Текст книги "Работа над ошибками (Puzzle)"
Автор книги: Андрей Буторин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глядя на поверженное животное, Алесей не сразу заметил странное существо, вышедшее из-за деревьев слева, а когда заметил – остолбенел, не зная, убегать от него или смеяться. Убегать казалось разумным, поскольку существо держало перед собой многозарядный арбалет, но... смеяться хотелось больше, поскольку внешний вид существа располагал именно к этому. Если бы не отсутствие шерсти и вообще какой-либо растительности на теле, да еще большой – под метр восемьдесят – рост, существо было бы вылитым Чебурашкой! Большая голова с огромными круглыми ушами, наивно-доверчивые глаза-блюдца, маленький ротик – все это словно было срисовано с известного мультипликационного героя. В довершении сходства ножки существа были коротенькими, но с огромными полукруглыми ступнями. На этом, правда, сходство заканчивалось: торс и руки «Чебурашки» были словно позаимствованы у какого-то земного культуриста – они так и бугрились мышцами и вздувшимися венами, правда, на руках было только по четыре пальца. Существо имело какой-то бледно-голубоватый цвет, отчего еще больше походило на игрушку. Зато голос – настоящий, а не какой-нибудь телепатический – был у «Чебурашки» громким, низким, безоговорочно мужским и на удивление знакомым.
– На чужой планете соваться в лес без оружия непредусмотрительно! – сказало существо по-русски.
– Так где ж его взять! – постарался больше ничему не удивляться Алексей.
– Значит, сторонкою надо, сторонкою!
– Так если надо прямо!
– Так уж и надо?
– Именно так.
Существо скорчило смешную рожицу, видимо означавшую глубокую задумчивость, даже почесало свой лысый затылок четырехпалой ладонью. Затем сказало:
– Ну, тогда пошли!
– Куда? – все-таки удивился Алексей.
– Как куда? Ты же сам сказал: прямо!
И «Чебурашка», не оглядываясь, смешно засеменил в лесную чащу. Алексею с Колей ничего не оставалось, как последовать за ним.
За всю дорогу существо не проронило больше ни слова и ни разу не оглянулось на своих спутников, которые едва поспевали за ним сзади.
Колька еще в самом начале пути спросил у Алексея шепотом:
– А это кто такой?
– Сдается мне, Коля, – ответил Алексей, как раз и размышлявший только что над этим вопросом, – что это именно тот, кто нам и нужен!
– Это Туунг?! – вылупил Глаза Колька.
– Конечно же нет! Я полагаю, что это его учитель.
Колька в ответ только присвистнул. Весь дальнейший путь Алексей и Коля молчали, отчасти потому, что быстрая ходьба по лесу не особо способствовала разговору, отчасти потому, что любой заданный в этой ситуации вопрос не только не имел ответа, а только лишь порождал новые вопросы.
Между тем лес неожиданно кончился, и перед путниками открылась холмистая равнина; на ближайшем холме возвышался величественный и прекрасный замок.
– А вот и моя лачужка! – простер «Чебурашка» руку в сторону замка. – Добро пожаловать!
Глава 29
Посреди огромного, но тем не менее удивительно уютного зала ломился от многочисленных яств и напитков стол. Угощение услужливо подавали уже знакомые Алексею по замку Туунга големы. Сам же Алексей вместе с Колькой и «Чебурашкой» сидели за этим длиннющим столом, который, казалось, был накрыт для многолюдного банкета, и откровенно наслаждались процессом набивания желудков. Впрочем, к хозяину замка это не относилось – он ел мало, скорее даже не ел, а лишь дегустировал некоторые блюда, и то, похоже, больше из вежливости к гостям, за компанию.
Когда первое чувство голода было утолено, и Алексей, сыто отдуваясь, откинулся на спинку массивного стула с резной спинкой, хозяин замка нарушил молчание:
– Ну что ж, продолжим наше знакомство?
– Это были вы – там, во сне? – полуутвердительно спросил Алексей.
– А ты разумен! – ответил Маг и добавил, как тогда, во сне: – С тобой можно иметь дело!
– Вы действительно не местный, – не зная, с чего начать разговор, брякнул Алексей.
– А ты наблюдателен! – засмеялся хозяин замка. – Хотя я тебе об этом уже и так говорил.
