Текст книги "Московские каникулы"

Автор книги: Андрей Кузнецов

Х р у с т а л е в. Вы садитесь, Марья Васильевна, отдохните немного.

С и з о в а. Ты не думай, Борис Федорович, я не пьяная. Выпила с подружками на прощанье – это да. Только я с того дня, как письмо от моего Коленьки получила, все будто хмельная хожу. Так бы и полетела к нему через горы и моря… Ты, Раиса, небось той карточки и не видела, что мне сыночек прислал? Своим-то я всем показывала… (Достает фотографию.) Вот он, сокол мой ясный!

Р а и с а. А что, молодец хоть куда.

С и з о в а (радостно). Мыслимое дело, на каких самолетах летает! И еще улыбается, разбойник этакий! (Другим тоном.) Скоро ль я тебя увижу, буйная ты моя головушка? Скоро ль обниму да расцелую, кровинушка ты моя единственная?

Р а и с а. Будет тебе причитать, Васильевна. Не горе – радость, а ты в слезы. Пойдем ко мне – умоешься да отдохнешь перед дорогой. Пойдем, пойдем… (Уводит Сизову наверх.)

Пауза.

Т а м а р а. Да, любим мы, бабы русские, слезу пустить. Вот и я… Наплела вам с три короба, а зачем? Ведь не хотела. Теперь подумаете обо мне невесть что.

Х р у с т а л е в. А вам не все равно, что я о вас подумаю? Прогудит прощально паровоз… Вы-то обо мне и не вспомните больше!

Т а м а р а. Может быть… И все-таки мне хочется, чтобы я осталась в вашей памяти не такой, как сейчас…

Х р у с т а л е в. А какой?

Т а м а р а. Ну, хотя бы той Тамарой, которую вы называли хорошим парнем… Помните, после одной лыжной прогулки?

Х р у с т а л е в. Я-то все помню…

С шумом распахивается дверь, и на пороге появляется  К и р и л л  К а р ц е в. Он в лыжном костюме, за спиной вещевой мешок и шинель в скатке, вместо сапог на ногах лыжные ботинки.

К и р и л л. Разрешите присутствовать?

Вслед за ним появляются запорошенные снегом  С е р г е й  Г о р я ч е в, В а с и л и й  К о в т у н  и  Ю л и й  М я т л и к. Все они одеты и снаряжены так же, как и Кирилл, лишь у Ковтуна за плечами еще аккордеон в футляре.

С е р г е й. Автобус еще не ушел?

Т а м а р а (иронически). В город торопитесь?

С е р г е й (с беспокойством). Неужели опоздали? (Смотрит на часы.) Но по расписанию он должен отправиться только через пять минут!

Х р у с т а л е в. Не вы опоздали – автобус.

Т а м а р а. И хорошо, если он вообще здесь появится…

Кирилл свистит.

С е р г е й. Но мы действительно очень торопимся! У нас через три часа концерт!

Х р у с т а л е в. Какой там еще концерт?

С е р г е й (растерянно). Шефский…

К и р и л л. Разрешите напомнить, товарищи штатские, завтра двадцать третье февраля – День Советской Армии.

Х р у с т а л е в. Да-да, конечно…

Т а м а р а (Кириллу). Вы что же, в честь праздника героический переход совершили? Прямо через перевал?

К и р и л л. Представьте. (Искоса взглянув на Юльку.) У нас один товарищ несколько поотстал в лыжной подготовке, вот мы и надумали потренировать его малость… (Не сдержав досады.) А теперь прозагораем здесь все увольнение.

С е р г е й (Хрусталеву). Вы тоже последний автобус ждете?

Т а м а р а. Но мы не на концерт опаздываем – на поезд.

К и р и л л. Примите наши соболезнования. (Юльке.) Ну что, доигрался?

Ю л ь к а (виновато). Может, дальше махнем?

К и р и л л. Сиди уж… Дальше…

Х р у с т а л е в. Ребята, минут через двадцать придет наш санаторный грузовик, сможем подвезти вас до города.

Ю л ь к а (с облегчением, Кириллу). Вот видишь!

К и р и л л. Скажи дяде спасибо.

Ю л ь к а (Хрусталеву). Спасибо вам большое! Это я уговорил их идти через перевал. Они хотели поездом.

Х р у с т а л е в. И начальство разрешило?

К и р и л л. Тяжело в учении – легко в бою… (Сергею.) Товарищ сержант, разрешите рассупониться?

С е р г е й. Снять мешки и скатки.

К и р и л л. Есть!

Солдаты снимают снаряжение.

(Юльке, в стороне.) А твоего диспетчера что-то не видно…

Ю л ь к а (покосившись на Сергея). Молчи…

Х р у с т а л е в. Ну что ж, раз мы попутчики, давайте знакомиться. Хрусталев, главный врач санатория «Орлиный перевал».

