Текст книги "Московские каникулы"

Автор книги: Андрей Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Галя выходит.

В и к т о р. Таких не приглашают. Сами являются.

Елена Глебовна молчит.

Чего ты? Сердишься?

Е л е н а  Г л е б о в н а. Просто не пришла еще в себя… Кто поджег сено?

В и к т о р. Нашелся один… Одна… В общем, одно существо.

Е л е н а  Г л е б о в н а. Не ты?

В и к т о р. Ну-у, мать… Я думал, ты лучшего мнения о своем единственном сыне. И вообще это случайно получилось. Так что спи спокойно. (Помолчав.) Правда, мама, ложись… Представляю, сколько ты тут себе фантастических историй напридумывала… (Выходит.)

З а т е м н е н и е.

Улица. Сеется мелкий дождь. Входят  Г а л я  и  В и к т о р.

Г а л я. Ты любишь дождик?

В и к т о р. Ночью я спать люблю. (Становится под дерево.)

Г а л я. Чего ж ты за мной увязался?

В и к т о р (с изумлением). Я увязался?!

Г а л я. А то маму послушал, что проводить велела? Ах да, ты тут свидание назначил…

В и к т о р. Ну, вот что, Воробьева…

Г а л я (с готовностью). Что?

В и к т о р (сдержавшись). Ничего.

Г а л я. Ничего у меня самой навалом. (Пауза.) Нина Сергеевна как? Кардиограмму сделали?

В и к т о р. Сделали. Вроде ничего страшного. Завтра ее профессор смотреть будет.

Галя, изловчившись, достает из кармана рюкзака пакет с бутербродами.

Г а л я. Хочешь?

В и к т о р. Ешь и молчи.

Г а л я. Могу и так… (Принимается с аппетитом есть.) Чего ты нервничаешь? Раньше в переплетах не бывал, что ли?

В и к т о р. Еще не изготовлен переплет, который меня достоин.

Г а л я. А не дорожишься?

В и к т о р. В самый раз. Личность начинается с правильной самооценки.

Г а л я. Ты уже личность? И не расформируешься?

В и к т о р. Ты, оказывается, тоже. Тип. Хотя и Воробей. (Внезапно.) Слушай, ты добровольно этакую оптимистку-максималистку изображаешь? С настырно-проникновенными интонациями? Или тебя научил кто?

Г а л я. Не, я от рождения такая.

В и к т о р. И не скучно тебе?

Г а л я. Вот поговорю с умным человеком – развеселюсь.

В и к т о р. Может, все-таки у тебя второе дно имеется?

Г а л я (оглядев себя). Места мало.

Входят  Р и т а  и  С т а с и к. У него забинтована кисть руки.

В и к т о р (с раздражением). Чего вы так долго?

С т а с и к. Из родительских объятий вырывались.

Пауза.

Г а л я. Ну ладно, совещайтесь, не буду вам мешать…

В и к т о р. Не заблудишься?

Г а л я. Постараюсь.

Р и т а. До завтра, Галя.

Г а л я. Привет. (Уходит.)

С т а с и к (проводив ее взглядом). Не трепанет она?

В и к т о р. Не думаю.

Р и т а (Стасику). Нина Сергеевна видела, как ты брал из костра головешку?

С т а с и к. Нет. Она как раз к пруду ушла.

В и к т о р. Ну, что делать будем?

С т а с и к (храбрится). А что нам делать? Отлично учиться – больше нечего.

В и к т о р. Ты с перепугу пятерки начнешь хватать, а Немчинова пятьсот рублей за стог заплатит?

С т а с и к. Мне прикажешь их платить?

В и к т о р. В этом была б хоть какая-то логика. Кто поджег…

С т а с и к (испуганно). Тшш… Видел кто, что я это?

В и к т о р. Говорят, природа не терпит пустоты. Как же она терпит твою пустую голову? Зачем ты это сделал – можешь объяснить?

С т а с и к (мрачно). Ни за чем… Просто для смеху.

В и к т о р. Соображаешь, чего плетешь?

С т а с и к. Ну, попугать вас хотел… Знал я, что у меня нога соскользнет и головешка эта в сено полетит?

В и к т о р. Это ж додуматься надо – полезть на стог с факелом в руках!

