Текст книги "Душа механизма"

Автор книги: Андрей Тюняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Уровни организмов

– Второе следствие, – продолжил спектакль Вейзель. – Оно напрашивается в следующем виде. Различие организмических уровней дискретно: верхняя граница более низкого организмического уровня не совпадает с нижней границей более высокого организми– ческого уровня.

Вейзель сделал паузу. Он вопросительно посмотрел на старца Кулика. Но гот задумчиво молчал.

Антон и Настя заняли свои места и продолжили ем о греть спектакль.

– Как-то неожиданно и очень не вовремя у Антона мелькнула залётная мысль: «Странно, а почему это нас совершенно не интересует время?». Антон начал было обдумывать и развивать её, но Вейзель не дал ему этого сделать и навязчиво продолжил:

– Не потому ли не существует потомства у курицы or слона или у человека от инфузории-туфельки?

Зрители захихикали – видимо, представляя себе любовь той самой курицы к тому самому слону. Да, такая любовь состояться не может.

Хотя почему?

Ведь генетики подсаживают отдельные гены скорпиона в организм кукурузы, например. Если не знать об этой искусственной подсадке, то можно всерьёз померить, что такая генетика этого метисного организма возникла в результате любви между скорпионом и кукурузой. Со стороны природы это, конечно, чушь и бессмыслица. Но, несмотря на это, человечество питается этими генетическими мутантами. А вот было бы интересно подсадить ген инфузории слону…

– А всё потому, что информационные матрицы разных организмов различны, – ответил Вейзель на вопросы, носившиеся в головах хихикающих зрителей. – Различны и внутренние матрицы, отвечающие, например, за размеры половых органов. Различны и матрицы, отвечающие за информационный состав спермы.

По залу опять пронёсся лёгкий стеснительный хохот.

– И управляющие информационные матрицы разных организмов различны, – продолжал Вейзель. – Матрица селезёнки слона отлична от матрицы селезёнки мыши, а у растений селезёнки нет вообще. И, самое главное, управляющие информационные матрицы наследственного скрещивания не содержат информации о таких трансуровневых смешениях.

Вейзель опять сделал паузу, давая зрителям очередную возможность похохотать над смешными моментами и усвоить моменты важные.

– Настюш, а ведь они правы, – обратился Антон к девушке. – Ведь если мы изобрели компьютер, то его внутренняя архитектура сделана по нашему образу и подобию. А это значит, что можно сделать обратное моделирование. То есть на образе рабочего компьютера понять принципы, на которых устроен мир.

– Я согласна с тобой, – просто ответила Настя. – Ни один образ в компьютере не будет работать без программы, то есть без управляющей программы. Это сегодня понимает почти каждый. А пройдёт ещё немного времени и это понимание станет всеобщим и универсальным. Чтобы получился образ, нужна управляющая программа. Чтобы появился организм, нужна управляющая матрица. То есть тоже программа. Никаких случайностей, рождающих что-то конкретное сопор шенно из ничего, в мудрой природе не бывает.

Тем временем старец Кулик, в свою очередь, согласно кивнул Вейзелю и привёл свой пример:

– Таблица Менделеева даёт яркое представление и об этом: не существует полузолота-полусвинца. Нет полу-кислорода, полу-водорода. Все границы между элементами чёткие и однозначные. Если это углерод, то это углерод, и ведёт он себя точно так, как должен вести себя углерод. Поэтому-то химические реакции и можно рассчитать. А в противном случае была бы анархия.

– Я рад, что вы понимаете! – искренне отозвался Вейзель.

– А как же кентавры? – раздалось из зала.

Казалось, что этот вопрос был неожиданным для профессоров. Они даже немного засуетились. Но это театральное умение подыгрывать зрителю было просто необходимо для поддержания контакта.

– Вы же понимаете, что это сказочные персонажи. А в сказке кого и с кем только не соединяли, – с улыбкой ответил Вейзель и, обращаясь к старцу Кулику, предложил ему: – Третье следствие за вами!

Хорошо, – охотно согласился старец Кулик. – Тем более что оно у меня уже полностью готово – созрело, так сказать. Я порадовался за вашу продуктивность. Но дух соревновательности берёт своё. Так вот, третье следствие постулатов Организмики: процесс укрупнения экологической системы продолжается до момента, пока она не станет самостоятельным организмом, отличным от составляющих её организмов.

Прекрасно! – похвалил коллегу Вейзель. – А теперь приведите пример.

– Да-да. Пример, – согласился старец Кулик. – Вот он. Представьте себе, есть такой глубоководный червь, который живёт близ «чёрных курильщиков». Эти черви не так давно открыты и очень удивительны для науки. Такой червь имеет только один кровеносный сосуд. И больше нет ни лап, ни рта, ни желудка. Учёные долго ломали голову: за счёт чего же он живёт?

Старец Кулик не стал рассказывать до конца. Он подошёл к краю сцены и спросил:

– Кто-нибудь знает ответ?

Зал загудел, как встревоженный улей. Но руки никто не поднял. Старец Кулик продолжал ждать.

– Оказалось, что внутри червя живут бактерии! Они разлагают сероводород «чёрных курильщиков». А из него синтезируют питательные вещества для этого червя, – раздался всё тот же писклявый голос.

Несмотря на всю звуковую противность, в этот раз обладатель голоса попал в самую «точку», и старец Кулик одобрительно захлопал смельчаку. Все остальные дружно его поддержали, а Вейзель тем временем принялся спорить:

– Но в таком виде червь это не организм, а экосистема.

Действительно, червь – это один организм, а бактерии – это другие и совершенно самостоятельные организмы. Причём они из другого организмического уровня. По биологической классификации их даже соотносить нельзя. Для бактерий пределы организма червя являются тем же самым, чем является аквариум для рыб. По определению, когда один уровень организмов живёт в организме другого уровня и не использует его в качестве пищи, то это называется экосистемой. Вот и эти бактерии вряд ли осознают, что они находятся в пределах червя.

– Правильно, – согласился старец Кулик. – В таком виде червь – это экосистема.

Старец Кулик снова обратился к залу:

– Может, кто-то хочет чего-нибудь добавить?

– При рождении личинка червя не содержат бактерии, – вновь раздался тот же противный голос, но сейчас он уже не выглядел абсолютно противным, в нём появились какие-то нотки, которые уже казались чуть in не родными и поэтому отвращение не вызывали. Почти половина зала повернулась на этот голос и стана искать его обладателя, искренне желая понять, кто же это у нас такой грамотный: – Лишь позже червь заражается ими, съедая песок, находящийся рядом.

Старец Кулик одобрительно закивал и снова поаплодировал знатоку. После того, как почти весь зал зааплодировал тоже, профессор закончил описание странного происхождения глубоководного червя:

– А желудок червя со временем атрофируется. И также со временем, может, и эта экосистема станет самостоятельным организмом. Но это произойдёт тогда…

– …Когда уже при рождении личинка червя не будет иметь желудка, но будет иметь весь набор необходимых бактерий, – закончил его мысль уже совсем непротивный голос, но всё ещё надоедливый.

Для кого экосистема, а для кого и симбиоз, – ответил Вейзель. – Пример, безусловно, хорош. И зритель хорош! Видимо, наш герой увлекается исследованием этих глубоководных червей. Интересное увлечение. Пусть вам сопутствует успех!

В ответ из зала донеслось короткое писклявое «Спасибо!».

– А ваш пример, коллега, – продолжил Вейзель, – натолкнул меня на четвёртое следствие: отношения организмов строятся из соображений жизненной безопасности заинтересованного организма. И в качестве пояснения я сразу же приведу свой пример. Если нам вздумалось убрать бородавку, потому что она мешает нам жить, будем ли мы спрашивать разрешения у вирусов, создавших её? Нет! Как и они не спрашивают разрешения поселиться на теле нашего организма.

– Вот опять все рассуждения выходят на то, что Европа ведёт себя паразитически, – прошептал Антон Насте. – Поэтому её и смывают не унимающиеся наводнения.

Настя в ответ только загадочно улыбнулась…

Рождение вселенной

Антон так резко почувствовал невесомость, что его стало тошнить. Он где-то читал, что такие симптомы случались почти у всех космонавтов, которые попадали в космос. А ещё он читал, что при больших перегрузках зрение на время пропадает. Так вот, Антон почти секунду ничего не видел, а когда зрение всё– таки вернулось, то юноша первым делом попытался определить своё место положения.

«Где это я?» – подумал он и огляделся.

Вокруг ничего не было видно. Точнее, не было видно никаких предметов, а только яркий белый свет лился ровным потоком. Он заливал собой абсолютно всё вокруг. Он не слепил Антона, не обжигал и не пугал его. Но всё равно от этого света проистекал какой– то страх.

«Он не отбрасывает тени, – понял Антон и тут же спохватился: – Хотя куда ему отбрасывать?»

Свет, действительно, заполнял всё пространство. Нигде не было даже ни малейшего намёка на какую– нибудь выпуклость или впуклость.

«Что за фигня?» – снова удивился Антон.

Но тут из глубины этого света появилась маленькая красная божья коровка и бесстрашно села Антону на ладонь.

– Приветствую тебя, мой Творец, – услышал Антон очень писклявый голос. Даже более писклявый, чем у того умника, который всё время правильно отвечал на вопросы.

Юноша быстро огляделся по сторонам, но никого не было.

– Приветствую тебя, мой Творец, – опять услышал Антон тот же писклявый голос и ещё раз огляделся по сторонам. И опять никого не увидел.

– Да, нет, не может быть! – сам не веря своей собственной догадке, вслух отреагировал на неё Антон. – божья коровка не может разговаривать!

Юноша приблизил к глазам насекомое и снова усчитал то же писклявое приветствие. Но сейчас Антон отчётливо видел, как божья коровка ему помахала одной из своих многочисленных лапок.

«Схожу с ума», – беспокойно отреагировал Антон и неуверенно ответил: И тебе привет!

Юноша думал, что за этим ничего не последует, и неё как-то само собой прекратится. Но божья коровка продолжила свои речи.

– Антон, – начала она абсолютно серьёзным, но по-прежнему очень писклявым голосом, – у нас тут поорудовали воры. Это галактические муравьи арабычи. Они украли все спички, на которых держалась моя вселенная. И теперь у меня нет вселенной. И мне негде жить.

– А что ты хочешь от меня? – удивлённо спросил Антон, к этому времени он уже взял себя в руки.

– В моей вселенной действует закон: информация рождает информацию, – ответила божья коровка. – Построй мне вселенную! И я тебя отпущу.

– Вот это задачка! – удивился вслух Антон, пропустив мимо ушей последние слова. – Всё, что угодно ожидал, но того, чтобы построить вселенную, да ещё и на заказ, даже в мыслях не возникало!

– Но ты же можешь! – вознадеялась божья коровка.

– Если честно, то я не знаю, – ответил Антон. – Я, конечно, постараюсь, но даже не представляю, с чего начать.

Антон задумался. Ситуация была крайне непростой: «Нужно построить вселенную из каких-то спичек, а ведь даже самих спичек нет. Как тут построишь?» – нервничал Антон.

– Смелей! – подбодрила его божья коровка.

– Ну, как «смелей»? Я даже не знаю, с чего начать, – ещё больше занервничал Антон и, ухватившись за первую мысль, которая блеснула у него в голове, сказал: – Ну, давай пойдём по такому пути.

Явно предугадывая мысли Антона, в пространстве возникла классная доска. И рядом на подставочке расположился фломастер. Антон с удивлением воспринял неожиданное появление этого набора, но решил воспользоваться им.

– Напишем предложение: «Имеем одну, ещё одну, ещё одну спички», – заскрипел фломастер по доске. – Каждое слово в данном предложении это информация о наличии спички: одной, ещё одной, ещё одной. Допустим. Написали. И что?

Как только Антон произнёс последний вопрос, рядом с ним неизвестно откуда материализовались те самые три спички, о которых он написал. Спички висели в пустоте неподвижно.

– Ого! – отреагировал Антон, восхищённо рассматривая новенькие спички, придуманные только что cm разумом; постепенно юноша сообразил: – Тогда для производства новой информации нам ничего особенного не требуется! Так ведь, божья коровка?

– Так! – пропищала она и перелетела с руки Антона на одну из спичек. – Моё имя, кстати, Божа.

– Очень приятно, Божа, – ответил Антон и продолжил: – Достаточно произнести или написать, то сеть создать новую информацию «у нас четыре спички», и дополнительная спичка должна появиться. Так, Божа?

– Так! – согласилось насекомое, а тем временем и четвёртая спичка материализовалась.

– Ага! Наше предложение увеличилось в объёме и стало таким: «Имеем одну, ещё одну, ещё одну и ещё одну спички. У нас четыре спички», – подытожил Антон и спросил: – А дальше что?

Думай! – ответила Божа.

Тем временем сказанная Антоном фраза сама воспроизвелась на классной доске. Юноша оглянулся вокруг в поисках подсказки, но увидел только ровный белый свет.

«Может, с уже существующими спичками поэкспериментировать», – подумал Антон, вспомнив закон вселенной, который ему подсказала Божа: информация рождает информацию, а вслух произнёс:

– Создадим ещё новую информацию – «надо сложить эти спички, чтобы стало…». Наше предложение увеличилось в объёме и стало таким: «Имеем одну, ещё одну, ещё одну и ещё одну спички. Надо сложить эти спички, чтобы у нас стало четыре спички».

Фраза на доске снова изменилась, а больше, вроде бы, ничего не произошло. Антон посмотрел на спички, но с ними ничего особенного не случилось. Однако Божа принялась летать со спички на спичку и пищать: «Три спички плюс одна равняется четыре спички!»

– Можно произвести такую информацию: «математика», «умножение» и другое такое же, – предложила своим писклявым голоском Божа.

– Та права, – согласился Антон, и тут его озарила мысль, он наконец понял смысл происходящего: – Предложение будет увеличиваться! Наша вселенная из первоначальных четырёх спичек увеличилась в объёме! И приобрела даже свойства математики!

– Я же сказала, что ты – Творец, – восторженно пропищала Божа.

– Ну, в каком-то смысле… Получилось, что да…. – скромничая, согласился Антон.

Пока Божа летала со спички на спичку, юноша ещё поразмыслил над ситуацией. На первый взгляд, никакой внешней силы, которую можно было бы назвать Творцом, не было. Не соблюдались и законы сохранения.

– Однако тот организм, который позволяет нашей поеденной из четырёх спичек расширяться дальше, – что я, – произнёс Антон. – Я же и рождал новую информацию, используя уже имеющиеся «старые» информации.

– Да, да, – пропищала Божа.

– То есть я – человек, произносящий новые информации-слова внутри нашего предложения, – и есть Творец! – осенило Антона.

– Да, да, – пропищала божья коровка. – Поэтому я тебя так и назвала. Ты помнишь?

– Помню, – ответил Антон. – Но слушай, Божа, а ведь если вместо меня займётся расширением четырёхспичечной вселенной кто-то другой, то ничего и не изменится. Или изменится?

– Не изменится, – пропищала Божа.

– А вдруг он вместо созидания станет удалять спички и уничтожит вселенную? – забеспокоился Лигой.

– Так поступили муравьи арабычи, – с грустью отвез ила Божа. – Они уничтожили мою вселенную.

– А если случайное слово? Если, ну, не знаю, отключение электричества? – Антон подумал о белом свете, заливавшем всё пространство.

– Так поступили муравьи арабычи, – снова ответила божья коровка, а та область пространства, залитая белым светом и теперь населённая Божей, уже уносилась куда-то далеко-далеко.

Как живётся, Божа? – в шутку крикнул напоследок Антон.

Но Божа уже его не слышала. Её вселенная превратилась в точку, еле-еле распознаваемую в весьма удалённом пространстве.

– А ведь всё началось с того, что я сказал: «Напишем предложение: "Имеем одну, ещё одну и ещё одну спички"», – смотря вслед улетающей вселенной, Антон принялся анализировать произошедшее. – И в результате этого родилась «спичечная» вселенная, в которой стала жить божья коровка Божа!

Юноша улыбнулся. Ему успел понравиться писклявый голосок Божи. Антон моргнул, и точка вселенной Божи исчезла.

– Интересно, я перестал видеть «спичечную» вселенную. И что? Она умерла, исчезла, пропала? – вслух задумался Антон.

– Нет! – уверенно ответила Настя. – Просто без тебя в ней перестала производиться новая информация.

– Вселенная лишилась своего Творца, – задумчиво продолжил Антон.

– Да. Но любой может создать свою копию «спичечной» вселенной и стать её Творцом. Он может вносить в неё любые изменения, и наши «спичечные» вселенные будут существовать параллельно. А может, и взаимодействуя между собой, – ответила Настя.

Антон снова поймал себя на том, что ему показалось или померещилось, будто бы у Насти на этот раз за спиной были красные пятнистые крылышки.

Настя снова провела рукой за своей спиной, а Антон несколько подозрительно усмехнулся.

Странные смотрины

Как-то в прошлом месяце Настя оказалась у Антона в гостях. Девушку поразила бабушка юноши. Как ни старалась Настя скрыть свою влюблённость, бабушка сразу же определила градус накала в их отношениях.

– Суженная твоя, – коротко сказала бабушка внуку, указывая глазами на белокурую красавицу.

Антон только из вежливости смог на минуту перенести свои мысли с образа Ноны на образ Насти. А Настя покраснела.

Бабушка это заметила и сказала:

– Пойдём, внучок, я тебе кое-что расскажу.

Бабушка знала о Насте буквально всё:

– Слушай меня, Антоша. Настя – девочка хорошая. Она не обманет ожиданий. Никогда не будет злобной и мстительной. Наоборот, Настя беззащитна перед хитрыми и злыми людьми. Её легко обмануть или обидеть. Настя – девочка мечтательная. Она любит сказки. У неё прекрасное воображение. А вот ест плохо. Родители расстраиваются по этому поводу, но ты, думаю, не расстроишься.

– Бабуль, спасибо, конечно, тебе за заботу, – неуклюже попытался отмазаться Антон, – но я уж сам как– нибудь.

Придётся бабушке научить ребят убирать за собой игрушки, – странно отреагировала бабушка и, не обращая больше на слова Антона никакого внимания, продолжила: – Настя будет прекрасной женой. Она умеет и шить, и готовить, любит украшать комнату цистами, ей нравятся изящные вещи. Настя – доверчивая девушка, с тонкой душевной конституцией. Она романтична, влюбчива, склонна к слезам. Из Насти получилась бы прекрасная артистка и фотомодель.

Она и так работает моделью, – нейтрально ответа Антон, удивлённо отметив, что бабушка весьма точно характеризуем Настю, судя по тому, насколько он знает эту девушку.

– Но самое главное, Антон, – теперь уже заговорческим голосом произнесла Бабушка, – Настя имеет дар предсказания и предвидения.

– Ага! Бабуль, – воскликнул Антон, в шутку сделав вид, что возмутился. – Ты хочешь, чтобы моя жена меня насквозь видела! И, может, ритуалами или заклинаниями какими меня просвечивала?

– Умеет она это делать, – ответила бабушка, – За счёт тонко развитой интуиции. Так что не бойся заклинаний. А вот насчёт замужества – так замуж Настя выйдет рано. Смотри не проморгай, потом не догонишь.

– Угу, тускло произнёс Антон, снова погрузившись мыслями в образ Ноны, и, думая о ней, вслух спросил: – Как её завоевать-то?