– Так откуда вы?
– По большому счету, это не имеет значения. Даже если я назову тебе название моей родины – что это тебе даст? К тому же, моей родной планеты уже давно не существует... – Маг заметно загрустил, но тут же собрался и продолжил: – Я посетил уже столько миров, что считаю себя частью Вселенной, это я тоже тебе уже говорил. Между прочим, я был и на вашей планете!
– Вы были на Земле?! – ахнул молчавший до этого Колька. – Вы знаете, где она?!
– Мне незачем это знать... – непонятно ответил Маг. – К тому же, это было так давно!
– Как давно? – заинтересовался Алексей.
– Семьсот лет назад по вашему летоисчислению! И мне не очень-то, откровенно говоря, у вас понравилось! Меня даже чуть не сожгли на костре! Правда, мне пришелся по вкусу ваш архитектурный стиль. – Маг обвел руками своды зала в подтверждении своих слов. – И еще, я оставил у вас несколько учеников... Кстати, в ваше время магия еще существует?
– В общем-то да, – уклончиво ответил Алексей. – Но сколько же вам тогда лет?!
– Ты не поверишь! Да это и неважно. Правда, сейчас я уже по-настоящему стар и думаю, что если не дни, то годы мои уж точно сочтены... Поэтому я и выбрал в качестве своего последнего пристанища эту милую планетку, сделал ее еще краше, взрастил, так сказать, себе смену...
– Туунга, – кивнул Алексей.
– Не только Туунга, он один из многих.
– А вы, случайно, не Хозяин? – спросил вдруг Алексей.
– Хозяин чего? – не понял Маг.
– Ну... – замялся Алексей. – Туунг говорил о каких-то Хозяевах, Закройщиках...
– Увы-увы! – развел руками Маг. – Я знаю о них не больше тебя! Даже не знаю, а, скорее, догадываюсь... Вот и эта их Выкройка...
– Вы знаете об Октаэдре?!
– Еще бы мне не знать! Я же еще не совсем пенсионер – кроме охоты и основное свое занятие не забываю! Да и Туунг доложил, когда все началось...
– А вы-то почему не вмешались?! – не удержался Алексей.
– Все-таки зря я тебя назвал разумным, – сердито буркнул Маг. – Перехвалил...
– Вытирание соплей, разведение трутней, – съехидничал Алексей.
– Туунг?
– Угу.
– Он еще молод, – все еще сердито пробурчал хозяин замка. – Это только малая часть причины...
– В чем же вся причина?
– Если ты хочешь стать моим учеником – оставайся здесь как минимум лет на пять!
– Что-то не хочется...
– Тогда не задавай глупых вопросов!
Алексей так и не понял глупость своего вопроса, но спорить со старым Магом не стал. Вместо этого он спросил:
– Может быть, перейдем к моему делу?
– Можно и перейти, – уже более дружелюбно ответил Маг.
– Что же вы мне посоветуете?
– Вся проблема в том, что Закройщики закончили кройку, но Октаэдр еще не свернули. А когда они свернут – будет еще хуже... Сейчас же ничто не связывает между собой семь миров, кроме Пустоты.
– В которой находится Лекер? – подхватил Алексей.
– Да... И часть твоей девушки...
– Илмы?! – ахнул Алексей.
Маг кивнул и жестом прервал готовящийся сорваться с языка Алексея новый вопрос.
– Для начала хочу предупредить тебя: когда Октаэдр будет свернут – а это может произойти в любое мгновение – я уже ничем не смогу помочь тебе, и если ты в это время будешь находиться в Пустоте – возврата куда бы то ни было для тебя уже не будет...
– Так вы можете отправить меня в Пустоту?! – радостно воскликнул Алексей.
– А чему ты радуешься? – пожал плечами Маг. – Ну, могу. А дальше-то что?
– Что?
– Это я тебя спрашиваю: что?
– Я не знаю... – честно признался Алексей.
– Вот и я не знаю, – сказал Маг, но увидев, что Алексей пригорюнился, поспешил добавить: – Но догадываюсь! Насколько я знаю, у Лекера – призма, данная тебе Туунгом. У нее еще очень большой потенциал, и из Пустоты Несвернутого Октаэдра (прости меня за неуклюжесть сей словесной конструкции!) она может как минимум один раз открыть одну из трех вершин четырех из семи миров... Но, тут уж как повезет! То, что один из этих миров будет Землей – это однозначно, а вот насчет этого мира – вероятность два из трех.
