355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Архипов » Волжане (СИ) » Текст книги (страница 12)
Волжане (СИ)
  • Текст добавлен: 14 октября 2018, 15:00

Текст книги "Волжане (СИ)"


Автор книги: Андрей Архипов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Эх! Да что толку делить куцую горбушку?! Что так ее кромсай, что этак, все одно кому-то не достанется! Даже если вдоволь землицы дадут то найдется кому в общину эту вступить! И кто там мне, бабе, рот позволит открыть? А сынок у меня еще мал, его и слушать не будут!

– У тебя ведь пятеро по лавкам?

– Точно так! – горделиво кивнула Маня. – Всех сохранила и на ноги подняла! Остальным до меня далеко, не берегут эти убогие детишек своих, а я их снегом обтирала, да в баньке парила с младых ногтей!

– Тогда вообще все Замечательно. Хм… для тебя, имею в виду. Среди тех, кто землей живет, у нас на Ветлуге и Суре право голоса имеет лишь тот, кто пятерых взрастил – и в школу отдал. Со школой у вас, конечно, пока туго, но это уже не твои проблемы, раз ее нет. Более того, кто в семье голосом распоряжается, баба или мужик, ветлужцам опять же все едино. Так что может оказаться, что ты одна в общине верховодить будешь, если лишь у тебя нужное количество отпрысков набирается… А уж твой сыр это такое золотое дно, Маня!..

– Не все то золото, что блестит! – помрачнела тетка. – И что-то мнится мне, что не все, так гладко, как ты мне толкуешь!

– Гладко точно не будет, но просто знай, что воеводская власть будет на твоей стороне. Ты рассуди практично. Ветлужцы сюда пришли явно не для того, чтобы землю отнять у Веремуда и вас ею облагодетельствовать. Держи карман шире! Они живут не оброком, а долей с особо прибыльных хозяйств, куда вкладывают звонкую монету, а еще торговлей! Не самой же тебе сыр в другие земли таскать? Стоит наместнику или главе школы только узнать, что ты умеешь, быстро поставят всех ваших мужиков в позу, где они только мычать согласно будут!

– Да они и меня нагнут, а потом все, мои секреты, что от матери достались, вызнают!

– Маня! Им что, больше делать нечего, – как твоим коровам хвосты крутить?! Куда быстрее чужую работу наладить, да купоны с нее стричь!

– Чего стричь?

– Удочку они тебе дадут, а ты им рыбы за это наловишь! Чем больше таких рыбаков будет, тем больше они получат! Так что и не нагнут и другим не дадут! Уже понимают, что ремеслами жить выгоднее, чем простым земледелием!

– Ага, а остальные будут сидеть и сопли жевать? У Веремуда пять боевых холопов на хозяйстве сидят! Им нас вырезать, как высморкаться, а вы далеко!

– Хм… – Тимка озадаченно посмотрел на Маню. – Люди они вольные, хотят считать себя холопами, пусть считают. Но только, как я слышал, не его они ныне людишки…

– Да чьи бы ни были, нам не легче!

– И все-таки ты зря на них не греши. Или было что уже?

– Да нет вроде…

– Вот-вот. Да и насколько я слышал, сам бывший хозяин в итоге все-таки о вас позаботился? Кого-то в услужение взял, а кого-то даже зерном оделил, в том числе посевным. И ему выгодно, и вам не голодно… Верно, до Веремуда донесли, что за погибель людей, когда у самого закрома ломятся, с него полной мерой спросят. Выходит, не прошли впустую ваши жалобы наместнику!

– Больно много знаешь, сосунок! – вконец рассердилась тетка. – Будто не батрачить, по людям ходишь, а во главе школы сидишь! И откель только такой взялся?!

Маня презрительно фыркнула и замолчала, всем видом показывая, что бестолковый мальчишка ровным, счетом ничего не понимает в тяжелой крестьянской жизни.

– Откель взялся с Ветлуги, сама знаешь, – не обратил внимания на все-таки прорезавшуюся обиду Тимка. – А ведаю многое, потому что уши от чужой болтовни не прикрываю. Слышал, что наместнику вашему первый год простыми людьми заниматься было недосуг, он бунт давил, да жадных до чужой землицы соседей примучивал. Во второй школу понимал на ноги, цементные прииски разрабатывая. В третий же, надеюсь…

– А в третий мошну свою будет набивать! – перебила его Маня. – Нешто кто об оратаях заботиться будет, хотя и обещали вы?!

