Текст книги "Душа механизма"

Автор книги: Андрей Тюняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Щупая сердце

Не обращая никакого внимания на заумные переговоры Насти, Антона и двух других студентов, остальные «исследователи» продолжали бродить по побережью плюющегося грязевого озера. Кто-то просто так прогуливался, разговаривая ни о чём. А кто-то действительно исследовал какой-то аспект вынужденных поисков.

Настя и Антон, а также ещё пара студентов, продолжая обсуждать матричные вещи, по-прежнему внимательно всматривались в окружающую грязь и пес порядочно валявшиеся камни. Но за всё то время, как они оказались в столь далёком прошлом Земли, никто из них ничего существенного в смысле жизни здесь так и не нашёл.

Разговоры разговорами, а ведь не удалось найти ничего! Даже какого-нибудь червяка! Или, как их там и древности называли, простейших.

Ситуация начинала одновременно несколько настораживать и серьёзно бесить.

– Куда все подевались? – задумчиво произнесла Настя.

– Кто «все»? – переспросил студент. – Похоже, что здесь совсем никого нет. Посуди сама, спрятаться не где, есть нечего. Даже травы никакой нет. Как ту: можно жить? Я, конечно, не отвергаю микробов. Но их нам не увидеть.

– Да, я понимаю сама, – согласилась Настя. – Но зачем-то нас профессор Вейзель сюда притащил.

– Притащил, – согласился студент.

Ребята шли, разговаривали и в итоге удалились «»i основной группы. Здесь, невдалеке от озера, обстановка была несколько иной. Было чуть суше и, вроде бы чуть более пригодно для жизни. Хотя вокруг но прежнему никого не было видно.

Чуть впереди студенты разглядели большую нору или небольшую пещеру. Её происхождение было не понятным. Но поскольку вокруг никого не было, то бояться, что в этой пещере кто-то есть, не было никаких оснований.

Студенты смело, но осторожно вошли внутрь.

– Смотри, по-моему, это сталактиты, – сказал студент, поглаживая два огромных выроста, расположенные прямо у самого входа в пещеру.

– Ага! – тоже погладила их Настя.

Пещера оказалась сформирована из какого-то минерала так, что её стены были полупрозрачными Сквозь них немного проходил свет, и в пещере были относительно светло. На одной из стен сидела какая-то мокрица и едва-едва шевелилась.

– Ну, вот, нашли! – обрадовалась Настя.

Студенты стали разглядывать мокрицу, считать считать ее ноги и всякие другие выросты.

– Вряд ли найдется организм, внутри которого ни– к го бы не жил, – как бы подводя некую базу под увиденное, продолжила Настя. – Это на сегодняшний день науке понятно. Помните третий постулат Организмики? «Всякий организм является составной частью организма более высокого уровня»!

– Мы всё помним. На память не жалуемся. Но это не организм, а пещера, – стал спорить с ней Антон.

– А вот смотри! – сказала Настя, кокетничая и по ищу кокетства показывая на странное образование в одном из тёмных «углов» пещеры. – Это что?

Там что-то было. Что-то непонятное. Но точно было.

– Это что-то, похожее на биологическую ткань. Сгусток чего-то, – всматриваясь в полумрак, прокомментировал Антон. Он осторожно ткнул пальцем в неизвестный объект и задумчиво добавил: – Мягкий. Не пахнет. Шевелится. Точнее, чуть-чуть пульсирует. К нему тянутся какие-то трубки или канаты что ли. Если бы я был фантастом… То сказал бы… Что этот сгусток похож… Ну, предположим…. На сердце что ли…

– Сердце пещеры, – заговорческим голосом протянул один из студентов.

Стало с одной стороны страшно – ведь что-то живое есть. Вдруг оно опасно. Вдруг сейчас как прыгнет на них. Как начнёт грызть. А с другой стороны, пещера была обычной, и почему бы вдруг в такой вот обычной пещере встретилось что-то необычное?

– Какое сердце у пещеры? – хихикнула Настя.

– Большо-о-ое! – насторожено пошутил Антон, не отводя глаз от объекта. – Давай посмотрим поближе. Посвети!

Настя достала телефон и посветила.

– Какие-то фигулины. И, похоже, действительно живые, – задумчиво произнёс Антон. – Наверное, надо звать Вейзеля. Вроде бы, мы нашли живой организм Интересно, что это?

– Почему ты решил, что они живые? – спросила Настя.

– Они похожи… на муравьёв. Сцепились друг другом и сидят, – ответил студент. – А выглядят нс вместе, как сердце. Может, колония какая-то?

– Может, в них камнем бросить? – задумчиво произнёс один студент.

– Всё бы тебе «бросить». Погоди. Давай рассмсн рим что это такое. Может, поймём, – возразила Настя, и после некоторого молчания продолжила: – Как муравьи, говоришь. А вот я сейчас припоминаю… Если взять два организма одного организмического уровня, то есть наших «муравьёв». Ведь если они типа муравьи, то они одного организмического уровня. То в каждом из таких организмов есть своя структура, кот рая является частью каждого из этих двух организмов

– Ну, и что ты сейчас сказала? – спросил её студент, предлагая пояснить эту тираду.

– Как что? Всё же понятно! Такие организмы являются частью структуры организма более высоко! и уровня. Понятно? Они называются структурными организмами. Как муравьи, как пчёлы, как клетки организма. Как люди, наконец, в большой толпе, – ответила Настя. – А организмы, тоже живущие в другом организме, но не являющиеся частью его структуры, называются паразитами и симбионтами.

– И что дальше? Мать, не томи! Повествуй прямо А то мы уже все мозги свои запутали, – не выдержан студент.

– Блин, ну, что ж ты такой непонятливый! Паразиты питаются за счёт материнского организма и не выгодны последнему. Они ему вред наносят. А между симбионтом и материнским организмом устанавливается взаимовыгодная связь, – пояснила Настя.

– И? Дальше! Дальше! – уже и Антон пребывал в нетерпении.

– Ну, что «дальше!»? А дальше вот что: в любом случае и структурные организмы, и симбионты, и паразиты – все живут в материнском организме! Теперь понятно? – ответила Настя.

Теперь стало понятно, и все начали озираться по сторонам. Странное чувство овладело студентами. Оно было немного тошнотворным и немного расслабляющим. Даже успокаивающим немного.

– Значит, получается, что эти муравейчики или структурные организмы, или симбионты, или паразиты? – вникая в ситуацию, переспросил Антон.

– Ну, может быть всё, что угодно.

Антон всё напряжённее и напряжённее всматривался в «муравейников». За ним и все остальные стали всматриваться тоже.

– Ерунда! – вдруг неожиданно подытожил Антон и пояснил свою позицию сильным пинком в стену.

Настя испугалась: а вдруг что-то произойдёт. Студенты замерли в ожидании. Но, к счастью, ничего не происходило.

Хотя стало немного темнее.

Стараясь узнать из-за чего убавился свет, ребята обернулись. Вход в пещеру оказался закрытым.

– Странно, – протянул полушёпотом обалдевший от неожиданности Антон. – Вход-то, похоже, чем-то завалило? Я ведь и ударил не сильно. И грохота ники кого, вроде бы, не было.

– Да-а, – соглашаясь, тоже шёпотом протянула Настя.

Вдруг пол пещеры стало ходить ходуном, и ребята, не в силах удержаться, тут же попадали. Вся эта пещера пришла в движение.

Антон стал постепенно догадываться в чём здесь дело. Цепляясь за что-то, чтобы удержаться, он по смотрел на диковинное «сердце» в углу. Оно пульсировало мощными толчками.

– Тебе не кажется, что мы в брюхе у животного, – заикаясь, спросил он Настю.

– В брюхе? – переспросила девушка.

– Да!

– И что теперь делать?

– Не знаю.

Тем временем пол «пещеры» постепенно успокоился и, в конце концов, снова замер. Диковинное «сердце» снизило пульсацию и тоже успокоилось Следом за этим открылся и вход в «пещеру».

Не задерживаясь больше ни секунды в этом страшном месте, ребята выбежали прочь из «пещеры и огляделись. До того места, где находилась их группа, теперь стало довольно далеко.

– Куда это они ушли? – спросила Настя.

– Это не они. Это мы ушли. Точнее, нас ушли, ответил Антон.

– В смысле?

– Наша «пещера» переместилась! А мы были и ней. Смотри!

Студенты отошли от «пещеры» подальше – так, чтобы можно было разглядеть её размеры, и увидели что это вовсе не пещера, а нечто, напоминающее огромное животное. А то место, которое они первоначально приняли за вход в пещеру, оказалось пастью с двумя огромными клыками.

Животное спало или дремало. Хотя не известно – может оно всегда находилось в таком состоянии…

– Но это не динозавр, – делая шаг назад, в ужасе выдавил из себя студент.

– Конечно, нет! – в полуобморочном состоянии согласилась Настя.

Глава 5. Бог

«Бог – коллективная матрица полной совокупности организмов всех уровней»

Андрей Тюняев

Искали дорогу

– Ничего непонятно, – признался Антон дотошным и не сильно разборчивым в методах профессорам – Есть же какие-то высшие ценности?

Вместо ожидаемого профессорского ответа Антон крайне неожиданно услышал голос своей бабушки. Он доносился откуда-то издалека, из какой-то глубины Сначала это было невнятное бурчание, похожее на движение небольшого бурлящего потока воды. Но но мере приближения этого голоса слова стали полностью разборчивыми.

– В те же древние и далёкие времена, когда ещё мена все высокие горы Земли ступила нога человека стояла в центре мира одна таинственная вершина, повествовала бабушка, явно таким вот рассказом отвечая Антону на заданный им непростой, надо сказан вопрос. – Эта вершина обладала волшебной силом Она почему-то притягивала к себе всякого, как бы заманивая его: покори меня, попробуй, сумей! Вершим. i эта была настолько высокой, что скрывалась за облаками. Поэтому рассмотреть с земли, что же там есть такое манящее, никак не удавалось. Только птицы за чем-то залетали за те облака. Но они всегда возвращались. И это повторялось.

Произносившая последние слова бабушка в этот момент уже оказалась рядом с Антоном. Она закончила свою фразу, обращаясь непосредственно к юноше.

– И? – подозрительно спросил Антон.

– То ли простое любопытство, то ли упрямство, то ни любовь к вышине, то ли желание быть ближе к небесам – у каждого существовало своё обоснование поиска пути к этой вершине, – бабушка набрала в лёгкие новую порцию воздуха, и рассказ полился вновь. – Искали люди дорогу. Самую прямую и быструю, самую верную. Каждый думал, что именно он знает как сё найти. В бесконечных спорах протекала их жизнь.

– Тупари, одно слово, – сдержано прокомментировал Антон.

– Вот-вот, – вроде бы, согласилась бабушка и продолжила: – И решили искатели, собравшись, поступить так. Во что бы то ни стало взойти на эту вершину и посмотреть, что же там есть такого неизведанного. Потом, вернувшись, рассказать другим людям об увиденном, а также поведать о пути том, самом быстром, правильном и верном. Разные семьи поселились в разных местах у подножья той самой горы и стали готовиться к восхождению. Они накапливали силы, готовили нехитрое снаряжение и поджидали наилучший для восхождения момент.

– Альпинисты-любители, – с язвительной ухмылкой прокомментировал Антон.

– Но распогодилось что-то в центре мира, – посмотрела на юношу бабушка. – Пошли дожди. Спустились к подножью вершины непроглядные туманы. Люди ждали погоды – не рисковать же понапрасну. Как будто кто-то специально мешал им, оттягивая время. Сначала исследователи нервничали, и даже некоторые из них, отчаявшись, двинулись в путь почти что в слепую. Но остановились, не пройдя и части пути. Нельзя было идти. Не видно было дороги.

– Надо было подождать, – вставил Антон.

– Оставалось ждать, – согласилась бабушка.

А ждать пришлось столько, что не думали они, чти столько придётся ждать. Сто лет, а то и более.

– Ни фига себе турпоход, – удивился Антон.

– Те отцы, кто готовился взобраться на вершит сам, упокоились у её подножия, – с горечью говорила бабушка. – Но завещали они сынам своим. Вам надобно добраться до верха. Там будет вас ждать ПРАВДА Она и есть истинная цель. Это то, что предначертано вам свыше. Это – ваша задача. И если не сможете с а ми, передайте внукам и правнукам нашим.

– А погода? – спросил Антон.

– А погоды всё не было и не было, – ответила бабушка.

– Ну, всё. Сейчас начнётся разброд и шатание, вздохнул Антон.

– Да. Стали поговаривать люди, что боги вершимы не дают им возможности осуществить свое предназначение, что специально послали непогоду, – продолжила бабушка. – Некоторые из сынов, те, что моложе сомневались уже в том, а есть ли она – вершина. Другие сомневались: а бывала ли когда погода хорошей? Или всегда было так дождливо и туманно? В результате все искатели, которые расположились с момента спора по подножью горы да по разные стороны вершины, друг о друге забыли.

– А как же старейшины? Они не поддерживали связь? – подсказывал Антон.

– Деды твердили, что там, на вершине, есть истинная цель всей их жизни и жизни всего их народа, – ответила бабушка.

– К чему это ты ведёшь? – вдруг встрепенулся Антон.

Смутная догадка образовалась в мозгу у Юноши. Да и сам стиль изложения очень напоминал некие древние повествования, которые всегда касались неких сакральных вещей.

– Так, от отца к сыну рассказывая о горе, люди научились убеждать друг друга, придумав всякие легенды, – с хитрецой в глазах продолжила бабушка, | начала, вроде бы, как талантливый актёр, избегая прямого ответа, а потом неожиданно выдала: – Переросшие в разные религии. У каждой группы людей сложилась своя легенда, образовалась своя религия, поддерживающая веру в неизведанного бога вершины.

– Я так и знал! – разочаровался Антон, хотя снова его осенила очередная догадка: было бы всё так проело, бабушка не стала бы так заморачиваться с рассказом – сказала бы прямо.

– Как-то невзначай расступились тучи, и воздух стал прозрачным, – продолжила бабушка. – Поняли нее, что пришло время двинуться в путь, к вершине. Пришло время постичь ту неизвестность, которая кроется там, наверху, увидеть бога вершины. Двинулись нее. С разных сторон. Каждый своей дорогой. Кто по о тесному склону. Кто по пологому. Кто по оврагу. К го по гребню. Кто как. Путь оказался долгим и извилистым.

– Ну-ну, – улыбался Антон, уже понимая, что сейчас последует.

– Некоторые из разных семей встречались на том пути и с удивлением узнавали друг от друга предания о том, что на вершине-то живет и их бог, и другой, и третий, – говорила бабушка. – С разными лицами были те разные боги. Разные носили имена. И разные это были боги. Но все они жили на той самой вершине Во всём своём божественном множестве. Ругались встречавшиеся семьи. Дрались всякий за свою правду и своём боге вершины. Многие гибли в праведных войти за истинную веру и продолжали путь к вершине. Сменились поколения, которые спорили и спорили друг с другом о правильности их веры и о только их настоящем любви к только их настоящему богу. И двигались к вершине, споря, враждуя и теряя поколения.

– Бабушка, не томи! сказал Антон.

– И вот в один прекрасный день, преодолев последние мёрзлые скалы, увидели все разные люди и одно и то же время, что оказались они на заветном вершине и покорили её, как завещали им их предки, ответила бабушка. – Но никакого множества богом здесь не было. Не было здесь вообще никого. Только птицы иногда залетали сюда. Так, не известно зачем Ведь здесь даже ничего не произрастало. И прилетали птицы неизвестно откуда. Вдруг появлялись из тумана, расположенного ниже вершины.

– Вот облом! – сказал Антон.

– Смеялись люди друг над другом. Какие сказки они насочиняли о духах вершины! – улыбалась бабушка. – Смеялись они над собой, как с горящими глазами доказывали свою правоту. Грустили они о погибших за правду, ложную, как оказалось. И поняли они, что все их многочисленные и разные дороги вели только к одной вершине. Да и то к той, которая бет жизненна и пуста.

– И в чём соль твоей сказки? – спросил Антон.

– Только старики еле-еле вспомнили, что там, откуда иногда появляются птицы, есть мать-Земля. Она добрая, сытная, ласковая, тёплая и плодородная. Старики помнили, что они все оттуда пришли. И туда им бы вернуться. Заблудившимся в своих поисках…

– Бабуль! – обнял старушку Антон. – И вы, уважаемые профессоры! Я начинаю понимать, что вы что-то хотите мне сказать. Но я никак не пойму что именно!

– Не беспокойся, внучок, – ответила бабушка. – Не неё сразу. Твоя миссия заключается не в том, чтобы ты что-то понял, а в том, чтобы ты то, что надо, смог совершить.

– Ты слова накручиваешь, как будто вяжешь из них свой очередной платок, – ответил Антон.

– У него получается, – уверенно отчитался бабушке Вейзель. – Но нужно время.

– Хорошо! – согласилась бабушка. – Время для нас не имеет значения. Берите его столько, сколько нужно. II, пожалуй, начнём с самого начала времён. Заодно, Антоша, принеси мне цветок папоротника, а то глаза петли не видят – тяжело стало вязать. И возьми с собой Настю.

Разрыв связи

– Более сложная информационная матрица – христианство, – как ни в чём не бывало, продолжил Вейзель. – Никто из ныне живущих не видел Христа. Нет никаких точных данных, что он вообще когда-то существовал. Но библия – очень действенная информационная матрица. Она точно выписывает его образ, поведение, воздействие на предметы и организмы. Авторы разных времён и разных сословий так постарались и вложили столько своего таланта в это описание, что теперь мы буквально «видим» «реальные’ последствия его бывшего «существования».

– Если есть следствия – была и причина? Вы это хотите сказать? – спросил коллегу старец Кулик.

– Отнюдь, – ответил Вейзель. – Просто умелые мастера программирования создали библию в свою интересах, снабдили её всеми необходимыми операторами, и вот он – Христос! Как живой! Перед вами!

– То есть, чтобы разрушить христианскую матрицу, необходимо убрать христианские операторы церкви, иконы, библию, священников? – спросил старец Кулик. – И лишь тогда о христианстве никто и< вспомнит?

– Это уже пытались сделать, – констатировал Вейзель. – Но было время, когда и само христианство уничтожало предыдущие религии. Поступало именно так – уничтожало информацию о них. Прямым уничтожением противника не всегда можно добиться желаемого результата. Иногда может получиться прямо противоположный результат – избиваемого пожалею! и эта жалость обернётся против бьющего. Причём, иг будет особенно важно за что и почему был кто-то избит. Вспомните, на этом сыграла церковь: Христа из били, и это стало основой целой религии.

– К сожалению, это понятно. Но есть второй способ – внесение некорректности в описание христианской матрицы, – продолжил старец Кулик. – Напри мер, в новой религии, которая, возможно, будет глав ной религией в эру Водолея, есть свой список грехов Среди них один из самых тяжких – ложь и обман К ним относится и отпущение грехов, а также утверждение, что адское наказание настигнет грешника только после его смерти. Так вот эти утверждения открывают христианство как порочную религию, при осознании чего связь с христианством начнёт слабеть, и само христианство станет исчезать.

– Согласен. Но такие выводы ведут к гибели христианства. Именно поэтому в целях самосохранения, го есть рассматривая христианство как организм, оно будет преследовать любую новую религию, – ответил Вейзель.

– Да! – согласился старец Кулик. – Сопротивляясь так, как сопротивлялись христианству боги Олимпа. Павшие в результате…

Явление Бога

– …Два атома составляют молекулу водорода. ()ни вместе с атомом кислорода входят в состав молекулы воды, которая вместе с некоторым количеством таких же молекул входит в состав живой клетки, – сказал Вейзель и продолжил: – Множество таких клеток составляют мой организм. Похожие клетки составляют твой организм, другой, третий. Наши организмы составляют семью, город, племя, род, страну, планету. Похожие организмы составляют похожие структуры, о существовании которых мы не знаем, догадываемся и нет. Из совокупности этих объединённых структур создаются более крупные информационные матрицы – также структуры, например, галактические… В итоге весь процесс объединения– укрупнения информационных матриц приводит нас к следствию номер 2.19…

Профессор Вейзель сделал остановку, обвёл взглядом студентов и неожиданно заявил:

– Вы готовы поговорить о Боге?

Предложение застало всех врасплох. Некоторая растерянность царила среди студенческого племени Каждый из них стал быстро копаться в своём мозге пытаясь традиционным студенческим авралом вытащить нужную мысль и вытащить её на поверхность, но…

– Я – готов! – бодро ответил старец Кулик.

Мозговые искания оказались прерванными на раз.

В глазах студентов старец Кулик молниеносно превратился в героя былинных столкновений – он спас от неминуемой гибели на поприще столь сложного и до сих пор так и не познанного искания.

– Тогда встречайте! – голосом спортивного шоумена начал представление Вейзель.

Вокруг Вейзеля снова сформировалась сцена, in которой разместились гирлянды надувных шаров и какие-то плакаты. Мгновенно была создана чуть праздничная и в то же время весьма официальная обстановка. Вейзель театрально взмахнул руками и громко объявил:

– Встречайте! Творец того и этого мира! Всевышний и нижайший! Вездесущий и вечно спящий! Всевидящий и всегда слепой! Отец множества и множество отцов! Коллективная матрица полной совокупности организмов всех уровней! Б – о-о-о-о-г!

Захваченные таким неожиданным и буйным водевилем. все приготовились встречать этого самого Боги Студенты ожидали, что вот-вот моложавой пружина стой походкой в модном прикиде позавчерашнего се зона выйдет ловкий старец и начнёт настойчиво и красноречиво всё всем разъяснять.

Только предвкушая его появление, все уже реши ли, что этот старец сможет ответить на любой вопрос.

Студенты даже стали готовить такие вопросы. Они мечтательно взмывали глазами к небу и там искали какую-то очень нужную мысль, чтобы старец по имени Бог их обязательно понял: а то ведь если он не поймёт, то и ответит не правильно… Самые сообразительные готовили записки с просьбами…

Но Бога всё не было… Студенты стали думать – уж не ослепли ли они? Может, Бог уже давно стоит на сцене и с удивлением смотрит на них, а они его просто почему-то не видят?

А самые умные стали строить более громоздкие конструкции из собственных и заимствованных мыслей. Они допускали, что, может, Бог существует вне времени? Тогда становилось понятно почему студенты не могут его увидеть ни в прошлом, ни в настоящем, пи в будущем…

– Время будет состоять в совокупности точек зрения каждой монады на самое себя как пространства – в совокупности точек зрения всех монад на Бога, – мягко произнёс, выходя в центр сцены, худощавый человек в камзоле и курчавом парике.

Первое, что отметили студенты, это не «позавчерашнюю», а «много-веков-назаднешнюю» модную одежду, которой пользовался вышедший на сцену персонаж. А уже потом родился и гораздо более закономерный для его появления вопрос: «Это кто?»

Словно в ответ на этот немой вопрос на середину сцены, несколькими минутами ранее ставшей средневековым залом, вышел театрально разряженный церемониймейстер и, делая паузу после каждого слова, громко и отчётливо произнёс:

– Готфрид Вильгельм Лейбниц! Основатель и президент Берлинской Академии наук!

Лейбниц несколько сдержано поклонился и снова выпрямился, со странной полуулыбкой на губах бесстрашно уставившись в зал.

Он смотрел на ребят и думал: «Где это я оказался" Какая сила притащила меня на это сборище? Что им от меня нужно? Кто эти создания?..» И другие, подходящие к случаю, мысли одолевали известного учёного впервые увидевшего современное общество.

Студенты, напротив, оглядывали человека, которого только что им представили. Не совсем было ясно маскарад это или нет. За долгую первую часть этом лекции все привыкли к тому, что с ними могут про изойти любые изменения и никто в их реальности m разберётся. Поэтому и тот, кого назвали «Лейбниц– мог оказаться как на сто процентов реальным персонажем, так и на сто процентов мистификацией, инсталляцией, театрализацией и ещё чёрт знает чем.

Борьба точек зрения продолжалась некоторое время. Но в итоге один из студентов предельно осмелел. Он совершенно невпопад спросил первое, что пришли в его «троечную» голову:

– Как вы понимаете работу гармонии?

Студенты зашипели на товарища: мол, ну, ты дал, не мог выбрать что-нибудь более внятное… Но Лейбниц, услышав вопрос, несколько расслабился: он понял, что собравшиеся, без сомнения, обладают разумом, они даже способны рассуждать на столь высоки– темы и, возможно, это люди; просто очень странные…

– Гармония производит связь как будущего с про шедшим, так и настоящего с отсутствующим, – мягко принялся разъяснять Лейбниц.

Он чуть подался вперёд, показывая всем своим нм дом, что вопрос ему интересен и он его ожидал.

– Первый вид связи объединяет времена, а второй места. Эта вторая связь обнаруживается в единении души с телом и вообще в связи истинных субстанций между собой. Но первая связь имеет место в преформации органических тел или, лучше, всех тел…