Текст книги "Работа над ошибками (Puzzle)"
Автор книги: Андрей Буторин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Вместе с Илмой!
– Без разницы, – равнодушно ответил Иван Валентинович, но тут же заметил: – Хотя, было бы неплохо, чтобы Илма отправилась к хронистам...
– Это еще зачем?! – вскинулся Алексей.
– Прояснить обстановку, – спокойно, будто разговор шел всего лишь о походе в булочную, сказал Спиридонов. – Ведь Илма была уже в их мире. Необязательно даже вступать в прямой контакт – достаточно хотя бы просто походить, посмотреть, послушать...
– Вот уж... – с языка Алексея чуть было не сорвалось нецензурное слово. – Вот уж нет! – Алексей вскочил и смерил Спиридонова удивленно-негодующим взглядом. – Иван! Ты что, охренел совсем?! То Кольку хочешь к наннгам послать, то Илму к хронистам! У тебя что – крыша от всего этого поехала, или ты это просто шутишь так, на ментовский манер?
Участковый, казалось, ничуть не обиделся на “мента”. Все тем же спокойным тоном он сказал:
– Я не охренел, и крыша у меня на месте. А шутить я вообще не люблю. Но раз ты так болезненно реагируешь на мое предложение насчет Илмы, предложи другую кандидатуру!
Алексей все еще был “на взводе”, хотя и очень быстро “остывал”.
– Ну, я не знаю! – покрутил он ладонью в воздухе. – Вот сам бы ты и шел! Тоже ведь там был...
– По-моему, я уже говорил, что останусь здесь, и объяснил почему! – слегка повысил голос Спиридонов.
– Ну, кто тогда? – пожал плечами Алексей. – Опять же я тогда... После Вакла... Хотя! – Алексей замер от пришедшей в голову мысли, но тут же махнул рукой. – Нет, нереально...
Участковый посмотрел на Алексея. Посмотрел так, что Алексей стал почему-то оправдываться:
– Да я о Лекере подумал! Вот бы кто пригодился! Но он же там, в Пустоте...
Глаза Спиридонова всего на долю мгновения заинтересованно блеснули, а может это просто показалось Алексею. Сказал же участковый следующее:
– Ладно, подумаем... А пока, чтобы не терять даром время, которого на самом деле у нас нет, вы с Илмой отправляйтесь на ваклианскую территорию, а я пока введу Михаила Дмитриевича в курс дела.
Глава 7
Идти по лесу было сначала интересно, даже жутковато – казалось, из-за каждого куста или из-за дерева может показаться житель иного мира. Никто, однако, кроме встревоженных птиц, ниоткуда не показывался, и компания друзей вскоре откровенно приуныла.
– Ну, и где твой инопланетный мир? – не выдержал, наконец, Ленька Карпухин, обращаясь, понятное дело, к Кольке. Тот угрюмо молчал, поскольку ответить было нечем.
– Этот лес – с другой планеты! – зловещим голосом проговорил Валерка Мителев, дурачась. – Просто там такие же деревья, как и у нас!
Друзья дружно загоготали, только Колька обиженно фыркнул и прибавил шагу.
– Куда ты, Коля?! – противным голосом заверещал Ленька. – Сейчас тебя слопает инопланетный медведь!
Остальные подхватили:
– Инопланетный слон!
– Инопланетный крокодил!
– Вонючая жаба с планеты пиявок!
– А чем это так пахнет? – закрутил вдруг носом Андрюха-Ушастик.
Все дружно заржали, приняв вопрос Ушастика за продолжение игры.
– Да не, правда пахнет! – повторил тот.
Мальчишки остановились и тоже стали принюхиваться. Пахло и правда совсем не так, как в обычном лесу.
– По-моему, мы сейчас опять к этим... красным червям выйдем, – высказал предположение Валерка, отчего Ушастик сразу поежился.
Запах действительно напоминал тот, утренний, но он был очень слабым, не вызывая такого отвращения. К тому же, пахло чем-то еще, причем, отдаленно знакомым.
– Больницей что ли воняет... – пробормотал Ленька.
– Ну, йодом кажись! – согласно кивнул Валерка.
