Текст книги "Работа над ошибками (Puzzle)"
Автор книги: Андрей Буторин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Митрич поморщился, помотал головой, словно стряхивая с нее нечто омерзительное и гадкое, и заговорил, уже не весело, как при рассказе о себе, а сухо и строго:
– Я говорил уже, что наука у регинян развита очень сильно. Нельзя сказать, что они во всем опережают нас, но есть некоторые области... Самое главное – они смогли обуздать гравитацию! Антигравитационные устройства используются здесь повсеместно! Даже это кресло, эта кровать на которых мы сейчас сидим – имеют антигравитационную компоненту. Но, такова уж физика этого явления, или просто наннги не дошли пока до полного решения проблемы, короче говоря, они умеют блокировать гравитацию только непосредственно у поверхности планеты. Чем выше – тем воздействие их устройств слабее. До километра вверх наннги полностью могут нейтрализовать гравитацию, а вот выше – гравитация снова начинает вступать в силу. На высоте порядка 25-30 километров блокировка уже окончательно не действует. Поэтому для полетов в космос использовать это открытие нельзя. Напрямую нельзя, но ученые Рега придумали, как заставить антигравитацию послужить и в деле освоения космического пространства. Они создали ракету, совмещающую в себе антигравитационную установку и собственно ракетные двигатели. До высоты порядка 10 километров ракета поднимается исключительно за счет антигравитационного двигателя со специальным аккумулятором энергии, образно говоря – “маховиком”, который позволяет подняться выше одного километра, где начинает уже незначительно действовать гравитация. На высоте примерно 10 километров включается вспомогательный реактивный двигатель, помогающий антигравитационной установке компенсировать все возрастающее действие гравитации. А уже на высоте 25-30 километров включается маршевый ракетный двигатель, который и выводит спутник на орбиту. Таким образом, экономится ракетное горючее, вес самой ракеты уменьшается, и даже нет необходимости делать ракету многоступенчатой, как у нас на Земле.
– И что, такие спутники уже запускались? – спросил Алексей, уже догадавшись, почему Митрич назвал его с Колькой именами легендарных дворняжек.
– Запускались, – кивнул Митрич. – Много раз.
– А с людьми... то есть – с наннгами? – напрямую спросил Алексей, зная уже, каким будет ответ.
– Разумеется, нет! – ответил старик.
– Почему разумеется?
– Да потому, что это очень опасно по меркам наннгов! – сплюнул Митрич. – Это ж такой риск! А вдруг что случится? К тому же совершенно неизвестно, какое воздействие может оказать космос на хрупкий, нежный организм наннгов! – старик явно ерничал.
– Поэтому первым в космос решили запустить землянина? – подытожил Алексей.
– Эта идея пришла им в голову после первой же “вылазки” к нам, по мою душу, – кивнув, сказал Митрич. – На следующую же ночь наннги вернулись на Землю и забрали Кольку – главным образом потому, что уже с ним общались, знали, где его искать. В принципе, им подошел бы любой первый встречный. И, поскольку им на головы свалился еще и ты – они решили использовать тебя заодно с Колькой!
– Митрич, а вы-то все это откуда знаете? – недоверчиво спросил Алексей.
– Так ведь я, то есть – Тгер, естественно, – один из руководителей проекта! – не без гордости ответил Митрич. – И мы сейчас – вроде как в Центре подготовки космонавтов.
Алексей аж головой замотал, пытаясь собрать разлетающиеся мысли.
– Слушайте, это что – правда? – все еще до конца не придя в себя, переспросил Алексей.
– Истинная, – резюмировал Митрич.
– Значит, мы облетим вокруг планеты и... вернемся? – с опаской, вспомнив, что первыми были даже не Белка со Стрелкой, а несчастная Лайка, возвращение которой не входило в задачу полета, уточнил Алексей.
– Вернетесь, – успокоил Михаил Дмитриевич. – Только ваш полет будет не просто вокруг планеты...
– А... куда? – вмиг пересохло во рту у Алексея.
