Текст книги "Работа над ошибками (Puzzle)"
Автор книги: Андрей Буторин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Так размышлял Иван Валентинович, подходя к дому старика Митрича. Но едва лишь увидев сидящего во дворе Алексея, Спиридонов сразу же понял, что на этот раз стряслось что-то действительно серьезное.
Глава 6
– Знаете, кто старику голову отрезал? – спросил Колька, лежа голым животом на свежеструганных досках и болтая поднятыми вверх ногами.
Пашка и Лизка одновременно глянули на него, недоверчиво щурясь. Колька ужасно переживал падение своего “авторитета” в глазах друзей и хотел хоть как-то реабилитироваться.
– Ты конечно же знаешь! – не удержавшись, съехидничал Пашка.
В связи с утренними событиями, перепуганная Вера Васильевна запретила внукам отлучаться со двора, и дети откровенно скучали, сидя на штабеле досок, предназначенных для ремонта сарая. Настроение было паршивым, не хотелось ни играть, ни даже просто разговаривать.
Однако, Колька, видимо, был как раз настроен поболтать. Он ничуть не обиделся на Пашкину реплику, напротив, обрадовано кивнул и горячо зашептал:
– Знаю! Это они!!!
– Кто они? – выдавил Пашка. – Люди в черном?
– Наоборот! Эти, которых мы видели! Пришельцы!
– С чего ты взял, что мы видели пришельца? – немного оживился Пашка. – Он же не прилетел на тарелке!
– А откуда он вылез, ты видел?! Это еще круче тарелки! И потом... – тут Колька замолчал, приняв заговорщицкий вид.
– Ну что ты тянешь, рассказывай! – пискнула совершенно уже оправившаяся от вчерашнего потрясения Лиза. – Что за манера такая – играть на нервах! – выдала она явно подслушанную у взрослых фразу.
– Ну ладно! – выдохнул Колька. – Только поклянитесь, что никому ни слова!
– Ой-ой-ой! Больно надо! – фыркнула Лизка и возмущенно отвернулась.
– Ладно тебе! – поддержал сестру Пашка. – Мы тебя не заставляем, хочешь – рассказывай, не хочешь – как хочешь! Чего мы будем тебе клясться, как в детском саду?
– Хорошо, слушайте! – снова зашептал Колька, который не в силах уже был и сам хранить свою страшную тайну. – Они ко мне сегодня ночью приходили!
– Во сне! – снова не удержался от подколки Павел.
– Может и во сне, – на удивление спокойно отреагировал на это Колька. – А только слышал я их четко-четко, словно они в моей башке разговаривали! А перед этим я увидел в окошке, как от реки в нашу сторону летит самая настоящая “тарелка”, только маленькая. Она светилась неярко так, словно пряталась, красным таким огнем... Долетела до начала деревни и там, где-то за магазином, погасла. Я еще немного подождал, а потом спать лег...
– Да это кто-нибудь с сигаретой от реки шел, вот тебе красный огонек и померещился! – сказал Пашка, но уже не насмехаясь, а заинтересованно, словно говоря этим Кольке: “Спорь, опровергай, доказывай!”
И Колька принял это условие.
– Не надо! Это было намного больше сигареты, – сказал он. – И не просто красный огонек, а что-то длинное, как лодка, и оно светилось красным… Ну, чтобы видеть, куда лететь! Только тускло так, чтоб не засекли, наверно. А у села они вообще свет вырубили, чтобы никто их не увидел!
– Да какие еще “они”! – возмутился Пашка. – Откуда ты знаешь, что там кто-то был?
– Так я же вам уже сказал, что они со мной разговаривали! – стал наконец-то выходить из себя Колька. – Вы что, не верите?!
Лизка собралась уже ответить нечто едкое и колкое, но Павел ткнул сестру в бок и сказал Кольке:
– Ладно, давай рассказывай все, а там посмотрим: верить тебе или нет!
