Текст книги "Пепел имени твоего. 1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Георгиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

  Эолла сейчас бы порадовалась, она была бы в диком восторге! Столько эманаций страха и боли. Это же какой-то праздник! Я усмехнулся и пошел обратно, прошёл те десять метров, которые отделяли море ужаса и смерти от относительно спокойного места. Уже стоя на краю завала, я оглянулся назад, почувствовав на себе чей-то взгляд. Неужели кто-то остался живой? На меня смотрел Император Ильнак, Великолепный и Непобедимый Вам-Го! Я подошёл к нему, присел на камень. Молчание затянулось. Император откашлялся, сплюнув на камни кровавую слюну.

  – Ты... щенок... сдохнешь и тебя забудут люди. От твоего имени останется лишь пепел, меня же запомнят и будут возносить в молитвах...

  – Ты себя приравнял к Богу? – спросил я Вам-Го. – Знаешь, совсем недавно один из бессмертных мне сказал, что у божков, типа тебя, путь один. Это шаг в пропасть. У тебя нет почитателей, тебя окружают люди, которые тебя боятся. Боятся перемен, нового уклада жизни. Уверен, рано или поздно, они тебя умерщвлили бы. Удар ножом в спину, отравленное вино или еда. Без разницы, Император. Ты, как и я, обычный человек, и все мы смертны.

  – Давай вместе поломаем колесо истории, – прошептал Вам-Го. Я увидел, как на его губах выступила кровавая пена. – Давай изменим мир и сделаем его лучше.

  – Давай, – кивнул я. – Сколько мы должны уничтожить людей? Тысячу, сто тысяч, несколько миллионов? Знаешь, ход истории не остановить. Многие это пытались сделать, но у них ничего не получилось. Поэтому и существует колесо истории, чтобы катиться по дороге времени. Я мог бы тебя убить прямо здесь и сейчас, но делать этого не хочу. Живи, мучайся, вспоминай нашу встречу.

  – Ты меня что, не убьёшь?

  – Нет. Если хочешь, живи, если хочешь, умри. Мне всё равно. Придёшь с войной, умрёшь с позором.

  Я отошёл от Вам-Го на несколько метров, услышал за спиной какой-то шум. Стрела больно толкнула меня в левое плечо, я упал на колени, оглянулся. Император Ильнак смотрел на меня с такой ненавистью, что стало не по себе. Так смотрят люди, которые понимают, что им осталось жить совсем ничего.

  – А как же кодекс чести, запрещающий нападать со спины? – спросил я.

  Вам-го усмехнулся, отбросил лук.

  – Щенок, что ты знаешь о кодексе чести? Война есть война, и на ней все правила хороши.

  Я сделал шаг к Императору Ильнак и достал из-за голенища сапога нож.

   ***

   -Ты чего всю дорогу молчишь, Арвил? – спросил Лысач. – Не поверишь, но я первый раз в жизни так сильно переживал за чью-то жизнь. Тяжко тебе там пришлось, понимаю, но не молчи, поговори с нами.

  Рассказывать о бойне, которую я устроил, мне как-то не хотелось. Прошло часа два, не меньше, меня начало шатать из стороны в сторону. Язык стал заплетается и вообще, мне хотелось сесть на пол тоннеля и сидеть неподвижно очень и очень долго. Стрела прошла навылет и, слава Триединому, кость не задела. Я понимал, что нужно всё в себе перебороть, все противоречивые чувства чем-то заглушить, и идти дальше. Боль от содеянного мною, как я её не душил, одолевала меня всё больше и больше.

  Чувствовать себя человеком после того, что я сотворил с тысячами людей? Ну, не знаю! Опять вспомнил слова архимага. Как бы он поступил в подобной ситуации со своими принципами и моралью? Лысач всё сильнее и сильнее припадал на раненную ногу, остановки были всё чаще и чаще. И в один прекрасный момент Лысач сел на пол тоннеля и не встал. Несли мы парня по очереди. Ржач, этот крепыш, удивил меня своей силой и выносливостью. Надо же, как жизнь над ним поиздевалась. Сильное тело и трусливый характер.

