Текст книги "Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов"

Автор книги: Андрей Передрий

ГЕННАДИЙ ПОЛОКА

Недавно отметившего 80-й день рождения известного кинорежиссера, снявшего культовый фильм о беспризорниках «Республика ШКИД», Геннадия Ивановича Полоку можно смело назвать одним из настоящих друзей Владимира Высоцкого.

Их долгие годы связывали прочные творческие и личные отношения.

Хвала Геннадию Полоке: никогда, будь то в интервью или выступая на творческих вечерах, он не кичится своей дружбой и тесным общением с Высоцким. А если и приходится отвечать на вопросы о поэте (куда ж без них?), то режиссер всегда говорит о друге сдержанно и с достоинством.

А между тем ему есть что вспомнить и о чем рассказать!

Знакомы они с конца 50-х. В 1967 году Владимир Высоцкий снялся в фильме Геннадия Полоки «Интервенция», сыграв в нем главную роль У картины случилась «счастливая» судьба: он лег на полку аж на целых 20 лет, придя к зрителю лишь на заре перестройки, в 1987 году.

Кроме этого, поэт по просьбе режиссера писал песни в другую его режиссерскую работу – фильм «Одиножды один». На экраны он вышел уже после смерти Владимира Семеновича...

Опьтным режиссерским взглядом Геннадий Иванович сразу разглядел в Высоцком актерский талант: «Он был фантастический артист! Помимо темперамента он обладал способностью полностью трансформироваться до неузнаваемости...»

О том же Полока говорил в более позднем интервью: «Я готов утверждать где угодно, что актер он первоклассный. И особенно это заметно, когда его смотрят иностранцы, у которых нет «шлейфа» нашего восприятия. У нас все-таки есть «шлейф» Высоцкого – его песен, его личности. Поляки видели его в «Гамлете». Они, конечно, тоже слышали его записи, но их восприятие нельзя сравнить с нашим. Там есть блестящие Гамлеты, но Высоцкого они вынесли на руках. Он играл отважно, с напором и трагизмом»

В полном восторге Геннадий Полока и от поэтического, песенного и исполнительского талантов Владимира Высоцкого: «Для Окуджавы песни являются одной из сторон его творчества, и, может быть, не самой главной. У него ведь есть и чистые стихи, и замечательные романы. Поэтому исполнение песен Булатом обаятельно тем, что оно непрофессионально. Можно сказать так– стихи – высочайшего уровня, а пение – любительское. У Окуджавы главное – это стихи, а не исполнение. А у Высоцкого каждый компонент – на самом высоком уровне... И стихи, и пение, и даже динамика. И в этом смысле Володя – явление уникальное».

Были знакомы и общались друзья не только на творческой ниве, но и часто проводили время в компаниях и застольях. Эта сторона их уже не творческой, а личной жизни тоже добавляет штрихи в их биографии.

По утверждению журналиста Валерия Перевозчикова, в архиве Геннадия Ивановича Полоки хранится большой – очень большой – текст его воспоминаний о Владимире Высоцком.

А вся досада в том, что воспоминания эти пока не опубликованы. Бесспорно, в них мы найдем много нового, неожиданного и интересного о Поэте, Певце и Актере.

Пока же – соберем воедино высказывания Полоки о своем друге, из, прямо скажем, немногочисленных интервью и выступлений Геннадия Ивановича.

Эти «жемчужины» воспоминаний режиссера о Владимире Высоцком разрознены, и рассеяны во времени и пространстве, и тем ценнее увидеть их собранными воедино...

