Текст книги "Работа над ошибками (Puzzle)"
Автор книги: Андрей Буторин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
– И мы с тобой еще спорили, как выглядит класс?
– Да, спорили... Мы видели с тобой разные картины, но одну суть.
– Значит, это не было реальностью... – Алексей снова потер подбородок, заросший двухдневной щетиной. Бриться в последние дни было просто недосуг. – Какая-то наведенная информация в форме галлюцинаций...
– А если все-таки правда? – Илма продолжала хмуриться.
– Тогда произошло нечто такое, что мы с тобой не понимаем в принципе. Наше сознание просто не сумело отобразить это и подсунуло наиболее подходящие образы. Но это уж слишком заумно выглядит!
– После всего, что случилось, ты еще говоришь о каких-то заумностях? – невесело хмыкнула Илма.
– Илма, если честно, то я устал уже от всех этих чудес! Хорошо бы сейчас проснуться в домике тети Веры и понять, что все это мне просто-напросто приснилось...
– Значит, я тебе уже надоела? – быстро спросила Илма мрачным голосом.
– Не понял! – Алексей недоуменно уставился на свою спутницу. – Чего это ты еще выдумала?!
– Ты сам сказал: проснуться, чтобы ничего не было...
– Я же имел в виду все эти чудеса!
– Я тоже – одно из них...
– Ты – самое прекрасное чудо на свете! – рассмеялся Алексей, поняв наконец, в чем дело. – Нет уж, тогда я лучше не буду просыпаться!
– Алексей, мы снова летим туда, – насторожилась Илма.
Действительно, корабль успел уже обогнуть маленькую восьмигранную планетку и снова приближался к жутковатой Пустоте.
– Не... Хватит, насмотрелись уже кино! – проворчал Алексей и взялся за ручку управления. “Рулить” кораблем оказалось на самом деле не на много труднее, чем катером, и Алексею удалось скорректировать орбиту так, чтобы траектория движения не пересекала “пустую” грань Октаэдра.
– И все же, нам не показывали кино, – продолжила прерванный разговор Илма.
– Почему ты так думаешь? Наоборот, очень похоже...
– Не похоже! “Наставники” нас даже не замечали! Чем закончился твой “сон”?
– Нас смахнули со стола, как пыль! – вспомнил Алексей последний “кадр”.
– Я видела то же самое! Все делалось не для нас, мы стали свидетелями совершенно случайно!
– Они могли и специально сыграть, раз это кино!
– И все ради нас с тобой? Не велика ли честь? Да и смысл какой? Мне показалось, что мы для них действительно только лишь пыль. И не только мы с тобой – Алексей и Иилмаа, а вообще все... Не знаю как сказать... – Илма даже раскраснелась от волнения.
– Я понял тебя, родная, – улыбнулся Алексей. – И вполне допускаю, что ты права. Действительно, если это не глюки, не сумасшествие, а что-то такое... настоящее, то... – Алексей замолчал и севшим внезапно голосом закончил: – ...То все мы сейчас в заднице!
– Фу, как ты груб! – притворно поморщилась Илма. – Груб и неточен!
– Почему неточен? – удивился Алексей.
– Потому что мы не просто в заднице, мы – в очень большой заднице! – пояснила Илма. – В обычную задницу весь этот Октаэдр не влезет.
– Давай-ка оставим эту проктологическую дискуссию, как бы занимательна она ни была, а подумаем-ка мы с тобой лучше, что нам теперь делать?
– Первым делом мы должны опуститься вниз и рассказать всем, – мотнула золотистой головой Илма.
– Ага, и устроить панику. “Конец света грядет! Молитесь, грешники!”
– Ты говоришь много непонятных и ненужных слов, – нахмурилась Илма. – Если не хочешь говорить всем, то скажем хотя бы Туунгу. И надо найти девочку...
– Туунгу-то, разумеется, скажем. А вот где мы найдем девочку? Да и зачем уже, собственно? Что это изменит?
– Мы хоть узнаем у нее, когда будут объявлять оценки за домашнее задание! Может быть, по нашему времени – это год, или сто лет... Тогда у нас есть время.
– Логично, – согласился Алексей. – Только мало мне что-то верится в сто лет... Годик хотя бы!
