Текст книги "Цель вижу! Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Негривода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

И…

Наверное девочка поверила…

Нет, она конечно не поняла русской речи, но… Она увидела своими глазищами, наполненными страха, что перед ней не просто солдат… В незнакомой военной форме перед ней на коленях стояла взрослая женщина…

– J; jsem tak vystra;en;, teta!.. M;m p;r dn; tu jen jedno.. A pak p;i;el ten… Jsou lid; st;elbu… A j; skr;t… Byl jsem velmi vyd;;en; a k;i;ela jsem po;;d!.. M;te n;co j;st? Nach;z;te se mnou?

Девчушка обняла Зою обеими руками за шею, и очень быстро шептала в самое ухо ее, словно знала, что сейчас нельзя говорить громко, а старшина… Она настолько растерялась что просто не могла сдвинуться с места… Зоя только обнимала в ответ это худенькое тельце, не понимая больше ни единого слова…

– Она говорит, что ей очень страшно… Что немцы всех убили… – Раздался над ухом Зои шепот майора Гражеча. – Она пряталась здесь несколько дней… Она хочет есть… И еще она просит ее спасти…

Морозова повернула голову, и с благодарностью посмотрела в глаза проводника, стоявшего рядом с ними на одном колене:

– Как ее зовут?

– Va;e jm;no, d;v;e? – Тут ше прошептал майор.

– Mariana Studen;… M;m deset let…;ila jsem vedle s matkou a star;;m bratrem, a; N;mci p;i;li… Te; nikdo, v;ichni byli zabiti, a j; jsem velmi vyd;;en;… – Тут же прошептала девочка в ответ.

– Она Марьяна Студене… – Проговорил майор с изменившимся лицом. – Сволочи!..

– Что? – Спросила Зоя, и крепко прижала девочку к себе. – Что?!!

– Ей всего десять лет… Немцы постреляли всю ее родню… Маму, брата… Она теперь совсем одна!.. Швабы проклятые!.. Ненавижу их!!!

– Марьяна Студене… – Как во сне повторила Зоя. – Что значит Студене, по-чешски, пан майор?

– Холод… Сильный холод!.. Такой в наших горах бывает только среди зимы или на Рождество… А еще в вашей Сиберии…

– Мороз?

– Так! – Словно обрадовался майор. – Я забыл то слово… Мороз!!!

– Значит… – Зоя ладонями погладила девчушку по чумазым, заплаканным щекам, откинула назад ее спутанные волосы, и посмотрела прямо в глаза. – Значит, если перевести на русский, то ее фамилия будет…

– Марьяна Мороз… – Проговорил майор. – То так!..

– Не может такого быть!.. – Прошептала Зоя и погладила девчушку по щекам. – Такого же быть не может… Неужели ты… Маша Морозова?.. Но так не бывает, Господи!.. …И в этот момент, где-то далеко в тишине, на окраине города, раздалась самая первая автоматная очередь – родной полк шел в атаку…

Зоя вскочила с колен, не отпуская худенькую девчушку из своих рук, и посмотрела на майора:

– Вы должны ее отсюда вынести, пан майор!

– То не можна! Я должен быть здесь!

– Вы знаете, как моя фамилия? Морозова!!! – Рявкнула Зоя, потому что соблюдать тишину уже небыло никакого смысла – внизу уже вовсю разгорался бой. – А вы – майор Гражеч!!! Командир своего батальона!!!

Чех просто остолбенел от такого напора, а Зоя…

Она просто сунула девочку в руки майора и проговорила:

– Вы, как командир, должны встретить своих людей, и повести их в бой! А для этого вы пойдете подвалами им навстречу! И вынесите отсюда мою дочь!!! Скажите ей это, пан майор! Быстрее – времени уже нет! Сейчас каждая секунда дорога! Ну, же, пан майор!!! Быстрее! Объясните Марьяне, иначе она меня не отпустит!

– M; jm;no je strejda Boguslav, Mariana… Te; u; jsem;el do sklepa, a pak ute;e do Rusk; – mohou v;m pomoci! – Он посмотрел на Зою, которая уже опять была со своим верным оружием в руках, и проговорил. – A jej; jm;no je Zoya Morozova… A ona;ekla,;e se jej; dcera…

И в этот момент произошло невероятное…

Девочка потянула к Зое руки, и проговорила:

– Maminka! Neum;r; znovu!..