Между тем Колька ушел вперед, пока остальные старательно нюхали воздух. Его вопль заставил всех разом подпрыгнуть. Что там орал из-за густого, молодого ельничка Колька, они разобрали не сразу. Сначала всем троим послышалось, что друг выкрикивает слово “горе”, только делал он это почему-то столь восторженно, что было совсем непонятно, как это можно так радостно горевать.
Первым догадался Валерка:
– Пацаны! Он море увидал!
И тут все трое одновременно ринулись вперед, напролом, через невысокие, тесно сгрудившиеся елочки, царапаясь об их колючие ветки и весело визжа при этом. Ельник кончился неожиданно, словно его что-то ровно-ровно перерезало. А дальше... Сначала ребятам показалось, что дальше – только небо, поскольку глянцевая светло-серая сфера отражалась и снизу, только внизу она была гораздо более темной и совсем даже не глянцевой, а напротив – рябой и шероховатой. Перед ними простиралось самое настоящее море!
Последним из ельника вылетел Ушастик и, не успев затормозить, по инерции полетел прямо в темную воду. Он истошно заверещал, но крик быстро прервался, поскольку волны тут же сомкнулись над Андрюхиной головой. Впрочем, Ушастик сразу вынырнул и принялся плеваться и кашлять.
– Тьфу! Соленая! – завопил он, только уже не испуганно, а восторженно. Нечаянное купание начинало ему нравиться.
– Красота! Красотища! – Андрюха лихо нырнул, а Ленька с Валеркой немедленно принялись стягивать с себя рубашки, намереваясь присоединиться к другу. Но Колька Пеструхин закричал вдруг сердито:
– Стойте, придурки! И ты вылазь, Ушастик! Вы че, совсем?! Это же – инопланетное море! А вдруг там чудища всякие, типа наших акул или спрутов?! Может, сама вода ядовитая!
Валерка и Ленька замерли, а Андрюха вновь завопил – теперь уже с ужасом в голосе и отчаянно замолотил по воде руками и ногами. Ему удалось подгрести к самому берегу, но встать ногами на дно никак не удавалось. Это обстоятельство привело Ушастика в полную панику. Он завизжал пуще прежнего, беспорядочно задергался, заметался и в итоге стал откровенно тонуть. Это выглядело столь нелепо в полуметре от суши, что друзья не сразу даже догадались придти Андрюхе на помощь. И только лишь Колька Пеструхин быстро лег на живот у самой кромки воды и, вытянув руку, сумел зацепить Ушастика за волосы, когда Андрюхина голова в очередной раз показалась из воды. Он подтянул друга до берега, но вытащить из воды не смог.
– Что стоите как истуканы?! – закричал он обалдевшим мальчишкам. – Помогите хоть!
Валерка с Ленькой наконец-то вышли из ступора и бросились вытаскивать на берег Ушастика. Втроем им это вполне удалось. Ушастик лежал под молоденькими елочками мокрый и бледный. Глаза его были закрыты.
– Он что, умер, да?! – прошептал Валерка, тоже вмиг побледневший.
– Точно, вода ядовитая! – ахнул Ленька.
– Ну, вы придурки! – покачал головой Колька. И, вспомнив кое-что из школьных уроков ОБЖ, попытался сделать Ушастику искусственное дыхание. После пары-тройки выдохов “рот – в рот”, Андрюха отчаянно закашлял. Изо рта и носа его потекла вода, затем Андрюху вырвало – тоже почти одной водой, – и только после этого он раскрыл глаза. Увидев над собой испуганные лица друзей, он заплакал, тоненько завывая. Никто, однако, не засмеялся. Даже Ленька Карпухин воздержался на сей раз от непременных острот и подколок.
Наконец, Ушастик выплакался и сел, обхватив руками колени. Его мелко трясло – то ли от холода, то ли от пережитого страха, а скорее всего – от того и другого сразу.
– Т-там дна н-нету... – заикаясь, выдавил Ушастик, продолжая всхлипывать.
Ленька и Валерка синхронно повернули головы в сторону моря. В глазах читалось недоверие. Колька же Пеструхин неожиданно сказал:
– Так и должно быть.
Теперь головы с еще большим недоверием в глазах повернулись к нему. Даже Андрюха перестал шмыгать носом и тоже уставился на Кольку. Тот снисходительно хмыкнул и пояснил:
– Этот кусок моря тоже выдернут с какой-то планеты. Может, прямо из середины океана! Тогда здесь глубина – несколько километров.
