Текст книги "Душа механизма"

Автор книги: Андрей Тюняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Троичный код

И снова от профессора не последовало никаких извинений. Хотя, впрочем, вряд ли извинения могли последовать – Вейзель вёл себя так, как будто они только что в машинки играли. И ничего более опасно го не случалось.

– Уважаемые студенты! – как ни в чём не бывало обратился к ним старец Кулик. – Занимайте свои мес та. Продолжим занятия.

Ребята зло всматривались в этого человека – но ни одной, даже самой маленькой рыбьей чешуи на нём так и не осталось. А без доказательств разве кто поверит и то, что профессор этот только что в рыбу превращался Хотя и с доказательствами никто бы не поверил…

Студенты посмотрели друг на друга. Они рефлекторно искали поддержку и тут же в ответ подбадривали друг друга. А затем расселись по своим местам.

– Как было показано ранее, организмы делятся на три главных течения. Первое – живой или неживой организм. Второе – самовоспроизводящийся или внешневоспроизводимый организм. Третье – разумный или неразумный этот организм. У кого есть ка кие-либо мысли по этому поводу?

– Мысли? – пробурчал Антон. – Мысли есть: пом мать бы этого Вейзеля…

– Антон! – неимоверно, но старец Кулик каким-то образом услышал то, что юноша пробурчал себе буквально под нос. – Не надо быть таким злопамятным Ведь никто же не пострадал.

– Ага, никто не пострадал, – машинально снопа буркнул себе под нос Антон. – Может, вас познакомить с моими новыми волосами – седыми?

– Нет у вас седых волос! – опять услышал старец Кулик и добавил: – Я отсюда вижу.

Антон замолчал – дальше вести такой диалог было бессмысленно.

– Так кто мне скажет что в предложенной структуре можно выделить прежде всего? – продолжил старец Кулик.

Все, насупившись, заговорчески молчали. Никакие мысли пока в голову не лезли. Весь объём памяти по– прежнему занимал образ огромной рыбы.

– Деление внутри каждого такого течения осуществляется по принципу двоичного кода, – наконец, не выдержал один из студентов. – Или «1», или «О». А по-другому – или «Да», или «Нет».

– То есть? – вскинул брови старец Кулик.

– Какой-либо целый организм или отдельный его признак или «присутствует», или «отсутствует». – пояснил студент. – То есть или «информация о чём-либо есть» или её нет.

– Обычный двоичный код, – отозвался другой студент. – Как в любом компьютере.

– Продолжайте, – предложил старец Кулик.

– Ну, – лениво стал раскачиваться студент, – «живой» или «неживой» – это понятно. У живых организмов в структуре имеется матрица, способная поддерживать структуру организма в постоянном виде. Мы же гак недавно установили?

– А у неживых? – продолжил старец Кулик, игнорируя вопрос.

– А у неживых организмов такой матрицы нет, – ответил студент.

– Хорошо! А теперь приведите примеры.

– Вот такой пример, например. Пока к компьютеру подходит электрическое питание от сети, то его можно считать условно «живым» организмом, – продолжим студент. – Включённый компьютер работает, он осуществляет разнообразные операции. В нём работаю i программы, и выполняются вполне определённые действия. А как только питание закончилось, то он в любом случае «неживой».

– А причём здесь электричество?

– Электричество в некотором приближении можно назвать той самой управляющей матрицей, котором «оживляет» организм компьютера, – пояснил находчивый студент.

– А человека твоё электричество убьёт! – замети другой студент.

– Почему же, – встрял третий, – может и оживим. Например, при реанимации.

– А электрическим угрям и скатам вообще по барабану ваше электричество, – ответил четвёртый.

– Что ж вы хотели? – вмешался в спор старец Кулик. – Всякое явление в разных обстоятельствах про является по-разному. Пойдём дальше. Что вы можете сказать по поводу критерия «разумный-неразумный»7

– Здесь всё проще. У разумных организмов и структуре тоже имеется специальная матрица, – ответил второй студент. – Она способна изменять структуру своего организма в зависимости от внешних на не mi воздействий.

– Например?

– Например, самое простое – взять и убежать и случае опасности, – ответил тот же юноша.