К и р и л л. Польщен таким знакомством. Ефрейтор Карцев.

Т а м а р а. Емшанова.

К и р и л л (представляет). А это – сержант Сергей Горячев, наш командир и лучший исполнитель стихов Маяковского. Юлий Мятлик, солдат первого года службы, по совместительству играет на всех музыкальных инструментах, какие только успело изобрести человечество. Юлик, дай тете ручку.

Ю л ь к а. Ладно тебе…

На лестнице появляется  Р а и с а, слушает.

К и р и л л. И наконец, Василий Ковтун. Мастер всех видов спорта и поклонник всех жанров искусства.

К о в т у н. Лыжи протру. (Выходит.)

К и р и л л. Вот, особенно разговорного жанра.

Т а м а р а. Имея такого товарища, как вы, не грех и помолчать. Вы, конечно, конферансье предстоящего концерта?

К и р и л л. Конечно. Но не только. Акробатический этюд в исполнении ефрейтора Карцева и рядового Ковтуна – раз. Лирические песни под аккордеон – два. Пляска с частушками – три. В антракте танцы с самыми красивыми девушками – это вам уже четыре…

Т а м а р а. Я вижу, вы многогранная личность.

К и р и л л. На том стоим. Но предупреждаю честно – и это еще не все мои таланты.

Р а и с а. Кто-кто, а Кира Карцев у нас от скромности не помрет…

К и р и л л (повернувшись к ней, с едва заметным недовольством). А, Раиса-джан…

Р а и с а (спускаясь вниз). Неужто еще имя мое помнишь?

К и р и л л. Я думал, ты уже поднимаешь на недосягаемую высоту торговлю в одном из столичных центров…

Р а и с а. Да разве я могла уехать, не простившись с тобой? (Переводя разговор.) Привет, Сережа! И тебя у нас давненько не было.

С е р г е й. Все служба, Раиса Филипповна.

Р а и с а. В начальство вышел – нос задрал?

К и р и л л. А что, чем возить, так лучше погонять.

Р а и с а (игнорируя его, Сергею). Да ты чего хмурый такой? Небось и не угадаешь, какой тебя здесь сюрприз ждет? (Увидев предостерегающие знаки Юльки.) А ты, значит, и есть Юрий?

Ю л ь к а. Юлий…

К и р и л л (Раисе). Был такой великий полководец – Юлий Цезарь. Так это его ближайший родственник.

Р а и с а (пренебрежительно). Не всем быть такими вояками, как ты.

К и р и л л. Вот это в точку! (Сергею.) Товарищ сержант, раз в дальнейшем предполагается цивилизованный способ передвижения, то можно и переобуться?

С е р г е й. Всем переобуться и привести себя в надлежащий вид.

Р а и с а. Пойдемте, мальчики, я вам местечко укажу. (Пропускает мимо себя на кухню Сергея и Юльку.)

Входит  К о в т у н.

Привет, Василий Степаныч! Рада тебя видеть!

К о в т у н. Взаимно. (Уходит на кухню.)

Р а и с а (Кириллу, поглядывающему на Тамару). Иди, иди, дорогой… (Слегка подталкивая Кирилла в спину, уходит вслед за ним.)

Томительная пауза.

Т а м а р а. Что же, так и будете казнить меня молчанием?

Х р у с т а л е в (невесело). Теперь недолго осталось… (Внезапно переходя в наступление.) А чего, собственно, вы бы хотели? Чтоб я начал разуверять вас – дескать, я не такой уж и хороший, как вы обо мне думаете? Да оно так и есть. Но я работаю там, куда меня послали, и не думаю о том, выперли меня сюда конкуренты или не выперли. И главное – не собираюсь бежать отсюда под более или менее благовидным предлогом!

Т а м а р а. Вон вы как обо мне говорить стали… (Решительно.) Ну так вот что, Борис Федорович. Вы меня давеча просили забыть о том, что здесь наговорили. Я согласна, но при одном условии – если и вы мне пообещаете то же самое.

Х р у с т а л е в. Хорошо, постараюсь не вспоминать нашего разговора…

Т а м а р а. Не вспоминать? Не помнить! Не было его.

Х р у с т а л е в (усмехнувшись). Может, и вас самой не было?

Т а м а р а. Правильно! Ни меня, ни вас… Ничего не было! Так нам обоим будет легче.

Х р у с т а л е в. Главное – лишь бы легче?

Т а м а р а. Но неужели вы, толстокожий человек, не видите, как мне сейчас трудно?! Если вы меня… Если вы мне друг – помогите мне уехать!

Х р у с т а л е в. Останьтесь!

Т а м а р а. Нет! Я никогда не прощу себе этой слабости!

