Текст книги "На пути к мышлению или интеллектуальные путешествия в страну Философию"

Автор книги: Андрей Баумейстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

3. Нужна ли нам сегодня философия?

С философией также происходили и происходят удивительные вещи. Уже первые философы сталкивались с непониманием, а иногда даже с подозрением и откровенным сопротивлением.

Еще в древние времена о них рассказывали злые анекдоты. Однажды Фалес, разглядывая звезды в ночном небе, свалился в колодец. Молодая служанка, случайно став свидетелем этого падения, остроумно заметила: «Ты так увлечен небом, что не видишь того, что у тебя под ногами». Этот анекдот передает нам сам Платон. А вот еще один. Гераклит, заболев водянкой, решил вылечиться странным способом – обложил себя навозом, чтобы из организма испарилась жидкость, но это только приблизило его смерть.

Аристофан высмеял в своей комедии «Облака» модную и влиятельную тогда в Афинах школу Сократа. Сократ и его ученики изображены опасными чудаками и коварными обманщиками, которые, отказавшись от культа народных богов, воздают хвалу воздуху и облакам. Представьте, как смеялись зрители в афинском театре (а с ними, вместе, наверное, и сам Сократ). Во всех этих рассказах чувствуется нескрываемое желание выставить так называемых мудрецов в истинном свете, хоть как-то сравняться с ними, или даже ощутить собственное превосходство. Дескать, кто-кто, а мы-то хорошо знаем, что у нас под ногами и точно не будем увлекаться всякими глупостями.

Нередко и у самих философов возникало неотразимое желание навсегда рассчитаться с философией. Так, в середине XX века упомянутый уже Людвиг Витгенштейн объявил философские проблемы болезнями языка и всеми силами стремился вылечить от них человечество. Правда, эти его попытки способствовали появлению целой библиотеки философской литературы о Витгенштейне...

В таком случае, есть ли какая-нибудь польза от философии? Зачем она нужна? Аристотель ответил на эти вопросы очень просто: теоретическая философия (в отличие от этики и политики) является абсолютно бесполезным (неутилитарным) занятием. Правда он добавлял, что в этой бесполезности и ненужности философия очень близко подходит к образу жизни богов: богам, мол, абсолютно неинтересны обыденные цели и интересы человеческого рода, изменчивого и коварного. Божественный статус теории должен был, по аристотелевому замыслу, защитить ее от недоверия со стороны ремесленников и торговцев. Здесь он только повторял мысль своего учителя Платона, который утверждал, что философия является уподоблением богам, – конечно, настолько, насколько это возможно для человека. Согласитесь, для многих наших современников такое оправдание философии вряд ли покажется удовлетворительным.

Впрочем, именно здесь и возникает большая загадка философии. Деятельность, которая начиналась как образ жизни небольших групп интеллектуалов, как уединенное и, казалось бы, непрактичное занятие избранных мудрецов, неожиданно начала проявлять свою чрезвычайную практическую пользу. Это стало понятно не сразу. Но сперва зададим себе вопрос: а что мы вообще понимаем под полезностью? Всякая ли наша деятельность должна быть полезной в привычном смысле этого слова? Вот, например, полезны ли любовь или дружба? А любовь к родине полезна? Полезно ли быть честным и порядочным? Эти вопросы позволяют нам взглянуть на проблему с другой стороны: наиболее важное и ценное для себя мы не можем описать категориями полезного или бесполезного. То, что для нас является дорогим, ценным, интересным, приносящим радость и внутреннее удовлетворение, – все это чаще всего подлежит каким-то другим критериям оценки. Но что же это за критерии?

Сегодня многие авторитетные и мудрые люди указывают на опасности, возникающие в попытках коммерциализировать образование и все сферы человеческой деятельности. В частности, специалист в области образования сэр Кен Робинсон (Ken Robinson) настаивает на необходимости коренных перемен в современном образовании. Современная модель образования все еще ориентирована на нужды производства, на преимущественно утилитарные цели. Такая модель мало обращает внимания на богатство человеческих способностей и талантов, на творческие задатки индивидов. В ближайшие 30 лет университеты выпустят больше специалистов, чем за всю историю человечества. Что это значит? Это значит, что превращение высших школ в кузницы специалистов узкого профиля в ближайшие десятилетия все меньше будет отвечать требованиям времени. Ведь специализация будет приобретать все больший динамизм, будет быстрее менять свою специфику.

