Текст книги "Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов"

Автор книги: Андрей Передрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 42 страниц)

Актер Валентин Никулин: «На похоронах Высоцкого мы с Далем ехали в одном автобусе. Каким номером – не помню: то ли пятым, то ли шестым. Оказались мы в нем в последнюю секунду, когда вся вереница стояла возле театра и потихоньку выворачивала на Садовое кольцо. Но главное произошло там, на Ваганьковском.

Мы с Олегом оказались не в самых первых рядах, но близко от могилы. Может быть, в конце второго десятка. Люди кидали по горсти земли, отходили в сторону, и так разрасталась толпа. Был «коридорчик», который со временем становился все уже, и уже. Протискивались люди сбоку. Я очень хорошо помню, что кинуть по горсти мы с Олегом прошли довольно свободно – еще был какой-то порядок. Я ступил на отброшенную землю своей правой ногой, а Олег был от меня справа и наступил левой. Там было довольно высоко: могила у Володи была чрезвычайно глубокая и надо было подвзлезть на земляной отброс. Когда мы бросили понемногу сыроватой, комьями земли, то не захотели оставаться рядом. Алька меня потянул за руку – мол, надо отойти. Но, развернувшись, мы увидели, что толпа уже настолько тесна, что даже раздался чей-то ГОЛОС:

– Дайте пройти Далю и Никулину! Пропустите их!

В итоге, мы отошли прямо к маленькому желтому домику, который стоит сразу при входе на кладбище.

Конечно, цельности в нашем разговоре не было. Так, какие-то обрывки. Но когда я теперь смотрю на эту фотографию (где актеры запечатлены вместе, будучи на похоронах Высоцкого. – А Я.), то отчетливо помню то место, потому что нас «поймали» буквально где-то рядышком. Отдельные реплики тонули в непрерывном щелканье затворов фотоаппаратов и стрекоте камер. Там всех снимали, и нас с Олегом в том числе. Рядом стоит Бэллочка Ахмадулина с Борей Мессерером, Жеромский, который, естественно, попал в кадр.

И вот отдельные обрывки какого-то движущегося у каждого внутреннего монолога. Олег вдруг сказал мне:

– Помнишь... Мы с тобой возвращались из Ленинграда в «СВ»?

И долгая пауза.

– Ну, и что ты хочешь сказать? Это ты к чему?..

У Олега челюсти так явно сжимались, что он говорил почти сквозь зубы. Я переспросил:

– Ну и... Аль?

– Ты помнишь... Я тебе говорил, что он добавил к спиртному еще и наркотический момент...

– Аля! К чему ты сейчас об этом?!

– Потому что мы с тобой всю ночь проговорили о нем – до утра. И вышли в Москве на перрон с тем, что Володя должен съездить в Париж И остановить все это. И сделать все это у Марины.

Опять долгая пауза и только чертово щелканье. Очень многое пропускалось многоточиями. И я что-то про себя «прокручивал», и он. Потом уже возле этого снимка я вспоминал его стиснутые зубы, очень ярко выраженные скулы. Даже не скулы, а желваки. Олег сказал:

– Ах, гад! Гад!!! Он обманул меня. Он всех нас обманул. Он все-таки ничего не сделал. Обманул... Вовка-то...

Под ночным разговором даль подразумевал наше возвращение после той съемки у Бирмана в конце июня. Причем я возвращался с каким-то кромешным ощущением. А он мне сказал:

– Ну, ладно, ладно... Вот проявят материал – увидишь.

Потом я уехал в Одессу и узнал о Высоцком там. Мои знакомые услышали об этом в два часа дня то ли по «Свободе», то ли по «Голосу Америки» и тут же передали мне. 26-го я уже был в Москве. На Малую Грузинскую не поехал. Надо было ждать субботу и воскресенье, а в понедельник 28-го – хоронили...

28 июля мы уезжали с кладбища с Олегом и Таней Лавровой, которая была его супругой в ранние годы...

Когда хоронили уже Олега – 7 марта 1981 года на Ваганьковском, внезапно за моей спиной возникла какая-то женщина. Меня тихонько тронули под локоть... И мне протянули фотографию – Олег, Саша Жеромский и я – на похоронах Высоцкого, на том же Ваганьковском кладбище, чуть более полугода назад. Наверное, когда я глянул на фото, в какие-то сотые доли секунды все вспомнилось и у меня на лице отобразилось что-то жуткое, тем более – в этот момент. Потому что эта дама сразу меня взяла за руку и сказала:

– Нет-нет-нет-нет... Что вы, что вы!!! Дай вам Бог как можно дольше... Многих лет жизни... Что вы, я НИЧЕГО не имела в виду.

