Текст книги "Норби (СИ)"

Автор книги: Андрей Валентинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

4

Анна Фогель опасливо покосилась на мою тарелку.

– Вольному – воля, Норби, но. По-моему, ты рискуешь жизнью. Или это тоже традиция штата Монтана?

В ее тарелке скучал маленький кусочек паштета в компании с горкой салата. Апельсиновый сок в глиняном стакане охранял все это великолепие.

– Именно, – кивнул я, наворачивая жареную картошку. – Между прочим, моя гипотетическая жена не только летает с «марсианским» ранцем, но и умеет готовить настоящую еду. А еда – это мясо! С картошкой! Много мяса!..

Ее взгляд выдержал без проблем. Глаза метают молнии только у поэтов, и то у скверных.

С меню я разобрался быстро, объяснив хозяину, что все эти «фуа» и «гра» не для желудка нормального мужчины с Северо-Запада. Мсье Бриссо, пошевелив усами, признал, что бизоны на Луаре не водятся. Вымерли – еще в каменном веке. Но рецепт «Filet de troglodytes avec une croute»⁴³ сохранился, и если мсье желает странного.

Картошку в первый раз пришлось жарить самому. Когда я щедро выложил на сковороду сливочное масло, даже не взглянув на бутыль с оливковым, мсье Бриссо схватился за сердце.

– Ты очень хочешь походить на варвара, – негромко проговорила Мухоловка. – Интересно, почему? В детстве тебя кормили исключительно манной кашей и лупили ремнем за плохую успеваемость в воскресной школе?

Я мечтательно улыбнулся.

– Доктора Фрейда придушу лично. Он, кажется, твой земляк? Вот увидишь, через полвека Европа станет приютом извращенцев и психов. Нормальных людей будут отстреливать, как бедных бизонов в прерии при строительстве железной дороги.

Ответила она неожиданно серьезно.

– Графиня этого тоже опасается. Если нет угрозы войны, если обществу не нужны солдаты, на поверхность просочится всякая мразь. Осмос, компенсация внешнего воздействия. Границ не будет, яд свободно проникнет через все поры и щели. Незадолго до отъезда из Штатов я встречалась с немецким эмигрантом, Гербертом Маркузе…

Я сделал вид, что разглядываю легкое облачко в самом средоточии небесной синевы. Герберт Маркузе уже зачислен в списки будущего Управления стратегических служб, отдел исследования и анализа.

Фогель, я тебя все-таки придушу!

– Он ненавидит Гитлера, но считает, что даже война – не самое страшное из того, что нас ждет. Поле битвы принадлежит мародерам, уцелевшие ужаснутся, когда вырастут их дети. Я не смогу жарить тебе мясо, Норби, я вообще не умею готовить. Но когда в комнате темно, и ты молчишь.

«Вот спасибо!» я проглотил вместе с картошкой, чудом не подавившись. Змея ты, Фогель!

* * *

У нее апельсиновый сок, у меня виноградный. Здешнее вино из всяческих «шато» лучше не пить, однако в неиспорченном виде виноград очень приличный, сладкий, но с легкой кислинкой. Не Калифорния, конечно, но – сойдет.

Сигаретный дым. Когда Фогель курит ночью, сидя на кровати, красный отсвет падает на лицо, превращая ее в посланницу Ада. К счастью, сейчас ясный день.

– То, что ты приедешь, мы, конечно, не знали. Графине позвонили, сказали, что ты был у Ильзы Веспер. А платье и драгоценности для приема, в замок кто-то приглашен. Подозреваю, что с Клеменции, де Безье пытается играть свою партию. Есть важный нюанс. Нескольких эмигрантов Структура перекупила, но объекты по-прежнему под их контролем. Землянину сходу не разобраться, техника очень сложная, на Земле ничего похожего нет. Поэтому Адди приказывать не может, он просит и уговаривает. Высокие идеалы, свобода, возможность предотвратить войну… Аргентина – планета рыцарей, настоящих, не таких, как у вашего Марка Твена. Думаю, де Безье тоже попытается с кем-то договориться. Я нужна как живой пример, героическая подпольщица..