Все большим спросом будут пользоваться творческие личности, которые готовы учиться и переучиваться на протяжении всей жизни. И та сфера деятельности, которая кажется нам полезной сегодня, завтра может превратиться в малоэффективную и даже ненужную. А вот что точно не потеряет своего значения, так это творческое отношение к миру, умение учиться и совершенствоваться. Получается, что творческим человеком быть полезно? Да. Но в данном контексте слово «полезность» очевидно приобретает какое-то другое, более глубокое значение. Творчество связано с оригинальными идеями. Оно самоценно[16]. Креативность, развитие эстетического вкуса, способность критически мыслить и принимать неординарные решения – все эти навыки станут еще более востребованными в ближайшем будущем. И именно философия в значительной степени может поспособствовать развитию этих навыков.

Однако роль философии не только будет возрастать в будущем. Без преувеличения можно сказать, что философия была тем духовным источником, из которого родилась Европа, европейская цивилизация. Когда Платон обосновывал преимущества знания (науки) относительно субъективного мнения, он закладывал фундамент абсолютно нового мировоззрения. В его диалогах разум предстает как мощная сила, изменяющая каждого человека и открывающая новые возможности для построения рационально упорядоченного сообщества. Благодаря Платону эта сила вошла в историю и начала действовать,порождая главные феномены Европы: науку, рациональную политику, теорию права, идею человеческой ответственности и достоинства.

Благодаря философии формировались научные школы и университеты (от Академии и Ликея, средневековых университетов вплоть до современных научных и образовательных учреждений). Когда студенты и преподаватели приходят осенью в университетские аудитории, чтобы начать новый семестр, они продолжают дело, начатое Платоном и Аристотелем. Благодаря философии образование и знания приобрели в Европе высокий статус. Философские идеи (которые вначале представляли порой сугубо теоретический интерес) стали источником развития конкретных наук вплоть до появления современной техники.

Это кажется невероятным, но это действительно так: то, что мы пользуемся компьютерами и мобильными телефонами, то, что мы имеем в своем распоряжении самолеты, поезда, космические корабли и подводные лодки – все это начиналось с непривычных вопросов, которые задавали философы за сотни лет до нас. И то, что тогда казалось зачастую очень далеким от обыденных практических интересов, теперь определяет наше повседневное существование на всех его уровнях.

Наконец, философские идеи приводят к возникновению новых государств и политических порядков. Так, отцы – основатели Соединенных Штатов Америки нашли в трудах британского философа Джона Локка теоретическое обоснование их права на революцию и создание независимого государства. А деятелей Великой французской революции вдохновляли философские идеи Жан-Жака Руссо и других философов – просветителей. К сожалению, иногда влияние философских концепций на политику было не только позитивным. Марксизм тоже начинался как теоретические поиски интеллектуалов. То, что в XX веке обретет форму жесточайшего тоталитарного государства, начиналось в тиши британской библиотеки. Хотя современные марксисты (а Маркс до сих пор остается влиятельным мыслителем) настаивают на том, что в создании тоталитарных систем прошлого века виновен не Маркс, а ложные толкования его учения.

Это и составляет загадку философии: она кажется не практичной и далекой от реальности, но заряжена большим творческим потенциалом. Философия, с одной стороны, является главным источником европейской цивилизации, а с другой – постоянной действенной силой, продолжающей творить нашу культуру и преобразовывать нашу жизнь. Удастся ли нам разгадать эту загадку? По крайней мере попробуем это сделать.

4. Что такое философия – наука, искусство или образ жизни?

На вопрос «Что такое философия?» непросто дать краткий и исчерпывающий ответ. В словарях и учебниках по философии мы можем найти немало определений, но большинство из них нас вряд ли удовлетворит. Почему? Главным образом, потому, что каждое определение связано с определенной позицией или конкретной теоретической установкой. В каждом определении уже скрыт элемент принуждения, диктата. К тому же в ходе истории значение термина «философия» менялось. Греческое слово philosophia тоже не дает ключ к однозначному ответу. О чем нам скажет оборот «любовь к мудрости»? Можно ли сказать о молодых людях, которые идут учиться на философский факультет, что они стремятся стать мудрецами? Представьте себе университетский диплом, в котором было бы написано: «любитель мудрости» или «мудрец». Буквально (если перевести греческое слово на русский язык) так оно и есть. Однако очевидно, что мы понимаем теперь под этим словом нечто иное. Но как же тогда понять, что такое философия?