– Довольно высокая. А вот откуда в Пустоте возьмется свет, чтобы «включить» призму?
– Свет может идти не только от звезд, – загадкой ответил Маг. – Тут есть еще одна проблема... Твоя девушка... В Пустоте ведь – не физическое ее тело. Там – ее основа, душа, в вашем понимании, и еще несколько нефизических, так сказать, оболочек. Их нельзя взять в охапку и отнести куда вздумается. Их и потрогать-то даже нельзя.
– Так что же тогда делать?! – испугался Алексей по-настоящему.
– Выход для тебя только один – поместить их на время в свое тело. Но! – выделил Маг голосом. – Это возможно лишь в случае родственности ваших с ней душ. Примут ли ваши души друг друга, вот в чем вопрос!
– Примут! – уверенно ответил Алексей, хотя, конечно же, не был в этом уверен. – А как быть с Колей?
– Я же сказал, что один из миров будет точно Землей, какие проблемы? – пожал плечами Маг.
– Но почему вы думаете, что Земля будет точно?
– Ну ты же видел схему Октаэдра! – укоризненно вздохнул Маг, но все же «сваял» в воздухе зеленоватую голографическую модель, такую же, как Алексею демонстрировал Туунг.
– Это Земля, – показал Маг на верхнюю грань, и Алексей сразу увидел, что «промахнуться», действительно, невозможно. Он кивнул, и октаэдр сразу же исчез.
– Ну так что, прямо сейчас отправитесь? – очень серьезно спросил Маг.
– А куда тянуть-то? – внутренне поежившись, ответил Алексей. – К тому же, вы сами сказали, что Октаэдр может свернуться в любое мгновение...
– Это так, – кивнул Маг. – Тогда – в путь! – С этими словами он достал откуда-то – словно прямо из воздуха – два сверкающих граненых алмаза, каждый величиной с кулак; их нестерпимый блеск заставил Алексея зажмуриться, а когда он снова открыл глаза – не увидел уже ничего.
Мысли, мысли, мысли... Одни только мысли – и больше ничего. Наверное, я наконец все-таки умер, подумал Алексей. Но эта мысль быстро улетучилась, как дымок тлеющей сигареты. Почему-то она не принесла с собой ни горечи, ни страха, ни долгожданного облегчения, а улетев, не забрала с собой гнетущих чувств, наполняющих душу Алексея. Сейчас, когда ничто, никакие внешние раздражители не отвлекали сознание, эти чувства обострились, вылезли наружу, прорвав тонкую оболочку самоуспокоения.
Что же я за человек, думал Алексей. Нет во мне ни чувства собственного достоинства, ни воли, ни умения, ни сил... Легко сломался после гибели Ларисы, чуть не стал алкоголиком, даже не нашел в себе сил просто жить! Ведь если бы не случай, не вся эта история с Выкройкой, я наверняка наложил бы на себя руки! Из-за такой уж дикой, непереносимой любви к Ларисе, которую я потерял? Но почему же тогда я так быстро забыл о ней, встретив Илму? Разве так можно, разве это правильно? Или же я просто не способен на настоящую любовь, просто я не могу быть один, я боюсь быть один, я не умею быть один? Оттого и жажда уйти из жизни – от страха остаться одному, он неумения жить в этом мире, от слабости, от собственной никчемности...
Ведь даже все это невероятное приключение, даже здесь я оказываюсь всегда в роли какого-то бесхребетного, беспомощного слизняка, не умеющего не то чтобы справиться с ситуацией, а даже просто принять какое-то серьезное решение, довести до конца начатое дело... Один лишь раз решился на что-то стоящее – пожертвовать собой для победы над невидимками, так и то Илма легко отодвинула меня своим нежным плечиком и сделала все сама...