– Извини за нескромный вопрос, а прежде кто-то заботился? Обычно тот кто во главе стоит, обеспечивает безопасность, а подданные его содержат! Ремесленник же, как и земледелец, сам о своем животе думает. Никто его репой со своего огорода просто так не откармливает, разве что в голодное время, чтобы в следующий год все свои затраты окупить.

– А я спорю? Только кто будет содержать вашего воеводу, ежели все разбегутся?

– А с чего разбегаться? Ветлужцы, в отличие от Веремуда вашего или бывшего эрзянского князя, с землепашцев почти ничего не требуют, да еще отдали вам землю в собственность, с одним, заметь условием! Чтобы вы ее холили и лелеяли, поля засевали, леса сберегали и со всего этого кормились! А ремесленников, с которых хоть что-то берут, ветлужцы всемерно поддерживают, чтобы те богатели и могли эти самые налоги за вас, немощных, платить, что обеспечит, в конечном счете, вашу безопасность! Разве это не забота?!

Маня обиженно засопела и отвернулась, но Тимка упорно, продолжил настаивать на своей точке зрения.

– Да, чудес не бывает и караваи хлеба с небес по вашему желанию не упадут! Да, вначале будет трудно, и то что вы бросились в ноги вашему бывшему хозяину, возможно, не самый плохой выход, чтобы переждать невзгоды. Но давать вам зерно при ваших склоках, это как курам стихи на ночь читать для повышения яйценоскости!

– Чего?

– Бесполезно, говорю, ибо благодарности от вас не дождешься! Подъедите и новое потребуете! Насколько я слышал, община ваша и не старалась все это время из нищеты выбраться. Привыкла, что боярин из похода придет и все ее проблемы решит!.. Ничего, дайте только срок, наместник до вас доберется и покажет, где раки зимуют! А вдобавок еще и палками на военные сборы погонит!

– Это, зачем нас куда-то гнать? – округлила глаза тетка. – Пусть Веремуд своих холопов вам в войско, отряжает!

– Любая рать собирается с земли, а ее у него ныне и нет, у вес она! С кого еще наместнику спрашивать, как ваш молодежь оружие в руках держит?

– Нешто это нам надо? Мы иным поконом живем!

– Да хоть каким, но ополчение собрать обязаны в случае нужды! Понятно, что в основном драться будут те кто своей стезей войну выбрал, но случись заваруха… Короче, чистить окрестные земли от лихих людишек теперь и ваша забота!

Пусть другие кровушку проливают! За это они с нас три шкуры де…

Маня поперхнулась и насуплено замолчала.

– Вот то-то! Что делать, если не дерут? Помнишь, как сначала радовались что вы не холопы и что земля будет ваша? А свобода, она штука такая… сплошные обязательства и необходимость шевелить извилинами за себя и свою, семью, – угрюмо констатировал Тимка. – Кто не понял, что с ней делать или как договориться с соседом, потом пеняет на себя и сосет зимой лапу! Или вновь, вольно или невольно, отдается кому-нибудь в услужение о потрохами! А у вас, кстати, землица не чета ветлужской, в ваших местах такой чернозем начинается, что палку воткни, через год сад будет! Вот уж где развернуться можно!

– Ну уж!

– Уж ну! С другой стороны ты правильно говоришь, что вы голь перекатная и без средств производства э… то есть без железного плуга и выносливых лошадок, без добрых инструментов и знаний, как все это применить, людишки ваши из нищеты долго не выберутся.

– Ну так!..

– Да не нукай ты! Слышал я, что в этом, году часть прибыли с приисков цементных школа будет пускать на займы тем, кто дело свое поднимать желает. Не одна ты в этой обойме будешь!

– Что, и оратаям дадут, дабы те скотом обзавелись?

