Текст книги "Вечная зима (СИ)"

Автор книги: Андрей Бархатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Гармунд вышел наружу и легкой походкой двинулся к центру селения. Поначалу он вознамерился навестить рыжую деву, но затем отказался от этой идеи, посчитав, что она заслуживает отдых. Да и сам Гармунд желал привести свои мысли в порядок и определиться с дальнейшей жизнью. Попутно он заметил стариков из Воротынска, которые тихо беседовали, сидя на лавке. Увидев Гармунда, они собрались в кучу и продолжили обсуждение, не спуская с него своих злобных глаз. Гармунд повернул направо и, ускорившись, скрылся за избами. Не сбавляя шага, он быстро добрался до околицы. Только он остановился, остановились и его мысли. Не мог Гармунд рассуждать, стоя на одном месте, а потому, повернув назад, продолжил прогулку. Сгорбленная под тяжестью коромысла старушка прошла мимо задумчивого Гармунда. Пыхтя и превозмогая истлевшую силу своего бренного тела, она практически добралась до избы, – как вдруг упала на колени. Гармунд подоспел вовремя и ухватился за коромысло, не дав разлиться воде. Он довел женщину до её избы. Она горячо отблагодарила мужа за помощь и просила остаться на чай. Гармунд принял приглашение, да так и остался в гостях до позднего вечера. Старушка успела рассказать ему о своей нелегкой жизни, о детстве и юности, о смерти мужа и обеих дочерей. Также она не обошла стороной тему нашествия волколаков и конец эпохи Заката. Она рассказала о древних пророчествах, благодаря которым некогда великий народ Нетоличи пал под натиском белых доспехов.

– Наши предки тщательно готовились к нашествию волколаков, – говорила старушка. – Они отстраивали северные селение, стягивали туда большую часть воинов.

– Белые доспехи не верили пророчествам? – спросил Гармунд, словно не знал правды.

– Они были одержимы идеей истребить наш народ, – продолжала старушка. – Собрав армию, они отправились в западный поход и разграбили великой город Стерж. Тогда и закончилась эпоха Солнцестояния. Эпоха Заката подведет черту нашему существованию.

– Вашему, – сказал Гармунд, – но народы крепостей выстоят под напором стаи.

– Все человечество сгинет, – жестко молвила старушка, огрев Гармунда тростью. – Все крепости падут. Даже Южные земли опустеют.

Гармунд посчитал её сумасшедшей. Он слыхал легенды о волколаках когда-то давно, ещё в глубоком детстве, но никогда не принимал их всерьез. Пророчество мудрецов казалось ему частью какой-то увлекательной легенды, которая канула в лету. Да и вера Нетоличей в исполнение пророчества была сравнима с верой в Богов, реальность которых Гармунд подвергал сомнению. Сам он, кстати говоря, никогда не бился против волколаков, однако весьма самоуверенно преуменьшал их силу, считая, что запросто одолеет и одного, и трех. Однако тот тон, с которым повествовала старушка, заставил Гармунда всерьез поразмыслить над нашествием. Её приверженность пророчеству вызывала у него самые противоречивые чувства.

– И как же человечеству избежать погибели? – спросил он.

– Нет такого пути, – печально молвила старушка. – Наши предки предлагали Белым доспехам заключить военный союз. Те согласились, но затем совершили свою подлость. Единство всех ныне существующих народов могло бы противостоять волколакам, но сейчас это невозможно. Власти крепостей, видно, совсем обезумели, раз решили истребить остатки нашего народа в такое сложное время.

Она могла бы рассказать ему много чего, но Гармунд прервал её, сказав, что его уже клонит в сон. Женщина взяла с него обещание, что он обязательно заглянет к ней завтра и отпустила с миром. Странное чувство властвовало над мужским сердцем. Оно будто бы потеряло былую тяжесть. Гармунд ощутил приятную легкость, которая, поначалу, испугала его. И все же он точно решил ещё раз посетить старушку. Вернувшись домой, Гармунд неожиданно застал там рыжую деву.

