Текст книги "Душа механизма"

Автор книги: Андрей Тюняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Так, вот! Шестая ветвь – это религиозная власть Она у вас ещё будет. Нескоро, конечно. Но будет. А пока учите наизусть: религиозная власть вмешивается во все процессы, которые касаются интересов религии. А интересов религии, по мнению жрецов, касаются все вопросы. Поэтому вы увидите массу примеров, когда эта власть окажется сильнее предшествующих пяти. В стенах храмов будет твориться такое!

Настя обвела египтян взглядом и поняла, что те опять её не поняли, тогда она выдала самое низкое, что только смогла вспомнить в качестве примера:

– Служители этой ветви власти будут уличены за сексуальные домогательства к малолетним детям. Да. да! К детям!

– А как же обычаи и законы? – шарахнулись египтяне.

– Традиции, конечно же, соблюдаются. Но соблюдаются они простыми людьми. А в стенах храма плюют на них.

– Как же это «плюют»? А закон?

– Закон, регулирующий такие преступления, существует. Ему подчиняются все. Но ни в стенах храма

– А судьи куда смотрят?

– Судебная практика тоже имеется. Но, опять же. не для религиозных иерархов.

– Царица, ты хочешь сказать, что эти, как ты их назвала, религиозные иерархи не подчиняются закону фараона?

– Не то чтобы не подчиняются. Просто у них такая функция, или, точнее, такая возможность, есть. Религиозные иерархи могут сами регулировать закон.

– И что же в этом случае получается? Какой же это закон? Это беззаконие!

– Нет, всё-таки не беззаконие. Это новая форма закона. Это новая власть. Та самая шестая власть. И ситуация здесь выглядит так. Информация о содеянных преступлениях доведена до широкой публики и до судебных органов. Но все молчат или возмущаются себе под нос. Даже идеологическая власть может решить, что этих преступников надо наказать.

– Тогда что может помешать фараону отрубить им голову? – в негодовании почти закричал египтянин. – Что это за люди, которые совершают такие преступления?

– Вот, вот! Первые пять властей говорят о необходимости запрета и осуждения подобного общества, – тем временем нагнетала страсти Настя. – Но шестая власть – религиозная – начинает запутывать процесс. Вместо того чтобы разобраться с происходящим по закону, она разжигает спор о том, разрешить или не разрешать служителям церкви вступать в браки. И несмотря на то, что между женщиной-женой и маленьким мальчиком существуют огромные различия, такой подход к решению проблемы с теофилами-педофилами принимается всем обманутым обществом как нормальный.

– Мы, конечно, запомнили всё, царица, – ответил на эту тираду египтянин, отдышавшись. – Но мы тебя по-прежнему не понимаем.

– Это сейчас не важно, – вздохнув, ответила Настя. – Просто запоминайте.

– Мы запоминаем…

– Седьмая ветвь – это финансовая власть, – продолжила девушка. – У вас есть деньги?

– Что? снова повисло полное непонимание.

– Ах, да, – спохватилась Настя. – О чём это я? Извините, снова забылась. Так вот, крупные финансовые компании, когда они появятся, будут регулярно вносить пожертвования в религиозные организации. Однако не поровну во все известные миру церкви, а целенаправленно в некоторые из них.

– У нас нет финансовых компаний.

– Да нет. Но у вас есть базар! Вот тот человек, у которого много… товара, и есть финансовая компания. Понятно! – спросила Настя.

– Понятно, – уныло отозвались египтяне.

– Так вот. Тем, что разные храмы берут пожертвования у этих торговцев, и опровергается заявление этих храмов о своей независимости от мирских денег. Ведь получается, что зависимость есть, и есть твёрдая зависимость религиозных организаций от финансовых вливаний финансовой власти. И вот эта зависимость известна и на более низких уровнях. Вплоть до отдельных жрецов.

– Это понятно, – вдруг отозвался египтянин. Кого больше любишь, тому больше и отдаёшь.

– Хорошо. Пусть будет так, – согласилась Настя. Запоминайте дальше! Восьмая ветвь – национальная власть. Это самая мощная и самая сильная власть из всех властей, которые создаёт само человеческое сообщество.

– Род превыше всего, – согласился египтянин и добавил: – А вот отношения родов строятся из соображений жизненной безопасности заинтересованного каждого рода.

– Вот именно! Это следствие Организмики, – быстро автоматически согласилась Настя, а потом, спохватившись, сообразила и удивлённо добавила: – А вы откуда это знаете? Это же научное утверждение из двадцать первого века!

– Так вы не первые, кто к нам в гости попадал из Гипербореи, – ответил египтянин. – Был до вас один человек. Мы с ним много беседовали. Он нас многому научил. Он писал книгу о нас – там, в будущем. Правда что такое «написать книгу», он не пояснил…

Настя пожала плечами. Ей почему-то вспомнился Аполлон, который периодически летал в Гиперборею. Может он и в Египет залетал. Хотя, надо сказать, Настя ошиблась: Аполлон появился несколькими тысячелетия позже описываемых событий. Но сейчас некогда было интересоваться подобным, нужно было решить вопрос с египтянами и вернуться домой.

– Ладно, продолжим. Каждый народ стремится обеспечить себя ресурсами, территориями и другими благами, – произнесла Настя. – Именно по причине особой мощи национальной власти возникают стычки на границах разных государств.

– Да, на нас тоже напирают туземцы с юга, – согласился египтянин. – Это мы понимаем. Перед такой угрозой забываешь всё остальное.

– Правильно. Значит, объяснять вам об этой власти ничего не надо.

– Об этой – не надо. Но ведь есть и девятая власть. – заговорческим тоном сказал египтянин. – Астрологическая. Она сильнее всех властей на Земле!

– А вы откуда знаете? – удивилась Настя.

Это было настолько неожиданно, что как-то все* остальное сразу же померкло.

– Откуда? – с улыбкой переспросил египтянин. От знания астрологии зависит наша жизнь. Это наше земледелие. Это наши путешествия. И много чего еще. Без астрологии мы и жить-то не сможем.

– Так. Вот теперь вы меня поставили в тупик. Получается, мы там, в двадцать первом веке, развиваемся-развиваемся, а вы тут всё с конца уже знаете! Как это получилось?

– Не с конца. У нас это – начало. Подумай сама, царица, знание годового цикла для нас важно? Да! Ведь это знание позволяет точно подготовиться к тому времени, когда надо заниматься полевыми работами. А знать направление на другой город или даже на другую страну нужно? Нужно! А как вычислить направление? По звёздам! Ведь по-другому никак. Но, как говорят гиперборейцы, самое главное заключается нс в этом. Белые люди с севера знают о том, что есть большие циклы. Они очень сильно влияют на нашу жизнь. Они называют части этих циклов словом «эра». Одна эра – 2145 лет. Гиперборейцы также говорят, что каждая эра расположена под своим созвездием из пояса Совароха.

– Сварога, – автоматически поправила Настя, буквально ошеломлённая рассказом египтянина.

– Сварога, – повторил египтянин. – Сейчас идёт эра Сварога[8]8
  Эра Близнецов (6581–4435 гг. до н. э.). Сварог – древнее название созвездия Геркулеса.


[Закрыть]. Через тысячу лет она сменится эрой Майи Златогорки и Дажьбога[9]9
  Эра Тельца (4435–2289 гг. до н. э.). Поэтому именем Майи назван месяц Май. Майя – созвездие Девы, Дажьбог – созвездие Львов.


[Закрыть]. В эту эру люди будут ценить богатство. А затем придёт эра Богумира[10]10
  Эра Овна (2289 – 143 гг. до н. э.). Именем Богумира в древности были названы горы Урала.


[Закрыть] – люди будут любить власть и войну…

– …А потом последовала эра Рыб. Это наш недавний мир. Его захлестнула волна добродетели – с одной стороны. А с другой – интриги и различные противостояния. И, наконец, совсем недавно, в 2002-м году, началась эра Водолея, – закончил свои предсказания профессор Эйн Вейзель.

Настя и Антон переглянулись:

– А я, видимо, задремал, – улыбнулся Антон. – Даже сон какой-то увидел. Такая фигня приснилась. Египтяне какие-то…

Настя сначала было улыбнулась и даже поддакнула, что, мол, и мне тоже такой же…

Но после этого заметила, что лицо Антона заметно загорело.

