Текст книги "Душа механизма"

Автор книги: Андрей Тюняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Рюрик и небесные шахматы

На засыпающих часах с трудом «стукнуло» 3:52. Поскольку был октябрь, то за окном всё ещё стояла непроглядная темнота. Основоположник всматривался во мрак ночи, словно хотел ускорить наступление рассвета.

Но Солнце никогда не обращало внимания на желания человеков и никогда не сворачивало со своего пути. И сейчас оно не собиралось менять привычный ход событий, уступив небосвод великой игре.

Основоположник посмотрел на слабое мерцание звёзд и задумался о шахматах – из всех возможных ассоциаций эта древняя игра сейчас почему-то первом пришла ему на ум. Потекли специфические фантастические сюжеты. В них ошалевшие от «крови» пешки руби ли головы беззащитным королям, а разъярённые коми топтали этих пешек подкованными железом копытами.

Всё действо сильно напоминало войну незатейливых роботов, которые бились между собой за право быть ближе к электрической розетке, чтобы потом управлять другими. И при этом победителям и проигравшим не хватало интеллекта, чтобы понять: вомни идёт в рамках матрицы шахматных клеток, определённых кем-то гораздо более главным.

Можно было бы придумать, что Рюрик появился и сверкающем луче света. Это было бы гораздо художественней. Но это было бы неправдой – за окном но прежнему располагалась ночь, и никакого света, кроме звёзд, вовсе и не было.

– Здравствуй, внучок! – поздоровался Рюрик, глядя на основоположника в упор.

– Здравствуйте! – заикаясь, ответил тот.

Гость прошёл вглубь комнаты и с удовольствием развалился в мягком кресле. Он с неподдельным интересом оглядел «хоромы» «княжеские» и остановил свой взор на картинах Дали. Это были цветные литографии, сделанные собственноручно автором при ми иллюстрировании «Божественной комедии». Заключенные в золочёные оправы, они прекрасно передави и и великое сумасшествие Сальвадора.

Рюрик подошёл к картине, на которой был изо бражён летящий дракон, несущий на своей спине юношу и девушку, и удивился:

– Это дракон Велес! Похож! Он куда-то несёт твоих ребят… Как ты их назвал?.. Антона и Настю…

Увидев царя Кефея, Рюрик задумался. А затем неожиданно произнёс:

– Конечно же, ты знаешь, что появление шахмат наши историки приписывают туземцам Индии.

После этого гость, ничего не объясняя, решительно вошёл в открытую на мониторе страницу и уже в том пространстве стал убедительно объяснять Антону:

– Однако это не так. Ещё мои предки играли в шахматы. И даже сами разыгрывали эти события на небесах.

– Как это «на небесах»? – удивился Антон.

– А вот так! Слушай! – сказал Рюрик и стал рассказывать историю игры, которая раньше не особенно волновала Антона: – Шахматы – это древняя игра. Ей не тысяча лет, как считают «ваши» не ваши учёные. Ей значительно больше лет! И никакого отношения к дремучей туземной Индии эта игра не имеет. В её основе лежат древнерусские астрономические знания о приполярных созвездиях.

В последнее время привыкший ко всевозможным чудесам Антон сейчас достаточно быстро взял себя в руки и принялся искать конструктив в состоявшемся общении. Юноша уже давно понял: если что-то случается, то, значит, оно так и задумано. У Антона пока не было ответа кем задумано. Но он решил строго придерживаться правила: кто бы где бы ни появился или оказался – ищи позитив.

– А причём здесь астрономия? – удивился Антон.

Ему никак не удавалось создать в мозгу хоть какую-нибудь действенную модель, которая сопоставила бы шахматы и звёзды. Разве что использовать тёмное небо как экран и на него проецировать гигантские фигуры шахмат? Но зачем такие изыски? Ведь и маленькими шахматами с удовольствием играют. А, кроме того, во времена Рюрика проекторов не было…

– Не было, – подтвердил Рюрик, как будто услышав хвост не произнесённой вслух мысли. – Конечно не размер здесь имел значение…

Оказалось, дело было древнее, и оно было вот в чём.

Четыре воинства небесных – одно белое, другое чёрное, третье красное и четвёртое синее – разделены так испокон веков. Это случилось так давно, что даже Рюрик не помнил о тех временах – не сохранилось о них ни сказок, ни песен. И старейшины ничего не рассказывали.

Почти…

Белое воинство всегда обозначало белых людей, живущих в северных землях и строивших гиперборейскую или, как сегодня её называют, русскую цивилизацию А чёрное воинство обозначало чёрных людей. Они жили в южных землях и не знали цивилизации. Так уж получилось, что они позже стали создавать орудия труда и позже превратились в человека. Красное воинство обозначало восточных людей, а синее – западных. И красные, и синие тоже цивилизации не знали.

С самого начала времён эти народы были разделены и поселены так, чтоб ни один из них не касался другого. Древние мудрецы знали, что если эти народи придут в соприкосновение, то разразится война.

– Почему сразу война? – удивился Антон, хон сам, представив такую же ситуацию, пришёл к аналогичному выводу.

– Этот вопрос мы обсудим потом. Это очень сложный вопрос. Его сходу не решить. Сейчас давай рассмотрим ситуацию к шахматам, – отреагировал Рюрик. – Древние русские цари и князья развивали свою воинскую науку на игре в шахматы. Давай вместе посмотрим как называются фигуры в этой игре, и ты всё сам поймёшь.

– Сначала обратим внимание на самые слабые фигуры – пешки. Их восемь у каждой стороны, в каждом лагере или стане, – стал рассказывать Антон общеизвестные вещи. – Один король, один ферзь, два коня, два слона и две ладьи. Вот и весь набор.

– Неправильно! – возразил Рюрик.

– Как это «неправильно»? – удивился Антон. – Да все знают как называются шахматные фигуры!

– Мало ли что там «все знают»! – снова возразил Рюрик и повторил: – Ты назвал фигуры неправильно.

– А как правильно?

– Солдаты. Их восемь. Это, конечно, пехотинцы. Они ходят в бой пешими, и поэтому их можно называть «пешками». Но остальные фигуры называются иначе, – ответил Рюрик. – Фигуру с названием «король» следует именовать иначе – «царь». Это потому, что слово «король» происходит от искажённого названия титула «царь» – карл – царл. Именно царь – это центр земли, которой он повелевает. Остальные фигуры называются совершенно не так, как ты их называл. Начнём с царевны, которую вы почему-то называете «ферзь». Откуда взялось это ложное слово ферзь?

– От восточного слова «визирь»! – ответил Антон.

– А с какого бока к шахматам клеится восток? – как-то очень даже по-современному раздражённо выпалил Рюрик. – Разве там что-то вообще создавалось, расцветало? Восток – это скопище туземцев, голодных и совершенно необразованных.

Рюрик взмахнул рукой, небо потемнело и высыпало яркими крупными звёздами:

– Смотри! Вот все наши шахматы! Все они здесь На небе. Видишь созвездие Кефей? Это тот самый царь, который в шахматах назван королём. На Руси его зовут царь Кощей.

– Ага, – мечтательно протянул Антон, уже догадываясь о том, что Рюрик, видимо, прав.

– Видишь, рядом с ним созвездие Кассиопеи? продолжил Рюрик. – Это та самая царица, которая им шахматной доске стоит рядом с царём и которую им иногда называете королевой. На Руси её зовут цари нм Мокошь.

– Ого! – восхитился Антон. – А ведь и правда…

– Видишь, с другой стороны рядом с царём созвездие Дракона? – продолжил Рюрик. – Это любимый дракон царевны. На Руси его зовут Велес. Он защищает царицу от злых людей. Иногда этого дракона зовут Опис или Офис – то есть Змей, или Офис царя – Офицер. Отсюда и берёт своё название шахматная фигура которую ты почему-то обозвал «слоном».

– Вот это да! – удивился Антон. – А конь?

– Видишь, рядом с Кассиопеей находится созвездие Персея, – продолжил Рюрик. – Это воин на коне. Его конь и поставлен среди шахматных фигур. A те фигуры, которые ты назвал «пешками», на самом день представляют самого Персея, то есть всадника. Раньше его называли пахарем, который пихал своей пешней, то есть копьём, во врага. Отсюда и ваше простенькое название «пешка». На Руси пахаря зовут Перун.

– Ага, – снова мечтательно протянул Антон.

– И вот, наконец, – продолжил Рюрик. – Мы пришли к обозначению той фигуры, которую ты обозвал «ладьёй». На самом деле эта фигура называется «тура», и ним обозначает башню, в которой живёт царь. Поэтому и фигура изображена в виде башни с зубцами, выполненными в форме бойниц. И поэтому тура и ходит так – только вдоль и поперёк, как расположены стены замка.

– Точно! – закричал Антон. – А рокировка – это когда царь прячется в башню! И слово это происходит от того, что через некоторое время, допустим, год, или по-древнерусски rik, ситуация на небе поворачивается, и царь прячется в башню. Так?

– Так! – согласился Рюрик. – А насчёт Востока, то здесь, как всегда. Шахматы распространились на Восток, где их исказили из-за непонимания. В результате шахматы почти потеряли свой первоначальный смысл. Дикари не знали шахмат.

– Ну, извините, – стал протестовать Антон. – Нельзя же вот так запросто обзывать людей! Приведите доказательства.

– Юноша, ты хочешь доказательств? – заулыбался Рюрик. – Нет ничего проще. Мы с тобой сейчас спросим тех, кто творил с шахматами разную глупость.

– Как это спросим? – удивился Антон.

– А вот так! – ответил Рюрик. – Вызываю к подножию своему существо по имени Али ибн Абу Талиб ибн Абд аль-Муталлиб ибн Хашим ибн Абд-аль-Манаф, двоюродного брата пророка Мухаммада.

Антон удивился. Но по мере того, как названный персонаж стал материализовываться, Антон удивлялся неё больше и больше. Появившийся человек был полупрозрачным и как бы светящимся изнутри, но узнать в нём араба было всё ещё можно.

– Почему он такой прозрачный? – шёпотом спросил Рюрика Антон.

– Потому что это не человек, а персонаж из древних астрономических сказок, которого арабы включили в свою «реальную» историю, – ответил Рюрик и спрос in имама Али: – Ты знал людей, игравших в шахматы?

– Знал, мой князь! – ответил имам Али.

– Что ты им сказал? – спросил Рюрик.

– Я спросил: «Что это за статуи, которым вы предаётесь? Они похожи на угли, отбросить их лучше, чем трогать руками», – покорно пересказал свой во прос и своё пожелание имам Али.

– Почему? – спросил Рюрик.

– Шахматы – потворство персам, – ответил имам Али.

Рюрик повернулся к Антону и пояснил. Персы это тот народ, который был в древности расселён под созвездием того самого Персея, который есть на шахматной доске. После этого Рюрик повернулся к имаму Али и похвалил его:

– Ты сказал правду. Аль-Байхаки подтвердил эго – после чего Рюрик грозно произнёс: – Разве в Корам– есть слова против шахмат?

– Нет, мой князь, – имам Али с испуга задрожал как осиновый лист на ветру.

– А что же ты извращаешь слова своего пророка? – почти кричал Рюрик.

Имам Али упал наземь и стал выть, а вместе с тем и испарился. Рюрик улыбнулся испугавшемуся Антону и пояснил:

– С ними только так и надо. Добра не понимают. Арабы – это не персы. Арабы шахмат не знали. Ну что давай-ка ещё одного спросим. Вызываю к подножию своему человека – кардинала Петра Дамиани.