Андрюху от этих слов затрясло еще больше. Он живо представил, какая бездна только что находилась прямо под ним. А ведь она, к тому же, могла быть и обитаемой!
– К-как вы д-думаете, т-там правда кто-н-нибудь живет? – задал вопрос Андрюха. Он спросил будто бы всех, но ясно было, что обратился он непосредственно к Кольке. Колькин авторитет за последние минуты вырос просто до недосягаемой высоты. Все это отчетливо осознавали, как, впрочем, и сам Колька. Еще пару недель назад он бы загордился этим так, что лопнул бы, наверное, как передутый воздушный шарик. Теперь же он принял это совершенно спокойно, как должное.
– Кто-нибудь должен жить. Жизнь вообще зародилась в океане, – сказал он, вспомнив уроки естествознания.
– А на берег оно не выползет? – спросил вдруг Валерка.
– Ага, оно уже выползло, – снова ожил и принялся острить в своей манере Ленька. – Сейчас выпрыгнет вон из тех кустов!
Машинально все глянули на кусты. И все хором заорали, причем громче всех – сам Ленька: из-за кустов показался некто с непропорционально большой головой, длинными руками и короткими ногами. Большие, раскосые глаза существа занимали, как показалось ребятам, пол-лица. В следующую секунду все четверо уже ломились напролом сквозь ельник.
Лекер устал думать. Потеряв тело, а вместе с ним и все органы чувств, ему не оставалось ничего другого, как думать, думать, думать... Вспоминать, размышлять, фантазировать, мечтать... Впрочем, о каких мечтах может идти речь? О чем можно мечтать, если ничего нет?! Совсем ничего! И, по-видимому, никогда уже не будет... А может – и не было?
Лекер устал. Он все же мечтал. Но мечтал об одной всего лишь вещи: перестать думать. Перестать мыслить. А существовать он и так уже перестал.
Мысли действительно стали удаляться от Лекера. Сначала он “увидел” их как бы со стороны – так “видел” Лекер раньше мысли других разумных существ. Затем они сбились в маленькое легкое облачко, перемешались, перепутались, а потом это облачко – и так, впрочем, невидимое – медленно растворилось в Пустоте, не оставив следа. Лекер перестал быть.
И вдруг – какой удар! Жестокий и подлый! Свет, боль, крик! Лекер не сразу понял, что кричит он сам – кричит не мысленно, а во весь голос, вибрируя готовыми лопнуть голосовыми связками! А эта боль! Никогда прежде он и представить себе не мог, как это больно – обретать свое тело! После долгого пребывания в невесомости тяжело и больно привыкать к обычной тяжести. Во сколько же крат больнее оказалось после пребывания нигде привыкать к собственному телу! И свет – обычный дневной свет, даже не солнечный – как же он резал и жег глаза!
Лекер лег, свернувшись калачиком, и зажмурился. Так пролежал он неизвестно сколько. Он не помнил. Он не понимал. Ведь мысли улетели! Но, оказывается, не навсегда. Раз он думает о том, что ему больно – значит он все-таки думает. Неожиданно это открытие сильно расстроило Лекера. Он даже заплакал, как в детстве, от непонятной обиды. Как приятно было – не быть! И вот...
Лекер перевернулся на спину. Осторожно открыл глаза. Над ним – высоко-высоко – нечто гладкое, однотонное, светло-серое... Посмотрел вниз – грязное, неровное, темно-серое... Серый мир... Почти как дома, отчего-то подумал Лекер.
Он медленно поднялся на дрожащие ноги и огляделся вокруг. Пустыня – голая, унылая, серая... Правда, после Пустоты и этот однотонный пейзаж кажется буйством красок! Впрочем, что-то цветное виднеется вдали – какая-то зеленая полоска у самой линии горизонта, очень уж близкой, кстати.
Лекер побрел в сторону зелени. С каждым шагом он все больше и больше привыкал к вновь обретенному телу. В конце концов прежние ощущения, хоть и медленно, с опаской, вернулись к нему. Лекер вздохнул полной грудью. Нет, быть все же тоже неплохо!