Зоя бросилась к девочке, поцеловала ее в щеку и сказала:

– Не бойся, Солнышко! Я больше не умру!.. – И посмотрела на майора-чеха. – Вынеси ее отсюда, пан Богуслав! Пожалуйста!.. Ты хороший человек, и ты знаешь свой город! Только вынеси ее!..

***

…«Эсэсовцы» оборонялись…

Оборонялись упорно и жестоко… Так как могут обороняться только те, кто знает, что отступать дальше уже некуда… Они буквально вгрызлись зубами в этот древний город, и цеплялись за каждый дом, за каждый подвал…

Городской бой…

Это совсем не похоже на то, когда держится оборона в полях… Да и атаковать обороняющегося, озлобленного, загнанного в угол врага в городе, с узкими улочками – это совсем не то, что выбивать его из траншей, где тебе на помощь приходит и артиллерия, и авиация, и танки!..

Кровавым был тот день 8 мая в Зноймо… Очень… …Зоя, отправив майора-чеха с девчушкой на руках в тыл, вскинула к плечу свою винтовку, и выцелила чердачное окно городской ратуши, и проговорила тихо:

– Получай, сволочь!.. – И плавно потянула пальцем за спусковой крючок.

– П-пах! – Ей плечо привычно дернулось от отдачи.

И ствол немецкого «маузера», находившегося на той стороне площади за триста метров, резко дернулся в чердачном окне городской ратуши, задрался к небу, да так и замер…

«…Господи! Хоть бы он ее отсюда вынес!..» …Нет, нельзя снайперу поддаваться эмоциям, или думать во время боя о чем-то ином!.. Зоя и сама учила этому своих девчонок, и сама умела оставаться человеком с железным характером и стальными нервами-канатами, но… Видимо что-то такое произошло и с ней самой… Она, опытнейший снайпер, задумалась во время боя…

И…

Зоя даже не поняла поначалу, что же за сила такая провернула ее через левое плечо, и бросила на старинный деревянный пол…

Нет, как ни странно, но сильной боли небыло – так немного саднило плечо и все. Больше болела голова, оттого, что она со всего маху приложилась затылком о деревянные доски…

Старшина приподнялась, села, и ощупала то место, куда получила удар… И влезла всей ладонью в что-то теплое и липкое…

– Ага… – Проговорила она медленно, начиная понимать происходящее. – Значит меня по вспышке «второй номер» достал…

– Тетя Зоя! Вы ранены? Как же это? – Услышала она рядом с собой голос Яшки-цыгана.

– Только не ори, Яша… Все в порядке… Небольшая царапина…

– Да какая там царапина! Кровь так и хлещет!!!

Зоя посмотрела на свою потемневшую от крови на левом плече гимнастерку, увидела в ней маленькую дырочку, и потрогала место пальцами…

– Яшка!

– Та-та-та-та-та-та! – Был ей ответом голос «Дегтяря».

– Яша!!!

– Та-та-та-та-та!..

Она посмотрела в спину ефрейтора, который строчил из окна со своего пулемета, и тихо проговорила:

– Ладно… Я щас сама тут…

На полу комнаты валялись какие-то, наверное старинные, из плотной, но какой-то очень уж легкой ткани, портьеры темно-зеленого цвета… От которых Зоя и оторвала, с помощью зубов, длинный, метра в два с половиной, тонкий лоскут… Да так и перевязала сама себя, пока ее «второй номер» мстил за своего командира, посылая из своего пулемета злые короткие очереди из окна, прямо на головы забаррикадировавшихся немцев:

– Та-та-та!!! Та-та!!! Та-та!!!

А потом она встала…

Зою слегка покачивало, но не от потери крови – ее-то она сумела остановить, а от удара… Все-таки это больно – получить пулю в плечо… …– Тетя Зоя! Не надо! – Прокричал Яшка, заметив, как Морозова подняла свою винтовку. – Мы и так справимся! Та-та-та-та-та!!!

– А я помогу немного!.. – Бормотнула она себе под нос.