Х р у с т а л е в. Придумали себе позу сильного человека и любуетесь ею? А до других вам и дела нет?

Т а м а р а. Да я, может, и уезжаю, чтоб не мучить вас всю жизнь!

Х р у с т а л е в. Я не пущу вас!

Т а м а р а. Поздно, Борис Федорович…

Открывается дверь, и входит  Ж е н я. Она вся в снегу, пальто расстегнуто, шарф развязан, шапочка сбилась набок.

Ж е н я (от двери). Ой, товарищи… (Валится на скамью.)

Т а м а р а (встревоженно). Что с вами?

Ж е н я (поднимаясь). Там, за первым поворотом… С горы столько снега сползло… Я хотела пройти… Куда там! Чуть с головой не провалилась… (Снимает валенки и остается в мокрых чулках.)

Х р у с т а л е в. Вы не обратили внимания – снег еще продолжает ползти?

Ж е н я (виновато). Не заметила… Пойти посмотреть?

Т а м а р а. Что вы! Вам нужно поскорей переодеться.

Ж е н я. Да-да, я сейчас… Что ж мы теперь будем делать, товарищ Хрусталев?

Х р у с т а л е в. Переодевайтесь, тогда и обсудим.

Женя убегает наверх.

Т а м а р а. Думаете – лавина?

Х р у с т а л е в. Вероятно. (Решительно застегивает пальто.)

Т а м а р а. Куда вы?

Х р у с т а л е в. Надо самому посмотреть.

Т а м а р а. Одного я вас не пущу. (Кричит в дверь.) Эгей! Солдаты! Тревога! Тревога!

Вбегает  С е р г е й, за ним – К и р и л л, К о в т у н  и  Ю л ь к а. Все в парадном обмундировании.

С е р г е й. Что случилось?

Т а м а р а. Лавина на шоссе!

К и р и л л. Шутите?

Х р у с т а л е в. Внизу за первым поворотом снежный оползень. Нужно уточнить размеры и подвижность.

С е р г е й. Карцев и Ковтун, за мной! Мятлик, остаетесь здесь.

Сергей, Кирилл, Ковтун и Хрусталев быстро выходят. Сверху сбегает  Ж е н я, она в нарядном летнем платье.

Ж е н я. Я готова! (Оглядываясь.) А где же… (Заметив Юльку, смолкает, пораженная.)

Ю л ь к а (с радостным испугом). Женя?..

Ж е н я. Это вы? А Сережа где?

Ю л ь к а. Здесь он, здесь! Пошел на шоссе посмотреть.

Входит  Р а и с а.

Ж е н я (бросаясь к ней). Ой, Раиса Филипповна!

Р а и с а. Встренулись, значит?

Ж е н я. Это тот самый, Юлий Мятлик…

Р а и с а. Сообразила.

Ж е н я (испуганно). И Сережа здесь!

Р а и с а. Ничего, держись. (Тамаре.) Это верно – про лавину? Может, мне послышалось?

Т а м а р а. Борис Федорович пошел проверить. Дойдем и мы до поворота, посмотрим.

Р а и с а (Жене). Марье Васильевне пока ничего не говори.

Тамара и Раиса одеваются и выходят.

Ж е н я (порываясь бежать за ними). А Сережа не знает, что я здесь?

Ю л ь к а. Нет, я ему ничего не говорил.

Ж е н я. А вдруг он рассердится, что я приехала?

Ю л ь к а. Что вы! Вы с ним будто случайно встретитесь!

Ж е н я. Спасибо вам!

Ю л ь к а (смутившись). За что? Это вам спасибо, что приехали! Нет, правда! Мы ведь все, всё наше отделение, в этом кровно заинтересованы.

Ж е н я. Почему?

Ю л ь к а. Когда у командира плохое настроение – и солдатам плохо. А вот подобреет Сережа – и нам веселей будет. Так что благодарить нас не за что, мы все это совершенно эгоистически затеяли.

Ж е н я. Все равно спасибо. (Выходит.)

Стемнело. Юлька стоит у окна. На лестнице появляется  С и з о в а. Увидев Юльку, она на мгновение замирает от неожиданности.

С и з о в а (радостно). Коленька! (Сбегает по лестнице и бросается к Юльке на шею.) Сыночек мой!

Ю л ь к а (оторопев). Что вы, что вы… Вы меня с кем-то спутали… (Осторожно высвобождается.)

С и з о в а. Спутала? (Оглядывает Юльку.) И верно… Похож, да не он… (После паузы, сконфуженно.) Прости меня, дуру старую… Видать, вздремнула я, и помстилось в сумерках… Ты кто, солдат?

Ю л ь к а. Солдат…

С и з о в а. Значит, все одно – сыночек. Мой-то, правда, капитан уже… (Достает фотографию.) Вот, погляди-ка.