«Впервые я увидел Володю Высоцкого осенью 1958 года. После окончания ВГИКа я работал у кинорежиссера Бориса Барнета. Однажды к нам в группу пришли пробоваться старшекурсники Школы-студии МХАТ. Все мы сразу же обратили внимание на высокого могучего парня с густой гривой курчавых волос и громким голосом – это был Епифанцев, еще студентом сыгравший Фому Гордеева в фильме Марка Донского. Однако Барнета заинтересовал другой студент. Невысокий, щупловатый, он держался особняком от своих нарочито шумных товарищей, изо всех сил старавшихся понравиться Барнету. Это был Высоцкий. За его внешней флегматичностью ощущалась скрытая энергия. «Кажется, нам повезло, – шепнул мне Барнет, —• вот кого надо снимать!» Но разочарованные ассистенты принялись горячо отговаривать Бориса Васильевича, всей группой навалились на него, и в конце концов они преуспели...

И еще в одном фильме мы задумали предложить Высоцкому главную роль. Но встретили мощное сопротивление администрации. Все его противники прежде всего вспоминали песню «На Большом Каретном», чтобы доказать, что ее автор никак не может играть положительного героя. Несмотря на возражения, мы сделали прекрасные пробы. Но дальше разразились события, которые часто происходили, когда дело касалось Высоцкого. Художественный совет во главе с артистами Санаевым и Глузским решил, что немца играть он может, а «хорошего человека не трогайте». Баскаков обещал утвердить его на роль, но мы знали, что через голову худсовета сделать это будет невозможно. «Это вторая твоя картина, которую я проваливаю, – сказал Высоцкий. – Исполнителя я тебе найду».

И он познакомил меня с Георгием Юматовым. И все время ему помогал. Научил его плясать. Научил его петь. По предложению Высоцкого в картине появился и молодой Золотухин.

Пробовался Высоцкий на роль Пугачева в фильме А. Салтыкова (сценарист Э. Володарский). Кандидатов было много. Выбирали по портрету. Пригласили консультанта, историка. Он посмотрел портреты – их было пятнадцать – и сказал: «Я не знаю, кто из них должен сыграть Пугачева, но этот ни в коем случае, это – боярин», И показал на Матвеева (сыграл Пугачева именно он, Матвеев).

Пробовался Высоцкий и на роль Кощея Бессмертного в фильме «Иван да Марья», но не был утвержден. Можно сказать и другие подобные случаи.

Однажды Григорий Козинцев настоял на худсовете, чтобы Высоцкий получил роль в моей картине «Интервенция», хотя она легла на полку, а меня наказали за то, что снимал не так, как надо. Высоцкий сидел на всех съемках, сочинял мелодии, подбирал гармонии, участвовал в определении состава и прочее. Кажется, он напевал «Закачался нечаянно пол». Я понял тогда, – что он – дитя городского фольклора. Чудо природы! Он мог бы гораздо смелее работать, если бы режиссеры не боялись его предложений. Плясал он великолепно, плясал, как Бог. Мог бы стать суперзвездой».

Из интервью Геннадия Полоки газете «Московский комсомолец»:

«МК»: «Ваш фильм «Интервенция» долго лежал на полке. Говорят, главное, что не устраивало чиновников, – присутствие актера Высоцкого».

Г. П.: «Не только. Я сделал из темы революции балаган. А с актерами мы были одной семьей. Ну, например, снималась сцена, в которой Высоцкий не занят. И если у него не было спектакля в тот день, он специально приезжал на площадку, сидел и смотрел. Советовал. Получается, фильм – это наш общий продукт, и мы участвовали в нем все: и Золотухин, и Высоцкий, и Копелян. Это была одна компания, труппа, ансамбль. У меня когда на площадке собираются все актеры – это счастье».

«МК»: «Но Высоцкий все же был непростым человеком. Вам удалось с ним подружиться?»

Г. П.: «Говорят, мол, алкоголиком был. Но послушайте, что такое алкоголизм Высоцкого? У него случались запои, срывы болезненные. Но, вы знаете, это свойственно творческим натурам. А потом наши отношения и после съемок продолжились. Вот мне нужно было «спрятаться» – навязывали опять какую-то пионерскую картину, – и он меня устроил в больницу, в которой не раз лежал. В этой больнице был такой невропатолог Балаян, который попросту прятал нас. Потом я жил у Володи какое-то время, когда оказался бездомным. У меня ведь после каждой картины были неприятности, каждый мой фильм, который даже выходил, был более или менее пострадавшим».

«В 1974 году в мою картину «Одиножды один» на роль мужа дочери героя, который неожиданно продолжил судьбу Вани Каретникова, пробовался Володя Высоцкий. Специально для фильма он написал грандиозные частушки, песни. Но потом Высоцкого снимать запретили. А его роль сыграл Коля Караченцов – кстати, именно с моим фильмом «Одиножды один» он дебютировал в кино. Так что Коля стал зятем полотера вместо запрещенного Высоцкого».

«Однажды, во время съемок картины «Одиножды один», ко мне подошел Алексей Петрович Нагорный, один из авторов фильма, полковник госбезопасности, в прошлом – летчик, разведчик, человек-легенда. Он сказал, что со мной хочет познакомиться Галина Брежнева, как с режиссером, надо думать, так ей нравились мои фильмы.

Мы встретились, сходили в ресторан. Угощал Алексей Петрович. У нас не было интимных отношений. Галина была богемной женщиной. Она вошла в нашу компанию. Помню, собрались на квартире одного художника. Пришли Люся Гурченко, Олег Ефремов с Настей Вертинской, Жора Юматов, Володя Высоцкий. Володя много пел. Пришла Галина, с ней ее родственница Наташа. В результате я нашел Наташе жениха... Олега Видова. Он тут же женился – и все проблемы были решены: стали выпускать за границу, утверждать на роли».

«В последний раз я слышал его голос 18 июля 1980 года. Он позвонил мне утром перед спектаклем. Написал песню для нашей новой картины «Призвание». Сказал, что роль сыграть не сумеет, пусть Иван Бортник ее сыграет. Напел мне песню, но сказал, что нужно ее исполнить под ударные инструменты и под две гитары. Он часто писал для моих картин песни...»

Писатель Борис Соколов пишет о песне «Гимн бузовиков» в своей книге о поэте подробнее: «Вот последнее стихотворение Высоцкого, которое должно было стать песней к фильму его давнего друга, режиссера Геннадия Полоки, «Наше призвание», где он собирался играть одну из главных ролей – секретаря комячейки Сыровегина, по словам Полоки, «этакого партийного работника с гитарой». 19 июля (режиссер утверждает, что 18-го. – А Я.) Высоцкий позвонил Полоке и пропел свою последнюю песню:

 
Из класса в класс мы вверх пойдем, как по ступеням,
И самым главным будет здесь рабочий класс,
И первым долгом, мы, естественно, отменим
Эксплуатацию учениками нас!
Да здравствует новая школа!
Учитель уронит, а ты подними!
Здесь дети обоего пола
Огромными станут людьми!
Мы строим школу, чтобы грызть науку дерзко,
Мы все разрушим изнутри и оживим,
Мы серость выбелим и выскоблим до блеска,
Все теневое мы перекроем световым!
Так взрасти же нам школу, строитель, —
Для душ наших детских теплицу, парник, —
Где учатся – все, где учитель —
Сам в чем-то еще ученик!
 

В этой песне отразилась определенная ирония Высоцкого по отношению к советским экспериментам 20-х годов, в том числе и в сфере школьного образования. В этом он вполне совпадал с режиссером фильма, одним из основоположников иронического жанра в советском кино. Отсюда – слова насчет отмены эксплуатации учителями учеников. Кстати сказать, этот лозунг не выдуман Высоцким. В конце 20-х годов на полном серьезе проводились лозунги о равенстве педагогов и школьников и были отменены традиционные уроки, поскольку они, дескать, позволяли первым диктовать свою волю вторым. Но вот об учителе, который «сам в чем-то еще уче

ник» – глубоко автобиографичны. Высоцкий, с одной стороны, ощущал себя учителем-пророком, а с другой стороны, – все время сомневался как в масштабе своего таланта, так и в том, правильно ли его воспринимают читатели, слушатели и зрители. Можно сказать, что он не только воспитывал аудиторию, но и учился у нее».