– Ну, лошадками степными за небольшую ежегодную мзду поспособствовать ветлужцы смогут, но в принципе местная власть пока, не так богата, чтобы обычному землепашцу в долг давать. Он за десять лет такой заем не вернет, а то и проест его с голодухи… А вот обществу дадут. Плуг, к примеру, молотилку или даже жатку. Тебе на твой сыр, полагаю, вообще без проблем монет выделят лишь бы дело свое подняла на паях со школой. А уж поднимешься на ноги, сама решишь, выкупать ли скот на себя или оставить все как есть. От этого зависит, сколько в воеводскую казну тебе придется отстегивать.

– И много отдавать нужно? – всполошилась Маня.

– Ну… По сути сырное дело это лишь продолжение трудов тех, кто скотину выращивает, а потому если ближайшей родней его осилишь, все твое будет. То же самое, если с общиной или школой совместно им владеть. А вот если будешь одна хозяйствовать и при этом нанимать людишек со стороны, то тогда придется поделиться.

– Точно ничего платить надо, если семьей буду сыр или масло на продажу делать? С чего такая забота?

– Ты кое о чем забываешь. О маслобойнях, к примеру, и другом оборудовании. Не руками же ты все взбивать и варить будешь? Когда-нибудь и ремесленников привлечешь к своим делам. Да и торговля молочными продуктами, сколько в итоге работы людям даст? И со всего этого будет в общую копилку монета капать.

– То есть на любое новое дело дадите?

– Тут надо говорить конкретно. Вдруг ты свои золотые сольдо захочешь в землю посадить?..

– Ась?

– Ну, монеты на ветер выбросить пожелаешь!.. С другой стороны есть дела, за которые будут привечать особо. На них не только резы не будет, но и основной долг скостят, если успешно их завершишь.

– Что за дела?

– Разные… К-примеру, разведение лошадок породистых.

– А говорят, что вы никому не даете заработать. Мол, купец у вас что скотник у боярина получает, а воевода не больше иного ратника,

– Врут! И мы даже знаем кому это выгодно… – убежденно хмыкнул Тимка.

– Все, кто у воеводы на службе, поделены на пять сословий, а точнее разрядов. То же самое у ремесленников при школах. На самом деле разрядов может быть сколько угодно, но самый высший доход не может превышать самый нижний более чем в пять раз. То есть если простой ратник получит гривну в год, то его тысяцкий получит из казны пять и все. Но это касается лишь тех, кто на воеводской или школьной службе, то есть получает свои монеты из собираемых налогов.

– А то, что с боя взяли?

– После оценки половина твоя, а остальное в казну. С другой стороны и все обеспечение на воеводе.

– То есть простой ратник может и больше походного воеводы получить?

– Всякое может случиться однако обычно стычки без ведома сотника или тысяцкого не проходят. Иначе этот ратник за своевольство на ближайшей осине болтаться будет.

– А утаит если кто?

– А на такие дела тайная служба имеется… Уж если она продастся, то тогда все, капец всем! – Тимка потрогал свое кольцо, висящее под рубашкой, и едва слышно произнес. Вот только на каждую хитрую гайку у нас найдется и свой болт с резьбой.

– Ась?

– Говорю, если спрашиваешь про воеводу и его наместников, то те на полном обеспечении, в казне и в сословия не входят! – гаркнул ей в ухо Тимка, удостоившись осуждающего взгляда. – Служба у них не более десяти лет, потом все изымается и выдается пожизненно на прожитье.

– И что, можно ничего не делать?

– С голода не помрешь, но для разносолов на столе придется чем-нибудь заняться. Правда, купеческая стезя для них закрыта, но служить или ремеслом заниматься им никто не запрещает. Да и все обеспечение ежегодно озвучивается перед народом на площади. Кому захочется позориться или воеводу подставлять?

– А кому из наместников покажется мало?

– Ты про мздоимство? Без этого наверняка не обойдется, но наказание для такого лишь смерть, семье придется удалиться в вечное изгнание, рад же будет выплачивать убытки в десятикратном размере, а то и всего лишится. Многие решатся рискнуть своей головой, но не всякий судьбами своих детей или престарелых родителей… Конечно вряд ли мы отвадим от власти всех, у кого душа к монетам пристрастие имеет, но… Ремеслом или торговлей заниматься выгоднее и безопаснее, хотя и тут по доходам много ограничений, если наемный труд используешь.