Ю л ь к а (уважительно). Он у вас летчик?

С и з о в а (гордо). А то кто?!

Ю л ь к а. Да, летная форма – замечательная. Всем девушкам нравится…

С и з о в а (любовно). Летная верно самая лучшая.

Вбегает  Ж е н я.

Ж е н я. Идут!

Появляются  К и р и л л, К о в т у н, Т а м а р а  и  Р а и с а. Последними входят  Х р у с т а л е в  и  С е р г е й. Женя стоит в дверях клетушки, и Сергей ее не видит. Раиса включает электричество.

Ю л ь к а. Ну, что?

К и р и л л. Полная труба…

Х р у с т а л е в. Шоссе так завалено, что только снегоочистители смогут пробиться.

С е р г е й. И если нового снежку не подвалит.

Женя, услышав его голос, замирает в двери.

Ю л ь к а. Что же делать?

К и р и л л (пожав плечами). Ждать и надеяться. Это основное занятие человечества, разделим же и мы его судьбу.

Т а м а р а. Вам легко шутить… А у нас с Марьей Васильевной – поезд.

К и р и л л. Увы, в жизни часто наши поезда уходят без нас…

С и з о в а (вскинулась). Как так – без нас?! Меня Коленька встречать будет! Да я к нему пешком побегу!

К и р и л л. Далековато.

Х р у с т а л е в. Ничего не поделаешь, Марья Васильевна… Вернемся в санаторий – дадите сыну телеграмму, что задерживаетесь. Пока дорогу расчистят. Происшествие, что и говорить, малоприятное.

С е р г е й. Спасибо еще, лавина стороной прошла. А то от избушки этой одни бы щепки остались.

Р а и с а. Ну тебя, на ночь глядя – такие страсти…

С е р г е й (Хрусталеву). Да и грузовик ваш что-то не торопится.

Т а м а р а (с досадой). Вы и впрямь мастер веселых предсказаний…

С е р г е й. Нет, я к тому – может, пойти встретить его? (Направляется к двери.)

Ж е н я (выбегая вперед). Сережа!

С е р г е й (остолбенев). Женька?! (Бросается было к ней, но затем, словно наткнувшись на стену, останавливается. Оглядевшись вокруг, хмуро.) Чего тебе?

Р а и с а (в сердцах). Тьфу, идол бесчувственный! К нему сестра приехала, а он – чего тебе… Глаза б мои не глядели! (Идет наверх, затем останавливается.) Тамара Викторовна, может, вам умыться или переодеться – так милости прошу! (Скрывается.)

С и з о в а (торопливо). И то верно… Пошли, Тамарушка!

Тамара берется за чемодан, но к ней бросается Кирилл.

К и р и л л. Разрешите, я помогу!

Тамара, Сизова и Кирилл с чемоданом уходят наверх.

Пауза.

Ж е н я (растерянно). Здравствуй же, Сережа…

С е р г е й. Я спрашиваю – ты чего приехала?

Ю л ь к а (с возмущением). Сергей! Как тебе не стыдно!

С е р г е й (сухо). Товарищ Мятлик, ступайте протрите лыжи.

Юлька стоит на месте.

Выполняйте приказание!

Ю л ь к а (с усилием). Есть протереть лыжи… (Выбегает наружу.)

За ним, мгновение помедлив, выходит  К о в т у н.

Х р у с т а л е в. Н-да… Грузовик наш, между прочим, действительно не торопится… (Выходит.)

Пауза.

С е р г е й (смущенно). Ну ладно… Здравствуй…

Женя бросается к нему на грудь и разражается громким плачем.

Вот еще, расхлюпалась… (С неумелой нежностью гладит ее волосы.) Кончай, говорю…

Женя смолкает.

Как там, дома? Мать здорова?

Ж е н я (поспешно вытирая слезы). Все здоровы, все хорошо… Только мама по тебе скучает очень. Все учебники твои перетирает. Говорит: «Вот Сергун вернется – будет в институт поступать». Скучает. И папа тоже…

С е р г е й (снова замкнувшись, отстраняет Женю). А вот это меня не интересует, понятно?

Ж е н я (торопливо). Тебе Света привет передает! И письмо прислала. Принесу?

С е р г е й. Ладно, потом… Скажи лучше, как ты здесь-то очутилась?

Ж е н я (независимо). А я здесь работаю! Сразу три должности отхватила: диспетчер, кассир и завбензоколонкой!

С е р г е й. И зарплату получаешь?

Ж е н я (гордо). А ты думал!

Смеются.

С е р г е й. Вот так Женька-Женюрка! Знай наших! (Серьезно.) И правильно сделала. Нужно самой жизни попробовать, где почем фунт лиха.

