Текст книги "Московские каникулы"

Автор книги: Андрей Кузнецов

К и р и л л. Раиса, помнится, у тебя проигрыватель был?

Р а и с а. Что ж, если помнится, значит, был… (Достает проигрыватель.)

К и р и л л. Тогда танцы с самыми красивыми девушками!

С и з о в а (негодующе). Опять с красивыми? А некрасивым куда деваться?

К и р и л л. Мамаша, даю поправку: дамы приглашают кавалеров!

С и з о в а. Вот это другое дело.

К и р и л л. Внимание! Вальс!

Звучит вальс. Раиса видит, что Кирилл ждет приглашения Тамары, и подходит к нему.

Р а и с а. Станцуем?

К и р и л л (без воодушевления). Можно…

Р а и с а (усмехнувшись). Осчастливил…

Танцуют.

С и з о в а. Эхма, хоть раз в жизни с главным врачом сплясать! (Хрусталеву.) Не побрезгуешь?

Х р у с т а л е в (укоризненно). И вам не стыдно, Марья Васильевна? За честь сочту!

С и з о в а. Только я не так, как нынешние, я как при царе Горохе…

Х р у с т а л е в. Так ведь и я не нынешний.

С и з о в а. Тогда пошли.

Танцуют.

Ты не прибедняйся, Борис Федорович, девки этого не любят… Мне бы твои сорок лет…

Х р у с т а л е в. С хвостиком, Марья Васильевна!

С и з о в а. Я и на хвостик согласная…

Женя направляется в ту сторону, где стоят Юлька и Ковтун. Увидев это, Юлька с готовностью отставляет аккордеон, но Женя подходит к Ковтуну.

Ж е н я. Пойдемте?

К о в т у н (испуганно). Что вы! Я плохо…

Ж е н я. Надо же когда-нибудь учиться… (Уводит Ковтуна.) И вовсе вы не плохо… Просто смелей нужно, понимаете?

Т а м а р а (Сергею). Увы, сержант, вам не повезло. Осталась одна я… Объявим мирное сосуществование на время вальса?

С е р г е й. А я ведь сказал, доктор, я за мир на вечные времена.

Т а м а р а (улыбаясь). Дай руку, брат солдат…

Танцуют.

Р а и с а (Кириллу). Думаешь, не вижу – к докторше подсыпаешься? Только не по себе, солдатик, сук рубишь. Там начальство ближе.

К и р и л л. Ну, это не твоя забота. И вообще, Раиса, что было – то было. А дальше – все.

Р а и с а. Можешь не разъяснять, я понятливая. Значит, в училище подал, в офицеры метишь?

К и р и л л. А этот вопрос – к чему?

Р а и с а. Все к тому же. Негоже, мол, будущему офицеру с простым завмагом крутить? Только учти, Кирюша, иной завмаг десяток таких докториц купить и продать может. С потрохами!

К и р и л л. Ну, это уж совсем какой-то ненужный, магазинный разговор пошел… Мы с тобой, Раиса, были люди свободные, свободными и остались. Что ты, что я. И давай не портить вечера лишними словами. Так оно лучше будет.

Р а и с а. Что было – помним. Что будет – поглядим.

К и р и л л. Вот и прелестно.

Т а м а р а (Сергею). А вы хорошо танцуете, сержант…

С е р г е й (с нарочитой галантностью). Как и полагается будущему офицеру.

Т а м а р а. Лучше бы вы сказали, что просто любите танцевать.

С е р г е й (улыбнувшись). И это есть немножко…

Т а м а р а. Я счастлива, что и у вас нашлась хоть одна человеческая слабость…

С е р г е й. Эх, Тамара Викторовна, слабостей у нас у обоих с вами хватает. Только мы такие – умеем себя в струне держать. Верно я понимаю?

Т а м а р а. Вы не лишены наблюдательности.

Музыка смолкает.

С и з о в а. Фу, слава те господи… Отшаркались…

К и р и л л. Устали?

С и з о в а (негодующе). Это я-то? Да я с десяток таких, как вы, перепляшу! Было бы только чего плясать!

К и р и л л. Ах, так?! Сережка, рванем?

С е р г е й. Рванем…

К и р и л л. Ну-ка, Юлька, дай нашу концертную!

Юлька играет.

(С выходкой.)

 
Шел деревней – девки спали.
Заиграл в гармошку – встали.
Увидал милу́ю вдруг —
Гармошка выпала из рук.
 

С е р г е й (в платочке, наступает на Кирилла).

 
За мою за красоту
Вышла мне прибавка.
Полюбила старшину —
Ефрейтору отставка!
 

К и р и л л (увиваясь вокруг Сергея).

 
Неужели ты повянешь,
На горе зеленый сад?
Неужели, милка, бросишь,
Не дождешься из солдат?
 

С е р г е й (сдаваясь).

 
Мы с миленком дисциплиной
Очень увлекаемся.
Милый скажет: поцелуй! —
Сразу подчиняюся.
 

Солдатская пляска.

С и з о в а (не утерпев, делает выходку).

 
Не хотела я плясать,
Не хотела выходить…
 

Внезапно гаснет электричество.

Ж е н я (испуганно). Ой! Что это?

С е р г е й. Фонари!

Солдаты включают карманные фонари.

Карцев, за мной! Ковтун, пробки!

Сергей и Кирилл выбегают. Раиса зажигает керосиновую лампу над стойкой. Ковтун подходит к щитку и осматривает пробки.

Т а м а р а (Хрусталеву). Еще лавина?

Х р у с т а л е в. Сейчас узнаем…

Напряженное ожидание. Возвращаются  С е р г е й  и  К и р и л л.

С е р г е й. Здесь, в округе, все в порядке.

К о в т у н. Пробки в порядке.

С е р г е й (Раисе). Откуда получаете электроэнергию?

Р а и с а. От них, из санатория.

С е р г е й. Ясно. (Хрусталеву.) Где-то по дороге провода порвало.

Х р у с т а л е в. Мне надо идти в санаторий.

С е р г е й. Карцев, Мятлик, Ковтун, – ко мне! (Отходит с солдатами в сторону.) Где-то выше еще один снежный обвал. Чего доброго, в районе санатория…

К и р и л л (беспечно). Ну что ж… Будет команда – поможем курортничкам.

С е р г е й. Команды ждать некогда, да и неоткуда. Обстановка сложная, может еще меняться и усложняться. Эх, если бы я мог связаться с батальоном…

Х р у с т а л е в. В санатории есть рация.

С е р г е й (решительно). Я иду с вами! (К солдатам.) Комбат должен знать, где мы и что мы.

К и р и л л. Да ты что? Ночью под лавину идти?

С е р г е й. Иду я и Хрусталев.

К и р и л л (внезапно). Тогда и я с тобой!

С е р г е й. Нет, вы трое остаетесь здесь, обеспечиваете безопасность станции и гражданского населения. Старший – ефрейтор Карцев!

К и р и л л. Есть остаться за старшего!

С е р г е й. Действовать по обстановке. Утром постараюсь вернуться или связаться с вами.

К и р и л л. Ясно.

С е р г е й (Хрусталеву). Подберите себе ботинки. (Одевается.)

Ж е н я (бросаясь к нему). Сережа, не ходи!

С е р г е й (улыбаясь). Чу́дик, да что тут особенного? Лучше письмо принеси.

Женя убегает наверх. Сергей и Хрусталев уходят на кухню.

К и р и л л (нарочито бодрым тоном). Товарищи женщины, поступило руководящее указание – носов не вешать! Нашей станции опасность не угрожает.

С и з о в а. Господи! А что ж там, в санатории?!

К и р и л л. Бабуля, только без паники. Сержант с Хрусталевым выяснят обстановку и примут необходимые меры. Все будет в полном порядочке!

Возвращаются  С е р г е й  и  Х р у с т а л е в.

Т а м а р а (Хрусталеву). Вы с ума сошли – в такую ночь идти в санаторий!

Х р у с т а л е в. Я главный врач санатория и должен быть сейчас там. (Одевается.)

Т а м а р а (со злостью). «Должен»!!! Слава богу, хоть я никому ничего не должна! (Сергею.) Ну, а вы давно в должниках ходите?

С е р г е й. С тех пор как солдат.

Т а м а р а. Это в казарме вы солдаты. А здесь вы люди. Понимаете – люди, такие же, как все!

С е р г е й. Мы и в казарме – люди. И здесь – солдаты. (Хрусталеву.) Готовы?

Х р у с т а л е в. Готов.

С е р г е й. Пошли.

Вбегает  Ж е н я  с письмом.

Ж е н я (бросаясь к Сергею на шею). Сережка!

С е р г е й. Ну ладно… Вернусь – тогда целоваться будем… (Легонько отстраняет ее.) Держи хвост морковкой! (К солдатам.) Чтоб порядок полный был!

К и р и л л. Будь спокоен.

Рукопожатие.

С е р г е й (Ковтуну). За сестренкой присмотри.

К о в т у н. Добре.

С е р г е й (Юльке). Еще злишься?

Ю л ь к а. Ни пуха ни пера!

Ж е н я (поспешно). К черту, к черту!

Р а и с а (Сергею). Захвати, в дороге пригодится… (Дает ему сверток.)

С и з о в а. Ну, господь с вами, сыночки…

С е р г е й. До завтра, товарищи!

Сергей и Хрусталев выходят. Все, кроме Тамары и Кирилла, идут их провожать.

Пауза.

К и р и л л (с усмешкой). Ну вот… Герои ушли. Остались мы, обыкновенные.

Т а м а р а (внимательно посмотрев на него). А разве вы не герой? Смотрите, я в вас разочаруюсь…

К и р и л л (поспешно). Герой, герой! По мере необходимости. А они из чувства умиления перед собственными добродетелями.

Т а м а р а. Однако… Вы умеете быть довольно разным.

К и р и л л. Наша жизнь тоже весьма разнообразна… Например, сегодняшний вечер. Разве думали вы еще утром, что будете пить с таким забулдыгой, как я? И что вокруг будут горы, снег, темнота… И только мы вдвоем!..

Т а м а р а. Вдвоем – это еще не всегда значит вместе. Вряд ли мы с вами станем союзниками, Кирилл.

К и р и л л (многозначительно). Кто знает, Тамара Викторовна… Жизнь не только многообразна, но и полна неожиданностей.

Т а м а р а (с улыбкой). Какие уж тут неожиданности, о которых предупреждают…

Возвращаются  Р а и с а, С и з о в а, Ж е н я, Ю л ь к а  и  К о в т у н.

Видите, вы ошиблись. Мы не вдвоем, нас гораздо больше…

Ж е н я (подавленно). Ветер какой сырой…

К о в т у н (ободряюще). Они быстро побегут… Не замерзнут!

К и р и л л (с нарочитой шутливостью). Ну, что приуныли, козаченьки? Может, завидуете ушедшим?

С и з о в а. Да уж, позавидуешь…

К и р и л л. Правильно, завидовать нечего. Мы с вами тоже, как говорится, еще увидим небо с овчинку.

Р а и с а. Чего это ты вдруг раскаркался? Подумаешь, невидаль – лавина. Нас на «Орлином» этим не запугаешь! Верно, Женечка?

Ж е н я (стараясь улыбнуться). Где гнезда вьют орлы – там робким места нет…

Р а и с а. Вот это другой разговор! Ну, вот что… Завтра, видать, хлопотный день будет. Так что давайте за стол, ребята. Доедим, допьем, как положено, – и спать!

Ю л ь к а. Ибо, как говорит наш старшина-философ, солдат себе спит, а служба идет…

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Раннее хмурое утро. У окна застыла в неподвижности закутавшаяся в платок  Ж е н я. Откуда-то сверху доносятся тихие звуки аккордеона. На лестнице появляется  К о в т у н. Несколько мгновений он молча смотрит на Женю, затем, стараясь не шуметь, спускается вниз. Однако это ему плохо удается, и Женя, вздрогнув, оборачивается при грохоте его каблуков.

К о в т у н (сконфуженно). Доброе утро, Евгения Павловна…

Ж е н я. Доброе утро.

К о в т у н. Вы, я вижу, раньше всех встали…

Ж е н я. Не спится что-то.

К о в т у н. А вы не беспокойтесь! Сергей уже давно, значит, с батальоном связался… Если что – комбат решение принял, и все будет в полном порядке.

Ж е н я. А если не связался? Если до санатория не дошел?

К о в т у н. Что вы! Быть того не может!

Ж е н я. Почему?

К о в т у н. Так нужно ж было дойти! Значит, Сергей дошел!

Ж е н я. Да, если б всегда получалось так, как нужно… (Прислушиваясь.) Это Юлька играет?

К о в т у н. Он. (Гордо.) Песню новую сочиняет!

Ж е н я. Спозаранок?

К о в т у н. Не может без музыки, значит… (Помолчав.) Он вообще знаете какой? Я вот за полтора года только «Выпрягайте, хлопцы, коней» подобрал… И то с фальшью… А Юлька за две недели так на аккордеоне играть наловчился, будто всю жизнь на нем играл… Талант у него к музыке – необыкновенный!

Ж е н я. Вы, я вижу, прямо влюблены в него.

К о в т у н. Нет, я по-честному… Ему знаете как трудно бывает? А он зубы сцепит – аж скрипят – и тянется из последних. Хочу, говорит, как все. Зато после армии в самую консерваторию поступит!

Ж е н я. В самую-самую!

К о в т у н. А вы думали? (Увидев, что Женя зябко кутается в платок.) Сейчас мы печку протопим! Пойду дров наколю.

Ковтун выходит. На лестнице появляется  К и р и л л, он в лыжном костюме поверх формы.

К и р и л л (весело). Доброе утро, Женечка!

Ж е н я. Вы думаете, оно доброе?

К и р и л л. Ну конечно! Ничего с вашим Сережкой до самой смерти не случится! Ему какая-то сероглазая ворожит.

Ж е н я. Ну вас… Все шутите.

К и р и л л. Вот что значит сестринская любовь! Эх, если б у меня был в мире хоть один человечек, который вот так рано утром думал обо мне, беспокоился…

Ж е н я (лукаво). Я знаю такого… Раиса Филипповна уже и чайник вскипятила. Говорит, вы любите свежезаваренный чай.

К и р и л л. Я, если хотите знать, люблю все свежее.

Ж е н я. А вот эта острота – уже с душком.

К и р и л л. Но где же остальные дамы?

Ж е н я. Киснут без вашего общества.

К и р и л л. Киснут?! Не допустим! (Снова снимает крышку с бачка и стучит в нее.)

Появляются  Ю л ь к а  с аккордеоном, Р а и с а, С и з о в а  и  Т а м а р а. Она в брюках и свитере.

Р а и с а. Опять шумишь? Теперь чего?

К и р и л л (командует). Гарнизон «Орлиного перевала», выходи строиться на утреннюю зарядку!

Т а м а р а. Ну знаете! На лыжах прогуляться перед завтраком – это куда ни шло. Но размахивать руками…

К и р и л л. Да будет вам известно, Тамара…

Т а м а р а (вставляет). Викторовна.

К и р и л л. Да будет вам известно, Викторовна, что я делю людей на две категории – на тех, кто делает зарядку, и на тех, кто ее не делает.

Т а м а р а. Есть еще и третья – кто всю жизнь только собирается. С будущего года.

С и з о в а. Ох-хо-хо… Я вот вчерась так зарядилась – разогнуться не могу. Тамарушка, ты у нас ученая, скажи – за что человеку старость?

К и р и л л. За грехи молодости, мамаша, больше не за что.

Р а и с а. Кто хочет до завтрака чайку хлебнуть – прошу. А то ждите, пока картошка сварится.

К и р и л л (покосившись на Женю). Мы люди негордые, подождем.

С и з о в а. А я пойду выпью. Оно, глядишь, и полегчает.

Раиса и Сизова уходят на кухню. Женя проходит к себе в клетушку, снимает телефонную трубку и молча слушает, затем с досадой кладет ее обратно на рычаг.

Ю л ь к а (Кириллу, вполголоса). От Сергея ничего?

К и р и л л. Связного ждешь?

Ю л ь к а. Сам обещал вернуться.

К и р и л л. Ему и в санатории неплохо. (Громко.) Ну-ка, Юлий, сыграй, чего ты там сочинил новенького!

Ю л ь к а (тихо). Зачем ты?

К и р и л л (так же). Для поднятия духа гарнизона.

Т а м а р а (подойдя к ним). Да-да, я краем уха слышала мелодию… Очень миленькая. (Юльке.) Вы новую песню написали?

Ю л ь к а (неохотно). Только пробую… (Садится и тихо наигрывает.)

С охапкой дров входит  К о в т у н. Кирилл на него шикает.

К и р и л л (Юльке). Нет уж, ты со словами давай!

Ю л ь к а (поет вполголоса).

 
Если я заболею —
Я к врачам обращаться не стану.
Попрошу я друзей
(Не сочтите, что это в бреду) —
Постелите мне степь,
Занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте
Упавшую с неба звезду.
        Напролом я шагаю,
        Никогда я не слыл недотрогой.
        Если ранят меня
        В справедливых тяжелых боях,
        Забинтуйте мне голову
        Горной дорогой, дорогой
        И укройте меня
        Одеялом в осенних цветах.
От вершин и от моря
Веет вечностью, веет простором.
Поглядишь и поверишь:
Мы вечно на свете живем!
Я от вас ухожу
Не больничным пустым коридором,
Ухожу я, товарищи,
Сказочным Млечным Путем…[1]1
  Стихотворение Я. Смелякова.


[Закрыть]
 

Увидев появившуюся в дверях клетушки  Ж е н ю, Юлька резко обрывает песню.

К о в т у н. Ну, что же ты? Давай дальше.

Ю л ь к а. Дальше не придумал еще.

К и р и л л. Н-да… Поднял дух гарнизона. А вообще, явный талант у тебя.

Ю л ь к а. А у тебя – характер.

К и р и л л. Сравнил!

Ю л ь к а. Талант без характера – скрипка без смычка.

К и р и л л (не без самодовольства). Да, характер в сберкассе с книжки не возьмешь.

Т а м а р а (Юльке). Если я вас правильно понимаю, вы в армию за характером пожаловали?

Ю л ь к а. Вы необыкновенно проницательны.

Т а м а р а (улыбаясь). Профессия такая. Я рентгенолог.

К и р и л л. Тогда пристальней вглядитесь в его сердце… Чей светлый образ там, на самом донышке?

Ю л ь к а (поспешно). Смотри, Вася, клапан отклеился!

К о в т у н. Ну да?

Подбегает к Юльке, вдвоем они рассматривают аккордеон.

От беда! И, как на грех, клею нету…

Ж е н я (с величайшей готовностью). У меня есть! Дать вам?

К о в т у н. Сделайте божескую милость!

Ж е н я (спеша увести их от опасного разговора). Тогда пойдемте, он у меня там!

Женя, Ковтун и Юлька с аккордеоном уходят наверх.

К и р и л л (проводив их насмешливым взглядом). Вы заметили, как эта курочка на петушка нашего поглядывает? И Юлька тоже хорош… Сразу перышки распустил…

Т а м а р а (серьезно). Послушайте, Кирилл, почему вы такой злой?

К и р и л л (пытаясь отшутиться). Я не злой, я хищный! Ибо родился я в джунглях коммунальной квартиры. Сейчас и вас съем!

Т а м а р а (отстраняясь). Ну, это вы небось врете… Насчет коммунальной квартиры.

К и р и л л. Нет, было. В детстве мы туговато жили. Потом уж мой батя малость продвинулся. Правда, всего только по хозяйственной части, но квартиру получил хорошую.

Т а м а р а. Вы рассказывайте, мне про вас интересно.

К и р и л л. Тронут. Сдвинут. Опрокинут. (Помолчав.) Батя мой, к сожалению, рано хворать начал. Да так, что вынужден был на пенсию раньше срока уйти. Вот и пришлось мне, рабу божию, самому о своем будущем заботиться. Сказал я «гуд бай» университету да пошел в люди. Случались за это время разные эпизоды… Романтические и не очень романтические… Когда призвали в армию – брыкался со страшной силой. Но поверите, только здесь, в батальоне, нашел я плацдарм, откуда мне мое будущее видится, как в хорошую стереотрубу.

Т а м а р а. Вы нарочно о себе… Так без прикрас рассказываете? Это  в а ш  способ распускать перышки?

К и р и л л. Это мой стиль – принимать жизнь такою, как она есть. Ведь не зря говорится – жизнь не переделаешь. Куда легче найти свое место в ней. Если, конечно, искать там, где нужно.

Т а м а р а. И вы решили, что ваше место в армии?

К и р и л л. Вы же сами вчера сказали, что скоро все будет решаться нажатием кнопки… Вот и хочется быть тем, кто нажимает, а не тем, кто «ать-два, левой»… (Поспешно.) Нет, я понимаю, что высоко хватил, но помечтать об этом все-таки лестно. (Подходит к стойке и рассматривает бутылки.) О, да здесь еще осталось немного! Давайте выпьем!

Т а м а р а. За вашу мечту?

К и р и л л. За мечту! И за наше знакомство. Более близкое.

Т а м а р а. Нет, я по утрам не пью.

К и р и л л. Это меня и пугает. Вы слишком трезвая женщина. (Наливает рюмку.) Эх, жизнь солдатская, темная ночь – ни одной звездочки на погоне! Как сказал поэт:

 
Не буду я ни Фетом и ни Кантом,
Закончу жизнь свою я старшим лейтенантом…
 

(Пьет.) Но вчера, однако, вы тоже позволили себе увлечься. Не пугайтесь, я имею в виду ваши тирады по поводу армии.

Т а м а р а. Да, глупо я вела себя…

К и р и л л. И если не ошибаюсь, для вашей горячности были личные причины?

Т а м а р а. Да, были…

К и р и л л. Муж?

Т а м а р а. Угадали. (Помолчав.) Бойтесь жалости, Кирилл, это единственная награда, которая ждет…

К и р и л л. Неудачников? Ну, я в неудачники записываться не собираюсь. У меня походка другая. (Пауза.) Не верите?

Т а м а р а. Нет, почему же… Просто вдруг вспомнила Хрусталева и сержанта. Пора бы им уже дать весточку о себе.

К и р и л л. Прикажете отправиться на поиски?

Т а м а р а. Кто я такая, чтоб вам приказывать? Ведь сержант вас оставил за старшего. Кстати, почему это вы – только ефрейтор?

К и р и л л (неохотно). По первому году глуп был. Дисциплинка хромала. Но потом осознал и тоже вышел в передовики. Так у Сережки получилась фора. Временная. (Помолчав.) Ну, поскольку вы приказывать мне ничего не хотите, я все же пойду разомнусь немного.

Т а м а р а. Не переусердствуйте только. Горный воздух обманчив, в нем мало кислорода.

К и р и л л. Это совет врача… или женщины?

Т а м а р а. Поразмыслите на досуге.

К и р и л л. Попробую. (Выходит.)

На лестницу выбегает  Ж е н я.

Ж е н я (радостно). Сережа! (По инерции сбегает вниз, затем разочарованно останавливается.)

Т а м а р а. Это Кирилл вышел. (Помолчав.) Скажите, Женя, он вам нравится?

Ж е н я. Не думала об этом.

Т а м а р а. Разве об этом думают? Это приходит само… Или не приходит.

Ж е н я (быстро.) Пусть уж не приходит!

Т а м а р а (смеется). Вот вы и выдали себя! (Помолчав.) Юлька хороший… Только не ждите, что он объяснится первый… И вообще… Хотите совета старой, мудрой женщины? Не торопитесь замуж! Все юноши кажутся нам многообещающими… Вроде деревьев, покрытых цветами и завязью, из которой непременно вырастут необыкновенные плоды… Но ведь встречаются и пустоцветы, понимаете?

Ж е н я. Я другое не пойму – злая вы или только притворяетесь?

Т а м а р а. А еж – он добрый или злой?

Ж е н я (с недоумением). При чем тут еж?

Т а м а р а (улыбнувшись). При колючках… Попробуйте возьмите его голыми руками. Между прочим, советую и вам поскорей колючками обзавестись. Целей будете.

Ж е н я (вскинув голову). Я и без колючек никого не боюсь!

Т а м а р а. Храбрость бывает разная. Ваша – это храбрость неведения. Она – до первого щелчка по носу.

Ж е н я. А ваша – уже после щелчка?

Т а м а р а. Именно. Когда знаешь, что к чему. (Помолчав.) А впрочем, без колючек, наверно, уютнее. Больше шансов понравиться окружающим. Так что считайте мои советы старческим брюзжанием и наплюйте на них. Живите, как вам подсказывает сердце. Наверно, ваш Юлька…

Ж е н я (услышав шаги, испуганно). Тише!

На лестнице появляется  Ю л ь к а.

Ю л ь к а. Нет сержанта?

Т а м а р а. Ждем, как видите. Починили аккордеон?

Ю л ь к а. Сохнет.

Женя направляется к двери на кухню.

Т а м а р а (Жене). Куда вы?

Ж е н я. Помогу Раисе Филипповне хозяйничать…

Т а м а р а. Нет уж, доверьте это мне. А ваша позиция здесь.

Ж е н я. Какая позиция?

Т а м а р а (пряча улыбку). Боевая. Вдруг телефон заговорит или еще что…

Женя уходит в свою клетушку, поднимает трубку и молча держит ее в руках. Юлька порывается идти вслед за Тамарой.

(С подчеркнутым удивлением.) Вы тоже – по хозяйству?

Ю л ь к а (смешавшись). Нет… Я вообще…

Т а м а р а (невозмутимо). Я так и думала. (Уходит.)

Пауза. Женя и Юлька замерли, разделенные перегородкой. Внезапно Юлька на что-то решается и стучит в окошечко кассы.

Ж е н я (вздрогнув). Да? (Быстро поднимает дверцу окошечка.)

Ю л ь к а. Можно мне один билет на самолет? До Сочи?

Ж е н я (принимая его игру). К сожалению, все билеты проданы.

Ю л ь к а. Какая досада… А там, говорят, уже весна… Мимозы цветут, соловьи чирикают…

Женя смеется.

(Быстро.) Вы больше на меня не сердитесь?

Ж е н я. А вы на меня?

Ю л ь к а. Нет, это я виноват! До сих пор обидчив как мальчишка…

Ж е н я (великодушно). И я тоже!

Ю л ь к а. Но вы обиделись за брата. Это благородно.

Ж е н я (выбегая к нему). Скажите… Вас не пугает, что его до сих пор нет?

Ю л ь к а (бодро). Что вы! (Другим тоном.) Честно – предпочел бы с ним вместе быть…

Ж е н я (убито). Вот видите…

Ю л ь к а. Женечка! (Испуганно поправляется.) То есть Женя… Вы меня просто не поняли! Не потому, что я за него боюсь! Совсем наоборот… Понимаете, когда я с Сергеем, то мне как-то спокойней. Ни о чем думать не приходится… А это все-таки приятно, когда командир за тебя все обдумает и все решит.

Ж е н я. Но ведь Кирилл тоже ваш командир?

Ю л ь к а. Как же, отделенный… Но Кирилл – это совсем другое. Как бы вам объяснить… Мы с ним одного поля ягоды, что ли… На занятиях он меня учит, но… В общем, вы, конечно, ничего не поняли?

Ж е н я. Нет, почему, я поняла… Но Кирилл, по-моему, все-таки похож на военного…

Ю л ь к а (огорченно). А я – даже и не похож?

Ж е н я. Вы ведь только первый год служите!

Ю л ь к а. Знаете, наш старшина говорит: «И кто на мою голову эти консерватории выдумал?»

Ж е н я. Так и говорит – «на мою голову»?

Ю л ь к а. Ага! Автомат, говорит, не флейта, слюни пускать в него нечего…

Ж е н я. Ой! Он у вас с юмором…

Ю л ь к а. Ого! Особенно когда наряд вне очереди дает… Но вы не думайте, я на эти шуточки не обижаюсь! И вообще, хотите верьте, хотите нет, только я все равно добьюсь… Буду не хуже Кирилла солдатом… Или даже Сережи вашего.

Ж е н я (сочувственно). А сами небось, дни считаете, когда домой вернетесь…

Ю л ь к а. Мне еще служить и служить…

Ж е н я. А потом – в самую консерваторию?

Ю л ь к а. В самую консерваторию. Или с обрыва в Волгу.

Ж е н я (вздохнув). Счастливый… А я вот так еще и не знаю, кем буду…

Ю л ь к а. Вы уже есть… Вы – Женя…

Ж е н я (смутившись). Небогато…

Ю л ь к а. Как для кого…

Вбегает запыхавшийся  К и р и л л.

К и р и л л (хрипло). Где Ковтун?

Ю л ь к а. Наверху.

К и р и л л. Зови его…

Ю л ь к а. Что случилось?

К и р и л л (бешено). Зови, говорю!

Юлька убегает наверх. Кирилл нервно шагает по залу, зябко потирая руки. Женя испуганно следит за ним. По лестнице сбегают  К о в т у н  и  Ю л ь к а.

К о в т у н. Стряслось что?

К и р и л л. Беда, ребята…

Ж е н я (задушенно). Сережа!

В двери появились  Т а м а р а  и  Р а и с а, слушают.

К и р и л л (злобно). Твой Сережа? В санатории сидит, кофе попивает! А тут…

Ю л ь к а. Говори же – что?

К и р и л л. За ночь с горы, со стороны перевала, сползла еще лавина. Теперь все дороги – и вниз и вверх – перекрыты намертво. Мы отрезаны на этом пятачке… В ловушке мы!

Ю л ь к а (с облегчением). Ну, это еще полбеды… Когда-нибудь дороги же расчистят!

К и р и л л. Ты прав, это полбеды… Беда в том, что сползла только маленькая часть лавины… Вся она – еще там, над нами!

Р а и с а (испуганно). Где – над нами?

К и р и л л. Лавину задержал Орлиный камень. Если б не он – она бы спокойно ушла в ущелье. Но сейчас ей туда хода нет, она уперлась в эту проклятую скалу. И с минуты на минуту лавина может двинуться на нас! В ней тысячи кубометров снега! От нас мокрого места не останется!

Ж е н я. Что же делать?

Р а и с а. Внизу, под нами, поселок горняков!

Т а м а р а. Надо поскорей уйти отсюда!

К и р и л л. Куда? Вокруг двухметровая толща рыхлого снега…

К о в т у н. Пещера! (К Раисе.) Я летом видел – в скале пещера есть, вы в ней еще продукты держали… Сколько до нее?

Р а и с а. Метров триста.

К о в т у н. Надо всем туда, в пещеру! Там если и завалит – не беда, откопают.

К и р и л л. Говорю тебе – снег вот такой… И рыхлый… Не пробраться.

Р а и с а. Пещера вся старым снегом завалена. Ведь всю зиму валил…

К о в т у н. Что ж нам – ручки в брючки и лавины дожидаться? Траншею к пещере в снегу рыть будем!

Ж е н я. Правильно!

К и р и л л (Ковтуну). Ну да, а лавина потерпит… Пока ты траншею пророешь!

К о в т у н. Ничего, ночь терпела – еще потерпит. (Вполголоса.) И вообще, товарищ ефрейтор… Поспокойней надо бы.

К и р и л л. Учи меня!

Ю л ь к а. Тише! (Прислушивается.) Мотор! Вертолет!

Ковтун, Юлька, Тамара и Женя выбегают.

Р а и с а (лихорадочно). Кирюша… Лыжи!

К и р и л л. Две пары… (Задумывается.)

Все возвращаются.

К о в т у н. Мимо прошел… Над облаками. (Раисе.) Лопаты есть?

Р а и с а. Одна. На кухне.

К о в т у н. Одной мало… Ну ничего… Будем копать по очереди. (Хочет идти.)

К и р и л л. Постой! Раиса права – мы не имеем права думать только о себе. Внизу – поселок горняков. Там дети, женщины, старики… Мы должны предупредить их о лавине.

Ю л ь к а. Но как? Ты придумал?

К и р и л л. У нас есть лыжи. Две пары. Кто-то должен рискнуть и попытаться пробиться вниз, к поселку… Я повторяю – рискнуть… Может случиться всякое…

Ю л ь к а. Ты командир… Приказывай.

К и р и л л. Нет, тут нужно добровольно. Обрушится лавина или нет – еще вопрос… А там один неосторожный шаг – и ты в ущелье. (Пауза.) Лучший лыжник у нас Василий…

К о в т у н. Прикажешь – пойду. Но лучше останусь. Сергей велел присмотреть. И вообще… Тут вроде мое место…

К и р и л л (выжидающе). Юлька?

Ю л ь к а. Что ж… Я готов.

К о в т у н. Нет, не дойдет…

К и р и л л. Думаешь?

К о в т у н. Нет.

К и р и л л. Выходит, ребята, кроме меня, некому… (Не дожидаясь возражений, начинает собираться, сначала медленно, потом все быстрей и быстрей.)

Т а м а р а. В горах нужно идти связкой. Для страховки.

Ю л ь к а. Кирилл, если нужно, меня возьми…

Кирилл только отмахивается.

Т а м а р а (медленно). У меня второй разряд по лыжам…

Появляется  С и з о в а.

С и з о в а (увидев одевающегося Кирилла). Сыночки, не бросайте! Не оставляйте нас одних погибать!

К о в т у н. Да что вы, мама? С чего взяли? Он по делу идет. Сообщить, значит. А мы останемся с вами. Так что будьте спокойны.

С и з о в а. Нет, я потому… Мне сейчас помирать никак невозможно… Пока я Коленьку не увижу…

К о в т у н. Увидите, непременно увидите!

Ковтун, Юлька, Тамара и Женя уводят плачущую Сизову.

Р а и с а. Уходишь?

К и р и л л. Больше некому.

Р а и с а. Возьми меня с собой!

К и р и л л. Ты ж на лыжах еле стоишь!

Р а и с а. Ничего… Я как-нибудь… За тобой…

К и р и л л. Шутишь? Тут минуты судьбу поселка решить могут, а ты – как-нибудь?!

Р а и с а. Судьбу поселка? О ней думаешь? Врешь – о себе!

К и р и л л (сквозь зубы). Чепухи не болтай… Дура!

Р а и с а (лихорадочно). Возьми, слышишь? Чую – погибать нам, кто останется! Хрусталев удрал, Горячев… Теперь ты… А нам не судьба, так?

Вбегает  Ж е н я, наливает воду в стакан и уходит.

К и р и л л (громко). Бывают минуты, когда некогда думать о своей судьбе. Не время, понимаешь?

Р а и с а (жарким шепотом). Я все понимаю! Возьми – не пожалеешь! У меня на воле большие тысячи спрятаны. Выведи – поделюсь. Будем жить – горя не знать. Только спаси, слышишь? (Повисает у него на шее.)

Медленно возвращаются  Ю л ь к а, К о в т у н, Ж е н я  и  Т а м а р а.

К и р и л л. И обниматься будем, когда вернусь. Если живым вернусь. (Расцепляет ее руки.)

Раиса бессильно опускается на скамью и остается там лежать.

Товарищ Емшанова!

Т а м а р а. Да?

К и р и л л. Вы о разряде по лыжам – серьезно?

Т а м а р а. Вполне.

К и р и л л. И о связке – тоже?

Тамара кивает.

Тогда собирайтесь, будем пробиваться вместе.

Ю л ь к а (Тамаре). Ботинки мои возьмите. На два носка…

Ж е н я. Я сейчас веревку принесу! (Убегает наверх.)

К и р и л л (Тамаре). Сначала мы пойдем вдоль склона горы, под его защитой. Пока не достигнем русла старого ручья. И по нему попробуем спуститься вниз.

Т а м а р а (внезапно). Скажите… Этот наш риск не похож на бегство?

К и р и л л. Вы с ума сошли! Мы действительно рискуем… В сто раз больше, чем они! И потом, если лавина сойдет… Она и нас настигнет… Так что если вы колеблетесь… Еще не поздно отказаться.

Т а м а р а. Нет, пойдем.

Возвращается  Ж е н я  с мотком веревки. За ней входит С и з о в а.

Ж е н я. Вот, возьмите! Крепкая…

Т а м а р а. Спасибо. (Ко всем.) Не забывайте, если что…

С и з о в а. Господь с тобой, Тамарушка… (Целует ее.)

Все идут к выходу.

К и р и л л (к женщинам). Вы не ходите. Тут хоть под крышей.

С и з о в а. Мы до порога только.

Все, кроме Раисы, выходят.

Р а и с а (поднимаясь на скамье). Ушли… Все ушли… Боже мой, боже мой… (Снова опускается на скамью и рыдает.)

З а т е м н е н и е.

Когда свет загорается вновь, Р а и с а  лежит на скамье все в той же позе. Лишь за окном посветлело. Пауза. По лестнице спускается  С и з о в а, подходит к Раисе, осторожно садится рядом.

С и з о в а (трогает ее за плечо). Эй, Филипповна… Ты чего третий час лежнем лежишь?

Р а и с а (не поднимаясь). А что мне – плясать идти? Снег ковырять во спасение?

С и з о в а. Ребята знаешь как стараются? Уже больше половины прорыли.

Р а и с а. Стараются, да зря… Сказано было – мышеловка. Тут нас всех и прихлопнет.

С и з о в а (в сердцах). Типун тебе на язык!

Р а и с а. На тот свет и с типуном принимают.

С и з о в а. Да ты чего убиваешься больше-то всех? Неужто смерти так боишься?

Р а и с а (садится). А ты ее не боишься?

С и з о в а. Тьфу! Вот я ее боюсь! Терпеть я ее не могу – верно.

Р а и с а. Расхрабрилась… С молодыми и старому умирать веселей, так, что ли?