Текст книги "Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов"

Автор книги: Андрей Передрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц)

Потом Володя вышел из больницы, мы играли в очередь, а потом без всяких объяснений я был снят с этой роли. Прошло время, опять Высоцкий в больнице, опять Любимов уговорил меня играть. И история повторилась. Но когда на поминках Высоцкого ко мне подошел его друг Вадим Туманов и сказал мне «Боря, Володя тебя любил, но что у вас произошло? Он чувствовал какую-то вину перед тобой. Из-за бабы?» – «Нет. Объяснять не буду. Тема закрыта. Раз он мучался, переживал, все, забыто, я его люблю еще больше».

– Но я знаю, что ушли вы после «Мастера и Маргариты» – знаменательного в роковых отношениях романа.

– На роль Воланда Любимов назначил меня, Смехова и Соболева. Я напомнил Любимову историю с Галилеем. И поставил условие, что репетируем по очереди, но перед выпуском спектакля он объявит первый состав. И перед сдачей Любимов сказал, что первый исполнитель Воланда– Хмельницкий. Прошло время, опять же без всяких объяснений, меня сняли с роли. Лучше горькая правда, чем неизвестность. Два года я не играл. И однажды в городе Омске, на гастролях, в присутствии Леонида Филатова и моей сестры Луизы Хмельницкой, одному из исполнителей Воланда был задан вопрос: почему Борис не играет? – «Ты как был Бэмби, так им и остался. Такие роли надо выгрызать зубами и идти по трупам».

Я по трупам не хожу, человек, который идет по трупам, после этого всю жизнь дурно пахнет. И я ушел из театра.

Все заявление об уходе восприняли как мою очередную шутку. Даже Любимов сначала не поверил... Но о Театре на Таганке я всегда вспоминаю с огромной любовью и благодарностью. Я там работал с 64-го года – с самого ее основания. Что говорить, прошло 40 таганковских лет, из них 20 – счастливых. Я понимаю, что седые волосы и знаки отличия на твоем лице остаются не только после страданий и переживаний, но и от любви к делу, которому ты себя посвятил, к театру, к своему учителю Юрию Петровичу, к людям, с которыми ты работал, и к своим близким. Поэтому я объясняюсь вам в любви и поздравляю с нашим юбилеем. Как в спектакле Маяковского «Послушайте» я говорил: у вас на меня никакой злобы не должно быть, но и у меня к вам – тоже.

Вот такая исповедь Бориса Алексеевича...

Накануне гастролей в Израиле, незадолго до своей кончины, актер дал интервью журналистке Полине Ламперт. Перед читателем большой отрывок из него:

«Актерская дружба– крепкая. Она проверяется годами, испытывается соперничеством, кочует со сцены за кулисы и продолжается даже после смерти – память об ушедших друзьях артистическая братия бережно хранит, и не дает нам, зрителям, забыть своих кумиров. Такая дружба привела в Израиль знаменитого Бориса Хмельницкого. В дни, когда мы отмечаем очередную годовщину со дня рождения Владимира Высоцкого, его друг по экрану, по сцене Таганки и просто по жизни приехал в нашу страну для подготовки фестиваля памяти Владимира Семеновича «Я, конечно, вернусь...», который состоится в феврале. Известные артисты, работавшие с Высоцким и близко его знавшие, будут рассказывать о нем в песнях и монологах.

– Борис, давайте начнем разговор с фестиваля. Какие артисты приедут к нам в Израиль?

– Приедут Валерий Золотухин с женой Ириной Линдт, Армен Джигарханян, Анастасия Вертинская, Алика Смехова, Александр Михайлов, Александр Панкратов-Черный, Никита Джигурда...

– Его, кажется, называли преемником Высоцкого – та же мужественная внешность, то же аплуа, и даже голос – хриплый – чем-то похож..

– В одном из своих интервью Владимир Высоцкий сказал: «Я не люблю, когда поют мои песни. Может, кто-то споет лучше меня, но это уже не я...» Поэтому я сам почти никогда не пел песен Володи, хотя у нас было много общих работ. И когда другие исполняют песни Высоцкого, я их просто не воспринимаю. Лучше его не споешь. Но Никита Джигурда в этом году выпустил свой компакт-диск: он написал музыку на стихи Высоцкого, и я считаю, что он очень здорово это сделал. Никита – очень энергичный, очень талантливый и очень яркий человек

– А сам Высоцкий не обижался на тех, кто публично исполнял его вещи?