– Перед смертью не надышишься! – ввернула Илма.
– Где узнала?
– Уши-то есть.
Между тем корабль нарезал и нарезал витки вокруг Октаэдра в странном светло-сером свете. Хотя он был уже не таким светлым, как вначале.
– По-моему, темнеет, – обеспокоенно сказал Алексей.
– Надо скорей садиться! – встревожилась Илма, тоже заметив изменение освещения.
– Проболтали мы с тобой! Если не сядем до темноты – придется до утра здесь болтаться...
– Не хочу до утра, мне страшно! – пискнула Илма совсем по-девчоночьи.
– Ладно, держись, как раз к нашему треугольнику подлетаем! – Алексей крепко обхватил ручку управления и плавно повернул ее вниз.
Корабль послушно клюнул носом и стремительно начал снижаться.
– Не так быстро! Делай маленькую скорость! – забыла слово “тормози” Илма.
– Не боись! – крикнул в ответ Алексей, помня слова Митрича об “умном корабле”, хотя и самому ему стало не по себе от стремительно приближающейся земли.
Корабль и правда был “умным”. Автоматика взяла управление на себя, когда до поверхности оставалось метров пятьсот. Торможение произошло очень плавно, и многотонный космический корабль, словно перышко, опустился на колосящееся поле сразу за Никольским.
“Эх, потравили хлебушек!” – не к месту подумалось Алексею. Какой уж тут хлебушек, если кранты скоро всему миру, хоть и маленькому, но единственному.
Глава 26
Темнота наступила очень быстро. Алексей с Илмой только успели выйти из корабля на поле, как стало уже почти ничего не видно вокруг.
– Илма, ну не дураки ли мы с тобой? – сказал Алексей, но тут же поправился: – Прости, это я дурак, ты тут ни при чем.
– А в чем дело? – Илма слегка клацала зубами, то ли от ночной свежести, то ли от страха перед тревожной темнотой.
– Сели-то мы в Никольском, а зачем? Мы же договорились с Туунгом, что он отведет всех в свой замок! Ну, и как мы доберемся туда в темноте? Так что волей-неволей придется в корабле ночевать.
– Леша, я не хочу в корабле! – Илма задрожала еще больше. – Давай в селе переночуем!
– Так там же, поди, ни одного дома целого не осталось...
– Смотри, а там огонек горит! – радостно вскрикнула Илма.
Действительно, в стороне Никольского маячил красноватый огонек. Только он, как показалось Алексею, не стоял на одном месте, а медленно двигался. Причем, хоть в плотных сумерках (темнота в новом мире даже глухой ночью не была абсолютной) и трудно было понять наверняка, но создавалось впечатление, что огонек движется над поверхностью, попросту – летит...
– Да это же катер! – догадался Алексей. – За нами Кирилл, наверное, прилетел!
– А найдет он нас? – забеспокоилась Илма.
– Эх, жаль пистолета какого-нибудь у нас нет! – сокрушенно развел руками Алексей. – Разве что “фонариком” наннгским помахать...
– Ты хочешь стрелять по катеру? – удивилась Илма.
– Посигналить ему хочу, что мы здесь!
– Прости, Леша, у меня после полета голова плохо соображает... Я просто дура какая-то... – Голос Илмы задрожал, казалось, еще чуть-чуть – и она заплачет.
– Да ты что, глупенькая, – Алексей обнял Илму, насколько это позволяли “скафандры”.
– Вот я и говорю, что дура... – всхлипнула Илма.
– Перестань, перестань, – еще крепче прижал к себе девушку Алексей. – “Глупенькая” – это вовсе не “дура”... Это значит – ты самая милая, самая родная, самая-самая! Это потому что я люблю тебя.
– Ага, – шмыгнула Илма носом, но уже успокаиваясь. – А была бы умненькой – не любил...
Алексей не нашелся, что ответить на это и просто взял да и поцеловал Илму во влажные, полуоткрытые губы, благо что шлемы были сняты.
– Ладно, сигналь давай, а то улетит! – сказала Илма, слегка оттолкнув от себя Алексея.
Алексей достал “фонарик” и чиркнул лучом по ночному небу. Получилось неплохо – как на рок-концерте с лазерным светооформлением, только, разумеется, беззвучно.