И положив винтовку на подоконник, опять прицелилась в чердачное окно ратуши…

Немецкий снайпер, видимо уверовав в то, что его русский «коллега» полностью обезврежен, теперь уже особенно-то и не опасался… Нет, он конечно не высовывался из окна по пояс, но… Стоял в окне в полный рост, и стрелял куда-то вниз раз за разом…

– Не нет, гад!.. – Прошептала Зоя, подводя перекрестие своего оптического прицела на середину лба, прямо под каску немца. – Поторопился ты, сволочь!.. Я цель вижу!!!

– П-пах! – Сухо кашлянула «мосинка».

И немецкого снайпера смело неведомой силой из окна внутрь чердака…

Зоя опустилась на колени устало, и улыбнулась счастливой улыбкой…

И в этот момент рядом с ней возникло лицо ефрейтора:

– Тетя Зоя! Да как же это?!! Как же вы сумели-то?.. Раненная!..

Морозова только улыбнулась в ответ устало:

– Годы тренировок, Яша… Годы тренировок… …Она сидела на полу, в промежутке между двумя окнами, и внимательно слушала то, что происходило внизу… Зоя слушала бой…

– Два пулемета осталось… Это уже хорошо… – Бормотала она, как во сне, ведя счет. – Пушка редко стреляет – значит не так у них много снарядов… Ничего, с ней-то парни справятся… Молодец Сережа! Правильно, что в обход батальоны направил!.. Теперь немчура еще и с тыла отбивается… Да и не только здесь – где-то в городе тоже идет бой…

Ей бы, с ее слухом, и пониманием происходящего, нужно было бы тоже быть полковником, и командиром полка, но…

Старшина Морозова была обычным снайпером… Хотя нет!!! Совсем не обычным! Таких, как она были просто единицы!.. Но… Все-таки только снайпером… …– Яшка! – Крикнула она в какой-то момент.

– Я здесь, тетя Зоя!.. – Через секунду перед ее глазами возникло вспотевшее улыбающееся цыганское лицо. – Ну и дали же мы им жару!

– Помоги подняться…

– Зачем? Вы лежите себе… Тут из четырех, еще всего одна баррикада еще сопротивляется… Пять минут, и ее сметем… Уже полковые пушкари на подходе!

– Поэтому и помоги! – Проговорила Зоя строго. – Быстрее, Яша! А то пожгут наших артиллеристов почем зря!.. Давай, быстрее!!!

Ничего не понимая, ефрейтор подхватил Морозову под мышки, и поставил на ноги.

– Винтовку! Дай мне винтовку, ефрейтор!!!

А когда Зоя взялась рукой за цевье…

…Этому феномену уже давным-давно было уделено огромное внимание, и о нем уже бесчисленное количество раз и писали, и рассказывали, а вот природу его понять никто так и не сумел…

Бывало так, во время той войны, что летчики, уже будучи смертельно раненными в воздушном бою или подбитые зенитчиками, доводили свою расстрелянную машину до родного аэродрома, сажали ее, и… Умирали на руках своих товарищей…

Просто было слово «Надо!»…

Надо было закончить бой, и вернуться на базу…

Да и не только летчики… И танкисты… И разведчики…

Настоящие воины забывали слово «боль», когда главнее него вставало слово «Надо!»…

***

…Старшина Морозова, превозмогая боль и головокружение, шагая медленно, словно в бреду, направилась к угловым комнатам дома…

Да вот только путь этот…

Видимо теперь, оставшись на площади без поддержки обоих своих снайперов, немцы сосредоточили по окнам дома пулеметный огонь, понимая, что разведчики, взявшие площадь в полукольцо и стрелявшие по баррикадам сверху, из окон домов, угроза для «защитников» куда как более серьезная, чем наступавшая по узким улочкам пехота. Все-таки два родных «Дегтяря», и одиннадцать трофейных MG-34 в умелых руках – страшная сила!.. Вот они и огрызались злыми очередями по окнам домов, пытаясь эти, неведомо для них, откуда появившиеся, пулеметы, заставить замолчать…

Пули визжали вокруг, как потревоженный осиный рой, влетали в окна, и разбивали в щепы жалкие остатки той старинной мебели, которую не использовали для баррикад. А иногда в разбитые оконные рамы влетали и огненные оранжево-красные шмели трассеров, впивались в стены, и откалывали от них огромные куски штукатурки…