– Так побегут тогда от вас те, кто побойчее!

– Кто именно? Те, кто мечтает нажиться ка других! И пусть! Нам такие люди, не нужны особенно те богатеи, кто к власти хочет примазаться! – жестко ответил Тимка. – Некоторые из них даже сочиняют сказки о том, что они больше пользы отечеству принесут, чем многие иные. Мол, богатому человеку уже ничего не надо и он будет лишь о других заботиться во власти!

– И?

– Воровать он там еще больше будет, вот что я тебе скажу, Маня! Бывают конечно исключения, но именно для таких редких случаев и оговорено, что все имущество выше определенного предела у воеводы и наместников при вступлении на службу изымается и не возвращается.

– Кровопийцы эти и без власти кровушки могут попить…

– После определенного дохода налоги возрастают в разы, и перед таким дельцом встает дилемма, ну… два пути. Или он начинает меньше жрать, или передает часть своего дела местным общинам, чтобы те право голоса в нем имели.

– Нешто он с вервью не договорился?

– Ключевое слово здесь «договорится»! И опять же это действует до определенного предела, поскольку нам нужно не малое количество очень богатых семей, а большое со средним достатком. Кое-где действительно без груды монет дело не сдвинешь, но для этого товарищества во всем мире придуманы, а с компаньонами своими опять же придется договариваться.

– То есть и меня с сыром когда-нибудь прижмут?

– Если больше десятка наемных работников наберешь, то начнут, а после сотни можешь даже права голоса лишиться. Вот только до сих пор не решено, как за этим следить… На воеводских людей повесить? Так их столько разведется, что они прожрут больше, чем заработают. На школы? Не уверен… В любом случае, если своей семьей на земле будешь трудиться, то ни куны в казну не отдашь Это я тебе гарантирую!

– Больше сотни, говоришь? Это где ж такая прорва людей может понадобиться?

– В ткацком деле, к примеру. Уже сейчас.

– Ой…

Маня неожиданно натянула вожжи и телега встала.

Тимка непроизвольно приподнялся и оглянулся, озирая окрестности. Он не столько искал опасность, сколько на всякий случай осматривался в поисках своей команды. Не засветились ли? В деревню он отправился не только с Радкой, вот только тетке того знать пока не следовало.

– Что там?

– Смертью пахнет…

– Кровью?

– Нет, смертью, – непонятно ответила Маня.

Дернув уздой, она направила телегу через пологий овраг, поросший небольшими елками, и медленно въехала на поляну, начинавшуюся сразу за балкой.

– Тар! Сынок…

Кинувшись с облучка в траву, Маня пробежала несколько шагов и резко остановилась перед горой сучьев, наваленных посередине лесной опушки. Перед ней стоял мальчишка, а чуть в стороне лежали два разоблаченных до исподнего тела.

Тимка тоже соскочил с телеги и запустил руку в сено, ища припрятанную там котомку. В ней лежали пояс, топор и несколько метательных ножей. Ничего такого, что выдало бы его как ветлужского отрока на службе, однако этого было достаточно для понимания того, что он не наемный работник, мыкающейся в поисках лучшей доли. Собственно по разговору тетка и так должна была его раскусить, поэтому дальше можно было не притворяться.

– Радка, слезай!

Не уловив наверху никакого шевеления, он еще раз крикнул.

– Радка!

Чуть помедлив, он забрался на облучок, потянулся и попытался ухватиться за торчащий из сена лапоть, который та надела «исключительно из конспирации», устроив целый скандал из переобувания.

– Радка!!

Лыковый «сапожек» брыкнулся и чуть не заехал ему по лбу.

«Ну что бабы за люди! То им ночь как день, то проснуться не могут… Ладно, не больно ты здесь и нужна!»

Тимка вновь спрыгнул на землю, опоясался и мрачно обернулся.

– Что тут произошло?

Маня равнодушно выслушала его требовательный тон и кивнула сыну.

– Тар, ответь ему. Это ветлужец и хотя он почти твой ровесник, но явно не из простых.

– Я знаю, – коротко и сухо ответил тот, лишь только поднял взгляд от земли. – Это глава выксунской школы. Привет, Тимофей.