– У Рега есть спутник – Вакл, – стал пояснять Митрич. – Скорее даже, Рег и Вакл – двойная планета, они вращаются вокруг общего центра тяжести. Размер Вакла – соизмерим с Регом, они, кстати, оба размером примерно с нашу Землю. Такая вот “сладкая парочка”! – На миг развеселившийся Митрич снова стал серьезным. – На Вакле ученые предполагают наличие жизни. Атмосфера там – кислородная, почти как земная, не то что эта!
– А чем здесь, кстати, так воняет? – решил заодно узнать Алексей.
– Сероводород, аммиак, прочая гадость, – поморщился Митрич. – Кислород тоже есть, иначе бы ты давно здесь помер, его достаточно, но вот дышать здешним воздухом с непривычки тебе, как я понял, не понравилось!
– Не понравилось, – согласился Алексей. – Совершенно!
– Ну, вот на Вакле и подышите хорошим воздухом!
– А до него далеко? – спросил Алексей уже заинтересованно.
– Чуть дальше, чем от Земли до Луны. Порядка 600 000 километров.
– И когда мы летим? – задал вопрос Алексей, полагая, что впереди еще – долгие месяцы тренировок, учебы, каких-то экзаменов, но услышал в ответ всего одно слово:
– Завтра.
Глава 26
Алексей сидел, пристегнутый ремнями к креслу-ложементу и никак не мог поверить, что все это происходит с ним наяву. После вчерашнего разговора с Митричем-Тгером он с пронзительной беспощадностью понял, что проиграл. Да, он нашел Кольку Пеструхина – вот он, сидит рядом в таком же кресле, – но домой, на Землю, им уже не вернуться! Мало того, что проход закрылся (может быть временно?), мало того, что потеряна призма-ключ (а смогла бы она помочь, если проход закрыт окончательно?), так теперь еще их с Колькой отправляют в космос! Причем, в качестве подопытных кроликов!
Митрич честно признался Алексею, что успех эксперимента оценивается в 30 процентов. “Это немало”, – сказал он. “Немало! – горько усмехнулся Алексей. – Смотря как считать! Ведь это целых 70 процентов на неудачу, то есть на их с Колькой гибель!” Причем, что особенно обидно, никто из наннгов даже не позаботился о том, чтобы хоть как-то увеличить процент удачи! Даже скафандры для космонавтов не были предусмотрены – Алексей так и был в своих джинсах, рубашке и ветровке, а на Кольку вместо идиотской туники надели что-то вроде спортивного костюма, все того же темно-синего цвета и с таким же, как на тунике, черным орнаментом.
Алексей напрямую спросил у Митрича, в чем же дело, почему не приняты даже такие элементарные меры безопасности как скафандр? Митрич ответил, хотя судя по всему, это был уже не Митрич, а Тгер: “Это лишнее! Атмосфера на Вакле пригодна для вашего дыхания”. Вот так, ни больше, ни меньше! А если все же непригодна? А если разгерметизация? “А впрочем, черт с ним! – устало подумал Алексей. – Может, даже и лучше погибнуть во время этого дурацкого полета, чем жить потом и мучиться среди этих... уродов. Не понимаю, как спокойно, даже с долей юмора, переносит все это Митрич? Впрочем, он и сам – практически наннг!”
Интересно, что никто из настоящих, “полноценных” наннгов с Алексеем так и не соизволил пообщаться. Ему-то на это было по большому счету наплевать, хотя что-то похожее на обиду царапнуло все же по душе: этим наннги как бы лишний раз подчеркнули, что он – всего лишь подопытное животное, не более того. Правда, животное с зачатками разума и даже умеющее излагать свои примитивные мысли, что было очень кстати в данном случае – ведь кроме показания приборов и видеозаписи можно будет послушать рассказ живых очевидцев!
Митрич же (чередуясь, похоже, с Тгером) произвел очень краткий предполетный инструктаж. Суть его сводилась к следующему: ничего в полете не трогать – все будет происходить автоматически. Единственное, для того, чтобы корабль стартовал с Вакла, Алексей должен будет нажать соответствующую кнопку. Впрочем, если он по какой-то причине не сделает этого – ракета стартует автоматически через трое суток с момента прибытия на Вакл. Рекомендуемое время пребывания на планете – сутки. При этом необходимо собрать образцы грунта, а если будут – то и растений с животными. “Как бы эти животные не собрали нас в качестве образцов!” – подумал при этом Алексей, а вслух спросил:
– А оружие нам дадут?