Грохот ожесточенного боя, пыль, дым и гарь вокруг…

А старшина словно и не замечала всего этого смертельного хаоса…

Зоя просто шла, как в замедленной съемке, к тем трем окнам угловой комнаты, что нависали над дорогой, а в ее мозгу, словно занозы, застряли всего две мысли:

«…Сейчас надо снять «фаустпатронщиков», иначе они просто подожгут тягачи наших пушкарей… – Думала она, и брела к окнам, словно в тумане. – А потом, когда все это закончится, я найду Марьяну, и увезу ее к себе, в Киев… И мы будем жить с ней… Долго и счастливо… И без войны…» …Воздух был тяжел от того металла, что летал сейчас в нем! Он словно сгустился, и превратился в кисель… Страшное смертельное пойло…

Но…

Странное и необъяснимое происходило прямо на глазах у Яшки-цыгана, строчившего из окон по площади, и иногда поглядывавшего через плечо на старшину Морозову – Зоя шла к дальним окнам не пригибаясь, в полный рост, и…

Ее не задела, не ужалила, больше ни одна пуля!..

Ефрейтору даже казалось иногда, что он видел, как шевелились волосы на ее голове от «сквозняка» пролетевшей в сантиметре пули, но Морозова продолжала идти дальше, как мессия шел по воде…

И разбитной цыганенок, глядя на нее, и на то, как Зою облетали пули, даже перекрестился, уверовав на секунду в ее святость… …Зоя была уже совсем близко к своей цели, когда там, за окном… …Где-то, со стороны дороги, по которой шел к площади стрелковый полк полковника Николаева, ухнул взрыв…

– Д-ду-дух!..

– Успели, гниды! – Прошептала старшина.

И Зои словно открылось «второе дыхание»… Словно и небыло никакого ранения…

Ее взгляд опять приобрел былую жесткость, а руки точность и выверенность движений:

– Ну, щас я вам!..

Ее «мосинка» привычно взлетела к правому плечу, щека прислонилась к теплому деревянному прикладу, прищурился левый глаз, и…

Винтовка хищно повела стволом, выискивая себе новую жертву:

– П-пах!..

Этот выстрел, на фоне грохота всего боя был практически не слышен, но, как это бывало почти всегда, принес свой результат – на мостовую дороги, из окна второго этажа дома напротив, вывалилась металлическая труба «Фаустпатрона»…

Он глухо звякнул о камни мостовой, метрах в семидесяти от второго «Студебеккера», который тянул полковую 100-миллиметровую МТ-12 к площади, и откатился от стены прямо на середину дороги…

– Одним меньше! – Прошептала Зоя.

А тягач, тем временем остановился, не желая видимо, чтобы его постигла участь первого «Студера», кабина которого пылала большим факелом, и артиллеристы стали отцеплять от него пушку – до площади оставалось не больше 150 метров, и артиллерию пора было выводить на прямую наводку…

– Ну, где же ты? – Зоя шарила взглядом по окнам противоположного дома. – Где ты спрятался, сука?!!

Может быть их было и больше, но еще до начала боя Зоя засекла на одной из баррикад только троих «фаустпатронщиков»…

Один успел выстрелить, второго она успокоила навсегда… Оставался последний…

– Где ты засел, гад?!! …Артиллеристы уже успели развернуть в нужном направлении первую, из трех оставшихся пушек, а Морозова все продолжала искать в окнах соседнего дома последнего «эсэсовца» с «Фаустпатроном» в руках, когда…

– Ты чего там делаешь?!! – Она просто оторопела от увиденного. – Ты откуда там?!! Твою мать!!!

***

…В какой-то странной полукруглой нише дома напротив, которая была у самой брусчатки дороги, сжавшись в комок… …– Яшка!!! Ко мне!!! – Гаркнула старшина Морозова так, что перекричала какофонию боя. – Бегом!!!

– Я здесь, тетя Зоя! – Раздалось за спиной через секунду.

– Прикроешь меня отсюда!

– А вы? – Не понял ефрейтор.

– А я на улицу!

– Нельзя туда сейчас! – Крикнул в отчаянии Яшка-цыган. – Убьют почем зря!!!

– У меня там дочь!!! – Крикнула Зоя ефрейтору в самое лицо.