– В творческих вопросах Володя обижался только на себя. Даже когда с кем-то ругался – скажем, по поводу ролей – он считал виноватым себя. Например, обижался, когда его роли в театре передавали кому-то другому на период болезни. Хотя и понимал, что театр от этого страдать не должен, спектакли должны идти.

– То есть, вы считаете, что роль вместо Володи другой актер мог бы сыграть, а песни его никто другой исполнять не может?

– Роль написал другой автор и поставил другой режиссер. И тут актер – рабочая сила. И если Володя подводил – что было делать? А он подводил, часто был болен... Тут, кстати, не надо путать: дело ведь не в том, что он не умел выпивать – Володя был болен, неизлечимо.

А насчет того, чтобы петь его песни... Вот у меня однажды, еще при жизни Высоцкого, был концерт, и я сказал Володе: «Может, я спою песню из фильма «Стрелы Робин Гуда»? Иду на сцену, выступаю. Полный зал. Пою, а у меня все время за спиной – голос Володи. И он как бы все время мне мешает, не дает нормально петь. На следующее утро встречаюсь с Володей. Он: «Ну, как, спел?» – «Ага, но больше петь эту балладу я не буду. У тебя это лучше получается. А вот читать стихи я буду. Это лучше получается у меня».

– Вы – великолепный артист, замечательный музыкант. Но не кажется ли вам, что ваша жизнь проходила как бы «в тени» Высоцкого?

– Нет, что вы! Я был в порядке, как и он, когда мы вместе работали. Слава Богу, театр у нас был очень популярный, и актеры, все как один, знаменитые: Валера Золотухин, Леня Филатов, Вениамин Смехов, Леня Ярмольник, Алла Демидова, Зина Славина – и никто не был затмеваем другими... Мы все много снимались, ездили с концертами... Это продолжается и по сей день, артисты Таганки – это особая величина.

– Какую Таганку имеете Вы в виду – Любимова или Губенко?

– Того театра, который был, уже нет. Но я не делю артистов на «старых» и «новых». Они все для меня – Таганка...

Я не присутствовал при том скандале, при дележе – я тогда уже ушел из театра. Но, как бы там ни было, кто бы ни был прав или виноват, мой учитель – Любимов, и театр создал он. На учителей и родителей в суд не подают.

– Но Высоцкий был вам ближе всех?

– У меня с Володей были нормальные человеческие отношения. Я его любил и люблю. И он меня, кажется, любил. И даже посвятил мне стих.

Мы много написали вместе, кое-что даже у меня дома. Иногда нам помогала моя сестра Луиза – она замечательный композитор. Бывало, сидит, слушает, потом не выдерживает: «Вот, Володя, у тебя два аккорда. Ну, может, четыре. А если здесь такой взять аккорд? Будет лучше! Возьми тут вторую субдоминанту». Володя говорит: «Чего? Как это?». Она: «Ну, возьми так, так и так..» Он взял: «Как здорово звучит!». Луиза говорит: «Да, это называется вторая субдоминанта». А Володя: «Нет, я не о музыке. Как это красиво звучит – субдоминанта!..»

– Но ведь Высоцкий играл по наитию. Он в первую очередь был Поэтом и Актером – от Бога, а музыкой просто «украшал» свои гениальные тексты. Вы со мной не согласны?

– Есть профессиональные музыканты, а есть исполнители, которые играют непрофессионально – но как!!! Так берет ноты, что видишь – перед тобой великий музыкант! Володя Высоцкий – явление уникальное. В его музыке столько мощи, что мне наплевать, чисто он берет аккорд или нет, и сколько вообще аккордов он знает.

– Вот вы говорите о Высоцком в настоящем времени – для вас он не умер?

– Как нас учили, энергия никуда не исчезает, она переходит из одного состояния в другое. Тем более, душа человека... этого никто не знает, но я думаю, что такая энергетика – вечная.

