Текст книги "Вечная зима (СИ)"

Автор книги: Андрей Бархатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Сознание Ядвиги покинуло столь горькое воспоминание.

– Ты говорила с ними? – спросил Рус. – Говорила с Дикой охотой?

Ядвига не отвечала. Её потерянный взгляд наполнялся скорбным отчаянием, вгрызшимся в душу. Она пыталась задаться вопросом о своем чудесном воскресении, но образ убийцы не отпускал её мыслей. Она думала о нем, но не желала его смерти. Ядвига вопрошала саму себя о том, почему же Вольга не убил её в Темных далях. Отчего же его намерения изменились? Быть может он понял свершенную им ошибку и решил помочь Ядвиге добраться до Мирового древа. Или же он сам захотел изменить историю по своему усмотрению. Однако он видел карту и мог бы отыскать древо самостоятельно. Так почему же он не сгубил Ядвигу во второй раз? Почему отказался от своих намерений? Ядвига пустилась в раздумья, кропотливо копошась в быстро сменяющих друг друга мыслях. Однако поговорить с Вольгой уже не удастся. Навряд ли ему удалось покинуть замок живым, причем несмотря на всю его мощь. А значит ей стоит продолжить свой путь к древу и осуществить свое предназначение.

– И все же ты имела смелость молвить всадникам свое слово, – огорченно вздохнул Рус. – Теперь они с легкостью заполучат твою душу.

– И что мне теперь делать?

– Нам нужно идти в замок моего брата, пока всадники сражаются с волколаком, – говорил Рус. – Если зверь заметит тебя, то неприменно убьет.

Ядвигу терзали непростые сомнения. Стоило ли прислушиваться к речам незнакомца? Не стремится ли он завести бедную деву в ловушку? Ядвига не хотела в замок, боясь оказаться заложницей очередного проклятого короля. Однако лучше последовать в более ли менее безопасную неизвестность, нежели пойти прямиком к древу, рискуя нарваться на неистового зверя. Но Ядвигу тянуло за Сигурдом. Она осознавала всю опасность своего пути, пролегающего через поле кровавой битвы, но ничего не могла с собой поделать. Таинство личности Сигурда утягивали её за собой так сильно, что Ядвига уже не могла сопротивляться. Она встала на ноги и безмолвно поковыляла в сторону вулкана. Рус хотел было последовать за ней, но тяжелая рана не позволила.

– Знай, – сказал он напоследок. – Твои ошибки вновь приведут твою душу в это злополучное место.

– Ни слова больше, – рассвирепела Ядвига. – Ты тот, кто погубил мое селение и моих родных! Ты пытался убить меня, но милостивые Боги вернули мне жизнь.

– Я совершил ошибку, – признался Рус. – И эта ошибка будет преследовать меня целую вечность, я понимаю это.

– Так прими же её последствия, – сказала Ядвига и удалилась. Она выбралась из расщелины и побрела прямиком к вулкану, в обход беспощадной бойни. Раскаленная земля опалила женские сапоги. Её жар добрался до ступней, поражая их колкими ударами. Лицо Ядвиги было разукрашено гарью. Пепел оседал на взъерошенных волосах. Разгоряченный ветер хлестал деву по обнаженным частям тела. Уродливые корни, покрытые огненными трещинами, меж которых сочилась лава, преграждали Ядвиге путь. Превозмогая собственное бессилие, она продолжала взбираться на вулкан, из верхушки которого выглядывало Мировое древо.

И вот вдалеке объявился умирающий Сигурд. В одной руке он держал копье, а другой придерживал зияющую рану в груди, которая, как ни странно, ещё не принесла ему смерть. Он глядел на древо, плененный его величественным видом. Муж отважился сделать шаг вперед, – как вдруг из-за связки корней выпрыгнул волколак и набросился на него. Сигурд сделал выпад копьем. Волколак уклонился от удара, сломил древко своей железной лапой и, размахнувшись, отбросил Сигурда назад. Зверь накинулся на смертельно раненого мужа и, впившись зубами в плоть, изодрал его грудную клетку. Собрав последние силы, Сигурд попытался ударить зверя кинжалом в шею. Волколак блокировал удар. Мужская кисть хрустнула, дрожащие пальцы выпустили кинжал. Зверь вгрызся в разорванную грудину и сожрал ещё бившееся сердце своего врага. Волколак оставил растерзанное тело в покое и развернулся лицом к вулкану. Шерсть его начала опадать, тело обретало все больше человеческих черт. Вытянутая морда изменилась. Как только оголенный человек повернулся к Ядвиге, та узнала в нем Вольгу. Дева оступилась от изумления. Больная нога вновь заныла. Вольга взглянул на Ядвига, словно видел её в первый раз, после чего испарился в мгновенье ока.