Даже само решение отправиться за Колей – это решение Спиридонова! Даже самое начало всей истории – голова Тгера, – ведь это Митрич загорелся идеей найти разгадку, пригласив его, Алексея, за компанию! Раненой Илме оказал первую помощь Лекер, черный алмаз и призму дал Туунг... Нашедшийся Колька – чистая случайность! Я даже не попытался хотя бы «дернуться» на Реге, легко, без малейшего сопротивления став подопытным кроликом! И даже сейчас у меня появился какой-то шанс только благодаря Магу! А что же я сам?! Кто же я?! Пустота в Пустоте! Боже, как же я сам себя презираю! А еще пытался осуждать Лекера! Да он порядочней, решительней, самостоятельней наконец, чем я в сотни раз! Он ради сына, ради любви к нему, пошел на такое... Этому даже трудно подобрать определение... Он пошел против себя. И он же еще просит у меня прощения! Боже, как же я гадок и как же он свят!
– Ну, не настолько уж я свят... – раздался в мозгу Алексея знакомый голос Лекера.
– Ты все слышал? – ужаснулся Алексей.
– Честно говоря, да, – признался Лекер сразу, видимо, врать ему уже надоело, да и ни к чему больше было. – Я даже позволил себе насчет моего сына тебе подсказать... Ты же не знал?
– Действительно, не знал, – согласился Алексей. Немного подумав, он добавил: – Лекер, теперь я хочу попросить у тебя прощения...
– Ты-то за что? – искренне удивился Лекер.
– Ты знаешь...
– Ничего я не знаю! – вскипел вдруг Лекер. – Это твое самокопание и самобичевание – это твое личное дело! У меня на твой счет тоже есть собственное мнение!
– Ну, и какое же? – спросил Алексей без иронии, совершенно серьезно, даже с неким внутренним напряжением.
– С тобой можно иметь дело, – ответил Лекер словами Мага.
– Но ведь я же... – начал было Алексей, но Лекер перебил:
– За одни только эти мысли с тобой уже можно иметь дело! А все остальное придет, если ты сам этого захочешь и будешь к нему стремиться. И с любовью своей – тоже разберешься! Сердце само подскажет, а жизнь покажет! В крайнем случае, в холостяцкой жизни тоже есть свои прелести! Шучу.
– Ты еще не разучился шутить? – благодарно усмехнулся Алексей. Ему так вдруг захотелось обнять Лекера крепко-крепко, только вот нечем было обнимать, да и некого... И сразу на душе стало тревожно.
– Лекер, ты знаешь, зачем я здесь? – спросил Алексей.
– Разумеется, – не стал лукавить Лекер.
– Ну, и?
– Илма здесь, она ждет, – ответил Лекер, и Алексей только сейчас почувствовал, что Илма, действительно, рядом.
Он не слышал ее «голоса», ее мыслей, но он знал, что она здесь. Это трудно было передать словами, да и не всегда бывают нужными слова. Алексей почувствовал только, что душа девушки открыта, что она трепещет в ожидании слияния с ним. И не было больше сомнений, раздумий, поскольку разум вовсе не принимал сейчас и здесь никакого участия. Просто две души слились так естественно и гармонично, словно они и были предназначены именно для этого мгновения.
На миг, растянувшийся в вечность, Алексея ослепил такой ясный и чистый свет, что весь мир теперь казался состоящим только из этого живительного света. Если до этого Алексей не чувствовал собственного тела, то теперь ему казалось, что его тело – это весь мир. Если до этого он не слышал никаких звуков, то сейчас ему были слышны все мелодии Вселенной. И он, наконец, понял, что живет.
Вспышка небывалого озарения достигла, казалось, мысленного предела, готовая излиться оргазмом фантастических чувств, но Алексей вдруг услышал плач, детский плач, наполненный тоской и страданием. Это плакал Колька. Алексей, если бы мог, снова готов был умереть – теперь уже от стыда! Ведь он совсем забыл о Кольке Пеструхине! Однако, он к своему собственному удивлению быстро пришел в себя, отбросив лишние эмоции и мысли, и понял, что нужно делать.
– Свет! У меня теперь есть свет! Призму, скорее призму! – «закричал» он Лекеру.
– Но... как? – впервые, казалось, по-настоящему растерялся Лекер. – Где она? И чем я ее возьму?!
– Не думай, не сомневайся, просто сделай это! – Алексею на миг показалось, что это «кричит» не он сам, а Маг сквозь его сознание.
– Есть! – через какое-то время, хотя понятие «время» стало уже чем-то совсем иным, отозвался Лекер. – Только скорее! Мне трудно... Очень трудно!