Огонек катера сразу остановился, замер на мгновение, а затем стал стремительно приближаться.
– Молодец Кирилл, – похвалил Алексей, опуская “фонарик”.
– Это не Кирилл... – прошептала вдруг Илма испуганно.
Освещенный изнутри все тем же красноватым светом, катер завис метрах в пяти от космического корабля. Затем медленно опустился на землю. Верхняя часть кабины поползла, открываясь, вглубь борта. Алексей и Илма оба, не сговариваясь, достали “фонарики” и направили их в сторону пилота. Поскольку это был, действительно, не Кирилл... Из кабины катера поднимался старший хронист Верхнего Разведкруга Мател!
– Не стреляйте! Не стреляйте! – “закричал” Мател, размахивая руками. – Выслушайте меня!
– Брось сначала сюда свое оружие! – крикнул в ответ Алексей.
Мател послушно выбросил сначала автомат (во всяком случае, нечто подобное), а затем и “фонарик”.
– У меня больше нет оружия!
– Подними вверх руки и медленно, без резких движений, иди сюда, – сказал Алексей. – Дернешься – пристрелю!
– Хорошо, хорошо! Только не стреляйте! – Мател вскинул вверх свои длиннющие руки и вышел из катера. Потоптался на месте и нерешительно стал приближаться к Алексею с Илмой, по-прежнему держащим его на прицеле.
Когда между ними и хронистом осталось каких-нибудь пару метров, Алексей жестко скомандовал:
– Стоять!
Мател застыл как вкопанный, не опуская рук. И залебезил жалобно, словно и не был он совсем недавно жестоким и беспощадным командиром отряда таких же беспощадных вояк:
– Не надо в меня целиться, прошу вас! Я – полностью на вашей стороне! Я ведь специально прилетел сюда, чтобы рассказать об этом...
– Сначала ты просто удрал, а потом что – одумался что ли? Поумнел, или как? Может, контузило? – съерничал Алексей, но «фонарик» опустил, готовый, правда, в любое мгновение вскинуть его снова.
– Я не удрал, вы неправильно поняли мой поступок! Я погнался за удирающими солдатами!
– Ах, вот даже как! Погнался за солдатами? – Тон Алексея остался по-прежнему жестоко-ироническим. – И зачем же? Чтобы вернуть их на поле боя?
– Нет-нет! Я боялся, что используя столь мощное оружие, солдаты доставят большие неприятности родному городу!
– Благие намерения... – усмехнулся Алексей. – Ну и как успехи? Догнал?
– Догнал, да! – часто закивал Мател.
– Убедил не доставлять неприятностей?
– Убедил! Я их убил! – гордо, явно довольный собой, ответил Мател.
– Убедительней некуда, – согласился Алексей, недоверчиво покачав головой.
– Вы мне не верите? – округлил Мател и без того огромные глаза.
– А почему я должен тебе верить?
– Вы можете сами слетать и посмотреть... когда рассветет.
– Ладно, насмотрелся уже... – неопределенно буркнул Алексей. – А что же ты так долго пропадал?
– Бой был долгим! – устало вздохнул Мател. – Их ведь трое, а я один... За последним я гнался очень долго, сбил его над каким-то большим треугольным озером. Потом искал дорогу назад...
– Допустим, ты не врешь, – прищурился Алексей. – Только я что-то никак не пойму: зачем тебе это надо? Что тебе нужно от нас?
– Я отвечу вам честно! – Мател встал по стойке “смирно”, только руки оставались задранными к небу. – Как только я узнал, что в городе победили повстанцы и Сетер скинут, я понял, что мы проиграли. И решил встать на сторону победителей!
– Удобная позиция, – “согласился” Алексей. – А как же ты узнал о победе повстанцев? Ах, да... – Алексей махнул рукой, он совсем забыл о способности жителей “серого мира” читать мысли друг друга, а ведь Лекер с друзьями пришли на подмогу еще до побега Матела. – Значит так мы с тобой решим, – немного подумав, сообщил Алексей. – Сейчас мы все втроем полетим к нашим друзьям. Пусть все вместе решают, что с тобой дальше делать. Катер поведешь ты, а мы с Илмой сядем сзади и будем говорить тебе, куда лететь. И, уж не обессудь, своими “фонариками” будем тебе затылок подсвечивать на всякий случай.