В ту же секунду перед Рюриком появился сморщенный старикашка очень и очень несчастного вида. Он упал на колени и приготовился получить пополной.

– Расскажи нам о своих проделках, – спросил его Рюрик. – Я имею в виду шахматы.

– В 1061 году нашей, христовой, эры я издал указ о запрете шахмат среди духовенства, – стал рассказывать трескучим голосом кардинал.

– Почему? – спросил Рюрик.

– Я посчитал, что шахматы – это измышление дьявола.

– Разве в Библии есть слова против шахмат? – грозно спросил Рюрик.

– Нет, мой князь, – смиренно и испуганно ответил кардинал.

– Так что же ты, прыщ, извращаешь слова своего бога?

Кардинал Дамиани упал наземь и стал выть, а вместе с тем и испарился. Рюрик улыбнулся испугавшемуся Антону и пояснил:

– Теперь воют, а при жизни заставляли выть других, – сказал Рюрик и продолжил вызывать свидетелей: – Вызываю к ногам своим автора Кормчей книги!

Появился плешивый поп с испуганными глазёнками. Он очень расстроился из-за того, что его имя даже не назвали.

– И вызываю к ногам своим митрополита Московского и всея Руси Макария! – продолжил Рюрик.

И в это же время рядом с плешивым попом полнился ещё один поп, одетый побогаче и имеющий надпись на одеждах «святой».

– Признавайтесь, что вы, негодяи, против шахмат сотворили? – грозно спросил Рюрик.

Первый поп молча хныкал, а второй, озираясь, ответил:

– Святаго вселенского шестого собора правило 50 и 51 запрещает всякое играние. Пятьдесятное убо правило собора сего возбраняет играти всем и причетником, и мирским человеком зернью и шахматы, и тавлеями, и влириями, рекше костьми, и прочими таковыми играми. 51 правило всякое играние возбраняет и отметает и причетникам, и простым людем.

– Понятно, – ответил Рюрик и продолжил: Вызываю к ногам своим протопопа Сильвестра!

Появился третий поп с наглыми и хитрыми глазами. Он предусмотрительно присоединился к двум первым и вопрошающе возвёл глаза на Рюрика.

– Давай и ты признавайся, что натворил против шахмат? – грозно повелел ему Рюрик.

Сильвестр заёрзал на коленях и послушно ответил

– В Домострое я оставил злобу против этой игры: «и бесы возрадуются и налетят, свой час улучив, тогда и творится всё, что им хочется: бесчинствуют за игрой и кости и в шахматы, всякими бесовскими играми тешатся».

– Понятно! – ответил Рюрик и продолжил: – Вызываю к ногам своим человека по имени дьякон Кураев!

В тот же миг появился четвёртый поп, толстый, и пенсне и с живыми чёрными глазками.

– Признавайся и ты, враг цивилизации, – спросил с него Рюрик. – Чем провинился против шахмат?

– Мерзкое время – шахматный турнир, даже подростковый, – зачастил словами дьякон. – В ночь перед партией какого только зла не пожелаешь своему сопернику Дело в том, что, если играешь в футбол и проиграл Ваньке, – ну и что, ну подумаешь, у Ваньки ноги длиннее, переживу. Но если я играл в шахматы и проигран Изе – это что же, эта морда неумытая умнее меня, получается?! То есть понимаете, человек в гораздо большей степени отождествляет себя со своим умом, чем с мышцами. И поэтому проигрыш в интеллектуальном состязании гораздо более досаден и обиден. И, может быть, но этой причине мир профессиональных шахмат – это просто гадюшный мир, где все друг друга ненавидят, кусают, подсиживают и так далее.

– Понятно, – ответил ему Рюрик и грозно спросил на этот раз уже всех: – Разве в библии есть запрет на шахматы?

– Нет! – хором ответили попы.

– Так зачем вы извращаете волю царя своего? Кыш отсюда, свора самодурствующая! – Рюрик топнул на них, и попы испарились.

Антон находился в ступоре. Он только что увидел оживших людей из глубокой древности. А одного из оживших он увидел таким, каким он только ещё будет, ведь последний поп ещё был жив и к ответу Рюрик призвал его из будущего.

От всего этого голова Антона разрывалась.

Но, как оказалось, это было далеко не самое удивительное в изменившейся жизни Антона…

Глава 6. Государство

«Государственное образование, именовавшееся Священной Римской империей, не было ни священной, ни римской, ни империей».

Вольтер

Подробно о демократии

– Всякая демократия ведёт к смерти эгрегора! внятно и отчётливо, почти торжественно произнёс старец Кулик и пояснил: – Это одно из следствий постулатов Организмики.

Антон словно очнулся – так подействовал на нет неожиданный возглас старца Кулика. Юноша посмотрел по сторонам – обстановка не изменилась. Но Рюрика не было…

Уже не было? Или вообще не было?

– Не говорите ерунды! – с ходу буквально взорвался Вейзель. Таким бешеным никто никогда его ж видел. – Демократия – главное завоевание современного мира!

– Да, да. – издевательски сомневаясь, ответил старец Кулик.

– Что «да, да»! – кипел Вейзель. – Если вы сомневаетесь, то дайте хотя бы один пример!

– Пример? – ответил спокойно старец Кулик. – Да вот вам и пример. Пример демократического противодействия эгрегора самого самому себе. Это pacnaд СССР. Распад на мелкие эгрегоры – бывшие союзные республики.

Но Вейзеля этот намёк на пример не убедил. Ну. распад, ну, и что?

– Система демократии, мой дорогой коллега, состоит вот в чём, – стал рассказывать свою версию правды профессор Эйн Вейзель. – Простые люди на основе всенародных свободных выборов могут занять места во властных структурах любого уровня. Каждый человек это понимает. И это и есть его свобода и при определённых условиях цель. Ваше происхождение в демократическом обществе не имеет никакого значения: власть всё равно вам не достанется по наследству.

– Понятно, – разочарованно ответил старец Кулик.

Снова красивые слова, которые к истине никакого отношения не имеют.

– Почему же это не имеют?

– А вот давайте перефразируем так, чтобы это стало понятней, – пояснил старец Кулик. – Главный демократический принцип состоит в том, что простой структурный организм осуществляет управление над– структурным организмом, то есть большим организмом. И эта возможность реализуется лишь на основе количественного подсчёта заявлений «за» или «против» поставленного вопроса, то есть путём голосования. Вы считаете, что это правильно?

– Правильно! – выпалил Вейзель. – А что тут может быть неправильного?

– А вы подумайте! Не торопитесь, – дал время коллеге старец Кулик.

– Да нечего здесь думать! – стал кипишиться Вейзель. – В голосовании установлен принцип равнозначности каждого голоса. А качества структурных организмов, имеющиеся у них, игнорируются – нивелируются – условием усреднённости. Следовательно, какими бы заслугами или проступками ни обладал бы структурный организм, он всё равно будет учтён как один участник процесса голосования.

– Тогда почему рыбы в реке не собираются и не избирают президента реки? Он мог бы решить важные для рыб задачи: к примеру, запретить рыбную ловлю изгнать людей из прибрежной зоны или вообще повернуть реку вспять! – спросил старец Кулик.

– Мозгов не хватает! На то они и рыбы! – заноет во ответил Вейзель. – А вот у людей хватает. Поэтому если нужно, если нам нужно, мы и реку вспять повернём.

– Вот-вот. Если «нам нужно», – повторил старен Кулик. – А у реки спросить интеллекта не хватает? Поэтому такие вот демократы чуть было не сожгли и пол-атмосферы при взрыве водородной бомбы!