– Это было видением, – промолвила ошеломленная Ядвига. – Сигурд был всего-лишь видением. Его не было.

– Он был, – произнес Вольга, прибывший после схватки с Дикой охотой. – И зверь погубил его.

– Не подходи ко мне, – пригрозила Ядвига, достав нож. – Ты пытался убить меня. Ты всадил стрелу мне в грудь и разграбил мой родной город. Ты убил моего отца, а теперь хочешь убить и меня. Если ты помнишь, стрелы меня не берут, поэтому используй меч.

– Сигурд не был твоим отцом, – сказал Вольга, сделав ещё несколько шагов.

– Лжешь, – процедила Ядвига, сжав рукоять. – Я знала Сигурда. Когда-то давно. Я помню его.

– Потому что ты и была Сигурдом, – молвил Вольга. – Сигурд не был твоим родственником. Он был твоим прошлым. Если точнее, твоей прошлой жизнью.

– Не пытайся запутать меня лживыми речами.

– После разорения твоего дома я жил в изгнании несколько десятков лет, пока не прознал о Мировом древе, – рассказывал Вольга, тихонько приближаясь к Ядвиге. – Тогда я вознамерился разыскать его в Темных далях, дабы пресечь все те беды, что я принес этому миру. Найти тебя в разрушенном городе было большой удачей. Грех убийства отпустил мою душу. Однако, когда я нашел твою карту с метками, ведущими к Мировому древу, мои мысли вновь обратились к этому греху. Ведь изменить историю может только один человек.

Женские черты сгладились. Неожиданно для самой себя, она испытала жалость к Вольге, чье раскаяние и намерение исправить свои ошибки овладели её сердцем. Она опустила оружие.

– Я приставил меч к твоему горлу, надеясь безболезненно умертвить тебя, – продолжал Вольга. – Но так и не смог этого сделать. Я наивно понадеялся наставить тебя на другой путь.

– И потому мы отправились к Чеху, ведь так?

– Мои жалкие потуги увести тебя от древа потерпели крах, – говорил Вольга. – Я отказался от идеи воспользоваться Мировым древом. Исправив одни ошибки, я буду порождать другие, которые, вероятно, возымеют более тяжкие последствия.

– Я не остановлюсь, – сказала Ядвига. – Моя история уже никак не сложится хуже, чем она есть на самом деле.

– Нам подвластно писать лишь историю будущего, используя перо настоящего, – говорил Вольга. – Мы бы здесь не стояли, если бы ты осталась со мной. Наши истории схожи, а потому мы могли бы залечить раны друг друга.

– Довольно, – пресекла Ядвига. – Дикая охота гналась за мной лишь потому, что моей душе не было места в этом мире. История Ядвиги из Гледена должна была закончится очень давно. Она должна была принять смерть от Вольги. Но боги вернули её, дабы она исполнила свое предназначения. И я сделаю это.

– Я не позволю, – произнес Вольга. Стрела угодила ему в спину. Рус отбросил арбалет и атаковал Вольгу, прежде чем последний успел обратиться в зверя. Оставив мужей, Ядвига поковыляла к древу. Израненный и уставший Рус не мог противостоять силе волколака слишком долго. Он схватил Вольгу за пасть и попытался разорвать её. Хватило бы сил, в надежде думал Рус, опускаясь на колени под неудержимым звериным натиском. Темные когти впились в мужское горло. Захлебываясь собственной кровью, Рус успел вогнать острие кинжала в живот волколака. “Прости меня, сын”, – слабеющим голосом протянул Рус и прикрыл глаза, из которых покатились слезы. Зверь взвыл от боли и швырнул погибающего врага к подножию вулкана. Волколак нагнал хромую Ядвигу и повалил наземь, однако не сумел довершить начатое. Шерсть его начала выпадать, когти посыпались, на губах показалась кровь. Кинжал был отравлен, подумала Ядвига. Она уличила момент и несколько раз ударила облезшего зверя ножом в живот. Претерпевая невероятные муки, последний попятился назад. Ядвига была в нескольких шагах от верхушки. Вольга вернул свое обличье и, прижав ладонь к животу, следовал за девой, умоляя её повернуть назад. Ядвига не слушала. Вольга уже наступал ей на пятки, но все никак не мог схватить. Ствол древа внезапно треснул, и вспышка белого света отбросила Вольгу назад. Кратер рассыпался. Из залитой светом трещины показался Сигурд. Он подошел к Ядвиге и тепло улыбнулся.

– Я рад, что ты добралась до этого места, – сказал он.

– Что дальше? – спросила она.

– Тебя ждут великие дела, дорогая Ядвига.

– Что? – окончательно сникнув, спросила Ядвига. – Я уже сделала все, что нужно. Я выполнила предназначение.

– Нет, до этого ещё далеко, – усмехнулся Сигурд. – Однако ты сделала то, чего не удавалось сделать никому, включая меня. Ты добралась до ветви.

– Ветвь? – Ядвига осмотрелась. – Я добралась до древа, чтобы изменить ход истории.

– И что же ты хотела изменить, Ядвига?

– Я долго думала об этом, – говорила она медленно и нерасторопно. – И недавно мне показалось, что отец намеренно выгнал меня из селения, дабы я оказалась здесь. Он знал, что я воспользуюсь его картой и отыщу Мировое древо.

– Зачем он наставил тебя на такой опасный путь?

– Чтобы я узнала о причинах его решения, – произнесла Ядвига. – Я здесь, потому что должна была, и мой отец прекрасно знал об этом.

– Ты права, – кивнул Сигурд. – Ты прибыла сюда ради Великой цели, но цель эта не в изменении истории.

– В чем же?

– Мировое древо находится за пределами нашего понимания, однако все твои последующие действия будут иметь воздействие на него. – А теперь идем. Нам нельзя медлить.

– Один вопрос.

– Спрашивай.

– Что тогда хотел изменить Вольга?

– Он хочет уйти. И если мы разрешим ему это сделать, то весь мир, каким мы его знаем, падет.

– Так почему же не дать ему это сделать? – Ядвига не совсем понимала значения слова “уйти” в понимании Сигурда. – Потому что мир падет? В таком случае он не падет, если Вольга останется здесь?

– Он должен был родиться, – говорил Сигурд. – И должен будет умереть. А если он не умрет, то его звериная сущность погубит всех людей.

– Я не понимаю…

– Ты все узнаешь. Но позже.

Ядвига взяла Сигурда за руку, и свет поглотил их. Древо и вулкан исчезли. Вольга пришел в себя несколько позже. Его раны затянулись. Кругом выжженное поле. Плывущие черные облака обрамлены красным свечением. Вольга добрался до своего укрытия, где переоделся и забрал все свои вещи. Его грандиозный поход начался у границы Темных далей и Западных земель. Там, где белые и красные небеса чутко соприкасаются друг с другом. Там, где выжженная земля постепенно укрывается белыми полями. Там, где пепел сменяется снегом. Вольга достал из-за пазухи чистый пергамент, дарованный ему когда-то очень давно, и написал: “И началась эпоха Рассвета…”.

Глава 10

Личность Ядвиги надолго исчезла со страниц немногочисленных источников, писанных древними мудрецами. А вот история Вольги нашла свое продолжение, хотя редкие книги о житии его полны противоречивых знаний. Люди того времени прозвали его “прародителем волколаков” и “отцом всех зверей”. Его история обрывалась где-то в середине эпохи Рассвета. Но говорить о нем сейчас не стоит.

Вернемся в крепость Мэйден, где полным ходом шла подготовка к отражению звериного нашествия. Командиры отрядов собрались в Зимнем саду за дворцом, где обсуждали способы ведения боевых действий и вероятные их исходы. Командиры долго спорили и препирались друг с другом. Большинство избрало оборонительную тактику, а именно: разместить армию на стенах крепости. Гармунд вызвался оспорить это решение, делая ставку на маневренность войска. “Если поставить наших воинов на стенах, то они лишатся маневренности, – сказал Гармунд. – Волколаки запросто взберутся на стены и разорвут большую часть армии”. Командиры призадумались. В конце концов ни один из них не сталкивался с волколаками лицом к лицу. Гармунд предлагал сразиться со зверьем на открытой местности. “Мы распределим войска крепости на поле боя, – рассказывал он, указывая на карту. – Войка Нетоличей окажут поддержку основной армии, а потому мы должны разместить их на обоих флангах”. Командиры невольно соглашались с Гармундом, а обычные воины хотя по сей день продолжали считать его предателем властительницы и народа крепости. Если углубиться в эту тему, то можно сказать и о появлении многочисленных слухов, связанных с любовными отношениями между Сандрой и Гармундом. Многие недоумевали, как же он мог избежать казни, когда все предатели, кои были до него, подвергались смертельному наказанию. На их памяти было лишь одно исключение: старик Хэвард, но и его судьбе никто не завидовал.