Философию называют наукой. Что же, вполне справедливо. Философия – это наука. В ее распоряжении разнообразные методы ведения исследований, изощренная логика, изысканные теории аргументации и обоснования. Даже не совсем точно называть философию гуманитарной наукой. Если взять некоторые современные монографии по метафизике, теории познания или философии сознания (не говоря уже о математической логике), сразу станет очевидным, что перед нами – примеры строгой науки, которая применяет очень высокие рациональные стандарты и имеет мощную доказательную силу.

Однако не все философы согласились бы с определением философии как науки. Выдающийся философ XX века лорд Бертран Рассел утверждал, что наука – это то, что мы знаем, а философия – это то, чего мы еще не знаем. Он считал, что с развитием наших знаний вопросы постоянно переходят из сферы философии в сферу науки. Мнение, с которым отчасти можно согласиться. Впрочем, его нельзя считать вполне справедливым, поскольку философия выработала эффективные средства рационального анализа, обоснования, критики, аргументации и т. п. В чем с ним можно согласиться, так это в утверждении, что философия расширяет наш интеллектуальный горизонт и одновременно делает нас скромнее. Философия «заставляет вас осознавать существование очень многих и очень важных вопросов, не входящих, по крайней мере сейчас, в сферу науки, и приводит нас к пониманию того, что научный подход сам по себе неадекватен»[17].

Однако философия начиналась одновременно и как особый образ жизни. Первые философские школы были похожи на духовные братства, которые имели своеобразные уставы (списки догматов, предназначенные для изучения), свои сакральные тексты (например, диалоги Платона), определенные духовные практики и т. п. В средневековье профессора и студенты объединялись в большие корпорации, где царил особый дух солидарности и служения наукам. В эпоху Нового времени к университетам прибавились еще и академии наук (которые стремились воссоздать дух платоновской академии). Это были объединения ученых разных стран и культур, образовавших знаменитую «Республику ученых».

Можно ли сегодня вести философский образ жизни? Очевидно, что да. Каждый человек, исповедующий определенные принципы и ценности (моральные, эстетические, экологические и т. д.) ведет философский образ жизни. Такой человек имеет целостное мировоззрение, пытается осмысливать свои поступки и дела с позиции целого. Обычно говорят, что у такого человека есть мировоззрение, у него сложилась определенная картина мира. Без преувеличения можно сказать, что философский образ жизни является конкретной стратегией осмысленного существования каждой личности. Эта подтверждает и наша обыденная речь. Ведь мы часто употребляем такие словосочетания, как «моя философия», «философия нашей фирмы», «философия их бизнеса» и другие.

Известный ученый и монах-бенедиктинец Давид Штайндль-Раст подает пример философского отношения к миру. Он известен не только как ученый, но и как основатель «Центра духовных исследований» (Center for Spiritual Studies), созданного им совместно с раввинами, буддистами, индуистами и суфиями. Сам Штайндль-Раст, будучи католиком и монахом, занимался с известными учителями практиками дзен-буддизма и создал оригинальную версию плюралистической теологии религии. В одной из своих лекций он связывает условия счастливой жизни с опытом благодарности. Благодарный человек открыт навстречу миру и другим людям, он становится счастливым.

Как достичь такого состояния? С помощью трех слов, усвоенных нами еще в детстве, когда нас учили переходить улицу: «Остановись, посмотри и иди». Нам иногда важно делать короткие остановки в своем жизненном путешествии. Чтобы иметь возможность определить, где мы сейчас находимся, чтобы прислушаться к самим себе, чтобы погрузиться в глубину и тишину нашего духа. Тогда мы можем оглянуться вокруг, присмотреться внимательно – в каком направлении продолжать движение? И идти дальше. Это и есть ни что иное, как иллюстрация философского образа жизни, который заповедали нам еще Платон и отцы церкви (а они считали себя настоящими философами).