Бабушка, казалось, не поняла того, что Антон спрашивал не о Насте, и продолжила:

– Антоша, ты можешь завоевать сердце Насти. Её избранник должен быть сильным и мужественным. А ты у нас именно такой.

«Ага, такой, – подумал Антон. – Столько времени не могу подкатить к Ноне. Почему? Да, потому что боюсь!»

– А ты не бойся, – сказала бабушка, как бы отвечая на сомнения внучка, отчего у Антона сердце заколотилось. – Вот станешь военным и завоюешь… Свою Настеньку.

Антон хотел было психануть на бабушку и на её навязчивую мысль о Насте, но передумал, да и бабушка опередила очередной тирадой своих нравоучений:

– Зато Настя будет тебе преданной и заботливой женой. Ни кокетства, ни поисков приключений на стороне. Отдаст всю себя детям. Я уж не говорю о том, что Настя настоящая красавица!

Жаркие дебаты

– На моё предложение о сотрудничестве и возможном пересмотре теории мироздания от концептуалистов поступил вопрос, – продолжил старей Кулик.

– Как прозвучало ваше предложение? – поинтересовался Вейзель.

– Я предложил им рассмотреть ситуацию, когда в основе мироздания лежат материя, информация и мера, – ответил старец Кулик.

– И каков же был ответ?

– Не ответ. Ответа не было. От концептуалистов поступил вопрос: «На каких носителях хранится информация?»

– То есть концептуалисты ничего не поняли из того, что вы им прислали? – спросил Вейзель. – Ничего. И ничего удивительного, ведь у них самих голова, скорее всего, была занята свой концепцией.

– На то они и концептуалисты, – усмехнулся старец Кулик. – Но я некоторое время подумал и послал мм свой ответ. Перескажу его кратко вам.

– Вы не будете «против», если по ходу вашего рассказа я буду вставлять свои вопросы и пропускать, I кажем так, в «эфир» вопросы из зала? – спросил Вейзель.

– Нет, конечно. Спрашивайте. С удовольствием отвечу, – произнёс старец Кулик, протёр очки и продолжил: – Так вот. Первый – термин «хранится».

Под ним подразумевается процесс изменения информации, обозначенный какими-либо временными параметрами. И, конечно, этот термин обозначает само наличие информации. Каждый легко вспомнит о том, как ему приходилось подыскивать подходящие для хранения информации носители. В этих поисках никогда не задаёшься вопросом конфигурации носителя. Главное – именно функция хранения.

– Это понятно? – спросил Вейзель у зала и, получив в ответ одобрительный гул, продолжил: Понятно.

– Однако что такое время? – спросил старец Кулик. – Мы с вами уже как-то рассматривали эту категорию и пришли к выводу, что времени нет.

– А что же есть? – спросил Вейзель, делая вид, что не помнит разговоров о времени.

– Есть «временной» промежуток, – просто ответил старец Кулик. – От псевдоначала события до его псевдоконца.

– И что это значит? – послышался голос из зала.

– Такие «временные» промежутки представляют собой набор информаций, соответствующих некоторой корректуре, то есть формуле.

– О чём эта формула? Что она содержит? Из чего состоит? – последовала серия вопросов из зала.

– В неё должны обязательно входить следующие информации, – спокойно принялся отвечать старец Кулик. – Первое – информация о состоянии события в начале процесса его «хранения». Второе – информация о состоянии события в конце процесса его «хранения». Третье – информация об изменении информации о состоянии события в процессе его «хранения». Четвёртое – информация об информациях о «физических составляющих события» в начале процесса его «хранения». И так далее!

– Так можно до бесконечности!

– Вы правы, этот набор информаций, характеризующих процесс «хранения» определённой информации, бесконечен, – ответил старец Кулик. – Но он описывается простой корректурной формулой, которую мы только что с вами и рассмотрели.

– А тогда зачем всё это?

– Вводя в корректуру управляющие матрицы– информации, мы можем легко получить описание любого процесса «хранения», – объяснил старец Кулик.