Колька хотел было притвориться обиженным, но передумал и зашептал дальше:
– Я сплю, а потом врубаюсь, что возле меня кто-то есть! Открываю глаза – никого! Хоть и темно, а все равно ведь видно, если бы кто стоял... Но кажется так, что рядом кто-то стоит и смотрит на меня во все зенки, прямо сверлит взглядом бошку! Мне аж не по себе стало. Одеяло на голову натянул, а толку нету, все равно смотрят, прям сквозь одеяло! А потом прямо в черепушке у меня заговорили: “Где то, что вы забрали? Где то, что вы забрали?” Прямо, как робот какой-то говорил! Я совсем перессал! “Что, – говорю, – забрали? Я ничего у вас не забирал!” А они: “Мы тебя видели в проходе! Где голова?” Тут я дотумкал, что они про бошку того урода говорят. А ты же, Пашка, мне сказал, что дядя Леша ее к Митричу понес, ну я и...
– Растрепал?!
– А что мне оставалось делать?! Я ж вам говорю – перессал! Вам бы такое услышать! – Колька обиженно засопел.
Пашка подумал немного и решив, что, пожалуй, испугался бы не менее Кольки, миролюбиво сказал:
– Не обижайся, давай дальше!
– А что дальше? – все еще обиженно ответил Колька. – Дальше все. Я им сказал про Митрича, и все пропало. Ни голосов, ни этого сраного чувства, что кто-то стоит... Я и сам уже было подумал, что это сон, а как сегодня услышал, что у Митрича голову отрезали, сразу врубился – это они! Ведь бошку того чмошника у Митрича не нашли?
– Вроде бы нет...
– Ну, видите! Они бошку своего забрали, а в отместку и у Митрича отрезали!
– Но ведь голову у того... ну, у того... отрезал не Митрич! – запищала молчавшая до сих пор и тихонько дрожащая Лизка.
– А им пофиг! У кого нашли – тот и виноват! – зло сплюнул Колька. – Отморозки инопланетные!
– Ну и чего теперь будем делать? – посмотрел на сестру и друга Павел. – Расскажем кому-нибудь?
– Да ты че?! – возмутился Колька. – Меня еще в дурдом сдадут, если узнают, что мне голоса слышатся! Кто мне поверит?! Чем я докажу?!
– Но мы-то верим!
– То вы, а то они! Мне вон даже мамка вчера не поверила, что мы этого козла видели! Меньше, говорит, телик надо смотреть...
В итоге, Павел с Лизой все же пообещали Кольке, что никому не расскажут про его странный сон. А потом Колька ушел домой, поскольку все надолго замолчали, каждый по-своему переживая услышанное.
А наутро Колька пропал. Тетка Маруся, Колькина мать, ни свет – ни заря влетела в избу Веры Васильевны.
– Колька у вас?! – заорала она с порога.
Алексей и дети еще спали, поэтому Вера Васильевна сердито зашипела:
– Тише ты! Всех перебудишь!
– Так мой Колька пропал! – заплакала тетка Маруся. – Я думала, вдруг он у вас!
– Да что ему в такую рань у нас делать? – удивилась тетя Вера. – Да ты не реви, может, он на рыбалку ушел, на утреннюю зорьку!
– Да он бы сказался... – неуверенно пробормотала Колькина мать, однако, плакать перестала и с появившейся надеждой бросилась назад. Через пару минут, впрочем, со двора вновь послышался ее плач с причитаниями:
– Ой, вся ведь одеждушка дома! Ой, где же ты, Коленька?! Ой, убили тебя лихие люди!
Вера Васильевна в сердцах сплюнула и вышла во двор.
– Ну что ты ерунду-то городишь?! – закричала она на соседку. – Чего ты ребенка раньше времени хоронишь?! Не паникуй ты раньше времени и народ не пугай!
Действительно, соседи уже стали собираться возле калитки тетки Маруси, тревожно переговариваясь. Тетка Маруся, увидев, что “слушателей” стало больше, запричитала еще сильней.
Наконец, во двор, сонно щурясь, вышел Алексей, разбуженный странными звуками.
– Теть Вер, что случилось? – спросил он угрюмо, исподволь ожидая новой беды.
– У Маруськи Колька пропал...
– Как пропал? – сон как рукой сняло с Алексея.
– Проснулась утром, а его нет. И одежда вся на месте... – тетя Вера и сама уже стала склоняться в мыслях, что с Колькой действительно случилось что-то неладное.
– Так, я побежал к Спиридонову! – на ходу застегивая рубаху, бросил Алексей.