– А если ситуация сложнее, то сначала её надо как-то оценить, а уже потом действовать в соответствии с выработанной оценкой, – ответил другой студент.

– Даже улицу на светофор перейти без разума не получится, – усмехнулся Антон.

– Поясните свою мысль!

Антон заёрзал на стуле. Ему пока не хотелось участвовать в дискуссиях, и юноша хотел отсидеться молча. Но тема всё-таки задела его и пришлось выпендриться с этой фразой о светофоре.

– Прежде всего нужно понимать, что светофор управляет вашим движением. То есть именно его сигнал говорит вам когда стоять, а когда идти. Потом нужно понимать как он это делает. То есть нужно знать последовательность команд, зашифрованную в цистах светофора. Допустим, красный – «Стой!», зелёный – «Иди!». Но первое надо знать – куда смотреть. Точнее, надо понимать куда смотреть – а именно, туда, где располагается светофор, и туда, где располагаются сигнальные цвета этого светофора, – очень подробно разжевал Аптон.

Действительно, получается интересная картина. Самые простейшие наши действия, к которым мы настолько привыкли, что не замечаем, как мы их выполняем, на самом деле, требуют сложнейших алгоритмов, за которым проявляется мощное сознание. А если ом га же ситуация со светофором была не такой сложной по своему исполнению, а являлась простой, какой она нам кажется, то все животные давно бы уже пользовались светофорами.

С другой стороны, это отнюдь не говорит, что только люди умеют пользоваться световыми сигналами и знают когда и куда смотреть, чтобы увидеть нужный свет или цвет. Давайте вспомним собак, которые умеют переходить дорогу на соответствующим сигнал светофора. Давайте, наконец, вспомним растения, которые умеют поворачивать свои листья и цветы к солнцу, а когда наступает ночь, они умеют это понимать и умеют закрывать свои цветы.

– Ну. что ж, вы правы, – похвалил его профессор – И это всё проявления разума. Да, конечно, уровень такого проявления у разных организмов разный. ш> разум не уникальное свойство, и он не является только лишь прерогативой человека. Хорошо. Идём дальше!

– Самовоспроизводящийся и внешневоспроизводимый – эти критерии описывают противоположны! организмы, – ответил третий студент.

– В чём состоят их различия?

– У самовоспроизводящихся организмов в структуре имеется матрица, способная производить копит этого организма за его же счёт, – ответил студент.

– Пример?

– Здесь наиболее яркий пример – это ДНК. Они сама себя копирует и сама себя воспроизводит. А уже построение всего организма на основании скопированной и воспроизведённой ДНК – это дело техники.

– А внешневоспроизводимые организмы?

– У внешневоспроизводимого организма таком матрицы нет, – ответил студент. – Этот организм m служит свой срок или отживёт свою жизнь – и всё.

– Никаких сыновей или дочек, – хихикнула какая то студентка.

– А клонирование? – спросил Вейзель.

– Ну, это возможно, – ответил студент. – Но это всё равно будет внешней операцией по отношению к нашему организму.

– Итак, вы сказали, что эта система основана на двоичном коде. Так? – спросил старец Кулик.

– Давайте проверим! – попросил какой-то студент.

– Давайте! – согласился старец Кулик. – Итак, из полученного деления организмов следует, что организмы могут быть такими. Помогайте, называйте!

– Первый – неживой-неразумный-внешне-воспроизводимый, – сказал один студент.

– Обозначим признак «неживой» нулём, признак «неразумный» тоже нулём и признак «внешневоспроизводимый» тоже нулём, – продолжил старец Кулик. – А признаки «живой», «разумный» и «самовоспроизводящийся» обозначим соответственно единицами. Тогда для первого варианта получим такой код: [0-0-0]. Кто продолжит?

– Если в третьем кластере получившегося кода [0-0-0] поменять нуль на единицу, то получим другой организм. С кодом [0-0-1], – произнёс другой студент.

– Что это значит?

– Это значит, что этот организм, как и первый, неживой и неразумный, но в отличие от первого второй организм является самовоспроизводящимся, – ответил студент.

– Как-то странно получается: организм одновременно неживой и неразумный, но самовоспроизводящийся. Разве такое может быть? – поинтересовалась девушка с первого ряда.

– Кто знает, – уклончиво ответил старец Кулик. – Мы же не знаем заранее всех тонкостей, по которым нестроен мир. Может, такие варианты и встречаются в природе. Если кто сможет придумать такой пример, поделитесь своими фантазиями со всеми.

Студенты зашушукались, обсуждая возможные варианты.

– Я не знаю, насколько этот пример подходит, сказала девушка. – Но допустим, кристаллическая структура. Она не живая и не разумная – это уж точно Но ведь все кристаллы самовоспроизводятся! И это тоже точно!

– Молодец! – похвалил студентку старец Кулик. Прекрасный пример! Надо изрядно постараться, чтобы его опровергнуть. Хотя я думаю, что вы попали в точку. Ну, ладно, потом займёмся опровергательством, а сейчас пока продолжим разбирать код.

– Если нуль заменить единицей во втором кластере, – произнёс студент, – то получится организм с ко дом [0-1-0]. Это неживой, но разумный организм, хотя и внешневоспроизводимый. У меня даже есть пример – это компьютер!

– А вы уверены, что компьютер разумный? – спросил старец Кулик.

– Уверен! Ведь не так давно были проведены тес ты на интеллект компьютера!

– Тесты?

– Да! И они показали, что компьютерный интеллект почти не отличается от человеческого, – ответа и студент. – Эксперты посчитали, что с ними общается человек, хотя на самом деле это был компьютер.

– То есть компьютер можно считать разумным?

– Точнее, я бы всё-таки сказал в некотором приближении разумным, – ответил студент. – А то, что ом не живой, и так понятно. И внешневоспроизводимость компьютера известна широко – мы, люди, его и воспроизводим.

– Прекрасно! – похвалил старец Кулик. – Идём дальше.

– Замена нуля единицей в первом кластере даст организм с кодом [1-0-0]. Он будет живым! Но неравным и внешневоспроизводимым.

– Ишак! – пошутил Антон.

– Нет, – ответил студент, – к этому типу организмов можно отнести, например, искусственно выращенную кожу. Она живая, но неразумная и не само-воспроизводящаяся.

– Дальше можно менять только два нуля на две единицы, – сказал студент.

– Что ж, давайте поменяем, – согласился Вейзель.

– Если сменить правый и средний нули на единицы. то получим организм с кодом [0-1-1], – ответил студент.

– И что?

– Это будет неживой организм, но разумный и самовоспроизводящийся, – пояснил студент.

– Интересно. А на этот случай есть ли у кого пример?

– Пример вот так с ходу придумать не могу, – спёкся студент. – Но в будущем таким организмом может стать компьютер.

– Как же он станет самовоспроизводящимся?

– Если научится делать подобные себе компьютеры из заранее подготовленных ему или даже им самим де– шлей, – ответил студент, – он станет самовоспроизводящимся и разумным, но всё равно останется неживым.

– Главное, чтобы компьютеров с разъёмами «мама» и компьютеров с разъёмами «папа» было поровну, пошутил Антон.

– А у тебя, видимо, всё ещё играет разъём «ребенок»! – подцепила парня Нона.

Антон смутился. Совсем некстати он вылез со своим замечанием и дал повод Ноне прицепиться А она как будто этого только и ждала.

– Если крайние нули заменить единицами, то но лучим организм с кодом [1-0-1], – сказал следующим студент.

– Каковы же его характеристики?

– Это живой организм, но неразумный, – ответил студент. – Зато самовоспроизводящийся.

– Пример?

– По современным представлениям, к такому тину организмов можно отнести всех животных и растения Хотя я не согласен. Я считаю, что и растения, и животные имеют разум. Но…

– Позови нас, когда будешь с огурцом дискутировать, – пошутила студентка и хихикнула.

Студенты засмеялись.

– Может, он тебя уговорит не есть его! – поддержал её ещё один студент.