– Нет, – ответил Митрич (вероятно, все же Тгер!).
Напоследок Митрич, видимо, сумел перехватить у Тгера инициативу, и прошептал:
– Прости, Леша, но я ничего не могу для вас с Колей сделать! Одно лишь могу тебе сказать: если на Вакле можно жить – оставайтесь там и живите! Только мне дай тогда какой-нибудь знак, чтобы я знал, что вы остались, а не погибли!
“А ведь это мысль!” – подумал Алексей, а Митричу сказал, что положит тогда в кресло камень.
Только по усилившемуся гулу аппаратуры Алексей понял, что полет начался. Пока работал только антигравитационный двигатель, ускорение не чувствовалось. В тесной кабине корабля не было даже иллюминатора, чтобы можно было убедиться, что они действительно летят.
“Ну, козлы! – со злостью подумал Алексей. – Они ведь и правда нас за животных держат! Зачем кроликам иллюминатор? Только усложнение конструкции!”
Довольно скоро в работу оборудования ворвался все усиливающийся шум, и Алексей почувствовал, как некая сила стала вжимать его в кресло. Это заработал вспомогательный реактивный двигатель. Еще через несколько минут шум резко возрос, а вместе с ним и перегрузка. Впрочем, она была вполне переносимой и говорила лишь о том, что включился основной двигатель ракеты.
Алексей закрыл глаза. “А ведь я так и не увидел этот сраный Рег, даже со стороны! – подумал он вдруг. – Ну да и хрен с ним!” Действительно, кроме первого момента сразу после перехода с Земли, когда, впрочем, было не до наблюдений окружающего ландшафта, он ведь так и не находился на Реге вне помещения – даже до ракеты их доставили по каким-то тоннелям, да и сама ракета находилась в подземной шахте. “Да и хрен с ним!” – снова подумал Алексей.
Когда наступила невесомость – стало чуть веселей. Все-таки каждый в душе хотя бы раз завидовал космонавтам, слушая их рассказы о потере собственного веса, наблюдая по телевизору, как кувыркаются в воздухе здоровенные дядьки...
– Ну что, Коля, вот и мы теперь космонавты! – обратился, наконец, Алексей к своему спутнику.
Колька, однако, не разделил его радости по такому неординарному поводу.
– Я домой хочу, – тихонько проскулил мальчишка. Глаза паренька начали наливаться слезами, которые в невесомости и не думали скатываться вниз, отчего Колька смешно заморгал, но тут вдруг какая-то мысль пришла в его голову, отчего мальчик дернулся в сторону Алексея и, если бы не ремни, вылетел бы из своего кресла.
– Дядя Леша! – горячо зашептал он. – А давайте полетим домой, на Землю!
У Алексея даже защипало в горле от этого наивного детского порыва. Он даже вынужден был прокашляться прежде чем ответить:
– Милый Коля! Да где ж она, Земля-то?
– Ну, она ведь тоже в космосе... – сказал Колька уже потухшим голосом, понимая, что сморозил глупость.
– Космос, Коля, большой! – вздохнул Алексей. – Он настолько большой, что мы себе этого даже представить не можем! И где, как далеко от Земли мы сейчас находимся – никому не известно! Вот если бы были видны звезды...
– И что тогда?! – сразу встрепенулся Колька.
– Тогда по рисунку созвездий можно хотя бы было определить – в нашей ли мы хотя бы части Галактики находимся! – ответил Алексей. – Если мы вообще в нашей Галактике... – добавил он тише, а затем еще тише: – И в нашей Вселенной...
– Но ведь на этом... на Вакле мы сможем посмотреть на звезды? – не унимался Колька.
– Надеюсь, что сможем.
– И вы сможете определить, где Земля?! – в голосе мальчика прозвенела такая надежда, что Алексей просто не смог ее разрушить грубыми словами правды и пробормотал:
– Посмотрим...