Настя молниеносно открыла сумочку и достала зеркало:

– И я тоже…

Подчиняясь, управляю

Настя молча протянула зеркало Антону. Тот, ничего не понимая, взял предложенную вещь и машинально посмотрел в неё. Юноша чуть не отбросил зеркало. Ему показалось, что оттуда на него смотрит какой-то красный чёрт – это Антон успел так здорово загореть. Видимо, на яром египетском солнышке…

– Фигня какая-то, – сказал он Насте, одновременно рассматривая её лицо. – Слушай, а ведь и ты красная… Ты тоже загорела!

Настя кивнула. Она уже знала это.

– Я думал, что задремал, и приснилось там что-то. А, оказывается, всё было по-настоящему! – продолжил Антон. – Но ведь такое невозможно!

Настя поняла его полувопросительный и полуотчаянный тон. Но она по-прежнему не знала что сказать Антону в ответ. Только молча пожала плечами, показывая взглядом, что она вместе с ним, но… Студенты ещё раз вместе пожали плечами и решили вернуться к лекции.

– Один из законов Организмики звучит так: «Подчиняясь, управляю», – тем временем торжественно произнёс старец Кулик.

Весь его вид был традиционен, то есть такой же, каким он был всё время, пока читал эту странную лекцию. Казалось, что старец Кулик даже и не подозревал о каких-то «таких» событиях, которые несколькими минутами ранее происходили со всеми этими студентами.

Студенты ждали ответа. Но старец Кулик, полностью поглощённый чтением лекции, принялся объяснять работу названного им закона:

– Напомню определение понятия «организм»: организм – любой набор информаций, ограниченный управляющей матрицей. Из этого определения следует, что любая информация может находиться в одном из двух состояний. Она может либо входить в организм, либо не входить в него.

О-о-о-о, как тяжело возвращались мозги из Древнего Египта. Казалось, что они, залипшие в жаркой стране, тянулись, как только что сваренная карамель или серьёзно разжёванная резинка, и в лектории от этого стоял такой скрежет, что здание чуть ли не разваливалось.

– Но может быть и третье состояние, – подлил масла в огонь непонятности Вейзель.

– Да, с учётом третьего постулата, – просто согласился старец Кулик.

Он напомнил измаявшимся студентам, что именно этот постулат определяет – всякий организм является составной частью организма более высокого уровня.

Эти несколько слов студенты уже усвоили до автоматизма. Они давно стали себя ощущать частью какого-то организма. Может быть, даже частью того коллектива, который самостоятельно сложился в этом лектории. И каждый себя ощущал так, словно он какой-то электрон и в таком виде входит в атом. Или атом, который входит в молекулу. Или молекула, которая входит в состав макровещества. Или вещество, которое входит в тела…

Не давая мыслям студентов сильно расползтись по случайным и надуманным образам, старец Кулик сделал новый акцент. Профессор словно прочитал эти образы и, как спасательный круг для разбредающихся мыслей, протянул вполне отчётливую формулировку следствия постулатов Организмики: «неживая материя» не может существовать вне какого-либо организма, всегда найдется организм, частью которого является данный объём «материи».

– Отсюда понимаем, всякая информация является частью организма, то есть входит в какой-либо организм, – закончил старец Кулик, уверенный, что всем всё стало ясно.

Однако студенты молчали. Это был верный знак, что только что озвученная часть лекции не долетела до их восприятия. Эйн Вейзель тяжело посмотрел на студентов, понял, что они ничего не поняли, и поинтересовался у коллеги:

– И в чём же суть объявленного вами закона?

– В том, что как составная часть организма всякая информация испытывает на себе воздействие управляющей матрицы данного организма, заставляющей данную информацию подчиняться интересам управляющей матрицы, – принялся разжёвывать старец Кулик.

– А в случае неповиновения?

– Если же какая-либо информация не повинуется воле управляющей матрицы, то такая бунтующая информация будет заменена новой информацией, лояльной по отношению к управляющей матрице.

Появление бунтующей информации заметно оживило интерес к происходящему. Наконец-то, вроде бы, взаимопонимание стало налаживаться.