Алексею не пришлось делать никаких усилий, поскольку свет любви, свет жизни сиял теперь в нем негасимым, казалось, факелом. Он только лишь приоткрыл душу...
Сиреневый туман завертелся спиральной воронкой, всасывая в себя Вселенную. Алексей снова чувствовал свое тело, но оно, подхваченное мощным водоворотом, не подчинялось ни мысленным, ни мышечным усилиям... Рядом промелькнуло испуганное лицо Кольки, затем – его почему-то босые ноги. И неожиданно, как хлопок – только беззвучно, все стихло.
Сиреневый туман стал совсем прозрачным. Прямо перед собой сквозь легкое пурпурное марево Алексей увидел знакомую пещеру из мира Илмы – он даже разглядел освещенный солнечными лучами выход. Слева – поднимались к металлической двери бетонные ступени «серого» мира. Назад Алексей даже не стал оглядываться – настолько тянуло оттуда отвратительной вонью Рега! Зато справа... Алексей инстинктивно схватил за плечи стоящего рядом Кольку. Справа, из какой-то совершенно могильной темноты к ним тянулись руки! И лишь через пару секунд за руками показалась голова, а потом и все остальное. Перед Алексеем с Колькой стоял... Иван Валентинович Спиридонов!
Глава 30
Можно задумываться о будущем, можно вспоминать прошлое, можно переживать настоящее... Нельзя только до конца понять: а что же оно такое – Время, связывающее все эти понятия неразрывной цепью. Впрочем, почему неразрывной? Просто потому, что так легче думать? Потому, что это если и не объясняет суть Времени, то по крайней мере втискивает его хоть в какие-то логические рамки... Но разве могут для Времени быть какие-то рамки, какие-нибудь границы? А связь Времени с Пространством? Может, это вообще одно и то же, только в разных ипостасях?
Как бы ни бились философы и ученые над разгадкой тайн Времени, для простого человека вряд ли когда-либо станет доступным его понимание, даже не понимание, а хотя бы осознание в какой-нибудь – пусть даже приблизительной – мере...
Иван Валентинович Спиридонов был простым человеком. Говоря откровенно, он никогда в своей жизни не задумывался, что такое Время. Сама постановка этого вопроса его просто удивила бы, настолько очевидным казался на него ответ! Было вчера, есть сегодня, будет завтра – чего тут мудрить? Да и о Пространстве не сильно задумывался Иван Валентинович: что-то далеко – что-то близко, что-то высоко – что-то низко...
И вот – все оказалось не совсем так просто, а точнее – совсем не так просто! Мир если не перевернулся теперь в глазах Спиридонова, то уж точно перестал казаться простым! И, что самое интересное, Иван Валентинович не только не испугался этого, а напротив – заинтересовался и даже попытался делать некие умозаключения и выводы. И, если с пространственными парадоксами он более-менее разобрался, то Время, а тем более «больное» Время «серого» мира сыграло с ним совершенно непонятную шутку.
Иван Валентинович стоял на проезжей части улицы, уперев в бока руки и поджидая быстро надвигающийся на него задом автомобиль. Конечно, было жутковато, но за исполнением «фокуса» наблюдали Алексей с Илмой, поэтому Спиридонов не хотел смалодушничать. Лишь когда кузов «микроавтобуса» подлетел к нему вплотную, Иван Валентинович непроизвольно зажмурился. Удара он не почувствовал, зато появилось ощущение падения, точнее – полета... Моментально открыв глаза, Спиридонов увидел, что падает на деревья. Инстинктивно ухватившись руками за сук, мелькнувший перед глазами, он понял, что висит на березе. Обыкновенной, земной березе! А вокруг шумел листвой и ветвями такой же родной и обычный земной лес.
Спиридонов огляделся и даже присвистнул: он находился совсем недалеко от горного кряжа с Чертовой пещерой, откуда совсем недавно началось это странное путешествие! «Эк меня вышибли, – подумал участковый, – как пробку из бутылки!» Он быстро спустился с березы на землю и призадумался.