  Шли мы уже двое суток, сил на разговоры не было. Скудные запасы еды подходили к концу, как и вода. Сколько же ещё нам предстоит мучатся, пока не доберемся до желанного выхода? Я-то ещё хоть как-то держался, подпитывая жизненный сосуд энергией, Ржач же похудел, глаза ввалились. Лысач уже не приходил в сознание, постоянно бредил. Лицо старателя пылало, на лбу выступал холодный пот. Он иногда открывал глаза и непонимающе смотрел то на меня, то на Ржача, и опять впадал в беспамятство. После нашей второй ночёвки мы всё-таки поднялись на ноги и смогли продолжить путь к выходу из тоннеля. Я настроил себя на самое худшее, на ещё один день мытарств, но боги были милосердны и примерно через два часа пути, мы уперлись в каменную стену. Тоннель закончился.

  Расстелив куртки на полу, мы положили на них Лысача. Я подошёл к стене. Обычный камень, точнее, каменная плита. Осмотрев её с низу до верху, к сожалению, ни я ни Ржач не нашли никаких рычагов или механизма открытия. У Ржача началась истерика, перешедшая в панику. Или наоборот. Но чего паниковать? Ведь как-то этой плитой должны были управлять? И карлики, и гномы знали толк в подобных делах. Надо искать, искать. Эти слова, по всей видимости, я произнёс вслух. Ржач немного успокоился. Но потом высказался очень чётко, что он думает обо всех подземных жителях. Его гневную тираду прервал чей-то голос:

  – Ну вот, право-мило! Чем же вам, право-мило, молодые люди, карлики так досадили, что вы их ругаете? Мы, право-мило, спешили на помощь как могли, а вы, право-мило, такие слова произносите?

  И тут меня пробрал истерический смех. Ржач нервно оглядывался в поисках говорившего, а я, глядя на него, смеялся всё сильнее и сильнее. До тех пор, пока прямо из воздуха, из ниоткуда, мне на голову не потекла холодная вода.

  – Успокоились, молодой человек? Право-мило, я уже стал беспокоиться о вашем здоровье, право-мило!

  Я вздохнул полной грудью, улыбнулся и сказал:

  – Кирк! Как же я рад тебя слышать! Ты себе этого даже не представляешь!

   ***

  Если кто-нибудь вам скажет, что нести караульную службу в армии это очень просто и легко, гоните таких рассказчиков прочь. Люди, находясь на боевом посту, всегда подвергаются какой-то опасности. Особенно ночью! Она полна неожиданностей и сюрпризов, ночь несёт в себе скрытую угрозу тому, кто находится на посту и всему, что находится под его охраной. Караульному многие сотни людей доверяют свою жизнь, надеются на него, на его добропорядочность. Сержант Гварлоу одновременно и любил свою службу и проклинал на чем свет стоит армию с её устаревшим уставы. Почему они устаревшие? А как по-другому? Ночью стоишь в карауле один, на многие километры от тебя никого нет, поговорить не с кем, а так хочется это сделать. Даже магической поддержки нет. А вдруг нападут враги? Отбиваться от них мечом и вопить во всё горло? Нет, на такие посты нужно, как минимум, два человека отправлять!

  Если бы службу на одном посту несли несколько человек, то и спать, скорее всего, не так хотелось бы. Особенно под утро, когда просыпаются птицы, когда наступает время, которое в народе получило очень точное название – волчье. У предметов появляются размытые очертания, они кажутся серыми и неинтересными. Вот и сегодня, сержант Гварлоу стоял на посту особо охраняемого объекта под названием расщелина Трёх камней. Его, сержанта, заставляют нести караульную службу, как какого-то солдата-первогодка! Сержантов военного лагеря, находящегося возле города Венллейда, особый приказ нового Главнокомандующего армией сначала рассмешил, потом они его начали громко обсуждать. Но на этом всё и закончилось. Армия есть армия! Сказали охранять камни, значит нужно охранять и камни, и деревья, и весь Хребет Невезения.

   Но особенно не нравился сержанту туман. Он под утро сполз с хребта и начал двигаться в сторону лагеря, окутывая всё на своём пути невесомым белым одеялом. Туман в горах – это вообще что-то. Он более густой и плотный, чем на равнине. Звуки смолкают, становятся приглушенными и размытыми. Гварлоу услышал, что в нескольких метрах от него хрустнула ветка, затем послышались какие-то невнятные голоса. И как сержанту показалось, один из голосов был женским. Крадучись, перенося вес тела с пятки на носок, стараясь не шуметь и не наступать на сушняк, сержант стал подкрадываться к подозрительному месту. Слава богам, никого нет. Опять туман вытворяет свои любимые штучки – появляются ложные звуки, которые могут раздаваться рядом, но по мере приближения к ним, звук может раздаться в совершенно другом месте и в противоположной стороне. Вот как сейчас!

