Текст книги "Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов"

Автор книги: Андрей Передрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

Почти все звездные гости, насладившись двухчасовым шедевром, в один голос стали пророчить ему сумасшедшую кассу и зрительскую любовь.

Михаил Жванецкий решил, что в фильме мало уделено внимания творчеству Владимира Семеновича:

– Показана только его борьба за жизнь. Хотя для кино это правомерное решение. Не очень прописана роль Вани Урганта. Непонятно, кто он и откуда. А в целом очень сильный фильм – все время не покидает ощущение тревоги».

Это – мнение о картине не рядового зрителя, но одессита и опытного, маститого писателя и сатирика, – дорогого стоит.

МИХАИЛ ЗВЕЗДИНСКИЙ

Автор нескольких десятков песен, певец, композитор, поэт, один из самых известных российских шансонье Михаил Михайлович Звездинский (1945 г.р.) – личность не менее легендарная, чем его песенное творчество.

Про таких, как Звездинский, говорят: родился не в свое время. Просто уникальный случай: в детстве умудрился не стать ни октябренком, ни пионером, ни комсомольцем. В юности, когда вся страна вышагивала под бравурные коммунистические марши, он воспевал аксельбанты и эполеты белогвардейских поручиков.

«Поручик Голицын», «Вас ждет Париж», «Сгорая плачу свечи», «Очарована, околдована» – все это написал Звездинский. Песни известнейшие, поющиеся в любой компании. А вот об их авторе ходят в основном слухи и небылицы, как в свое время о Высоцком. Не правда ли, парадокс?

...Музыка увлекла Мишу еще в детстве. Серьезно же занялся ей он в 16 лет. Желание посвятить свою жизнь музыкальному творчеству было так велико, а успехи – так стремительны, что уже к своим 20 годам Звездинский работает с такими мастерами эстрады, как Гаранян, Чижик, Бриль, Козлов. Довелось аккомпанировать популярным в те годы Бернесу, Кристаллинской, Великановой, Кобзону, поиграть в ансамблях «Норок» и «Веселые ребята».

Позднее в интервью певец вспоминал:

– Я рано начал петь: Мы жили тогда в Столешниковом, позже в Настасьинском переулке – самый центр Москвы. Зимой я выступал в кафе, ресторанах, а летом – на танцплощадках в подмосковных Люберцах, Малаховке, Томилино. Мы пели настоящий рок-н-ролл, который записывали с «Голоса Америки». Помните, записи тогда ходили по рукам на рентгеновских снимках: буги-вуги, рок «на туберкулезных палочках».

– Вы были стилягой?

– Еще каким! На улице Горького – один из первых. Пиджак во-о-т с такими плечами, брюки дудочкой, ботинки на

толстой подошве. Девочки падали от восторга. Тогда в Оружейном переулке открылось кафе «Аэлита». Мы устраивали чудесные джазовые вечера. Играли Алексей Зубов, Алексей Козлов, Коля Громин, Леша Кузнецов, Витя Прудовский – легендарные теперь музыканты. Там бывали, конечно, разные люди – «золотая молодежь», валютчики, дельцы, предприимчивые люди – многие из них теперь председатели банков, консорциумов. А когда они расходились, оставались только свои люди – поэты, музыканты, певцы. Там бывали Вознесенский, Евтушенко, Ахмадулина, Галич, Окуджава, с 64-го года – Высоцкий. Никакой аппаратуры – только гитара и микрофон, выходи, пой, читай стихи – полная демократия...

Именно в 1964-м познакомился Звездинский с Владимиром Высоцким.

А в 1969 году в ресторане «Сатурн» Михаил Звездинский сделал программу, включив в нее нетрадиционные для советской эстрады варьете, шоу. В 70-е в его программах работали Владимир Кузьмин, Александр Градский, Александр Барыкин, Александр Серов, Лариса Долина. Иногда на сцену выходила Алла Пугачева. Администратором работал Михаил Муромов. Публика буквально ломилась на эстрадные шоу Михаила Звездинского, несмотря на высокие цены – за вход платили 100 рублей с человека. В ресторане же собиралось до 300 человек.

