Текст книги "Анклав (СИ)"
Автор книги: Андрей Ермошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
– Я и так здесь. И не думал прятаться.
Алекс повернулся на голос.
Энцель, собственной персоной, без спешки, как-то даже размеренно спускался по одному из верхних пролётов лестницы. Оружия при нём не было, но Алекс вскинул винтовку ему навстречу. Не опустил её и после того, как управляющий подошёл вплотную.
– Убери это, Алекс. Ты ведь не хочешь случайно выстрелить, не так ли? Довольно стрельбы. Поговорим, – Энцель с усталым безразличием отстранил от себя стволы винтовки.
– Что ты сделал с моей сестрой? – выкрикнул Алекс яростно. – Где она? Тебе лучше выложить прямо сейчас, а иначе…
– Боюсь, это невозможно, – склонив голову набок, Энцель засунул руки в карманы слегка испачканной шинели.
– Что невозможно? Отвечай, где она!
– Ни я, ни кто-либо другой из моих людей не скажет тебе, где Мари. Тебе придётся с этим смириться.
– Полная чушь!
– Спешу тебя заверить: Мари чувствует себя лучше нас всех. А сейчас… я очень надеюсь, что мы здесь не для того, чтобы обсуждать судьбу твоей сестры, не так ли?
– С какой стати бы мне не пристрелить тебя прямо тут и не отыскать её самому? – Алекс угрожающе приподнял винтовку. Но Энцель и бровью не повёл.
Вокруг них скапливались посельчане; пара человек сновали вдоль баррикады, забирая остатки амуниции у людей Энцеля, которые так и торчали с руками вверх, не сводя глаз со своего предводителя.
– У тебя не получится ни пристрелить меня, ни найти Мари самостоятельно, – сказал тот. – Позволь мне объяснить, почему. Ты не станешь стрелять, потому что ты – не убийца. Убийство выходит за рамки твоей морали. Скажи мне, скольких ты застрелил сегодня, чтобы добраться сюда? Скольких из них ты убил хладнокровно, отдавая себе полный отчёт… Попробую угадать – ни одного. Вижу, что я прав. Я знаю тебя, Алекс, возможно лучше, чем ты сам.
– Довольно этой чуши! – всё больше вскипал Алекс. – Если не начнёшь отвечать, то обещаю – солнце взойти не успеет, как я лично развею твои заблуждения насчёт себя.
– Что касается Мари… – продолжал было Энцель, но его голос заглушил крик Агаты, которая внезапно вынырнула из скопления людей:
– Алекс, Алекс! – схватив Алекса за плечи, она развернула его к себе. – Живой! Ты как, в порядке?
Тот замешкался.
– Я – да… А у вас что?
– Танк! Представляешь, там был настоящий танк – всё там разнёс, сущий кошмар!
– Был?
– Да. Не знаю, каким образом… никто не знает… но его больше нет. Взлетел на воздух! – сообщила Агата.
– Значит, сдались не просто так, – Алекс смерил взглядом Энцеля и опять повернулся к Агате. – Слушай, мне нужно найти Мари, пока с ней ничего не случилось. Энцеля и остальных посадите под замок где-нибудь в надёжном месте. Я скоро буду – тогда разберёмся, что с ними делать.
Агата кивнула.
– Клуб вроде не пострадал. Будем ждать тебя там.
Энцель вздёрнул воротник шинели и откашлялся; переносить едкий дым, что поднимался из холла, становилось всё труднее и самому Алексу.
– И да, – добавил тот, – остальных попроси заняться пожаром, пока здание не выгорело дотла.
Он вошел, выбив дверь ногой, Агата – следом.
На кафеле грязного чулана возле швабр, вонючих тряпок и ведра чёрной заледеневшей жидкости сидел Энцель.
– Я хочу знать, где Мари! Сейчас же!
Получив пинок в лицо, Энцель повалился навзничь. Затем привстал на локте и, сплюнув, исподлобья посмотрел на Алекса.
– Так ты и не понял, Алекс, – пробормотал он. – Так и не понял. Ты не нашёл её, не смог – всё, как я и сказал.
– Даю последнюю возможность! Говори!
– Я был прав, Алекс. Насчёт тебя. И не только в этот раз – Энцель неуверенно опёрся на колено и сел. Гримаса боли искривила его лицо.