– Мои земляки обеспокоены решением Агафьи выпустить тебя, – сказала она. – Они боятся уснуть, зная, что убийца свободно разгуливает по селению.

– Тогда пусть расскажут обо всем случившемся, – ответил Гармунд.

– Они не могут рисковать жизнью ребенка. Если, конечно, он ещё жив.

– Пускай я и истребил множество варварских селений, но ещё никогда не предавал свое слово.

– Я верю тебе, – сказала дева. – Через четыре дня мы отправимся к Воротынску.

– Да, – грустно протянул Гармунд. – Знаю, – он улегся. – Спой мне песню.

Её голос неспешно поколачивал по каменному сердцу мужа, словно молоток по камню, покрывая его все большими трещинами. Как только Гармунд почувствовал приближение сна, он велел деве уйти. Та была очень удивлена его словам, но молча удалилась. “Путь в крепость постепенно закрывается”, – подумал он, совсем не заметив, как сон похлопал его по плечу.

Последние дни пребывания в Хатуни пролетели незаметно. Гармунд постоянно крутился вокруг местных жителей, помогая им в самых разных делах. И дров натаскает, и с уборкой избы поможет, и побеседует со стариками. Женщины прознали о его воинском опыте и просили обучить своих детей владению оружием. Пускай и были в селении воины, но умения их не шли ни в какое сравнение с умениями Гармунда. Один из мужей просил его помочь с похоронами матери, что скончалась от старости. Порой он и сам предлагал помощь, когда она совсем не требовалась. Вести о «добром Гармунде из Воротынска» разлетелись по всему селению. Девы были в восторге от него и самые смелые из них предлагали Гармунду свое сердце. Старушка Агафья чуть ли не каждый день приглашала его на ужин. За столом она открыто намекала своей юной дочери присмотреться к Гармунду, пока он свободен в своем положении. Дева лишь краснела и просила мать не смущать ни её, ни гостя. Одни лишь жители Воротынска презрительно оглядывались на него и строили коварные планы. Предвкушали они свершение какой-нибудь подлости, ведь не зря же он завоевывает доверие жителей Хатуни.

По вечерам Гармунд навещал рыжую деву и рассказывал о прошедшем дне. Она с интересом выслушивала его.

– А как прошел твой день? – спрашивал он.

– Все недомогаю от болезни, – ответила она. – Слабость убивает мое тело.

– А травы?

– Они приглушают боль, но ненадолго. Вскоре я вовсе перестану вставать с постели.

– Я буду навещать тебя, – заботливо промолвил Гармунд.

– Приходи завтра. Я практически сочинила новую песнь. Тебе будет интересно её послушать.

– Обязательно загляну, – сказал Гармунд. Она собралась было обнять его, но он резко отстранился и положил руку на меч.

– Что ты хотела сделать? – недоверчиво молвил он.

– Всего лишь обнять.

– Обнять? – спросил он. – Зачем же?

– Прости меня, – сказала она, склонив голову. – Не стоило этого делать.

И вдруг женское тело охватил страшный приступ. Гармунд бросился к шкафу. Отыскав нужные травы, он растолок их в чаше и сунул в рот получившуюся смесь. Девушка успокоилась. Разум вернулся к ней чуть позже.

– Что ты сделал? – поинтересовалась она.

– Местные лекари обучили меня, – ответил он. – Не волнуйся, боль тоже вскоре отступит.

– Но вернется с ещё большей силой, – печально произнесла она. – Ты изменился, дорогой Гармунд. Думаю, не стоит тебе возвращаться в крепость.

– Я много думал об этом, моя прекрасная дева, – молвил Гармунд, – и все же не могу смириться с мыслью о том, что я стал предателем своей властительницы. Это гложет меня. Помогая вам, я словно ощущаю горесть моей госпожи. Твой голос соблазнил меня на предательство.

– Это не моя вина, – молвила дева. – Ты сам посчитал нужным пойти за мной. И ты был готов к любому исходу, поскольку без меня твоя жизнь потеряла бы смысл. Твои слова – не мои.