В тот же день, утром 18 июля 1980 года, Владимир Высоцкий узнал от зашедшего к нему домой приятеля, сценариста Игоря Шевцова неприятное известие, касающееся Геннадия Полоки...

Вот отрывок из разговора приятелей (по запискам Шевцова): «Высоцкий хвалился, что сделал две песни для картины, которую снимает Гена Полока, а потом вдруг сказал:

– Я откажусь у него сниматься.

– С чего?

– Не нужно мне.

– Не отказывайся, у Полоки тяжелое положение – недавно умерла мать...

– Я знаю.

– Он давно не снимал, ему обязательно надо выкарабкаться, а ты его отказом – топишь.

Он помрачнел, сказал:

– Да? Ладно, посмотрим.

Так мы пили чай на кухне, болтали».

Вот такие воспоминания остались у талантливого кинорежиссера Геннадия Полоки о своем друге Владимире Высоцком. И приятелей Геннадия Ивановича о его друге.

Нам же остается с нетерпением ждать публикации текста режиссерских воспоминаний о поэте. Повторимся: наверняка мы узнаем, ознакомившись с ними, много нового и интересного из творческой и личной жизни Высоцкого и людей, его окружавших. Но как долго ждать?..

ГЕННАДИЙ ХАЗАНОВ

...В 1994 году газета «Коммерсантъ-Daily» опубликовала биографическую анкету Хазанова. В графе «Национальность» значилось «осетин». В следующем номере журналисты популярной в 90-е газеты дали опровержение своей публикации и написали, что предыдущая информация – ошибка: Геннадий Викторович – еврей по национальности. И носит фамилию матери...

К чему эта информация? Читатель поймет все, прочитав главу. А пока познакомимся с основными вехами биографии артиста.

Геннадий Викторович Хазанов, популярный в 70-90-е годы артист эстрады, выступавший в разговорном жанре: монологи, пародии, моноспектакли, родился 1 декабря 1945 года в еврейской семье, которая распалась вскоре после его рождения. О своем отце – Викторе Григорьевиче Лукачере, инженере в области радиосвязи и звукозаписи – он узнал лишь, будучи взрослым. Как оказалось, он жил с отцом в одном доме на улице Димитрова. Имеет сестру и двух братьев (по отцу). Мать – инженер Ираида Моисеевна Хазанова (1913—1999) происходила из города Сковородино Амурской области, куда ее мать и отец были высланы соответственно из Бессарабской и Черниговской губерний за участие в революционной деятельности.

Своим учителем Геннадий Хазанов считал Аркадия Райкина, который еще с детства своим творчеством оказал большое влияние на будущего артиста. С 1962 года Геннадий Хазанов пытался поступить в театральные ВУЗы Москвы, включая Щукинское училище, но провалился на экзаменах и оказался студентом Московского инженерно-строительного института (МИСИ) им. Куйбышева. Там он начал участвовать в студенческой самодеятельности. Участник институтской команды КВН в 1960-х. Кстати, в МИСИ и родился первый персонаж Хазанова – «студент кулинарного техникума».

В 1965 году Геннадия Хазанова приняли в Государственное училище циркового и эстрадного искусства (педагог Надежда Слонова). С 1967 года начал выступать на большой эстраде.

По окончании института в 1969 году Хазанов проработал конферансье в оркестре Леонида Утесова, что было хорошей школой. В 1971 году перешел в Москонцерт. Хазанов перепробовал множество жанров – от пародии (среди объектов пародий – Луи де Фюнес, Лев Лещенко, Николай Озеров, Борис Брунов, Игорь Ильинский, Роман Карцев и Виктор Ильченко, Сергей Капица, Аркадий Райкин, Арутюн Акопян и другие) до клоунады, но, в итоге, нашел себя как артиста разговорного жанра – эстрадной репризы.