Журналист Дмитрий Тульчинский пишет: «Звездинскому принадлежит идея открытия в Москве первых ночных клубов. Рестораны в столице обслуживали клиентов, как правило, не позже чем до 11 вечера – заведения, где работал Михаил, в 11 только открывались. Первой ласточкой в этом плане стал ресторан «Сатурн» на улице Кирова. В означенное время на двери благообразного предприятия общественного питания вешался замок и для посвященных открывался вход служебный.

– Все это, конечно, происходило не вполне законно. Но договориться с директором ресторана не составляло особого труда, – рассказывает Звездинский. – Вслед за «Сатурном» пошли вечера и в других, в основном подмосковных ресторанах: «Архангельское», «Русь», «Иверия»... Успех был колоссальный – со всей Москвы к нам съезжалась элита. Приезжали Ирина Алферова с Сашей Абдуловым, Валентин Смирнитский, Борис Хмельницкий, Владимир Высоцкий. В ресторан ко мне часто приезжал Сергей Аполлинариевич Герасимов. И вообще, у меня собирался весь Дом кино. Долинский, Миша Козаков, Евстигнеев, Жванецкий, Карцев и Ильченко. Мне смешно называть... Вы спросите, кто ко мне не приезжал!..

...В середине 1970-х у Михаила, первого в стране, появился импортный радиомикрофон. С ним певец мог выйти в зал, присесть к какой-нибудь девушке. На вопросы любопытствующих, в каком стиле он поет, Михаил неизменно отвечал: «Я работаю в манере французских шансонье»...

«К тому времени у меня уже было написано около семидесяти своих песен (среди них – созданные в начале 60-х «Поручик Голицын» (об авторстве песни спорят до сих пор), «Свечи», «Увяли розы» («Сын поварихи и лекальщика») и других. – А Я), и несколько на стихи Заболоцкого, Бертольц, Высоцкого, – вспоминает Михаил. – Я создал программу и стал показывать ее в подмосковных ресторанах».

Очень интересное и весьма ценное свидетельство – из уст самого маэстро! Получается, Михаил Звездинский написал песню на стихи Владимира Высоцкого еще при его жизни! И, вероятно, исполнял ее в своих шоу. Интересно, слышал ли версию исполнения песни автор стихов? Можно предполагать, что – да, слышал. Так как, по свидетельству того же Звездинского, Высоцкий часто приезжал к нему на ночные концерты...

В июле 1990 года в газете «Советский спорт» опубликовано большое интервью с Михаилом Звездинским, конечно же – со спортивным уклоном, что соответствует специфике издания. Вот о чем, в частности, поведал в нем читателям музыкант: «Неразлучен со спортом был Владимир Высоцкий, мой близкий приятель с 1964 года. Сейчас вспоминается многое. Одна из наших последних встреч состоялась незадолго до его кончины на круизном теплоходе «Грузия». Мы вместе посещали прекрасно оборудованный итальянцами тренажерный зал, «качались». Высоцкий давал себе очень большие нагрузки. Он вообще всегда выглядел молодцом. Недаром у него так много песен на тему спорта».

Если Михаила Звездинского не подводит память, то в своем интервью он вспоминает о встрече с Владимиром Высоцким в 1972 году (а это, уж, согласитесь, никак не «незадолго до его кончины»!) Согласно «Краткой биографии Владимира Высоцкого», именно в июле-августе того, 72-го, года поэт вместе с Мариной Влади отдыхал в круизном путешествии на теплоходе «Грузия», где капитаном был друг Высоцкого Анатолий Гарагуля. Других круизов на этом теплоходе Владимир Семенович не совершал. Повторимся: если, только, Звездинский ничего не запамятовал, и речь в интервью шла действительно о круизе на «Грузии».

Находясь в близком знакомстве с 1964 года (Высоцкому – 26 лет, Звездинскому – 19), молодые музыканты, по всей вероятности, доверительно и о многом общались при встречах. В другом, более позднем, интервью Михаил Звездинский откровенничал: «Я никогда не был эмигрантом. Послушайте песню «Эх, Америка», она как раз об этом. В отличие от Миши Шуфутинского, Гулько, Могилевского, Любы Успенской, я никогда не уезжал из России. Помните у Высоцкого: «Не волнуйтесь, я не уехал. И не надейтесь, я не уеду!» Мы с ним всегда обсуждали эту тему. Пишется только на родине».