– Приведите примеры, – пользуясь моментом, повернул к диалогу Вейзель.

– Примеры? – переспросил старец Кулик, собираясь с мыслями; он несколько секунд посоображал, а затем неожиданно произнёс: – Пожалуйста! Антон, приведите пример!

И действительно, при хорошей наблюдательности примеры бунтующей информации и методов борьбы с ней можно было найти везде. Несмотря на неожиданность поручения, юноше даже не пришлось сильно включать фантазию:

– В политике это институты импичмента, отставок, перевода на другую работу и так далее. В бизнесе и экономике – это институты увольнения, сокращения и так далее. В биологии – это система лейкоцитов, иммунная система и ряд других систем. В религии – это институты еретиков, ведьм, вероотступников, проклятых, бесноватых и так далее.

– Прекрасно! – согласился Вейзель, пристально всматриваясь в глаза Антона, и, уже обращаясь к коллеге, продолжил вопрос: – А если процесс подчинения информации воле управляющей матрицы происходит в приемлемом для последней виде?

– То управляемая информация приобретает для себя все блага системы, принявшей её в подчинение, – ответил старец Кулик.

– Хорошо, – подытожил Вейзель, – а теперь расскажите подробнее про механизм работы названного вами закона.

– Механизм таков, – ответил старец Кулик и подробно рассказал как работает закон «Подчиняясь, управляю».

Выяснилось, что судьба «одинокой» информации кардинально изменяется, когда эта информация находит себе «хозяина» и подчиняется ему. То есть происходит иерархическая идентификация «одинокой» информации. После того как «одинокая» информация нашла себе «хозяина», она, встречаясь с аналогичными информациями своего уровня, действует уже от имени «хозяина» и поэтому имеет ряд преимуществ перед другими информациями, не нашедшими такого «хозяина».

И поскольку обе информации – и нашедшая «хозяина», и не нашедшая его – являются частями одной и той же системы либо разных систем, вопрос о результате их встречи состоит только в том, в какой иерархической расположенности они действуют друг относительно друга.

– Вопрос об иерархии – старый вопрос, но он понятен в общих чертах, – ответил Вейзель. – Нас интересует конкретика!

– Вот она, – бойко ответил старец Кулик. – Из возникшей иерархии между организмами просматривается ряд следствий, применяемых в разных областях науки.

– И снова прошу вас представить примеры.

В политике это институты чиновничества, ветвей власти, фискальных органов. Точнее, их действия по отношению к понятию «народ». В бизнесе и экономике это институты карьерной лестницы, филиалов, дилеров, дистрибьюторов, сегменты рынка и так далее. В биологии это институты желаний, удовольствий, голодания, закаливания, тренировки, гигиены и другие. В религии это институты иерархов и паствы, святых, пророков, блаженных и др.

– То есть вы хотите сказать, – спросил Вейзель, что таким образом любой организм будет всегда находиться в том или ином подчинении у некой управляющей матрицы?

– Именно так! – ответил старец Кулик. – К тому же, если быть точным, организм всегда находится в многоуровневом подчинении.

– То есть?

Далее выяснилось, что на организм действуют различные иерархические управляющие матрицы. Или иначе можно сказать – организм одновременно входит сразу в несколько функционирующих систем. При таком перекрёстном подчинении самому организму зачастую остаётся всего лишь одна степень свободы. Она предписывает организму оказаться в наивысшей степени подчинения, возможной для этого организма. Если такое подчинение выстраивается, то подчинённый организм получает наивысшую степень управления подобными себе организмами – теми, которые теперь оказались ниже его в иерархии подчинения.

– Давайте-ка я приведу пример, чтобы посмотреть, правильно ли я вас понял, – предложил Вейзель.

После того как старец Кулик одобрительно кивнул, Вейзель пояснил обсуждаемый вопрос на примере «нового политика».

Для индивидуума, выбравшего для себя стезю политика, необходимо как можно скорее оказаться в числе подчинённых тех людей, которые осуществляют реальную власть в данной стране, регионе, области, городе, префектуре. Тогда иерархи могут проявить заинтересованность в «новом политике». Если это состоится, то иерархи изыщут средства и способы поднять по политической лестнице «нового политика», выражающего по отношении к иерархам лояльность.