Она хотела сказать, что принесла фотографию, где мы двое хороним того, третьего... А теперь я уже хороню этого второго, стоящего рядом со мной на этом снимке...»

Оставил воспоминания о том печальном дне и клоун Александр Жеромский, не раз упоминаемый в очерке Валентина Никулина: «Июль 1980 года. Олимпийские игры. Похороны Высоцкого. Рано утром я поехал в театр. Кобзон поручил мне привезти заказанные на Маяковке цветы. Подъезжаю – меня не пропускают: от высотного здания на Котельнической все уже было перекрыто, нужны были специальные пропуска. У меня такого не было, но встретился Боря Хмельницкий... Мы вместе прошли через оцепление, и таким образом я оказался в театре, где находился с самого утра до последнего момента. Когда Володю повезли на Ваганьковское, все разбежались по автобусам, по машинам – кто с кем мог поехать. Когда я вышел на улицу, то увидел, что автобус с актерами, с которыми хотел ехать и я, уже тронулся с места. А я был все время со Светой Власовой – это моя ученица, актриса Театра на Таганке. Мы с ней растерялись. Вдруг смотрю – стоит «Мерседес» Бабека Серуша. Я говорю:

– Бабуля, ты куда? Подвези, а то я всех растерял...

– Садись в машину.

И получилось так, что мы приехали значительно раньше, чем весь кортеж, который сопровождал Володю. Когда я вышел из машины, то увидел очень много военных и... генералов на кладбище. Уже пошел народ, стали подъезжать автобусы. И тут я встретил Олега и Валю – они шли вдвоем. Мы, как всегда, обнялись, поцеловались, и так втроем остались на все время похорон. Видимо, мы о чем-то говорили – сейчас я уже плохо помню. Помню только одну фразу Олега, сказанную очень четко и достаточно громко:

– Ничего, Володя. Спи спокойно, скоро я к тебе приду.

По-моему, это было произнесено, когда мы уже прощались с Володиной могилой и уходили с кладбища. Олег в последний раз обернулся, взглянул на могилу и сказал эту фразу.

С Ваганькова мы вышли втроем. Были всякие предложения: поехать к Высоцкому домой, либо в ВТО, либо куда-то еще... Тут нас догнала Светлана Власова, и мы все вместе стояли около входа на станцию метро «Улица 1905 года». Я говорю:

– Ну что, ребята, может быть поедем в ЦЦРИ, посидим, помянем?

А Олег сказал:

– Нет. Я не могу. А так просто – не хочется. Сидеть, не поднимая ни рюмки, ничего...

– Ну, мы тогда в ЦЦРИ. Созвонимся.

И мы разъехались...

На похоронах Олега Даля мне передали фотографию.

Беру ее и вижу: стоит Олег, Валя и я. 28 июля 1980 года. Похороны Высоцкого.

Я нашел глазами Валю. Он был в стороне, у могилы Олега. Когда Валентин подошел, протянул ему снимок

– Валя, посмотри...

– Да. Одного уже нет. Ну, следующий, видимо, я.

– Что ты говоришь?! Чушь какую-то несешь!..

– Ты можешь дать мне ее? Я пересниму, потом тебе верну.

– Хорошо.

Больше я ее никогда не видел. Это единственная фотография, где мы сняты вместе с Олегом...

У меня бывает чувство, что он где-то здесь. Сейчас много об этом говорят, но я не могу сказать подобное, например, о Володе Высоцком или Никите Подгорном, с которыми встречался значительно чаще, но никогда не был так близок Наиболее близкими людьми в моей жизни были Леня Енгибаров и Олег...»