Ж е н я. Да, правильно… А мама осталась одна…

С е р г е й (сухо). Ничего не одна.

Ж е н я (помолчав). Ты это твердо решил?

С е р г е й. Что – решил?

Ж е н я. В училище поступать?

С е р г е й. Ты откуда знаешь?

Ж е н я. Слышала.

С е р г е й. Выходит, не одобряешь?

Ж е н я. Просто не понимаю… Ты готов навсегда в армии остаться, чтоб только домой не возвращаться?

С е р г е й (с изумлением). Лихо повернула! Думаешь, у меня только и забот, что с вами воевать? Есть на белом свете враги посерьезней родителей. Для них порох поберегу. (Помолчав.) А матери я напишу, это ты права. (Небрежно.) Ну, как там Светка? Замуж еще не выскочила?

Ж е н я. Что ты! Она и не смотрит ни на кого! И вообще… Лучше тебя ей все равно не найти. Вон ты какой стал…

С е р г е й (усмехаясь). Какой?

Ж е н я. Не знаю… Большой… Взрослый.

С е р г е й (смеется). А ты так и осталась маленькой дурочкой… (Теперь уже сам привлекает к себе Женю и целует ее.)

На лестнице появляется  К и р и л л.

К и р и л л (после паузы). Видали зверя? Всех распугал, разогнал, думали, здесь смертоубийство будет… А он обнимается с хорошенькой девушкой!

С е р г е й (добродушно). По темечку схлопотать хочешь?

К и р и л л. А за рукоприкладство в армии что бывает? Ну ладно, закругляйте свои родственные объятия, дело есть. (Спускается.)

С е р г е й. Знакомься, это Женя.

К и р и л л. Представь, догадался. (Задержав руку Жени в своей.) Не понимаю, как у такого крокодила – и вдруг совершенно человеческая сестра.

С е р г е й. Берегись, Женька, Кирилл у нас покоритель-рекордсмен.

К и р и л л. Напрасно пугаешь ребенка… И главное, я ведь за версту чую, когда сердечко уже занято другим.

Ж е н я (высвобождая руку). Вот еще… С чего вы взяли?

К и р и л л. Смотри, да она краснеть не разучилась! Чудеса! Нет, Женечка, будем друзьями, на большее я не претендую.

С е р г е й. Ладно, хватит. Какое у тебя дело?

К и р и л л. Есть идея выпить!

С е р г е й. С какой радости?

К и р и л л. Не с радости, так с горя. Ведь до города мы добраться не смогли? Вина не наша, но это факт? Факт.

С е р г е й. Значит, обязаны назад в батальон вернуться.

К и р и л л. Кто спорит? Но не ночью же через перевал переться? Этого, надеюсь, даже ты не потребуешь?

С е р г е й. Допустим. Дальше что?

К и р и л л. А дальше то, что завтра все-таки праздник, – это во-первых. Во-вторых, тут обстановка больно располагает. На двадцать километров вокруг никакого начальства, ты самый главный. Патрулей тоже бояться не приходится. Так что можно принять внутрь без всякого нарушения устава.

С е р г е й. Нет, я пить не буду.

К и р и л л. Сережка, не ханжи! Ведь не обязательно водку. У Раиски и винцо найдется.

С е р г е й. У тебя что, денег много?

К и р и л л (вздохнув). Много их никогда не бывает… Трешка есть.

С е р г е й. У меня и того меньше.

К и р и л л. Ничего, собьемся. Юльке недавно перевод прислали.

Ж е н я. И я зарплату получила! (Умильно.) Сереженька, я тебя очень прошу – давайте повеселимся! И нашу встречу отметим! Ну, пожалуйста! У меня так давно не было никаких праздников…

К и р и л л. Видишь, и сестра просит!

С е р г е й. Ладно, черти, уговорили… На мою голову. А как остальные, гражданские? Без них неудобно…

К и р и л л. Их я беру на себя. Внимание! (Снимает крышку бачка и что есть силы колотит в нее. Кричит.) Воздушная тревога! Воздушная тревога!

На лестнице появляются испуганные  Р а и с а, Т а м а р а  и  С и з о в а, снаружи вбегают  Ю л ь к а, К о в т у н  и  Х р у с т а л е в.

Р а и с а (пытаясь перекричать Кирилла). Эй! Ты чего трезвонишь, полоумный?!

С е р г е й (хватая Кирилла за руку). Кончай, тебе говорят!

К и р и л л. Все в сборе? Так вот, беру слово для внеочередного заявления. Поскольку волею стихии мы обречены здесь ночевать… (Хрусталеву.) Ваш грузовик, насколько я понимаю, тоже из области грез и фантазий?