Алекс отступил на шаг, занося ногу для нового удара.
– Ты никогда этого не признаешь, – хрипел Энцель, – но всё же я был прав, не ты. И скоро все, весь мир увидит, как сильно ты ошибался. Давай же! – рявкнул он вдруг, вскидывая ладонь.
В это мгновение Алекс почувствовал, как удар чем-то тяжёлым и холодным обрушился ему на затылок; падая, он успел увидеть над собой Агату с пистолетом в руке. И провалился в беспамятство.
Глава 3
Очнувшись, Алекс увидел перед собой лицо – это была сестра. Он потянулся к ней. Но лицо изменилось, стало другим.
Он понял, что лежит на постели, залитой лучами солнца, а над подушкой склонился Пётр.
– Где я? – промямлил Алекс.
– В безопасности, – последовал ответ. – Рад, что ты снова с нами.
– Что со мной?
– Тебе крепко досталось, врезали по голове. Но и голова у тебя тоже крепкая.
Воспоминания постепенно возвращались к Алексу, разъедая остатки сна.
– Агата, она… а Мари…
Пётр нахмурился и отступил от кровати на полшага.
– Энцель сбежал. Вместе со всей своей шайкой. Завладели оружием и перестреляли всех, кто попался по пути. Скрылись на поезде.
Алекс приподнял голову; жгучая боль, пронзая череп, затеняла ясность мыслей. Его мутило.
– А Агата? – только и спросил он.
– Агата помогла им бежать. Раненых своих они бросили.
– А Мари?
Пётр покачал головой.
Вяло повалившись на подушку, Алекс долго лежал, глядя в потолок. Затем откинул с себя одеяло и уселся на краю кровати.
Затылок окатило новой волной боли, от которой заскрипели зубы. Так же быстро приступ схлынул.
– Всё нормально, – сказал Алекс, отстраняя Петра, что бросился придержать его за локоть. – Неужели я это… давно? – он ощупал бинты.
– Всего одиннадцать часов в отключке. Наконец-то хотя бы выспался, – улыбнулся тот.
– Но Энцель… Тим уже в курсе, были от него распоряжения?
– Тим не давал о себе знать с вечера. Уцелевших в его отряде нет.
Комок подступил у Алекса к горлу. Душой он отказывался верить, требовал сначала удостовериться лично. Но воспоминания о кошмаре бойни становились безучастным свидетелем: страшное предположение могло оказаться истиной. Три потери за один день – слишком много, чтобы удержаться на плаву. Чрезмерно много при любых иных обстоятельствах, но – Алекс не готов был позволить себе забыть об этом – только не нынешних.
Лишь кивнув, он отвернулся к стене.
А затем схватил, принялся натягивать уличные штаны, заботливо оставленные кем-то здесь же, на стуле.
– Раз так, значит возьмусь за всё я.
Препятствовать Пётр не стал.
– Предупреди всех: через полчаса сбор в погрузочном, – сказал Алекс, наматывая шарф. – Пока оценю обстановку.
На лестнице пятого комбината он столкнулся с Филиппом;
тот тяжело дышал, со лба ручейками струился пот.
– Алекс, Алекс! – затараторил он в перерывах между одышками, – Тебя просили не беспокоить… но ты должен это увидеть!
– Что? – Алекс, будто по инерции, продолжал спускаться.
– Там какой-то паренёк… не из наших он, говорит непонятно… но, похоже, ему нужен ты…
Держась за перила, Алекс обернулся:
– То есть как это не из наших?
Речь незнакомцев – грязных, заросших щетиной, в рваной одежде – звучала ещё непривычнее, чем сами они выглядели. Гласные до жути растягивались, а вместе с ними протяжнее, словно воспроизведённые в замедлении, становились слова. Но с этим ещё кое-как удавалось свыкнуться и даже понимать большую часть из того немногого, что пока было сказано.
Полтора десятка карабинов смотрели дулами на Марка; держащие их мужчины перекидывались короткими фразами. Стояли полукольцом, на почтительном расстоянии – приближаться никто пока не решался.
– Отойди подальше от этой штуки! – скомандовал один из них.
Повинуясь, юноша сделал пару шагов от аэромобиля, дверь которого оставил высоко поднятой.