Тогдашняя супруга Олега Ефремова, актриса Алла Покровская вспоминала: «Связанный с Далем трагический случай я помню только один – на похоронах Высоцкого. Мы втроем – Олег, Таня Лаврова, которой, к сожалению, уже тоже нет на этом Свете, и я —вышли покурить. Стояли, молчали, каждый думал о своем, как вдруг Олег начал сильно хохотать, с ним случилась настоящая смеховая истерика. Мы с Таней на него зашипели, а он, не переставая смеяться, сказал: «Следующий – я!», и ушел от нас. Кто тогда мог подумать, что так все и получится?»(50)

Актриса Иветта Киселева вспоминает: «После похорон Высоцкого, одна моя знакомая, бывшая на них, рассказала, что Олег сказал:

– Володя умер, и мне здесь больше делать нечего...»

Марк Цыбульский: «После смерти Высоцкого Даль начал стремительно угасать. Мысли о смерти, которые и раньше приходили к нему нередко, стали навязчивыми...»

Об этом остались многочисленные воспоминании людей, общавшихся с Олегом Ивановичем осенью 1980 года...

Из интервью кинорежиссера Евгения Татарского:

– Отношения с Высоцким у Даля складывались? Ведь по фильму «Плохой хороший человек» их герои были антагонистами.

– В жизни они относились друг к другу нежно и трогательно, можно сказать, дружили. Была между ними какая-то труднообъяснимая ментальная связь, недаром Олег пережил Высоцкого всего на полгода.

– Существует легенда, что на похоронах Высоцкого Даль во всеуслышание заявил: «Следующим буду я».

– Да он все время твердил: «Я следующий, я следующий!» Олег вообще все повторял за Володей: пил, зашивался, кололся. Вслед за ним и умер. Что-то такое внутри у него сидело... Последний раз мы с Далем виделись незадолго до той злополучной поездки в Киев (30 января 1981 г. – А Я) Я приехал к нему в Москву, мы толковали о следующей совместной работе, и вдруг он говорит: «Знаешь, Женька, мне Володька Высоцкий снился, он меня к себе зовет». Больше всего меня тогда поразил его радостный тон – будто он ждал смерти. Я обвел глазами комнату, на стенах которой висело много картинок Олега (он в свободное время любил рисовать), и все – одна другой мрачнее, с крестами и гробами. Я раздраженно сказал: «Олег, хватит этой мистики!» «Ах, ты мне не веришь! – возмутился он. – Оля, иди сюда!» Олей он звал тещу, которая была старше его лет на пятьдесят, он ее очень любил. Заглянула Оля. Олег говорит: «Скажи Женьке, что меня Володька к себе зовет!» И та тоже радостно кивает: «Да-да-да!» В общем, сумасшедший дом. Кто же знал, что так и получится.

– Ранняя смерть «от русской водки и тоски» – судьба многих выдающихся актеров того времени. Нынешние не пьют, а все больше деньги зарабатывают.

– Так ведь сейчас и талантов таких нет. Я тут одному «гению» сказал: «Не по таланту пьешь!» Даль и Высоцкий имели право пить, а эти, нынешние, нет...

О какой «следующей совместной работе» могли в конце января 1981 года разговаривать Татарский и Даль? Об этом рассказал много позже сам Евгений Маркович: «В 1980 году у меня на столе лежал сценарий, по которому я дал согласие делать фильм. Назывался он сначала «Колода без туза», потом – «Без видимой причины»... Была идея пригласить на главные роли Володю <Высоцкого> и Даля...Володя знал мой замысел, мы разговаривали весной 80-го, скорее всего, в мае. Он не читал сценарий и до проб, конечно, дело не дошло: я заканчивал другой фильм, а к «Колоде без туза» должен был приступить осенью... Не получилось».

А могло бы получиться очень интересное кино!

Журналистка Людмила Харлова вспоминает о творческой встрече Олега Даля со зрителями, состоявшейся осенью 1980 года в Пензе: «Помню, зашла речь о Высоцком и Дворжецком, и Даль упомянул о них в таком контексте:

– Нас было трое... Высоцкий, Дворжецкий и я. Их двоих уже нет, остался один я...»

В ответе Олега Ивановича на зрительскую записку чувствуется трагическая недосказанность, незаконченность его такими словами: дескать, остался один, но скоро... скоро и я – к ним... недолго ждать осталось...

Бывший старший инженер Пензенского областного управления кинофикации Виктор Агафонов тоже оставил воспоминания о творческой встрече Даля горожанами. В этих воспоминаниях тоже есть строчки, касательные героев нашей главы: «Только-только умер Владимир Высоцкий, и Даля опять же засыпали вопросами о нем. До сих пор я точно не знаю, какие отношения связывали их в жизни, но, отвечая на вопросы, Олег Иванович все время говорил о нем как о своем друге...»