– Как вы считаете, почему многие актеры так подвержены пьянству?

– Потому что у нас работа такая – экстремальная. Мы все пропускаем через свою нервную систему, через свои эмоции. Актеры живут и умирают на сцене, на съемках – и так ушли Миронов, Вертинский, Шукшин... Высоцкий тоже умирал на сцене, ему уколы делали за кулисами, когда он играл Гамлета. И многие другие играют на пределе – больной, не больной, – нельзя не выйти на сцену, нельзя на сцене показывать свою боль.

В другом интервью Бориса Алексеевича, данном журналу «Шансон-ревю» незадолго до своего ухода из жизни, также содержится немало любопытных историй, поведанных читателям актером, – по большей части музыкальных (что соответствует тематике издания), связанных с именем Владимира Высоцкого.

Читаем:

– Борис, как же ваш голос похож на голос Владимира Высоцкого!

– у меня всегда был этот голос. Я никогда не подражал Володе. Хотя не стыдно быть в чем-то похожим на Володю. У меня такой врожденный тембр, характер голоса. В общем, нас с ним нельзя обвинить в потере ориентации. Не дождетесь!

– Недавно исполнилось 30 лет фильму «Стрелы Робин Гуда», где вы сыграли главную роль...

– Кстати, в этом фильме должен был играть Володя Высоцкий. Но не смог. Он уехал в Париж. И присылал нам в экспедицию свои песни. Напишет песню и пришлет. А потом случилась жуткая история. Сдача фильма. Сидит комиссия Госкино, звучит «Баллада о времени». И один руководитель, очень известный человек, который обожал Володю, вдруг говорит: «Зачем в детском фильме такие сложные баллады Высоцкого?» И вся музыка была вырезана. Режиссеру Сергею Тарасову срочно пришлось обратиться к Раймонду Паулсу, который за неделю написал несколько баллад. Какой для Володи был удар! А уже пошли анонсы, особенно на Запад: в Польшу, Чехословакию, Болгарию. В них было отмечено, что музыку написал Владимир Высоцкий. Потом фильм 17 лет пролежал на полке. Хорошо, что Тарасов сохранил единственную копию. Спустя 17 лет фильм показали уже в изначальном варианте. А сегодня вышел двойной DVD-диск с двумя вариантами: балладами Высоцкого и музыкой Раймонда Паулса. Володя уже не увидел этого на экране. Кстати, фильм был признан лучшим на кинофестивале в Чехословакии...

– Борис, дайте свое определение шансону.

– Шансон – это песня любви. Это объяснение в любви. Городской романс – разным может быть. Там и полублатные песни могут быть, и жанровые песни. А шансон – именно объяснение в любви...

Все великие шансонье были актерами: Шаляпин, Фрэнк Синатра, Ив Монтан, Шарль Азнавур, Серж Гэнсбур, Вертинский, Высоцкий... Меня иногда спрашивают: «Как тебе вот тот певец, который поет песни Володи Высоцкого?» Я отвечаю: «Обаяния нет». У Володи было потрясающее обаяние, он – актер. Или выходит Шарль Азнавур... Шибздик! Но обаяние какое! Актер!.. Или тот же Володя. Ну, какой он супермен?

– Знаете, меня всегда интересовало, как такая шикарная женщина, как Марина Влади, человек другой культуры, избалованная вниманием западных мужчин...

– ...полюбила Высоцкого? Еще как полюбила! Когда он брал гитару – все девушки его были. Хотя у нас компания была не самая слабая• Михалков, Кончаловский, Смирнитский, Ромашин, Золотухин, Визбор... Такой талант. И огромнейшее мужское обаяние. А когда он начинал петь! То, что вы видите на пленке, – совсем другое. А Чарли Чаплин? Всех баб е...! Мягко говоря, влюбил в себя. Лучших. Да масса примеров, когда маленький, неказистый, но талантлив невероятно, и женщины влюбляются. В этом сила мужская.

– Как думаете, Владимира Высоцкого можно назвать шансонье?