И, подхватив автомат, бросилась вниз по лестнице…

Ефрейтор выглянул в окно, и тоже обомлел от увиденного… …Наверное это была самая широкая улица Зноймо…

Между атакующей пехотой и засевшими за баррикадой «эсэсовцами» было около 150 метров, ровной, как стрела, прямой булыжной мостовой, метров в десять в ширину.

Практически посредине, между воюющими, в нише дома напротив, свернувшись в калачик в своих грязных лохмотьях, сидела десятилетняя Марьяна…

Она уже не плакала, и, наверное, даже мало понимала, что вокруг нее происходит, а только смотрела застывшим взглядом на окна дома, в котором ее нашли, и из которого ее увели меньше получаса назад…

И они встретились взглядами… Яков, и чешская девочка…

И опять ефрейтору показалось, что он увидел, как спутанные волосы девчушки колыхались от «сквозняка» пролетавших, в сантиметре от ее головы, пуль… И волосы девочки колыхались в разные стороны – и наступавшие, и обороняющиеся стреляли не переставая…

– Вот так ни хрена себе! – Прошептал Яша.

И бросился на второй этаж дома, где были и другие разведчики его взвода:

– Дядя Игнат!!! – Проорал он во всю глотку через секунду, ворвавшись с лестницы на второй этаж. – Дядя Игнат!!!

– Чего орешь, как полоумный?! Где Зоя?!!

У сержанта Онопкина у самого были выпучены глаза, как у полоумного, а от ствола его ППШ, если бы было время присмотреться, шел легкий дымок – оружие, порой тоже уставало, так же, как и люди…

– Там она! – Ефрейтор махнул рукой в сторону окон, и рванул со всех ног туда же, передергивая затвор своего «Дегтяря». – На улицу ушла!!!

– Че-го!!! – Проорал казак, и ринулся к окнам.

– Она сказала, что там ее дочь! – Крикнул Яшка, и установил сошки своего пулемета на подоконник. – Та-та-та-та-та!!! Ее надо прикрыть, дядя Игнат! Та-та-та-та-та!!!

Сержанту Онопкину было достаточно всего одного взгляда, чтобы оценить, и понять происходящее там, внизу, на дороге… …Пули, летевшие с обеих сторон, выбивали искры о гранит мостовой и стен домов так часто, что казалось здесь идет какой-то большой, всенародный карнавал, а на улице взрываются петарды фейерверка…

А чешская девчушка продолжала сидеть прямо посредине всего этого «праздника» в своем крохотном убежище, и только вздрагивала, когда фонтанчик искры возникал совсем уж близко…

– Твою мать!!! – Рявкнул Игнат. – Взвод! Ко мне!..

Разведчики тоже несли потери в этом жестоком бою, и теперь, рядом с сержантом оказалось всего пятеро бойцов, но с двумя пулеметами, не считая «Дегтяря» ефрейтора Степняка…

– Занять угловые окна! – Сержант не стал терять ни секунды. – Огонь из всех стволов по швабам! Их надо заткнуть, мать их! Старшина Морозова на дороге!.. Ее надо прикрыть огнем!..

Это был последний, но и самый веский аргумент – Зою в роте капитана Карпина любили и уважали, именно этот разведвзвод чаще всего прикрывал ее отходы с «нейтральной полосы», после выполнения задания. И «прикрывать ее огнем» – стало для них уже почти привычным делом…

Сначала, несколько лет кряду, взвод это делал, выполняя приказы старшины Якушина, а вот теперь пришел черед командовать разведчиками и сержанту Онопкину… И он тут же понял, какой огромный и тяжелый груз ответственности ложится на его плечи – прикрывать снайпера…

Секунда, и из угловых окон дома на последнюю немецкую баррикаду вылился шквал огня…

– Ну, Зоя Павловна!!! Та-та-та-та-та!!! – Орал зло сержант Онопкин, и стрелял из окна по немцам. – Попадись ты мне!!! Та-та-та-та-та-та-та!!! Семь шкур с тебя спушу!!! Та-та-та!!! Разве ж это бабское дело – под перекрестный огонь в городском бою лезть!!! Та-та-та-та-та!..