Следующие пензенские воспоминания о выступлении артиста в городе – от Тамары Зиновьевой, одной из его организаторов. Тут уже присутствуют свидетельства о частных, закулисных разговорах Олега Ивановича: «Помню, выступал он во Дворце культуры им. Кирова.

Тамошний директор, пожилой человек, подошел к Далю и говорит:

– Олег Иванович, как жаль, что Высоцкий очень рано умер! Такой хороший актер был...

А Олег ему очень грубо ответил. Тот опешил, а мне как-то неудобно из-за этого и неловко перед директором...

Очень часто вспоминал Володю Высоцкого и все говорил:

– Ну, мне вот только дожить до Нового года...

– Почему же так?!

– Нет... Я больше жить не буду... Я вскоре за Володей пойду... Очень даже скоро... Вот годок – и все. И больше я жить на этом свете не буду... Только б до Нового года!..

– А потом?

– А потом... Очень скоро меня не найдут...

Так оно по его и вышло. Через полгода он ушел...»

Другие пензенские воспоминания о Дале, осень 1980-го. Воспоминания киномеханика и по совместительству – кинозрителя Михаила Митрофанова. И в них вновь – уже порядком надоевшие предсмертные стенания Олега Ивановича: «Встреча проходила в небольшом зале, называвшемся тогда «техкабинет», где было человек 50-60...

Артисту был задан вопрос о его совместной работе с Высоцким. Он говорил о фильме «Плохой хороший человек» – на мой взгляд великолепнейшем... Одно то, что там играют Даль и Высоцкий, уже о многом говорит. Прозвучала в его ответе и фраза, буквально такая, хотя дословность не гарантирую:

– Володя вот умер... Теперь, видно, и мне недолго осталось...

Через полгода, когда пришло печальное известие, эта фраза воспринималась уже совсем иначе, как ощущение им какого-то фатального исхода... Когда человек чувствует свою кончину, гибель физическую, – это всегда производит очень сильное впечатление...

После вопроса про «Тень» зашла речь о том, чем он сейчас занимается и какие у него планы. Даль опять говорил о Высоцком, о том, что у них были виды на какую-то совместную работу:

– Но, к сожалению, Высоцкий умер, работа остановилась – и все. И не будет этого ничего...»

Если киномеханик Митрофанов ничего не путает, то в последней фразе Олег Даль, возможно, намекал на несостоявшийся режиссерский дебют Владимира Высоцкого с карти-. ной «Зеленый фургон», которую он готовился начать снимать в августе-сентябре 80-го... Вполне может быть, что Владимир Семенович обсуждал с артистом какие-то детали этого кинопроекта (да хотя бы и во время их последней встречи в начале мая 1980 года). Нельзя исключать и приглашения Высоцким Олега Даля на одну из ролей в своем будущем фильме, хотя бы (и – вероятнее всего) в качестве статиста.

Вспоминает вдова Олега Ивановича Елизавета Даль: «... В 39 лет он записал в дневнике (в октябре 80-го. – А Я), что стал часто думать о смерти. Странно. Хотя можно и в 20 лет думать о смерти, а умереть в 80. Я вспоминаю последние дни. Мы жили в Монине, на даче. 25 января, в день рождения Высоцкого, за два месяца до смерти Олега, случилось то, о чем я вспомнила много позже. Утром он пришел на кухню завтракать: «Мне сегодня Володя приснился, он меня так зовет». Я свела к шутке: «Ну он подождет, не спеши...»

В одном из интервью Елизавета Алексеевна несколько иначе вспоминает случай со сном: «...Последние месяцы мы жили на даче в Монине. За это время он мне сказал очень много хороших слов. Как-то пришел утром на кухню и сказал, что ему приснился Володя Высоцкий, который его звал с собой. Я ему ответила: «Володя подождет, Олежек, ему там не скучно...»(60)

Февралем 1981 года помечено стихотворение Олега Даля, которое автор назвал «В. Высоцкому. Брату». Написано оно им там же, в Монине. В отличие от актерского мастерства, Даль был совершенно бездарен в поэзии... Зачем он вообще писал стихи?.. Собственно, Бог с ней, с его графоманией, но посвящать великому поэту, певцу и актеру, «брату» сей нерифмованный бред настоящему и уважающему себя стихотворцу было бы просто западло... Хотя и в этой «поэтической» чуши (в отдельных ее строчках) нет-нет, да и проскакивает искренность и душевная боль «поэта» Даля – боль об ушедшем друге и коллеге...