– Понятно! А как обстоит дело с понятием «носитель» информации? – перевёл разговор Вейзель с немного доставшего понятия.

– Во многом – аналогично, – ответил старец Кулик. – Рассмотрим это на другом примере.

Зал недовольно загудел. Все подумали, что сейчас старец Кулик примется объяснять понятие так же скучно и нудно, как и в прежний раз. Но вдруг Вейзель повернулся к зрительному залу и неожиданно I ром ко скомандовал:

– Антон! Ваш выход! Продемонстрируйте нам но– июль информации. У вас есть чистый лист бумаги, одни карандаш, а также три минуты времени. Время пошло!

Пред тем. как уже в следующий миг оказаться на сцене, Антон успел заметить, что в зале почему-то находятся не какие-то неизвестные ему зрители, а стуча мы из его же группы. На Антона внимательно смотрели хорошо знакомые лица и назойливо ждали in него дальнейших действий.

Вот так внезапно у юноши появился очень даже удобный случай доказать Ноне, что он заметно отличается от той самой тротуарной плитки и отличается в лучшую для него сторону.

Антон взял два названных предмета, и в тот же момент вокруг него образовался круг огнедышащей пропасти. Зал глубоко ахнул и в диком страхе отпрянул от сцены. Юноша застыл в центре площадки и, едва взяв себя в руки, осторожно взглянул в разверзшуюся глубину. Но дна не увидел. Только ещё отчётливее ощутил густой жар, поднимающийся из далёких земных недр.

От неожиданности Антон потерял несколько драгоценных секунд. Пока он приходил в себя и смотрел вниз, пропасть вокруг него стала такого размера, что перепрыгнуть её юноша уже не мог. Антон остался стоять. На оставшемся не таком уж и большом пятачке, края которого монотонно осыпались и исчезали во всё пожирающей бездне.

С противоположной стороны пропасти на него смотрели полные ужаса глаза студентов и ледяные глаза Ноны.

Оценивая её взгляд, Антон на секунду предположил, что этого льда, возможно, хватило бы на то, чтобы сковать разгорячённую бездну.

Но Нона не станет ему помогать…

Дрожащими от страха нейронами Антон всё-таки смог сформировать понимание того, что времени у него осталось мало. Надо было торопиться. Очевидно, шанс спастись был всего один – выполнить задание Вейзеля. Юноша собрал всю волю в кулак и развернул листок. Лист оказался пустым. На нём пока ничего не было написано.

– На этом «носителе» информации «нет»! – крикнул Антон, как ему показалось, излишне алчно наблюдавшим за ним Вейзелю и старцу Кулику и добавил: – Кроме информации… о состоянии самого «носителя»: он – пуст!

Антон подождал пару секунд, надеясь, что последует какая-то реакция – как в игре. Но ничего не произошло. Монотонность наползания бездны вернула Антона к действию.

– А теперь мы берём карандаш… и придаём определённым пикселям на листе… другой цвет! – Антон почти кричал. Его голос срывался на фальцет, а слова складывались из дрожащих от ужаса звуков. Но всё же юноша посмотрел на след, оставленный карандашом на листе, снова собрался и уточнил: – То есть чёрный.

Он сделал очередную паузу, и снова ничего не произошло. Огонь из бездны лизал своими отражениями широко раскрытые глаза Вейзеля и, отскочив от них, казался Антону какими-то адскими плясками. Вейзель моргнул, и огонь, танцевавший на его зрачках, исчез.

И снова зазвенела полная тишина, нарушаемая только звуками наступающего пекла и периодическим бульканьем крови – это сердце старалось изо всех сил снабдить мозг богатой кислородом кровью, проталкивая её через височные артерии юноши.

Антон перевёл взгляд на Нону, в душе ожидая от нее хотя бы прощальной поддержки. Но девушка уже заинтересовалась разворачивающейся драмой и полностью была поглощена ожиданием финального момента. Она всем своим телом подалась вперёд, подпёрла лицо рукой и так же, как Вейзель, не мигая, уставилась в сторону Антона. Юноша даже издалека увидел в её глазах те же самые языки адского пламени.

