Текст книги "На пути к мышлению или интеллектуальные путешествия в страну Философию"

Автор книги: Андрей Баумейстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

3. Направления современной метафизики и онтологии

Если говорить о развитии онтологии в XX и в начале XXI века, то можно выделить три главных направления.

3.1. Классическая онтология

Первое направление можно назвать классической онтологией. Такая онтология понимается как наука о фундаментальных структурах бытия, как исследование сущего в свете принципов. Речь идет об онтологии как общей метафизике (metaphysica generalis), унаследовавшей традиции средневековой схоластики и немецкой академической философии (Schulphilosophie) первой половины XVIII века. Такую онтологию можно также назвать фундаментальной метафизикой. Эта онтология, несмотря на мощную критику со стороны позитивизма и неокантианства в начале XX века, продолжала развиваться в католических университетах в разных формах неотомизма и неосхоластики.

В первой половине XX века среди представителей классической онтологии мы можем найти немало оригинальных и влиятельных мыслителей. Одни из них пытались совместить классическую онтологию (преимущественно ориентированную на теорию бытия Аристотеля и Фомы Аквинского) с Кантовой трансцендентальной философией. Прежде всего это Иозеф Марешаль и представители так называемого трансцендентального томизма (Вальтер Брюггер, Иоганнес Лотц, Карл Ранер, Йозеф де Фриз и др.).

Другие философы, такие как Этьен Жильсон или Жак Маритен, были критически настроены относительно попыток совместить классическую онтологию с трансцендентальной философией, усматривая в последней опасность субъективизма и антропоцентризма. Для таких мыслителей ориентироваться на теорию бытия Аквината означало занимать отчетливо антикантианскую позицию. Жильсон различает эссенциальную и экзистенциальную онтологии. Первая ставит в центр своих теоретических построений понятие сущности (essentia), вторая кладет в основу теории реальности понятие бытия, или существования (esse, existentia). Экзистенциальная онтология была обоснована впервые Фомой Аквинским.

Во второй половине XX века эту версию онтологии развивали представители так называемой Люблинской школы философии (Мечислав Кромпец, Стефан Свежавский, Ежи Калиновский, а сегодня – Анджей Маринярчик). Представители этой школы разрабатывают онтологию как реалистическую философию (реалистический томизм).

3.2. Феноменологическая онтология

Второе направление онтологических исследований сформировалось в совершенно другом интеллектуальном контексте. Его жизненной средой были не католические университеты, а влиятельные философские школы начала XX века – неокантианство и феноменология. Возникновение новой онтологии в то время связано с именами Майнонга, Гуссерля, Ингардена, Конрад-Мартиус, Гартмана и др. С некоторыми оговорками это направление можно условно назвать феноменологической онтологией.

Прежде всего следует назвать имя Мартина Хайдеггера, который был наиболее влиятельным философом континентальной Европы 1920-1980-x. Его труд «Бытие и время» (1927) стал главным фактором возобновления интереса к онтологической проблематике.

Николай Гартман (ученик Когена и Наторпа) справедливо считается одним из лидеров так называемого онтологического поворота. Однако, разрабатывая свою онтологию, Гартман не возвращается к традиционной онтологии как общей метафизике. Напротив, он разрабатывает принципиально неметафизическую онтологию. Метафизика по Гартману представляет собой скорее совокупность фоновых или остаточных проблем, своеобразную внутреннюю мотивацию различных научных изысканий. Метафизическими являются все те проблемы, которые не поддаются окончательному решению. Однако, подчеркивает Гартман, метафизика не является наукой. Научный статус имеет только онтология: «вопрос о способе и структуре бытия, его модальной и категориальной конструкциях, есть то, что наименее метафизично в рамках метафизических проблем»[56]. Онтологии в таком понимании принадлежит исключительное место фундаментальной дисциплины.