  Выругавшись и послав всё куда подальше, сержант достал из кармана амулет, показывающий время до окончания несения караула. Службу нести ещё два с половиной часа. Как же время тянется... Поднялся лёгкий ветерок, который начал разгонять лохмы седого тумана. Одновременно с этим, ветер принёс с собой утреннюю прохладу и свежесть. Поплотнее запахнув шерстяную накидку, сержант Гварлоу стал обходить «свои владения» по привычному маршруту. То ли ему показалось, то ли это так и было на самом деле, но голоса, которые он слышал раньше, теперь были от него не далее, чем в двадцати шагах. Порыв ветра донёс слова, которые сержант смог разобрать: «Кирк», «Мильда». Гварлоу услышал даже фразу, произнесенную женщиной: «Ты точно знаешь, куда нам идти, олень ты мой ушастенький?» За этой фразой последовала следующая: «Право-мило, не будь такой несносной, дорогая».

  Поднять тревогу в лагере? А если она окажется ложной? Тогда хоть уходи со службы. Засмеют все друзья-товарищи. Пройдя ещё несколько метров, сержант увидел какой-то белый предмет, лежащий на земле. Вот это находка! Да это же дамский платок! Достав из кармана амулет тревоги, Гварлоу его активировал, сильно сжав в кулаке. Он знал, что ровно через пять минут прибежит тревожная группа, во главе с капитаном Трипсом.

   ***

  – Кирк, а где же супруга? Неужели она тебя одного отпустила в такую дальнюю дорогу?

  – Да ну, право-мило! Как она пропустит такое, право-мило, знаменательное событие? Женское любопытство, право-мило, не знает границ! Как и жадность. Ай, Мильда! Ты чего дерёшься?

  – Что бы ты язык свой не распускал, мой дорогой. Здравствуйте, Арвил!

  Наш разговор проходил внутри подземного тоннеля, рядом с воротами. Когда Ржач увидел, как из воздуха появились фигуры карликов, он сел на пол тоннеля и, открыв от удивления рот, смотрел в одну точку ничего не понимающими глазами.

  – Как вы, право-мило, необычно выглядите, Арвил! Я вас с трудом узнал!

  – Уважаемый Кирк и Мильда! Я отвечу на все вопросы, но нужно моего друга доставить к лекарю. Вы же сами видите, в каком он находится состоянии.

  – Молодой человек! Не учите женщину красить губы и пудрить носик! – засмеялась Мильда. – Пока вы с моим муженьком раскланивались при встрече, я этого юношу начала лечить. Цветок Пятилистника, настоенный на чистейшей гномьей водке, творит чудеса. Этот цветок растет только под землей, на скалах. Не даром его называют Подарком Богов! Ваш друг проспит пару часов и будет здоровее, чем был до ранения.

  – Это не тот ли цветок, который выглядит, как очень крупная декоративная ромашка только синего цвета?

  – Описание довольно правильное, но этот цветок, увы, уже давно не растет под землёй. Я всё отдала бы за возможность хотя бы подержать в руках Подарок Богов!

  Я достал из заплечной сумки завернутый в тряпицу цветок Пятилистника. Из двух сорванных мною цветков там, на скале, один я отдал Эолле, один спрятал. Так, на всякий случай.

  Кирк и Мильда упали на колени, сложили ладони на уровне груди. Я обратил внимание, что супруги смотрят не на цветок, который я держал в руке, а на перстень с ярко-фиолетовым камнем.

  – Король вернулся в подземный мир, – прошептала Мильда.

  – Мильда, может объяснишь мне, что это всё значит?