Опять все засмеялись. Хотя смех этот был напрасным. Насчёт разума растений поставлено множество опытов, которые показывают, что растения общаются между собой и, более того, могут понимать намерении человека. Так если одно растение «видело», как чело век срезает другое растение, то всякий раз, когда этот же самый человек проходил мимо первого растения оно генерировало соответствующий электрический импульс. То есть пугалось, боялось.

– Если первый и второй нули заменить единицами то получим организм с кодом [1-1-0]. Это живой и разумный организм. Но внешневоспроизводимый.

– Примеры?

– Здесь с примерами проще. Сюда относятся все организмы, которые созданы в пробирках, то есть выращенные лабораторным путём. Живые и разумные, но сами они не являются чьим-либо природным потомством. Да и сами они давать потомство не могут.

– И, наконец, последний вариант! Все нули меняем на все единицы! – сказал Антон. – Получаем организм с кодом [1-1-1]. Здесь и за примерами далеко ходить не надо. Таким организмами являемся все мы! Живые! Разумные! И самовоспроизводящиеся!

– Молодцы! – зааплодировал студентам старец Кулик. – Молодцы! Только вот теперь кто мне ответит на такой простой вопрос. Какой код мы получили в наших построениях?

– Троичный! – весело автоматически выпалил студент, и все удивлённо замерли.

– Вот именно, троичный, – подтвердил старец Кулик. – Был двоичным, а стал троичным. Как же это так получилось?

Наступило недолгое молчание.

– А очень просто, – почти сразу же ответил Антон.

У нас получились три оси. Это те же самые оси, которые в том зверском опыте чашками весов служили. Мы на них ещё гири клали…

Студенты зашушукались и закивали в знак солидарности с Антоном.

– О каком зверском опыте вы говорите? – искренне удивился старец Кулик.

– Да вот о том, когда профессор Эйн Вейзель нам здесь под сценой вулкан устроил и мы чуть было в него не сорвались…. – начал было объяснять Антон, но, взглянув в непонимающие глаза старца Кулика, понял, что профессор может посчитать его сумасшедшим если он будет продолжать нести эту чушь. – Это я образно выразился… Так вот у нас получились три оси Каждая ось – это одна пара критериев. Каждая пар, имеет противоположные значения – это два разных направления одной и той же оси. Всё вместе даёт такую же систему координат, как трёхмерная система нашего пространства. В ней три оси и шесть степеней свободы. Вот!

– Обалдеть! – в наступившей тишине сказала на смешливо Нона. – Если ты сможешь всё это повторить, то я за тебя всю лабораторную сделаю!

– Повторить? – растерялся и неуверенно переспросил Антон, а потом сообразил: – Легко! С какого меси начать?

Это был вопрос на засыпку. И это была первая победа Антона в таком вот любовном противостоянии А главная победа ждала его впереди.

В поисках жизни

– Вообще, определить, что какой-то организм живой или не живой, сложно, – сказал Вейзель. – Одною взгляда бывает не достаточно. Но можно взглянуть и необычным способом.

Вейзель сказал это, и в тот же миг студенты оказались на берегу плюющейся грязью горячей лужи Вокруг было пасмурно и туманно, но, самое главное вокруг царило зловоние.

– Мы с вами переместились на три миллиарда лет назад, – голосом заправского экскурсовода объяви и Вейзель. – Сейчас наша Земля переживает одну из первых фаз рождения жизни. Толком никто ещё не знает что такое жизнь в эту эпоху. Будем ловить её и изучать.

Студенты начали уже привыкать к таким вот трансформационным прыжкам. Уже никого не удивляло не только самом перемещение, но и то, что оно происходило во времени. Цепкие мозги молодых людей быстро вникали в стандартную изменчивость ситуации и уже при втором или третьем её повторении умело ориентировались в новых условиях.

Вот и сейчас вместо того, чтобы основательно испугаться и хотя бы задаться вопросом, мол, «как мы сюда попали?» или «как мы отсюда будем возвращаться?». студенты деловито осмотрелись по сторонам и задали самый важный вопрос:

– Кого будем ловить?

– Жизнь! – ответил Вейзель. – Смотрите себе под ноги. Не наступите. Она может быть одной единственной на всей планете. Я жду от вас соображений по этому поводу.