Сегодня в разных кругах (политических и деловых) становятся все более популярными практики стоицизма. Стоицизм вдохновляет тем, что дает современному человеку длительную стратегию личностного развития и опыт внутренней дисциплины. Здесь философия помогает найти себя и вести осознанную и наполненную жизнь. В отличие от психотерапии она действует на длинной дистанции. «Терапия краткосрочна, она помогает людям преодолеть конкретные проблемы психологического характера, но не предлагает им жизненную позицию, философию, на которую они будут опираться годами (во всяком случае, такой задачи терапия перед собой не ставит). Между тем, философия жизни – это то, без чего не может обойтись ни один человек, каждый из нас формирует ее для себя, сознательно или нет»[18].

Несомненно, философия является также и изысканным искусством. Философия часто приближается к литературе, художественной прозе или поэзии. Диалоги Платона написаны на высоком художественном уровне. Блестящий стиль и литературный вкус присущи многим философам Нового времени. А некоторые современные мыслители считают философию деятельностью, которая ближе к литературе, нежели к науке. Бесспорно, это крайности. Впрочем, определенная истина в подобных утверждениях есть.

Можно сказать, что философия – это наука, которая может формировать наше мировоззрение (влиять на понимание нашей жизни) и нередко порождает в нас настоящее эстетическое удовольствие. Философия является путеводителем нашей жизни. В своей автобиографической книге «Настигнут радостью» Клайв Стейплз Льюис (более всего он известен как автор «Хроник Нарнии») вспоминает, как, беседуя со своим другом Оуэном Барфилдом и учеником Гриффитсом за завтраком, он назвал философию «предметом». «Для Платона она не была предметом, – заметил Барфилд, – она была путем». Очень метко сказано. Здесь нечего добавить.

5. Философия – это взгляд на мир с позиции целого

Философия исследует вещи и события мира (и знания о них) с позиции целого. Эта направленность на целое отличает философию от конкретных наук (как естественных, так и гуманитарных). Мы видим попытки ставить максимально общие вопросы еще у древних философов. Впрочем, и в Средневековье, и в Новое время философия не теряла этой перспективы целостного знания. В современном мире царит культ узкой специализации, культуры экспертов. Бесспорно, специализация является важным аспектом развития знаний. Но утрата целостного взгляда на мир несет в себе серьезные угрозы. Человек может потерять что-то весьма важное, что-то такое, что придает ему достоинство и самоуважение.

Вклад естественных наук в наше понимание мира и человека сегодня трудно переоценить. Так не свидетельствует ли стремительное развитие естественных наук за последние сто лет о том, что только эти науки дают нам ключи к пониманию реальности? Не является ли в таком случае философия лишней наукой? Да, она сыграла ведущую роль в развитии науки, но теперь должна отойти в тень, превратиться в музейный экспонат, в нечто наподобие астрологии или алхимии.

Думать так было бы не только ошибочно, но и опасно. Рациональность не тождественна рациональности математически-эмпирического метода естественных наук. Дело в том, что для естественных наук единственным возможным подходом к миру является так называемая объективистская установка, взгляд с позиции третьего лица. Объективное -это то, что поддается наблюдению и измерению. Подходы естественных наук предписывают нам отождествлять термины «объективное» и «физическое». Иными словами, наука исследует лишь материальные объекты. Все, что не подпадает под критерии естественнонаучной методологии, провозглашается ненаучным и несуществующим. Такой подход имеет большие преимущества (о чем свидетельствуют достижения современной науки). Действительно, методология естественных наук демонстрирует свою несомненную эффективность, но эта методология имеет и собственные пределы. То есть язык измерений и вычислений способен описать лишь часть реальности, но не всю реальность. Например, такие феномены, как сознание, свобода воли, ответственность так и не удалось (несмотря на многочисленные попытки) объяснить в рамках естественно-научного подхода. Я имею бесспорный опыт того, что я личность, что я обладаю сознанием, что у меня есть свобода воли, что у меня есть определенные цели и т. д. Но естественные науки не в состоянии объяснить эти феномены должным образом. Можно ли измерить и просчитать ценности, добродетели, искусство, наш духовный опыт? Очевидно, что нет. Но это ведь важные вещи, не так ли?