– Нет, он не совсем шансонье. Он сам говорил об этом: я не бард, не шансонье, не менестрель. Он хотел, чтобы его признавали как поэта. Володя – поэт. Человек, поющий стихи. При жизни его признали поэтом только Белла Ахмадулина и Иосиф Бродский. Гитара ему помогала выразить текст через музыку. Бродский даже говорил: «Там музыка хорошая. Но мне иногда это мешает – настолько великая поэзия». Но Шнитке однажды сказал, что придет время, и мы будем изучать Высоцкого не только как поэта, артиста, но и как великого музыканта. Там такие навороты! Он пел согласные звуки! А знал-то всего четыре аккорда, ну, пять. Как-то сидим у меня дома, телевизор смотрим. Володя начинает играть. Я говорю: «Слушай, Володь, возьми здесь вторую сублиминанту». – «Чего??» Я беру аккорд. Он: «Красиво. Знаешь, не только аккорд красивый, но и слово такое красивое – вторая сублиминанта!» Фальшиво играл. Но как! Если сядет за рояль, то одним пальцем сыграет мелодию так, как иногда профессионал не сыграет. А все потому, что чувствовал музыку! Однажды он пел, а я записывал ноты и повторял на фоно. «Нет, что– то не то. Ну-ка, еще спой, вот это место». Поет. Я записываю. Опять не то. И так и не смог записать. Он каждый раз по-новому пел. Все время какие-то нюансы. Там две четверти, там – шесть восьмых, то через два такта ритм вальса... И вопреки всяким законам музыки. «Я в этом ничего не понимаю... Пою и пою», – говорил Володя. А сейчас слушаешь – такие там музыкальные выкрутасы, потрясающие совершенно.

– Как Высоцкий реагировал на то, когда кто-то пел его песни?

– Сам Володя не любил, когда пели его вещи: «Может быть, они поют лучше, чем я, но это уже не я». Скажу больше, они это делали намного хуже. Помню, как-то я говорю: «Слушай, можно я спою на концерте что-нибудь из кинофильма «Робин Гуд»? Все-таки я играл там». Ради Бога. Во время выступления я сажусь за фоно, начинаю петь и у меня мурашки по коже буквально забегали. Я еле заканчиваю песню. Я понимаю, что намного хуже это делаю! Но зал аплодирует. Прихожу в театр на следующий день. Он говорит: «Ну, спел?» Я ему: «Пошел ты на... Сам пой».(4)

Весьма красноречивый отрывок, абсолютно не требующий комментариев! Борис Алексеевич все, как говорится, «разложил по полочкам», доходчиво и ясно объяснил и прокомментировал!

...«У попа была собака. Оба умерли от рака», – написал когда-то в поэме «Монтаж» любимый и упоминаемый Борисом Хмельницким русский поэт Иосиф Александрович Бродский. От этой же болезни – рака простаты четвертой степени – скончался 17 февраля 2007 года на больничной койке и сам актер.

Нелепая смерть в своей постели... Точно так же умер двадцатью годами ранее Тарковский Андрей Арсеньевич. Наверное, он был кумиром Бориса Алексеевича, раз уж Хмель взял с него пример. По моему глубокому убеждению, настоящий мужчина должен умирать (а лучше – погибать!) в перестрелке, автоаварии, пьяной драке, наконец... Но не в постели, уж, – точно! Ну, это так, маленькое отступление от темы...

Автору доводилось неоднократно встречаться и общаться с этим мечтательным человеком и актером. Самый последний раз – зимой 1999 года, в столице Кубани. Борис Алексеевич прилетал в наш город лишь на несколько часов – поучаствовать в качестве члена (жюри, разумеется) в финале конкурса «Мисс Краснодар-99». Прибыть познакомиться с его участницами и оценить их красоту обаятельный бонвиван Хмельницкий просто не мог отказаться! Ведь известно давно и всем: самые красивые девушки в мире живут именно в нашем городе! Убеждаюсь в этом каждый день!..