В 1975 году к Хазанову приходит всесоюзный успех: по телевидению показывают в исполнении миниатюру Аркадия Хайта «Студент кулинарного техникума». Через год слава Хазанова столь велика, что без его участия не проходит ни один эстрадный концерт, в том числе и правительственный. Его часто показывают по телевидению, включают в состав делегаций артистов, гастролирующих за рубежом. По слухам, сам Л. И. Брежнев млеет от его монологов и пародий...

В подавляющем большинстве это – удачные и добрые пародии, и никто из пародируемых на них не обижается. Однако были и исключения... Так произошло, в частности, с Владимиром Высоцким.

В 1978-м Хазанов выпустил спектакль «Мелочи жизни» с участием балета Московского театра эстрады (автор А Хайт, режиссер Б. Левинсон, композитор В. Добрынин, художники Э. Стенберг и М. Барт). Представление имело огромный успех. Второе отделение спектакля целиком состояло из пародий на Аллу Пугачеву, Булата Окуджаву и других известных людей, исполнявшихся как бы от имени различных персонажей– Буратино, Мальвины, Карабаса-Барабаса и других из повести-сказки Алексея Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Владимиру Высоцкому досталась «роль» Черепахи Тортиллы.

Кроме Высоцкого, Хазанов в этом спектакле пародировал Николая Озерова (говорил от лица рассказчика), Зиновия Высоковского (говорил от лица Пьеро), Веронику Маврикиевну и Авдотью Никитичну (говорили от лица лисы Алисы и кота Базилио), Льва Лещенко (говорил от лица Буратино), Романа Карцева и Виктора Ильченко (говорили от лица папы Карло и Джузеппе). В «перерывах» Геннадий Хазанов пародировал Роберта Рождественского и Аркадия Райкина.

В восторженных статьях тех лет об этом представлении написано, что этот «красочный, музыкальный спектакль, объединивший сатирические монологи, зарисовки и пародии на известных артистов..., имел огромный успех у зрителей».

Касательно пародии, сделанной Хазановым на Владимира Высоцкого: В спектакле «Мелочи жизни» Аркадий Хайт устами Геннадия Хазанова зло высмеивал Высоцкого, показывая его этаким пасквилянтом, клевещущим на свою страну и «катающимся» по заграницам. Кстати, подобное отношение к Владимиру Высоцкому было чрезвычайно распространено среди части советской интеллигенции тех лет.

Большинство зрителей и читателей не видели спектакля «Мелочи жизни», поэтому надо дать им возможность ознакомиться с пародией на поэта, сочиненной Аркадием Хайтом Копируя его манеру исполнения и голос, Хазанов пел:

 
Я в болоте живу,
Ем сплошную траву,
Я под панцирем прячусь от страха
Вот уже триста лет
Счастья в жизни мне нет,
Я – озлобленная черепаха.
 
 
Ненавижу людей,
Люди хуже зверей,
Презираю жестокость с пеленок
Не забуду, ей-ей,
Как из мамы моей
Понаделали, гады, гребенок.
 
 
Помню, мама пела мне, такая ласковая
«Черепашка моя, скалолазка моя »
 
 
Засосало меня,
Я живу, все кляня,
Просто белого света не вижу
Я не вижу семью,
Я в болоте гнию,
А жена загнивает в Париже
 
 
Ищут пусть под водой
Люди ключ золотой,
Баламутят болотную тину
Но плюю я на вас,
Карабас-Барабас,
Ключ отдам одному Буратино!
 

Действительно, глуповатая, нескладная и в то же время – нелицеприятная и обидная «пародия»... Поэтому ясна и очевидна реакция Владимира Высоцкого на этот пасквиль.

Он раздобыл номер домашнего телефона Геннадия Хазанова и высказал все, что о нем думает.

Сложно сказать, видел ли поэт спектакль Хазанова или ему стало известно о пошлой пародии от третьих лиц. Скорее всего – второе. Но она сильно зацепила и душевно ранила Владимира Семеновича... И обида от нее надолго засела в его душе.