– Алекс Кемстов, – повторил он в очередной раз, стараясь тянуть гласные как можно дольше. – А-а-а-алееекс Ке-е-емстов. Прошу, приведите его.
Алекс быстрым шагом пересекал площадь и ещё издали заметил гигантскую воронку, с краю её – нечто массивное, странной формы. При ближайшем рассмотрении оно оказалось танком; на вид целым, если не считать частично слетевшей гусеницы и того факта, что гусеница эта смотрела в небо. Перевёрнутый вверх дном, танк покоился на башне.
Рядом толпились люди. Когда Алекса пропустили вперёд, он оказался лицом к лицу с щуплым юношей, которого окружили на открытом участке возле воронки, держа под прицелом карабинов. Позади него блестел странного вида аппарат – плоская, бордового цвета капсула с колёсами, наполовину заслонёнными корпусом.
– Алекс Кемстов? – завидев Алекса, спросил юноша.
– Алекс Кемстов, – подтвердил тот и переключился с транспорта на не менее чудную одежду незнакомца. – А вот ты кто такой?
– Я уже говорил вот этим… моё имя Марк. Ма-а-а-арк, – из толпы послышались смешки, от которых Марку стало ещё больше не по себе. – Я здесь, чтобы помочь вам.
– Раз помочь, то откуда у него ствол? – выкрикнул кто-то. Алекс покосился на автомат, который ещё с первых секунд приметил за дверью аэромобиля.
– Тебя прислал Энцель? – спросил он холодно.
– Что? Нет! Нет, конечно, нет! – поспешил с ответом Марк, забывая про чрезмерную беглость своей речи. – Я сам себя прислал, или… – его вдруг осенило, – меня прислала Рика! Ты её знаешь!
– Рика? Понятия не имею, кто это, – возразил Алекс.
– Две недели назад она тебе жизнь спасла. Она тогда сказала, что только тебе может доверять!
Пока Марк судорожно пытался восстановить в памяти любые, какие угодно подробности о том дне, которыми Рика успела поделиться, Алекс уже сам вспомнил их все. Одна за другой, всплывали в его сознании картины: посадка вертолёта возле первого комбината, бег по запустелым коридорам и девушка, протягивающая ему пистолет рукоятью вперёд…
Он вспомнил её лицо.
– Уберите пока оружие, – сказал Алекс громко и подошёл вплотную к Марку.
– Где же она сама?
– Погибла. Погибла, чтобы я мог добраться сюда. У меня есть сведения…
– Погоди, – остановил его Алекс. Пару секунд он размышлял, наклонив подбородок, а затем обратился к стоящему поодаль Филиппу. – Отведём парня на комбинат. Пусть принесут какую-нибудь еду и питьё.
– Ведь у него оружие! – возразил было Филипп, но Алекс, успокоив его, позволил, тем не менее, обыскать Марка – на всякий случай. А после того, как все убедились, что опасности юнец не представляет, жестом позвал того следовать за собой. Давая им дорогу, люди расступались.
Марк шёл сначала с опаской, потом увереннее, и даже впервые осмотрелся по сторонам. Площадь хранила следы отгремевшей схватки, и очень серьёзной. Помимо танка, тотчас же бросалось в глаза, что все постройки вокруг стояли без оконных стёкол. Но и это представало наименьшим из разрушений: здание с остроконечной крышей, оставшееся позади, было изуродовано попаданиями снарядов и пуль, а треть дома по левую руку лежала в руинах. К удивлению Марка, груда обломков на дальней стороне площади, которую он заметил ещё с воздуха, тоже оказалось остатками постройки. Её буквально сравняли с землей, и, судя по дыму тлеющего под руинами пожара, совсем недавно.
С трудом Марк пытался объяснить себе, как Алексу и его людям удалось уцелеть после подобного и даже обратить Энцеля – на что указывало множество очевидных свидетельств – в бегство. Он хотел было спросить, но Алекс заговорил первым:
– Ты и эта девушка … как её?
– Рика.
– Рика. Вы были близки?
– Да. Она и меня спасала, много раз.
– Что же, значит, в этом мы похожи: нас обоих больше некому спасать, – сказал Алекс. – Вчера я тоже потерял друга, а ещё – сестру. Энцель забрал её.
– Забрал?
Алекс молча кивнул.
– Но зачем? – спросил Марк.
– Как страховку. Чтобы я не совершил того, что намеревался.
– Считаешь, он убил её?
Продолжая шагать вперёд, Алекс опустил подбородок и вздохнул.
– Мы не знаем.
– Ребята всё обыскали ещё до побега Энцеля, даже поезд: Мари нигде не было, – догнав их, пояснил Филипп. – Энцель мог, конечно, забрать её с собой, когда бежал. Очень надеемся, что она ещё жива.
Марк прокрутил в голове эти слова, осмыслил их. Одно несоответствие привлекло, зацепило его – так хотелось сейчас, после всего услышанного, как-нибудь Алекса поддержать. Нелепый факт, явно чуждый общему контексту, посеял зерно сомнения.
Он решился уточнить:
– Если вы её не нашли до бегства Энцеля, разве могли они увезти её с собой?
– Ну, вообще… – смутился Филипп, – всё произошло очень быстро. Они даже раненых своих побросали.
Алекс остановился, а следом – Марк и другие.
– Что ты пытаешься сказать? – уставился он на юношу.
– То, – Марк в очередной раз сделал усилие, чтобы говорить помедленней, – что если твоя сестра жива – она всё ещё где-то здесь. Кажется, у меня есть версия, где следует искать.
Через пять минут они уже стояли на третьем этаже управы, в приёмной перед кабинетом Энцеля – там же, где Алекс когда-то дожидался аудиенции управляющего.
– Тут? – спросил Марк. Алекс кивнул.
Теперь, когда хозяин кабинета был далеко, приглашения уже не требовалось. Но, переступая порог, Алекс всё равно ощутил себя непрошенным гостем – и поёжился.
Зенитки по третьему этажу не стреляли, миновал его и пожар. Кабинет предстал почти в том же виде, каким запомнился Алексу; нарушали впечатление лишь осколки, разбросанные по полу вперемешку со снегом. Шторы по бокам от пустых рам чуть заметно колыхались.
– Зачем мы здесь, может пояснишь уже? – сгорал от нетерпения Алекс. – Тут я вчера уже смотрел!
Его спутники разбрелись по кабинету, а Марк тем временем пошёл вдоль стены, целиком заставленной книжными стеллажами. Внимательно осматривал её, ощупывал полки.
– Зачем мы здесь? Мы ищем тайник. Такие, как Энцель и его подчинённые, называют подобные тайники «островками дома». Это места, где они могут ненадолго сбросить ту роль, которую отыгрывают перед вами. Расслабиться и насладиться благами цивилизации, от которой временно отказались ради командировок сюда. Цивилизации, куда обязательно вернутся – чтобы, скорее всего, жить припеваючи ближайшее десятилетие, а то и дольше. Пока у вас тут всё идёт своим чередом, как шло всегда.
Алекс развёл руками:
– Какой ещё цивилизации? Ты о чём?
– Очень скоро поймёшь. Для этого я здесь, – сказал Марк. – Ага, вот оно!
Он раздвинул две стопки книг, за которыми обнаружилась ниша с кольцеобразной вставкой. Засунув кисть с коммуникатором в нишу, Марк подержал её там несколько секунд.
Все присутствующие сохраняли гробовую тишину. Но ничего не менялось.
– Чёрт, так и знал, – юноша вынул руку из стеллажа. – Нужен кто-то из местных. Говорите, они оставили раненых? Можете привести одного?
Алекс и Филипп ушли и вскоре вернулись, ведя перед собой человека, ярко-белая перевязь на руке у которого резко контрастировала с видом истрёпанной, запачканной шинели. Алекс выбрал единственного из четверых пленников, способных ходить – по утверждению Филиппа, его подстрелили в руку и схватили, не дав взобраться на поезд. Впрочем, у Алекса была и другая причина для такого выбора: этим пленником оказался аж сам Роберт Ройт, один из главных сподвижников Энцеля. Иронично, отметил про себя Алекс, как поменялись их роли с первой встречи в кабинете начальника шахты.
Увидев Марка, Ройт замер с полуоткрытым ртом. А когда опомнился, то явно хотел что-то сказать, но Алекс бесцеремонно толкнул его к стеллажу и приказал:
– Живо суй вторую руку в это отверстие!