Х р у с т а л е в. Да, видимо, его что-то задержало…

К и р и л л. Словом, есть предложение скрасить нашу вынужденную посадку небольшим товарищеским ужином в честь завтрашнего праздника. Кто за это предложение – прошу поднять руки! (Без паузы.) Принято единогласно. Так как наши скромные финансовые возможности с лихвой перекрываются организаторским талантом дорогой Раисы Филипповны, то за материальную сторону ужина я спокоен. Остается вложить душу в его художественное, так сказать, оформление. Итак, у кого есть душа – ко мне!

Т а м а р а. Надеюсь, мы можем принять участие в расходах?

К и р и л л. Не смею отказать… Навались, у кого деньги завелись! (В крышку бачка собирает деньги и передает их Раисе.) Раиса-джан, действуй по-суворовски: глазомер, быстрота и натиск! Мобилизуй на подмогу женщин, а мы займемся столом.

Поднимается общая веселая суматоха, каждый в ней участвует сообразно возрасту и характеру. Больше всех шумят и суетятся Кирилл и Женя, сумрачен только обиженный на Сергея Юлька да иронически поглядывает на все со стороны Хрусталев.

С и з о в а. Эх, пропадай моя телега! В третий раз сегодня гулять буду!

Р а и с а. Столы сюда сдвигайте!

К о в т у н. Эти столы хлипкие очень. Нужно вон тот.

К и р и л л. Вот парень! Что ни слово – то золото… Давай тащи тот!

Ребята отодвигают в сторону легкие столики и выносят на передний план большой стол, освободив его от журналов и газет.

С е р г е й (Юльке). А ты чего? Веселиться так веселиться!

Ю л ь к а (подчеркнуто). Есть веселиться, товарищ сержант! Любое ваше приказание будет беспрекословно выполнено! (Поворачивается кругом и отходит в сторону.)

Ж е н я (Сергею). Обиделся на тебя…

С е р г е й. Нежный очень…

Ж е н я (догнав Юльку). Прошу вас, не сердитесь на Сережу. Он только с виду такой грубый…

Ю л ь к а (негодующе). И вы еще за него заступаетесь?!

Ж е н я. Это он нарочно напускает на себя… Правда! Я ведь его лучше знаю. Он добрый, мягкий…

Ю л ь к а (усмехнувшись). Мягкий… И вообще, напускает или не напускает… Только я его ненавижу, когда он такой… Бурбон! Или унтер Пришибеев! Так вам понятней?

Ж е н я. Понятней. Что вы только притворяетесь его другом… Ну и нечего было мне письма писать такие… (Отбегает.)

Ю л ь к а. Постойте, Женя…

К и р и л л. Раиса-джан, главное, напитки сбалансируй, чтобы на все вкусы было – от и до!

Т а м а р а (подходя к нему). Теперь я вижу, что вы не хвастали, говоря о своих талантах.

К и р и л л. Погодите, то ли еще будет… (Помолчав.) Если хотите знать, я весь этот сабантуй ради вас затеял. Чтоб поближе познакомиться.

Т а м а р а (с легкой иронией). Значит, здесь тоже – глазомер, быстрота и натиск?

К и р и л л. А в наш век космических скоростей нельзя иначе! И если уж наши орбиты пересеклись… (Помолчав.) Учтите, под этой защитной гимнастеркой бьется беззащитное сердце!

Т а м а р а. Против чего – беззащитное?

К и р и л л. Против красоты, разумеется. Вы ведь и сами знаете, что красивы…

Р а и с а (заметив их уединение). Эй, ефрейтор Карцев! Давай сюда, на консультацию!

К и р и л л (недовольно). Лечу, Раиса-джан! (Переходит к ней.)

Х р у с т а л е в (Тамаре). Вы зря стараетесь, так напоказ флиртуя с этим ефрейтором. На меня подобные демонстрации не действуют.

Т а м а р а. Ну, еще бы! Разве вы способны на такое низменное чувство, как ревность? (Внезапно.) А что, если он мне и вправду понравится? Ведь у него есть все, чего недостает вам, – вкус к жизни, умение идти напрямик к своей цели и даже, кажется, удачливость!

Х р у с т а л е в. Вы забыли главное – молодость.

Т а м а р а (с внезапной грустью). Не завидуйте, Борис Федорович… Молодость – это такой недостаток, от которого мы легче всего избавляемся. Даже когда не хотим этого. А вот ошибки, сделанные в молодости, остаются с нами всегда… (Пауза.) Ну что вы на меня смотрите с таким изумлением?

Х р у с т а л е в. Иногда я просто готов убить вас…

Т а м а р а. А иногда?

Х р у с т а л е в. Готов схватить на руки и унести. От вас самой, понимаете?

Т а м а р а. Лучше накормите меня. Я страшно проголодалась.