Для начала недоуменно похлопав ресницами, Тимка все-таки мальчишку вспомнил. Выручило взрослое имя, которым его мало кто называл.

Зимой ребята из сурской школы пришли к ним на Выксунку на лыжах, доказывая то ли себе, то ли остальным, что не лаптем щи хлебают. Прииск зимой не работал, теплых мастерских еще не было, а сидеть в душной избе и осваивать грамматику и счет…

Походы и посиделки около костров всегда Тимкой приветствовались, собственно как и другими главами школ. Проверка недорослей не прочность и их сплочение были тоже необходимы. Однако тащиться зимой за тридевять земель, не зная толком дороги, через пургу, лесную чащу и обитающих кое-где лихи людишек… Ну и что, что вдоль недавно наезженного тракта, проложенного торговыми обозами с железом, цементом и прочими вкусностями! Зимой-то их активность практически сводилась к нулю!

Было бы ради чего так собой рисковать!

Впоследствии у его был неприятный разговор с Андрейкой, негласно возглавлявшим сурских учеников. Наедине, с выводами насчет обеспечения похода и его пользы. В отличие от Тимки тот до официального положения не дорос и над школой стоял кто-то из взрослых, но от разноса старый приятель не спасся. На это Андрейка ответил по-своему. Воспользовавшись старыми связями, он вытребовал главного обвинителя к себе на Суру вместе с парой десятков школьников, заканчивающих обучение. На Выксунке за главного остался Прошка.

Так что теперь Тимка возглавлял уже сурскую школу, и опыт зимнего похода пришлось творчески перерабатывать именно ему.

Хорошо тогда не загнулся никто. Тем не менее, кто-то отморозил себе пальцы, один из школьников сломал на буреломах ногу и его едва спасли, а пара человек в мороз умудрились подхватить кишечную инфекцию, да такую, что оклемались только к весне.

Еще повезло, что на лихой народец не наткнулись, волки большой стаей не обложили, да рысь никому на плечи с дерева не прыгнула.

С другой стороны леса, около тракта чистили от душегубов постоянно, а прошедший год был урожайный и народец на рисковые вольные хлеба подаваться не спешил. Да и местные жители, пусть и нечасто попадающиеся на пути, не отказывали в ночлеге вечно продрогшим подросткам. Наверное, спасало даже не то, что те были вооружены, а слухи о школах и способность мальчишек немного заплатить за теплый угол.

Все равно даже сейчас Тимке становилось плохо как только он начинал думать про их зимние ночевки в лесу.

Пусть и лапнике, пусть около костра, но случись сильный мороз или долгая непогода… К примеру, легко рассуждать на посиделках об эскимосских снежных домах, но вот строить их каждый день после тяжелого перехода по глубокому снегу или пережидать в них метель несколько дней, деля скудные остатки припасов… Короче, Бог мальчишек миловал, несмотря на наличие среди них некоторых бестолковых голов.

И ведь взрослых уговорили.

По прошествии времени Тимка еще больше уверился, что сурским школьникам вообще не надо было соваться, в тот злосчастный поход! Или хотя бы хорошо готовиться к нему!

Лучше всего о подготовке лыжной «прогулки» говорил тот факт, что большинству пришлось не только лыжи выпрашивать «у тятеньки» или старших братьев, но, и саму одежду – собирать по всем соседям. Собственно, ничего странного, в этом не было, почти у всех учеников, что на Выксуйке, что на Суре, в семье, была всего лишь одна зимняя обувка на всех ребятишек.

Слава богу, что Андрейка догадался на выделенные наместником небольшие деньги запастись припасами, погрузить их на школьные розвальни, да нанять за еду пару отирающихся при прииске подростков в качестве возниц. Не всегда сани могли проехать там, где перли напролом лыжники, но были, тем не менее, всегда неподалеку, останавливаясь в оговоренных на карте точках, обычно небольших деревеньках возле тракта.

Вот одним из возниц и был Тар. В школе он не учился, но на его счастье оказался рядом, на заработках. Хотя какие, к черту, заработки зимой?

Кормили, да и ладно, дома было хуже.