Колька заметно приободрился и начал весело щебетать. Он рассказывал Алексею о своей деревенской жизни, о друзьях-приятелях, о школе, рыбалке, еще о чем-то... Под журчание мальчишеского голоса Алексей стал задремывать. Вскоре утомился от своей безудержной говорильни и Колька – и тоже стал засыпать. Через минуту оба космонавта крепко спали и видели в своих снах одно и то же – Землю.
До Вакла было двое суток лету, поэтому уж чего-чего, а наговориться Алексей и Колька успели. Впрочем, кроме разговоров им и заняться было нечем. Кабина была настолько тесной, что даже отвязавшись от кресла, от него некуда было отлететь, так что, к великому Колькиному сожалению, покувыркаться в невесомости ему не удалось. Хотя и без этого было интересно наблюдать, как принимает форму шара вытряхнутая из фляги вода, удивляться тому, что не падают, а продолжают висеть выпущенные из руки предметы... Было бы еще интересней, если бы все это можно было потом рассказать друзьям, ребятам в школе! Вспоминая о доме, Колька вновь начинал грустить, впадая в состояние, из которого Алексей старался побыстрее вывести мальчика всевозможными веселыми историями и просто анекдотами.
Когда вновь появилась тяжесть, Колька сначала неожиданно чего испугался. Алексей же сразу понял, что это включился двигатель торможения – стало быть полет подходил к концу. По крайней мере – его первая часть! И тут с ужасающей отчетливостью Алексей понял, что каким бы ни оказался неведомый Вакл – на Рег он возвращаться не хочет. И не будет! Алексей решил, что, в случае чего, если условия на Вакле окажутся непригодными для жизни, он отправит назад одного Кольку, а сам останется. От принятого решения стало отчего-то очень легко и радостно на душе, хотя это в общем-то было приговором самому себе. Очередным приговором...
Однако рычание реактивного двигателя прекратилось. Это означало: космический корабль – уже возле поверхности планеты. Касание с грунтом было настолько плавным и мягким, что если бы не наступившая вдруг полная, звенящая тишина, момент приземления можно бы было и прозевать.
Алексей вылез из кресла и, стоя на четвереньках, принялся откручивать запор люка. Руки предательски задрожали – сработало подсознание: ведь если снаружи нет кислорода – жить им осталось от силы пару минут. Но первый же порыв воздуха, хлынувшего в открытый люк развеял все опасения: этим воздухом не только можно было дышать – дышать им было одно наслаждение!
Алексей высунул голову из люка и тут же зажмурился от слепящих лучей яркого солнца. А когда открыл глаза снова – вслед за ними разинул и рот: прямо перед его взором раскинулось изумрудно-зеленое поле с драгоценными искрами многочисленных цветов; за полем поднимал свои густые, удивительно полно насыщенные темной зеленью кроны лес; вдали возвышались синие-синие, с перламутровыми вершинами, горы, а над всей этой волшебной, неестественной красотой сочилось нарисованной голубизной высокое, чистое небо!
Вакл был родиной Илмы!
Глава 27
– Ну что, Николай, назад не хочешь? – спросил Алексей у восхищенного увиденным мальчишки после того, как тот вволю набегался по изумрудному полю, накувыркался в сочной траве, надышался восхитительно-пьянящим ароматом несказанно прекрасных цветов.
– Нет-нет! Дядя Леша, нет! – даже испугался Колька.
– Вот и я думаю, что не стоит нам туда возвращаться, – сказал Алексей. – Тем более, я был уже на этой планете...
– Вы были?! – ахнул мальчик. – Так значит, это планета, где живет девушка...
– Илма, – кивнул Алексей. – Я даже не знаю, какую долю процента выдала бы на этот случай теория вероятности – скорее всего что-то около нуля, только мы действительно здесь! Ну что, пойду-ка я положу в кресло камень.
– Какой камень? – не понял Колька.
Алексей рассказал мальчишке о своей договоренности с Михаилом Дмитриевичем. Колька подскочил и испуганно уставился на Алексея.