– Не надо “фонариками”! – вздрогнул Мател.
– Надо, Федя, надо! – вздохнул Алексей.
Летели очень медленно – в темноте, хоть и освещая путь фарой катера, никому из них летать еще не приходилось. Впрочем, заблудиться никто не боялся – “дорога” была известной.
Матела, тревожно молчавшего вначале, пробрал вдруг словесный понос. Он делился надеждами и планами: как он покается перед всеми, как его простят, как они будут строить новую жизнь на Октаэдре, объединят все расы, совместными усилиями будут создавать свое светлое будущее. Чуть ли не коммунизм наступит, короче.
– Ведь правда, это возможно? – обернулся Мател и жалобно заглянул в глаза Алексею. – Ведь и сейчас на Октаэдре все в порядке? Правда ведь – это удобная планета? Вот вам она нравится?
Алексей понял все сразу. Ему как обухом по голове стукнули. Только не больно стало, а наоборот – легко. И он сказал честно:
– Нет, Мария, или как тебя там, не нравится! Хреново ты справилась с домашним заданием! Очень хреново! “Трояк” тебе светит в са-а-мом лучшем случае!
– Откуда вы знаете?! – Вместо Матела за “джойстиком” катера сидела маленькая девочка в желтом ситцевом платьишке и испуганно таращила на Алексея глаза.
Глава 27
Замок Туунга едва просматривался громадным, причудливо зазубренным черным силуэтом на фоне чуть более светлого неба. Он казался абсолютно пустым и мертвым, так, что у Алексея тревожно заныло в груди.
Катер стоял на берегу памятного Алексею рва, заполненного водой и кишащего, как он помнил, мерзкими тварями. Разумеется, никаких разноцветных мостов надо рвом не было. Черно-белых, впрочем, тоже.
Алексей хотел сначала подлететь на катере к самым воротам замка, но вовремя одумался. Туунг наверняка заколдовал подступы к своей крепости, и непрошенное вторжение неизвестно чем еще могло кончиться. Сейчас Алексей соображал, что же им делать. Выйти из катера и покричать? Как-то несолидно, но, пожалуй, больше ничего не остается.
Алексей нехотя вылез из показавшегося вдруг чрезвычайно уютным катера в тревожную мглу. И сразу вздрогнул от мгновенного испуга – совсем рядом, чуть ниже уровня его глаз, двигалось что-то светлое.
– Извини, что напугал, – послышался из темноты голос Туунга. Алексей понял, что его напугало: белая борода мага выделялась в темноте единственным светлым пятном, черная же его одежда полностью сливалась с темнотой.
– Вы что, ждали нас здесь? – задал Алексей вопрос и понял, что сказал глупость. Но Туунг все же ответил:
– Стражники доложили, вот я и пришел.
Алексей вспомнил, как в первый раз “пришел” маг. Скорее всего, и сейчас перед ним находился только фантом.
– Кто с тобой? – спросил Туунг, всматриваясь внутрь катера.
– Илма и... девочка. Та самая.
– Что ж, очень кстати. Ну, проходите.
Маг исчез так же внезапно, как и появился. А надо рвом выгибался уже дугой слегка подсвеченный зеленоватым сиянием мост. Алексей позвал своих спутниц:
– Пойдемте, “добро” от хозяина получено.
Они снова сидели в узенькой, словно келья, комнатушке Туунга на широкой деревянной скамье за таким же деревянным, из грубоотесанных досок, столом, на котором тускло мерцала неверным пламенем пара свечей.
Все остальные обитатели замка уже спали, что, возможно, было и к лучшему. Во всяком случае, решили никого не будить.
Алексей вкратце рассказал Туунгу о результатах экспедиции. Когда он дошел до проверки “учителями” домашних заданий, девочка тревожно заерзала на месте. Туунг заметил это и строго посмотрел на нее.
– Смотри попку не занози! – сказал он, без иронии, впрочем, в голосе. Девочка сразу затихла.
Выслушав Алексея до конца, не перебивая более, Туунг снова посмотрел на девочку.