Странно, думал он, почему я не появился в той же точке, откуда начался наш переход? С другой стороны, и выбили «на той стороне» меня на определенном расстоянии от «точки входа»... И, похоже, эти расстояния-то одинаковые! Значит, не обязательно «прыгать» из мира в мир только в вершинах треугольников? Или это произошло из-за столкновением с автомобилем, едущим задом-наперед? Впрочем, чего гадать? Надо назад, к ребятам!
Приняв такое решение, Спиридонов зашагал к выходу из леса – в сторону горного кряжа. Уже через несколько шагов у него появилось какое-то неясное тревожное чувство. Что-то было не так... Непонятно – что, но не так... Наблюдательность была неотъемлемой частью Ивана Валентиновича, ведь он был все-таки милиционером, к тому же – сельским жителем, поэтому подсознательно, интуитивно он ощущал какую-то неправильность происходящего, хотя и не мог пока осознанно пояснить, в чем эта неправильность заключается. Хотя... Взглянув на небо, Спиридонов увидел, что все оно затянуто сплошной серой облачностью, и вообще – было довольно прохладно. Но ведь всего пару часов назад здесь стояла ясная, солнечная погода! Впрочем, это же Север... И тут, выходя уже из леса к подножию горы, Спиридонов замер, уставившись на землю...
Это было место их последнего привала. Вот здесь, на пенечке, сидела Илма, здесь – Алексей, а вот тут, возле ольхового куста, он, Спиридонов, прикопал, поддев ножом дерн, послеобеденный мусор... И этот кусок дерна был сейчас пожелтевшим! Но ведь прошло два – от силы три часа! Трава была абсолютно зеленой, это Спиридонов отчетливо помнил! А теперь, судя по ее виду, прошла как минимум неделя, а то и дней десять, со времени их обеда! Не доверяя глазам, Иван Валентинович приподнял пожелтевший кусок дерна и увидел кусок совершенно размокшей газеты и заплесневелую шкурку колбасы.
– Мать его ети! – пробормотал Спиридонов. – Это ж как меня швырануло!
И тут он с ужасом понял, что все эти дни, пролетевшие для него за одно мгновение, Алексей с Илмой провели в чужом мире! И Колька, самое главное – Колька не найден! А может, они уже вернулись?
Спиридонову очень захотелось броситься бегом домой, в Никольское, чтобы проверить эту вспыхнувшую вдруг надежду! Но он быстро осадил себя, понимая, что, пока он доберется назад, пройдет очень много времени, которого и так потрачено уже столько впустую – в прямом смысле этого слова! И потом, если окажется, что Алексей не возвращался, что Колька не найден – как он все это объяснит дома? Там и так все, наверное, поставлено уже на уши фээсбэшниками, а если он им начнет заливать про треугольники, иные миры, пропавшее время, текущее вспять... Спиридонов даже поежился, представив эту картину. Дурдом обеспечен, если не хуже... Нет, надо лезть снова в этот сиреневый кисель!
Иван Валентинович буквально взлетел по пологому склону на вершину горы. Взлетел – и замер, ошарашено уставившись вниз: никакого тумана больше не было – ни сиреневого, ни простого! Спиридонов бессильно опустился на колени, тяжело дыша. Впервые за долгие годы он находился в полной растерянности – он просто не знал, что теперь делать. Дрожащими руками он достал сигарету, с трудом – поскольку ломались спички – прикурил ее и, пуская из ноздрей густые клубы дыма, невидящим взглядом уставился на скалистые склоны горы.
Отрешенно разглядывая серую поверхность камня, Спиридонов не сразу понял, отчего он вдруг неожиданно напрягся. Снова, видимо, сработало подсознание, а толчком для этого послужило черное пятно в скале, на которое наткнулся взгляд участкового. «Пещера! Чертова пещера!» – подключилось, наконец, и сознание. Резким щелчком отбросив сигарету в сторону, Спиридонов вскочил на ноги.
Он мчался к месту над зияющей в скале дырой, не чуя под собой ног. Это был последний шанс, и Спиридонов отчетливо понимал это. Он снова не смог бы объяснить себе, почему он был почти уверен в том, что Чертова пещера каким-то образом связана с точкой перехода в иные миры, но он чувствовал это, а своим чувствам Иван Валентинович привык доверять!