– Я не могу, – сразу отрезал пленник.
Настроя на долгие уговоры не было: Алекс схватил того за ладонь и, не без помощи Филиппа, силой запихнул её в нишу.
Раздалось тихое жужжание. Все в кабинете разом повернули головы к окнам; медленно, сами собой, закрывались шторы.
Как только дневной свет сменился полутьмой, стеллаж с нишей отъехал назад и вбок. За ним обнаружилось пространство с одиноко горящей лампочкой: миниатюрная кабина лифта.
Филипп присвистнул.
– Уведите, – выпустив запястье Ройта, Алекс передал его в попечение ожидаюих рядом шахтёров и первым вошёл в лифт. Марк поспешил за ним: уместиться там могли только двое. Нажал единственную кнопку.
Кабина плавно поплыла вверх; вскоре заполненная людьми комната исчезла, сменившись другой, утопающей в кромешной тьме. Теперь Алекс понимал, где они находятся: лифт поднялся на чердак управы, расположенный под двускатной крышей. Окон – Алекс знал наверняка – там не было, как не вели туда никакие лестницы. Становилось ясно, почему.
Марк включил свет. Размером едва с половину кабинета уровнем ниже, комнатка озарилась голубоватым сиянием, таким мягким и приятным, подобное которому Алекс видел впервые. Гладкие, точно бумага, стены были, как и следовало ожидать, сплошными. По периметру располагались некие аппараты разных форм и габаритов: с кнопками, плоскими прямоугольными панелями в обрамлении хрома, мигающими огоньками.
А подле – угловой диван и кресло, в котором…
– Мари! – Алекс кинулся к сестре.
Та полулежала, сжавшись в комок, на кожаной подушке кресла. Руки и ноги были стянуты, неестественно скрючены: видимо, Мари пробовала высвободиться от пут, но в безуспешных попытках выбилась из сил. Рывком Алекс сорвал повязку, что закрывала верхнюю часть её лица, и, к величайшему своему счастью, увидел, как голова сестры плавно поднялась ему навстречу. Мари с пару секунд безучастно таращилась на него, пока, наконец, не узнала. Глаза её загорелись.
Теперь – Алекс был твёрдо в этом уверен – испытания Мари закончатся. Он никогда больше не подвергнет сестру опасности – чего бы ему ни стоило.
И принялся растягивать, дёргать, кромсать тугие жгуты на кистях её рук. Марк держался сзади, не вмешиваясь.
– Воды… – прошептала Мари пересохшими, растрескавшимися губами.
В комнате обнаружилась и барная стойка с холодильником. Обследовав все отсеки, Марк разыскал меж лимонадов и холодного чая столичного производства бутылочку минералки. Мари выпила воду жадно, до капли.
– Что они с тобой сделали? – Алекс стиснул ладонь сестры, точно пытался удостовериться в том, что она действительно здесь, с ним; что она больше не канет в безвестности. Мари выпрямилась в кресле, расправила затекшие ноги.
– Почти ничего, – сказала она. – С того утра, когда я обнаружила себя в управе, меня держали взаперти, никуда не выпускали. Объяснений я тоже не дождалась, никаких новостей о тебе. Но понимала, что творится неладное…
– Тебя пытали?
– Нет, – Мари покачала головой. – Обращались хорошо.
– Но тебя связали и бросили здесь одну!
– Такое было впервые. Я помню только – дремала, и тут начались взрывы. Потом вбежали двое, скрутили, завязали глаза. Вокруг грохот, а они потащили меня, оставили здесь и больше не возвращались. Что…что это за место?
– Идти можешь? – спросил Алекс, покончив с путами на ногах сестры.
Мари кивнула. Он помог ей встать, повёл к лифту.
Марк остался дожидаться кабины, и пока та поднималась, оглядел напоследок комнату. Вогнутый экран телевизора, стол со стационарным компьютером, передатчик внешней и местной связи и ретрансляционная стойка экстернала для подключения к антенне – вещи немыслимые в системе координат этого посёлка – были собраны воедино на мизерном пятачке – анклаве внутри анклава. Портал для побега из реального мира, надёжно скрытый шумоизоляцией стен, или же, напротив, обрывок реальности – живой и настоящей – словно кузнечик, пойманный в коробку.
Всё по-прежнему оставалось зыбко, неясно, от неопределённости исхода этого противостояния кружилась голова. Но чутьё подсказывало Марку: скоро, очень скоро, один из двух миров, одна из двух реальностей, возьмёт верх.
Толпа постепенно схлынула из кабинета Энцеля, направляясь к лестнице. Алекс и Мари возглавляли процессию – нагнать их, втискиваясь между чужими спинами и локтями, у Марка получилось этажом ниже. Отсюда, с балкона над холлом, сквозь раздробленное пулями окно открывался вид на двор управы, железнодорожную ветку; вид этот, по безошибочной догадке Марка, подействовал на Алекса как пощёчина.
Он снова почувствовал тяжесть ответственности у себя на плечах. И до дрожи стало ему стыдно за помутнение, ту кратковременную амнезию, вызванную весточкой о сестре.
– Ворота тоннеля, – он развернулся к Филиппу. – Это вы их открыли?
– Нет, Энцель оставил.
– Скажите бригадирам: пусть кто-нибудь собирает людей, займётся заготовкой провианта. Пусть осмотрят тоннель, нет ли препятствий. Для остальных, как планировалось, сбор в погрузочном. Чем раньше выдвинемся, тем быстрее Энцеля и нагоним.
– Алекс! – Марк прошмыгнул между Мари и Филиппом, встал у края балкона, прямо перед Алексом. – Послушай, прошу, сначала пойми кое-что.
Алекс нахмурился, но юношу не прервал.
– Энцель – совсем не тот, кем вы его считаете, – продолжил тот. – Да, он не фронтовой офицер, но и не перебежчик. С самого начала он был не на вашей стороне, потому что он – наёмник, которого прислали сюда с целью контролировать вас, сохранять и поддерживать ту ложь, ту иллюзию, которая внушалась вам поколениями. Он – один из многих. Так было всегда.
– К чему это всё? – Алекс развёл руками. – Какое нам дело, кто Энцель такой? Для нас он и его шайка – сволочи, которые морили нас голодом, стреляли в нас и по ночам закладывали бомбы, пытаясь поднять весь посёлок на воздух. И мы идём за ними. Прямо сейчас.
– Я не собираюсь отговаривать вас. Но ты должен знать, что Энцель – лишь пешка. За ним стоит огромная сила, огромная! Если не подготовитесь к встрече с ней, она раздавит всех вас, как букашек. Мир за горами далеко не таков, каким…
– Знаешь что, парень, – Алекс нагнулся к Марку вплотную, и тот, невольно отстранившись, упёрся рёбрами в балюстраду балкона, – будь ты здесь вчера, то видел бы: мы не нуждаемся в советах. Я благодарен за спасение сестры. Но есть решения, в которых мы можем доверять только себе, а никак не юнцу, свалившемуся с небес. Опасность больше не пугает нас – уж поверь мне, что бы ни случилось мы будем готовы принять бой!
Он развернулся и зашагал вниз по ступеням.
– Нет, не будете! – крикнул Марк ему вдогонку. – Меня не было здесь вчера, потому что днём ранее я сделал невозможное! Сделал ради того, чтобы добраться сюда. Предостеречь вас! Только я, я один могу вывести вас отсюда живыми!
Но Алекс был к нему глух.
Одолев пролёт, он спешно пересекал площадку, где оставались фрагменты баррикады; скользил под ногами ковёр из стреляных гильз да грязно-бурые пятна – отголоски вчерашнего боя.
Провожая Алекса растерянным взглядом, Марк и не заметил, как Мари шагнула вперёд и встала подле него.
– Алекс, я, конечно, понимаю, что лезу не в своё дело, но… – произнесла она, – я действительно уверена, что тебе стоит выслушать этого молодого человека.
Алекс встал, как вкопанный. И, задрав голову, посмотрел сначала на Мари, а потом на Марка.
В погрузочном цехе не топили с тех пор, как Энцель отрезал город от станции снабжения: здесь было почти по-уличному мёрзло. Марк поёжился на стуле и в который раз энергично потёр ладони.
В который раз это не помогло.