– Вы несколько сложновато выразились, – ответил старец Кулик, – но сказали всё правильно. Я же добавлю следующее. Делать свой политический имидж на противостоянии действующей власти можно только и том случае, когда имеется поддержка более высокого уровня власти. Давайте пошагово разберём с вами вот такой пример. Судья, то есть первый уровень власти, может вынести приговор… Продолжайте, пожалуйста!

– …С нарушением требований закона. Это третий уровень власти. – ответил Вейзель. – При этом судья руководствуется такими мотивами: «чтоб не повадно было», «чтобы другие знали»…

– В этом случае, идя на конфронтацию с третьим уровнем власти, судья пользуется поддержкой высших уровней власти…, – продолжил старец Кулик.

– …Либо информационной власти – четвёртый уровень – «нужно публично наказать» либо необходима «демонстрация могущества», – в свою очередь, продолжил Вейзель.

– …Либо идеологической власти – пятый уровень. Здесь уже обоснование незаконных действий иное: «в наставление другим», «отчётность», «демонстрация силы», «демократичность», – продолжил старец Кулик.

– …Либо религиозной власти – шестой уровень: «подрыв веры», – сказал Вейзель.

– …Либо финансовой власти – седьмой уровень: «исключение конкурента», «отстаивание владений», продолжил старец Кулик.

– …Либо национальной власти – восьмой уровень: «чистота нации», «национальная безопасность», «национальный интерес», – завершил Вейзель и констатировал: – Такое поведение судей не только встречается, но и уже стало абсолютной нормой их поведения.

– Конечно, такое поведение судей будет распространено всегда, – шепнул Антон Насте. – Ведь судьи получают взятки, часть которых они передают наверх, и этот «верх» их и покрывает. Всё вполне логично.

– Но это неправильно, – ответила Настя. – Чем выше взлетел, тем больше карманы? Так нельзя! Так не бывает. Так не было раньше!

Книга «Не» Ивана Грозного

– Почему же не было? – удивился Вейзель, явно услышав последнюю фразу, произнесённую Настей. – Всегда всё было одинаково. Только одежда на людях различалась тем, что сегодня мы называем модой, а поступки всегда были одними и теми же. Мы можем рассмотреть всё это на очень показательном примере.

Студенты согласно закивали головами, почти автоматически предчувствуя новое путешествие или какое-либо приключение.

– В самом начале двадцатого века учёные не знали, что существовал древнерусский письменный язык, – произнёс старец Кулик. – Но вот археологам стали попадаться берестяные грамоты, и учёные поняли, что уже в десятом веке Русь говорила на весьма развитом языке.

– Как бы нам всё это увидеть? – скептически отозвался Антон, провоцируя старцу Кулика к немедленным действиям.

– Смотрите! – просто ответил старец Кулик, и студенты мгновенно оказались в книгохранилище.

– Где это мы? – испугался Антон.

– Молодёжь! Вы в библиотеке царя русского и гиперборейского Ивана Васильевича Грозного! – торжественно отрапортовал мужик в странной одежде с разрезанными длинными рукавами.

– А вы кто? – с испуга спросил мужика Антон.

– А я – хранитель книг.

– И вы не удивлены нашему появлению? – спросила Настя.

– Нет. Я вас ждал.

– Ждал? – удивился Антон.

– Да. До вас был один читатель из будущего. Он мне сказал, что вы придёте. Поэтому я вас ждал.

– И вы верите в будущее? – теперь удивилась Настя.

– А зачем мне «верить» или «не верить»? Я знаю, что это так. Вы же ведь здесь! – улыбнулся библиотекарь.

– Да… Мы здесь…. – ответил Антон, а потом спохватился: – Где «здесь»?

– Я же сказал, вы в библиотеке царя русского и гиперборейского Ивана Васильевича Грозного! – также торжественно отрапортовал мужик в странной одежде с разрезанными длинными рукавами.

– И какой сейчас год? – спросил мужика один из студентов.

– Семь тысяч шестьдесят третий, – ответил тот без запинки.