– Объяснишь, что все это значит? – спросил он.
– Вы все равно не поймете, – ответила девочка. – То, что рассказал сейчас этот человек – это лишь грубое приближение к действительности. Причем, настолько грубое, что данная трактовка подходит к описанию сути примерно так же, как определение “гремящая летающая колесница” применительно к описанию межзвездного космического корабля...
– Значит, мы видели не то, что было в действительности? – решил уточнить Алексей.
– Конечно нет. Вы вообще ничего не видели. Ваш примитивный мозг лишь попытался нарисовать что-то более или менее понятное для вас.
– Давай-ка не будем насчет примитивности наших мозгов! – не удержался Алексей. – У тебя, как я погляжу, тоже не все в порядке!
Вмешался Туунг, вновь обращаясь к девочке:
– Нам и так ясно, что ни вашу действительность, ни тем более вашу логику нам не понять в их первоначальном, так сказать, виде. Наверняка и ты – совсем не та девочка, что сидит сейчас перед нами, да и сидит ли – еще вопрос. Но нам такие тонкости и не нужны. Пусть грубое, пусть первобытное и наивное, но “увиденное” Алексеем и Илмой является все же отражением сути явления?
– Можно допустить.
– Вот давай и допустим! И, исходя из данного допущения, ты и расскажи нам, в чем все-таки дело. Видишь ли, ваши проблемы затронули нас, и затронули очень чувствительно. Мы для вас – пыль, муравьи, но снизойди уж до наших примитивных мозгов! В конце концов, мы тебя не звали – сама пришла!
Девочка вздохнула и даже, кажется, слегка покраснела. Впрочем, при тусклом, колеблющемся свете это трудно было определить наверняка.
– Ладно, я попытаюсь объяснить, исходя из предложенных вами допущений: я – ученица, ваш мир – мое домашнее задание.
– А разве это не так? – снова не удержался Алексей. – И вообще, кто вы? Хозяева мира?
Девочка усмехнулась.
– В принципе, мира вообще нет. Во всяком случае, в вашем понимании. Следовательно, у него не может быть и Хозяев. Но есть высший Смысл и Порядок. По крайней мере, так понимаем мы. Хотя, есть большие подозрения, что и мы понимаем далеко не все. Так что давайте не будем об этом. Пусть все будет так, как вы представляете: мы – высший по отношению к вам разум, мы строим, поддерживаем и контролируем ваш мир – весь, абсолютно. Может быть, мы и не Хозяева в полном смысле этого понятия, но мы – Создатели и Хранители мира, а также Контролеры и Аудиторы. Смысл и цели нашей деятельности я не стану раскрывать вам по той хотя бы причине, что вам этого не понять, говорю это безо всякого унизительного для вас смысла. Нам тоже приходится учиться, поскольку любое знание, даже Высшее, не приходит само. Поэтому я и предлагаю принять то, о чем мы уже говорили: я учусь в начальном классе школы, нам задали домашнее задание... Переводя все на ваши понятия, попытаюсь раскрыть мою ситуацию...
И девочка стала рассказывать, действительно перевоплотившись полностью в земную ученицу, даже голосок стал по-детски тоненьким...
– Я учусь в первом классе. Учиться трудно, но интересно... Но больше – трудно. Я еще маленькая, младше всех в классе. Нам задали первое в жизни домашнее задание! За него первый раз всем поставят оценки. Все волнуются очень, а я – тем более! Если я младше всех, это же не значит, что я всех глупее! Мне очень хочется это всем показать, а то ко мне в классе относятся, как к малышу...
Нам задали собрать “Паззл”. Но кусочки для него мы должны были нарезать сами. Кусочки обязательно должны быть вырезаны из разных миров. Но только из таких планет, где есть разумная жизнь! Надо взять и тех, кто живет там – чем больше населенных кусочков, тем лучше. Самое хорошее, когда все кусочки – со своими жителями. И надо собрать из кусочков новый мир. Надо, чтобы он получился хорошим, чтобы он подошел всем. Поэтому кусочки надо подбирать тщательно, вырезать их из похожих по условиям планет.