– Что это за штука такая? Ну та, на чём ты прилетел… – поинтересовался мужчина, сидящий слева: он был одним из первых, кто наставил на Марка карабин, а потому хорошо запомнился. Карабин и сейчас оставался при нём – лежал на столе, всё ещё повёрнутый дулом в сторону Марка – если это, конечно, не было простым совпадением.
– Это аэромобиль. Летающая машина, – ответил Марк.
– Ба! Летающая… – анклавец почесал заросший щетиной подбородок. – И много таких там, за горами?
– Там немало всего, о чём вам предстоит узнать. В том числе способного удивить куда сильнее.
В противоположной части цеха скрипнула дверь, вошли и направились к столу несколько человек. Места для них уже были готовы: Алекс сел напротив Марка, Мари – правее, остальные – по бокам от них. Не успел скрежет стульев о бетон утихнуть, как Алекс заговорил:
– Времени в обрез. Как только продовольствие погрузят, выдвигаемся. Давай, сынок, – обратился он к Марку, – что тебе есть нам поведать?
– Они ожидают этого, – робко начал юноша, с трудом преодолевая неуверенность из-за десятков пар глаз, буравящих его со всех сторон. – Они знают, что вы броситесь в погоню. И уже принимают меры.
– У Энцеля нет сил на засаду. Горстка людей – это всё, чем он располагает. На поезде даже запасов оружия нет, – сказал Алекс.
– Засада была бы лучшим из вероятных сценариев.
– Что же тогда?
– Я думаю… что угодно. Я не знаю… – Марк тотчас осознал, как опрометчиво поступил, признавшись в собственном неведении. Как выяснялось, он и сам ранее не отдавал себе отчёта в самом главном: у него и вправду нет всестороннего понимания обстановки. Как, собственно, и готового плана действий.
Это стало откровением. Последние двое с лишним суток – с того момента, как ещё в башне им было принято решение сюда лететь, он не заглядывал дальше этой задачи: столь рискованной, даже отчаянной казалась она сама по себе. В смятении, холодном поту и гнетущем страхе ищеек, наверняка преследовавших его по пятам, боязни быть обнаруженным, перехваченным на пути в анклав, он забыл, что путь – не самоцель. И ни разу не задумывался, о чём, собственно, следует рассказать анклавцам, как уберечь их от роковых ошибок – провести по козьей тропе, не дав сорваться в пропасть. Он лихорадочно перебирал варианты, но заветная формула раз за разом ускользала.
– Не знаешь? – удивился Алекс. – Если не засада, тогда, может быть, подкрепление? Откуда Энцелю ждать его здесь, в глубоком тылу? На железной дороге они обречены – остаётся только бросить поезд и уходить пешком. Тут-то мы их и накроем. А не мы, так другие, из наших.
Над столом прокатился гул одобрительных возгласов.
– Нет никакого тыла, никаких ваших, – заявил Марк, глядя исподлобья. – Вы одни против всех. Вы и я.
– Чушь какая! – встрепенулся анклавец с карабином.
Алекс снова начинал терять терпение, и даже присутствие Мари было уже не в состоянии помешать этому:
– Вот тебе кое-что насчёт мира. Мы пройдём через тоннель, на первом же полустанке выйдем на связь и доложим о себе. А потом затравим этого гада. Трусливо удирая отсюда, он сказал мне, что весь мир увидит, как я ошибался. Так вот, я хочу, чтобы мир видел, как его шея хрустит под моими пальцами!
– Постой, он так и сказал – весь мир увидит? Прямо так? – напрягся Марк.
Алекс кивнул, но ему больше не требовалось подтверждений: уже обретала форму догадка. Хоть и шаткая, она была всем, что у него оставалось. И он мёртвой хваткой вцепился в эту последнюю возможность.
– Новости! – воскликнул Марк. – Неужели он…
– Новости? – переспросил Алекс, сощурившись.
– Информация о том, что делается в мире.
– Радиосводки, что ли?
– Почти… Правды там, во всяком случае, чуть больше, чем в тех срежиссированных фальшивках, которыми вас пичкают, – Марк спешно стягивал рукав с левого запястья. Добравшись до коммуникатора, включил дисплей, сделал над ним пару жестов. Вскинул сжатую в кулак руку по направлению того конца стола, что упирался в стену, растопырил пальцы. – Надеюсь, ретранслятор был рабочим, – проговорил он себе под нос. – Очень надеюсь.