– Но... тогда мы не сможем полететь на Землю... – прошептал он, чуть не плача. – Вы же хотели посмотреть на звезды!
– Дорогой мой Коля, – обнял Алексей мальчика за плечи. – Я уже видел здесь звезды. Ничего, даже отдаленно напоминающее наши созвездия, здесь нет. Мы чудовищно далеки сейчас от Земли. Никакая ракета нам не поможет...
Колька не сдержался и зарыдал. Он плакал, не стесняясь, худые его плечики тряслись под темно-синим свитером, а слезы катились по щекам нескончаемым потоком. Колька даже не пытался их вытирать – руки его отрешенно висели вдоль тела, и только тонкие мальчишеские пальчики были сжаты в бессильные кулаки.
Алексей не стал мешать мальчику и дал ему выплакаться. Лишь когда Колька зашмыгал носом и поднял наконец-то все так и сжатые кулаки к глазам, чтобы вытереть слезы, он повторил:
– Никакая ракета, Коля, нам не поможет. И если бы мы оказались сейчас с тобой на какой-нибудь другой планете – о возвращении на Землю мы бы могли забыть навсегда. Но мы очутились не где-нибудь, а именно здесь, а значит – не все еще потеряно!
– Старый маг! – вспомнил Колька рассказ Алексея.
– По крайней мере, это шанс, – кивнул Алексей, а Колька с вновь возродившейся надеждой подпрыгнул высоко вверх и, вскинув руку, все еще сжатую в кулак, издал победный клич.
– А почему вы положили в кресло камень, а не сказали просто в камеру о том, что мы здесь остаемся? – спросил Колька Алексея, когда они начали свой путь в поисках Ауулаа – селения Илмы.
– Предосторожность, на всякий случай, – ответил Алексей, пожав при этом плечами. – Может, эти региняне подумают, что мы просто погибли и не решатся сразу лететь сюда... Хотя – они не дураки. Впрочем, не думаю, что мы представляем для них такую ценность, чтобы снаряжать за нами погоню. Но все равно, зачем просто так открывать перед ними наши карты? Так ведь?
Колька согласно кивнул.
День между тем клонился к вечеру, местное солнце коснулось уже своим краем линии горизонта. Поужинав безвкусным регинянским пайком, зато запив его вкуснейшей водой из ручья, усталые путники устроились на ночлег под могучим раскидистым деревом, напоминающим земной дуб. Колька уснул сразу, а вот в голове Алексея завертелись, отгоняя сон, сразу несколько мыслей.
Во-первых, он думал об Илме. Впрочем, он думал о ней постоянно, но сейчас, находясь совсем может быть рядом с ней... Вот именно, что «может быть рядом»! Это и было второй, самой на данный момент беспокоящей Алексея мыслью. Теория вероятности сделала уже сегодня один невероятнейший подарок. По этой же самой теории, вероятность того, что приземлились они где-то поблизости от селения Илмы – тоже ничтожно мала. А уж чтобы два ничтожно маловероятных события произошли одно за другим! На такое лучше не надеяться! Но Алексей надеялся по крайней мере встретить любое поселение, чтобы разузнать у местных жителей направление дальнейших поисков. Пусть хоть год, хоть два придется идти, он, Алексей, готов... Впрочем, какой год? А Колька? Его-то ведь надо вернуть домой как можно скорей! И потом – как общаться с местными жителями? Эх, не успел он обучиться у Илмы ее языку! Хотя, по крайней мере, поздороваться он все же сумеет, а это уже хорошо! С этой успокаивающей мыслью и погрузился Алексей в тревожный, беспокойный сон.