В конце 1978 – начале 1979 года Владимиром Высоцким в ответ на приведенную «пародию» было написано стихотворение «Пародии делает он под тебя...» – это его реакция на, мягко сказать, непонравившийся пасквиль, прозвучавший в спектакле Аркадия Хайта. Обращено оно не столько к его автору, сколько к исполнителю, то есть – Геннадию Хазанову.

 
Пародии делает он под тебя,
О будущем бредя, о прошлом скорбя,
Журит по-хорошему, вроде, любя,
С улыбкой поет непременно,
А кажется – будто поет – «под себя» —
И делает – одновременно..
 
 
Про росы, про плесы, про медкупоросы,
Там – осыпи, осы, мороз и торосы,
И сосны, и СОСы, и соски, и косы,
Усы, эскимосы и злобные боссы
 
 
В Подольске – раздолье Ив Монтан он – и только!
Есть ведь и горькая доля,
А есть и лимонные дольки
 
 
Тогда его зритель подольский
Возлюбит зимою и летом,
А вот полуостров наш Кольский
Весьма пожалеет об этом
Насколько он весь романтичный,
Что нечего и пародировать,
Но он мне в душе симпатичен,
[Я б смог] его перефразировать
 
 
Нет свободной минуты, и кстати,
Спать не может <он> не от кошмаров,
Потому что он <все> время тратит
На подсчеты моих гонораров.
 

Меткий и весьма недвусмысленный стихотворный ответ Высоцкого Хазанову!

Но идет время, а обида Владимира Высоцкого – не проходит...

10 февраля 1979 года певец выступает с концертом в подмосковном городе Дубна. Дает два концерта в день. Концерты – вполне обычные, за исключением одного эпизода: на трех из четырех выступлений Высоцкий рассказывал слушателям о грубой пародии на себя, сделанной Геннадием Хазановым посредством Аркадия Хайта.

Кстати: никогда – ни до, ни после концертов в Дубне Владимир Семенович зрителям больше о ней не рассказывал.

На четырех фонограммах выступлений Владимира Высоцкого в г. Дубна Московской области (два выступления в ДК «Мир» Объединенного Института ядерных исследований 10 февраля 1979 г. и два выступления во Дворце культуры «Октябрь» 11 февраля 1979 г.) зафиксированы сходные по содержанию рассказы. Контаминированный текст:

«У нас, например, в театре есть несколько человек, которых вы знаете как артистов. <...> Леня Филатов пишет изумительные пародии, на мой взгляд. Пародии замечательные, по– настоящему интересные пародии, а не такие, как вот мне только недавно показали, значит, пародию на меня. Не спросившись. А тут недавно мне показывали пародию, которую написал Хайт, и которую исполняет этот самый... как его? Как его фамилия?.. Этот... Ну, он все время вот на артистов... Хазанов». «У Хазанова... в спектакле омерзительная, на мой взгляд, пародия, написанная Хайтом». «Кроме мерзости, вранья... на уровне сплетен, только плохо рифмованных и бездарных, ничего нет». «Мне просто даже как-то показалось это, по меньшей мере, странным. Если в этом нет никакого намерения, бог с ними. Все равно неприятно. А если в этом есть намерение, надо в суд».

«Знаете, есть такие запрещенные приемы». «Это... такие сфабрикованные фельетоны, давностью, скажем, лет в десять, в пятнадцать тому назад... Вот это... они делают и еще, значит, пытаются голосом артиста, которого они показывают, это исполнять». «Не спросившись». «Я поражен, что взрослые люди занимаются такими гадостями». «Если у вас будет возможность с ними встретиться, с Хазановым и его авторами, и вы услышите это, вы сами... поймете».

«Они считают себя людьми левыми – не знаю, из каких соображений. Во всяком случае, вот в этой пародии они выглядят просто отвратительно, на мой взгляд». «И самое-то удивительное, что редактура, которая это все слушает, она с удовольствием это пропускает, понимаете? Вот. Это тоже симптоматично».