Уже тогда заметно – смертельно больной, весь мокрый, актер белым медведем возлежал на плюшевом диванчике в гримерке театра, в котором походило шоу красоток, и куда– то улыбался... Наш разговор был недолгим – мне толком не удалось даже расспросить актера о его друге, Владимире Высоцком... Таким Борис Хмельницкий и запечатлелся навсегда в моей памяти – в костюме-тройке, большой, жаркий, хриплый и непонятно кому дарящий свою улыбку...

В молодости актер Хмельницкий был недолго женат на одной из дочерей маэстро Александра Николаевича Вертинского Марианне. В этом браке у него родилась дочь – Дарья Борисовна Хмельницкая, в которой отец души не чаял...

Даша тоже очень любила отца, продолжает его помнить и говорит о нем всегда много, с пиететом и большой любовью. Примером тому – отрывок из большого интервью дочери актера корреспонденту газеты «Московский комсомолец»:

– ...Мне кажется, что папа – счастливый человек. Он прожил очень яркую жизнь. Как его вообще взяли в Щукинское училище? Он три года не мог поступить! Помог Вольф Мессинг, который дружил с папиными родителями и был сильно увлечен моей бабушкой. Мессинг сказал: «Боречка, позвони, когда пойдешь на прослушивание». Но папа не успел, его вызвали раньше, а когда позвонил, услышал: «Боречка, я все знаю». Тут вышли члены комиссии и объявили, что Борис Хмельницкий принят.

У него был такой диапазон характерных ролей в театре: от трагического до комедийного персонажа. И это благодаря Любимову! Папа работал в той Таганке, строил театр – сегодня такого уже нет. Тогда все они: учитель и ученики – были вне времени и немножко диссиденты.

...Однажды на репетиции он так заикался, что не смог произнести текст, и сказал: «Юрий Петрович, я не знаю, как буду играть!» – «Борь, мне вообще это сейчас не интересно. Ты лучше подумай, как сыграть первую сцену», – ответил Любимов. И папа прекрасно сыграл спектакль.

– Из-за роли Галилея у Бориса Хмельницкого сложилась непростая ситуация с Владимиром Высоцким. Как это было?

– Высоцкий репетировал Галилея, потом у Володи произошел срыв, и Любимов поставил папу. Сыграли несколько спектаклей. Обычно в таких случаях актеров ставят в очередь играть, но Володя, когда пришел в себя, сказал Юрию Петровичу: «Я прошу, чтобы это была только моя роль». Папу это травмировало, но он понял. Он простил Володю очень быстро. Володя потом отдельно просил прощения незадолго до своей смерти.

– Они были друзьями?

– Папа никогда не рассказывал, в отличие от многих, что он друг Высоцкого. Он говорил: «Мы были хорошими знакомыми». Папа имел редкое качество для творческого человека: он никогда не завидовал другим людям и мог по-настоящему восхищаться чужим талантом. Он ценил и уважал Володю. Очень переживал, что Высоцкого стали забывать. Ион с Валерием Павловичем Янкловичем поставили памятник у Петровских ворот. Туда стали приходить люди и начались открытые вечера памяти в день смерти Владимира Семеновича. И потом уже Никита Высоцкий придумал «Свою колею». Папа считал, что люди должны помнить. Значит, Петрович в них что-то заложил...

Небезынтересные воспоминания и рассуждения Дарьи Борисовны... Только почему милая барышня на всю страну называет Владимира Высоцкого «Володей», а Юрия Любимова – «Петровичем»?..

И – последнее: о наркодилере Янкловиче. Этому теперь только и остается – замаливать грехи перед Господом Богом да ставить памятники поэту, угробленному им и К°...

ВАЛЕРИЙ ЗОЛОТУХИН

...2011 год стал одним из переломных в творческой, да и личной жизни Валерия Сергеевича Золотухина.

В июне он отметил юбилей – 70-й день рождения, а через месяц актер получил большую должность – был назначен и утвержден на место главного режиссера Московского театра драмы и комедии на Таганке...

На этом ответственном посту Золотухин сменил Юрия Любимова, фактического основателя и хозяина современной Таганки, простоявшего у руля театра почти полвека – с 1964 года.

Не станем вдаваться в подробности старого и вялотекущего конфликта прежнего главрежа и труппы знаменитого театра – там не все ясно и понятно даже самим его участникам: у каждого – своя правда, как это всегда бывает, свои доводы и аргументы pro et contra.