Зеленая полоска оказалась лесом. Земным лесом – его Лекер помнил хорошо. Он вообще все всегда хорошо помнил. Но земной лес еще при той, первой недолгой встрече произвел на него самое замечательное впечатление! Он не врал тогда Алексею, что Земля ему понравилась... Алексей! Может, он здесь? Но разве это Земля? Там было другое небо, горизонт – широкий, бескрайний! Но лес... Лес – точно земной! В этом Лекер был уверен.
Не успел он пройти по лесу и сотни шагов, как услышал впереди голоса – звонкие, детские. Мысли с такого расстояния не читались, и Лекер осторожно подошел поближе, укрывшись за густым кустарником.
“...оно уже выползло, сейчас выпрыгнет вон из тех кустов!” – “услышал” вдруг Лекер и поразился, как же его быстро заметили. Что ж, скрываться далее было просто глупо, и Лекер вышел из-за куста навстречу голосам.
Глава 8
Когда дверь за Алексеем и Илмой закрылась, Митрич, до сих пор неподвижно и молча сидевший на стуле, повернулся к Спиридонову.
– Ну, и о чем вы хотели со мной побеседовать? Зачем вы хотели посылать за мной гонца?
Участковый помолчал, словно собираясь с мыслями, а затем неожиданно мягко, почти ласково спросил:
– Может быть, чайку?
– Яд, – коротко ответил Митрич.
– В каком смысле? – удивился Спиридонов.
– Для наннгов вода – яд.
– Вот как! – участковый снова стал холоден. – Тогда о деле. Вы знаете, что произошло сегодня?
– В общих чертах. Алексей Романович кое-что рассказал, когда навещал меня на Реге. Некоторые умозаключения позволили мне воссоздать случившееся в более-менее логичном виде...
– Ну-ну-ну, любопытно! – подался вперед Иван Валентинович.
– Вам-то, как я понял, картина и без меня ясна! – буркнул старик.
– Очень интересно послушать ваши выводы! – невозмутимо ответил Спиридонов.
– Хорошо! – быстро согласился Митрич. Видно было, как вспыхнула в нем искра исследователя. – Я поделюсь с вами своими умозаключениями! Итак, некто или Нечто – но тогда уже с заглавной буквы – расчертил несколько миров на участки. Алексей утверждает, что это – треугольники. Допустим, не важно! В момент этой разметки, можно сказать – выкройки, между данными мирами установилась некая связь в виде межпространственных переходов. Через один из таких переходов мою буйную голову и доставили наннги в свой мир в обмен на потерянную голову одного из своих сограждан. Через этот же переход они доставили на Рег мальчика, Колю Пеструхина. Через подобный переход попал на Рег Алексей Белозеров. Судя по его рассказам были еще переходы как минимум между тремя мирами, не считая Рега и Земли.
– Всего миров – восемь, – подсказал Спиридонов.
– В таком случае, выкройка представляла собой развернутый октаэдр, – быстро сориентировался Михаил Дмитриевич.
Участковый согласно кивнул.
– Ну а теперь октаэдр свернулся, – подытожил Митрич. – Или его свернули.
Спиридонов несколько раз хлопнул ладонью о ладонь.
– Браво!
– Что, угадал? – самодовольно заулыбался Митрич.
– В точку!
– Одного не пойму, – снова стал серьезным старик, – кому и главное – зачем все это понадобилось?
– Ну, этого никто не знает! – покачал участковый ладонью.
– Кроме них! – показал вверх своим палецьцем-щупальцем Митрич.
– Разумеется! – Голос Спиридонова прозвучал непонятно-насмешливо.
– Ладно, – Митрич хитро прищурился. – Никто ничего не знает, никто ничего не понимает, а старый получеловек-полунаннг вам все-таки зачем-то понадобился!
– Вот вы сами все и объяснили!
– Полунаннг? – догадался Митрич.
– Именно.
– Но зачем?!
– Михаил Дмитриевич! Да для налаживания контакта с наннгами, конечно! Для ведения переговоров!
Митрич после этих слов участкового помрачнел.
– Не с кем там больше налаживать контакт... – буркнул он. – И переговоры вести не с кем.
– Не понял вас! – вскочил Спиридонов.
– А что понимать? Нет больше наннгов... Здесь, на Октаэдре, во всяком случае.
– Как это нет?! – Иван Валентинович быстро заходил по комнате от волнения. – Куда же они подевались?!
– Большинство – умерли, а остальные – не лучше мертвых, полностью лишены рассудка... И тоже скоро умрут.