Такие разговоры два поэта и музыканта могли вести в 70– е годы, в том числе и во время совместного отдыха на теплоходе. Времена для творческих и свободных личностей были непростые. Многие из коллег Высоцкого и Звездинского покинули СССР именно тогда, в 70-е.

Ночные же шоу Михаила Звездинского продолжались. Представлялись публике они семь раз в год на Новый год, Рождество, Старый Новый год, 8 Марта, Пасху, 1 Мая и в День Победы. Прекратились они в восемь часов утра 9 марта 1980 года. Тогдашний глава МВД СССР Николай Анисимович Щелоков в связи с приближающимися летними Олимпийскими играми в Москве дал команду «разобраться»: «Кто такой Звездинский, что за ночные клубы, кто поет?» Ресторан окружили 500 милиционеров. «Взяли» все три сотни зрителей и музыкантов и отвезли на Петровку. Дальше вспоминает сам Звездинский: «Допросив, всех отпустили, а меня оставили. Я и раньше обвинялся в диссидентстве и антисоветчине, но КГБ не удалось протащить меня по «семидесятой»... Я получил «законные» восемь лет за «нетрудовые» доходы, конечно, с конфискацией».

– Когда вы оказались в беде, неужели никто не пытался спасти вас?

– Высоцкий пытался. Во все двери дергался – все было бесполезно. Ему и самому оставалось жить три-четыре месяца, – признавался в интервью Михаил Звездинский спустя десять лет после ареста.

В другом интервью музыкант рассказал: «Меня арестовывают. Это отдельная и особая история. Мне приписали антисоветчину, диссидентство, прокурор требовал 14 лет. За меня хлопотал Высоцкий, пытался помочь Кобзон – ничего не получилось. У меня конфисковали архивы, деньги, квартиру, машину, дачу, антиквариат – все подчистую. Но особенно огорчало, что при обыске пропали рукописи стихов, и я уже не мог к ним вернуться. В тюрьме у меня рождались другие стихи...»

Да уж, зная характер Владимира Высоцкого и правило его жизни – не бросать друзей в беде, можно предположить, что он занимался «делом Звездинского», пытаясь оказать посильную и возможную помощь в решении трудностей, возникших у коллеги. Но, даже несмотря на многочисленные связи поэта, в том числе – и в высших структурах МВД, и он оказался не всесилен. К тому же, ему в тот период самому приходилось несладко – масса собственных проблем, основная из которых – проблема со здоровьем.

Свидетельство же о помощи со стороны Владимира Высоцкого из уст Михаила Звездинского ценно само по себе. В обширной мемуарной и исследовательской литературе о последних месяцах и днях жизни Высоцкого, автору ни в одном из источников не довелось встретить упоминание фамилии Звездинского. Прежде всего, следует назвать в этом списке работу Валерия Перевозчикова «Правда смертного часа. Владимир Высоцкий, год 1980-й» (М.; «Сампо»; 1998 г.) В документальном исследовании, рассказывающем о последнем полугодии жизни поэта, автор сообщает читателям о телефонных звонках Владимира Высоцкого неустановленным абонентам. Логично предположить, что Высоцкий мог говорить с «нужными людьми» об аресте музыканта и следствии по «делу Звездинского». Хотя это – только предположение, не более.

Что еще, кроме музыкального и поэтического творчества, объединяло Михаила Звездинского и Владимира Высоцкого? Ну, например – каратэ. Здесь нужно упомянуть их общего знакомого Алексея Штурмина, возглавлявшего в Москве школу этого восточного единоборства. Высоцкий очень ценил знакомство и общение с Алексеем, неоднократно бывал в его школе, посещал соревнования по каратэ. Штурмин плотно общался с поэтом в последние месяцы его жизни, присутствовал на похоронах Владимира Семеновича, а ребята из школы каратэ, возглавляемой Алексеем, поддерживали порядок в день прощания с поэтом у Театра на Таганке.