С т а с и к. Ладно, ты из меня факельщика не делай…

Р и т а. Подождите, мальчики, не о том вы говорите… Завтра в школу из совхоза приедут, потребуют виновника назвать, да и деньги уплатить тоже.

С т а с и к (упавшим голосом). Думаешь, приедут?

Р и т а. Да не одни, вместе с участковым!

В и к т о р. А не то в суд подадут. Сам слыхал, Нине Сергеевне грозили.

С т а с и к (слабо). Так она ведь обещала… Уплатить им… Расписку дала.

Р и т а. Откуда у нее такие деньги?

С т а с и к. Что же делать?

В и к т о р. Иди завтра к Анне Степановне, падай на колени, бей себя в грудь и канючь при этом тонким голосом: товарищ директор, простите меня, глупого, больше никогда не буду совхозное сено поджигать…

С т а с и к. Лучше не придумал? Анна Степановна давно на меня зубы точит. Я, мол, ей всю картину в десятых порчу. Так шуганет, из школы ракетой полечу.

В и к т о р. Значит, нет у тебя порыва – признаться и покаяться?

С т а с и к. На расстрел поведут – отпираться буду. Доказать не смогут, а из своих меня никто не продаст.

В и к т о р. Тогда нас всех по допросам затаскают.

С т а с и к. Не бойся, тебя не тронут. Ты краса и гордость школы, ты не мог себе такой пакости позволить. А остальные ребята на допросы не обидятся, за меня будут.

Р и т а. Без виновника торжества в совхозе как-нибудь перебьются, а вот деньги достать нужно…

С т а с и к. Где ты их достанешь?

В и к т о р (разозлившись). Не она достанет, а ты должен, ты сам! Сено поджечь ума хватило, вот и напряги свое серое вещество, как из этой дурацкой истории выпутаться!

С т а с и к. Оно у меня слишком серое для таких денег. Сообразили же, за сено – пятьсот рублей! Пойдут дожди – оно у них без всяких денег сгниет!

В и к т о р. На суде ты этим заявлением всех до слез растрогаешь. Мне уже сейчас рыдать хочется. А также врезать тебе с правой.

С т а с и к. Ну, сделал глупость… Нечаянно… Не подлость же?

В и к т о р (кланяется). Спасибо тебе за это!

Р и т а. Слушайте, а может быть… (Смолкает.)

С т а с и к (с надеждой). Что?

Р и т а. Нет, ребята не согласятся…

В и к т о р. Я тоже об этом подумал. Согласятся. В нашем классе обожают слабоумных…

З а т е м н е н и е.

Уголок больничного сада. Слева на переднем плане – скамья под деревом, справа – крыльцо с перильцами. В глубине – ограда с железными воротами посредине. Солнечный день. С улицы входят  Р и т а  и  С т а с и к. В руках у них сумки, полные пакетов, банок и коробок.

С т а с и к. Терпеть не могу больниц… От одного запаха воротит. Пошли?

Р и т а. Виктора подождем.

С т а с и к. Приемное время как раз и кончится.

Р и т а. Ну, иди один. А я подожду.

С т а с и к (садится на скамью). Смех, как ты у него под каблуком. В межовых рукавицах!

Р и т а. Великая власть привычки.

С т а с и к. Меньше года осталось… После школы ваш уговор теряет силу.

Р и т а. Само собой.

С т а с и к. Погодка стоит, верно? Я вчера подумал, уже всерьез засентябрило. А сегодня – снова хоть загорай.

Р и т а. Жалко, у тебя кошки нет. И о ней бы поговорили.

С т а с и к. Ты сама не хуже кошки кидаешься.

Р и т а. Противно вспоминать, как Анна Степановна нас допрашивала.

С т а с и к. Ее дело – допрашивать. Наше – молчать.

Р и т а (изображает). «Десятиклассники! Неужели у вас не хватает смелости признаться в своем антиобщественном поступке?!»

С т а с и к. Что ты предлагаешь? Как Витька – чтоб я в ножки кинулся? Легче тебе будет, если мне такую характеристику выпишут, с которой ни в один институт не сунешься?

Р и т а. Не легче.

С т а с и к. Значит, терпеть надо, пока не отвяжутся. (Помолчав.) Ну, как твой факультатив по японскому? Движется?

Р и т а. Чего ты вдруг заинтересовался?

С т а с и к. Хочу бесплатную консультацию получить.

Р и т а. Какую?

С т а с и к. Как будет по-японски: я тебя люблю?

Р и т а. Для чего тебе?

С т а с и к. Любознательность одолевает.

Р и т а. Ватакусива анатао рэмбосимас.

С т а с и к. Как-как?

Р и т а. Ватакусива анатао рэмбосимас.

С т а с и к. Язык сломаешь, пока выговоришь.

Р и т а. А ты хотел бы на дармовщинку в любви объясниться?

С т а с и к (глядя ей в глаза). Ватакусива анатао рэмбосимас. Так?

Р и т а (серьезно). Ватакусива хокано хитоо рэмбосимас.

С т а с и к. Сие, надо полагать, означает: но я другому отдана и буду век ему верна?

Р и т а. Угадал. А буквально: я люблю другого человека.

С т а с и к. Вот теперь я полностью в курсе.

Р и т а. Тебе сейчас не о любви нужно думать, а о том…

С т а с и к (перебивает). О любви вообще думать не нужно… Нужно любить… Себя единственного. Да и то без надежды на взаимность.

Р и т а. Договорился.

Входит  В и к т о р, с авоськой, полной апельсинов.

В и к т о р. Я не помешал?

Р и т а. Помешал. И очень вовремя. Стасик в любви объяснялся. К самому себе.

В и к т о р. Тут ему соперников бояться нечего. (Показывая апельсины.) Видали?

С т а с и к. Молоток. Главное – быстро.

В и к т о р. А где Воробьева?

С т а с и к. По дороге в какую-то калитку нырнула.

В и к т о р. Предприимчивая особа. Надо бы разведать – пускают уже посетителей?

С т а с и к. Двигай. Ты у нас самый представительный.

В и к т о р. А ты – самый обаятельный. Вернее, самый разговорчивый.

Р и т а. Чувствую – идти придется мне.

На больничном крыльце появляется  Г а л я.

Г а л я (радостно). Идет! (Сбегает вниз.)

На крыльце появляется  Н е м ч и н о в а  в больничном халате, ее ведет под руку  О л ь г а  В а с и л ь е в н а  в белом халате.

Н е м ч и н о в а (строго). Почему вас только четверо? Где весь класс?

Р и т а (растерянно). Мы думали, всем нельзя…

Н е м ч и н о в а (спускаясь). Видите, Ольга Васильевна, они у меня совсем еще глупые, даже без чувства юмора.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Юмор что, лишь бы меру знали. (Ребятам.) Вести себя смирно, глупостей не говорить, Нину Сергеевну не волновать! Ясно?

С т а с и к. Ясно, товарищ профессор!

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Нянечка я! У меня и профессора по струнке ходят! (Рите.) А ты проследи, чтоб больная Немчинова вела себя, как положено на прогулке.

Р и т а. Ладно, бабушка.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Я тебе дома бабушка, а здесь – медицинский персонал! (Немчиновой.) На все разговоры-переговоры – десять минут.

Н е м ч и н о в а. Хорошо, Ольга Васильевна.

Ольга Васильевна уходит в больницу.

Ну, здравствуйте, погубители души моей! Какие новости?

Р и т а. Есть и хорошие и плохие.

Н е м ч и н о в а. Начинайте с плохих.

Г а л я. Нет, с хороших!

В и к т о р. Классное собрание гвардейского десятого «Б» единогласно постановило: собрать в складчину деньги за сено и отвезти в совхоз!

Н е м ч и н о в а. Никаких складчин! Я затеяла этот выезд…

С т а с и к (перебивает). Воля коллектива – закон! Даже для классного руководителя.

В и к т о р. И вообще поздно спорить. Света Клюковская под вооруженным эскортом уже повезли деньги в Бородино. Конечно, если вы захотите нас обидеть…

Н е м ч и н о в а. Ладно, отложим разговор о деньгах до моего выхода из больницы. Но если эта новость хорошая, то какая же – плохая? Отыскалось то неразумное дитя, чья милая шалость привела к пожару?

Р и т а. В том-то и дело…

С т а с и к. Нина Сергеевна, если дитя, да еще неразумное, – какой с него спрос?

Н е м ч и н о в а (сухо). Проталин, я сказала это иронически. Если весь класс молчит, щадя товарища, то это вовсе не означает…

С т а с и к (перебивает). Ну, случился несчастный случай. Так ведь последствия ликвидированы, деньги собраны… Чего вам еще нужно?

Н е м ч и н о в а. Это нужно не мне, а вам!

С т а с и к. Нам?! Что нам нужно?

Н е м ч и н о в а. Чувство ответственности за собственные поступки!

Р и т а. Нина Сергеевна, у нас завтра, такая повестка на собрании – об ответственности комсомольца! Так что завтра обо всем и поговорим.

В и к т о р (внезапно). Нет, не поговорим. Хватит! (Немчиновой.) Мне совестно, что не сделал этого сразу там, в Бородине… Но чем дольше тянуть, тем трудней будет сказать… Словом, сено поджег я.

Н е м ч и н о в а. Ты?!

В и к т о р. Увы, даже с кандидатами в медалисты случаются случайно случившиеся случаи… Только это не была детская шалость! Просто я курил, плохо, видимо, погасил окурок, от него все и произошло.

Н е м ч и н о в а. Ты ж не куришь!

В и к т о р. Бывает, балуюсь. Теперь, конечно, брошу. Извлеку, как говорится, уроки.

Н е м ч и н о в а. Виктор, мне не до шуток.

В и к т о р. Извините, за этим дурацким тоном я прячу собственную неловкость. Впрочем, теперь мне уже легче… Ну, что нашел в себе силы признать вину. Готов нести за нее любое наказание.

С т а с и к (только теперь переведя дух). Да что тебе сделают?! На худой конец – получишь выговор! Верно, Нина Сергеевна?

Н е м ч и н о в а. М-да… Такого поворота я меньше всего ожидала… (Виктору.) Ты уже сказал Анне Степановне?

В и к т о р. Сейчас пойду обрадую.

Н е м ч и н о в а. Чем же?

В и к т о р. Ну, все-таки… Выдадут мне, что положено, и делу конец.

Н е м ч и н о в а. Думаешь, это главное?

В и к т о р (поспешно). Нет, вообще-то вы абсолютно правы, я вел себя с безобразной безответственностью! Не имел права на стог залезать, да еще курить там начал… Мы все сделаем из этого самые серьезные выводы! Но только так, чтоб это… Ну, учебе не мешало. Во всяком случае, без милиции.

Н е м ч и н о в а. Ладно, я сама обо всем подумаю на досуге.

Р и т а (пользуется возможностью перевести разговор). А сейчас, Нина Сергеевна… Мы вам подкрепиться принесли. От всего класса! (Показывает.)

Н е м ч и н о в а. Ого! Надеетесь, меня здесь целый месяц продержат?

Г а л я. Правда, мы о главном не спросили… Смотрел вас профессор?

Н е м ч и н о в а (неохотно). Смотрел… Был спазм какой-то… Теперь все в норме как будто. Но врачи есть врачи, раз уж попала в их лапы, то не отпустят, пока не обследуют полностью. (Другим тоном.) Ну-ка, что тут самое вкусненькое? (Осматривает содержимое сумок.) Вот, пирожные! (Достает коробку.) Прошу!

Г а л я. Что вы, это вам…

Н е м ч и н о в а. Не торговаться с больной! Стасик, начинай.

С т а с и к. А я что? Я сговорчивый! (Берет пирожное.) За ваше здоровье, за наш аппетит!

Все берут пирожные, едят.

Мы еще завтра придем, если останутся!

Н е м ч и н о в а. Чего ты вдруг такой веселый сделался?

С т а с и к (едва не поперхнувшись). А я всегда такой… Улыбающийся ученик морально всегда превосходит мрачного учителя. Скажете – нет?

Н е м ч и н о в а. Вчера у тебя было несколько иное настроение.

С т а с и к. Так то вчера… Жалко было народного достояния. (Поспешно.) Нет, я серьезно! И вообще я все понимаю! Честное слово – правильно понимаю! Только характер у меня такой… Легкий.

Н е м ч и н о в а. Не такой уж легкий. Для других. Если б ты соизмерял свои поступки с их последствиями…

С т а с и к. Да что вы все меня бичуете? Какие такие особенные поступки? Витька докурился, вот вы его и воспитывайте! Капля никотина убивает лошадь!

Н е м ч и н о в а (помолчав). Рука болит?

С т а с и к (с пафосом). Трус умирает от царапины, раны храбрых быстро заживают!

Н е м ч и н о в а. Да, ты храбро гасил пожар… Вот если б ты так же храбро…

С т а с и к (встревоженно). Что?

Н е м ч и н о в а. Умел признаваться в своих недостатках…

С т а с и к. Ну, на свои-то кто внимание обращает… На морщины – и то больше… (Декламирует.)

 
Свои морщины кажутся ущельями,
Чужие – рябью по воде…
 

Н е м ч и н о в а. Чьи стихи?

С т а с и к. Нравятся?

Н е м ч и н о в а. Дальше?

С т а с и к. Не сочинил еще.

Н е м ч и н о в а. У тебя есть хоть одно, ну хотя бы одно-единственное законченное стихотворение?

С т а с и к. Было бы – меня б давно в Союз писателей приняли!

На крыльце появляется  О л ь г а  В а с и л ь е в н а.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Нина Сергеевна, пожалуйте в палату.

Н е м ч и н о в а. Бегу!

Р и т а. И мы с вами! Сумки отнесем!

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Не все, и двоих довольно.

Р и т а. Виктор, пошли!

Рита и Виктор нагружаются сумками.

Н е м ч и н о в а (Гале и Стасику). До свиданья! Спасибо, что пришли. Еще приходите!

Г а л я. Обязательно!

Немчинова, Ольга Васильевна, Рита и Виктор уходят в больницу.

Пауза.

С т а с и к. О чем молчишь?

Г а л я. Про Виктора думаю. Зачем он это сделал… На себя взял.

С т а с и к. Ясно зачем. Чтоб меня выручить.

Г а л я. Правда?

С т а с и к. А ты чему радуешься?

Г а л я. Счастливые, девять лет дружите… А я каждый год в новом городе. Только с кем-нибудь водиться начнешь – и уезжать.

С т а с и к. Охота к перемене мест?

Г а л я. Отца переводят.

С т а с и к. Не уживается? Вроде тебя, всюду газеты выпускает?

Г а л я. Нет, он у меня смирный. Просто профессия такая. Редкая.

С т а с и к. Офицеров пруд пруди.

Г а л я. Много ты знаешь.

С т а с и к. Тогда объясни популярно. Если это не военная тайна.

Г а л я. Тайна не тайна, а болтать не полагается. Ну, он вроде настройщика…

С т а с и к. Пианино настраивает?

Г а л я (развеселившись). Точно! Поживет на объекте, пока пианино настроит, потом на другой едет.

С т а с и к. Один?

Г а л я. С целым оркестром!

С т а с и к. И ты с ним… На объекте?

Г а л я. Что ты! Я в городе, где школа есть. На выходной он ко мне приезжает. А в Москву попали – это его на курсы вызвали, повезло.

С т а с и к. И мать с вами ездит?

Галя молчит.

Извини, что вторгся…

Г а л я. Нет, ничего. Мама давно с нами ездить перестала… Я, пока маленькая, с ней жила… А потом, после седьмого класса, поехала к папе на каникулы, да так и осталась у него.

С т а с и к. Почему? Интересней?

Г а л я. Сама не знаю. Наверно, я ему нужней. А с мамой я в Новосибирске жила… Там знаешь детский театр какой? Я мечтала туда в студию поступить…

С т а с и к (удивлен). Ты – в артистки?

Г а л я (виновато). У меня рост для детского театра подходящий… Теперь-то я знаю, что врачом буду.

С т а с и к. А грозилась – воякой.

Г а л я. Военным врачом. Не в части, конечно, а в гарнизонном госпитале.

С т а с и к. Все-то ты знаешь. Кем будешь, где будешь…

Г а л я. Ты разве про себя не знаешь?

С т а с и к (не отвечая). Я считал, ты в журналистки метишь. Глаголом жечь сердца людей! Корчевать пережитки и недостатки.

Г а л я. Совсем не люблю я жечь и корчевать. Вы меня сами выбрали.

С т а с и к. Да кто обращает, кого куда выбрали? Лишь бы птичку поставить.

Г а л я. Я так не умею… (Помолчав.) Вообще-то журналисткой тоже интересно… Ездить всюду, встречать замечательных людей, бороться за справедливость… Только говорят, чтобы на журфак попасть, нужно иметь напечатанные работы.

С т а с и к. Вот и напечатай. Свою сатиру на Виктора. В «Комсомольской смене», например.

Г а л я. Думаешь, они возьмут?

С т а с и к (испуганно). Ну тебя! Еще и в самом деле потащишь. (Помолчав.) Ты с какого класса решила врачом стать?

Г а л я. С восьмого.

С т а с и к. Думаешь, достигнешь?

Г а л я. Я?! (Поспешно.) Нет, я не самоуверенная… Просто очень хочу.

С т а с и к. Завидую.

Г а л я. Ты серьезно?

С т а с и к. До слез. Которых никто не видит…

Г а л я. Вот странно… Если б у меня столько талантов было…

С т а с и к. У меня? Не таланты все, талантики. Физиком, скажем, я быть не могу, извилины не в ту сторону повернуты. А лириком, гуманитарием… Нет, не хочу, не та профессия для мужчины в конце двадцатого века. А настоящий талант… Это умение хотеть!

Г а л я. Разве это трудно?

С т а с и к. Хотеть по-настоящему? Дьявольски! Видишь же, перед тобой – нормальный и распространенный нехотяй…

Г а л я. Кто-кто?

С т а с и к. Нехотяй. Кто по-настоящему хотеть не умеет. А если по-научному – у кого нет призвания.

Г а л я (горячо). Ты не горюй! Ты еще обязательно найдешь его!

С т а с и к (усмехнувшись). Утешила, добрая душа… Найду, если кто потеряет.

Пауза.

Г а л я. Стасик… Можно задать тебе один вопрос? Совсем про другое… Только обещай не смеяться и ответить по-честному.

С т а с и к (с пионерским салютом). Обещаю!

Г а л я. Вот ты вчера сказал… Ну, что нам с тобой не до любви… А если вообще… (Смолкает.)

С т а с и к. Что – вообще?

Г а л я (решившись). Скажи, могу я нравиться мужчинам?

С т а с и к (изумлен). Воробейчик, ты не того?

Г а л я (грустно). Боишься правду мне открыть?

С т а с и к. Тебе годочков-то сколько?

Г а л я (обиженно). Годочков… Я уже паспорт получила!

С т а с и к. Давно?

Г а л я. Еще в августе!

С т а с и к. Да-а, порядочно… (Отходит на несколько шагов и смотрит из-под руки.) Вообще-то в тебе что-то есть…

Г а л я. Правда?

С т а с и к. В скрытом состоянии. Тебе бы сантиметров на десять подрасти…

Г а л я. Тебе смешно, а я из-за этого всю жизнь мучаюсь!

С т а с и к. Знаешь, я бы так сформулировал: ты секс-бомба замедленного действия. Тихо, только без рук! Приходи лет через пять, поговорим на эту тему более конкретно.

Г а л я. Думаешь, если на полгода старше…

С т а с и к. На полгода? Я на полжизни старше!

Г а л я. Жизни-то я побольше твоего видела… А вот самой себя оценить… Это трудней всего.

С т а с и к. Зачем тебе?

Г а л я. Один великий человек сказал: личность начинается с правильной самооценки.

Из больницы выходят  Р и т а  и  В и к т о р.

С т а с и к. Все в порядке?

Р и т а. Влетело от доктора Саркисяна, что Нину Сергеевну взбудоражили. Теперь он велит приходить только поодиночке. И чтоб никаких прений на школьные и прочие волнующие темы.

С т а с и к. Поодиночке? Нет уж, так она меня и вовсе довоспитает… До состояния плазмы.

Р и т а. Не бойся, Виктор уже геройски принял удар на себя.

В и к т о р. Не вижу повода для иронии. (Стасику.) По закону с тебя причитается.

С т а с и к. Знаю. Но вообще-то…

В и к т о р. Что – вообще?

С т а с и к. Предупреждать надо, вот что! А то как ты ей врезал, что сено поджег, так у меня челюсть и отвисла.

В и к т о р. Жалко, что совсем не отломилась…

С т а с и к. Благодетель, не груби!

В и к т о р. Ты что же думаешь, я для тебя это сделал?

С т а с и к. А для кого?