Сначала Алексею приснилась Илма – застывшая, полупрозрачная, но с живыми, прекрасными и в то же время очень печальными глазами, из которых катились слезы. Алексей пытался отогреть девушку своим дыханием, но вдруг с ужасом увидел, что от его дыхания Илма тает, словно льдинка, и не слезы катятся по ее щекам, а талая вода! И вот уже в его руках, на которых только что лежало тело любимой, покоится только бесформенный кусок льда, который на глазах крошится, распадается на мелкие кусочки, которые выскальзывают из пальцев и мелким градом падают на землю, покрывая ее слой за слоем... Вот уже Алексей стоит по колено в крошеве льда и снега, а перед ним возвышаются заснеженные горы. Алексей понимает, что он – на Алтае, что он ищет засыпанную лавиной Ларису. Но снег не пускает его, не дает сделать ни шагу, он начинает засасывать Алексея в свою ледяную пучину. Снег забивает рот, ноздри, не дает сделать вздоха... Алексей пытается холодными, негнущимися пальцами освободить нос от снега, но слышит сердитый голос Митрича:
– Куда полез?! Там у тебя фильтры! Хочешь опять дерьмецом подышать?
– А ему этот запах стал уже родным! – раздается смех Лекера. – Он уже по уши в дерьме!
– Думаешь, это смешно? – угрюмо спрашивает Алексей у предателя.
– Ага, это шутка такая! – хохочет Лекер, а потом протягивает руку и легко, совсем без усилий, выдергивает Алексея в какую-то совершенно пустую пустоту – без цвета, запахов, звуков, без ощущений вообще. Только лишь голос Лекера звучит прямо в мозгу:
– Да ладно тебе! Хватит дуться! Ну, виноват я, очень виноват! Но ты же не знаешь всего... Я не оправдываюсь, только очень хочу, чтобы ты поверил мне еще раз! Прости, а?
– Как у тебя это легко получается! Предать, попросить прощения, снова предать...
– Почему ты думаешь, что ему легко? – звучит уже совсем незнакомый голос. Он не просто звучит, а словно колокол звенит в ушах. Нет, даже не в ушах, а по-прежнему внутри головы, от чего черепная коробка, кажется, готова расколоться! Впрочем, какая коробка?! Нет у Алексея никакого черепа, нет никакой головы, даже самого тела нет. Есть только этот грохочущий голос, который, правда, становится уже потише и воспринимается именно как голос, а не как звук колокола изнутри его же:
– Так почему ты думаешь, что ему легко?
– Потому что жить без совести гораздо легче, чем с нею!
– Ты провел следствие, свершил суд, вынес приговор?
Алексей отчего-то подумал, что это уже не сон. Причем, он был даже уверен в этом, хотя то, что сейчас с ним происходило, казалось невероятнее любого сна. И еще он понял вдруг, что не может ответить на заданный вопрос. Вместо этого он сказал:
– Самый страшный суд – это суд собственной совести, если она есть, конечно...
– Своей совестью незачем судить чужие поступки – только свои.
– Разумеется.
– Ты говоришь искренне, – похвалил Голос. – С тобой можно иметь дело.
– Какое дело?
– Любое. Кроме того, что отвергает твоя совесть. Например, ты можешь убить человека?
– Нет, конечно!
– А врага, наставившего оружие на тебя или на твоего друга?
– Но...
– Вот видишь! Ты чересчур категоричен. Однако, в мире нет ничего, имеющего только одну сторону.
– Лента Мебиуса, – отчего-то брякнул Алексей.
– Фикция, игрушка. Одно движение ножницами – и это простая полоска. Когда я спросил: «А врага?» я так же легко разрезал твое категоричное «не убий».
– Хорошо, что вы хотите?
– Я думал, это ты чего-то хочешь!
– Я много чего хочу!
– На самом деле – не так уж и много. Пищи телесной и пищи духовной – вот лишь чего по большому счету хочет человек. Все остальные желания – лишь производные от этих двух. К телесной пище можно отнести заботу о здоровье своего физического тела, заботу о продолжении своего рода – вообще все инстинкты. Ну, а духовная пища – жажда знаний, тяга к искусству, самовыражению, та же самая совесть, наконец...
– Хлеба и зрелищ, – сказал Алексей.
– Довольно точно.
– Прежде, чем сказать, что я хочу, могу я задать вопрос?
– Наверное, ты хочешь знать, кто я такой?
– Да.
– Скажем так: я Маг, – в ответе прозвучало именно слово с заглавной буквы.
– Как Туунг?
– Нет, Туунг – один из моих учеников, миссионеров, если так можно выразиться.
– Вы... местный?