«Я думаю, что быть всеядным, даже работая на эстраде, все-таки нельзя». «Когда за этим ничего не стоит, а только зубоскальство, и ради красного словца». «Лишь бы вызвать какую-то усмешку. Но ведь иногда смеются, когда, извините, показывают неприличные места на сцене. Понимаете?.. На это тоже смеются иногда. На это нельзя рассчитывать».

«К Хазанову с уважением отношусь... когда он... делает свои... все эти маски. Райкин это делал значительно лучше. Мне кажется, он непревзойден в этом смысле. И так и останется, потому что за этим всегда было дно, всегда есть второй план, от которого хочется печалиться, а не только хихикать и надсмехаться над этим делом. И всегда, когда есть вот этот второй план серьезный, от которого вот так иногда горло прихватывает, тогда это работает. Тогда хохочешь и чувствуешь – что это, собственно, почему, над чем. Просто несоответствие формы и содержания».

«Мне кажется, что это от бессилия люди делают какие-то пародии, начинают кому-то подражать, голосам, там, и так далее. И, в общем, это низкое, это нижайший слой даже эстрады... – прикидываться. А есть высокий слой, когда за этим стоит большая социальная подоплека... А когда это вот на таком уровне, как делает Хазанов, это просто бред какой-то и глупость».

«Если в том никакого намерения – Бог с ними. Но все равно неприятно. А если в этом есть намерение – надо в суд... » Хорошо сказал Владимир Семенович...

Но, насколько известно, судебной тяжбы между Высоцким и Хазановым – не было...

В 1993 году в выходившей тогда на телеканале РТР авторской программе Андрея Караулова «Момент истины» приглашенный в нее артист Геннадий Хазанов, улыбаясь, поведал зрителям, что «с Высоцким я один раз разговаривал по телефону, и один лишь раз мы с ним виделись».

О телефонном разговоре между поэтом и артистом – известно. Можно, даже, догадаться, что сказал Хазанову Высоцкий, хотя подробности их «дружеской беседы» может нам поведать теперь только Геннадий Викторович. Хотя вряд ли он на это пойдет...

Касательно того, где и когда Хазанов видел Высоцкого, артист об этом в своем интервью А Караулову умолчал. Можно предположить, что и встреча их так или иначе была также связана с пресловутой пародией. Кстати, ни в каких других источниках факт встречи пародиста с поэтом не подтвержден и не описан...

Кстати, пародии, написанные Аркадием Хайтом для спектакля «Мелочи жизни», в 79-м были выпущены издательством «Искусство» массовым тиражом. В брошюрку попала и пародия на Владимира Высоцкого (в несколько измененном от хазановского исполнения виде)... Из книги А Хайта «Мелочи жизни»:

ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК

СказочникДо конца встречи остается две минуты. Напряжение достигло предела. Вот черепаха Тортилла покидает свой пруд. Пруд остается пустым. Тортилла бросается в последнюю атаку, а вместе с ней в атаку бросается артист театра и кино Владимир Высоцкий.

 
Тортилла
(поет):
Триста лет я в пруду,
Я в воде, как в аду,
Мокрый панцирь прилип, как рубаха.
Я по горло в воде,
Ломит тело везде,
Я – простуженная черепаха.
 
 
Здесь мой голос охрип,
Здесь свирепствует грипп,
Здесь трясет по ночам лихоманка,
Но как трону струну,
И как песню рвану,
Зарыдает родная Таганка.
 
 
Может, песня стара,
Не хочу я добра,
Презираю жестокость с пеленок
Не забуду, ей-ей,
Как из мамы моей
Понаделали, гады, гребенок.
 
 
Помню, мама пела мне, такая ласковая:
Черепашка моя, скалолазка моя!
Кто дорогой прямой
Ищет ключ золотой,
Тот не должен бояться ударов,
И пою я для вас,
Карабас-Барабас,
И чихаю на всех Дуремаров.
 

Еще одно сближение имен Высоцкого и Хазанова произошло в том же 1979 году – в самом конце года полным ходом идет следствие по так называемому «ижевскому» делу...