Глава 7
Иван Валентинович Спиридонов пребывал в очень дурном расположении духа. Странное убийство старика Митрича не лезло, что называется, ни в какие рамки. Это преступление никак не тянуло на пьяную “бытовуху”, хотя районное начальство по-видимому именно так и считало. Связавшись с городом по телефону и рассказав о происшедшем, участковый получил распоряжение разбираться пока самому, на месте, так как все сотрудники заняты в данный момент более важными делами. “Разумеется, кого может заинтересовать зарезанный старик, да еще с репутацией пьяницы! – сердито подумал Спиридонов. – Стопроцентная “бытовуха” в глазах далекого начальства! Интересно, что они запоют, когда увидят труп!”
“Труповозка” из города, правда, пришла в тот же день и тело старика увезли на судмедэкспертизу. Но и безо всякой экспертизы Спиридонов понимал, что дело было очень “нечистым”. Одного взгляда на перерезанную шею трупа было достаточно, чтобы увидеть, что отсутствующая голова была отделена не топором, не ножом, не пилой даже – настолько ровным был разрез. “Словно лазерным лучом”, – вертелось в голове у Ивана Валентиновича, хотя и эта “версия” вряд ли подходила к данному случаю – ткани на линии разреза не были обожжены.
Разумеется, первым в списке подозреваемых был некто Алексей Романович Белозеров, тридцати лет, приезжий, племянник Веры Васильевны Югаревой, местной жительницы, пенсионерки, всеми, кстати, уважаемой. Именно этот гражданин Белозеров являлся последним, кто видел потерпевшего живым. Он же, между прочим, и вызвал милицию, то есть его, старшего лейтенанта Спиридонова, к месту происшествия.
Вообще-то, говоря откровенно, на подозреваемого Алексей Белозеров явно не тянул. Было в нем что-то такое, что сразу отмело у участкового все мало-мальские подозрения в его адрес. Но, с другой стороны, как признался сам Белозеров на проведенном допросе, вместе с потерпевшим накануне убийства они распивали спиртные напитки, причем в довольно приличном количестве – по поллитра на брата! А по пьяной лавочке чего только не бывает, этого уж он, старший лейтенант Спиридонов, насмотрелся за двадцать пять лет работы сельским участковым! К тому же, опытный милиционер просто нюхом почуял, что Алексей Белозеров чего-то недоговаривает! Ну да ладно, приедет следователь из города – пусть разбирается! Участковый Спиридонов свое дело сделал: осмотр места преступления произвел, свидетелей допросил, нужные протоколы составил и по начальству доложил. Все, большего при его должности и не требовалось!
Примерно так размышлял Иван Валентинович утром следующего дня, когда к нему домой просто-таки ворвался тот самый Алексей Белозеров.
– Пропал Колька Пеструхин! – закричал он прямо с порога.
Участковый в тот момент как раз садился за стол завтракать, поэтому он невольно поморщился, предчувствуя, что приятный аппетит ему сейчас испортят.
– Во-первых, здравствуй, а во-вторых, давай без лишнего шума рассказывай все подробно, – степенно ответил Спиридонов, посыпая солью разрезанный на две половинки помидор. – И вообще – присаживайся-ка к столу, позавтракаем вместе.
– Да какой завтрак! – возмутился Алексей. – Я ж говорю: ребенок пропал!
– Ну вот что, Алексей Романович, – перешел на официальный тон участковый. – Ты давай тут не разоряйся! Докладывай толком: когда, при каких обстоятельствах... И вообще, кто решил, что он пропал? Я Кольку, слава богу, сызмальства знаю! Он же деревенский пацан! На рыбалку, небось, убежал спозаранку, а мамку предупредить – ума не хватило!
Алексей и сам уже понял, что ведет себя, действительно, чересчур истерично – сказались, видимо, события последних двух дней. Поэтому он сел на стул – не к столу, а возле входной двери – и, стараясь оставаться спокойным, заговорил:
– Тетка Маруся... то есть, Мария Алексеевна Пеструхина, Колькина мама, рано утром увидела, что сына дома нет. Насчет рыбалки она тоже проверила – вся Колькина одежда дома. Выходит, что он исчез из дому в том, в чем ложился спать – в трусах и майке. Кто ж так на рыбалку ходит?