Конечно, для него Тимка был Тимофеем, не меньше. А уж на ряженых в кольчуги выксунских подростков он и вовсе смотрел, разинув рот. Слушал их рассказы о недавних битвах ветлужцев и тоже мечтал о школе.

– Посторонним про меня нм слова. Так что здесь произошло?

Тар говорил заторможено и даже иногда улыбался, будто то, что произошло, его не касалось.

– Про Прастена знаешь ли?

– Кто таков?

– Брат Веремуда, что Иванова полусотня в боевые холопы воронежцам отдала.

– Тогда знаю. И что?

– На побывку его ваш воронежский воевода отпустил вместе с троими сопровождающими, хотя земли Прастена уже того… Вот и приехал он к нашему хозяину. Ну, то есть…

– Я понял. Это Прастен натворил?

– Да нет, он у брата в гостях добрых коней ему привел в подарок, говорят, даже на судьбу свою не жалуется. Мол, холопом уже не числится и добыча не в пример прежнему. А еще, что земля на Дону обильна и его аж завидки берут на нее, потому обустраиваться там и будет…

– Так что случилось?

– Ныне поутру эрзянский князь явился и с ним три десятка воев.

– Этот что здесь делает?

– Говорят что после поражения от рода Медведя бежит он к наместнику Сувара, сыну Селима Колына!

– Который Анбал Хисам?

– Неведомо мне его имя, но говорят, что тот идет с малой ратью сюда.

– И что они все тут забыли, в этой глухомани?

– То опять же мне неведомо, но…

– Договаривай!

– Слышал, что хочет инязор воспользоваться помощью русов, когда с наместником будет освобождать свои земли. Нужно ж ему на кого-то опираться, иначе этот самый Хисам в него не поверит и воев своих не даст. Вот и обещает князь бывшим своим данникам, что если они встанут за него, то он не только поместье Прастена тому вернет, но и новые пашни обоим прирежет, а также долю в цементных приисках выделит…

– Нешто Булгар вмешался? Или это Анбал вместо своих обычных охотничьих забав решил политикой заняться? – не выдержал Тимка и спохватился странной осведомленностью собеседника. – А откуда все это знаешь?

– На побегушках у эрзян был, язык их ведом мне, – пожал плечами Тар и кивнул на два обнаженных трупа, возлежащих рядом с сухими ветками. – Они и послали меня погибшим погребение устроить…

– Кто такие?

– Русы ветлуж… Э… Ваши вои, что на постое, здесь с весны стоят. Хотели они прорваться с весточкой, да подстрелили их…

– А остальные?

– Четверых еще раньше повязали, врасплох застав. Застава ваша путь на полудень стерегла, а эрзяне пришли той же дорогой, что и вы.

– Ясно. А что Веремуд?

– А что он? За каждым из братьев, приглядывают трое, а оружие отобрали.

Верная смерть при неверном выборе,

– А сопровождающие Прастена?

– Вместе с вашими в амбаре, кое-кто и в путах.

Мальчишка неожиданно шмыгнул носом и закончил.

– А мне вот жечь погибших… Разве так поступают с покойниками?!

– А чего сердишься? – не понял Тимка ожесточенных слов Тара. – Вы же так и хороните умерших? Сжигаете, а потом прах складываете в горшки и закапываете… Или я ошибаюсь и эти вои не ваших кровей?

Неожиданно всхлипнула Маня, разом ответив на все вопросы.

– Как же так, без людей, проводов…

– Долгие проводы не обещаю, но люди будут, – Тимка нехотя потянул топор из-за пояса и добавил. – Вот только веток сырых нарублю, чтобы костер сигнальный разжечь…

Отойдя в сторону, он поглядел на небо и протянул ладонь вверх, встречая первые капли нарождающегося дождя.

– Вот ведь, прогулялись на разведку! Еще и молодняку хотели показать, как в проходы ходить!

Поймав напряженной взгляд Мани, явно не решающейся что-то спросить, он обреченно махнул рукой.

– Все будет, тетка! Все! И ферма твоя, и пироги в ней с чаем и какавой!

Только подожди чуть! Радка! Радка!! Твою дивизию!.. Слезай! Промокнешь и простудишься!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю