Текст книги "Московские каникулы"

Автор книги: Андрей Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

С о ф ь я  И в а н о в н а. Муза, прекрати маршировку. Я не могу сосредоточиться.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Я – тоже. Ничего не в состоянии придумать. С часу на час может вернуться Павел, я хотела преподнести ему сюрприз, а Ирина Сергеевна так не вовремя, так некстати заболела!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Что говорить, дело нечистое…

М у з а  В а с и л ь е в н а (ужасаясь). И вы так думаете?! Да-да, несомненно, ее кто-то перехватил! Люди на все способны ради хорошего репетитора!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Поезжай к ней домой и убедись в ее болезни. А если здорова, но хитрит…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Куда – поезжай? Вчера чуть не на коленях умоляла Таньку узнать ее адрес…

С о ф ь я  И в а н о в н а. Да зачем – на коленях? Уздечкин тебе его без всякой мелодрамы даст.

М у з а  В а с и л ь е в н а (недоверчиво). Наш Уздечкин?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Татьяна удивляется – чего, дескать, он за своими книгами не приходит?

М у з а  В а с и л ь е в н а. Где эти книги?

С о ф ь я  И в а н о в н а. У нее в комнате. Сама вдруг в парикмахерскую подалась, прическу менять надумала.

М у з а  В а с и л ь е в н а (решившись). Как позвонить Уздечкину?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Сейчас. (Набирает номер.) Товарищ младший лейтенант? (Прикрыв трубку.) Уздечкин на проводе!

М у з а  В а с и л ь е в н а (взяв трубку). Товарищ лейтенант, с вами говорит Муравина. Так точно, Муза Васильевна. Я прошу вас прийти за своими книгами. Нет-нет, вдруг они куда-нибудь денутся, потом отвечать перед милицией? А милицию и надо бояться, иначе какой в ней толк? Значит, жду вас. (Кладет трубку.) Хорошо, что отделение рядом.

С о ф ь я  И в а н о в н а. Только ты на него не сразу кидайся за адресом. Этак с подходом.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Дорогая Софья Ивановна, меня учить не надо.

Софья Ивановна выходит и возвращается со свертком.

(Разглядывая себя в зеркало.) По-моему, я сегодня плохо выгляжу…

С о ф ь я  И в а н о в н а. Не прибедняйся, матушка. Ты всегда выглядишь лучше, чем следует.

Звонок в прихожей.

Я открою! И уйду к себе. (Выходит.)

Пауза.

В двери появляется  У з д е ч к и н.

У з д е ч к и н. Разрешите?

М у з а  В а с и л ь е в н а. Прошу, товарищ лейтенант. Вот ваши книги. Мы с Танечкой вам за них бесконечно благодарны.

У з д е ч к и н. Рад, что мог быть полезен. Разрешите идти?

М у з а  В а с и л ь е в н а (смеется). Боже, почему так официально? Кстати, как ваше имя-отчество?

У з д е ч к и н. Виктор Антонович.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Знаете, милый Виктор Антонович, я вот сейчас вдруг подумала: как это вы, интеллигентный человек, и оказались в милиции?

У з д е ч к и н. Ну, если б вы сказали: как вы, тупой, невежественный, неинтеллигентный, в милицию затесались, тогда счел бы вопрос правомерным. Ваши слова – следствие неизжитого предрассудка, только и всего. Да и не такой уж я интеллигентный, к сожалению.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Браво! За подобную тираду в защиту милиции вам должны сразу полковника присвоить! Прошу – не обижайтесь на меня. Просто я очень расстроена.

У з д е ч к и н. Если требуется моя помощь…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Репетитор моей дочери, Ирина Сергеевна Ручейкова, пропустила уже два занятия! Я боюсь, не случилось ли с ней чего-нибудь!

У з д е ч к и н. А, вот в чем дело… Успокойтесь, ничего страшного не произошло. Ирина Сергеевна просто больна.

М у з а  В а с и л ь е в н а (ужасаясь). Просто больна?! И вы говорите об этом так спокойно?!

У з д е ч к и н (смутившись). Так ведь действительно ничего особо серьезного…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Откуда такая уверенность?

Уздечкин молчит.

Скажите, у Ирины Сергеевны есть родители?

У з д е ч к и н. Никак нет, живет самостоятельно.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Вот видите! Одинокая, больная девушка… Без всякой заботы, без ухода… Я должна, я просто обязана навестить ее, помочь в трудную минуту!

У з д е ч к и н. Чем помочь?

М у з а  В а с и л ь е в н а. Чем смогу! Достать лекарства, например. (Помолчав.) К сожалению, когда Ручейкова позвонила, что не придет, я не догадалась спросить ее адрес. А вы его знаете! Так что помогите мне выполнить свой долг, дорогой Виктор Антонович!

У з д е ч к и н. Но если б она хотела вас видеть… сама бы пригласила…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Да она просто постеснялась! (Пауза.) Мне кажется, вы почему-то скрываете от меня адрес Ирины Сергеевны…

Пауза.

У з д е ч к и н (с трудом). Ничего я не скрываю. Улица…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Напишите. Я плохо запоминаю названия.

У з д е ч к и н (написав адрес). Может неловко получиться.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Не волнуйтесь, все получится как надо. Благодарю за дружескую помощь, товарищ младший лейтенант.

У з д е ч к и н. Не стоит благодарности… (Идет.)

М у з а  В а с и л ь е в н а. А ваши книги?

У з д е ч к и н. Да, книги… (Берет сверток и поспешно уходит.)

Появляется  С о ф ь я  И в а н о в н а.

С о ф ь я  И в а н о в н а. Ну, дал адрес?

М у з а  В а с и л ь е в н а. Попробовал бы не дать!

Стук входной двери.

Ага, вот и Танька… Надеюсь, они разминулись.

Входит  Т а н я. Она в изящном платье, по-новому причесана, все это ей к лицу. Сейчас в ней уже нет ничего мальчишеского.

С о ф ь я  И в а н о в н а. Батюшки! Ужель та самая Татьяна?

Таня только улыбается в ответ.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Куда ты собралась при таком параде?

Т а н я. На свидание.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Я серьезно спрашиваю!

Т а н я. Ну вот, раз в жизни скажешь правду – и то не верят…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Свидание тебе придется отложить.

Т а н я. Это еще почему?

М у з а  В а с и л ь е в н а. Ты надеялась, что без тебя мне не узнать адрес Ручейковой? Но ты ошиблась, адрес у меня! И через час она приступит к очередному занятию!

Т а н я (хладнокровно). С тобой или с бабушкой?

М у з а  В а с и л ь е в н а (закипая). С тобой, моя милая, с тобой!

Т а н я. На сей раз ошиблась ты. Через час я буду там, где обещала.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Кому ты обещала?

Т а н я. Человеку! Которого обманывать не собираюсь!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Как его зовут?

Т а н я. Не имеет значения.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Она даже имени его не знает! Это поистине прелестно! Готова бежать на свидание с первым встречным, лишь бы сделать мне назло!

Т а н я. Ничего не назло. Но делать культ из английского… Да не из английского, из среднего балла, который ты запланировала… В общем, для школы милиции, куда я поступлю, этот балл значения не имеет.

М у з а  В а с и л ь е в н а (Софье Ивановне). Как она сказала? Куда поступит?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Кажется, в школу милиции…

Т а н я. Да, именно в школу милиции! Ми-ли-ци-и! Вы обе не ослышались!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Не кричи, здесь не глухие! Эта чудная идея принадлежит тебе или, может быть, отцу?

Т а н я. Отец здесь ни при чем, он ничего не знает.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Уже легче. Придется иметь дело не с двумя помешанными, а с одной.

Т а н я. Я не больше помешана, чем ты, когда вздумала из меня дипломата сделать!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Татьяна, выбирай выражения!

Т а н я. Это твоим дипломатам язык нужен, чтобы скрывать свои мысли. А я свои ни от кого скрывать не собираюсь!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Для начала нужно, чтоб мысли были!

Т а н я. Бабушка, ты свидетель – кто первый оскорбляет! (Музе Васильевне.) Ты так уверена, что лучше меня знаешь, что мне нужно…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Разве это не так?

Т а н я. Да ничего ты лучше не знаешь! Думаешь – я пошумлю, покричу, а потом все равно по-твоему сделаю? Так вот, дорогая мамочка, запомни, впредь я намерена своей жизнью сама распоряжаться! Сама, понимаешь? Я уже и раньше многое по-своему делала, только потихоньку, а больше прятаться не собираюсь!

М у з а  В а с и л ь е в н а (испуганно). Что ты делала потихоньку?

Т а н я. Ты вот думаешь, я твоей расчудесной гимнастикой занимаюсь, а я ее давно бросила и на самбо перешла!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Самбо?! Господи, что это?!

Т а н я. Борьба такая. Самооборона без оружия!

М у з а  В а с и л ь е в н а. От кого ты собираешься обороняться?

Т а н я. От всех, кто на мою свободу посягать будет!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Танечка, боюсь, ты так увлеклась борьбой за свою свободу, что забыла об остальном. О главном.

Т а н я. Что же, по-твоему, главное?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Кроме свободы тебе нужна будет хорошая профессия.

Т а н я. Будет у меня профессия! Но такая, какую я сама выберу!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Ты говорила что-то о школе милиции…

Т а н я. И поступлю в нее!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Софья Ивановна, мне все ясно! Она хочет стать участковым, как ее друг и наставник Уздечкин!

Т а н я. Ничего стыдного в этом не вижу. Но я буду следователем. Или даже оперативным работником.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Берегись, Татьяна! Не выводи меня из терпения!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Муза, Танечка, прошу вас, давайте спокойно, без сцен и криков, серьезно и трезво во всем разберемся. (Тане.) Ты намерена поступить в школу милиции? Прекрасная мысль. Когда ты собираешься это сделать?

Т а н я. Ясно когда – после десятого класса.

С о ф ь я  И в а н о в н а. Замечательно! Еще целый год впереди!

Т а н я. Если ты думаешь, что вам за этот год удастся…

С о ф ь я  И в а н о в н а. Д у м а т ь  будешь ты. И года бывает достаточно, чтобы повзрослеть.

Т а н я (с горечью). Ты тоже меня еще девчонкой считаешь?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Дорогая моя внучка, когда-нибудь ты поймешь, что быть девчонкой – это такое быстроуходящее счастье! (На нетерпеливое движение Тани.) Но речь сейчас не об этом…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Хватит речей! (Тане.) Я отправляюсь за Ириной Сергеевной. Потом заеду за отцом. И если к нашему приходу тебя не будет дома… Пеняй тогда на себя! (Решительно выходит.)

Т а н я (прерывая молчание). Бабушка, я правда должна пойти… Иначе я никогда не увижу этого человека… (Посмотрев на часы.) Еще рано, но я лучше там подожду… Он должен мне программы принести!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Ну, раз программы…

Т а н я. Не сердись на меня! (Целует бабушку и выбегает.)

З а т е м н е н и е.

Сквер. На скамье сидят  И р и н а  и  У з д е ч к и н. Молчание.

И р и н а. Что с тобой сегодня? Сидишь словно в воду опущенный… На работе неприятности?

У з д е ч к и н. На работе все в порядке. (Вздыхает.)

И р и н а. Лучше я пойду, чем слушать твои маловразумительные вздохи.

У з д е ч к и н. Что ж, иди…

И р и н а (негодующе). Ты меня еще и гонишь?!

У з д е ч к и н. Да большего счастья, чем с тобою быть…

И р и н а. Друг мой Витя, не говори красиво. Говори лучше понятно – в чем дело?

У з д е ч к и н (решившись). Совесть замучила, что из-за меня ты к Муравиным ходить перестала!

И р и н а (холодно). Я уже объясняла – плохо себя чувствую. Гулять с тобой могу, а уроки давать – нет. Умственное переутомление. Болезнь.

У з д е ч к и н. Скоро выздоровеешь. Если уж Муза Васильевна возьмется…

И р и н а. Муза Васильевна?

У з д е ч к и н. Откуда она узнала, что мы встречаемся, – ума не приложу… Решила навестить тебя, лекарствами помочь… Минут через двадцать она у тебя будет.

И р и н а (вскочив). Ты дал ей мой адрес?

У з д е ч к и н. Ей бы в справочной сказали. Не уходи! Покрутится у двери и отчалит.

И р и н а. А если она застанет…

У з д е ч к и н. Кого?

И р и н а. Никого! Эх ты, младший лейтенант! (Убегает и тотчас возвращается.) Прости меня! Я сама больше всех виновата!

У з д е ч к и н. В чем виновата?

И р и н а. Во всем! А сейчас мне нужно бежать! (Чмокает Уздечкина в щеку и убегает.)

У з д е ч к и н (опускается на скамью, держась за щеку). И полковником стану, а в женщинах все равно ничего не пойму…

З а т е м н е н и е.

У Ручейковых. Д и м а  при помощи  И р и н ы  заканчивает свое превращение в «Ирину Сергеевну».

Д и м а. Посмотри внимательно, ничего не забыли?

И р и н а (осматривая его). Как будто все на месте…

Д и м а. Теперь полотенце!

И р и н а. Намочить?

Д и м а. Грим размажу. Сухим завязывай.

Ирина повязывает полотенцем голову Димы.

Потуже! Чтоб хоть от него больно было!

И р и н а (нерешительно). Дима… Давай подумаем… Может, лучше самим все рассказать Муравину? И остальным…

Д и м а. Уздечкину?

Ирина кивает.

Звонок в прихожей.

Думать уже некогда… Прячься!

Звонок повторяется.

(Молитвенно.) О великие святые тени… (Выходит.)

Ирина убегает в свою комнату.

Возвращается  Д и м а, пропуская в дверь  М у з у  В а с и л ь е в н у.

М у з а  В а с и л ь е в н а. И давно вас мигрени мучают?

Д и м а. Порядочно… Вы позволите, я прилягу? А то все плывет перед глазами…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Ну конечно, конечно!

Дима с большими предосторожностями ложится на тахту.

Хотите, я вас к одному старичку свожу? Он травами все болезни лечит.

Д и м а. Благодарю вас, когда-нибудь потом… Садитесь, пожалуйста.

М у з а  В а с и л ь е в н а (присев на краешек стула). Мне безумно совестно, что незваной к вам явилась… Но Танюшке так скучно без ваших уроков. И потом… Хотелось, грешнице, перед мужем вами похвастать. Он как раз сегодня прилетает.

Д и м а (подскочив). Что?! Сегодня?!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Я сейчас должна его встретить на аэровокзале. Завтра он уже будет очень занят на экзаменах… Я и подумала, что именно сегодня вас удобно познакомить. Но раз у вас такая сильная мигрень…

Д и м а (решительно встает). Вы знаете, она уже проходит! (Сняв полотенце, с неподдельным облегчением.) Фу-у… Я после каждого приступа будто заново на свет рождаюсь…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Обычно потом еще долго слабость держится.

Д и м а. Но ведь аэровокзал недалеко… И если вы считаете, что Павлу Андреевичу будет приятно со мной познакомиться…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Не сомневаюсь в этом!

Д и м а. Тогда, может, пойдем потихоньку?

М у з а  В а с и л ь е в н а. Нет, сразу после приступа вам нельзя на солнцепеке утомляться!

Д и м а (разочарованно). Да, конечно, вы правы…

М у з а  В а с и л ь е в н а. Сделаем так: я поймаю такси, остановлюсь под вашими окнами, вы увидите – тогда и выходите.

Д и м а (радостно). Просто нет слов, как вы заботливы!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Это мой долг. Итак, жду вас на улице.

Дима провожает Музу Васильевну и тотчас возвращается.

Д и м а (кричит). Иришка!

Молчание.

Ирина! (Обеспокоенный, уходит в комнату Ирины и возвращается с запиской в руках. Прочитав ее, торопливо набирает номер телефона.) Федор? Новое чепе! Пока я с Музой любезничал, Ирина ушла куда-то и записку оставила. Музы нет, она такси ловить побежала. Да затем, чтобы на аэровокзал меня везти, Муравина встретить. Ясно, было бы здорово. Только ты записку слушай. (Читает.) «Я ушла черным ходом по очень важному делу. Постарайся не пустить Музу на вокзал. Задержи ее любым способом». Откуда мне знать, что она придумала? Таня? Таня в сквере программы ждет… Сам понимаю, что может ерунда получиться. Да как ее задержишь? (Слушает.) Понятно… А вдруг она в окно выпрыгнет? Правда, высоковато… Что ж, попробую… Только ты никуда не уходи! В случае чего – звонить буду! К черту! (Кладет трубку, выдергивает штепсель телефона из розетки и прячет аппарат в ящик письменного стола.) Так… Теперь отопрем входную дверь… (Выходит в прихожую и тотчас возвращается.) И, наконец, самое главное… (Подходит к окну и кричит, составив руки рупором.) Муза Васильевна! Муза Васильевна, поднимитесь к нам на минутку! (Включает радио. Звучит музыка.)

Дима берет чемодан со своими вещами и убегает в комнату Ирины. Раздается звонок в прихожей. Возвращается  Д и м а  уже в своей одежде, на бегу поправляя ее, с чемоданом в руках, становится за портьерой у двери. Звонок повторяется. Затем в комнату входит  М у з а  В а с и л ь е в н а.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Ирина Сергеевна! (Пауза.) Никого… И дверь открыта… Может, ей снова дурно стало? (Быстро идет в комнату Ирины.)

Дима тотчас бесшумно выскальзывает в прихожую. Слышится звук запираемой входной двери. Возвращается М у з а  В а с и л ь е в н а.

Странно… И там никого… (Выключает радио. Замечает на столе записку.) «…Постарайся не пустить Музу на вокзал. Задержи ее любым способом…» (Бросается в прихожую и тотчас возвращается.) Так и есть, дверь заперта на ключ! Что все это значит?..

З а т е м н е н и е.

Сквер. Т а н я  ходит, то и дело поглядывая на часы. Вбегает  Д и м а  с чемоданом в руках.

Д и м а (запыхавшись). Извини… Так получилось… Еле из дому вырвался…

Т а н я. Здравствуй!

Д и м а. Ой! Здравствуй!

Т а н я. Программы принес?

Д и м а. Конечно! (Отдает программы.)

Т а н я. Куда ты с чемоданом?

Д и м а. Тут у меня… Потом скажу… (Помолчав.) Какая ты сегодня…

Т а н я. Какая?

Д и м а. Не такая, как всегда…

Т а н я. Всегда? Один раз виделись…

Д и м а (испуганно). Правда… Просто я думал о тебе весь день… Поэтому мне кажется, что я тебя давно знаю…

Т а н я. И ты мне кажешься на кого-то похожим… Только на кого – вспомнить не могу…

Д и м а (решившись). Сейчас вспомнишь… Отвернись, пожалуйста.

Т а н я. Зачем?

Д и м а. Я тебя очень прошу! И не поворачивайся, пока не скажу! Пожалуйста!

Пожав плечами, Таня отворачивается. Дима достает из чемодана шиньон, клипсы, очки, все это быстро надевает.

(В образе Ирины Сергеевны.) А теперь, Танечка, повторим с тобой фьючер континьюс тенс…

Таня поворачивается и застывает в изумлении.

Т а н я (еле выдавливая). Вы?! Ты?!

Д и м а (снимая шиньон и прочее). Сейчас я все объясню…

Т а н я (еще не веря). Не может быть… Это был ты? Все время?

Д и м а. Я в училище поступал и по специальности срезался… Твой отец… профессор Муравин сказал – у меня нет способностей к перевоплощению…

Т а н я (загораясь). Поняла! Ты решил доказать ему?

Д и м а. Я пришел, а он как раз на съемки уехал…

Т а н я. Сегодня приезжает! Побежали!

Д и м а (испуганно). Куда?

Т а н я. К нам! Я уже все придумала!

Д и м а. Но там Софья Ивановна! Она меня давно подозревает.

Т а н я. Ничего, ушлю ее куда-нибудь!

Д и м а. Лучше поручим это Феде…

Т а н я. Какому Феде?

Д и м а. Которого ты на лопатки уложила.

Т а н я. Что?! Значит, он тоже?.. Ладно, потом разберемся. А сейчас – тащи сюда твоего Федю!

З а т е м н е н и е.

У Муравиных. С о ф ь я  И в а н о в н а  и  М у р а в и н. Он только что вошел в дом – у двери стоят его вещи.

М у р а в и н. Что все это значит, в конце концов?! Где Татьяна, где Муза? Куда они подевались, черт побери?!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Не чертыхайся! Танечка ушла на свидание.

М у р а в и н. На какое еще свидание?!

С о ф ь я  И в а н о в н а. На любовное, надо полагать. Или скорей на любовно-программное. Она ведь теперь озабочена поступлением в школу милиции.

М у р а в и н. Куда-куда?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Чему ты удивляешься? Она и это самое… самбо изучает!

М у р а в и н. Танька – самбо?! Да ты хоть знаешь, что это такое?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Прекрасно знаю. Самооборона без оружия. Понадобится ей, когда станет оперативным работником. Попросту говоря – сыщиком.

М у р а в и н (кланяется). Спасибо тебе с твоей Агатой и Сименоном за компанию. Дочитались!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Кланяйся не мне, Уздечкину. При тебе книжки ей приносил. И твоя супруга тебе тоже сюрпризик приготовила.

М у р а в и н. За другого замуж выскочила?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Пусть сама его преподнесет. Поглядим, кто из вас больше удивится…

С шумом открывается дверь, вбегает  Т а н я.

Т а н я. Приехал! (Бросается отцу на шею.)

М у р а в и н (высвобождаясь). Ты погоди целоваться…

Т а н я. Родного отца уже и поцеловать нельзя?!

М у р а в и н. Отца – можно.

Т а н я. Вот спасибо! (Хочет снова его обнять.)

М у р а в и н. Постой, говорю! Правда это… Про школу милиции?

Т а н я (бабушке). Уже настучала? (Отцу, с вызовом.) Правда!

М у р а в и н (повышая голос). Татьяна!

Т а н я (спохватившись). Стоп! Не лезь в бутылку раньше времени. Некогда сейчас с тобой ссориться. Для спокойствия могу сообщить, что окончательно я не решила, может, еще и на юридический пойду.

М у р а в и н. Нас, выходит, только в известность поставишь?

Т а н я. Что ты, папочка! Попрошу родительского совета и благословения.

М у р а в и н. Ох, Танька, бить тебя некому…

Т а н я. Это точно. И будет кому – все равно не дамся. Пойдем ко мне, нужно поговорить. А ты, бабушка, здесь побудь. (Покосившись на телефон.) У тебя свои дела найдутся… (Берет Муравина за руку и уводит к себе.)

С о ф ь я  И в а н о в н а (вздохнув). Где ты, Агатушка, подружка моя верная?

Звонок телефона.

(Взяв трубку.) Слушаю. Кто со мной говорит? (Слушает.) Так ведь это я первая догадалась, что она – переодетый преступник! Что?! Иду немедленно! Какие у вас приметы? Поняла, сейчас выхожу! (Кладет трубку.) А вдруг меня просто хотят выманить из дома? Впрочем, дома Павлик, а вот о себе надо позаботиться. (Набирает номер.) Товарищ Уздечкин? Это Софья Ивановна. Сейчас мне позвонил некий незнакомец и сообщил, что преступник, скрывающийся под личиной Ирины Сергеевны… Не перебивайте меня! Преступник похитил Музу Васильевну и держит ее в качестве заложницы. Где – не знаю, незнакомец меня сейчас туда поведет. Мы встречаемся в нашем сквере. Ни в коем случае! Следуйте за нами на расстоянии. Чтоб он не догадался, что за ним следят. Все, я спешу. (Кладет трубку и выходит.)

Появляются  Т а н я  и  М у р а в и н.

Т а н я. Да-да-да, в женском платье! Он пришел, а ты как раз в Тбилиси уехал. Тогда Дима решил тебя дождаться и целую неделю ходил к нам, давал мне уроки английского.

М у р а в и н. Представляю себе эти уроки…

Т а н я (вспыхнув). Можешь не представлять! Это были самые настоящие отличные уроки! Он английский в совершенстве знает!

М у р а в и н. И ты не догадалась, что это совершенство – переодетый парень?

Т а н я. Что – я! Мама не догадалась! Правда, бабушка…

М у р а в и н. Ага, бабушка сообразила, что к чему?

Т а н я. Подозревать начала. Только она думала, Дима – бандит, хочет ограбить нашу квартиру.

М у р а в и н. Это она его ловить побежала?

Т а н я. Ее саму словили! Ну, отвлекли. Чтоб нам здесь не мешала. И пока они все не вернулись – ты должен посмотреть Диму и поговорить с ним! Когда ты увидишь, как он играет Ирину Сергеевну… Нет, как бывает ею! Ты сам потребуешь допустить его к пересдаче!

М у р а в и н. Ну, раз должен посмотреть, значит, должен. Давай сюда своего Диму тире Ирину!

Т а н я. Сергеевну!

М у р а в и н. Только не говори ему, что я все знаю!

Т а н я. Заметано! (Выбегает.)

Улыбаясь своим мыслям, Муравин начинает распаковывать чемодан.

Пауза.

Звонок в прихожей. Муравин выходит и возвращается с  И р и н о й.

И р и н а (волнуясь). Извините… Здравствуйте… Добрый день!

М у р а в и н. День добрый.

И р и н а. Мне сказали… Вы Павел Андреевич Муравин?

М у р а в и н. Он самый… (Откровенно разглядывает ее.)

И р и н а. Меня зовут Ирина Сергеевна Ручейкова.

М у р а в и н. В самом деле? Весьма приятно.

И р и н а. У меня к вам рекомендательное письмо от Ивана Мироновича.

М у р а в и н. Что ж, давайте. (Пробежав письмо.) Очень мило с его стороны – прислать свою лучшую ученицу. И вы согласны, дорогая Ирина Сергеевна, продолжить свои занятия с Танькой?

И р и н а (растерянно). Продолжить? Значит, вы… Видите ли… Я вам сейчас все расскажу! Я затем и пришла!

М у р а в и н. Да вы не волнуйтесь, все идет хорошо. Пройдитесь, пожалуйста, до окна и обратно.

И р и н а. Пройтись? Зачем?

М у р а в и н. Хочу посмотреть, как у вас поставлена походка.

И р и н а. Поставлена? Кем поставлена?

М у р а в и н. Что ж, и наив очень натуральный. А волосы – парик, шиньон?

И р и н а. Послушайте, вы что, принимаете меня…

М у р а в и н (поспешно). Никуда я вас не принимаю! Все решает комиссия в полном составе. (Садится.) Ладно, признаюсь честно – один ноль в вашу пользу. Не предупреди меня Танька – никогда бы не догадался, что вы переодетый мужчина. Да и сейчас не могу понять, как вы этого добились. Поздравляю с успехом, Дмитрий Ручейков.

И р и н а. Хватит издеваться. Вы прекрасно знаете, что я никакой не Дмитрий! Я его сестра, Ирина Ручейкова! И походка у меня не поставленная, а своя собственная, и волосы – тоже мои. Можете дернуть, убедиться. Дергайте, дергайте!

М у р а в и н (растерян). Позвольте… Но где же тогда Дмитрий?

И р и н а. Не знаю. Он оставался дома, а я побежала на вокзал, чтобы первой встретить вас и обо всем рассказать. Мистификация зашла слишком далеко, и я решила, чтоб вы узнали правду от меня, так как я одна во всем виновата! Не перебивайте, пожалуйста! Когда Дима с Федей провалились на экзамене и решили еще раз попробовать… Ну, как говорится, попытка не пытка… Теперь-то я понимаю, что эта пословица не такая уж безобидная… Я должна была их удержать! А я легкомысленно согласилась на переодевание, когда Федя его придумал…

М у р а в и н. Что еще за Федя?

И р и н а. Товарищ брата. Он вообще все здорово придумывает. Только не всегда считается с морально-этической стороной…

М у р а в и н. А вы сами? Считаетесь?

И р и н а. Не думайте, я не оправдываюсь! И готова нести всю ответственность…

В комнату быстро входит  Ф е д я.

Ф е д я (запыхавшись). Павел Андреевич, извините, но у вас дверь не заперта… Я вам должен срочно рассказать… (Увидев Ирину.) Вы уже здесь? Так я и думал… Значит, профессор и без меня все знает?

М у р а в и н. Все, кроме того, какое вы к этому имеете отношение.

И р и н а. Так это и есть Федя…

М у р а в и н. Ах вот оно что, Горчицын…

Ф е д я (прислушиваясь). И Федя, и Горчицын, а по совместительству – еще и бандит, за которым гонится милиция…

В комнату быстро входят  С о ф ь я  И в а н о в н а  и  У з д е ч к и н.

С о ф ь я  И в а н о в н а (Уздечкину). Вот он! Хватайте его!

Ф е д я (прячась за Ирину). Нет уж, лучше ее! (Подталкивает Ирину к Уздечкину.)

У з д е ч к и н (растерянно). Ира?..

И р и н а (так же). Витя…

Входит  М у з а  В а с и л ь е в н а.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Павлик, что у нас происходит? Кто эти люди?

М у р а в и н. Репетиторы!

М у з а  В а с и л ь е в н а (испуганно). Как, все?

М у р а в и н. И еще будут! Раз уж ты взялась за дело… Отныне у нас репетиторы поставлены на поток!

Звонок в прихожей.

У з д е ч к и н. Но позвольте, товарищ профессор…

М у р а в и н. Не позволю! Ступайте все в мой кабинет и там выясняйте отношения. У меня здесь важное деловое свидание.

Никто не двигается с места.

Муза, слышишь?! Ты что, не понимаешь меня?

М у з а  В а с и л ь е в н а. Ах, Павлик, я уже давно понимать перестала… Но если ты настаиваешь…

Звонок повторяется.

М у р а в и н. Настаиваю! Мама, проводи гостей в кабинет!

С о ф ь я  И в а н о в н а. Может, лучше – в отделение?

М у р а в и н. Прошу без самодеятельности! И не возвращайтесь, пока не позову! (Выпроваживает всех из комнаты, затем выходит в прихожую и возвращается вместе с Димой в образе «Ирины Сергеевны».)

Д и м а (волнуясь). Извините… Здравствуйте… Добрый день!

М у р а в и н. День добрый.

Д и м а. Мне сказали… Вы Павел Андреевич Муравин?

М у р а в и н. Он самый.

Д и м а. Меня зовут Ирина Сергеевна Ручейкова.

М у р а в и н. В самом деле? Весьма приятно.

Д и м а. У меня к вам рекомендательное письмо от Ивана Мироновича.

М у р а в и н. Что ж, давайте.

Д и м а (роясь в сумке). Черт побери… Извините! Никак не найду это письмо… Не понимаю, куда оно девалось…

М у р а в и н. Не расстраивайтесь, я, в общем, представляю, что там написано. Вы лучшая ученица Ивана Мироновича и прекрасно справитесь с обязанностями репетитора. Не так ли?

Д и м а. Да, он был столь любезен… (Внезапно с подозрением.) Но откуда вы знаете? Вы уже обо всем догадались?

В комнату врывается  Т а н я, с Диминым чемоданом в руках.

Т а н я. Ничего он не догадался! Я рассказала! (Отцу.) Сам же просил не говорить ему! А теперь все испортил! Не стыдно тебе?

Д и м а (мягко). Таня, не сердись… Ну и хорошо, что рассказала. (Снимает шиньон.) Я давно понял, что не так надо было… (Муравину.) Допустим, доказал бы вам, что не безнадежен… в смысле перевоплощения… Только разве это главное?

М у р а в и н (с интересом). А что же?

Д и м а. По-моему, главное для художника – что у тебя за душой, что свое понесешь ты людям…

М у р а в и н. Согласен. Но техника – тоже не последнее дело. И то, что вам так долго удавалось дурачить моих милых женщин…

С о ф ь я  И в а н о в н а (быстро входя в комнату). Извини, Павлик, меня ему одурачить не удалось!

М у р а в и н (насмешливо). И вы с Уздечкиным уже переловили всех грабителей? Поздравляю!

У з д е ч к и н (входя). Товарищ профессор, и на старуху бывает проруха… (Софье Ивановне.) Виноват, я о себе… (Муравину.) Увлекся, понимаете, несвойственными участковому функциями…

М у р а в и н. Побойтесь бога, лейтенант! Разве Ирина Сергеевна – функция?

И р и н а (входя). Не смейтесь над ним, Павел Андреевич! Повторяю – во всем, решительно во всем одна я виновата! Я должна была удержать мальчишек от этой непозволительной мистификации, а я сама…

Ф е д я (входя). Нет уж, мистификации – по моей части. Каюсь, профессор, всю эту заваруху я придумал… Полностью понимаю ее неприглядность с морально-этической стороны…

М у р а в и н. А с режиссерской?

Ф е д я (ошарашен). Что?! Так вы думаете…

М у р а в и н. Важно, ч т о  о вас подумает приемная комиссия. В будущем году, когда мы станем набирать режиссерский курс.

Ф е д я. Да за год… Я еще столько наработаю!

Т а н я (ревниво). Папа, а с Димой как же? Его ты допускаешь к пересдаче?

М у р а в и н. Так и быть, возьму грех на душу. (Диме с Федей.) Я знаю, как вы меня называете – главный зверь. Так вот, имейте в виду, буду зверствовать сильней обычного.

Т а н я. Да почему?

М у р а в и н. Хочу, чтоб он настоящий экзамен по-настоящему выдержал. (Диме.) И если выдержите…

Т а н я. Выдержит!

М у р а в и н. А ты помолчи! Твои экзамены впереди! Думаешь, на юридическом тебя с распростертыми объятиями встретят?

М у з а  В а с и л ь е в н а (входя). Позвольте, товарищи, откуда взялся юридический?

Т а н я. Не взялся! Он сто лет существует!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Татьяна! Мне не до юмора!

М у р а в и н. Вот это зря. На длинной и трудной дороге, именуемой жизнью, их ждет еще немало передряг, И если не запастись в эту дорогу доброй порцией юмора…

Ф е д я. Павел Андреевич, не пугайте детей! Это непедагогично!

М у з а  В а с и л ь е в н а. Ох, дети, дети… Вы теперь уже сами за все в ответе…

Т а н я. Наконец-то поняла!

М у р а в и н. Так что же, в дорогу, друзья? Потопали?

Т а н я, Д и м а, Ф е д я (вместе). Потопали!

С о ф ь я  И в а н о в н а. И пенсионеры с вами!

З а н а в е с.

1973