– Эти речи были поспешными, – признался Гармунд.

– И все же они были произнесены, – подчеркнула дева. – Любое твое решение означает предательство своих клятв.

Разъяренная толпа приблизилась к избе. За окнами мерцали огни факелов. Мощный стук содрогнул дверь. «Выходи, воин крепости! – послышалось с той стороны. – Мы знаем о тебе все». Гармунд не открыл. Мужи выбили дверь и набросились на него. Повалив Гармунда на пол, они принялись избивать его. Рыжая дева пыталась образумить их словом, но никто не слушал её. Юноши Воротынска перевели её в соседнюю избу, где собрались все её земляки. Они заявили, что Гармунд готовился устроить резню в селении, отчего им пришлось рассказать обо всем доверчивым жителям селения. Тем временем Гармунда выволокли наружу, связали и бросили в снег, сказав, что утром они отправятся к Воротынску на обмен пленниками. «А уж если ты не переживешь ночь, то мы дадим твоим воинам сражение, которое они надолго запомнят», – яростно выпалил муж и плюнул в побитого Гармунда. Рыжая дева хотела выйти к нему, но её не пустили. Тогда она распахнула окна и стала напевать ему свою новую песнь. Песнь эта была посвящена безымянному воину, избравшему трудный путь под влиянием странных, доселе им не испытываемых чувств. Нежный голос согрел окоченевшего от холода мужа. Сонные жители велели деве замолчать, но продолжала напевать сквозь проступившие слезы. Её земляки называли её предательницей и напоминали о всех убитых клинком Гармунда. Певчий голос начал подрагивать, но не смолкал. Юноши втащили деву обратно в избу и, зажав ей рот, уложили в кровать. Песня оборвалась, но её печаль породила новую песнь. И в ней не было слов, одни лишь всхлипы.

Гармунд чудом пережил морозную ночь. Разжалобилась тогда старушка Агафья и дала ему горячего травяного отвара, за что была разом осуждена прочими жителями Хатуни. Лица подоспевших мужей отражали сожаление за излишне проявленную жестокость, но уста не выразили его словами. Они накинули на Гармунда меха и потащили к селению Воротынск. Истощенный воин крепости едва шевелил ногами. Под вечер он окончательно лишился сил и свалился в сугроб. Мужи грубо уложили его бессознательное тело у костра, а сами уселись вокруг и погрузились в обсуждения о Гармунде и его поступках. Один из них предложил оставить Гармунда в заложниках, дабы обезопасить оставшиеся селения от рук Белых доспехов. Многие отвергли предложение, сказав, что воины крепости не побрезгуют принести своего соратника в жертву, ради своей цели. Разговоры продолжались до самой полуночи. Мужи сошлись во мнении: Гармунда стоило обменять на плененного ребенка из Воротынска и вернуться в Хатунь. Ранним утром они продолжили путь. Гармунд плелся позади всех, по протоптанной дорожке. Он то и дело спотыкался на ровном месте. Мороз сгубил его горло, обратив голос в хрип. Ведущий муж резко остановился и велел своим людям прислушаться. Беспечную тишь огласил роковой звук, похожий на хлесткий взмах плетью. Стрела пробила голову ведущего мужа. Ещё две сразили второго мужа. Оставшиеся четверо припали к снегу. Стенли и Джозеф показались из-за деревьев, держа перед собой связанного мальчишку. Они велели лучникам прекратить стрельбу. «Мы готовы начать обмен пленниками», – молвил Стенли. Наивные мужи Хатуни поднялись на ноги и тотчас же были сражены подлыми стрелами. Джозеф подошел к Гармунду, ударил его в лицо и обвинил в предательстве своей властительницы, своих воинов и народа крепости. Гармунд прохрипел что-то невнятное. Джозеф осторожно подхватил его под руку. Стенли закрыл мальчику рот и перерезал ему глотку. Довольные поимкой предателя воины отправились обратно в крепость. Когда ворота отворились, воины надели на голову Гармунда шлем и пихнули вперед, приказав ему следовать ко дворцу главной дорогой. Переминаясь с ноги на ногу, пленник поплелся по улице. Местные бранили его, плевались, швыряли в него камни, добавляя синяков уже изувеченному телу. Дети пинали его, старики били тростью. Гармунд терпел, тихонько напевая последнюю песню рыжей девы. Он жалел, что так и не узнал её имени. Когда процессия добралась до дворца, белые доспехи разогнали жителей крепости и, подхватив Гармунда под руки, потащили вверх по лестнице. Кровавые шлейф от избитых коленей тянулся за пленником. Ворота отворились. Джозеф перемотал открытые раны Гармунда, дабы его скверная кровь не запятнала чертоги дворца. Предателя ввели в тронный зал и бросили к ногам Сандры. Катрин стояла позади неё, пугливо глядя на едва живого Гармунда. Сандра велела своим воинам остаться снаружи. Те поклонились и исполнили волю властительницы. Сандра сняла с предателя шлем и положила рядом. Гармунд не поднимал головы.

– Я много размышляла о том, какой из походов сулит тебе смерть, – начала дева, расхаживая вокруг него, – но никогда не думала, что один из них подтолкнет тебя к предательству. А предательство страшнее смерти. Как же тебя не терзают муки содеянного?

– Потому что я не жалею о нем, – прохрипел Гармунд.

– Варвары совратили тебя. Как же они умудрились?

– Голос рыжей девы утянул меня за собой, в варварское селение. И я был рад очутиться там, жить там, и помогать его жителям.

– Ложные мысли поработили твою душу, – молвила Сандра, склонившись над Гармундом. – Я исцелю её.

– Предатели достойны лишь казни.

– Это и впрямь так, – продолжала она, – но ты по-прежнему предан мне. Я ощущаю это.

– Ваши ощущения обманчивы.

– Не смей перечить мне! – вскричала Сандра, что стражники вбежали в зал, обнажив мечи. Властительница прогнала их.

– Воины не примут вашего решения, – говорил Гармунд, – и власть ваша пошатнется. Готовы ли вы на такие жертвы?

– Доверься мне, – мягко вымолвила она, коснувшись его щеки. – Доверься своей госпоже.

– Не смею боле перечить вам.

– Тогда ступай в ту дверь, – указала Сандра. – С этого момента ты состоишь в моем гареме.

Гармунд повиновался. Мужи гарема подхватили его под руки, умыли, побрили, отогрели и уложили в кровать. Дворцовый лекарь залечил его раны. Следующим утром мужи подобрали Гармунду яркие шелка, расшитый красивым орнаментом, и велели натереть свое тело пахучими маслами. Пересилив свое отвращение, Гармунд сделал, как было велено, и вошел в покои Сандры. Мужи резво крутились вокруг неё, внимательно следя за всяким изгибом её стройного тела. Ласки были чужды Гармунду, и он даже не знал, с чего начать. Сандра подала ему руку. Гармунд неумело поцеловал её. Дева скромно посмеялась и пошла в тронный зал. Гарем точно последовал за ней. Гармунд следил за действиями остальных мужей и пытался подражать им. Сандра хвалила его за старания. Со временем она стала требовать от Гармунда все больших усилий, а у бывшего воина росло отвращение к своей роли. Иногда он посещал Сандру вечером и просил вернуть ему доспехи и меч. «Воины приняли мое решение увести тебя от ответственности за предательство, – повторяла она из раза в раз, – но навряд ли они примут тебя обратно в свой строй». И Гармунд понимал это.

Прошла неделя, и ненависть Гармунда достигла своего пика. Он не мог боле выносить своего окружение, своей роли во дворце, саму Сандру. Гармунд замышлял побег. Сбежать днем было практически невозможно – кругом стражники. Ночью стражников меньше, но четверо постоянно стерегут комнату мужского гарема. Выбраться за пределы стены казалось проще, ибо на северной её стороне был тайный ход наружу. Но и в лесу его могли запросто нагнать. Бежать одному рискованно, но пытаться найти единомышленников в крепости – ещё более рискованное дело. Однако Эгилю как-то удалось отыскать противников Сандры. Гармунд знал лишь об одном враге Сандры, который содержится в темнице и, судя по слухам, имеет связи как в крепости, так и за её пределами. Но к нему не пробраться – темница охраняется гораздо лучше, нежели покои самой властительницы. Беспокойство на лице Гармунда не ушло от взора Сандры. Она обратилась за советом к дворцовому лекарю, и тот предложил давать Гармунду травяную настойку, обладающую успокоительным действом. И тогда Гармунд понял, что у него есть шанс бежать.

Вечерело. Сандра отпустила мужей в комнату и готовилась ко сну. Лекарь вот-вот должен был принести Сандре Молодящий отвар, а затем передать Гармунду его настойку. Гармунд не стал дожидаться прихода лекаря и сам посетил его. Нежданный гость привел лекаря в замешательство. «Отвар властительницы Сандры уже готов, – проговорил он. – Ваша настойка будет готова чуть позже». Гармунд с неприкрытым любопытством осмотрел шкаф, где хранились все известные ему травы, и тайком прихватил некоторые из них. Получив настойку, он добрался до покоев. По пути он набрел на стражников и объяснил им причину своего пребывания в коридорах дворца в столь поздний час. Запершись в уборной, он растолок нужные травы, залил их кипятком и прошел в покои Сандры. Та была приятно удивлена его появлением.

– Грусть на моем лице печалит вас, – поклонился Гармунд и подал отвар. – Этим подношением я хотел бы загладить свою вину.

– А где же лекарь? Почему мой муж выполняет его работу?

– Простите меня за излишнее своеволие, госпожа, – продолжил Гармунд. – Мне очень хотелось передать отвар лично, а потому я упросил лекаря об этой услуге.

Сандра одним глотком осушила стакан. Ощутив странное послевкусие, она недоверчиво взглянула на Гармунда.

– Очень необычный отвар, – сказала она. – Непохожий на предыдущие.

– Я добавил туда немного своей преданности, – молвил Гармунд. Женское лицо застыло в мертвенном оцепенении. Глаза стали стеклянными, на уголках губ проявилась пена. Пальцы рук заметно дрожали, но все остальное тело оставалось неподвижным. Гармунд вытащил из-под подушки кинжал, спрятал его под одеждами. Он выбежал из покоев и велел стражникам привести лекаря. Двое мужей бежали за помощью, а трое остались в покоях, осматривая тело своей госпожи. Гармунд незаметно вышел из покоев и устремился дальше по коридору, пока не наткнулся на двух воинов. Не успели они и рта раскрыть, как Гармунд набросился на них и избил до потери сознания. Позади раздался дверной скрип. Обернувшись, Гармунд заметил побледневшую от испуга Ингу. Он велел ей молчать, но та сказала, что Сандра обязательно накажет её за бездействие и начала звать на помощь. Гармунд толкнул её в покои и зажал рот ладонью. Грузные шаги приближались к покоям. Лязг доспехов затих совсем рядом. Гармунд спрятался за дверью. Двое воинов ворвались в комнату. Инга указала на Гармунда. После непродолжительной борьбы, Гармунд уложил обоих, переоделся в более комфортную для него одежду и, схватив щит, рванул дальше. Он и опомниться не успел, как бежал переулками, прямиком к северной части стены. Лучники на крышах не дремали. Стрелы одна за другой летели в сторону беглеца, но звонко отскакивали от железного щита. Добравшись до стены, он нащупал подозрительную неровность и, приложив все усилия, приоткрыл тайную дверь. Затворив её за собой, Гармунд взялся за вторую, пока белые доспехи пытались справиться с первой. Беглец удачно перебрался через ров по высоким кольям, верхушка которых была срезана, и скрылся в лесу. Сандра послала за ним не менее дюжины воинов, но они вернулись ни с чем. А тем временем Гармунд держал путь к Хатуни.