Прибывшие с Гармундом мужи не захотели оставаться в крепости и разбили большой лагерь на окраине леса. Одетый в малицу Хэвард обзавелся тростью и дни напролет проводил на стене. Стража поглядывала на него, но не смела ничего сказать. Гармунд оставался в лагере Нетоличей и не испытывал надобности вернуться в крепость. Он бесповоротно влюбился в быт Нетоличей, лесные просторы очаровали его, откровенные и душевные в своих разговорах люди пленили его. А красота местных дев магическом образом успокаивало его напряженное в ожидании предстоящих сражений сердце.

Пришедший из крепости посыльный застал Гармунда за ужином и передал ему приказ Сандры быстро явиться во дворец. Несмотря на вспыхнувшую ярость западного народа, Гармунд спокойно сказал, что придет к ней, несмотря на столь ныне унизительный приказной тон. “Мне следует прояснить ей положение наших взаимоотношений”, – объявил он Нетоличам. Многие согласились с его словами и отпустили в крепость. Гармунд вошел в тронный зал в сопровождении стражи. Сандра величаво сидела на троне в окружении своих красивых мужей. Обросший Гармунд, на лице которого проявлялись десятки новых морщин, выглядел неотесанным дикарем на их фоне. Меж Сандрой и Гармундом возникло неловкое молчание. Сандра ожидала от него поклона, а он ожидал причины, по которой его вызвали. Не дождавшись своего, Сандра дерзко взмахнула руками, и мужи убежали в свои покои. Изящной походкой она спустилась вниз по ступенькам и недовольным тоном пригласила Гармунда присесть. Они сели друг напротив друга. Сандра предложила Гармунду вино, но тот отказался.

– Мой гость не вправе отказываться от красного напитка, – властным голосом произнесла Сандра.

– Отчего же твой гость был вызван сюда, будто он вовсе не гость, а твой служащий? – спросил Гармунд. – Быть может, властительница крепости Мэйден забыла о том, что её власть меня уже не касается?

– Ты – сын крепости и навсегда им останешься, – взмахнув бокалом, запротестовала Сандра. – И ни одна дикарка не сломит твою волю к служению властительнице. Уж я-то знаю.

– Я предал тебя и не жалею об этом, хотя порой и испытываю давление совести. Ты хотела оставить меня и делала все, что было в твоих силах. Жаль, что этого оказалось недостаточно.

– Что же ты смог обрести в этой дикой чащобе, чего не мог обрести под моим крылом? – ухмыльнулась Сандра и одним глотком осушила бокал. – Неужто та дикарка заставила тебя предать не только меня, но и весь твой род, который верно служил моей матери?

– Красоты застенья милы мне боле, нежели красоты крепости.

– Объясни, – заинтересованно спросила Сандра, осушив ещё два бокала.

– В этом нет нужды, – сказал Гармунд, слегка поморщившись от запаха, исходящего от уже порядком окосевшей властительницы. – Ты никогда не была за пределами крепости.

– Мне не надо и дворца покидать, дабы знать, что Западные земли полны опасных зверей и упивающихся своим безумием дикарей.

– Я не желаю слушать твоих оскорбительных выпадов, – Гармунд отодвинул свой бокал и встал. – Если ты позвала меня лишь за этим, то прощай.

– Постой, – Сандра схватила Гармунда за рукав. Её некогда надменный взгляд стал просящим и жалобным. Гармунд встал на месте. За всю свою жизнь ему ни разу не доводилось видеть такие очи у своей бывшей властительницы.

– Чего ты хочешь?

– Поговорить.

– У меня нет времени, – Гармунд пошел к двери. – Поговори с Ингой или кем-нибудь из твоего гарема.

– Когда меня известили о твоем предательстве я сходу придумала десяток наказаний, – произнесла Сандра. – Моя злость стоила гарему трех мужей. Я казнила их, дабы ублажить свою ненависть.

– Ты не ценишь своих слуг, – покачал головой Гармунд.

– Если бы я этого не сделала, то обрушила бы всю свою злость на тебя, виновника её возникновения! – вскричала Сандра, отшвырнув бокал. – Ты был бы уже казнен за измену! А я не хотела этого. Я не хотела твоей смерти, Гармунд.

– И я это понял, когда ты отправила меня в свой гарем, – Гармунд смягчился в голосе. – Многие ли предатели становились твоими приближенными? Помнится мне, всех их постигла ужасная участь. Даже твоего мужа.

– Они получили то, что заслуживали, – лицо Сандры сморщилось от нарастающей злости.

– Значит моя измена не заслуживала смерти. Быть может им не стоило раскаиваться в содеянном, как это сделал я?

– Прекрати.

– Твой муж на коленях молил тебя о милосердии, но его мольбы не достигли твоего сердца. Ты презирала такое поведение, считала его мерзким, недостойным мужа. Может поэтому ты и казнила его, а не за лживые слова об его измене? И ведь страшно вспомнить, как ты обошлась с клеветниками.

– Не тебе меня осуждать!

– Кому, как не мне? К кому ты способна прислушаться, как не ко мне? Чьи слова имеют какой-либо вес, если не мои?

– К тебе, – с силой выдохнув, произнесла Сандра. Она отставила опустевший винный кувшин и растеклась в кресле, словно напряжение происходящей беседы отпустило её колотящееся сердце. – Ты заслужил мое доверие своей честной службой. Ты всегда был моим самым преданным воином, и я знала, что ты останешься таковым даже после побега.

– Время моей службы уже окончено, – сказал Гармунд. – И я не вернусь к тебе, как бы сильно ты этого не хотела.

Сандра молчала. Прикрыв исказившийся в надвигающимся плаче губы, она устремила взгляд в пол.

– Был рад с тобой повидаться, – поклонился Гармунд. – Надеюсь, мы поняли друг друга.

– Пошел вон, – зажмурившись, вымолвила Сандра. Гармунд удалился.

Уже у самый ворот Гармунд застал Хэварда. Сгорбившийся старик направил свой затухающий взгляд на стражников на стене. Дрожащие руки его лежали на трости. Правая нога нервно постукивала по каменной поверхности. Послышался могучий топот по ту сторону стены, словно по мосту двигалась целая армия. “Кто прибыл? Союзники?” – спросил у него Гармунд. Старик скромно улыбнулся. Стражник на стене велел отворить ворота. Могучий муж, укутанный в волчьи шкуры, подошел к Хэварду. Они долго смотрели друг дургу в глаза, пока гость не соизволил снять меховую шапку. Русые волосы, тронутые проседью, расправились. Сморщенные лоб разгладился. Глаза, в которых, казалось, не могло быть ничего, кроме усталости, отражали всю радость его сердца. Мужи обнялись.

– Светозар, – произнес Хэвард. – Я знал, что ты обязательно доберешься до крепости.

– Все мои пути вели сюда, – сообщил Светозар. – И как бы я не противился этому, а пришлось поддаться судьбе.

– Где же ты был столько лет? Вы все-таки смогли взять Стерж и оставались там?

– Мы не взяли город, – сообщил Светозар. – Ты был прав, дикари успели укрепиться там. У меня не хватило сил выбить их оттуда. Мы ушли на юг, к селению Вырь. Нас приняли, обогрели, накормили, но затем просили уйти, ибо мы могли принести с собой тысячелетнее проклятие. Нам пришлось последовать на восток, прямо вдоль Снежного хребта. Так и брели мы, пока не наткнулись на вымершее селение Колодяжин, где и обосновались. Через несколько месяцев пришли волколаки. Первую ночь мы кое-как выдержали, но второй решили не дожидаться. У меня не осталось выбора, кроме как пойти сюда и предупредить твою жену о наступающем недруге.

– Моя жена давно умерла. Теперь властвует твоя племянница.

– Племянница? – Светозар обомлел. – Амелия успела подарить тебе дочь? Какое чудо, – Светозар сильнее стиснул своего брата в объятиях. – Я рад за тебя, Хэвард. Я знал, что твоя судьба сложиться как нельзя лучше моей.

– Все не так просто, – без улыбки произнес Хэвард. – Сколько человек ты привел?

– Сотню, может чуть больше, – ответил Светозар. – За последнюю неделю я потерял почти двести человек. Холод и голод загубили их. Прошу тебя, брат мой, помоги мне спасти оставшихся.

– От кого вы хотите их спасти? – спросила подошедшая Сандра. В её голосе слышалась привычная надменность, что успокоило Гармунда. Его испугали чувства, которые сочились из неё тогда, в тронном зале. Сейчас же Сандра была такой, какой Гармунд её всегда знал. На мгновенье он даже захотел вернуть то время, когда был воином властительницы. Пока Гармунд тонул в своих мыслях, Светозар поклонился Сандре и крепко обнял её. Обескураженная дева созвала стражу. Наконечники копий уткнулись в спину Светозара.

– Пусти меня, – строго вымолвила Сандра. – Иначе я отправлю тебя на плаху, а следом и весь твой народ.

Радость сошла с мужского лица. Он отпустил Сандру и отошел. Стражники убрали копья.

– Сандра, – обратился Хэвард. – Этого человека зовут Светозар. Он твой дядя.

Сандра подошла к Светозару и пристально всмотрелась в черты его лица. Затем она сказала:

– Ты ведь говорил…

– Я лгал, – оборвал её Хэвард. – Не из прихоти, но необходимости.