Роман Ингарден, критикуя идеализм Гуссерля, предложил собственный вариант неметафизической онтологии. Онтология по Ингардену является (1) философской апоретичной наукой (от греческого слова aporia – тупик, сложная проблема), опирающейся на эйдетическое созерцание, (2) наукой независимой от фактических утверждений и (3) первой наукой в Аристотелевом смысле, то есть фундаментальной дисциплиной, дающей основание другим наукам. Онтология – это теоретическая дисциплина, занимающаяся априорным анализом содержания идей, идеальных качеств и необходимых связей между ними. В жестком противопоставлении онтологии и метафизики Ингарден близок к Гартману. Однако в понимании содержания онтологического исследования Ингарден безусловно ближе к Гуссерлю. Главным онтологическим произведением Ингардена следует считать «Спор о существовании мира» (двухтомное издание впервые вышло на польском языке в 1947-1948 годах)[57].

Другие представители феноменологии, такие как Гедвига Конрад-Мартиус и Эдит Штайн, пришли к теории бытия, которую можно по праву назвать метафизической (Йозеф Зайферт употребляет в этом контексте термины «реалистическая феноменология» и «феноменологическая метафизика»)[58]. Главные онтологические произведения Конрад-Мартиус – это «Метафизические диалоги» (1921), «Реальная онтология» (1923) и «Бытие» (1932). Главными же онтологическими трактатами Эдит Штайн являются фундаментальный труд «Конечное и вечное бытие. Опыт восхождения к смыслу бытия» (1937, первая публикация – 1950)[59] и более ранняя работа «Возможность и действие». По словам самой Штайн, она стремилась соединить Гуссерля и Фому Аквинского. Понятно, что от Гуссерля она могла взять скорее метод исследования. Как писала сама Штайн (уже в 1941 году), Гуссерль всегда подчеркивал, что он не метафизик и что он не хотел строить какую-то философскую систему. Он разрабатывал «лишь метод – философский метод как таковой»[60]. Сама же она применяла феноменологический метод как раз для разработки метафизической системы.

3.3. Аналитическая онтология

К третьему большому направлению современной онтологии следует отнести аналитическую онтологию (метафизику). Уже из самого названия понятно, что речь идет о направлении, развивающемся в рамках аналитической философии. Интересно, что на первых стадиях своего развития аналитическая философия имела отчетливо антиметафизическую направленность. Однако это не означало, что критически настроенные к метафизике аналитики полностью избавились от проблем традиционной метафизики и онтологии. Наоборот, их позиции были не менее метафизическими, чем те, которые они подвергали критике. Ситуация начала меняться в начале 1960-х годов.

Процесс реабилитации онтологии и метафизики в аналитической философии связан с именами Куайна (Quine)[61] и Стросона (Strawson)[62]. Сегодня можно с уверенностью утверждать, что ситуация изменилась коренным образом. Достаточно только посмотреть на то количество книг и статей по метафизике и онтологии, что публикуются в англосаксонском мире (к этому списку следует еще добавить исследования, например, немецкоязычных или польскоязычных авторов, работающих в аналитической традиции)[63]. Вот только несколько имен. Прежде всего это Родерик Чизем (Chisholm) Дэвид Льюис (Lewis), Армстронг (D. М. Armstrong). Из представителей нового поколения метафизиков и онтологов, можно назвать, например, Питера ван Инвагена (Inwagen) и Майкла Лакса (Loux).

Онтологию понимают в аналитической традиции как дисциплину, исследующую «то, что существует» (ontology is the study of what there is). Важно отметить, что в аналитической философии нет жесткого противопоставления онтологии и метафизики. Онтология понимается как общая метафизика, в которой речь идет о фундаментальных структурах истинного и не-истинного на максимально общем уровне. В онтологических исследованиях учитываются проблемы, касающиеся наиболее общих свойств и отношений, конституирующих существование (реальность, действительность). Например, в учебнике под редакцией Майкла Лакса и Дина Циммермана статьи ведущих аналитических метафизиков распределены по восьми главным темам: (1) универсалии и партикулярные сущности (в традиционной метафизике говорили об индивидуалиях), (2) существование и идентичность, (3) модальность и возможные миры, (4) время, время-пространство и продолжительность, (5) события, каузальность и физика, (6) личности и природа сознания (persons and the nature of mind), (7) свобода воли и (8) дискуссии вокруг реализма / антиреализма.

Вопросы к части второй

Вопросы для начального уровня

Что мы имеем в виду, когда говорим о реальности или действительности?