Волколаки протяжно выли почти что всю ночь, намекая на скорое нашествие. “Почему они не напали на крепость неделями ранее?”, – вопрошал про себя Гармунд. К тому же он всерьез задумался над идеей создать объединенную армию двух народов для противостояния звериной угрозе. Если ему удастся собрать мужей оставшихся селений, то он пойдет с ними к стенам крепости, где попытается убедить Сандру и белых доспехов в необходимости союза. «Надеюсь, белая властительница будет рассуждать здраво», – произнес Гармунд. Погрязнув в мыслях о предстоящих трудностях, он не заметил, как наступило утро. Через пару дней он прибыл в Хатунь, на месте которой обнаружил лишь остатки былого селения. Избы были разгромлены. Все кругом устлано останками местных селян. Туша волколака, покрытая десятком мечей, лежала на крыльце. Гармунд ворвался в избу, где в последний раз видел рыжую деву. Пусто, ни единого трупа, не говоря уже о живом человеке. Он обошел окрестности, но так никого и не обнаружил. Выжившие ушли на север, к селению Борилово, подумал он, решив, что рыжая дева бежала именно туда. Он уповал на возможность услышать её чудесный голос ещё раз, пускай даже этот раз будет последним в его жизни. Проведя целую ночь в походе, он выбрался к Борилово с наступлением рассвета. Селение было нетронуто волколаками. Гармунд открыто вошел в чертоги Борилово. Вооруженные копьями юноши стремглав бросились к нему и взяли в круг.

– Белым доспехам здесь не рады, – прошипел двенадцатилетний мальчишка. – Проваливай.

– Я ищу выживших из Хатуни, – спокойно вымолвил Гармунд. – Они бывали здесь?

– А тебе какое дело до них? – дерзко бросил другой юноша.

– Если они здесь, то отведите меня к ним, – продолжал Гармунд. Юноша, что стоял прямо напротив него, не выдержал столь поразительной наглости и совершил выпад копьем. Гармунд уклонился, выхватил копье из неокрепших рук и направил его острие на напавшего. Круг сузился. Копья приблизились к невозмутимому лицу Гармунда.

– Он из Хатуни, – выкрикнул подошедший старик по имени Верослав. – Выживший.

– Тогда почему на нем одежда белых доспехов?

– Думаю, он лично расскажет вам об этом, – молвил старец и, усевшись на лавку, внимательно наблюдал за дальнейшим развитием событий. Гармунд отбросил копье и предложил юношам пройти к костру, где он начнет свой рассказ. Юноши поглядели друг на друга и поочередно кивнули на предложение Гармунда. История преданного воина, избравшего путь предателя по зову сердца, подошла к концу в полдень. В это время почти все селение собралось у костра и не без интереса вслушивались в каждое слово.

– И вот я здесь, – закончил Гармунд и встал на ноги. – Вернулся к вашему народу из желания вновь услышать тот пленительный голос.

– Только и всего? – спросила девятилетняя девочка.

– Не совсем, – ответил Гармунд. – Мне нужна помощь всех доблестных и отважных мужей для борьбы с нашествием волколаков.

– Нас едва хватит, чтобы сдержать их натиск, – отозвался Богдан, глава Борилово.

– Поэтому я планирую заключить союз с белыми доспехами.

– Я отправлю гонцов в ближайшие селения. Мужей там немного, но всяко лучше, чем ничего.

– Тогда пусть они отправляются сюда. Чем быстрее мы двинемся к крепости, тем лучше.

Воодушевленные жители Борилово разошлись по домам, а Гармунд подошел к Верославу и спросил об остальных выживших.

– Их Хатуни бежали немногие, но тебя, видно, интересует та, рыжая женщина, – старик почесал затылок. – Забыл, как её…

– Я понял! – воскликнул Гармунд. – Где же она?

Старик указал на избу. Гармунд бросился туда и прильнул к спящей деве. Она погладила Гармунда по голове и глубоко вздохнуло.

– Уж нет у меня сил обрадоваться твоему пришествию, – произнесла она. – Совсем худо мне. Не могу больше мучиться.

– Прости меня, – молвил Гармунд. – Прости за убийства, за уничтожение твоего народа.