– Ты предал двоерие моей матери ради укрывательства брата? – спросила Сандар у Хэварда. – Ты расплатился её жизнью за поддержание этой бессмысленной лжи?

– Да, – произнес он. – Не прошло и дня, чтобы я не раскаивался в содеянном. Однако выбор был сделан. Брось я брата, то сокрушался бы о его погибели.

– Твоя ложь привела к погибели моей матери, – жестко упрекнула Сандра. – Если твой брат не принесет нам пользы в грядущей битве, мне он бесполезен, равно как и все его люди.

– Битве? – удивился Светозар. – Вы планируете дать волколакам бой?

– Да, мы собираем армию, – сказал Хэвард. – Нам понадобятся твои опытные воины.

– Извини, Хэвард, – произнес Светозар, положив руку на его плечо. – На нас можешь не рассчитывать. Мы не будем сражаться.

– Вы планируете идти на восток? – спросил Хэвард.

– Да. Доберемся до Бескрайнего моря и уплывем к Разбитым островам.

– Думаешь, они спасут вас от нашествия?

– Я надеюсь на это, – сказал Светозар. – Человечеству не победить в этой схватке. Пророчество оказалось правдой, как бы мы того не хотели. Ты можешь отправиться с нами, Хэвард.

– Я останусь, – ответил он. – И вам тоже стоит остаться.

– Пусть идут, – резко выдала Сандра. – Мне без надобности эти дикари, раз они не хотят воевать. А если захотят вступить в нашу армию, то пусть найдут себе место в лагере с остальными дикарями. В крепости я их видеть не желаю.

Сандра ушла в сопровождении стражи.

– У неё нрав нашей матери, – с сожалением произнес Светозар, глядя ей вслед. – Как же так получилось? Как ты это допустил?

– Мы можем обсудить это в моей хижине, – произнес Хэвард. – Я расскажу тебе обо всем. В первую очередь, о своем сыне и о том, над чем мы работали.

– У тебя ещё и был сын?! – изумился Светозар.

– О нем не знал никто, кроме Амелии, – апатично ответил Хэвард. – А теперь пойдем. Не стоит нам говорить на столь откровенные темы посреди улицы.

Светозар велел своему приближенному разместить людей в лагере за стеной. Хэвард повел брата вниз по узенькой улочке и затем скрылись за каменной постройкой. Удивленный прошедшим разговором Гармунд стоял на месте, пытаясь осмыслить все сказанные слова. Он подумал о необходимости поговорить с Хэвардом, ибо старик этот знал явно больше всех прочих в этой крепости. В сопровождении этой идеи он вернулся в лагерь и улегся в палатке. Усталость увлекала его разум в томную дрему. Не успел Гармунд полностью уйти в сон, как пронзительный волчий вой, пришедший с запада, влился в его уши. Муж вскочил на ноги и вышел наружу. Все жители лагеря вылезли из своих палаток, направив испуганные очи в сторону леса. Вой одного зверя накладывался на другой, нагоняя ещё больше жути на всех людей. Они близко, подумал Гармунд. Мужи расселись вокруг зажженного костра и делились догадками о времени атаки волколаков и шансах армии на победу в предстоящей битве. Несмотря на просьбы некоторых, включая Гармунда, не привлекать внимание волколаков разгоревшимся пламенем, собравшиеся мужи остались на своих местах. “Волколаки и так знают, где мы, – сказал приближенный Светозара. – Вой несет с собой их волю, их намерения”. Другой добавил, что звери нападут на крепость следующей ночью. По просьбе Гармунда, он рассказал о событиях той ночи, когда волколаки атаковали селение Колодяжин. Повествовал он с тяжелым сердцем, стараясь упустить те подробности, которые обнажили бы едва зажившие раны его души. Гармунд с трепетом улавливал каждое сказанное слово, пытаясь собрать воедино все знания о волколаках и выработать план успешного их умерщвления. Когда муж закончил рассказ, вой стих. Пляшущее пламя и треск обугленных дров нарушал тишину ночи. Народ расходился по своим палаткам. Большинство мужей остались у догорающего костра, увлекшись обсуждениями всех правд и неправд рассказанной истории. Гармунд вернулся в палатку, но так и не смог уснуть до самого утра. Внезапно вошедший Светозар сбросил остатки дремы. В лице его виднелось смятение. Глаза его выражали как будто бы отсутствие разума. Он посмотрел на Гармунда и хотел было что-то сказать, но замешкался. Сложив руки на груди, он впал в глубокие думы. Гармунд заметил на его плечах каштановый плащ, вышитый из шкуры волколака. Видимо, дар Хэварда, подумал он. Светозар повернулся к Гармунду. В глазах гостя появился огонек сформировавшейся мысли.

– Мы поможем вам одолеть стаю, – уверенно произнес он. Вспомнив его нежелание гнать своих людей на бессмысленную битву, Гармунд был крайне изумлен. Неужто один разговор с Хэвардом изменил его решение?

– Ещё вчера ты считал наше сопротивление бессмысленным, – сказал Гармунд. – Отчего же изменил решение?

– Хэвард убедил меня остаться, – Светозар сел рядом с Гармундом. – Мы должны подготовить армию до заката.

– Тогда приведи сюда своих лучших воинов и идем в крепость, – воодушевленный Гармунд вскочил на ноги. – Белым доспехам потребуется весь ваш опыт в борьбе с нашествием.

Светозар призвал дюжину лучших воинов, и все они отправились ко дворцу, в Зимний сад. Прочие командиры подтянулись чуть позже. По итогам обсуждений армия была разделена на три состава. Первый состав формировался из воинов в тяжелых доспехах. Они составили первую линию обороны, на которую и придется основной удар волколаков. Позади них строился второй состав мужей, более подвижных, не обремененных громоздкой броней. Они составляли костяк армии, который должен был остановить наступление волколаков. И некоторые командиры выступили за то, чтобы Гармунд и вел этот состав в бой. Белые доспехи отнеслись к этой идеи с неприятием, не забыв напомнить и Гармунду, и всем его сторонникам о предательстве его, в котором он, более того, не раскаивается. “Если наша прекрасная властительница простила его, значит была на то причина и очень серьезная, – пробасил Вальгард – один из самых видных командиров крепости. – И прескверные слухи о любви её к Гармунду нелепы и глупы, а посему надеюсь, что никто из вас не поверил им”. Гармунд склонил голову в знак признательности за поддержку. Отовсюду посыпались вопросы о том, почему же тогда Сандра решила принять его в гарем. “Наша милая Сандра сумела разглядеть в нем часть от былой верности и решила вновь взрастить её в мужском сердце, – молвил Гест – самый юный из всех командиров. – И теперь он здесь, среди нас, готовый биться за властительницу“. Мужской гвалт постепенно стихал. “Я рос вместе с Гармундом и могу сказать, что он один из искусснейших фехтовальщиков, – выступил Арнодд – в прошлом близкий друг Гармунда. – Она сохранила ему жизнь, потому что знала, что впоследствии он ещё не раз сохранит её”. Гармунд был растроган, но виду не показывал. Белые доспехи в большинстве своем согласились отдать Гармунду командование над вторым составом. Третья линия обороны состояла из части первого состава тяжелых воинов. По обоим флангам был размещен третий состав, включающий в себя Нетоличей. Его командиром был назначен Светозар. Легковооруженные воины брали на себя роль поддержки. Они и сомкнут квадрат, внутри которого развернется поистине великая битва. Также командиры обмолвились о запасах Холодного огня – горючей смеси, полученной мудрецами задолго до наступления эпохи Рассвета. Они предложили разлить жидкость у окраины леса и поджечь метким выстрелом лучника. Гармунд добавил, что стоит разместить несколько котлов на стенах, с чем многие согласились. Когда зашел разговор о прочих мужах и юношах крепости, не состоящих в армии, Гармунд предложил дать им оружие и разместить на стенах. Все согласились. На этом обсуждения были закончены. Опытные воины Светозара рассказали Белым доспехам о слабых местах врага и наилучшей манере ведения боя. Одни внимали словам, другие пренебрежительно глядели на советников, считая их речи излишними, а третьи тряслись от страха, понимая, что их силы не сравняться с животной мощью. Трехтысячная армия покинула ворота ближе к вечеру. Гармунд взобрался на стену, дабы понаблюдать за расстановкой войск. Там же он и встретил Сандру, чьи глаза не выражали никаких эмоций. Она безучастно глядела на своих преданных воинов, стараясь не размышлять о победе или поражении объединенного войска. Рядом с ней стояла Катрин, держа властительницу за руку.

– Когда я впервые увидела волколака, страх велел мне бежать из крепости, – произнесла Сандра. – Но я не могла оставить тебя на погибель этому зверью. Я долго размышляла, пока окончательно не утвердилась в мысли о том, что ты все равно ни за что не бежишь со мной.

– Мудрое заключение, – сказал Гармунд. – Однако не бежала ты по другой причине, в которой я совсем не замешан.

– Ты прав, – кивнула Сандра, сдерживая улыбку, что прорывалась к её губам. – Я осталась в крепости, потому что не хочу уподобляться Инге. Она бросила свой народ, предала самых близких мужей и не смела произнесли ни единого слова, когда я отобрала у неё дочь. Вся эта мерзость была присуща и мне когда-то в детстве. И я не хочу вновь возвращаться к ней.

– Ты удивляешь меня, – сказал Гармунд, не отрывая взгляда от войска.

– Я всегда хотела…

– Довольно откровений на сегодня, – прервал её Гармунд. – Укройся во дворце. С рассветом я прибуду в тронный зал и извещу тебя о победе. Крепость Мэйден не падет ни в эту ночь, ни в какую другую.

Сандра была оскорблена столь грубым вмешательством Гармунда, ведь те слова, которые почти что сорвались с её уст, были доныне сакральны и решение произнести их стоило большого труда. Гармунд спустился вниз, прокручивая сказанные им слова раз за разом. Сражается ли он за человечество или же за крепость и свою властительницу? Этот вопрос занимал особое место в череде мыслей. Тем временем войска уже заняли свои позиции. Тяжеловооруженные воины стояли смирно, держа в левой руке громандый прямоугольный щит, а в левой – пику, обращенную острием к тучному небу. Командиры объявили о готовности. Гармунд встал во главе второго состава в ожидании противника. Страх и холод вызывал всеобщую дрожь. Железо раздражительно позвякивало. Измученные ожиданиями битвы воины перешептывались меж собой. Их волнение вытесняло мертвую тишь. Одна часть воинов бодрствовала, другая – зевала, третья – топталась на месте. Первый же вой привел армию в порядок, смыв с лиц всю усталость, но нагнав ещё пущего испугу. Накативший с запада ветер сбросил снежные одежды с ветвей. Последующий вой оказался поистине оглушительным. Доспехи воинов задребезжали. Мужи первой линии сбросили шлемы. Облака расступились, позволив лунному свету осветить поле брани. Лес затрепетал от безумствующей в его чертогах стаи. Завидев первых волколаков, издалека напоминающих шерстяные комья, Гармунд отдал команду. Лучник метнул горящую стрелу. Голубое пламя вспыхнуло, моментально поглотив волколаков. Огонь изящно взвился к небу. Жар обдал оголенные лица воинов, оставив небольшие ожоги. Снег же оказался нетронутым огнем. Первая линия поставила перед собой щиты и выставила пики, а вторая закинула свои щиты поверх первых. Пламя заметно колыхнулось. Обгоревшие волколаки вырвались из огненной ловушки и ринулись прямо на пики. Даже жар Холодного пламени не смог одолеть их, с досадой подумал Гармунд и вытащил меч. Второй состав последовал его примеру. Волколаки врезались в живую стену. Часть зверей напоролись на пики, острия которых насквозь прошибли их туши. Остальные животные царапали щиты и, хватаясь за пики, выдергивали воинов из строя. Первый состав стоял насмерть, пытаясь оттолкнуть волколаков щитом или прошить их острой пикой. Особо сообразительные звери перепрыгивали через щиты, оказываясь прямо перед лицом второго состава. Один такой волколак предстал и перед Гармундом. Последний тотчас же совершил выпад и проткнул живот зверя. Волколак взвыл от боли и одним ударом отбросил Гармунда далеко назад. Подавляя страх боевым криком, воины второго состава вступили в бой. А тем временем строй первого состава верно разваливался. Несмотря на все упорство и доблесть, мужских сил оказалось недостаточно для сдерживания животного натиска. Живучесть волокалов потрясала, а жажда крови страшила уже бывалых воинов. Сам Гармунд застыл в оцепенении, наблюдая за буйством одного зверя, чье тело было прошито двумя пиками. Пускай он впоследствии и скончался от полученных ран, но успел забрать с собой целый десяток воинов. Несмотря на отсутсвие шкур, волколаки действовали крайне быстро и точно. Они мигом сбивали с ног своих жертв, раздирали доспехи и жадно вгрызались в мясо. Разрозненные воины первого состава колебались в своих действиях, что зачастую вело их к неизбежной погибели. Вторая волна волколаков уже приближалась и, впоследствии, молниеносно врывалась в ряды второго состава. Гармунд оказался посреди жуткого мессива, где человеческие внутренности метались в разные стороны, а снег под ногами был полностью окрашен багровым оттенком. Вездесущий запах железа сводил с ума как волколаков, так и людей. Вконец обезумевшие от творившейся жестокости воины перешли в нападение. Залитые кровью мужи резали лишившихся стальной шерсти волколаков. Совсем ошалевшие набрасывались не только на зверей, но и на своих же союзников, зубами взгрызаясь в их мягкую плоть. Не распрощавшиеся со своим разумом воины вставали в круг, прикрывая друг друга. Держались они, правда, недолго, однако успевали погубить двух, а порой и трех волколаков.