В и к т о р. Нашел дурака – в жертву себя приносить. Для себя! После трезвого расчета.

С т а с и к. Жаль… Я думал, ты это в душевном порыве сотворил. К которому меня призывал. Иногда все же хочется верить, что за железной оболочкой кибера у тебя скрывается нормальное человеческое сердце.

В и к т о р (презрительно). Сердце? Просто мускульный насос для перекачивания крови, только и всего. А я для принятия решений предпочитаю головой пользоваться. И тебе советую, по мере возможности. Как-то оно надежней.

С т а с и к. И что же высчитала твоя безусловно надежная голова?

В и к т о р. Свою элементарную выгоду. У меня есть самолюбие, мне дико противно, когда меня начинают исповедовать, словно первоклашку. Это раз. Мне нужно заниматься, я охоты не имею тратить дорогое время на бесполезные обсуждения и разбирательства – это два…

С т а с и к. Да что ты все своим драгоценным временем в нос тычешь? Оно у тебя не дороже, чем у других!

В и к т о р. Мне вот его на необходимейшее не хватает, а тебе свое девать некуда.

С т а с и к. Ты к этому сам стремишься, чтоб не хватало!

В и к т о р. Правильно. И вообще я к жизни так относиться стремлюсь… (Смолкает.)

Г а л я. Как?

В и к т о р. Как относится к ней человек в ночь перед дуэлью!

Г а л я (испуганно). Каждый день так относиться?

В и к т о р. Да! Как будто твой каждый день… Ну, словно тебе завтра на дуэль, на которой убить могут. Тогда не позволишь ни одному мгновению уйти впустую и добьешься чего-нибудь стоящего.

С т а с и к. Ясно, добьешься. Что и без дуэли на тот свет отправишься. Самоходом. А уж в психиатричку – это обязательно.

В и к т о р. Высмеять чужие убеждения легче, чем иметь собственные. Так вот, повторяю, я не желаю тратить свое драгоценное время на разбирательство твоих анонимных подвигов, в которых ты, с присущей тебе скромностью, боишься сознаться. И коль скоро ты, нашкодив, трусливо поджал хвост…

С т а с и к. Ну-ка, стоп! Пошли оскорбления вместо мужского разговора.

В и к т о р. Ты разве мужчина?

С т а с и к. А то кто? Я по наивности так прямо и пишу в анкете: пол – мужской.

В и к т о р. Мужчина начинается не с анкеты, а с поступков. Ты же в этой истории вел себя…

С т а с и к (перебивает). Ты, думаешь, лучше?

Р и т а. Мальчики, правда, давайте только спокойней…

С т а с и к. Не мешай! (Виктору.) «Ах, Нина Сергеевна, мы всем классом сделаем выводы! Как вы справедливо изволили заметить, дорогая Нина Сергеевна, это была с моей стороны безобразная безответственность! Я готов нести за нее любое наказание!» (Другим тоном.) Это ты-то геройски принял удар на себя? Ничего себе геройство – с полной гарантией безопасности! Да кто тебя в нашей школе будет наказывать? Цену себе набивал? Будь спок, тебе цену и так знают… Готов за медаль повеситься!

В и к т о р (с кривой усмешкой). Вот такие оскорбления смываются уже только кровью. Когда прикажете прислать к вам секундантов для выбора оружия?

С т а с и к. Это твоего Эвариста Галуа на дуэли кокнули. А я тебя голыми руками удушу, как бог черепаху! И никакой доктор Саркисян не поможет!

В и к т о р. Ты – меня?

С т а с и к. Я – тебя! Глазом не моргну! Кому медальку свою завещаешь?

В и к т о р. Я тебе сейчас таких медалей понавешаю, трепло несчастное!

Начинается драка. В это время на крыльце появляется  О л ь г а  В а с и л ь е в н а.

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Эй, петухи! Вы что, другого места для своих дуэлей не нашли?!

Р и т а (поражена). А ты откуда про дуэль знаешь?

О л ь г а  В а с и л ь е в н а. Кому же знать, как не мне? Только я так считаю: это раньше смертью правоту доказывали. А ты жизнью докажи! Оно хоть и медленней, зато вернее. Так что давайте по домам. Считайте, дуэль ваша на кулаках мною отменяется. Как отсталая от времени, понятно?

З а н а в е с.