Х р у с т а л е в (Раисе). Хозяюшка, долго вы нас еще голодом морить будете?

Р а и с а. Все готово, Борис Федорович. Можно садиться.

К и р и л л (ко всем). Ну, товарищи, по коням!

С и з о в а (Юльке). Сыночек, я с тобой! С молодыми посидеть – и самой помолодеть!

Все рассаживаются. Тамара между Хрусталевым и Сергеем, Женя рядом с братом, подальше от Юльки. Кирилл между Раисой и Сизовой.

К и р и л л. Есть предложение – избрать тамаду.

Т а м а р а. Не скромничайте, Кирилл, правьте стол.

К и р и л л (встает и кланяется). Благодарю за доверие. Сколько нас? Девять человек? Итак, торжественное заседание «Приюта девяти» объявляю открытым. Хотя безжалостная стихия и отрезала нас от остального прогрессивного человечества, мы сегодня вместе с ним отмечаем наступающий праздник – День Советской Армии. Вам, граждане, крупно повезло, что сегодня среди вас находимся мы, четыре молодых орла…

С и з о в а (встает). Дай я скажу!

К и р и л л. Мамаша, прошу!

С и з о в а. Я так понимаю… У нас в армии кто служит? У меня вот сын, Коленька. У нее (на Женю) – братишка. И вся она, армия наша, родная нам до невозможности. Одно слово – не подводила и не подведет. Верно я понимаю?

С е р г е й. Очень верно!

С и з о в а. Так выпьем же за нее, за родную, Советскую, Красную!

Женя восторженно аплодирует. Все пьют.

К и р и л л. Товарищи…

К о в т у н. Молчи, Кирилл, лучше не скажешь.

К и р и л л. Именно это, Васенька, я и хотел сказать. Поэтому торжественную часть объявляю закрытой, быстренько переходим к художественной. (Раисе.) Первым номером грибочки, если не ошибаюсь?

Р а и с а (ко всем). Кушайте, гости дорогие! Извините, конечно, за консервы, такое уж снабжение…

Х р у с т а л е в. Все хорошо, Раиса Филипповна.

С и з о в а. Каковы гости, таков и пир.

К и р и л л. Золотые слова! (Наливает себе стопку и пьет один.)

Р а и с а (обеспокоенно). Кира, ты что же не закусываешь?

К и р и л л. Ничего… В армии тот всегда сыт бывает, кто ест… глазами начальство. Ответное слово – сержанту Горячеву!

С е р г е й (встает и откашливается). Что ж, это можно… Марья Васильевна тут хорошо сказала – армия не подводила и не подведет. Это точно. Проверено. Только я хочу выпить за то, чтоб в этом никогда больше не приходилось убеждаться.

Т а м а р а (демонстративно аплодирует). Браво, сержант! Очень выдержанное выступление! Правда, оно, как бы это сказать… Не отдает особой храбростью…

Ж е н я (укоризненно). Тамара Викторовна!

С е р г е й (хмуро). А я на особую и не претендую…

Т а м а р а. Простите, я не хотела вас обидеть. Да и чего от вас требовать? Ведь вы все не профессиональные военные…

К и р и л л. Ошибаетесь. Мы решили навсегда связать свою судьбу с армией.

Т а м а р а (Юльке). И даже вы?

Ю л ь к а (растерявшись от неожиданности). Нет, я собирался… Я хочу быть музыкантом…

К и р и л л. А его человеком делают! (Хохочет.) Нет, Тамара Викторовна, это мы вот с сержантом. Осенью поступаем в военное училище.

Р а и с а (поражена). В училище?

Т а м а р а (Ковтуну). А вы?

К о в т у н. Я тоже. Только я на сверхсрочную. Старшиной.

Т а м а р а. Странно… Все вы такие разные… Общего у вас разве что одна форма…

С е р г е й (серьезно). И содержание – тоже. Так будет правильней.

Т а м а р а (поморщившись). А вам не скучно быть таким правильным, сержант?

С е р г е й. У нас служба такая, что скучать некогда.

Т а м а р а. Ответ, достойный отличника боевой и политической подготовки. (После короткой паузы.) Хотите, я вам предскажу ваше будущее?

С е р г е й. Попробуйте.

Т а м а р а. Служакой вы будете примерным, но звезды с неба, а также на погоны будут хватать другие.

Р а и с а. Он только третью лычку получил!

С е р г е й. Пока на продвижение по службе не жалуюсь.

К и р и л л. Наш комбат говорит: счастье не в том, чтоб быть при звании, а в призвании!

Т а м а р а. Вот и я о том же – о призвании… Признайтесь – ведь вы не от хорошей жизни в училище решили идти? Если б вы были уверены, что после срочной службы попадете в стоящий институт…

К и р и л л (перебивает). Между прочим, после училища выпускник получает диплом о высшем образовании. Как в других вузах. С правом преподавать и прочими прелестями.