– То есть по-нашему 1555-й год, – посчитал студент.

– Почему это по-вашему 1555-й год? А остальные годы где? Куда вы их дели? – пришёл в негодование библиотекарь.

– Да, был тут после вас один сумасшедший царь. Он так Европу любил, что свою историю России полностью под нож пустил, а вместо неё европейскую историю на Руси сделал.

– Европу? – рассмеялся библиотекарь. – Что её любить? Её учить надо. То мыться их научим, то уму– разуму. А они всё равно воруют и воруют. Дикари!

– Уважаемый библиотекарь, – набрался смелости Антон, – а у вас есть какие-нибудь древние русские книги?

– Что значит «какие-нибудь»? – удивился библиотекарь.

– Да, в наше время почти ни о каких книгах неизвестно, – признался Антон.

– Куда ж они делись? – не поверил ему библиотекарь.

– Не знаем, – пожал плечами Антон.

– А какие годы вам нужны? – спросил библиотекарь.

– Десятый – одиннадцатый века, – предложил Антон.

– Шесть тысяч пятисотый год примерно, – поправила его Настя.

– Ну, вот смотрите, – показав студентам рукой на огромный сундук, библиотекарь открыл его и с величайшим почтением достал несколько деревянных книг: – Вот керы[11]11
  Кера – общее название древней книги. Латинизированное «сега» – «цера». От «кера» (книга, писание) происходит «Кирилл», «Коран» и др., а также «царапина», «каракули», «кирилица» и т. д.


[Закрыть]. Они очень старые. Им по пятьсот – по шестьсот лет. Но они в полном порядке. Их можно читать.

Студент взял одну и раскрыл. Это была дощечка с вынутой примерно миллиметров на пять сердцевиной, залитой после этого воском. На воске были нацарапаны какие-то каракули. И они сохранились!

– А вы можете прочитать? – попросил библиотекаря Антон, протягивая ему книгу.

– Конечно, – ответил библиотекарь и стал читать текст, начертанный на воске той самой керы.

– Книга «НЕ». 12 месяц 5509 года, – прочитав название книги, библиотекарь отвлёкся от текста и посмотрел на ребят, убедился, что те его слушают, и продолжил: Когда ли были те времена. Но пришла на землю нашу грязь немытая. Долго сеяли они семя чёрное, семя злобное. Аж, три тысячи лет. Да, ещё одну. И забрали они всё, что нажито, всё, что дорого, всё, что значимо. И забрать смогли наше будущее. Глупо верили мы, «веря их богам», что придёт наш Бог да с победою. А они-то знать обо всём могли. Ведь они те книги пописывали. Как пописывали и почитывали, так узнали они о каре той, что постигнет их. Знать-то знали те – те, что злобные. Только нам-то сделать что – не смогли бежать, – библиотекарь остановился, чтобы перевести дух, и спросил: – Продолжать?

– Да! Да! – ответили студенты, заворожённые распевным голосом библиотекаря и красотой древнерусских формулировок.

– Верил я и ты в их чужих богов. Зная, врут они – им нужна земля, поразмножить зло. Мы погоним их со своей земли. Да очистимся от чужого зла. А они – уйдут. Вот же наш пришёл Бог единственный. Он победу даст. Мы – возьмём её. Ты же выучи всё, что есть в сиём. Соблюдай сиё только лишь одно. Али споришь ты с тем, что писано? Не гневи Меня – только слушайся! А поспоришь ты с тем, что писано, – разгневишь меня и получишь зло. А поспоришь ты с тем, что писано, сам себя сожрёшь и родню свою. А поспоришь ты с тем, что писано, значит ты – чужой, ты для нас нс свой. Ты же выучи всё, что есть в сиём, повторяй сиё аж по сотни раз. Ты запомни всё – всё, что написано.

Зная, писано – да запомнено. Да исполнено – это сделано! – библиотекарь прервался и сказал: – Это было вступление. Дальше идёт текст самой книги. Его можно читать только очень сильному человеку. Я не могу.

– Мы – сильные! – постарались убедить библиотекаря ребята, вспоминая свои недавние приключения. – Читайте дальше!

Библиотекарь изучающе посмотрел на ребят и предложил, указав на Антона:

– Пусть вот он читает!

Антон попятился в нерешительности, но студенты стали выталкивать его вперёд, убеждая, что у него получится.

– Ну, хорошо, – наконец, согласился Антон, – я попробую.

Он молча пробежал несколько строк, набрал в лёгкие воздуха и стал громко и с выражением читать:

– Первое. Не гняти себя властью чуждою, знай, что власть сия только для него. Второе. Не люби совсем ты чужих богов, знай, что боги те для тебя беда. Третье. Не борись ни с кем за чужих богов, знай, что боги те для тебя чужие. Четвёртое. Не твори всему зла и горя ты, знай, что среди всех ты один из них. Пятое. Не воруй же ты и добра других, знай, что вор в тебе и тебя убьет. Шестое. Не пускай других на свою землю, знай, что те придут – обберут тебя.

Антон прервался, чтобы перевести дух. Он медленно обвёл студентов пристальным взглядом и после этого продолжил:

– Седьмое. Не прощай врагов, причинивших зло, знай, что должен ты за себя стоять. Восьмое. Не терпи совсем гнёта разного, знай, придёт затем гнёт в семью твою. Девятое. Не суди других на суде любом, знай, что ты, судья, не во истине. Десятое. Не мори себя разным голодом, знай, что голод-страх порождает зло. Одиннадцатое. Не пускай в полёт слово лживое, знай, летит оно и к тебе – назад. Двенадцатое. Не равняй себя среди прочих ты, знай, сравняешься – станешь ты как все. Тринадцатое. Не терзай себя ты в сомнениях, знай, что тот дойдёт, кто хотя бы шёл.

Антон оторвал глаза от текста. Он протянул керу библиотекарю и поднял на ребят полные воодушевления глаза. Студенты тоже стояли, сильно впечатлённые старинными рифмами высокого слога.

– Почему всего тринадцать? – спросила Настя.

– По числу созвездий в колесе Сварога, – обыденно и привычно ответил библиотекарь.

– И вы хотите сказать, что эта книга 5509-го года? – спросила Настя. – А разве на Руси в это время умели писать?

Библиотекарь рассмеялся. Причём так сильно, что, казалось, стены начнут осыпаться.

– В это время, которым датирована книга, на Руси все дети умели писать! – ответил мужик. – Я не говорю уж о женщинах и мужчинах.

– На чём писали?

– Как на чём? – удивился библиотекарь. – Писали как все. Между собой обменивались грамотами из бересты. Просто писали свои соображения и отправляли друг другу с кем-либо или специальным гонцом. Другие писали на таких вот керах. На коже тоже писали. Да на всём писали, на чём только буквы видать!

– А та книга, которую вы только что нам прочитали. она о чём? – спросил один студент.

– Мил человек! – ответил библиотекарь. – Ты же слушал! Так что же, ты не услышал?

– Я имею в виду, о чём она вообще? – попытался разъяснить свой вопрос непонятливый студент.

– Это текст закона, который говорит как надо относиться ко всему чужому, – ответил библиотекарь. – Не только к людям-чужакам. но и к чужому образу жизни, чужим обычаям, чужим традиция. Всех надо гнать вон. Иначе свой род будет истреблён…

– …Интересно, а этот библиотекарь был настоящим? – спросил Антон Настю, когда они уже вернулись в лекторий.

Это возвращение стало таким обычным, что на нём никто уже не концентрировал своё внимание. Студенты привыкли к тому, что после каждого небольшого путешествия они возвращались на своё место – целыми и невредимыми. После обязательного возвращения происходила такая же обязательная беседа, которая разъясняла некоторые тонкости недавно случившегося.

– Не знаю, – ответила Настя. – С одной стороны, он был очень реальным. Помнишь, как он смеялся? Штукатурка осыпалась! Но с другой стороны, мы же понимаем, что такого просто не может быть…

– …Чего не может быть? – как-то странно впопад удивился старец Кулик в ответ на не расслышанный студентами вопрос Вейзеля.

– Не может быть того, что бы один и тот же человек был сразу в двух местах. Например, в прошлом и в настоящем, – пояснил Вейзель. – Или вы хотите сказать, что…