К счастью, именно в его рюкзаке оказалась веревка, и Спиридонов, намертво закрепив ее, немедленно начал спуск. Забравшись в пещеру, он, не раздумывая, бросился к вертикально уходящему вниз каменному колодцу и, отталкиваясь ногами от гладких стенок, заскользил навстречу мертвящему холоду и могильной темноте.
Спиридонов даже удивился, почувствовав под ногами твердую опору, поскольку начал было уже думать, что колодец и впрямь ведет в никуда. Зато здесь, на самом дне каменной преисподней, он снова впал в растерянность. Что делать дальше? Никаких сиреневых окон перед ним не раскрывалось!
Хотя, нет! Что-то тут все-таки было! Или это галлюцинация? Ивану Валентиновичу показалось, что он слышит голоса... Но они звучали так тихо и, казалось, прямо в мозгу... Впрочем, вскоре он смог уже разобрать отдельные слова, которые, действительно, раздавались непосредственно в голове: «...Скорее! Мне трудно... Очень трудно!» И сразу вслед за этим появился туман. Он заклубился прозрачным малиновым облаком буквально в полуметре впереди. Спиридонов нерешительно протянул к облаку руки, медленно погрузил их в него. Затем, набравшись решимости, он сунул в туман голову, а потом шагнул вперед...
...и тут же увидел в сиреневом мареве Алексея, держащего за плечи Кольку Пеструхина. Алексей тоже увидел участкового, подался вперед, собираясь ему что-то сказать, но тут вновь зазвучал в голове голос, теперь уже очень отчетливо:
– Я больше не могу удержать его! Проход закрывается!!!
И тогда Алексей, также слышавший этот вопль отчаянья, поскольку вздрогнул он так же, как и сам Спиридонов, толкнул вдруг Кольку к участковому, а сам резко нырнул куда-то вправо. В ту же секунду туман пропал. Тьма, казалось, сгустилась еще сильнее. Но рядом раздавалось живое, со всхлипами, дыхание.
Иван Валентинович чиркнул спичкой и в ее мерцающем свете увидел возле себя испуганную мордашку Кольки Пеструхина с круглыми, в пол-лица, вытаращенными глазами.
– С возвращением на Землю, Коля, – задрожавшими вдруг губами прошептал Спиридонов. И мальчик, заплакав навзрыд, крепко-крепко обхватил участкового своими холодными ручонками и уткнулся мокрым носом ему прямо в живот.
ЭПИЛОГ
Алексей шел по неестественно яркому, цветущему полю под жаркими, почти обжигающими лучами солнца, но ему казалось, что его ослепляют не солнечные лучи, а блеск снега и льда. Много льда и очень много снега. Снег тает на лице и тяжелыми каплями стекает вниз, словно слезы. А может, это и есть слезы? Отчего-то стало трудно дышать... Может, это снег забивает нос и рот, комом катится в горло... Этот ком – его невозможно ни проглотить, ни выплюнуть!
Алексей упал вдруг на колени и, согнувшись пополам, зарыдал, как будто закашлял, выталкивая из себя с каждым отрывистым, лающим звуком часть невероятно горького ледяного кома. Снежная пустыня поглощала Алексея, засасывая, словно трясина, снизу, накрывая, словно одеялом, сверху...
Снег... Никогда ему больше не увидеть снега. Никогда! И, в то же время, бесконечный снег и лед в душе... И вдруг издалека, из этого снежного плена души, его позвал голос Ларисы! Нет, не Ларисы – Илмы! Или все же Ларисы? А может, их обоих? Или Лариса и Илма – это одно и то же? Одна и та же, только разная? Разве сейчас это важно! Важно, что она зовет его, и он на этот раз справится со снежной лавиной! Он обязательно справится, несмотря ни на что! Он будет грызть лед зубами, растапливать снег своим сердцем! Второй раз ледяному мраку не удастся торжествовать свою жестокую победу!
Аарнуу внес бесчувственное, пылающее жаром тело Алексея в прохладную комнату и осторожно опустил на лежанку. От этого легкого движения Алексей резко раскрыл глаза и, увидев перед собой золотоволосого воина, прошептал запекшимися губами:
– Ты... уберег ее?
Аарнуу кивком головы указал на соседнюю лежанку. Алексей приподнялся на локте, вглядываясь через дрожащие перед глазами туманно-кровавые пятна.
– Помоги... – простонал он, так ничего и не разглядев, и принялся сползать с лежанки.