Об уголовном деле, возбужденном в Ижевске, узнал весь тогдашний СССР. Дело было шумное. Говорят о нем до сих пор. Некоторые горячие головы поспешили окрестить этот процесс как «дело Высоцкого». Собранное 11-томное досье до сих до сих пор хранится в архиве Верховного суда Удмуртской республики...

Суть «дела» – в следующем: самые знаменитые гастролеры того времени, – Магомаев, Хазанов, Толкунова, Пугачева и, конечно, – Высоцкий, – имели очень маленькие концертные ставки. А «собирали» они огромные Дворцы спорта и даже стадионы... И чтобы привлечь «звезду» на гастроли, администраторы обещали платить (и платили) по договоренности и – наличными.

Способов было много. Об одном из них рассказывает актер и режиссер Николай Тамразов: «Высоцкому платили 200 рублей за концерт (а иногда – и 300)... Каким образом? Воровали. Палили билеты. Допустим, билетов продано на десять, тысяч – часть оприходовали, а часть билетов сжигали. Расплачивались с залом, что-то отдавали государству, что-то оставляли себе. Эту «кухню» знала вся страна. Такой метод давал возможность заработать администраторам, а также можно было заработать артистам не по их нищенской ставке...»

«Если бы не махинации, мои земляки – ижевчане, создававшие мощь ВПК и между делом – ружья и мотоциклы, никогда бы не увидели ни Высоцкого, ни Хазанова. Я лично – в чем и расписываюсь – признателен Кондакову (именно он, Василий Кондаков, в апреле 1979 года организовал концерты Высоцкого и других артистов в Удмуртской филармонии. – А Я.) и Ко за их мошенничество», – пишет журналист Олег Хлебников в предисловии к статье «С ижевским ружьем – на Высоцкого», раскрывающей многие нюансы и тайны того уголовного дела.

Чтобы не утомлять читателя этими самыми юридическими нюансами (существует большое количество публикаций по «ижевскому» делу), скажу лишь, что следствие по нему длилось более полугода.

Приходилось даже выносить постановления о принудительном приводе «звезд», так как они всячески уклонялись от встреч со следователями и от повесток «Безрезультатно. Высоцкий прислал телеграмму, что болен, Хазанов никак оправдываться не стал – просто не приехал в Ижевск.. Высокопоставленные партийные работники из столицы дали установку: рассматривать дело без артистов. Что ни говорите, а эстрадные звезды пользовались покровительством...»

В общем, «дело» разрешилось буквально за два месяца до смерти Владимира Высоцкого. Пострадавшим во всей этой истории оказался Василий Васильевич Кондаков – личность легендарная: участник войны, танцор, талантливый администратор и организатор многих «подпольных» концертов тогдашних «звезд» эстрады. Он то и «потянул лямку» за всех и был осужден на восемь лет лишения свободы.

С других фигурантов «ижевского» дела, в том числе и с Высоцкого, обвинения сняли, и оно было прекращено за отсутствием состава преступления. В конце концов, охотились– то за мошенниками-администраторами, а не за артистами...

Но нервотрепки артистам следствие, безусловно, добавило немало. Особенно Владимиру Высоцкому – тогда уже измотанному игольному. Ведь шел последний год его жизни...

Что касается Геннадия Хазанова, все эти годы, вплоть до середины 90-х, он успешно выступал на эстраде, много гастролировал. Репертуар его расширялся. Помимо исполнения эстрадных номеров, артист успешно дебютировал в театре и сыграл несколько ролей в кино.

Сейчас Хазанов покинул эстраду. Изредка участвуя в театральных постановках, артист полностью поглощен сегодня административной работой. После смерти в 1997 году директора Московского театра эстрады Бориса Брунова Геннадий Викторович был назначен на должность его нового руководителя.

О конфликте с Владимиром Высоцким Геннадий Хазанов сегодня старается не вспоминать: все-таки более 30 лет прошло...

Кто старое помянет?!