Т а м а р а. Но вы ведь не на день и не на год себе профессию выбираете? Ну, наделают столько атомных и прочих бомб, что от нажатия одной кнопки весь мир сможет взлететь верх тормашками… Вы и тогда будете «ать-два, левой»?

С е р г е й (иронически). Откуда вы так великолепно знаете, чем сейчас в армии занимаются?

Т а м а р а. Имела честь и удовольствие вращаться. (Юльке.) Вот вы музыкальную школу кончили?

Ю л ь к а. Ну, кончил…

Т а м а р а. И вам не обидно, что ваши более удачливые товарищи уже в консерватории, ушли далеко вперед, а вы здесь вкалываете, у черта на куличках? Вместо того чтобы там быть, где велит вам ваше призвание?

С е р г е й. А вы про такое призвание не слыхали – защищать родину?

Т а м а р а. Нужно будет – мы все пойдем ее защищать.

С е р г е й. Но кто-то сделает это первым. Да так, чтоб всем идти не пришлось. Я за это свой тост и поднял. А вы – про звезды на погонах перевели.

Т а м а р а. Не выставляйте меня дурой, сержант. Я прекрасно понимаю, зачем и в мирное время нужна армия. Не понимаю я другое – как можно избрать себе военный жребий добровольно, когда вокруг столько замечательных профессий!

К о в т у н. Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела…

С е р г е й (Тамаре). Вы что, радио не слушаете? Газет не читаете?

Т а м а р а (упрямо). Слушаю и читаю. А вы не хотите или не способны меня понять! Если будет война – я первая пойду! Но сейчас…

Х р у с т а л е в (перебивает). Вы напрасно горячитесь, Тамара Викторовна. Я хоть и в запасе числюсь, но бывал на сборах и прекрасно ребят понимаю. Есть такой термин – готовность номер один. Вот о ней и речь идет. Чтоб никто и никогда не мог застать нас врасплох! Никогда!

К о в т у н. И не застанут. Это точно.

К и р и л л (Тамаре). А если уж говорить, чье призвание труднее…

Р а и с а (перебивает). Товарищи, товарищи! Что вы тут устроили лекцию по распространению?

Х р у с т а л е в. Да, действительно…

Р а и с а. Навалились все разом на одну слабую женщину! Может, она и недопонимает чего – потом поймет. Давайте лучше выпьем для ясности!

К и р и л л. Правильно! (Тамаре.) Признаете свои ошибки? (Не дав ей ответить.) Все, признает. Я предлагаю выпить за прекрасных женщин, которых мы будем защищать, хотят они этого или не хотят!

Ж е н я. Хотят, хотят!

С и з о в а. А которые не прекрасные – погибай, значит?

К и р и л л. Мамаша, все женщины прекрасны! В общем и целом. Но и мужчины, по-моему, тоже ничего, верно?

Р а и с а. Если они мужчины.

К и р и л л (не отвечая на ее выпад). И что бы там ни говорили некоторые, две вещи на свете есть стоящие – мужская дружба и солдатская служба. Юлька даже об этом песню сочинил.

Р а и с а (Юльке). Не врет? Будь другом – исполни!

Т а м а р а. Правда, сыграйте, пожалуйста. А то я навела здесь на всех зеленую тоску…

Ковтун молча достает из футляра аккордеон и подает его Юльке. Под его аккомпанемент солдаты поют песню «Дай руку, брат солдат».

 
Собрал нас здесь, ребята, приказ военкомата,
Но мы совсем не хнычем, нам по сердцу приказ.
Вчера были «ребята», сегодня мы солдаты,
И стала домом армия для каждого из нас.
              Дай руку, брат солдат!
              Нелегок путь и далеко привал.
              И чтоб никто в походе не отстал,
              Дай руку, брат солдат!
Вчерашние ребята, сегодня мы солдаты,
И если вновь сиреной взорвется тишина,
Нас в строй поставят свято суровые комбаты
И выдаст нам скупой НЗ бывалый старшина.
              Дай руку, брат солдат!
              Нелегок путь и далеко привал.
              И чтоб никто в походе не отстал,
              Дай руку, брат солдат!
Отслужим мы, ребята, но каждый пусть солдатом
Останется душою, где бы ни трудились мы.
Сегодня ж мы с тобою себя готовим к бою.
Мы всё с тобою сделаем, чтоб не было войны!
              Дай руку, брат солдат!
              Нелегок путь и далеко привал.
              И чтоб никто в походе не отстал,
              Дай руку, брат солдат!
 

Т а м а р а (по окончании песни). Просто молодцы! (Кириллу.) Что там у вас дальше в программе концерта?