Поговорим о Валерии Сергеевиче как актере театра и кино и человеке, которого Владимир Высоцкий, заполняя в 1970 году анкету, назвал «своим лучшим другом», написав его инициалы в графе «Кто твой друг?»

«Мы с Володей были друзьями, хотя злопыхатели по сей день пытаются обвинить меня в том, что я якобы примазывался к его славе... В анкете на вопрос «Кто ваш друг?» Высоцкий ответил: «Валерий Золотухин». – «Отличительные черты вашего друга?» – «Мудрость, ненавязчивость». Что тут комментировать? Володю окружало огромное число приятелей, но присвоив звание друга публично, он не только возложил на меня огромную ответственность, но и восстановил против меня многих людей. Володины сыновья Никита и Аркадий тоже называют меня в интервью другом отца..»

...Алтайский деревенский паренек, до 15 лет еле-еле волочивший ноги и передвигавшийся с гармошкой наперевес на костылях из-за редкой болезни – туберкулеза костей, с детства знал множество народных песен И по возможности – всюду их пел, в том числе и по вагонам – так Валера зарабатывал себе в детстве и юности на пропитание... Ведь рос он в семье большой и бедной... Таким был путь в артисты Валерия Сергеевича Золотухина.

Надежда и желание прославиться и стать знаменитым никогда не покидали ум и сердце юноши. Он решает учиться на актера и ехать поступать в театральное училище за тысячи километров от дома – в Москву. Перед этим усилием воли, через боль, научившись ходить и избавившись от костылей, с которыми у него не было бы ни малейшего шанса «стать большим артистом»...

Болезнь в Москве чудесным образом отступила – таких счастливых моментов, подобных самоизлечению, в жизни актера будет еще немало. Видно, очень велико было желание Валеры посвятить себя и свою жизнь актерскому искусству! А может – Судьба, в которую так верит Валерий Сергеевич...

...Незадолго до поездки в Москву Золотухин в Барнауле посетил цирковое представление. Особенно произвел на него впечатление факир и маг, творивший на арене чудеса и занимавшийся волшебством. По окончании представления Валера направился за кулисы – выразить свое восхищение артисту, пленившему своим выступлением зрителей. Цирковой маг, вероятно, за годы своей артистической карьеры действительно овладевший магией, выслушав юношу, сказал ему: «Я верю в тебя! Твоя известность будет гораздо больше моей!» Будущий артист выскочил на костылях из помещения цирка, воодушевленный предсказаниями и напутствием артиста...

В итоге – так все и случилось. Единственное, о чем сожалеет Валерий Сергеевич, – на радостях от услышанного и от последующего волнения он не узнал, не спросил имени у этого мага и факира! Позднее Золотухин даже пытался разыскать его, но все попытки сделать это оставались тщетными...

Без протекции поступив в престижный ГИТИС и с успехом окончив его, Валерий Золотухин, уже – дипломированный актер, занялся поиском Своего театра. Стартовой площадки, откуда начнется его восхождение к Славе и Известности.

И вновь – Судьба! Только что Юрий Любимов возглавил Театр на Таганке и набирает труппу. Требуются молодые амбициозные гении! 1964 год! 23-летний Валера Золотухин – как раз из таких! Принят!

В интервью актер вспомнил о том времени...

– «Таганка» стала вашей судьбой. Как это случилось?

– Да так и случилось. Во-первых, я женился на 5-м курсе на Нине Шацкой, а ее в «Моссовет» не взяли, значит, и мне туда не надо. Во-вторых, я увидел спектакль Юрия Любимова «Добрый человек из Сезуана». После него я метался по Театру на Таганке как больной, как раненый олень. Я был готов хоть на полу сидеть, хоть без слов играть – но лишь бы в этом театре. Видать, судьба.

– Вы верите в нее?

– К сожалению, верю, и не спрашивайте почему. И в судьбоносные встречи тоже верю. У меня в кино первая встреча с Высоцким. В картине «Интервенция» это случилось. И в Театре на Таганке (опять мурашки бегут по телу) мы почти одновременно пришли. Я чуть раньше, но тут же сошлись в одном спектакле – «Герой нашего времени». Я играл Грушницкого, а он драгунского капитана. Николай Николаевич Губенко играл Печорина. И мы с ним уже тогда стрелялись...