  – Я всё расскажу, дайте время прийти в себя! Хорошо, я пришла в себя, слушайте: очень давно, когда карлики были единой и дружной семьей, жил на свете король, который правил огромным народом подземного мира. Его называли Томмаркон. А обычные карлики к его имени прибавляли слово Великолепный. И не зря! Король был всем хорош: и умом, и лицом, и фигурой. Но в одном его никто не сумел превзойти – в магических науках. Как маг, Томмаркон был самым величайшим из величайших магов того времени! Даже аануры разговаривали с ним, как с равным. Правил король очень долго, старался сделать так, что бы в городе карликов не было ни бедных, ни богатых! Он заставлял всех получать необходимые знания, привил культуру, буквально, во всём: и в быту, и в общении. Он даже выпустил свод правил, в котором рассказывал, как себя вести в той или иной ситуации. Но не это его возвеличила так, что у карликов о Томмарконе до сих пор ходят легенды. Боги, которые когда-то обитали в этом мире, изгнали из него Богиню Смерти Эоллу. Эолла вела переговоры с Томмарконом очень долго, прося выделить ей место в славном городе Карле-Клеоне. Не хотел король, что бы великий народ преклонял колени перед Богиней Смерти. Он прогнал её из своего царства, разумно полагая, что одного Храма Жизни и шести Богов, проповедующих Жизнь, будет достаточно! Прошло много лет, в подземном мире появились гномы, которые начали вести свою разрушительную политику. Карлики их вначале принимали за своих, почти родных, но потом поняли, что пригрели на груди змею. Если бы карлики тогда знали, что гномы проповедуют культ Смерти, они бы ни за что не допустили их в свой город, не допустили бы раскола в своём обществе. Одна часть карликов так же продолжала почитать шесть Богов Жизни, другая часть – стала требовать у Томмаркона построить Храм Смерти для поклонения Богине Смерти Эоллы. Томмаркон собрал всех жителей подземного города и сказал, чтобы они решали сами, как им жить и во что верить. Или в Карле-Клеоне будет один Храм или появится второй Храм, но тогда он отречётся от своего трона и навсегда покинет город карликов. Раскол в обществе достиг пика, началась война и при поддержке гномов войну выиграла та часть общества, которая ратовала за строительство Храма Смерти. Томмаркон Великолепный, уходя из города и отрекаясь от трона, сказал следующие слова: «Пройдет очень много лет, народ карликов покинет подземный город. Всему виной станет раскол в обществе из-за несовместимые между собой религий». Так всё и получилось. Часть карликов навсегда покинула подземный мир и поселилась на поверхности земли, среди людей. Храм Смерти карликами и гномами был построен, полноправной хозяйкой в нём стала Эолла. Богиня Смерти требовала приносить в жертву всё больше и больше жизней жителей подземного города. Оставшиеся карлики, наконец-то, «прозрели» и поняли к чему это приведёт, но было слишком поздно. Их осталось очень мало! Гномы воспользовались этой ситуацией и начали истреблять карликов. План у них был очень простой: занять подземный город, стать единоличными владельцами несметных богатств. Нужно знать их подлую и жадную натуру. Гномы устроили войну, выясняя, кто же станет верховодить, какой клан станет Верховным. Ни к какому мнению они так и не пришли, но в один прекрасный момент обнаружили, что в городе Карле-Клеон появился Томмаркон Великолепный и наложил Великую печать на главные городские ворота. Нет, они открыты до сих пор, но только не для карликов и не для гномов! Их, в город Карле-Клеон, не пускают магические чары. Но то, что всех удивило, это надпись, которая появилась на главных воротах:

  «Пройдет много веков и в городе Карле-Клеон появится человек с длинными белыми волосами, с глазами цвета морской волны. Он, когда это будет нужно, снимет Великую магическую печать с городских ворот. Этот человек будет прямым потомком великих аануров. Он сплотит народ карликов, и Карле-Клеон опять заиграет всеми красками былого великолепия! Этот человек будет почитаем карликами, как Богом и своим Королем! Этого человека можно будет узнать по Кольцу Королей».

  Мильда молчала, молчал Кирк. Я привык к тому, что супруги всегда шутят. Они были веселыми, даже когда между собой ругались. Я посмотрел на Мильду, по её щекам текли слёзы. Она и Кирк смотрели на меня, как на божество. Ржача мне стало жалко – он сидел у стенки тоннеля и тихо переваривал то, что только что услышал. Я представляю, что у него сейчас происходит в голове и как ему сейчас тяжело всё это осмыслить.

  – Я знал, что ты, Арвил, не совсем обычный человек. Меня в последнее время как магнитом к тебе тянуло. Можешь у Ржача спросить, если не веришь, – услышали мы слабый голос Лысача, лежащего с открытыми глазами. – Когда будем из тоннеля выбираться?

  – Вот как сил наберешься, так сразу и пойдем, – ответил я.

  Мильда достала из поясной сумки небольшой флакончик с красной жидкостью, открыла пробку и поднесла его ко рту Лычача. Парень сделал небольшой глоток поморщился.

  – Ничего, красавчик, не умрешь, – сказала Мильда. – Выздоровление идёт даже лучше, чем я предполагала! Через десять минут сможешь станцевать танец брачующихся тараканов.

   Я почувствовал, что напряжение последних дней отступает. Всё то, что с нами произошло за последние дни, недели, месяцы, стало каким-то нереальным и далёким. Всё это было как в какой-то сказке, в которой главными героями были кто угодно, но только не мы.

  – Кирк, Мильда, как вы в тоннель попали? Как вы открыли эти гигантские ворота? И как вы узнали, где нас искать?

  – Великий, смотри....

  – Что? Что ты сказала, Мильда? Как ты меня назвала? – спросил я. – Ещё раз услышу...

  – Поняла, поняла, не дура, – засмеялась Мильда. – Так, вот. Вы смотрите на эти ворота обычным зрением. Попробуйте перейти на магическое. Обнаружите, что только в одном месте, снаружи и изнутри, камень имеет небольшой оттенок. Не у всех карликов на руке есть специальные кольца. Но у меня с моим благоверным такие кольца есть. Поэтому мы и вошли очень легко, приложив кольцо к специальному месту. Солдаты, которые охраняют это место, даже ничего и не заметили. Магия, одним словом. Вы теперь можете заходить, выходить, когда пожелаете. Теперь, как и мы, вы можете стать невидимым для окружающих. У вас Кольцо Королей! Это оно дало знать нам, что Король вернулся, Король живой! Опять же наша магия, нет ничего особенного! Извините, но мы никак не могли даже предположить, что Королем стали вы! Я до сих пор в шоке, а Кирк, похоже, вообще язык проглотил! – засмеялась Мильда. – Почему именно мы на этот призыв откликнулись? Всё тоже просто. Мы – потомки тех, кто поддержал Томмаркона Великолепного. Таких как мы, осталось очень и очень мало. Я о чистоте крови. За многие столетия произошло смешение крови. Дар, который был у карликов изначально, потерял свою силу. Это очень долгая история, но одно могу сказать, что в нашей родовой ветке смешанные браки не имели места. Поэтому и дар не ослаблен. Таких, как мы, всего четверо.

  – Ты хочешь сказать, Мильда, что в крови Кирка, как и в твоей, течёт кровь королей? – спросил я.

  – Да.

  Я снял с пальца перстень с фиолетовыми камнем, протянул его Кирку.

  – Правь народом подземного мира долго и мудро, Кирк. – Я насилу надел перстень на безымянный палец правой руки карлика, камень вспыхнул ослепительным светом. – Да здравствует Король! Лысач, ты как? Сумеешь передвигаться самостоятельно?

  – Конечно, несостоявшийся король, – засмеялся Лысач.

   Я подошел к огромным воротам, перешёл на истинное зрение. Да, в одном месте я увидел, что камень имеет голубоватый оттенок.

  – Ну что, все готовы? Мильда, Кирк, вы будете прятаться от людей? Будете? Ну-ну! Кирк, открывай ворота.

  Король подземного мира приложил Кольцо Королей к гигантской каменной плите, через несколько секунд я почувствовал легкую вибрацию под ногами, и плита бесшумное скользнула вбок.

   ***

  «Стирхов сержант! Поднял ни свет, ни заря, объявил тревогу! Как же спать хочется!» – подумал Фаррон, отчаянно зевая.

  Прошло уже больше пяти часов, но никакого движения возле входа в тоннель не было. Всё как всегда! Только вот солнце сегодня припекает, словно хочет расправиться со всем живым на этом материке! Даже птицы, неугомонные создания, спрятались в тени деревьев.

  – Ну что, Эрон, ничего и никого? – спросил подошедший к Фаррону начальник Тайной полиции Империи.

  – Нет, господин Пиккаро! Тишина. Надо снимать окружение и отправлять солдат в расположение лагеря, – ответил Фаррон. – Солнце палит нещадно, так и удар можно получить!

  – Давайте с вами ещё раз подойдем к камню, осмотрим его и тогда с чистой совестью уйдем, – предложил Пиккаро.

  Не доходя до каменной плиты, закрывающей вход в подземный тоннель, метров десять, Пиккаро и Фаррон застыли, словно к чему-то прислушиваясь. Им показалось, что по земле прошла волна вибрации. Через несколько секунд гигантская плита мягко и бесшумно скользнула вбок, и мужчины увидели, что из подземного, прикрывая глаза от яркого солнечного света, вышли трое человек.

  – Да чтоб меня! Это же наша пропажа! – сказал Эрон.

  – Точно! А сразу и не признать мальчика! – сказал Пиккаро, улыбаясь. – Хотя... какой он теперь мальчик? Скорее, молодой и сильный мужчина. Вот только что у него с волосами? Неужели весь седой?

  – Да..., видно досталось Арвилу! – сказал Фаррон и пошёл навстречу троим измождённым и уставшим парням.

   Конец первой киги.