...Утром первого марта 1981 года Олег Даль направляется из Москвы в Киев – участвовать в кинопробах к фильму «Яблоко на ладони», которую готовился снимать на Киностудии имени Довженко режиссер Николай Рашеев (известный зрителям по снятой им в 70-е и нашумевшей картине «Бумбараш» по мотивам А Гайдара – с Валерием Золотухиным в главной роли).

Прибыв в столицу Украины и побросав вещи в гостинице, Даль спешно направляется в гости к своим старым приятелям братьям Миргородским– Владимиру (журналисту) и Дмитрию (актеру). (Последний когда-то был приятелем В. Высоцкого и у него хватило совести, как-то, читать Владимиру Семеновичу свои «великолепные стихи»...) Без обильных возлияний «на троих» здесь, конечно же, не обошлось Так что в день приезда на кинопробы Олег Иванович, естественно, до гостиницы добраться не сумел и остался ночевать и допивать у Миргородских...

Как свидетельствует один из братьев – Владимир – «Весь вечер вспоминали былое. Так получалось: о чем бы не заводили разговор, Олег возвращал его к теме смерти. Говорил: «Володя Высоцкий зовет меня к себе»... Вспоминали московскую жизнь, вечера и ночи напролет под гитару и песни Высоцкого».

Другой Миргородский, Дмитрий, тоже вспоминал о предсмертном пьяном брюзжании Даля: «Олег, икая, сказал мне: «Митька, я к тебе умирать приехал». Я говорю: «Ну, вот, моя радость! Мы еще будем жить, жить и жить!..» «Нет, я умру». Это же он сказал 25 января жене в Москве. Это был день рождения Высоцкого. Утром Даль проснулся и сказал: «А я скоро уйду. Меня Володька зовет...» Они были духовные друзья. Когда что– то писали – были друг у друга первыми слушателями».

Утром 3 марта, в день своей смерти, опохмелившись, Даль, наконец-то, вспоминает о цели своего визита в Киев. На часах – начало девятого утра. А на 11 на Киностудии назначены пробы! Актер решает (нехотя) покинуть чересчур гостеприимный дом Миргородских и поехать в гостиницу немного отдохнуть перед предстоящей работой...

Прощаясь с братьями, Олег Даль вновь «заводит старую песню»: «Без Володи мне сложно стало жить, никто меня не понимает, а вы – в Киеве...»

И уезжает на такси умирать в гостиницу – повторяя и в нем водителю фразу о «зове Володи». Через три часа имя «Олег Даль» станет Историей-. Последним, кто видел живым актера, был его коллега Леонид Марков, также остановившийся в этой же киевской гостинице и тоже приехавший на пробы в картину Н. Рашеева «Яблоко на ладони». Леонид Васильевич позднее вспоминал: «Олег встретил меня в вестибюле и, улыбаясь, произнес: «Ну, вот... Пошел к себе в номер умирать!..» Я видел, что он прилично «вмазаный» и его слова воспринял как шутку: «Ну, думаю, «умирать» пошел! Ага! Сейчас – завалится и будет дрыхнуть – пьяным мертвецким сном, да еще и храпеть при этом!» На том и расстались...»

Но Даль и не думал шутить... Олег Иванович скончается около полудня 3 марта 1981 года в холодном 232-м номере киевской гостиницы «Советская^– от кровоизлияния в мозг (инсульта). (Неофициальная версия смерти актера гласила, что он попросту захлебнулся собственной блевотиной – во сне...) Владимир Высоцкий, наконец-то, дождался своего друга.. Смерть Даля и особенно – ее обстоятельства многим напомнили гибель другого великого человека – барда Аркадия Северного. Того годом ранее тоже настиг инсульт-привет... О, как же похожи их судьбы и их смерти – Олега Даля и Аркадия Северного!..

По злой иронии судьбы, последний из видевших Даля живым актер Леонид Марков умрет – день в день – ровно через десять лет после смерти своего младшего коллеги – в ночь на 3 марта 1991 года. Его съест рак.. Леонид Васильевич так и не успеет принять участие в голосовании в референдуме о сохранении СССР, состоявшемся 17 марта. Но это уже совсем другая история...