– М-да, – нахмурился Спиридонов, не переставая жевать. – Это уже серьезней, если мать ничего не напутала... Может, и не углядела чего, что уж, так-таки она всю Колькину одежду пересмотрела? А потом, пацан летом и в трусах с майкой вполне может бегать! Это ж тебе не город!
Немного пожевав, участковый добавил, словно извиняясь:
– Ты пойми, по существующим законам я не могу принять заявление о пропаже человека ранее, чем через трое суток после его исчезновения! Да и ехать мне сейчас в город надо! Вчера еще надо было, а вчера сам знаешь, что... Заодно и по вчерашнему делу надо документы передать, кстати. Давай знаешь как решим? Ты – человек свободный, отпускник, так сказать... Я вот тебя и попрошу помочь с Колькой! Согласен?
– Согласен, – пожал плечами Алексей. – Но что я могу сделать?
– А то же, что и я бы делал! Во-первых, опроси соседей, друзей Колькиных, может, кто чего и видел, или Колька сам накануне рассказывал. Во-вторых пошуруй вокруг села, к реке сходи, туда-сюда, где ребятня обычно ошивается, может, самого найдешь, а может – след какой.
– Какой след? – удивленно переспросил Алексей.
– Откуда я знаю? – буркнул участковый. – Ну, удочки брошенные, одежду там, кровь...
Алексей вздрогнул при последнем слове, но участковый сурово повторил:
– Да, и кровь, и может чего еще похуже... Быть может все! Я, конечно, надеюсь, что ничего такого не будет, и Колька к обеду уже отыщется сам, но надо быть готовым ко всему! Ну, а если вдруг случится чего неожиданного, или найдешь чего... – тут Спиридонов слегка замялся, – вот тебе телефон отделения милиции, где я буду, позвонишь!
С этими словами Иван Валентинович накорябал на клочке бумаги несколько цифр и протянул Алексею.
– Все понятно?
– Понятно, чего там...
Алексей не стал терять времени даром. Первым делом он собрал всех сельских пацанов от семи до семнадцати лет во дворе тети Вериного дома. Таковых, вместе с племянниками Пашкой и Лизой, набралось одиннадцать человек. Младшие тут же устроили шумную возню, но Алексей строго крикнул:
– А ну-ка, тихо все! Я вас не ромашки собирать позвал!
Дети перестали баловаться, хотя все равно вели себя непоседливо и шумно.
– Так дело не пойдет! – вновь прикрикнул Алексей. – Ну-ка, сядьте все вон на доски! Вы двое, – показал он на самую шебутную парочку приятелей лет семи-восьми, – сядьте по разные стороны.
– Так вот, ребята, – начал Алексей, когда пацаны расселись и успокоились. – Все вы уже знаете, что пропал ваш товарищ Коля Пеструхин. Мне нужна ваша помощь. Во-первых, поднимите руки те, кто видел его вчера.
Руки подняли пятеро, включая Пашку и Лизу.
– Кто из вас разговаривал с Колей? – обратился Алексей уже к этой пятерке.
Таких оказалось всего трое, опять же включая племянников.
– Ну, с вами я поговорю отдельно, – махнул рукой на Пашку и Лизу Алексей. – А вот ты, – обратился он к парню лет пятнадцати, тоже поднявшему руку, – как тебя зовут?
– Колька, – ответил рыжий веснушчатый парень.
– Вот ты, Николай, о чем ты разговаривал с Колей?
– Да ни о чем, – пожал плечами рыжий Колька. – Как дела, че делаешь... Про рыбалку...
– А что про рыбалку? – встрепенулся Алексей. – Он что, собирался на рыбалку?
– Так а че на нее собираться? – удивился парень – Взял удочки да пошел!
– Ну, может, он именно сегодня хотел пойти рыбачить? Ничего про это он не говорил?
– Да нет, не собирался вроде, – помотал головой рыжий. – Он рассказал, что недавно лещей наловил много, я спросил где... Ну, просто такой треп, кто чего поймал...
Алексей понял, что все это бесполезно – никуда Колька Пеструхин не собирался, а если и собирался, то никому не сказал.
– Ну, хорошо, – немного подумав, сказал Алексей, обращаясь ко всем собравшимся, – а где вообще вы любите ошиваться в эту пору?
В ответ заговорили все хором, перебивая друг друга:
– На рыбалке!