Итак, знакомство Валерия Золотухина с Владимиром Высоцким состоялось на Таганке осенью 1964 года. Они быстро подружились – возможно, что общая тяга и любовь к пению сыграли в этом немалую роль. За 15 лет работы в театре они будут заняты вместе не в одном спектакле, даже параллельно репетировали роль Гамлета (подробный рассказ об этом еще впереди).

В свое время отношения Золотухина и Высоцкого были притчей во языцех. Их яркий тандем являл собой нечто большее, чем приятельство, товарищество и даже крепкая мужская дружба. Это тот самый случай, который принято называть «родством душ». И видимо, с годами оно проявляется все сильнее.

«Чем была для меня эта дружба, понимаешь только с годами. Сейчас я с ним, Высоцким Владимиром Семеновичем, практически ни на один день не расстаюсь», – говорит Валерий Сергеевич.

Владимир Высоцкий «сосватал» Золотухина в кино – первой картиной, в которой снялся Валерий, стал фильм «Интервенция» режиссера Геннадия Полоки (1967) Владимир Семенович сыграл в нем главную роль. На роль жандарма, сыгранную Валерием, Полока собирался пригласить сниматься друга Высоцкого, актера Всеволода Абдулова. Но поэт настоял именно на кандидатуре своего коллеги по театру. Своего нового друга...

Слово «друг» в контексте написанного выше – не просто удачная метафора, а действительно правоприменимое к персоне Валерия Сергеевича значение по отношению к Владимиру Высоцкому (но ограниченное количество времени – до середины 70-х годов). Их взаимоотношения, из приятельских и профессиональных, за короткое время окрепли и переросли в дружеские. Молодые актеры стали общаться не только в стенах театра, но и вне их. Они были свидетелями некоторых ярких эпизодов из личной жизни друг друга, бытовых моментов в биографиях... В отличие от своего друга Володи, Валера фиксировал все происходящее вокруг в дневниках, привычку вести которые у него появилась еще в ранней юности...

А пока в благодарность за то, что Высоцкий пробил ему дорогу в кинематограф, Золотухин делает обратный жест: советует знакомому кинорежиссеру взять друга в новую картину...

– Ваш совместный фильм «Хозяин тайги». Это вы посоветовали режиссеру Владимиру Назарову взять Высоцкого в фильм?

– Такое было. Во время съемок «Интервенции» мы дали друг другу клятву, ну буквально как Огарев с Герценом, что друг без друга не будем сниматься. Поклялись на знаменитой одесской лестнице. Ведь в «Интервенцию» Володя меня притащил, а в «Хозяина тайги» – я его.

Кстати, обещание это друзья сдержали: вместе актеры снялись в пяти картинах: «Интервенция» (1968 г.), «Хозяин тайги» (1969), «Единственная...» (1974), «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1975) и «Маленькие трагедии» (1980)

Напомним читателю: в картине В. Назарова Высоцкому досталась роль уголовника-рецидивиста по кличке Рябой, а Золотухин сыграл в ней участкового милиционера.

С этим фильмом связано множество историй и курьезных случаев, произошедших с актерами в период, пока создавалась картина...

Стремительно набиравший популярность прежде всего как автор-исполнитель Владимир Высоцкий стал невольным виновником паломничества окрестных жителей в село Выезжий Лог, где проходили съемки...

Впрочем, предоставим слово Валерию Золотухину: «Итак, 1968 год. Лето. Съемки фильма «Хозяин тайги». Сибирь, Красноярский край, Манский район, село Выезжий Лог. Говорят, когда-то здесь кроваво проходил Колчак Мы жили на постое у хозяйки Анны Филипповны в пустом брошенном доме ее сына, который оставил все хозяйство матери на продажу и уехал жить в город, как многие из нас.