– Да как же это так?! – закричал Спиридонов. Казалось, гибель наннгов стала его личной трагедией. Митрич никак не ожидал от участкового такой реакции.
– А вот так... – Митрич оставался спокоен, по крайней мере, внешне. – Я же говорил вам, что вода для наннгов – яд. Правда, только если принимать ее внутрь, что наннги, разумеется, не делают. Зато морская вода, как оказалось, – убивает и при наружном применении, так сказать... И даже если не купаться в ней, а просто находиться поблизости, подышать морским воздухом – в мозге начинаются необратимые процессы.
– Но откуда на Регинянском участке взялось море?!
– А с соседнего участка! Регинянский кусок оказался почему-то чуть-чуть ниже с одного края – как раз с того, что граничит с морем, – ну оно, это море, и залило половину территории. Мелко, но наннгам хватило. Сначала-то никто ничего не понял, видят: вода заливает, стали спасать оборудование, потом сами спасатели начали падать – остальные бросились их выручать. Ведь у наннгов это в крови – сам, как говорится, погибай, а товарища выручай... Пока поняли, в чем дело, было уже поздно: кто не искупался – так надышался. Мой-то, Тгер, – Митрич ткнул щупальцами в живот, – тоже того... Сначала плакал все, как ребенок несмышленый, а потом и вовсе затих...
– Но как же, как же, как же... – продолжал метаться по комнате Спиридонов. – Вода, почему вода?! Ведь вода – основа организма, как человека – так и наннгов...
– С чего вы взяли? – удивился Митрич. – Про наннгов-то?
– Как бы иначе ваша голова сосуществовала с их телом?
– Ну-у, батенька! – протянул старик. – Вот уж в чем – в чем, а по научной части, тем более – в биологии, наннги сильны!
И тут произошло нечто совершенно неожиданное и странное. Спиридонов вдруг резко остановился, буквально упал на стул и, уткнув лицо в ладони, заплакал. Он рыдал безутешно и горько, словно только что потерял близкого человека.
Митрич опешил. Вскочил, хотел было успокоить участкового, но остановился. Как успокаивать человека, если совершенно не понятна причина его расстройства?! Вернее, сама причина как бы ясна, но, в то же время, абсолютно неясно, как она могла вызвать подобную реакцию?
И все же Митрич пробормотал, понимая, что говорит ерунду:
– Ну, чего вы так-то уж... Наннги все ж не люди, хоть и разумные...
– Да при чем тут наннги! – вырвалось у Спиридонова между рыданиями.
Вот тут Митрич снова сел. Хорошо, что стул оказался как раз там, где надо.
Спиридонов мгновенно преобразился, словно и не рыдал только что, как первоклассник после первой двойки. Видимо, вырвавшаяся из собственных уст фраза ему тоже не понравилась.
– Я извиняюсь, Михаил Дмитриевич, – произнес участковый сухо. – Сорвался. Нервы – ни к черту, после всего этого... – Он обвел вокруг руками, а потом махнул одной из них.
– Понимаю, понимаю, – пробормотал старик, хотя почувствовал себя очень неуютно.
– Да вы не думайте, я не свихнулся! – догадался о сомнениях Митрича Спиридонов. – Но вы, наверное, еще не все знаете!
– Наверняка не все! – подтвердил Митрич.
– Так вот, проблема-то у нас – в наших соседях!
И старший лейтенант принялся пересказывать старику первую часть совещания.
Поскольку Митрич знал из рассказов Алексея и о хронистах, и о невидимках, он понял ситуацию без долгих объяснений. И сразу принялся размышлять.
– Ну, во-первых, гибель наннгов нам, пожалуй, даже на руку, как ни кощунственно это звучит, – неожиданно “выдал” он после непродолжительного раздумья.
Настал черед удивляться Спиридонову.
– Вы меня простите... – начал он, но Митрич встряхнул своими щупальцами.
– Все очень просто! Наннги ни за что не стали бы помогать ни землянам, ни ваклианам, ни этим... как их... хронометристам...
– Хронистам, – подсказал Спиридонов.
– Никому! Никому и ни за что! За себя бы они, конечно, бились до последнего, но, учитывая специфику атмосферы над регинянской территорией, не думаю, чтобы кто-то туда особо стремился.