– Нет, если ответить в том смысле, который придаешь ты этому понятию. Но я – часть этого мира, этой вселенной – в таком случае, да.
– Вы можете все? – вспыхнула в Алексее надежда.
– Разумеется, нет! Но – многое. Например, мне понравился этот мир – и я сделал его красивым. Ты заметил, как необычны в нем краски?
– Да, но это...
– Не столь существенно, ты хочешь сказать? А еще я дал местному населению – где сам, где с помощью своих наместников-магов – необходимые для безбедной жизни знания, навыки, некоторые способности. Причем, я не подталкивал их к какому-то особому пути развития – это по-прежнему их личное дело. Ты, наверное, заметил и сам: с виду – дикари, но культурные, грамотные и даже интеллектуально развитые!
– Хм, а еще я заметил, что вы, извиняюсь, хвастун...
– Ну, знаешь ли! – Голос, казалось, обиделся, но затем совершенно неожиданно громогласно расхохотался: – А впрочем, ты прав – есть немного! Но, к делу. Так что же ты хочешь?
– У меня всего два основных желания: вернуть в нормальное существование девушку и отправить домой мальчика.
– А вернуться домой сам ты разве не хочешь?
– Я сказал: основные желания! Есть правда, еще одно... Я хочу, чтобы моя жена... была жива.
– Есть вещи... – начал Голос, подбирая слова.
– Все ясно, – прервал его Алексей.
Глава 28
Алексей проснулся неожиданно. Рядом, свернувшись калачиком, посапывал Колька. Солнце еще не встало, но рассвет начинался – небо с восточной стороны розовело неестественно ярко и вычурно, словно в кадре рекламного клипа «Восход солнца – с нами веселее!». Но не зарождающаяся заря разбудила Алексея – было что-то еще, непонятное и тревожное, словно бы чей-то холодный взгляд следил сейчас за ним сквозь прорезь прицела.
Алексей осторожно, стараясь не шуметь, огляделся. Позади и слева тянулось темное поле, справа поднимались в звездное небо слегка подсвеченные розовым холмы, впереди же, не далее чем в тридцати метрах, начинался лес. По контрасту с ярко-розовой полоской зари он был угольно-черен, словно выписан черной тушью без намека на детали и светотени. У Алексея при взгляде в ту сторону поползли по спине мурашки, и он просто физически почувствовал, что опасность исходит оттуда.
Все, однако, тонуло в полной тишине. Даже не пели птицы, если они вообще водились в этом мире – этого Алексей не помнил. Подождав пару минут, Алексей немного успокоился, а когда первые лучи солнца озарили все вокруг феерической иллюминацией – страх и напряжение схлынули вместе с остатками тьмы. Зато вспомнился недавний странный сон, так похожий на явь и в то же время так с нею несовместимый. Если загадочный Маг, говоривший с Алексеем, существует в действительности – есть надежда на благополучный исход... Но сон, а вместе с ним и беседа с хвастливо-могущественным незнакомцем прервались, так и не дав ответа на вечный вопрос: «Что делать?»
Чихнул от пощекотавшего его солнечного лучика Колька. Он быстро вскочил на ноги, непонимающе оглядываясь, пока остатки сна окончательно не слетели с него. Тогда он заулыбался широко и открыто, потянулся и, не в силах сдержать мальчишеской энергии и радости от чувства свободы, ринулся вдруг стремглав по полю к ближайшему холму. Взлетев на самый его гребень он замер, оглядывая с высоты окрестности, а потом закричал что-то, широко замахав руками.
Алексей не мог расслышать слов мальчика, но видел, что тот очень возбужден и даже подпрыгивает от впечатлений. Впрочем, Колька уже со всех ног катился с холма, чтобы скорее поделиться с Алексеем увиденным.
– Замок! Дядя Леша, там замок!!! – закричал мальчик еще на бегу. Остановившись, он затараторил быстро-быстро, помогая себе руками и вообще всем телом – изгибаясь и подпрыгивая:
– Ух!!! Там такой замок! Настоящий! Огромный! Как в кино!!! Там, за лесом! Пойдемте, дядь Леш, пойдемте туда скорее!!!