Такой интерес, явно садистский и кровожадный и явно направленный на ожидание зрелища гибели, возмутил Антона и разозлил его так, что юноша в очередной раз поклялся себе в разных вариантах мести относительно Ноны. И если раньше эта злость и эта месть испарялись после нескольких минут созерцания Ноны, то сейчас её жаждущие смерти глаза буквально насквозь прожгли какую-то особенно важную ячейку памяти в охваченном ужасом мозге Антона.

– Мы изменяем информацию… о состоянии «листа бумаги»… в данном конкретном пикселе, – продолжил Антон приобретающим уверенность голосом, лишь краем глаза посматривая на всё расширяющуюся пропасть. – Причём, мы не меняем информацию… о самом «носителе»… Наше изменение управляется… информацией о тех пикселях…. которые подлежат только лишь закрашиванию.

Крупный кусок сцены отвалился от площадки, на которой стоял Антон. Кусок упал в бездну, а оттуда вернулся ответ в виде огромного снопа ярких искр и нескольких клубов едкого дыма. Одногруппники в ужасе выдохнули, и это пронеслось по залу, как очередной злобный гул. Казалось, что все переживают не столько потому, что Антон устоял, а потому, что он не свалился в бездну вместе с тем огромным куском.

Нона переложила свою голову на другую руку, а её глаза расширились настолько, что стала видна сеть кровеносных сосудов. «Захлопни – высохнут», – злобно прокомментировал Антон, а мурашки, покрывшие от страха всю его кожу, испугались ещё больше и решили переместиться ближе к голове юноши – как бы спасаясь от того же жара, бушевавшего уже в непосредственной близости возле его ног.

«Не дождётесь», – буркнул Антон, а вслух произнёс почти ледяным голосом, злобно разбивая на отельные фразы длинное предложение:

– Также наше действие содержит информацию… об инструменте изменения информации… – это карандаш… О цвете его грифеля… О силе нажатия…

О стиле… О гарнитуре… О размере букв… Об их количестве… Об их порядковом номере в алфавите… И так далее!

После этой «азбуки Морзе» он замолчал, ожидая профессоров положительной оценки за очевидно правильное решение поставленной перед ним задачи. Но старцы молчали. Антону даже показалось, что они заснули. Он настолько был этим разозлён, что буквально заорал. И старцы встрепенулись:

– Продолжайте! – нейтральным голосом скомандовали они, демонстрируя полное безразличие к событиям, разворачивающимся вокруг Антона.

А земля с пятачка тем временем продолжала осыпаться. Антон опять сломался. Он снова плюнул на мечту о мести и полностью потерял самообладание.

Сам лист выбран…. исходя из специальных параметров, – теперь уже в полном ужасе тараторил Анти. – Он соответствует определённым требованиям… и содержит информации… о материале, цвете, плотности…. мятости или ровности…. размерах, запахе и шк далее. При этом…. как мы ранее выяснили…. сам материал листа… – это всего лишь информационная матрица…. а не материя!

Какой-то частичкой своего шарахающего в предсмертной панике мозга Антон удивился своему красноречию. Он опять остановился – потому что земля продолжала осыпаться, а эти ненавистные старцы снова, как дохлики, уснули.

– Не спать! – диким голосом заорал так, что вылетающие из огнедышащей пропасти искры испугались и поспешили вернуться обратно в пекло.

Но старцы не испугались, они лишь проснулись и дуэтом безразлично ответили:

– Да, мы слушаем, слушаем…

Но искры не спешили вылетать наружу. Они всё ещё боялись звериного рыка Антона. Тогда Вейзель, поправляя полу своего пиджака, махнул ей так, что из пышущей пропасти вырвался новый сноп огненных искр.

– Что ещё? – уже в откровенной панике выкрикнул Антон.

Он с ужасом смотрел на пропасть, уже не в силах оторвать взгляд. Сила гипноза бездны была таковой, что юноша вёл себя как кролик, самолично влезающий в пасть голодного удава.