Я очень мечтала, что мой мир получится лучше всех! Я долго выбирала первую планету, а когда нашла, очень обрадовалась: планета была просто сказочной, прекрасной, цветной! Жители добрые, красивые, смелые! Я подумала, что все остальные кусочки будут у меня такими же! Но потом я нашла мир с похожими жителями, только он был каким-то тусклым, серым... Я не знала, что в той части Вселенной как раз работали со Временем старшеклассники, поэтому сразу даже и не заметила, что и со Временем там что-то не так... Но я разметила кусочек все же. Я и не знала, что там диктатура, из-за ненормального Времени просто не разглядела. Да я и не очень разбираюсь в отношениях внутри низших рас – живут себе да живут, что-то делают, копошатся... Главное, что мне понравилось – на жителей первого мира похожи!
Затем мне снова повезло – я нашла мир, почти столь же прекрасный, как и первый. Ну а жители между собой похожи абсолютно! Меня даже удивила их абсолютная тождественность, ведь две эти планеты расположены в галактиках, столь далеко отстоящих одна от другой, что невооруженным глазом и не видны с каждой из планет! По сути – это одна и та же раса, ее представители могут даже спариваться друг с другом и размножаться! За одно это мне надо уже ставить “пятерку”!
А потом мне везти перестало... Я нашла, правда, высокоразвитую расу на планете рядом с самой первой, нашла сразу, но отложила ее на самый крайний случай, потому что, во-первых, аборигены сильно отличались от представителей предыдущих рас, а во-вторых, и это самое плохое – атмосфера планеты не годилась для дыхания других... Но я уже опаздывала, поэтому понадеялась, что одна седьмая часть общей атмосферы “не сделает погоды”.
Дальше все пошло еще хуже. Я нашла красивую планету. Она буквально цвела, благоухая! Я видела, ощущала там мощный творческий разум, но не находила жителей! Затем они появились. Неожиданно даже для меня. Умные, счастливые, красивые! Поэты и художники, зодчие и музыканты... Мне некогда уже было разбираться в чем дело – удача сама шла в руки! Как же разочаровалась я после, когда вместо кусочка прекраснейшего мира я получила кусок серой глины! Оказывается, разумной была сама планета! Она и создавала из самой себя все, что желала, или что желали другие – в данном случае я. Лишившись “мозга”, часть этой планеты стала пустой и мертвой...
Я уже не сильно раздумывала, когда на роль шестого кусочка подвернулась планета с населением на самом начальном, примитивном уровне развития. Они были страшны, дики и злобны. Но они все же имели разум, что удовлетворяло условиям задачи. Эти чудовища даже строили себе жилища из обломков скал. Кто же знал, что они столь кровожадны!
Ну, а с седьмым миром вышло вообще плохо. Я просто не успевала уже его найти. Тогда я вспомнила, что третий из моих миров очень разнообразен по своей природе: есть в нем леса и горы, моря и пустыни, ледовые поля и бескрайние степи. И я решила схитрить. Я задумала взять кусочек океана этой планеты, выдав его за часть совсем иного мира. Но в океане не так уж много разумных существ. Поэтому я стала “ловить” их размеченным треугольником. Но, чтобы делать это незаметно и скрытно, я стала перемещать треугольник во времени, а также, поднимая его над поверхностью, менять “площадь захвата”. Видимо, я в чем-то ошибалась, не имея достаточного опыта в таких операциях, потому что попадавшиеся в “зону захвата” плавучие и воздушные устройства обитателей планеты постоянно “выскальзывали” из треугольника, попадая то в иные миры Выкройки, то вообще в Пустоту. В результате мне пришлось отказаться от затеи поймать кого-нибудь разумного, и я вырезала “морской треугольник” с тем, что там было в тот момент – то есть, попросту говоря, с одной рыбой...
Так что созданный мною мир содержал довольно много ошибок. Но все-таки я надеялась еще на хорошую оценку, ведь мир был устойчив, стабилен – не так уж плох. Но я уже более-менее разобралась к тому времени с отношениями его обитателей между собой и понимала, что возможны конфликты, которые уж точно ничего хорошего для моей работы не сулили.
Поэтому я решила вмешаться в ход событий и откорректировать его в нужную сторону – попросту, стабилизировать ситуацию и предотвратить ненужные мне эксцессы. Но... но мне это не удалось!