На панели коммуникатора засиял проектор, луч света ударил в стену, образовывая прямоугольник.
Анклавцы ахнули, заволновались, стали ёрзать в стульях; нарастал сбивчивый шёпот. Только Алекс и Мари сидели неподвижно, следя за каждым движением юноши.
– Полуденные новости, главная тема, – приказал Марк отчётливо, и в светящемся прямоугольнике тотчас замелькали изображения.
Где-то за тысячи километров, в другом часовом поясе, день клонился к закату, и полуденный выпуск новостей наверняка уже уступил место очередному сериалу или ток-шоу. На этот раз ожидания не подвели Марка: картинка замерла, показав ведущую – она говорила на фоне прозрачной стены, за которой выступали силуэты небоскребов; пиджак сидел на ведущей так же безупречно, как и всегда. Из динамиков коммуникатора выплеснулся голос:
«Главной темой дня остаётся вооружённое нападение радикальных сепаратистов на одно из месторождений фламмия на Территории исключительных полномочий Корпорации. Напомним, этим утром на базу экспедиционных сил Республики на границе Территории исключительных полномочий прибыл состав с сотрудниками Корпорации, которым удалось бежать из захваченного сепаратистами рабочего посёлка».
Изображение сменилось. Теперь в кадре стоял не кто иной, как Энцель, а за его спиной виднелись вагоны состава с отчётливо заметными следами от пуль. Сам Энцель выглядел совершенно разбитым и жалким: покрасневшие глаза, испорченная шинель.
«Настоящие звери, никого не щадили! Мы едва ноги унесли, чудом удалось отбить поезд!» – тараторил он без устали, но смена кадра оборвала эти излияния – очевидно, далеко не полную их версию.
Возник большой зал, заполненный людьми в строгих костюмах, бессистемная с виду возня; некоторые по очереди вещают с высокой трибуны. Фоном – снова речь ведущей:
«Согласно пятьдесят третьему пункту так называемого Пакта о Корпорации, регламентирующего её деятельность, Республика и Континентальный Альянс имеют право на вмешательство, если Корпорация оказывается не в состоянии уладить возникшую чрезвычайную ситуацию своими силами. В соответствии с названным положением, этим утром на экстренном заседании Совета Республики было дано разрешение правительству ввести экспедиционный корпус на Территорию исключительных полномочий с целью как можно скорее остановить кровопролитие. Это беспрецедентный случай за всё время, что существует Корпорация. Корреспонденты нашего канала будут в прямом эфире освещать ход операции.»
Изображение сменилось видами города – низкой, но плотной застройки из домов с двускатными крышами – на холмах, что плавно спускались к реке.
«Между тем решение Совета вызвало резко недружественную реакцию со стороны Канцелярии по внешним делам Континентального Альянса. Генеральный канцлер Брамп Каннт назвал наши действия, цитата, несогласованными и потому провокационными, нарушением суверенитета его страны, конец цитаты. При всей своей абсурдности, данное заявление на текущий момент так и остаётся без разъяснений – и это при том, что никакой официальной юрисдикции над территорией, находящейся согласно Пакту в исключительном пользовании Корпорации, Альянс по очевидным причинам не имеет и иметь не может».
На экране возникла усадьба с круглыми мраморными колоннами, на площадку перед которой приземляется чёрный аэромобиль-лимузин. C заднего ряда вылезает человек в костюме, идёт ко входу.
«Буквально несколько минут назад поступило подтверждение, что наш посол в Альянсе был вызван для вручения ноты протеста. Местные источники сообщают о том, что правительство страны отдало приказ о переводе армии и воздушного флота в повышенную боевую готовность. Позиция Республики по сложившейся ситуации остаётся…»
Лавина текста изливалась столь быстро, что Алекс с большим трудом улавливал речь ведущей. Но одно слово слух выхватил моментально:
«Республика».
Будто следуя за ходом его мыслей, мужчина, на столе перед которым лежал карабин, повернулся к Марку:
– Ты что, оттуда? Из Республики?
Ошеломлённый тем, что услышал за последние минуты, юноша жестом погасил проектор. И ответил рассеянно, всё ещё не приходя в себя:
