по-добру по-здорову! Усёк?

– Но…

– Если через минуту Энтони не проснётся, я позову драгов!

– Я не боюсь их! – гордо заявил Т`орк. и снисходительно улыбнулся: – Разве ты не понял, кто перед тобой? Я строн!

– Строн? – Майкл недоверчиво прищурился: – Не морочь мне голову! Строны не существует.

– А я по-твоему кто? – фыркнул Т`орк.

– Дешёвый фокусник!

– Ай-ай-ай, Майк! Как тебе не стыдно отрицать очевидное. Ты же чувствуешь мою магию.

– Ну и что?

Строн сделал ещё один шажок к Майклу и терпеливо объяснил:

– А то, что обычные маги, впрочем, как и драги, не чувствуют нашу магию. А ты чувствуешь Модельное перевоплощение обычно…

– Что? – растерянно переспросил Майкл.

– Проехали! – отмахнулся Строн и замолчал, исподлобья разглядывая веша.

Граф с трудом сохранял спокойствие: встреча с мифическим строном не произвела на него должного впечатления. Майкла волновал только спящий неестественным сном напарник.

– Разбуди Энтони! – сжав кулаки, потребовал он.

– Зачем? – нахмурился Т`орк. – Я отец, ты – сын. Нам не нужны посторонние.

– Он не посторонний!

Строн задумчиво пожевал губы и неохотно кивнул:

– Хорошо. Но предупреди своего дружка, чтобы не вмешивался. Я этого не люблю. – Он быстро шевельнул пальцами, и Майкл опешил, увидев, что они двигаются так, словно не имеют костей.

Энтони приоткрыл глаза и, увидев незнакомца, вскочил:

– Кто это, Майк?

– Строн.

Энтони тот час загородил собой друга и напряжённо уставился в лицо незнакомца. Однако заговорил он с напарником:

– Чего он хочет от тебя, Майк?

– Вы можете обращаться непосредственно ко мне, молодой человек, – с обиженной миной произнёс Т`орк. – Раз я здесь, в своём истинном обличье, значит, готов к общению.

– Простите, но… – резко начал Святоша.

– Не перебивайте меня, юноша! – прошипел Строн. – Я старше Вас на целую вечность, так что, имею право высказать своё мнение вне очереди.

– Т`орк утверждает, что он – мой отец, – шепнул другу Майкл. – Но это неправда. Моя мать не могла…

– Могла, могла, – закивал строн. Секунда – и перед вешами стоял граф Леонас собственной персоной.

– Папа? – огорошено пролепетал Майкл.

– Я твержу тебе это добрых пять минут! – Т`орк вновь стал собой. – Запомни: строны не терпят лжи! Если я говорю, что ты мой сын – так оно и есть!

– Вы пришли убить его? – прорычал Святоша.

– Я пришёл познакомиться с ним, – спокойно ответил Т`орк.

Энтони с негодованием посмотрел ему в глаза:

– Майкл – полукровка! Вы всегда уничтожаете таких, как он! Почему вы оставили его в живых?!

– Кто ты такой, чтобы я отчитывался перед тобой?! – окончательно разозлился строн. – Майк! Пусть твой дружок заткнётся, иначе я опять усыплю его!

Граф не обратил внимания на слова неожиданно обретённого отца. Он схватил напарника за плечи, развернул к себе и, кипя от гнева, заорал:

– Почему ты не сказал мне, Тони?!

– Я надеялся, что ошибаюсь, Майк.

– Так может, ты всё же ошибаешься?

– Он не ошибается! – насмешливо сказал строн.

Граф, не глядя, ткнул пальцем в сторону Т`орка:

– Не хочу иметь с ним ничего общего! Мой отец – Леонас!

Строн глумливо расхохотался:

– У графа Хабритского нет детей! Но есть умная жена.

– Ты хочешь сказать, что мои сёстры тоже строны? – Майкл побледнел, как полотно, разжал пальцы, и Энтони поспешил заслонить друга собой.

– Конечно, нет! – возмутился Т`орк и шагнул в сторону, пытаясь разглядеть лицо сына. – Понятия не имею, кто их папаши. Впрочем, твоя матушка могла провести кого угодно, если уж обманула строна! Как выяснилось, леди Габия уникальный маг. Она предстала передо мной в образе одной из своих служанок, и я купился! – Строн раздражённо постучал себя кулаком по лбу. – Глупец! Она выглядела простушка-простушкой. Мне и в голову не пришло, что она – маг!.. Через полгода я нашёл служанку твоей матери. Она была пуста, и я успокоился. Я узнал о тебе спустя четырнадцать лет, когда приехал в Хабрит в свите барона Шанийского. Я собирался почтить своим присутствием битву за Луду. А тут ты, Майк. Я был поражён.

– И почему вы его не убили? – мрачно поинтересовался Святоша.

– Не успел! – в сердцах выпалил строн, осёкся и сморщил лицо, поняв, что выдал себя. Он помолчал и нехотя продолжил: – Веши опередили меня буквально на минуты. Тот кабан, на которого охотился Леонас, должен был взбеситься и растоптать его сына!

– Получается, веши спасли мне жизнь… – растерянно протянул Граф.

– В каком-то смысле…

– То есть, вы хотите убить его сейчас! – заключил Энтони и потянулся к карману, где лежал кристалл перемещения.

– Напротив. – Т`орк дружелюбно улыбнулся: – Я пришёл пригласить его в Кианту.

– Не нужна мне ваша Кианта! – Майкл выглянул из-за спины друга: – Убирайся!

– Я прощаю тебе грубость, сын мой, ибо она исходит от невежества! – высокопарно заявил Т`орк. – Ты не дослушал! Совет жрецов Кианты решил оставить тебя в живых. Я предлагаю тебе присоединиться к своему клану и стать свободным!

– Я не верю тебе!

– Я думал, ты обрадуешься моему предложению, – сокрушённо качнул головой Т`орк. – Ты не понимаешь своего счастья, мальчик! Жрецы приняли беспрецедентное решение. Ты первый полукровка, которому позволено присоединиться к великому племени стронов. Мы освободим тебя от власти драгов, Майк! Ты будешь свободным!

– Почему вы решили оставить его в живых? – с подозрением спросил Энтони.

– Не вмешивайся! – прикрикнул на него строн и снова обратился к Майклу: – Пойдём в Кианту, сын мой, и там ты получишь ответы на все вопросы.

– Он хочет получить их сейчас! – отрезал Святоша.

– Я разговариваю с сыном! – топнул ногой Т`орк. – Послушай, Майк! Строны – великое племя! Мы лучшие маги во Вселенной!