Что же касается Михаила Звездинского, его в 1975 году Штурмин пригласил позаниматься у него в зале на Цветном бульваре. В неволе Звездинского не раз выручали приемы, которыми он овладел в школе мастера.

Выйдя на свободу в 1988 году, Михаил Михайлович продолжил заниматься музыкальным творчеством. В 1991 году студия «Метадиджитал» выпустила виниловую пластинку Звездинского «Поручик Голицын». На второй стороне диска записана песня, исполненная им, которая написана на стихи Владимира Высоцкого – «Пусть былое уходит». Любителям песенного творчества последнего она больше известна своим названием по первой строчке – «Оплавляются свечи на старинный паркет...»(1972 г.) Возможно, текст этой песни рождался на глазах Михаила Звездинского – написана она Высоцким летом того же, 72-го года, во время круиза на теплоходе «Грузия».

Михаил утверждает, что стихи «Оплавляются свечи» ему преподнес в подарок на день рождения Владимир Высоцкий, так как они «дружили много лет»: «Мы дружили с Володей где– то с середины 1960-х, часто встречались на каких-то вечерах. А однажды он мне подарил свои стихи «Оплавляются свечи на старинный паркет». Помню, сказал мне: «Вокруг столько нужных, острых, социальных тем, а ты все время витаешь где– то в облаках: аксельбанты, эполеты...» Я ему отвечал: «Володя, а мне скучно петь про все эти стройки, пятилетки. У меня были свои пятилетки – в лагерях строгого режима». Вот тебе, говорит, стихи, и протянул мне листок бумаги: «Оплавляются свечи на старинный паркет./ Дождь стекает на плечи серебром эполет./ Как в агонии, бродит золотое вино./ Пусть былое уходит, что придет – все равно». Позднее я написал музыку, получился красивый романс».

Михаил Михайлович – не единственный, кто сочинил музыку на подаренные (поверим!) ему Высоцким стихи и исполнял эту песню.

Если немного абстрагироваться от имени Звездинского и его музыки, то можно выяснить, что свою мелодию на этот текст написали многие известные композиторы. Например, Андрей Петров (для кинофильма «Петербургские тайны», – в картине за кадром песню исполнила певица Ирина Отиева) и Исаак Шварц (кинофильм «Дела давно минувших дней», исполнительница песни – Инна Варшавская).

Кроме этого, песню «Оплавляются свечи...» исполнял московский шансонье Борис Драгилев. Его версия исполнения – на авторском компакт-диске «Я прилетел..., шабаш!» На обложке диска Драгилева указано, что автор музыки и слов романса – Владимир Высоцкий. Но это – явно не так; уж очень мелодия песни из альбома Валерия похожа на мелодию другой песни Владимира Семеновича – «Всю войну под завязку...»

На диске «Пою Высоцкого» другого исполнителя – Анатолия Бальчева по прозвищу Кипа – тоже присутствует песня «Оплавляются свечи на старинный паркет...» Он ее непло

хо исполняет, но в выходных данных альбома Бальчева, увы, отсутствует информация об авторстве музыки написанного на стихи Высоцкого романса...

И последнее. В начале 2000-х годов вышел в свет аудиодиск формата МР-3 из серии «Grand Collection». На нем представлены альбомы избранных песен шести авторов-исполнителей: Михаила Гулько, Жанны Бичевской, Владимира Высоцкого, Александра Галича, Михаила Звездинского и Новеллы Матвеевой.

МИХАИЛ ПУГОВКИН

...В народе его справедливо называют «королем комедии»: из ста ролей, сыгранных актером в кино, практически все – либо сказки, либо комедии!

Такое уж амплуа было у Михаила Ивановича Пуговкина (1923—2008). Этого веселого, солнечного, обаятельного и талантливого человека и артиста снимали такие кинорежиссеры, как Леонид Гайдай и Вениамин Дорман, считающиеся столпами отечественной кинокомедии. Неоднократно снимался Михаил Иванович и в сюжетах для юмористических киножурналов: детского – «Ералаш» и для взрослых – «Фитиль».