– Но ведь и сами они не стали бы на нас нападать!
– Конечно не стали бы! Зачем это им?
– Ну, и каким же тогда образом их гибель нам на руку, как вы изволили выразиться?
– Так ведь теперь вся регинянская техника – бесхозная, так сказать! – сощурился Митрич. – А я умею с ней обращаться!
– Техника, вы говорите? – заинтересовался участковый. – Что именно за техника?
– Во-первых, пара-тройка десятков катеров с антигравитационными двигателями. Это, знаете ли, вещь! До километровой высоты – вообще никаких ограничений! Можно и немного выше, но раз у хронистов нет авиации – то выше и не надо!
– Отлично, отлично! – потер руки Спиридонов. – А во-вторых?
– Есть еще и в-третьих! – самодовольно усмехнулся Митрич. – Ну, а во-вторых – индивидуальные спецкостюмы, эдакие суперскафандры с мощнейшей защитой – антигравитационным же силовым полем. Их, правда, едва с десяток наберется, насколько я знаю... А вот в-третьих – этого навалом – замечательные такие устройства, не знаю, как и перевести на русский... Типа, все в одном! Эта штуковина у каждого наннга имелась, как у нас наручные часы, или там – авторучка. Короче говоря, эта вещь и измерять почти все умеет, и связь поддерживать, и, что очень сейчас важно, стрелять! Мне именно такой штуковиной голову отрезали, мяукнуть не успел! – словно бы похвастался Митрич.
– Отлично, замечательно! – продолжал потирать руки Спиридонов. – Вот уж, действительно, подарок судьбы! Лишь бы только хронисты до всего этого добра первыми не добрались!
– Да не сунутся они в ту вонь! – отмахнулся Митрич.
– Кто их знает! – покачал головой участковый. – Нет, так рисковать мы не имеем права! Нужно срочно доставить все это добро сюда! Сложно управлять катерами?
– Не сложнее, чем трактором!
– Вот вы тогда с местными трактористами туда сейчас и направитесь!
– Сколько ж тех трактористов! – засомневался Митрич. – Да и согласятся ли...
– Ну, не та сейчас ситуация, чтобы спрашивать у них согласия! – жестко ответил Спиридонов. – Живем, можно сказать, по законам военного времени! А трактористов в Никольском – почитай столько, сколько всего мужиков, уж во всяком случае не меньше двадцати, да ребята-старшеклассники еще, у нас ведь, сами знаете, в школе трактор изучают!
Митрич нахмурился. Почесал своими щупальцами с присосками нос.
– Ну, хорошо, – сказал он наконец не очень-то решительно. – Только есть одна проблема! Как ваши трактористы будут там дышать?
– Дышали же Белозеров с Пеструхиным! – заметил Спиридонов. – Вы же делали им какие-то фильтры!
– Здесь-то у меня фильтров нет! Хотя... – Митрич ненадолго задумался, вновь поднеся щупальца к носу. – Если в здравпункте найдутся кое-какие лекарства и марля...
Участковый встал из-за стола и решительно направился к двери.
– Пойдемте, пойдемте! – позвал он Митрича. – Нельзя терять ни минуты! Отправляйтесь немедленно в здравпункт, возьмите там все, что надо – скажете, что я разрешил! А я сейчас соберу людей и передам их под ваше командование! – И, явно повеселевшим голосом, Спиридонов добавил: – Мы еще наведем на этом Октаэдре мировой порядок, мать его ети!
Глава 9
Лекер понял, что если он сейчас же не предпримет самых решительных действий, то лишится источника информации. А тогда... Кто знает, кого он сумеет еще встретить в этом лесу! Поэтому он со всех ног бросился в сторону ельника, ветки которого еще продолжали раскачиваться.
– Постойте, прошу вас, постойте! – “закричал” Лекер как можно более дружелюбно. – Я добрый, я хороший! Погодите, друзья мои, я попал в беду, мне нужна ваша помощь!
“Прокричав” все это, Лекер на бегу стал “прислушиваться”. Он уловил многое – и обрывки мыслей, и слова, произнесенные голосом:
– Оно говорит!
– Оно прямо в башке говорит!
– Пришелец, точно!
– Гипнотизирует, наверное...
– Заманивает!
– А может, правда, ему помощь нужна?
– Ага, помощь! Может, он проголодался, вот и будет от тебя помощь!