– Это было давно, – со вздохом ответил Вейзель. Ошибки случаются. Не без них.

– Как и следует ожидать, – продолжил старец Кулик, – результат такого демократического голосования не является правильным. И, тем более, он не является истинным. Реализуется всего лишь средним статистическим между наличием в среде структурных организмов.

– Каких?

– Таких! Которые обладают передовыми качествами своей популяции, и таких, которые обладают отсталыми качествами для своей популяции.

– И что?

– И то! Таким образом, некоторое усреднённое голосование, которое является как бы достоянием демократического устройства организма, на самом деле является реальным тормозом развития организма и даже функцией его уничтожения.

– Многие мыслители критиковали демократию, – ответил Вейзель, – но ничего лучшего мир пока не построил.

– Не «не построил», а не дали построить те самые пресловутые демократы, – ответил старец Кулик.

– Да, весь мир…

– В мире всё построено не демократическим путём: ни один организм не устроен на принципах демократии.

– А в чём, собственно, разница? – спросил Вейзель.

– Условием стабильного функционирования любого организма служит такое его устройство, когда каждый структурный его организм располагается на только ему соответствующем месте, – ответил старец Кулик. – То есть: каждый сверчок знай свой шесток.

– Всю жизнь на одном и том же месте? На одном и том же шесте?

– Конечно! – уверенно ответил старец Кулик. – Не имеет никакой целесообразности движение одного структурного организма вдоль иерархической лестницы, когда такое движение обеспечено и инициировано лишь волеизъявлением (желанием, голосованием и т. д.) других структурных организмов.

– А если такое движение улучшит ситуацию в целом? – спросил Вейзель.

– Даже если такое движение продекларировано ими как движение во благо всего организма, структурными организмами которого инициаторы являются.

– Вы говорите слишком заумно, – признался Вейзель.

– Хорошо, приведу пример, – ответил старец Кулик. – Допустим, клетки ноги решили, что большой палец этой ноги очень выделяется на фоне остального организма. Эти клетки посчитали, что этому пальцу нужно теперь занять место поближе к мозгу человека, – ведь он может поделиться с мозгом своим интеллектом. В результате на голове вырос палец. Насколько лучше стал соображать этот инвалид?

– Ну, вы тоже!.. – развёл руками Вейзель. Как придумаете что, так хоть с пикетом против вас выходи!

– А что «с пикетом»? – ответил старец Кулик. Признайтесь честно. Вы же не думаете, что гимнастки и боксёры лучше всех занимаются государственным строительством или законотворчеством?

– Конечно, нет! – согласился Вейзель. – Что за бред?!

– Ваш бред, – ответил старец Кулик. – Вы же половину Государственной Думы набрали из гимнасток, актрис и борцов с боксёрами. Вот и получается, что только якобы в демократическом устройстве организма существует принцип конкуренции, ведущий, путём инициации стремления у участвующих в конкуренции структурных организмов, к улучшению качеств своих проявлений. На самом деле такое не соответствуй! действительной цели всего надструктурного организма, который, как кажется, должен был бы приветствовать снижение затрат каждого структурного организм» и повышение его выработки.

– Вы опять заумничаете? – посетовал Вейзель.

– А вы всерьёз думаете, что теория государства может быть понятна ткачихе? – ответил старец Кулик

– Если это так, то почему бы вам не уступить мест профессора математического анализа водителю такси?

– А что? – восхитился Вейзель. – В демократии всё возможно.

– А вы сами представляете, сколько вы оба, поменявшись местами, дел наворочаете? – поинтересовался старец Кулик. – Даже водитель такси меньше. Он просто ничего не сможет сказать. А вот вы, сев за руль автомобиля, будете представлять реальную опасность на дороге.

– И что вы предлагаете?

– Всему своя роль. Клетки мозга, например, не могут довольствоваться низкими потоками информации, достаточными, например, для клетки ногтя. Низший организм не может дать соответствующего информационного питания высшему организму, достаточного для обеспечения его функции.

– А как же конкуренция? – спросил Вейзель.

– А зачем вам конкуренция? – удивился старец Кулик.

– Как зачем? – в свою очередь, удивился Вейзель. – Чтобы конкурировать.

– Любая конкуренция ведёт к смерти, – ответил старец Кулик.

– Погодите! Почему это к смерти? – удивился Вейзель. – А вот, например, западные экономисты утверждают, что конкуренция позволяет выбрать сильных и избавиться от слабых.

– Вы больше слушайте всякую шушеру, – грубо ответил старец Кулик. – И если слушаете, то, в первую очередь, пойдите и уничтожьте всех калек. Они же слабые, по-вашему! Вот и станете зверьми. Ведь у нас только звери не выхаживают слабых.

– А зачем нам нужны слабые предприятия? но унимался Вейзель. – Почему общество должно их со держать?

– Смотря на то, что производят эти предприятия, ответил старец Кулик. – Если они производят знания то есть это университеты, институты и школы, то. я уверен, вы понимаете причины их содержания.

– А финансовая конкуренция?

– Параметром, вызывающим конкуренцию, является ограниченная денежная масса, – ответил старен Кулик. – Каждый участник эгрегора стремится едини лично овладеть всей денежной массой данного эгрегора.

– Да. Так становятся олигархами, – согласился Вейзель.

– Но каждый организм должен в структуре выше стоящего организма заниматься исключительно своим делом, – ответил старец Кулик. – Тем, для чего он собственно, и создан.

– Не забывайте про примеры, профессор!

– Да, пожалуйста! – с готовностью согласился старец Кулик. – Генерал (и, вообще, военный человек) созданный для разрушения, не должен даже пытаться занять в обществе руководящую этим обществом роль

– Почему?

– Воин создан для защиты общества от нападения врага, то есть для убийства врага, для разрушения предполагаемого неприятеля. Но воин не создан дня созидания. Это также правильно, когда юная манекенщица ходит по подиуму, а не руководит штабом и специально обученными генералами.

– Вы намекаете на Смердюкова с его гаремом секретарш?

– Намекаю. Управлением любой страной должны заниматься специальные люди, которые, во-первых, были бы обучены этому и только этому; во-вторых, были бы гражданами именно этой страны, а не так, как многократно случалось в России, – на высоких государственных должностях стояли граждане Израиля, Грузии и других самостоятельных стран. Которые являются потенциальными врагами России уже по определению.

– И всё же происхождение не главное, главное, чтобы человек был хороший, – улыбнулся Вейзель.

– Хороший? – переспросил старец Кулик. – Структурные организмы, которые не способны по природе своей к заниманию высокоперерабатывающих информационных позиций, в демократическом обществе выталкиваются наверх голосующим потоком таких же средне– или низкоуровневых структурных организмов. Этим творится зло.

– Почему вы считаете, что первым пролазит через барьеры выборов именно зло? – спросил Вейзель.

– Потому что зло – очень простое, – ответил старец Кулик. – Потому что ему пролезть через мнимые препоны избирательной системы очень просто.

– А закон? – удивился Вейзель.

– Препоны эти выстроены исходя как раз из норм закона, – ответил старец Кулик. – А зло не обращает на закон никакого внимания. Поэтому для зла нет препятствий в избирательном процессе.

– То есть вы хотите сказать, что каждый, кто избран в той или иной избирательной кампании, преступник? – удивился Вейзель.

– Если говорить твёрдо – да! – ответил старец Кулик.

– То есть все наши и любые демократические правители – преступники по определению?..

– Да. И эти правители приносят много вреда, – ответил старец Кулик. – В высокоуровневое информационное течение низкоуровневый структурный организм привносит свои правила игры: а они слабы по определению, но могут быть действенны по степени прими нения вреда окружающим. Такие низкоуровневые из бранные главы разных информационных потоков даже и не осознают, что творят зло. Для осознания нужны «мозги», а их у низкоуровневых нет. Осознания не происходит.