С Владимиром Высоцким Пуговкина кинематографическая судьба свела лишь однажды. Случилось это в 1963 году в картине В. Дормана «Штрафной удар». Комедия со спортивным уклоном снималась в Москве, в павильонах Киностудии имени Горького, и в Казахстане, на высокогорном катке Медео. Там проходили натурные съемки картины.

О совместных съемках в комедии у Михаила Ивановича остались веселые воспоминания: «Расскажу, как Володю Высоцкого из милиции вызволял...

Высоцкого я знаю очень хорошо. Но никогда о нем не рассказываю, потому что не так поймут. Скажут: ну, и он про Высоцкого рассказывать!

А вот как вышло. Они нахулиганили где-то. А утром съемка на студии Горького. Снимали «Штрафной удар». Веня Дорман снимал. Веня звонит мне с утра домой: «Миня, надо выручать шайку! Ну оно же вчера нахулиганили, подрались!» Я поехал в милицию, у меня уже был какой-то авторитет... Их отпустили из кутузки до пяти вечера. Потом обратно. Дней пять они там отсидели. Потом вышли, благодарили: «Дядя Миша, спасибо!..»

А еще мы снимались в Алма-Ате, на катке Медео. Но Володька в то время пел чужие песни – блатные. Он ни одной песни своей не спел тогда.

Конечно, он был незаурядный человек Такие долго не живут...»

По горькой иронии, Михаил Иванович Пуговкин ушел из жизни 25 июля 2008 года, в 28-ю годовщину со дня смерти Владимира Высоцкого.

Пуговкину судьбой было отпущено прожить 85 лет, Высоцкому – 42 с половиной года. Ровно в два раза меньше...

Такая вот горькая арифметика.

МИХАИЛ УЛЬЯНОВ

Коренной русский сибиряк Михаил Александрович Жуков (уверен, мало кто из читателей знает, что Ульянов – творческий псевдоним актера, с которым он прожил большую часть своей жизни) (1927 – 2007) – народный артист СССР, кавалер и лауреат множества государственных отечественных и зарубежных наград и премий.

Диапазон его исполнительского мастерства в актерском искусстве воистину велик.

И – потрясает. Он гениально воплотил образы В.И. Ленина, еврейского молочника Тевье и английского короля Ричарда III из одноименной драмы Шекспира на театральной сцене. А председателя колхоза, маршала Жукова, белогвардейского генерала Чарноту, графомана-драматурга, старою ловеласа, ворошиловского стрелка и «вора в законе» Ульянов не менее талантливо сыграл в кино.

Михаила Александровича с удовольствием снимали Алексей Салтыков, Никита Михалков, Глеб Панфилов, Сергей Соловьев, Станислав Говорухин, Дмитрий Астрахан, Сергей Урсуляк, Егор Кончаловский и другие кинорежиссеры.

Помимо актерства и режиссуры Ульянов был государственным чиновником. Он много лет возглавлял родной Вахтанговский театр, долгие годы руководил Союзом театральных деятелей СССР (шутливо кем-то прозванный Союзом театрахальных деятелей), был депутатом Верховного Совета не один созыв...

Из-под пера великого актера вышло около десятка автобиографических книг. Несколько монографий написано и об Ульянове, его актерской и режиссерской судьбе.

Дружбы между Михаилом Ульяновым и Владимиром Высоцким не было. Было уважение к творчеству друг друга. И уважение это было взаимным и глубоким. Они были знакомы, вначале – заочно. Сближение произошло лишь в середине 70-х годов.

Однажды в интервью журналист задал Владимиру Семеновичу вопрос: «Кого из актеров вы цените больше всего?» – «Михаила Ульянова,– ответил поэт.– Михаил Ульянов – личность крупная, значительная. Его можно узнать в толпе, состоящей из тысяч людей. При этом у него никогда нет позы, игры в кого-то. Я хорошо знаю Ульянова-человека и вижу, что он в каждой новой роли выражает свой характер, свое мироощущение, пропуская это через жизненные обстоятельства своих героев».

Весьма точная оценка актерского мастерства Михаила Александровича. И правдивая. Интервью датировано 1977 годом. Трудно сказать, был ли знаком с этими словами, сказанными в свой адрес Владимиром Высоцким актер, но, думается, – был.