Алексей сделал жест рукой, пытаясь остановить это словоизлияние. Но Колька продолжал прыгать и крутиться юлой, так и порываясь сорваться с места и бежать к своему замку без остановки.
– А ну-ка помолчи! – прикрикнул Алексей, и Колька наконец-то утих, продолжая впрочем переминаться с ноги на ногу.
– Успокоился? Теперь говори толково: далеко до твоего замка?
– Ну... – Колька задумался. – Через весь лес... Сколько там будет? Ну, километров десять, я не знаю точно.
Алексей хмыкнул:
– Охотно верю, что ты можешь одним махом пробежать десяток километров, даже не запыхавшись и на голодный желудок! Я, однако, пас! К тому же, замок – не волк, в лес не убежит, как говорится. Давай-ка сначала позавтракаем, а потом уж отправимся к замку. Идет?
Колька досадливо вздохнул, пару раз подпрыгнул, но все же сказал:
– Идет.
Наскоро позавтракав своим «космонавтским» пайком, Алексей с Колькой отправились в путь. Для начала, к неудовольствию мальчика, Алексей сам решил взглянуть на замок с холма, чтобы определиться с расстоянием и направлением. А еще ему очень хотелось в глубине души, чтобы увиденное оказалось замком Туунга. Но... Это был совсем другой замок. Такой же вычурный, с многочисленными башенками, шпилями и флагами, но другой. До него было, пожалуй, ближе, чем десять километров – километров семь, но учитывая, что идти нужно было через лес, дорога могла занять пару часов, как минимум. «Не заблудиться бы», – подумал Алексей.
Едва ступив под кроны деревьев, Алексей снова почувствовал, как недавнее чувство опасности и тревоги завладело им. Чем дальше углублялись они в лес, тем сильнее становилось это чувство. Колька же, напротив, был радостен и беспечен. Он то и дело убегал вперед, нетерпеливо поджидая затем Алексея, снова убегал, пока Алексей, будучи уже совершенно уверенным, что скоро что-то должно произойти, не крикнул:
– Не убегай никуда, дай-ка мне руку!
– Ну, вот еще! – фыркнул Колька. – Что я, маленький?!
Он стоял лицом к Алексею, метрах в пяти впереди него. Алексей собрался уже было приструнить сорванца, даже открыл было рот, но так и не успел ничего сказать, оставшись стоять с открытым ртом, потому что за спиной мальчика из-за ближайших кустов стремительно взвилось в воздух и ярко-желтой молнией устремилось сверху на мальчика нечто устрашающе-громадное. У Алексея язык словно присох к небу, да и не успел бы он ничего крикнуть – настолько неожиданно все произошло. Существо, похожее на тигра, только казавшееся больше его раза в два, вытянув передние лапы с длинными, острыми когтями неумолимо приближалось к мальчику. Полет его вряд ли длился более двух секунд, но для Алексея время замедлилось, сделавшись тягучим и вязким. Он успел разглядеть глаза хищника – холодные как лед, но в то же время горящие чувством силы и превосходства. Он успел разглядеть, как в раскрывающейся пасти обнажаются сияющие белизной клыки, белые настолько, словно зверь чистил их, не покладая лап, с утра до вечера лучшими зубными пастами! И когда этот белоснежный частокол убийственных лезвий окрасился вдруг алым, время вновь вернулось для Алексея к своему обычному темпу.
Зверь сбил с ног мальчика, и тот отлетел к ближайшему дереву, едва не врезавшись в него головой, а сам он, перекувырнувшись по инерции пару раз, остался неподвижно лежать возле самых ног Алексея. И Алексей вышел наконец из оцепенения, хотя соображал еще довольно туго. Он увидел, что Колька поднимается на ноги – стало быть с ним все в порядке... Затем он тупо посмотрел себе под ноги: буквально в десяти сантиметрах от его кроссовок в землю вонзились когти хищника, глаза которого оставались открытыми, хотя и стремительно стекленели. Из раскрытой клыкастой пасти стекала алая, так празднично выглядящая на ярко-зеленой траве кровь, а горло животного было пронзено длинной, без оперения, стрелой.