– На реке...
– В лесу...
– На МТП...
– Что такое МТП? – насторожился Алексей.
– Машинно-тракторный парк! – раздалось сразу несколько голосов. – Ну, где машины и трактора стоят, там еще мастерские, свалка...
– Ну, это малышня там больше лазит, – махнул рукой длинный худой парень лет семнадцати.
– Почему? – отозвался белобрысый парнишка, примерно одного возраста с пропавшим Колькой. – Мы с Коляном там тоже часто лазаем!
– Так вы тоже малышня, – отмахнулся длинный.
– Чего?! – возмутился белобрысый. – Ты зато слишком большой вымахал, жердяй!
Худой парень вскочил, чтобы броситься на обидчика, но Алексей крикнул снова:
– А ну, перестать!!! Да сколько можно говорить! Вы все тут, как малышня! Серьезное дело, ваш друг пропал, а вы – как в детском саду! Значит так, – голос Алексея приобрел решительность. – Будем искать Колю. Вы, кто помладше, – показал он рукой на трех мальчиков, – пойдете на вашу эту МТП. Облазьте там все, особенно свалку! И вообще по деревне побегайте, во все дворы-норы позаглядывайте.
Оставалось еще шесть пацанов: худой длинный, как оказалось – Кирилл, рыжий Колька и четверо лет по двенадцать-тринадцать. Алексей решил сначала отправить одну группу в лес, а другую – к реке, но потом подумал, как бы не заблудились в лесу ребята, тогда еще и их искать придется! И тогда он решил так:
– Николай, выбирай двоих пацанов, пойдете с ними вниз по реке, а ты Кирилл – с оставшимися двумя – вверх. Далеко не уходите, километров пять-шесть, а то еще и вас искать придется. Смотрите внимательно, любые следы: брошенные удочки, одежда, ну, сами знаете... Да, и дома отпроситесь, если кого не отпустят – идите снова сюда, чего-нибудь придумаем. Все, разбежались!
– А мы?! – хором обиженно взвыли Павел с Лизой.
– А с вами, дорогие мои, мы поговорим отдельно! – очень серьезно ответил Алексей.
Племянники быстро “раскололись” и рассказали дядьке все, о чем накануне “по секрету” поведал им Колька. Не то, чтобы они были такими уж “трепачами”, просто поняли своими умишками, что дело сложилось нешуточное, Колька пропал, – какие уж тут могут быть тайны!
Алексей после рассказа племянников помрачнел. Он сразу же ясно, во всех подробностях, вспомнил обезглавленное тело Митрича, голову чудовищного существа, и то, как рассказ Кольки в изложении племянников связал эти два события между собой, заставило Алексея поежиться. Очень уж нехорошие предчувствия заскреблись на душе!
Алексей оставил племянников дома ожидать возможных вестей от “разведчиков”, а сам решил походить по селу, порасспрашивать взрослых. Как на грех, дома, кроме совсем уж стариков да голопузой малышни, почти никого застать не удалось – июль все-таки: кто на сенокосе, кто в поле, кто еще где, как пчелка, жужжит-трудится, на зиму задел создает. Но кое-что Алексею все же удалось выудить.
В одном из домов его встретила старая-престарая женщина, лет, наверное, под сто. Она была такой согнутой, что казалось: еще чуть-чуть – и зацепится тощим длиннющим носом за пол. Бабка еле двигалась, но все же попыталась было угостить Алексея чаем, однако он поспешно отказался, так как не представлял даже, как эта бабуля сможет не то что чайник с кипятком принести, а хотя бы даже чайную ложку. И вообще, старушенция показалась Алексею не совсем в своем уме, да так оно, наверное и было. Она все что-то быстро-быстро, но неразборчиво бормотала себе под нос, и Алексей, попрощавшись, собрался уже было ретироваться, однако, стоило ему повернуться ко входной двери, как услышал за своей спиной ясное:
– Васька-то видел, как Кольку Маруськиного черти утащили!
Алексей вздрогнул и быстро обернулся. То ли у бабки наступило временное просветление, то ли до этого она просто “выдуривалась”, только теперь на Алексея смотрели два очень ясных, голубых, хоть и несколько выцветших от времени, глаза, окруженных паутиной частых-частых и глубоких морщин. Казалось, что эти глаза, с какой-то хитринкой-веселинкой внутри, жили совершенно отдельной от скрюченного, сморщенного жизнью тела.