***

 
…Далека…
Десять метров!..
Но как же была далека -
Та дорога, меж ночью и днем…
 

…Зоя уже несколько секунд сидела в проеме «черного хода» из дома, дверь которого была разнесена в щепы, и смотрела на противоположную сторону улицы…

А с той стороны на нее во все глаза смотрела девочка…

«…Сейчас! Вот, уже сейчас!.. – Приказала она себе в какой-то момент. – Вперед, Зоя! Вперед, старшина!..»… …Пробежать десять метров…

Всего-то несколько шагов, и несколько секунд!.. Ерунда!!!

А когда тебе надо пробежать их по, совершенно голой, простреливаемой насквозь шквальным огнем с двух сторон, улице? Просто пересечь ее? Зная, что в этот момент в воздухе пуль больше, чем самого воздуха?..

Нужны ли для этого смелость и мужество? Наверное, глупо задавать такой вопрос!.. Да только ни настоящая смелость, ни настоящее мужество не толкнет настоящего солдата на такой безумный шаг!.. Тогда… Тогда, для того, чтобы его сделать нужно, наверное, еще что-то… Сила духа? Конечно!!! Уверенность в своей правоте? Без этого вообще никогда и ничего не случается!!! Но и еще!.. Человек, идущий на такое, в этот момент обязательно должен быть уверен, наверное, что этот его поступок, пусть даже и ценой собственной смерти, спасет другую жизнь…

Не пожалеть себя, ради другого…

Это называется самоотверженностью!.. …Старшина Морозова бросилась в этот, густой от пуль, воздух, как бросилась бы с берега в реку… …Зоя рванулась через улицу, к стене противоположного дома именно в тот момент, когда над ее головой по баррикаде ударили пулеметы ее разведчиков, заставляя немцев пригнуть головы…

Всего-то несколько шагов, и…

Морозова со всего маху плюхнулась под стенку около девочки, почувствовав, что этот ее забег, все-таки, не прошел безнаказанно – по бедру растекалось обжигающее тепло…

Да только ей уже было не до этих мелочей…

Старшина вжалась в нишу в стене, в которой сидела девчушка, подняла свой автомат, и прицелилась в сторону немцев:

– Ты откуда здесь взялась, Маруся? Где Богуслав?

Нет, девочка не знала, и не понимала русского языка, но, видимо услышав имя того, с кем она уходила из дома на рассвете, быстро-быстро, словно сорока на ветке, затараторила тоненьким голоском:

– Str;c Bohuslav zabil! Ud;lali jsme to ani da;; daleko!.. A v;dycky jsem se b;l sklepn;ch, mami!.. Ty v;;! Nezap;nejte si vzpomenete? Je tma a stra;ideln;!.. A chci, abyste se vr;tit!.. Jen ztratil… Ale ty a j; jsem si na;el s;m!.. Moje m;ma!.. Nemus;te mi to te; vzd;t?.. Mysl;te si m; vz;t s sebou, mami? Nechci b;t jednou!!!

Зоя посмотрела в зеленые глазищи девчушки, из которых опять готовы были политься реки слез, и проговорила:

– Не бойся, Маруся… Ты теперь всегда будешь со мной! Та-та-та-та-та!!! – Проговорила Зоя, а затем прицелилась, и выстрелила в сторону немцев. – Только вот здесь закончим… А потом и домой поедем…

Славянские языки… Они настолько похожи, что десятилетняя чешская девочка, услышав знакомый звук, абсолютно правильно поняла значение сказанного…

И обрадовалась так, словно ей подарили самую ценную игрушку:

– Dom;? V jin;m m;st;? A to je?

– Далеко! – Ответила Зоя. – Та-та-та!.. Это далеко, доченька, но тебе там понравится – я тебе обещаю!.. Та-та-та-та-та!!! …И в тот миг…

Зоя увидела в нескольких метрах от себя большой, лопнувший огнем взрыва, красный шар…

Видимо это был рефлекс матери, или еще что-то, но…

Она успела отклониться назад, прикрывая своим телом девочку в нише, и почувствовала, как рой злых ос одновременно ужалили ее в плечи, живот, ноги…

«…Не поедем мы с тобой обратно в Киев, Маруся… – Было последней мыслью Зои Морозовой. – Теперь уж не поедем никогда…»

Она очень медленно стала заваливаться на бок, а ее память…

Говорят, что перед смертью человек видит всю свою жизнь…

А Зоя… Зоя увидела…

***