Лекер хотел ответить, что не питается разумными существами, но вовремя одумался. Умение “слушать” чужие мысли вряд ли понравится его новым друзьям! Надо как бы невзначай... Ага!
– Да постойте же! – “завопил” он еще жалобнее. – Я боюсь оставаться тут один! Я не знаю здешних мест! Я боюсь хищников! Я боюсь, что меня съедят!
Сработало! Попало в точку! Хруст веток впереди прекратился. Лекер тоже остановился. Снова прислушался. Теперь беглецы говорили вслух:
– Слышали, пацаны, он сам боится, что его сожрут!
– Он плачет почти...
– Ага, крокодильими слезами!
– Да брось ты, Ленька! Может, человеку и правда помощь нужна!
– Человеку! Ну ты сказал!
– Ну, не человеку, ну, этому... гуманоиду. Все равно ведь он как человек...
– Ладно, стойте здесь, я схожу, поговорю с ним!
– Колька, а ты че, не боишься?
– Я уже свое отбоялся! И не такое видал!
– Ой-ой-ой! А чего же тогда драпанул?
– Вам только скажи, что испугался, да еще как испугался, сразу авторитет – коту под хвост! – Это уже мысленно...
– Вас догонял, чтоб от страху не заблудились! – А вот это опять вслух...
Вихрастый парнишка лет двенадцати вынырнул из-за ближайших кустов неожиданно. Остановился перед Лекером, разглядывая с опаской, но не теряя собственного достоинства. Лекер это оценил.
– Здравствуйте, юноша! – поздоровался он как можно более вежливым “голосом”.
– Здравствуйте, – кивнул мальчик. – Вы... чего здесь делаете?
– Я тут очутился совершенно случайно. Я даже не знаю, где я вообще нахожусь!
– Ну, это долго рассказывать! – серьезным тоном произнес парень. – Но вы не бойтесь!
– Как же мне не бояться! Кругом все странное, чужое... Даже ты... Ты ведь не такой, как я!
– Ну, не такой, ну и что! Разумный ведь! Меня, кстати, Колькой зовут... Николай Пеструхин! – Мальчик протянул Лекеру слега дрожащую руку.
– Колька? Пеструхин?! – Лекер опешил. – Так мы ведь с тобой некоторым образом знакомы! А где Алексей?
– Какой Алексей? – пришла очередь удивляться Кольке.
– Алексей Белозеров! Я ведь помог вам выбраться из Пустоты, помнишь? Меня зовут Лекер!
– Ни фига себе! – ахнул Колька.
– Вот так встреча! – искренне обрадовался Лекер. – Мир, оказывается, тесен!
– Так говорили у нас, на Земле, – вздохнул мальчик. – А теперь точно, тесен...
– Не горюй, Коля! – бодро сказал Лекер. – Алексей нас всех спасет! Веди меня к нему!
– Он что, супермен, всех спасать? – буркнул Колька.
– Он – лучше! – заулыбался Лекер. – Он даже научил меня шутить и смеяться!
– Ну, пойдемте, похохочем!
Колька вышел из ельника с невозмутимо-гордым видом. Сзади тихонько и скромно “нарисовался” Лекер. Мальчишки поглядывали на эту парочку со смешанными чувствами: на Кольку – с уважением и даже завистью, на Лекера – с любопытством и опаской.
– Здрасьте... – кивнул Лекер.
Ребята нестройно поздоровались в ответ.
– Это Лекер, – небрежно мотнул головой назад Колька, – мой знакомый.
Мальчишки зашушукались, с явным недоверием отреагировав на слова друга.
– Лекер, скажите! – обернулся Колька.
– Друзья мои! Николай абсолютно прав! – закивал головой Лекер. Он-то все “слышал” и знал, какие неприятные по отношению к Кольке мысли гуляют сейчас в головах его приятелей.
– Где это вы успели познакомиться? – спросил, наконец, Ленька Карпухин.
– О! – закатил глаза Лекер. – Это случилось там, где лучше никогда больше не бывать! Это знакомство состоялось в Пустоте! Я некоторым образом спас вашего друга...
– Ну уж спас! – прервал словоохотливого гуманоида Колька. – Ну, оказали услугу... Спас меня дядя Леша!