– Простите, что вы сказали? – не веря своим ушам, переспросил Алексей.
– Васька, правнучек мой, с дружком своим – Серьгой, вчерась ночью аккурат браконьерничать на реку ездили, переметы ставить. Непутевый он, Васька-то, хоть и тридцать годков ужо. Пришел домой под утро, а я чутко сплю, проснулась, а слышу я хорошо-о-о, хоть и сто два года уж мне – Господь никак все к себе не приберет... И вот слышу, он Нинке-то, женке своей, и рассказывает, что натерпелись они с Серьгой страху! Только перемет поставили – глядь, от Никольского летит чтой-то красненькое! Низехонько, по-над речкою. Думали сначала: еще кто на лодке плывет рыбачить, да фонариком светит. Нет, ближе-то стало, увидели: летит что-то по воздуху! Как лодка, но поболе, и красным светится! И скрозь стенки видать будто бы что-то внутри. Худо видно, но что-то шевелится, как руки-ноги, что-то шипит, извивается. Мужики струхнули, в кусты попрятались, а лодка эта совсем рядом от них пролетела. И как дохнула на них чем-то тухлым, как мертвечиной! А тут и голосок они услыхали мальчишечный: отпустите, мол, меня домой, чертушки! Васька с Серьгой чуть в реку не попадали, так перепужались! А голос, Васька говорит, на Кольки Маруськиного сходит! Вот так-то!
– И... куда же подевалась эта лодка? – едва смог выдавить из себя Алексей.
– А отвернула от реки, да в лес полетела! Аккурат над тропинкой, что к Чертовой пещере ведет! Так что черти это и были, и Кольку к себе утащили! Грешен видать, хоть и мал! А может, и сама Маруська виновата! Бывает, скажут ребенку: “Пошел к черту!”, а черт-то уж тут как тут, только и дожидается! Хвать дитя – и бывал таков! Помню, я еще в девках была...
– Простите, – прервал Алексей воспоминания старой женщины. – А где сейчас Василий?
– А тебе зачем? – насторожилась старуха. – Он тебе не скажет ничего! Он непутевый, но не дурак! Это я – дура старая, из ума выжившая, мне все болтать – языком трепать можно! Хе-хе-хе-хе! – зашлась в смехе беззубым ртом бабка, а потом снова принялась бубнить что-то неразборчивое себе под длиннющий, загнутый нос, а голубые глаза ее по-рыбьи потухли и поблекли.
Глава 8
Алексей с нетерпением дожидался Спиридонова, чтобы рассказать ему о главной новости. Мальчишки, которых Алексей отправил на поиски пропавшего Кольки, или хотя бы его следов, вернулись ни с чем, понурив головы. Всех их Алексей отпустил домой; он теперь уже вновь проснувшимся “шестым чувством” чуял, что стодвухлетняя баба-Яга сказала если не правду, то что-то очень близкое к правде, а значит, искать Кольку Пеструхина нужно не здесь. “Вот ведь как, – думал Алексей, – как ни крути, а все равно, видать, суждено мне еще раз свидеться с этой пещерой... как ее назвала бабка?.. Чертовой!”
А еще Алексей подумал вдруг, как удачно может осуществиться его план ухода из этой жизни! Тут уже не надо разыгрывать спектакль с рыбалкой, купанием и последующим якобы утоплением. Тут все будет официально и почти по-честному! Даже милиционер при “несчастном случае” будет присутствовать, который и запротоколирует, как гражданин Белозеров сорвался в каменный “колодец”. Жаль только тетю Веру, ведь тогда на ее долю достанутся похороны и все прочее, чего первый, “анонимный” вариант с “утоплением” исключал...
“Ладно, на месте посмотрим, – решил Алексей. – Надо Кольку сначала найти!” И если уж говорить совсем откровенно, про свое самоубийство Алексей подумал уже как-то чисто по инерции – той острой в нем необходимости, как всего еще пару дней назад, он почему-то уже не чувствовал. Возможно, последние события – очень необычные, надо сказать – если не затмили собой горе, то вытеснили немного пустоты из души Алексея, заставили сопереживать не себе “любимому”, а и совсем ранее посторонним людям. И еще самое, пожалуй, главное: Алексей снова почувствовал свою нужность! Да и – чего уж там! – просто интересно стало Алексею: что же все-таки происходит здесь, в глуховатом уголке Вологодчины? Ведь происходит что-то такое неординарное, что ни в какие разумные рамки не укладывается! В общем, проснулось, заработало в Алексее профессиональное журналистское любопытство! Он даже подумал каким-то краем сознания: “Вот бы репортаж получился!” И неожиданно, вслед за этой робкой мыслью, появилась другая – прямая и конкретная: “А почему бы и нет?!”
И сразу что-то изменилось внутри Алексея. Он словно миновал кризис смертельно опасной болезни. Появилось дикое желание действовать! Такое же дикое, пожалуй, как чувство жажды в безводной пустыне!
В действительности же, конечно, эти изменения произошли с Алексеем не сразу. Просто в чрезмерной насыщенности последних дней событиями и эмоциями ему трудно было проследить эти робкие изменения в душе и сознании. А вот сейчас, в минуты временного бездействия, эти симптомы душевного выздоровления стали слышны Алексею – пусть еще не вполне осознанно слышны, но и небезответно!
И вот, с проснувшейся жаждой деятельности, мерил теперь Алексей широкими шагами двор, поджидая из города старшего лейтенанта Спиридонова. А тот, как назло, все не возвращался! И только в половине восьмого вечера, когда солнце, покраснев от напряженной работы в течение долгого летнего дня, стало приседать к далекой кромке леса за рекой, издали послышался нарастающий гул автомобильного двигателя.
“УАЗик” участкового вынырнул из-за прилегающих к дороге сосен и, отбрасывая длинную тень, покатил по сельской улицы. Возле дома Веры Васильевны машина затормозила, оставив позади себя багровое от лучей заходящего солнца облако пыли.
Иван Валентинович Спиридонов быстро выпрыгнул из машины и подбежал к Алексею. Впрочем, и Алексей уже выбежал из калитки навстречу участковому. В запале он даже не заметил, что в “УАЗике”, на переднем сиденье кто-то сидит.
– Иван Валентинович! – закричал Алексей. – Что ж вы так долго?! Я, кажется, знаю, где Коля!
И тут же осекся, спохватившись, что его вопли о сыне может услышать мать Кольки, которая также поминутно выскакивала из избы, поджидая участкового. Раньше времени не хотелось ни пугать, ни обнадеживать напрасно несчастную женщину. Впрочем, как раз сейчас она была в хлеву, доила корову, ведь горе – горем, а скотину не бросишь!
Спиридонов, явно порывавшийся было тоже что-то сказать Алексею, не стал пока этого делать, услышав последнюю фразу Алексея, а быстро спросил:
– Ну, и где же?
Алексей замялся на пару секунд, не зная, как и отреагирует Спиридонов на его странное сообщение, но все же сказал, судорожно вдохнув воздух:
– Вы знаете, что здесь, километрах в двадцати, есть горный кряж с пещерой?
– С Чертовой пещерой? – удивленно поднял брови участковый. – Конечно, знаю! Даже лазал там пару раз по молодости... Неужели Колька туда полез?!
– Да он не полез, – еще больше смутился Алексей. – Его, похоже, похитили и отвезли туда...
– Кто похитил?! Откуда ты все это узнал?!
– Его похитили, скорее всего те, кто убил Михаила Дмитриевича. А узнал я это... – Алексей вновь осекся, понимая, насколько смешно прозвучит то, что он должен сейчас сказать. – Узнал я это от бабки одной старой, у нее еще сын Василий...
– Постой-постой, – прервал Алексея участковый. – У бабки Макарихи?! Ну, ты, брат, даешь! Я уже чуть и вправду не поверил! Так она же это, – Спиридонов постучал согнутым пальцем по лбу, – тронутая она, ей же сто годов уже!
– Сто два... – машинально поправил Алексей, совсем упав духом.
– Тем более! – хохотнул милиционер. – Нашел ты кого слушать!
– Но она мне сказала, что это видел ее сын Василий! С другом... Сергеем что ли...
– Васька Паньшихин с Серьгой Игумновым? О-о-о! Эти наговорят, только рот разевай да уши развешивай! Это ж пьянчуги-тунеядцы, контингент мой постоянный, да и браконьеры еще вдобавок, мать их ети! – ругнулся в сердцах Иван Валентинович.
– Вот-вот! – встрепенулся Алексей. – Именно браконьеры! Бабка так и сказала, что они все это видели, когда перемет прошлой ночью ставили!
Участковый призадумался, сдвинул фуражку на лоб и почесал затылок.
– Перемет, говоришь? – задумчиво произнес он. – Ладно, с утреца завтра потрясу этих гавриков!
– Почему с утреца?! – возмутился Алексей. – Надо прямо сейчас!
– Ты давай, не кипятись, и мне не указывай, что делать! – остановил участковый Алексея строгим жестом. Затем более мягко добавил: – Во-первых, Васька с Серьгой, если не “рыбачат”, то наверняка сейчас пьяные, и толку от них не добиться. Во-вторых, я сам уже валюсь с ног от усталости. Ну, а в третьих, есть у меня одна небольшая, но оч-ч-чень интересная проблемка!
С этими словами Иван Валентинович кивнул в сторону “УАЗика”. Вот тут-то Алексей и увидел наконец сидящую в машине женщину. Увидел и чуть не вскрикнул: ему показалось, что в машине сидит... Лариса! Сердце сразу же зашлось в бешенном галопе, но присмотревшись внимательней, Алексей понял, что это, конечно же, не Лариса. Да, в чертах ее лица за пыльным автомобильным стеклом было что-то Ларисино: те же острые скулы, чуть вздернутый носик, небольшие, так любимые им припухлости под глазами... Но глаза этой женщины были просто огромными, тогда как у его Лариски они были как бы слегка прищуренными. И еще: Лариса хоть и носила короткую стрижку, но волосы незнакомки из “УАЗика” были не просто короткими – их практически не было вовсе, лишь золотистый “ежик” украшал на удивление прекрасно “вылепленный” череп.
Женщина смотрела куда-то вдаль, но не всматриваясь, а как-то отрешенно-уныло. Ее взгляд, выражение лица, были очень печальными, или, скорее – удрученно-отчаявшимися! Казалось, женщина испытала сильнейшую боль: не физическую, а душевную, и боль эта терзает ее и гложет изнутри, не находя никакого выхода наружу! А еще стояло в ее огромных глазах, темной тучей безысходности застилая их мягкий серый блеск, огромное, как сами эти глаза, одиночество. И это ее состояние показалось Алексею таким знакомым и близким, что он невольно испытал к незнакомой женщине странное чувство. Оно впитало в себя ощущение родственности душ – близость их звенящего звучания туго натянутой струны; впитало необъяснимую симпатию к этой женщине; впитало что-то еще такое, от чего захотелось заплакать – легко, очищающе, как в детстве!
И только потом Алексей заметил, что на плечи незнакомки наброшен китель с погонами старшего лейтенанта. Оглянувшись на Спиридонова, Алексей увидел, что тот стоит в одной лишь форменной рубахе с галстуком. Перехватив взгляд Алексея, участковый сказал:
– На ней, кроме юбчонки да сандалет, ничего не было! Пришлось вот китель уступить! Еле уговорил, правда. – Иван Валентинович как-то невесело усмехнулся и добавил: – Ладно, знаешь что, подтягивайся-ка через полчасика ко мне! Поужинаем, и я все тебе заодно расскажу. А то стоим тут на дороге, понимаешь! Придешь?
Алексей кивнул даже раньше, чем успел обдумать предложение Спиридонова. А через полчаса он уже входил в дом участкового.
За стол еще никто не садился – ждали гостя. Но стоило Алексею войти в избу, как Иван Валентинович, переодетый уже в штатское, сделал приглашающий жест в сторону накрытого стола, как сразу бросив коротенькое: “Здрасьте”, прыгнула на один из стульев девчонка лет шестнадцати – дочка Спиридонова.
Иван Валентинович неодобрительно покачал головой, глядя на дочь, но ничего не сказал. Вышла из соседней комнаты жена участкового – Анна Сергеевна, шепнула мужу: “Уснула!”, а потом, поздоровавшись с Алексеем, пригласила его присаживаться к столу.