Аарнуу приподнял Алексея и почти что понес его.
– Стой! – отчетливо и громко сказал вдруг Алексей. Он, наконец-то, увидел! Туманная пелена спала с глаз, и он увидел перед собой Илму – застывшую, ледяную, полупрозрачную...
Алексей посмотрел на Аарнуу и тот без слов вышел из комнаты. Тогда Алексей опустился на лежанку рядом с Илмой, прижал ее к себе ослабевшими руками нежно и бережно, а губами – живыми и горячими – коснулся холодных, как лед, губ девушки...
Жар уходил из воспаленного тела Алексея столь же быстро, как наливалось теплом и жизнью тело Илмы. Вот с ее губ сорвался, наконец, еле слышный вздох, и Алексей отстранил от них свои губы, чтобы не мешать девушке дышать. А сам он и дышать уже боялся! Он только смотрел во все глаза, как расцветает, словно сказочный цветок, его любимая, возвращаясь из тьмы – к свету, из небытия – к жизни.
Еще вздох, еще один... Илма открыла глаза. Увидев перед собой лицо Алексея, потянулась к его губам своими губами, словно за живительным глотком воздуха. Он дал ей этот глоток. Он дал ей всего себя, получив взамен то же.
– Леша... Что это было – такое огромное, белое и... страшное? – прошептала девушка.
– Это был снег... Снег и лед, – ответил Алексей, глядя в бездонные озера блестящих серых глаз. – Всего лишь лед, любимая! Не бойся, он уже растаял...
КНИГА 2. ОКТАЭДР
Здесь такой чистоты из-под снега ручьи —
Не найдешь, не придумаешь краше!
Здесь цветы, и кусты, и деревья – ничьи,
Стоит нам захотеть – будут наши.
В.С. Высоцкий
ПРОЛОГ
Сашка Ефимов ехал домой. Мотоцикл довольно и жизнерадостно тарахтел мотором. Доволен и жизнерадостен был и сам Сашка. Не зря он мотался за тридцать километров – в Васино, на дискотеку! Да что там дискотека – обычные “дрыгалки” под хрипящие колонки древнего магнитофона с самодельным усилителем! Самое главное – Катька! Долго она упиралась, рыжая краля, почти месяц Сашка ее “уговаривал”, сколько бензина за это время сжег, мотаясь в Васино, сколько “фонарей” навешал местным Катькиным хахалям, а все-таки добился своего! Еще на дискотеке, тиская упругое девичье тело, Сашка понял, что сегодня все решится – уж больно безропотно сносила Катька эти тисканья, и даже сама все плотнее и плотнее жалась к нему своим жарким телом. А потом... Ух! Душистый сеновал, мягкое, свежее сено, не менее мягкое и опьяняюще свежее Катькино тело... Все! Катька теперь его, Сашкина!
Сашка снова и снова поминутно вспоминал, переживая в памяти события сегодняшнего вечера. Он ехал, почти не глядя на дорогу, потому что перед глазами его была Катька – обнаженная, с распущенной гривой рыжих волос, красивая до умопомрачения! “Что же теперь делать? – размышлял Сашка. – Жениться на Катьке, или погулять, а там видно будет? Так ведь опасно оставлять ее в Васине – сколько там кобелей-то местных! А жениться – тоже пока будто не сильно охота...”
Так, за прекрасными видениями да трудными размышлениями Сашка совсем перестал следить за дорогой, выхватываемой конусом света фары, словно фрагменты лунной поверхности под фотокамерами “Лунохода”. Да и зачем, по сути, было за ней следить? Дорогу эту – каждую ее кочку, каждый камешек, каждый подъем-поворот – Сашка давно знал наизусть и мог бы, наверное, проехать по ней с закрытыми глазами! Вот громыхнула под колесами мотоцикла заброшенная узкоколейка – значит, через пяток километров смешанный лес кончится, начнется сосновый бор, а сразу за ним – Никольское! Мать переживает поди – времени скоро три, а он в час обещал приехать... И ведь никак не убедить мать, что незачем за него так переживать, не маленький ведь – армию отслужил, а она все за свое: в армии цел остался, не дай Бог дома что случится! Устал Сашка с ней спорить! Нет, жениться все же надо!