– Да-да! – снова закивал Лекер. – Алексей Белозеров – великий спасатель! Он и сейчас всех спасет! Ведите меня скорее к нему!
Без лишних разговоров все направились в сторону Никольского. Впечатлений ребятам хватило. К тому же захотелось есть.
Спиридонов только что отправил на территорию Рега Митрича с отрядом из двадцати четырех человек, двадцать три из которых были взрослыми, в основном – сельскими механизаторами, а один, Кирилл Невостребов, – одиннадцатиклассником. Еще одного старшеклассника – рыжего Кольку Анциферова, не отпустила мать; Кирилла же мать отпустила только потому, что в группе был и его отец.
Иван Валентинович подходил уже к своему дому, как увидел выходящих из леса четверых мальчишек и взрослого мужчину, показавшегося издалека немного странным. То ли походкой он выделялся, то ли фигурой...
Спиридонов заинтересовался и остался стоять у калитки, поджидая, пока незнакомец с мальчишками подойдут ближе. Одно то, что здесь оказался незнакомец было странным! Откуда, мать его ети?!
Мальчишки увидели участкового и, замахав руками, прибавили шагу. Незнакомец не отставал. Чем ближе он подходил, тем все более отчетливо Спиридонов осознавал, что видел уже где-то эти неестественно длинные руки, коротковатые ноги... Эти – о Боже! – большие раскосые глаза на… нечеловеческом лице...
Спиридонов его вспомнил – это Лекер понял сразу, как только поравнялся с участковым. И все... Лекеру показалось, что он даже услышал, как лязгнула заслонка, отсекающая мысли Спиридонова от его, Лекера, посягательств. Это очень не понравилось Лекеру. Мало того – это насторожило и напугало его! Блокировка подобной силы не встречалась до сих пор Лекеру у землян! Да и никакая вообще блокировка... Впрочем, сколько он тех землян видел?
Испуга своего Лекер не выдал, напротив – вежливо поздоровался и представился. Хотел было пояснить, кто он и откуда, как вокруг загалдели мальчишки, перебивая не только его, но и друг друга:
– Иван Валентинович, он из другого мира!
– Он знакомый Белозерова!
– Лекер спас Кольку из Пустоты!
– Ему нужна помощь...
– Лекер ищет дядю Лешу!
– А ну-ка, цыть! – строго прикрикнул участковый. – Приказа галдеть не было! – Затем он внимательно посмотрел на Лекера и сказал, глядя тому прямо в огромные глаза: – Ну а вас я очень хотел бы послушать!
Лекер закивал часто-часто.
– Да-да! – широко улыбаясь, начал он. – Я как раз и хотел все вам рассказать! Вы ведь – местное начальство? – Не дожидаясь ответа, Лекер “затараторил” дальше: – Ребята правильно говорят, я хочу встретиться с Алексеем Белозеровым! Мы знакомы с ним, мы встречались с ним на...
– Знаю я, где и как вы с ним встречались! – перебил лекеровскую тираду Спиридонов. – Ваша роль во всей истории мне хорошо известна! – Слово “роль” участковый нехорошо выделил голосом, так, что Лекер поежился. Он попытался сказать что-то в свое оправдание, но Спиридонов остановил гуманоида властным жестом руки и продолжил: – Алексей Белозеров рассказал мне также и о вашем последнем поступке, благодаря которому мальчик был спасен. Однако, оснований полностью доверять вам у меня нет, вы уж извините! В нынешней ситуации я не могу доверять никому, а тем более представителю расы, скажем так, – потенциального противника...
– Нет-нет, что вы! – сумел вставить Лекер, но Спиридонов вновь остановил его жестом, не терпящим возражений.
– Потенциального противника! – чеканя каждый слог, повторил Спиридонов. – Я с большой долей вероятности имею основания видеть в вас возможного врага, шпиона, диверсанта! Зачем вам нужен Белозеров? Как вы вообще здесь очутились? Вы же были в Пустоте, откуда нет возврата!
Лекер с опаской подождал. Но Спиридонов молчал, ожидая ответа.
– Я и сам не знаю, как выбрался из Пустоты, – пожал плечами Лекер очень по-земному. – Вы можете мне не верить, доказательств у меня все равно нет... А Белозеров... Он не то, чтобы мне нужен... Просто, он больше всех других владеет информацией. Только он может всех нас спасти!