– В бриллиантах, взятых напрокат… Мне это очень не нравится, Фогель. Адди постоянно нас опережает, он не боится крови, не боится даже Соединенных Штатов Америки. Придется поработать, причем прямо сейчас.

В ее взгляде был вопрос, но я сделал вид, что ничего не заметил. Вот научится жарить мясо, тогда уж.

С корочкой! Обязательно с корочкой!..

* * *

Мсье Бриссо молча огладил усы и поглядел в окно. Крепкий дед! Купюра, которую я выложил на стол – из самых крупных. Попугайчикам на месяц бы хватило, клевали бы и радовались.

Ладно! У Дяди Сэма – много.[43]43
  44. «У короля много» (King has a lot) – британская пословица.


[Закрыть]

– Мсье Корд, – вздохнул он, когда вторая купюра легла на скатерть. – Я решительно отказываюсь вас понимать, уж извините.

Старик, кажется, удивлен, я, впрочем, тоже. Зачем меня понимать, я же не пациент доктора Фрейда!

– Позвольте уж быть откровенным. К концу жизни начинаешь различать людей. Не мое это дело, но мадемуазель Фогель, пусть она даже из бошей, очень хорошая женщина. Я заметил, как она на вас смотрит, поверьте, мсье, это не просто случайная встреча. Зачем вам искать еще кого-то?

Усы грозно встопорщились.

– Отказываюсь думать, мсье, что речь идет не о женщине. Это в Париже Содом, у нас нравы правильные, как в старину!..

Ой!

– Речь идет о женщине, – как можно мягче начал я, переждав его суровый взгляд. – Причем именно о мадемуазель Фогель. Она эмигрантка, ее страна оккупирована Гитлером. Мадемуазель Фогель руководит антифашистским подпольем.

– О-о-о, мсье, о-о-о!

Я облегченно вздохнул. Хорошо, что эти края еще не поддались осмосу!

– У гестапо – длинные руки, подпольщиков находят и убивают. Французское правительство делает вид, будто ничего не происходит, у них с Гитлером дружба, скрепленная кровью.

– Даладье – предатель! – загорелый дочерна кулак врезался в стол. – Я бошей под Аррасом на штык нанизывал! Неужто, мсье, гестапо уже здесь?

То, что эмигрантами занимается вовсе не Тайная государственная полиция, я уточнять не стал. Гестапо – коротко и страшно.

– Карту! – велел я. – Самый крупный масштаб!

Мсье Бриссо вскочил, опрокинув стул.

– Слушаюсь!

* * *

Пустая улочка, пыльный старый булыжник, красные черепичные крыши, неровный контур замка вдали. Чужаки в Ламотт-Бедрон заезжают редко. Это и хорошо, и плохо. Все на виду – и мы с Фогель на виду. Простодушный мсье Бриссо обмолвился: все соседи уверены, что у американца с немкой – медовый месяц. Между прочим, одобряют.

Хозяин завел свой старый скрипящий «рено» и отбыл выполнять боевой приказ. Денег, по его уверению, хватит с лихвой. На Луаре гестапо не в чести.

Подошла Мухоловка, взяла за руку.

– Ты на тропе войны, Норби?

Я погладил ее холодные пальцы.

– При Литтл-Бигхорне генерала Кастера подвела разведка, нельзя было атаковать, не узнав силы врага. Кто знает, за каким холмом сейчас прячется Сидящий Бык со своими шайенами?

Анна Фогель посмотрела на замок.

– Как я понимаю, беззаботный генерал Кастер там, за стенами и башнями. А мы с тобой кто? Скауты?

Я вспомнил сурового мсье Бриссо.

– По мнению здешнего люда, мы с тобой, Фогель, молодожены. Just married! Не пора ли нажать на выключатель, дорогая?

Мухоловка поморщилась.

– Ты неандерталец, Норби. Грубая похотливая скотина, питающаяся мясом с кровью. Ты тяжелый, как бизон, у меня по твоей милости все болит, твой запах не могу смыть даже под душем, хоть кожу отдирай.

– И что в этом перечне тебе больше всего нравится? – самым невинным тоном поинтересовался я.

Ее кулак ударил точно под ребра.

– Сволочь!

– Я знаю.

5

Кресел в салоне на всех не хватило, двоих усадили прямо в проходе. Антек, которому посчастливилось устроиться возле иллюминатора, оказался в соседстве с крепким плечистым парнем, от которого несло табаком и оружейным маслом. Тот повертелся, усаживаясь поудобнее, затем внимательно взглянул на соседа.

– Секретный?

– Дальше некуда, – согласился он. – Белостокская гимназия № 3, а потом 110-й уланский полк.

– А коня куда подевал, улан? – сосед негромко хохотнул. – Я ведь чего? Мы тут все из 11й Карпатской пехотной дивизии, считай, альпийские стрелки. Гурали, между прочим.

– Гуцулы, – не думая, поправил бывший гимназист. – А вообще-то, русины, гуцулами вас поляки окрестили в прошлом веке.

Сосед пожал широкими плечами.

– А разница есть? Я ведь, парень, вообще-то разведчик, умею наблюдать и выводы делать. Самолета два – и секретных тоже двое. В один самолет вас не посадили, понятно, почему. А поскольку пан майор сел в другой самолет, значит, парень, что под конвоем, и есть самый секретный-рассекретный. А ты может и вправду улан, только погоны где-то посеял. А приказ был, чтобы в полной форме и при знаках различия.

Под разговор заработали двигатели. Перегруженная машина неторопливо тронулась с места. От земли отрывалась с трудом, моторы не гудели уже, ревели. Наконец, легкий толчок, и сразу же стало легче. Антек невольно улыбнулся. Он снова в небе!

Сосед оказался капралом-старослужащим. К тому, что бывший гимназист назвал лишь свое имя, отнесся спокойно, с пониманием. Вероятно, так и должен вести себя секретный.

– Нас с фронта сняли, – рассказал он. – Вроде как с мясом вырвали, там сейчас каждый человек на счету. Правда, говорят, скоро венгры подойдут, армейская группа «Арпад», только знаю я этих венгров! Им все равно, кого резать, лишь бы славянин. Но авиация их помогает, что есть, то есть. Совсем от москалей небо очистили.

Антек слушал вполуха. Чужая война, и он на чужой войне.

– А что сейчас в Свентокшиских горах, пан капрал?

Тот явно удивился.

– Это уже за фронтом, русские там. Все, как везде. «Гвардию Людову» создают, офицеров ловят и в лагеря отправляют, а крестьян агитируют в кооперативы вступать. Но, в общем, тихо, не стреляют. Знаю точно, мы туда разведгруппу посылали.

Антек молча кивнул. Значит, не дошел до своих гор пан майор Добжаньский. Уланы, уланы, балованные дети.

 
Но сильней всех любит
И зовет жениться,
В саване шелковом
Вражья Молодица.
Эй, эй, уланы,
Балованные дети,
Сладким поцелуем
Смерть в бою вас метит.
 

* * *

За иллюминатором, где только что плескалась ночь, вспыхнули желтые огни.

– Началось, – без всяких эмоций констатировал сосед.

Самолет тряхнуло, Антек покрепче ухватился за поручни. Моторы взревели в полный голос, пол под ногами ушел вниз, снова толчок, удар, еще удар.

– Сглазил, – капрал-сверхсрочник невесело вздохнул. – Вот тебе и очистили небо! Холера, русские же ночью не летают, у них специальный приказ на этот счет есть.

Ю-52 не без труда выровнялся, но летел уже совсем иначе. В моторах что-то стучало и гремело, по салону гулял холодный ночной ветер. Оглянувшись, Антек заметил разбитый иллюминатор и недвижные тела в креслах. Двое. Нет, трое!

Отвоевались гурали!

Машину вновь затрясло, невидимая тяжесть навалилась, сдавливая грудь и не давая дышать. Воздух застрял в горле. Потом стало легче, зато накренился салон. Машина пока еще не падала – скользила, словно на невидимых салазках, приближаясь к утонувшей во тьме земле.

– Черная Богородица Ченстоховская! – тихо проговорил сосед. – Вспомни о нас, Заступница!..

Антек прикрыл глаза. Все это он уже видел, причем совсем недавно. Река неслась по кругу, превращаясь в пенный водоворот. Бороться не было ни сил, ни желания. Исчезли надежда и страх, только усталость и ощущение безнадежной горечи.

Резко запахло дымом и горелой проводкой. Один из моторов умолк, машину сильно качнуло. Водоворот плеснул в лицо.

Резкий толчок, треск лопающейся обшивки, дым смешался с горькой гарью.

– Живой? – на плечо легла рука соседа. – Горим мы, секретный. Ничего, я тебя вытащу.

* * *

Звезды совсем близко. Черное небо накренилось, грозя рухнуть на беззащитную твердь, очертания созвездий заострились безжалостными лезвиями, Полярная звезда нацелилась прямо в сердце.

Антек лежал на холодной земле и выдыхал боль. Ударило при посадке не так, чтобы сильно, зато дыму наглотался вволю. Самолет догорал где-то неподалеку, запах гари смешивался с тяжелым духом спекшейся в огне плоти.

Кто-то присел рядом, заслоняя небо.

– Встать сможешь?

– Да, – просто ответил он.

Получилось, пусть и со второй попытки. Ночь, лесная поляна, горящий «юнкерс» – и черные тени вокруг. Летчики все-таки дотянули до земли.

– Становись!

Строились медленно, словно все еще не веря, что уцелели. Две тени так и остались на земле.

– Внимание! – негромко проговорил незнакомый голос. – Борт совершил вынужденную посадку, мы на территории, временно оккупированной врагом. Тем не менее, выполнение задания будет продолжено. Сейчас все подберут оружие, боеприпасы и консервы. Выступаем через десять минут.

Никто не возразил и не пытался спорить.

Бывший гимназист честно выполнил приказ, поднял с земли чей-то карабин, нашел ранец с продуктами. Надевать было тяжело, но он справился. А потом помогал оттаскивать в сторону недвижные тела. Одного из погибших узнал сразу – сосед, капрал-сверхсрочник. Его, выходит, вытащил, а сам.

Над погибшими прочитали молитву. Латинские слова глухо звучали среди лесной тишины. Laus Deo, pax vivis, salutem defunctis. [44]44
  Хвала Господу, мир живущим, спасение души усопшим (лат.).


[Закрыть]

Когда снова построились, провели перекличку. Первый, второй, третий, восьмой.

Командовал молодой подпоручник с перевязанной рукой. Голос еле заметно дрожал, но слова звучали твердо, врезаясь в чуткую тишину.

– Солдаты! Мы еще живы. Польша ждет, что мы выполним приказ. И мы его выполним! Нале-е-ево! Шагом марш!..

* * *

Когда скомандовали «Песню!», Антек вначале ушам своим не поверил. Какая там песня! Чудом уцелевшие недобитки среди чужого леса, загнанные и, считай, обреченные. Но все-таки запели, сначала кто-то один, затем подхватили еще двое, потом еще, еще.

Слов он не знал, но пытался угадать и петь вместе со всеми.

 
По оврагам, теснинам, болотам
Мы идем за солдатом солдат,
Марширует лесная пехота,
Но не все мы вернемся назад.
 

6

– Ваше сиятельство, – как можно мягче проговорил я. – Нельзя вам здесь оставаться. И нам с мадемуазель Фогель тоже нельзя. Куда ехать и где прятаться, даже не представляю, но в этой глуши точно пропадем.

Маска еле заметно дрогнула, шевельнулись бледные губы.

– Я думала, вы храбрее, мсье Корд. Успокойтесь! Нашей вражде с родом Леритье де Шезель уже более века. Всякое бывало, однако резать друг друга, как мясники на ярмарке, еще не приходилось.

Горели свечи, отгоняя мрак, пахло воском и благовониями, и мне вновь, как и в первую нашу встречу, показалось, что я угодил прямиком в фамильный склеп.

– Дело уже не в вашей вендетте, графиня. Что-то случилось. Думаю, некто очень серьезно нарушил планы Структуры. Как именно, пока не знаю, но Адди сорвался с цепи. Сегодня утром в газетах сообщили о нападении на дом Ильзы Веспер. Охрана справилась, но есть убитые. Надеюсь, вы не думаете, что это проделки марсельской мафии?

Из коротких репортерских заметок понять, что случилось в Селесте, мудрено. Однако подробности в данном случае ни к чему, это уже не колокольчик – удар в большой соборный колокол. И по кому он звонит, совершенно ясно.

– У меня тоже хорошая охрана, – чуть подумав, ответила она. – А планы барона Леритье де Шезеля нарушила я. Подождите еще немного, для того и пригласила мадемуазель Фогель. Хотела, кстати, позвать и вас, но вы явились без спроса.

В последнем я здорово сомневался. В разборках внутри Структуры залетный американец явно лишний. Даже сейчас мне не желают ничего толком объяснить.

– Если вы так боитесь, то перебирайтесь в замок, мсье Корд. Комнат для гостей у меня хватит.

Мне представился большой старинный склеп, наполовину заполненный гробами. Все верно, места еще есть.

Переубедить ее было сложно, но я все-таки попытался.

– Сейчас речь не о фамильной чести и не о давних обидах. Наследство Клеменции – это власть над Европой. Адди в одном шаге от цели, а вы рискнули ему помешать…

Рука в белой перчатке взялась за колокольчик.

– Вас проводят, мсье Корд.

Я решил не возражать. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов.

* * *

Я шел по замковому двору и предавался грезам. Управление стратегических служб уже создано, мне достаточно просто послать телеграмму. Через пару часов в небе над Ламотт-Бедроном появляются планеры, крепкие парни с винтовками «M1 Garand» высаживаются возле замка, я организую свой штаб в отеле дядюшки Бриссо, а другая группа уже ловит Адди. Вот только для этого требуется перебросить нашу армию во Францию, а до этого перестрелять изоляционистов в Конгрессе.

Армии у нас пока нет. Изоляционисты правят бал. ФДР улыбается и говорит о всеобщем мире.

С запоздалым сожалением подумалось, что Конспектов должно быть два. Во втором Европа вообще не должна упоминаться. Тихий океан важнее, мы уже двадцать лет объединяем Китай, сейчас настал момент разобраться с джаппами и поделить британское наследство. Европой можно заняться и в следующем веке, когда всеобщий осмос превратит ее в дряхлую развалину.

Внезапно я остановился – прямо под темной аркой ворот. У барона Леритье де Шезеля наверняка имеется свой Конспект, однако Адди считает без хозяина, думает, что клементийцы работают на него. А вдруг все наоборот? Если в Европе высадятся не наши парни, а десант с фиолетовой Аргентины? Структура, сама того не понимая, равняет посадочную площадку.

Предки клементийцев когда-то жили в Окситании. А что, если это реванш? Кому будет принадлежать Объединенная Европа?

Я шагнул под яркий солнечный свет и отогнал фантомы. Как верно говорит незабвенная мисс Скарлетт О'Хара, об этом я подумаю завтра. А сейчас позаботимся о том, чтобы завтра наступило.

* * *

– Сядь, пожалуйста, – я улыбнулся как можно беззаботнее. – Сока принести?