Зачем нам нужна философская теория реальности?

В чем ограниченность физикалистской интерпретации реальности?

Каковы главные тезисы Платонового понимания реальности?

Что такое идея в философии Платона?

Платоново понимание реальности и современная наука.

Как понимал реальность Аристотель?

Раскройте значение Аристотелевых понятий «субстанция», «акциденция», «возможность», «действительность».

Аристотелево учение о причинах.

Как христианство повлияло на философское понимание реальности?

Кантово понимание реальности: общая характеристика.

Пространство и время в философии Канта.

Категории чистого рассудка: их место в рациональном познании по Канту.

Идеи разума в философии Канта.

Научная картина мира и наше обыденное понимание реальности.

Вопросы для продвинутого уровня

Что такое онтология и метафизика?

Какие основные вопросы исследуются в онтологии и метафизике?

Главные темы метафизики: субстанции и их свойства.

Проблема универсалий в метафизике и онтологии.

Позиции реализма и номинализма в современной метафизике.

Теория категорий.

Учение о трансцснденталиях в современной онтологии.

Направления современной метафизики и онтологии.

Путешествия в философские миры

Путешествие шестое. Запутанный словарь реальности

Употребляя такие привычные для нас слова, как «бытие», «сущность», «реальность», «действительность», «фактичность», «актуальность», мы даже не подозреваем, что все они имеют философское происхождение.

1. Бытие (греч. to einai, лат. esse, нем. Sein, англ, being, фр. être, итал. essere). Впервые слово «бытие» в не повседневном значении употребил древнегреческий философ Парменид. Он заявил, что бытие есть (estin), а небытия нет (оук estin). В его величественной поэме «О природе» бытие освобождается от повседневных контекстов и описывается на пути, который он называет путем «есть» (esti). В то же время употребление глагола «быть» (einai), как и Парменидово новообразование «сущее» (еоn), ставится в совершенно новый контекст и описывается с помощью мифо-поэтического языка. Например, образ бытия, которое богиня Ананке держит в оковах необходимости (бытие же не может рождаться и погибать, двигаться и меняться), перекликается с образом Одиссея, который просит привязать себя к мачте, чтобы не поддаться чарам Сирен (Гомер, Одиссея XII, 158-164). Вот что мы читаем у Парменида: «Оставаясь тем же самым в том же самом месте, оно покоится само по себе. И в таком состоянии оно остается стойко [постоянно], ибо неодолимая Ананкэ (Anagkê – Необходимость) держит его в оковах предела [границы] (peiratos), который [его] запирая-объемлет»[64]. Парменид, а затем Платон с Аристотелем вводят в игру ресурсы повседневного греческого языка. Это единственный и последний пример в истории метафизики, когда метафизическое понятие и слово обыденного языка находятся в максимальной близости друг к другу.

Латинские авторы преимущественно переводили греческую терминологию. Однако греческие философы были вынуждены опираться на обыденный язык. Правда, их дело подготовили поэты. Например, прилагательное ontôs (от существительного on) в значении «действительно», «реально», «аутентично» употребляют Еврипид и Аристофан. В трагедии «Геракл» Еврипида читаем (ст. 610):

«Ты в преисподнюю спускался, так ли (ontôs)!».

А в комедии Аристофана «Облака» (ст. 86) встречается такое предложение:

«Если ты меня действительно (ontôs) любишь».

Начиная с Платона и Аристотеля, слово «бытие» превращается в один из главных терминов философии.

2. Сущность (греч. oysia, лат. essentia / substantia, нем. Wesen / Wesenheit /Substanz / Sosein, англ, essence, фр. essence, итал. essenza). Слово «сущность» происходит от греческого oysia («усия»). Этот греческий термин у Платона и Аристотеля может обозначать как «бытие», так и конкретную субстанцию (собственно substantia и является латинским аналогом греческого oysia). В обыденном греческом языке oysia обозначала «собственность», «участок земли», «приданое». Вот фрагмент из «Елены» Еврипида (ст. 1252):

«Как утонувших хоронить велишь? – Смотря кого... и честь по состоянью...» (os an paroysês oysias)

, то есть, согласно имущественному положению каждого.

Платон употребляет оуsia преимущественно для обозначения истинного бытия идей. Аристотель начинает применять этот термин для обозначения индивидуальных вещей.

3. Сущее (греч. to on, лат. ens / entitas, нем. Seiende, англ, entity, фр. entité) означает то, что существует. Сегодня этот термин употребляется чаще в тех случаях, когда хотят оставить открытым вопрос об онтологическом статусе обсуждаемого объекта (будь то единичный предмет или свойство, или событие). Иногда термины «сущее» и «бытие» употребляются как синонимы (у Аристотеля, Фомы Аквинского), а иногда строго различаются (например, в определенных контекстах у Фомы Аквинского или у Мартина Хайдеггера). В первом случае речь идет о существовании в широком смысле, а во втором случае подчеркивается приоритет бытия по отношению к сущему в аспекте творческого принципа (actus essendi), основания, чего-то такого, что не является вещами мира, что нельзя овеществить или объективировать. В русский язык слово «сущее» пришло из церковнославянского. Например, Бог говорит о себе Моисею «Я есмь Сущий», а известное пасхальное песнопение предвещает: Христос «сущим во гробех живот даровав» (то есть тем, кто находились в могилах, даровал жизнь).

4. Существование (греч. hyparxis, лат. existentia, нем. Existenz, англ, existence, фр. existnence, итал. esistenza). Термин existentia возник в раннем средневековье (хотя это слово мы находим еще у латинских классических авторов) и употреблялся как синоним «бытия» и «сущего». В XX веке термин «экзистенция» приобрел специфическое значение в экзистенциализме (в частности, у Жана-Поля Сартра) и распространился на сферу культуры. Например, мы говорим об экзистенциальных вопросах, то есть о важных вопросах человеческого бытия.

5. Действительность (греч. energeia, лат. actus, actailitas, нем. Wirklichkeit). Этот термин ввел Аристотель, различая действительное и возможное (energeia и dynamis). В латинской средневековой схоластике эта пара терминов переводилась как actus и potentia, то есть реальное или действительное – это то, что действует, пребывает в актуальном состоянии. И когда сегодня мы говорим, например, «это действительно так» мы даже и не подозреваем, что наше повседневное словоупотребление имеет своим источником сложную онтологическую доктрину Аристотеля.

6. Реальность (лат. realitas, нем. Realität, англ, reality, фр. réalité, итал. realtà). Латинское слово, происходящее от существительного res (вещь, дело). Термин «реальность» появляется лишь в конце XIII столетия и впервые употребляется у схоласта Дунса Скота.

7. Фактическое, фактичность (от латинского глагола facere – делать, изготовлять, формировать, создавать). Слово «фактический» взято из юридической и ремесленной практик. С существительными factum (сделанное, действие, поступок, указ, повеление), factus (от формы причастия прошедшего совершенного времени глагола facere со значениями «который состоялся», «отработанный») и самым глаголом facere употребляется немало латинских устоявшихся оборотов: facsciam («дай мне знать»), haec aetas optima facit ad haec studia («этот возраст наиболее подходит для таких занятий»), facere bellum («начать войну»), proelio facto («после боя»),facvello («если бы даже и было такое желание»), tota Asia populi Romani facta est («вся Азия стала добычей римского народа»), bonum factum («в добрый час!» – форма зачина в законодательных актах) и т. д.

Таким образом, все основные слова, с помощью которых мы описываем реальность (действительность), происходят из греческого или латыни. Большинство из этих слов возникло в философском контексте, а часть – в практических (юридическом, военном и ремесленном) контекстах. В современных европейских языках нет устоявшихся соответствий этим греческим и латинским словам (поэтому, например, выше в тексте дается несколько немецких соответствий одного греческого или латинского слова). И именно поэтому, чтобы избежать сложных дискуссий и детальных терминологических разборов, в основном тексте этой книги «реальность», «действительность» и «существование» употребляются как синонимы (хотя в различных философских системах часто за каждым из этих слов закреплены конкретные значения).