Когда мы приближаемся к границам естественнонаучного исследования, то в нашем распоряжении имеются две стратегии: или

искусственным образом прекратить вопрошание, или же

продолжить задавать вопросы и искать на них ответы.

Мы можем ограничить наше понимание мира и человека, сведя их всего лишь к физическим феноменам. Но мы также можем придерживаться иной позиции: допустить, что реальность не ограничивается исключительно физическими свойствами. В мире, в котором мы живем, есть множество нефизических, нематериальных явлений, которые нельзя свести к одним лишь физическим характеристикам (а если это сделать, то мы просто будем вынуждены отрицать специфическую природу таких явлений). Мир представляет собой сложное целое. И если естественнонаучный подход сознательно (на методическом уровне) исключает определенные свойства этого мира, то это не означает, что такие свойства (нематериальные, нефизические) не существуют в действительности.

Философия практикует такую рациональность, которая позволяет нам развивать целостный взгляд на мир

.

Теперь приведу два примера, которые проиллюстрируют свойства целостного взгляда в конкретных практических ситуациях.

Первый пример принадлежит немецкому философу Роберту Шпеману. Можно быть специалистом в определенной отрасли или добросовестным исполнителем определенной работы. Например, машинист поезда, который везет узников в лагерь в Освенциме, и охранники, которые надзирают за пленными, хорошо и добросовестно выполняют свою работу. Также и инженеры, которые спроектировали и построили газовые камеры, являются прекрасными специалистами своего дела. Медики, которые проводят над живыми людьми свои опыты, – тоже отличные эксперты. Но если бы кто-то из них спросил себя, с какой целью он выполнял свою работу, ему пришлось бы отвечать на непростые вопросы. По крайней мере, большинство из них предстало бы перед тяжелым рациональным и моральным выбором. Разумно ли уничтожать людей только за то, что они евреи или цыгане? Не выходит ли за пределы всякого здравого смысла эта гигантская машина издевательств и убийств? Разве с ее помощью можно построить что-то хорошее? Разве это не противоречит даже элементарной человечности?

Однако большинство так называемых «экспертов» и «добросовестных» исполнителей «своего дела» избрало в 30-40-х годах XX века более простой путь. Потом они оправдывались тем, что «просто хорошо выполняли свою работу» или «просто выполняли приказ». Свои действия и намерения они предпочитали рассматривать в более узкой, «экспертной», перспективе, избегая целостного взгляда на события. Точно так же отвечали и советские функционеры, когда развалился Советский Союз. «Такие уж были времена», – вот что можно было от них услышать.

Второй пример иллюстрирует современные нам события. Люди, которые вырубают леса в Карпатах и под Киевом или добывают янтарь в Ровненской области, зарабатывают деньги для себя и своих близких. Чиновники и представители силовых ведомств, которые покрывают эти деяния, имеют большие доходы, что позволяет им строить роскошные усадьбы и покупать дорогие автомобили. С точки зрения этих людей они поступают вполне рационально. Но взгляд с точки зрения целого показывает реальность с другой стороны. Сиюминутные доходы для небольшой группы людей несоизмеримы с угрозами экологической катастрофы и будущими потерями для всего общества. Тех, кто еще не родился, уже сейчас обрекают на тяжелые экологические и экономические условия жизни. Точно так же поколения, которые возводили электростанции по Днепру и затапливали плодородные земли, строили металлургические комбинаты и прочие объекты тяжелой промышленности, воспользовались возможными выгодами от этих объектов, но сделали заложниками созданных ими неблагоприятных условий те поколения, которые живут ныне на территории Украины. Справедливо ли это? Можно ли назвать такое поведение разумным?

Сегодня, когда воздействие каждого человека на окружающий мир увеличилось по сравнению с началом XX века в тысячи раз, целостный взгляд на реальность предстает уже как жизненно важная задача. Каждую секунду с поверхности нашей планеты исчезает участок леса, равный площади футбольного поля. Если будут сохраняться темпы и масштабы человеческого хозяйствования в океанах, то это грозит вымиранию всей океанической фауны в ближайшие 50 лет. В нынешних условиях ведения дел уже через 34 года Арктика на лето будет лишаться своего ледового покрытия (по данным исследования, опубликованного в журнале Geophysical Research Letters 33 за 2006 год). Здесь, как и в первом примере, мы сталкиваемся с разными уровнями рациональности.