Веранда пуста, мсье Бриссо ушел на задний двор, на улице никого нет. Молодоженам можно беседовать без помех.

Мухоловка явно что-то почувствовала, но возражать не решилась.

Столик, на нем два стакана, пепельница. На Анне Фогель знакомое серое платье. Снимает его только сама, мне не доверяет.

– Тебе удобно? – я отхлебнул глоток виноградного и стер с лица ненужную улыбку. – Тогда расскажи, что вы там начудили с графиней и, если можно, правду. Времени мало, нас вот-вот начнут убивать.

Она достала сигарету, щелкнула зажигалкой.

– Эта информация дорого стоит, Норби.

Я вдохнул поглубже. Выдохнул. Не помогло.

– Сколько ты хочешь?

Серые глаза вспыхнули огнем.

– Предложи сам, дикси. Будет интересно послушать.

Я смотрел на эту женщину, не слишком красивую и не очень молодую. Что такой требуется? Хорошая семья, хороший дом – что ещё надо человеку, чтобы мирно встретить старость?[45]45
  Для тех, кто родился после 1991-го. Кинофильм «Белое солнце пустыни».


[Закрыть] Чек я могу выписать прямо сейчас, у Дяди Сэма много, а мужа она без труда отыщет в Штатах. Мало ли плечистых бейсболистов?

– В будущем правительстве ты станешь министром, через десять лет – канцлером. А дальше становись, кем хочешь.

На миг она замерла, а затем проговорила голосом тихим и каким-то пустым.

– Девятый круг, Норби. Значит, ты оттуда? Забирай, я уже давно готова.

Я ничего не понял, кроме одного – дела плохи. Такой Мухоловку я не видел даже в катакомбах, когда подносил к ее лицу хлороформ.

– Эй, Фогель, о чем ты?

Напрасно, она меня не слышала. Я растерянно оглянулся, прикидывая, есть ли в этой дыре добрый доктор с саквояжем. Что я такого сказал? Полковник Пахта, глава их Национального комитета, составил список правительства в изгнании еще год назад. Фогель там не значится, но вписать ее – дело техники.

Доброго доктора нет. Ладно, обойдемся без него.

Я осторожно взял Анну за плечи, поставил на ноги. Вспомнился какой-то фильм, там Девятый круг – название уличной банды.

* * *

– Фогель! Фо-о-огель! Мухоловка, отбой! Никто никого не забирает, я не из Девятого круга, а из Государственного департамента. Если из этого круга тебе угрожают, скажи, с ними быстро разберусь. Слышишь? Мы своих агентов в обиду не даем, позвоню одну парню, и он их трупы рядком определит. Фо-о-огель!

– Мне. Мне надо часок полежать, Норби. Ты и в самом деле не похож, но там мне обещали именно это. Должность в правительстве, затем пост президента. А потом я очнулась в госпитале и до сих пор пытаюсь себя убедить, что все это – горячечный бред. Зачем тебе такой агент? Но ты от меня не отстанешь, поэтому слушай. Что сделала графиня, не знаю, но я перевербовала одного клементийца. Он сильно поссорился с Адди, я дала ему адрес и ключи от квартиры.

– Все! Сейчас оттащу тебя в номер и пойду искать автомобиль. А зачем мне нужен такой агент, объясню, когда ты выключишь свет.

– Норби! Ты прозрачен, как стеклышко. Я тебе не нужна, тебе требуется моя агентура, мои связи.

– Заткнись и не умничай!

* * *

За автомобилем я отправил папашу Бриссо, велев брать любую рухлядь, лишь бы имелись четыре колеса и клаксон. Оставить Мухоловку одну так и не решился, сидел рядом и смотрел, как она спит.

В Девятом круге ошиблись, министром ей не быть, и агент мне такой не нужен. Перегорела шпионка Анна Фогель. Допустим, я сумею отправить ее в Штаты, а потом?

Об этом я тоже подумаю завтра.