Уже после смерти поэта Ульянов неоднократно выскажется о его жизни, творчестве и ранней смерти – в многочисленных интервью, статьях, телефильмах, посвященных Высоцкому.

Но и при жизни певца Михаил Александрович успел сказать ему немало добрых слов о его песенном творчестве.

«Песню «Кони привередливые» Ульянов назвал провидческой», – вспоминает болгарский журналист Любен Георгиев, неоднократно встречавшийся с Владимиром Высоцким в 70-е годы.

А 23 апреля 1978 года Высоцкий дает концерт в ДК завода «Микрон» в подмосковном Зеленограде. «На том концерте каким-то образом оказался артист Михаил Ульянов. Отметим, что он относительно недавно сблизился с Высоцким и под это дело «пробил» несколько его концертов в Театре имени Вахтангова, где работал. В театральной тусовке Высоцкого даже иногда называли «маленький Ульянов». На том зеленоградском концерте, за несколько минут до его начала, Ульянов нашел за кулисами Высоцкого и, пожимая ему руку, произнес слова, которые от него, честно говоря, мало кто ожидал. Это был своеобразный крик души. А сказал Ульянов следующее: «Спасибо тебе, Володя! Я сейчас снимаюсь у Панфилова в Суздале (в фильме «Тема» – ФР.) – слушаю только их (песни Высоцкого. – АЛ.) Благодаря им и жив. Так тяжело... И в театре – семнадцать лет в первом ряду одни и те же рожи!..»

Понять Ульянова можно – творческой интеллигенции больше всего не терпелось покончить с «застоем» и начать перемены в обществе. Однако Брежнев и Ко намеренно сдерживали этот процесс не только в силу своего возрастного консерватизма, но также потому, что не были уверены в том, что во главе этого процесса встанут позитивные силы. Тот же М. Ульянов, когда придет время перестройки, именно таким себя и покажет – будучи не только одним из видных деятелей интеллигенции, но и членом КПСС, он совершит массу противоречивых поступков, которые помогут либеральным реформаторам привести страну к развалу. Впрочем, это совсем другая история».

Вот такой резкий и во многом субъективный комментарий журналиста Федора Раззакова к словам Ульянова, сказанным поэту, дан Федором в книге о Владимире Высоцком.

Однако продолжим.

...Немногим более чем через два года после описанной Раззаковым встречи Ульянова с Высоцким в Зеленограде, Владимира Семеновича не станет. Михаил Ульянов просто не мог не проститься с глубоко уважаемым им поэтом и пришел на панихиду по нему.

Свидетельствует Валерий Золотухин: «В день похорон, часам к девяти (?), приехал шеф (Юрий Петрович Любимов. – А Я.) и встретил Янкловича (который ни за какую организацию: улица, театр, транспорт, разумеется, не отвечал – он был всегда с Володей) и набросился на него: «Меня не пустили, вы понимаете, не пропустили к театру! А с этой стороны должен подъехать Ульянов. Как же он пробьется сквозь этих долдонов?!»

И Валерка, не задумываясь: «Да Ульянова-то знают. Его пропустят. Что вы волнуетесь за Ульянова?» Шеф обалдел».

Несмотря на трудности, Михаилу Ульянову удалось пробиться сквозь многочисленные милицейские заграждения и людское море и попасть в Театр на Таганке, в котором проходила гражданская панихида по Владимиру Высоцкому.

Слова, произнесенные актером на панихиде, были остры и ярки, окрашены болью по ушедшему поэту. Выступление Ульянова запомнилось многим присутствовавшим на прощании...

Алла Демидова: «Выступали Любимов, Золотухин, Чухрай, Н. Михалков, кто-то из Министерства культуры. Потом опять Любимов. Говорили о неповторимости личности Высоцкого, о том, как он народен. Многие из тех, кто выступал, при жизни Высоцкого и не подозревали о размахе его популярности».

Вадим Туманов: «Выступали люди, которых я никогда дома у Володи не видел. Ульянов говорил хорошо».

Жанна Владимирская: «Михаил Ульянов говорил много. Хорошо...»