В одном из последних интервью Дмитрий Миргородский вспоминал: «В морг никого не пускали, меня не пустили.

...Он лежал на цементе в своем джинсовом костюме... Не было даже позыва пальцы к горлу поднять...

Приехали Валя Никулин и Лиза забирать Олега (тогда-то она и рассказала мне об этом дне рожденья и о Высоцком)...

Мы проводили его за город... Вообще, это было страшно... Был снег... К нам подошел инспектор ГАИ и спросил, кого провожаем. А потом он остановил весь транспорт до горизонта и включили на полную мощь «Чуть помедленнее, кони...» Высоцкого...Это был какой-то момент, когда поехали мозги...»

Теща поэта Ольга Эйхенбаум 25 июля 1981 года в своем дневнике сделает такую запись, касающуюся своего зятя и его друга: «Умер Олег... И сегодня – годовщина смерти Володи Высоцкого. Такие молодые!»

Нам остается выразить сожаление над словами, написанными Ольгой Борисовной, и развести руками перед собственным бессилием что-либо изменить в этой ситуации...

Вот, пожалуй, и все, что известно о взаимоотношениях Олега Даля и Владимира Высоцкого. В этой главе удалось выяснить, сравнив и сопоставив десятки свидетельств и воспоминаний, рассказывающих о контактах двух поэтов и актеров, самое главное – друзьями они НИКОГДА НЕ БЫЛИ. Слава Богу, незадолго до собственной кончины это удалось понять и вдове Олега Даля Елизавете. В одном из последних интервью она, как на исповеди, изрекла: «Думаю, у Олега НАСТОЯЩИХ ДРУЗЕЙ не было. Хотя одни утверждают, что в последние годы жизни Даль говорил о своей дружбе с Высоцким, Владиславом Дворжецким, другие сами причисляют себя к его друзьям...»

Неутешительный вывод: Олегу Далю, безусловно, конечно же, ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ быть (или, по крайней мере, – считаться) другом Владимира Высоцкого. Но тот был умен, и держал «бедного Олежку» лишь в качестве партнера по застолью, и то – «дежурного», когда рядом никою не оказывалось. (Не пить же одному! Помните, из песни: «Лучше с чертом, чем с самим собой!»?) Но такое случалось крайне редко, оттого они и виделись (встречались) раз в пятилетку... Высоцкий не нуждался, по большому счету, ни в каких услугах Даля, общении и контактах с ним (что тот мог дать ему – не выезжавший дальше Пензы актер, бездарный в стихосложении, капризный неврастеник, приятель-собутыльник?) А потому Владимир Высоцкий никогда не говорил об Олеге публично и не посвящал ему стихов и песен. Жаль, что всего этого так и не понял «мудрый» Даль, до конца грешных дней своих бредивший «другом Володей» и все спешащий к нему...

«Он спешил и успел...»

Безусловно, актером Олег Иванович Даль был великим – с этим никто не спорит. Его потеря для отечественного театра и кинематографа – невосполнима. Кинорежиссер Владимир Мотыль писал: «Все мы теперь понимаем, насколько глубокий след в нашей культуре оставили такие всенародно любимые артисты, как Алейников и Луспекаев, Высоцкий и Даль. Этот след несоизмерим с их прижизненным положением в обществе, когда рядом с ними титулами «народных» величали никому неизвестных ремесленников. Случайно ли, что непосредственная причина безвременной гибели каждого из названных актеров оказывалась, в общем, одна и та же? В ее основе горечь, залитая горькой...

Когда же говорят о гибели Высоцкого и Даля, то вина возлагается только на них – общество оказывается ни при чем...»

Мудрые, смелые и честные слова Владимира Исааковича!

А вот слова об актерах другого известного режиссера – театрального – Натана Исаевича Эфроса (больше известного критикам и театралам как Анатолий Васильевич): «Даль и Высоцкий – самые интересные из актеров, которых я знал. К сожалению, так случилось, что оба рано ушли...»

Смерть навсегда объединила двух знакомых. Да и покоятся они оба на Ваганьковском кладбище... По словам вдовы Олега Ивановича Елизаветы, даже «памятники Олегу и Владимиру Высоцкому были установлены в один день». 12 октября 1985 года...