– Вы хотите разделить людей на касты? – спроси и Вейзель.

– Эта модель более приемлема, чем преступное равенство, – ответил старец Кулик.

– Но такое уже было в истории. Зачем повторять?

– А зачем мы повторяем демократию, взяв её у самой отсталой области мира – выдуманного историка ми дикого «Древнего Рима»? – ответил старец Кулик – Я сам и отвечу: выгодно. Человек должен с рождения знать к какой структуре он принадлежит.

– А если это царь?

И если это царь, то он должен нести ответственность за страну.

– Ответственность чем?

Не только своей жизнью, но и жизнью всей своей семьи! А не так, как сейчас: четыре – шесть лет пограбили и на пенсию. Ответственности – никакой.

– Так этих, кто, как вы выразились, «пограбил», сам народ и избирает, – удивился Вейзель. – С народа то есть с избирателей, и надо спрашивать!

– Абсолютно верно! – согласился старец Кулик. – Но если быть более точным, второй аспект демократического злотворения заключается не в этом.

– А в чём?

– В том, что это зло творится не теми структурными организмами, которые голосуют.

– А какими?

– Зло творится другими, которые заинтересованы в определённом исходе голосования, которые заинтересованы в сотворении этого зла.

– И в чём суть этого зла?

– Именно такие заинтересованные тратят свой информационный и финансовый жир на продвижение выставленного ими кандидата.

– Ну, выбрался, ну….

– Кандидат, победивший в такой гонке голосований средне-уровневых структурных организмов, становится заложником того, кто привёл его к победе.

– И что?

– И становится выкачивателем полезной информации в пользу благодетеля.

– Так устроен мир.

– Таким благодетелем в большинстве случаев является другой организм, противник того, структурным организмом которого является выкачиватель.

– Я понимаю к чему вы клоните, – сказал Вейзель.

– В качестве примера вы хотите привести ситуацию с Россией 2000 – 2005-х годов. Тогда у руководства страной русских людей, то есть, по-вашему, структурных организмов, находились организмы, являющиеся даже по своей подданности структурными организмами других надструктурных организмов.

– Да, они являлись гражданами враждебных государств: Великобритании, Израиля, США и других стран.

– Множество ответственных постов в России тою времени занимали представители этих государств и Естественно, они действовали не на благо России, а на благо своего организма – Израиля, США…

– Всё правильно вы представили, – согласился старец Кулик. – Иммунная система России в это время давала сбои.

– Какая система?

– Силовые ведомства СССР не определяли вражеские включения в своём теле.

– Почему?

– И это случилось потому, что в эти ведомства за благовременно были введены враждебные элементы, которые сыграли свою роль как парализующий яд и организме.

– Если рассуждать с таких позиций, то вы, безусловно, правы, – сказал Вейзель. – Но пока идёт так как идёт, – путём голосования.

– Редко бывает такое, когда избираемый путём голосования обычный структурный организм соответствует своему избранному положению, – продолжи i старец Кулик.

– А как бывает обычно?

– Обычно – напротив. Он, избранный наверх, пытается перестроить поток проходящей через него им формации под свой, низкий весьма, уровень.

– Может, он считает, что делает для своих избирателей лучше?

– Методы и инструменты, используемые низко уровневыми организмами, весьма действенны, поскольку они не замешаны на догмах преследования добра, а, напротив, преследуют сам результат любыми, как правило, далеко от закона расположенными способами.

– То есть все воры?

– Выходит так, – подытожил старец Кулик. – Поэтому в демократическом обществе есть лозунг «Победителей не судят». Такой лозунг и отмывает все темные пятна на теле структурного организма, невесть какими способами пролезшего в верхние эшелоны власти.