«Ульянов, Золотухин, Чухрай и Михалков не называли организаций, которые они представляют. По-видимому, они не были официально уполномочены. Но понятно, что Ульянов выражал соболезнования от Всероссийского театрального общества, Золотухин – от своего театра, Чухрай и Михалков – от деятелей кино».

Повторимся: слова на панихиде, произнесенные Михаилом Александровичем, были не менее искренними, чем те, что произнес об актере Владимир Высоцкий, отвечая на вопрос журналиста об актерах. Только поэту слов Ульянова о себе уже было не услышать...

«В нашей актерской артели большая беда. Ушел один из своеобразнейших, неповторимых, ни на кого не похожих мастеров.

Артель делает свое дело вместе, но каждый мастер что-то может делать так, как никто другой. Владимир Высоцкий был личностью, артистом такой неповторимой, такой ни на что не похожей индивидуальностью, что его смерть – это зияющая рана в нашем актерском братстве. Говорят: незаменимых нет. Нет есть! Придут другие, но такой голос, такое сердце, такая ярость и боль уже из нашего актерского братства уйдет...

Он был замечательным актером, одним из интереснейших людей. Он был создан так, что не мог выразить словами, как мы не можем многое выразить. Он обладал поразительным даром песни, через которую любил, ненавидел, презирал, болел, надеялся, мечтал, мучился. Эти песни любили как крик, стон сердца, как хруст разрываемого сердца. Его песни любили, его песни шокировали, восхищали, удивляли, но они были выражением каких-то народных струн, которые сегодня проявились в полной мере.

Он прожил короткую жизнь. Он действительно не мог остановить своих лошадей: у него не хватило сил. Но ведь в том и весь Владимир Высоцкий. В том, что его лошади в пене, в ярости, в галопе, в неостановимости и был Высоцкий. И может быть поэтому такая любовь, такая боль, такая потеря. Кто знает, кто может объяснить? Но рана большая и невосполнимая...

Володя в одной из песен обещал: «Я не уйду от вас, и не надейтесь, я буду с вами». Половину ты выполнил, половину нет. Но ты правду сказал, что останешься с нами. Твои песни, твои роли будут жить. Ты, – правда, – настолько был непостижим, что твои песни никто, кроме тебя, петь не мог. Только ты со своей яростью, с твоим темпераментом, волей, только ты мог эти песни петь так, как ты пел.

Но нам техника стала помогать во многом. Спеть тебя никто не сможет, но слушать тебя будут, как слушали при жизни во всех уголках нашей необъятной Родины, ибо твои песни выражали нечто очень глубокое и очень сердечное!

Прощай, прощай, прощай...»

Чувствуются в речи Ульянова неподдельное волнение и переживание. И поражает и восхищает неплохое знакомство Михаила Александровича с песенным творчеством Высоцкого. Актер в прощальной речи упомянул две его песни: «Кони привередливые» и «Нет меня, я покинул Расею...», а строчку последней, хотя и неточно, даже процитировал! Но ведь Михаил Ульянов выступал, прежде всего, как человек и поклонник поэта, а уже потом – как театральный чиновник И это говорит о многом!

«В 1985 году была создана Комиссия по литературному наследию Владимира Высоцкого под председательством Роберта Рождественского. В нее вошли Белла Ахмадулина, Сергей Баруздин, Семен Высоцкий, Марина Влади, Андрей Дементьев, Олег Ефремов, Наталья Крымова, Булат Окуджава, Михаил Рощин, Евгений Сидоров, Андрей Турков, Михаил Ульянов, Анатолий Эфрос и другие. Факт, равнозначный принятию в Союз писателей», – не без сарказма пишет в своей книге о поэте болгарский журналист Любен Георгиев.

И то – правда: писателям и поэтам, при жизни не состоявшим в Союзе, посмертное создание Комиссии, что называется, «не светило»... Но Высоцкий был исключением из общепринятых норм и правил еще при жизни. И таковым остался после своего ухода...

За годы работы Комиссией сделано немало. Главное: сохранен и приведен в порядок архив поэта. На сегодняшний день он практически полностью изучен специалистами и опубликован. Издано множество поэтических сборников Владимира Высоцкого, его проза, сценарии, письма.