– Ты был преданным воином своего народа, – произнесла она. – Не стоит просить прощения. Не сейчас.

Дева взяла его за руку и стала напевать песню. И тогда Гармунд понял, что весь его жизненный путь вел его лишь к этому моменту. Он ни капли не жалел о своем предательстве, но испытывал горечь о том, что вполне вероятно мог бы погубить рыжую деву ещё в Воротынске. Все это было уже позади. Гармунд понял, что крепость никогда не была его домом, а Сандра не была той, которую он всегда желал. Все это было здесь. Далеко за стенами крепости. Голос девы слабел, и Гармунд невольно подхватил песнь. Слова последовательно срывались с его уст, а разум его даже не мог уследить за этим потоком. Рыжая дева улыбнулась и произнесла:

– Меня зовут Ада.

– Я вернусь к тебе, Ада, – сдерживая слезы, заявил Гармунд. – Обязательно вернусь.

– Я верю тебе, дорогой Гармунд, – промолвила она. – А теперь ступай. Мне нужно поспать.

Через четыре дня армия была собрана. Три сотни самых разных мужей пришли в Борилово, преисполненные готовностью отдать жизни в борьбе за будущее всего человечества. Предложение Богдана поставить Гармунда во главе армии было принято единогласно. Сам Гармунд с удовольствием принял на себя весь груз навалившейся на него ответственности. Отчего-то он был уверен в успешном заключении союза с крепость. Ему предстоял сложный разговор как с белыми доспехами, так и с самой Сандрой. «Куда сложнее будет убедить воинов, считающих меня предателем, нежели Сандру, считающей иначе», – размышлял Гармунд.

Армия провела в походе два дня и на третий вышла к полю, за которым возвышалась белая крепость. Гармунд велел всем остаться на окраине леса, а сам твердой поступью зашагал к воротам. Ступив на мост, он вынул меч из ножен, обратив его острие к земле, и пошел дальше. Лучники приготовили стрелы, однако не спешили пустить их. Гармунд постучал в ворота.

– Зря ты сюда вернулся, предатель, – молвил один из воинов. – Да ещё и с армией, – он указал взглядом в сторону леса. – Прекрасный подарок для великой властительницы.

– Я хочу обсудить с госпожой Сандрой союз двух народов.

– Союз? – усмехнулся муж. – Властительница явно не пожелает иметь дела со всем этим сбродом.

– Доложите ей о моем прибытии, – настаивал Гармунд. Воин отправил гонца и продолжил:

– Будь моя воля, я бы прямо сейчас насадил твою нерадивую голову на пику!

– Но воля ведь не твоя, – спокойно говорил Гармунд. – Будь ты главой этой крепости, то она не простояла бы и двух дней.

Обозленный воин стиснул зубы, но так ничего и не ответил. Он поглядывал на Гармунда, едва заметно улыбаясь. Он знал, что великая Сандра не позволит предателю и горстке варваров помыкать ей. Гармунд же напротив был уверен в благоразумии Сандры, хотя побаивался давления белых доспехов на неё. И вот двери распахнулись. Блеклый свет оттеснил тьму, сгустившуюся в полом пространстве стены. Ослепленный Гармунд не сразу разглядел очертания одиноко стоящей Сандры. Крохотная дева скромно стояла напротив крепкого Гармунда. Глаза её странно блестели, будто бы она надеялась на извинения со стороны мужа. Гармунд преклонил колено. Белые доспехи лишь усмехались. «Пытается вымолить прощение у госпожи, – нашептывал один другому. – Наша властительница может и ошиблась, даровав ему жизнь в первый раз, но точно не ошибется во второй». Большинство воинов были уверены в том, что Сандра и вовсе не позволит предателю и слова молвить, а отправит на плаху. Некоторых напрягало продолжительное молчание.

– Госпожа Сандра, – начал было Гармунд, но Сандра оборвала его:

– Пройдемте во дворец. А то здесь холодно.

Белые доспехи обомлели, включая и самого Гармунда. Он с поклоном принял приглашение Сандры.