«Мосфильм» определил нам две раскладушки с принадлежностями; на осиротевшей железной кровати, которую мы для уютности глаза заправили байковым одеялом, всегда лежала гитара, когда не была в деле. И в этом позаброшенном жилье без занавесок на окнах висела почему-то огромная электрическая лампа в пятьсот, однако, свечей. Кем и для кого она была забыта и кому предназначалась светить? Владимир потом говорил, что эту лампу выделил нам мосфильмовский фотограф. Я не помню, значит, фотограф выделил ее ему. Работал он по ночам. Днем снимался. Иногда он меня будил, чтобы радостью удачной строки мне радость доставить. Удачных строк было довольно, так что мне в этой компании ночевать было весело.

А в окна глядели люди – жители Сибири. Постарше поодаль стояли, покуривая и поплевывая семечками, помоложе лежали в бурьяне, может, даже не дыша; они видели живого Высоцкого, они успевали поглядеть, как он работает. А я спал, мне надоело гонять их, а занавески сделать было не из чего. Милицейскую форму я не снимал, чтобы она стала моей второй шкурой для роли, а жители села думали, что я его охранник

Я не шучу, это понятно, в 1968 году моя физиономия была совсем никому не знакома. И ребятишки постарше (а с ними и взрослые, самим-то вроде неловко), когда видели, что мы днем дома, приходили и просили меня как сторожа «показать живого Высоцкого вблизи». И я показывал. Вызывал Владимира, шутил, дескать, «выйди, сынку, покажись своему народу». Раз пришли, второй, третий и повадились – «вблизи поглядеть на живого...» И я вежливо и культурно, часто, разумеется, обманно выманивал Володю на крыльцо, пусть, думаю, народ глядит, когда еще увидит. А потом, думаю (ух, голова!), а чего ради я его за так показываю, когда можно за что-нибудь?

Другой раз, когда «ходоки» пришли, я говорю: «Несите, ребята, молока ему, тогда покажу». Молока наносили, батюшки!.. Не за один сеанс, конечно. Я стал сливки снимать, сметану организовывал, излишки в подполье спускал или коллегам относил, творог отбрасывать научился, чуть было масло сбивать не приноровился, но тут Владимир Семенович пресек мое хозяйское усердие. «Кончай, – говорит, – Золотухин, молочную ферму разводить. Заставил весь дом горшками, не пройдешь... Куда нам столько? Вези на базар в выходной день». Он-то не знал, что я им приторговываю помаленьку. И тут я подумал, а не дешевлю ли я с молоком-то?.. А не брать ли за него чего... покрепче? Самогон, к примеру... Мне ведь бабки не продавали, я ведь милицейскую форму-то не снимал ни днем, ни ночью. Ну, на самогон-то я, конечно, деньги сам давал, лишь бы нашли-принесли, что они и делали охотно, лишь бы поглядеть на живого.

«Прости ты меня, Владимир Семенович^ грешен был, грешен и остался, винюсь, каюсь... Но сколько бы и чего кому теперь сам ни дал, чтоб на тебя на живого одним глазком взглящтъ... Ну да свидимся, куда денемся, теперь уже, конечно, там, где всем места хватит, где аншлагов не бывает, как на твоих спектаклях бывало...»

Фильм «Хозяин тайги» оказался музыкальным: Владимир Высоцкий написал и предложил в картину несколько песен. В итоге, в окончательный ее монтаж вошли две – «Дом хрустальный» и «Песня сплавщика», больше известная своим названием как «На реке ль, на озере...». Если первую в картине Владимир Высоцкий исполнил сам – по сюжету, развлекая женщин после трудодня, то вторую песню уже дуэтом пели уголовник Рябой и участковый Сережкин, то есть Владимир и Валерий, будучи в шкуре своих персонажей. Золотухин в «Хозяине тайги» под гармонь исполнил еще и песню «Ой, мороз, мороз!»

В период съемок в картине Владимира Высоцкого частенько наведывала Муза: летом 1968 года в Красноярском крае им написано несколько песен, в том числе – ставших широко известными и, как сейчас принято говорить, – культовыми: «Охоту на волков» и «Баньку по-белому». Последняя песня рождалась на глазах у Валерия Золотухина и в короткое время стала очень популярной в среде поклонников песенного творчества поэта.