И девочка вдруг заплакала, совсем так, как плачут шестилетние дети. Она уронила голову на локти, лежащие на столе, и зарыдала навзрыд, сотрясаясь всем своим худеньким тельцем.
Алексей, Туунг и Илма сидели, не шевелясь, не зная, что предпринять. Правда, плакала девочка недолго. Продолжая всхлипывать, вытирая кулаками глаза и нос, она обиженно протянула:
– И вот теперь еще вы говорите, что мне хотят поставить “тройку”!
– Вообще “двойку” хотели влепить! – “утешил” Алексей.
– За что?! За что?! – вскочила девочка.
– Это уж ты дома разбирайся! – отрезал Алексей, предотвращая новую истерику. – Ты нам лучше скажи, когда по нашему времени будет у вас этот... урок, когда вам объявят оценки?
– Завтра, – поникла головой девочка. – Мне уже ничего не исправить...
– Ты уже наисправляла! – буркнул Алексей. – А вот нам что делать теперь? Завтра, как я понял, наш Октаэдр выбросят на помойку, вместе со всеми нами! А все из-за твоего творчества. – Он посмотрел на девочку не с осуждением даже, а с каким-то сожалением, как на умственно отсталого ребенка.
Девочка зарделась. Теперь это видно было даже в свете пламени двух оплывших свечек.
– Простите, – еле слышно пробормотала она и растаяла, превратившись в облачко мерцающего светло-серого тумана, который, подобно табачному дыму, выплыл легкими струйками в открытое окно.
Глава 28
Алексей, Туунг и Илма долго еще сидели молча, каждый думая в общем-то об одном. Алексею очень хотелось задать извечный вопрос: “Что делать?”, аж язык чесался, но он все же сумел перебороть себя. Что толку задавать дурацкий вопрос, если ответа на него никто все равно не знает!
Зато Алексей сказал вдруг неожиданно для себя:
– Зато я знаю теперь, что такое Бермудский треугольник!
– Еще один треугольник? – удивилась Илма.
– Это не здесь – на Земле, – смутился от своей несдержанности Алексей. – Там у нас корабли и самолеты часто пропадали, теперь понятно отчего...
– Да уж, натворила дел эта девочка! – подал наконец голос Туунг.
– Как вы думаете, она нам правду рассказала? – спросил Алексей.
– Думаю, что в основном – правду. Только выпендривается слишком много: “Это слишком сложно, это вам не понять...” По-моему она сама просто многого не знает и не понимает, потому и строит из себя Создателя и Хранителя мира... Натемнила она тут, конечно. Но в целом ее слова соответствуют действительности. Кстати, вы заметили, как речь ее во время рассказа постепенно сменилась от детской до вполне серьезной, “взрослой”? Видать, контроль потеряла. Играет она, конечно, много... Но не очень умело. Как это – спектакль называется по вашему?
– Да, спектакль. Но игра – игрой, а делать-то нам что-то надо, – не удержался все же Алексей от “что делать” и мысленно сплюнул с досады. – Я ведь своими ушами слышал от “учителей”, что наш Октаэдр утилизируют. Вот и Илма слышала. Так ведь, Илма?
– Да, мои “наставники” тоже говорили об уничтожении этого мира, – кивнула Илма.
– Я понимаю, что вы хотите спросить у меня, – сказал после некоторого молчания Туунг. – Вы хотите спросить: есть ли выход из нашего положения? Знаю, что вы ждете от меня чуда... Должен вас огорчить: я не вижу пока выхода и чуда сотворить тоже не могу! Одно могу сказать: мне очень нравится ваша русская поговорка – “утро вечера мудренее”. Давайте-ка поспим хотя бы часа три. Завтра со свежей головой подумаем снова. Остальным тоже, наверное, стоит сказать...
– А я думаю, что пока не стоит! – возразил Алексей. – Если мы ничего не придумаем, то не надо и расстраивать людей. Пусть их последние часы будут спокойными. А вот если придумаем что-то – тогда и расскажем!
– А вдруг кто-нибудь из остальных что-то придумает? – спросила Илма.
– Извини, конечно, – покачал головой Алексей, – но кто? Я не хочу ни о ком сказать плохого, но что могут посоветовать деревенские жители в вопросе спасения мира?
– А Лекер? – неожиданно сказала Илма. – Он умный. И трое его товарищей, особенно этот... Пакер.
– Да, тут ты права! – с уважением посмотрел на жену Алексей.
Утро, можно сказать, еще и не наступило, темнота только-только начинала отступать, еще почти незаметно для глаз, но все трое были уже на ногах. Хотели снова засесть в “келье”, тем более, что Туунг был несколько возбужден, глаза его блестели... “Придумал что-то старый колдун!” – радостно дернулось сердце Алексея. Но посовещаться втроем не получилось. По длинному коридору замка приближался Лекер.
– Я еще ночью почувствовал, что вы прилетели! – радостно начал он, но тут же споткнулся. Алексей понял, что Лекер вольно или невольно прочитал если не сами их мысли, то по крайней мере настроение.
– Что, плохо дело? – спросил Лекер.
– Буди своих друзей – и давайте все сюда, пока остальные не проснулись! – не стал отвечать на вопрос Лекера Алексей, поскольку тому и так было ясно, что дела – хуже некуда.
Лекер вернулся очень быстро, ведя троих соплеменников, сосредоточенно-хмурых. “Заседать” снова устроились в комнатушке Туунга, которая от присутствия семерых сразу стала еще теснее и меньше.
– Чтобы сэкономить время, которого и так нет, разрешаю вам покопаться в моих мозгах! – кивнул Алексей вновь прибывшим.
Через пару минут все четверо помрачнели еще больше.
– Все ясно, – подал “голос” Лекер. – Дело – дрянь!
– Сообщать остальным, думаю, не стоит, – “сказал” Пакер. – Вы правы, Алексей, пусть встретят смерть в неведенье, спокойными...
– Э-э, друзья! – протянул Туунг разочарованно. – Стоило вас приглашать, если вы всех уже начинаете хоронить!
– А что мы можем сделать?! – обиделся Лекер. – Начать кидаться в Хозяев камнями?
– Послушайте меня, – раздраженно поморщился маг. – Мне тут кое-что приснилось...
– Ну, вот... – начал снова Лекер, но Алексей чувствительно двинул его в бок локтем.
– ...Мне приснилось, что я нахожусь в Пустоте, – продолжил Туунг. – Не в том Ничто, о котором рассказали Алексей и Илма, а в той Пустоте, где побывал когда-то Лекер. Впрочем, Алексей и Илма – тоже... Мне кажется, эти Пустоты – извините за корявость слога – не одно и то же, хотя и имеют под собой общую основу... Но это сейчас не важно! – Туунг сам на себя начал злиться. – Важно, что в Пустоте я встретился с Магом, моим Учителем!
Алексей от этих слов даже подскочил. Уж он-то знал, на что способен Маг-“Чебурашка”! Ведь только благодаря ему удалось спасти Илму!
– Он знает, как нас отсюда вытащить! – не удержавшись, крикнул Алексей.
– От тебя-то я никак не ожидал такого неуважения к старшим! – неодобрительно покачал головой Туунг, но в глазах его блеснули веселые искорки. Алексей это заметил и поспешно сел, внутренне ликуя. А Туунг продолжил:
– Я встретился с Магом и все рассказал ему. Но он сказал, что не может ничего противопоставить силе и могуществу Хозяев.
Алексей моментально сник. Он сразу вспомнил свою встречу с Магом и его слова насчет Хозяев: “Я знаю о них не больше тебя...”
Туунг заметил смену настроения Алексея и едва заметно улыбнулся одними глазами.
– Но он подсказал мне одну мысль, – продолжил “местный” маг, как ни в чем ни бывало. – Мой Учитель знал об Октаэдре еще с момента Выкройки. И его еще тогда заинтересовала хронокамера в вашем городе. – Туунг кивнул в сторону Лекера и его друзей. – Он посоветовал мне познакомиться с ней поближе. Больше он ничего не успел мне сказать – я проснулся.
– Значит, наше спасение – в хронокамере?! – снова подскочил Алексей.
– Я ничего еще не знаю! И потом – это ведь был всего лишь сон!