Разнообразные виды экономической деятельности, высокие стандарты потребления и мощная индустрия развлечений – в основе всего этого лежат те или иные проекты и изобретения, разработанные людьми на рациональных началах. Тем не менее, эти виды рациональной деятельности в планетарных масштабах указывают на иррациональность человеческого поведения, которое ведет человечество к экологической катастрофе. Перед нынешними поколениями возникают серьезные теоретические и практические вызовы: в корне изменить тот способ существования, который сформировался во время промышленной революции, изменить способы мышления и способы деятельности таким образом, чтобы не уничтожить планету и самих себя. Речь идет о необходимости коренных изменений во взаимоотношениях людей с природой. А это предполагает выработку целостного взгляда на человеческое бытие и способы человеческой деятельности.

Людям иногда очень удобно отгораживаться от целостного взгляда, чтобы оправдывать свои временные и узкие интересы и удовлетворять сиюминутные потребности. Однако такое поведение является безответственным и неразумным (нерациональным). Здесь отказ от целостного взгляда грозит потерей человеческого достоинства.

Наконец, даже естественные науки предполагают нечто нефизическое и нематериальное для своего функционирования и развития. Например, теория не возникает автоматически из наблюдений и экспериментов. Сама наука предполагает нечто большее.

Послушаем Альберта Эйнштейна: «Все здание научной истины можно возвести из камня и извести ее же собственных учений, расположенных в логическом порядке. Но чтобы осуществить такое построение и понять его, необходимы творческие способности художника. Ни один дом нельзя построить только из камня и извести. Особенно важным я считаю совместное использование самых разнообразных способов постижения истины. Под этим я понимаю, что наши моральные наклонности и вкусы, наше чувство прекрасного и религиозные инстинкты вносят свой вклад, помогая нашей мыслительной способности прийти к ее наивысшим достижениям. Именно в этом проявляется моральная сторона нашей натуры – то внутреннее стремление к постижению истины, которое под названием amor intellectualis так часто подчеркивал Спиноза»[19].

Наши интуиции, смыслы и цели не являются чем-то материальным и физическим. Эрик Чейссон, профессор физики и астрономии Университета Тафтса, выражается иначе, чем Эйнштейн, но смысл его высказывания тот же: «В науке мы не в последнюю очередь руководствуемся понятиями прекрасного и симметрии, поиском простоты и элегантности, стремлением объяснить множество феноменов с помощью минимального числа возможных принципов. Возникший в результате эволюционный эпос, возвышаясь над совокупностью содержательных частей, потенциально придает значение и рациональность ранее бессмысленным явлениям. Интеллектуальная жизнь является живым каналом, через который проходит Вселенная на пути к самопознанию.

Возможно, теперь настало время расширить пути познания, распространить интеллектуальное усилие за пределы конвенциональной науки, то есть включить в исследование широкий круг ненаучных сообществ философов, теологов... Человеческий род входит в эпоху синтеза, что случается лишь однажды в несколько поколений, а может быть, в несколько столетий. На пороге нового тысячелетия такая связная история нашего бытия – этот мощный, истинный миф – способен быть эффективной интеллектуальной движущей силой...»[20].

Естественные науки не могут также ответить на один из важнейших для нас вопросов: в каком направлении должно двигаться человечество? Кем мы должны стать? Каков смысл человеческого существования? Чтобы ответить на эти вопросы, естественные науки должны объединить свои усилия с гуманитарными науками, в частности, с философией.

Так считает выдающийся биолог Эдвард Уилсон. Вот что он говорит: «Перед нами возникают совершенно новые возможности, о которых мы раньше едва ли могли даже мечтать. С их помощью мы можем с полной уверенностью осуществить величайшую цель всех времен, а именно – единство человечества. Предпосылкой для достижения этой цели, является правильное понимание самих себя. Что же такое смысл человеческой жизни? По моему мнению, он состоит в рассказе, повествующем о нашем виде. Это повествование начинается с биологической эволюции и человеческой предыстории, разворачивается в историческом времени, и теперь, шаг за шагом, продвигается ускоренными темпами в будущее. Существенным элементом этой истории является то, кем именно мы хотим стать на основании нашего решения»[21].