Путешествие седьмое. Имя Бога «Я есть Сущий» и средневековая теория бытия

В Ветхом Завете в книге Исхода есть фрагмент, которому суждено было стать не только важным теологическим текстом, но и повлиять на философскую теорию бытия. Моисей пас овец в пустыне, у горы Хорив. Он увидел на вершине пламя от огня: горел терновник, но не сгорал. Это явление его заинтересовало, он взошел на гору и там услышал голос, звавший его по имени: «Моисей! Моисей!». Из объятого пламенем куста к Моисею обращается Бог: Он обещает вывести израильский народ из рабства и эту миссию поручает именно Моисею. Но Моисея волнует, что он ответит народу, когда спросят его: с кем ты разговаривал? Моисей спрашивает у Бога, как Его Имя (чтобы известить людей о чудесном Собеседнике). И далее следует фрагмент, который нас интересует: «Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам» (Исход 3, 14).

В еврейском оригинале эта фраза звучит так: ’ehjeh ’âšer ’ehjeh. Имели ли в виду авторы книги Исход бытие? На этот вопрос нет однозначного ответа. Например, немецко-еврейский мыслитель XX века Мартин Бубер утверждает, что Бог в этом имени открылся израильскому народу как Бог истории, как Тот, Кто всегда пребывает со своим народом. В III столетии до нашей эры, когда александрийские мудрецы перевели Тору на греческий язык (для евреев диаспоры, которые уже не знали иврит), этот фрагмент получил такое истолкование: Ego eimi ho ôn. Присутствие Бога приобрело смысл бытия (от греческого существительного ôn). В латинском переводе (Вульгате) это «бытие» было повторено средствами латинского языка: Ego sum qui sum (sum является первым лицом единственного числа глагола «быть» (esse)). Буквально: «Аз есмь Тот, Кто Есмь».

Влияние философии Платона на христианских мыслителей первых веков нашей эры привело к неожиданному результату: Платоново учение об истинном бытии (собственно бытии идей) образовало внутреннее единство с библейским монотеизмом. Это сближение и соединение двух разных источников мы находим уже у еврейского мыслителя Филона Александрийского (современника Иисуса Христа). Он описывает бытие Бога как таковое, что по существу отличается от существования всех сотворенных вещей. Только Бог является истинным бытием (monon einai to on). Григорий Назианзин (Богослов) и Григорий Нисский (авторы IV века) усиливают эту тенденцию. Григорий Назианзин говорит, что «мы ищем природу, которой присуще бытие само по себе»[65]. «Бытие сие является вневременным, всегда присутствующим, неизменным совершенством и чистой действительностью»[66]. Бог существует всегда, Он имеет в себе «целостность бытия». Он есть «как бы безграничное море бытия» (pelagos tes oysias). Григорий Нисский добавляет к упомянутым свойствам еще самотождественность (aytos) Божьего бытия, не имеющего никакого начала (anarchos)[67]. Иоанн Дамаскин (вторая половина VII – первая половина VIII века) продолжает эту традицию. Так, в его «Точном изложении православной веры» читаем: «Ибо все совместив в Себе, Он имеет бытие, как бы некоторое море сущности – беспредельное и неограниченное»[68].

В латинской патристике находим похожие мотивы. Августин (354-430), комментируя Евангелие от Иоанна, отмечает: «Что же это за бытие как таковое (ipsum esse), которое Ты сохранил только для Самого Себя? Пусть мысль постигнет, что истинно быть значит быть всегда тем же самым образом (vere esse est enim sempere odem modo esse)». Истолковывая псалом 101, Августин говорит, что день Бога – всегда присутствует, то есть всегда пребывает. У Бога нет ни прошлого, ни будущего. Он всегда ЕСТЬ (EST). То есть, имя Бога, открытое Моисею, истолковывается как «вечное имя» (nomena aeternum), как «истинная сущность» (essentia vera) Бога. Удивительным образом это имя описывается с помощью словаря Платонового учения об идеях (идеи – вечны, неизменны, всегда само-тождественны и т. д.). Так встречаются Афины и Иерусалим, философия и библейский монотеизм. Их встреча образует контекст новой теории бытия, которую наиболее совершенным образом развил в XIII столетии Фома Аквинский.