Михаил Ульянов, несмотря на свою занятость, не ограничил свое назначение в состав Комиссии по творческому наследию поэта протоколом. Многократно, в 80-е, 90-е годы, актер выступал с воспоминаниями о поэте. Будь то творческие вечера, статьи, интервью, телепередачи, посвященные жизни и творчеству Владимира Высоцкого. Ульянов часто отвечал на вопросы, касающиеся Высоцкого, и на своих встречах со зрителями.

Вспоминает Анатолий Меньшиков, рабочий сцены Театра на Таганке, знакомый Михаила Александровича: «На вечере Ульянова в Киеве (я принимал там участие) пришла записка: «Как вы считаете, стал ли Высоцкий великим?» Ульянов ответил: «Конечно, стал. Может быть не таким – он перечислил ряд гениальнейших фамилий всех времен и народов, – но таким, как Разин, Пугачев. Взбаламутил всю страну, весь народ».

Интересное сравнение! С бунтовщиками Владимира Высоцкого не сравнивали ни до, ни после Ульянова.

Об участии Михаила Александровича в другом вечере, посвященном памяти поэта, состоявшемся 24 января 1987 года в Москве, с восторгом вспоминает партнер Высоцкого по Театру на Таганке Валерий Золотухин. Со своим дневником он делится следующими весьма откровенными и эмоциональными впечатлениями: «Открывал вечер М. Ульянов – ну, глыба, ну, ум, ну, мужик российский... И как на его фоне мелко и неумно выглядела наша шушера: Венька (Вениамин Смехов. —А Я), дурак-Хмель (Борис Хмельницкий. – А Я.) – низкий, ни к слову, ни к делу, а так, заодно вспомнил Любимова, Леня (Леонид Филатов. – А Я.) манерный какой-то стал, суетливый... Белла Ахатовна (Ахмадулина. – А Я) так запоэтизировала свою интонацию, что не поймешь, уж, о чем речь, – пародией на саму себя стала. А как же я выглядел? Родственники сказали – самое сильное впечатление Вы и Ульянов. Что мне остается делать, как принять эти слова на веру».

Сильно написано, в особенности – о своих коллегах! Ничего не скажешь!..

Вот так две «глыбы» – Ульянов да Золотухин, а остальные – просто «шушера»!

Ну да бог с ними, со скромнягой Валерием Сергеевичем и его дневниковыми размышлениями! Как говорится, идем дальше.

В интервью Михаила Ульянова театральному критику Наталье Крымовой, датируемом 1986 годом, тоже заходит речь о Высоцком. И ракурс беседы – довольно интересный...

Н. К: «А как вы относитесь, например, к такому разбору. Вот читаю: «Философия песнопений-откровений Высоцкого – одно из тех проявлений своевольной новизны, которая периодически возникает на почве псевдонародного эксперимента в среде интеллектуальных гурманов, пресыщенных поэтикой обыденщины»».

М. У.: «Ничего не понял. Что такое «псевдонародный эксперимент»? Какая-то игра словами. А мы с вами, значит, «интеллектуальные гурманы»? А что такое «поэтика обыденщины», можете мне объяснить? Вы же теоретик! Где все это издано?»

Н. К: «Автор книги – В. Канашкин. Краснодарское издательство».

Приведенный Крымовой отрывок из книги, не понятый Ульяновым и названный им «какой-то игрой словами», принадлежит, как уже ясно, Виталию Алексеевичу Канашкину. Он – известный кубанский литератор, критик, педагог, главный редактор литературно-художественного альманаха «Кубань». Автору довелось лично знать этого человека, обладающего незаурядным литературным талантом. И не только знать, но и сотрудничать с ним. Отрывок, касательный оценки песенного творчества Высоцкого Канашкиным, приведен из статьи литератора «Народная мысль и современность», помещенной в его книге «Народная мысль и движение времени» (Краснодарское книжное издательство, 1985 год). На восьми страницах (на дворе – 1985-й год!) Виталий Алексеевич пространно рассуждает о феномене поэтического и песенного творчества Владимира Высоцкого. Правда, не пытаясь анализировать его.