Ребята разошлись по сторонам. Кто-то прогуливался по берегу лужи, а кто-то принялся, бездельничая, пинать ногами береговые камни.

– Вот камень, – ударил Антон по очередному валуну. – Но как мы поймём, живой он или нет?

– Ищите ответ! – скомандовал Вейзель.

Ему нравилось наблюдать за студентами. Они, как некий совокупный механизм, расползались по округе и вгрызались в ситуацию своими подвижными интеллектами. Один «грыз гранит» ситуации тут, другой – him, а вместе постепенно складывалась полноценная картина.

Так повторялось при каждом эксперименте, в который уже успел погрузить ребят хитромудрый профессор. Так должно было произойти и сейчас.

– Ну, не знаю… Допустим, для начала возьмём следующее. Из определения понятий «живой» и «не живой» можно увидеть, что у живого организма и структуре имеется матрица, способная поддерживай, структуру организма в постоянном, то есть неизменном виде, – предположил Антон. – И, соответственно если такая матрица жизни у организма имеется, то та кой организм именуется «живой».

Вейзель промолчал. Он внимательно смотрел за студентами, чтобы они не разбежались, как муравьи чтобы их можно было в конце эксперимента собрать.

– Всё очень просто, – сыронизировал на это другой студент. – Найдём организм, отыщем у него матрицу, проследим её способность поддерживать то-то и то-то, и всё! Ура! Победа! Перед нами живой организм! Или неживой… В зависимости от результата.

– А что предлагаешь ты? – вступилась за Антона Настя. – Если проблемы в определении этой матрицы то ведь и над этим можно подумать.

– Например?

– Да а что «например»? Вот он пример. Через указанные в этой матрице компоненты организм распознает произошедшие в его структуре изменения. Это понятно? Понятно! Организм сравнивает эти изменения с эталоном своей структуры. Тоже понятно Дальше – если изменение оказалось таким, что стало необходимо структуру организма приводить в перво начальный вид, то организм делает это. А для определения того необходимо это или сойдёт и так организм просчитывает состоявшееся отклонение своей структуры от эталонного вида.

– То есть мы должны в организме найти такой механизм, который может повлиять на этот организм?

– Да!

– Но как?

– Так. Отыскать какую-то фигню, которая может привести организм к некоему эталонному виду. Как, например, в случае с мячиком. Ты пнул его, он деформировался, а потом этот самый мяч внутренняя матрица привела в исходное состояние.

– И ты всерьёз думаешь, что мы отсюда поняли, что в мяче есть такая матрица?

– Ну, типа, поняли. Чего тут непонятного?

– То есть, по-твоему, получается, что он живой?

– Живой – не живой, в этом надо ещё разбираться. А сама матрица уже есть! – ответила Настя.

– Ну, и что, что матрица есть? – спросил студент. – Мы же не знаем её предназначения.

– Понятно, что, раз матрица жизни обеспечивает возврат структуры организма к эталонному виду, – пояснил Антон, – то имеются отклонения структуры организма как в меньшую по составу входящих в организм информаций, так и в большую сторону.

– То есть жизнедеятельность организма заключена и каком-то определённом интервале?

– Да. В интервале жизни.

– Это что такое?

– Интервал жизни – это интервал жизни. Это обчисть жизнедеятельности организма. Только в её пределах матрица жизни конкретного организма способна и изменять структуру организма, приближая её к эталонной, – разъяснил Антон.

При переходе на такое вот матричное мышление ситуация, конечно, становилась гораздо более понятной. Очень много для этого студенты почерпнули из фильма «Матрица», который не только дал возможность посмотреть качественную фантастику, но и еде дал привычным такое матричное видение и соответствующее матричное мышление.

Конечно, не до такого уровня, чтобы, глядя n: i матрицу, любой без труда по её значениям мог восстановить внешний облик реального тела или протекание какого-то процесса. Но в целом стало понятно, что по" каждым видимым событием или объектом «лежит– другой информационный слой, который и создаёт этот объект или это событие.

Поэтому и разговор студентов зашёл не на каких то абстрактных понятиях с непонятными формулировками, а на вполне понятном языке представления мира как структуры, состоящей из разнообразных взаимодействующих матриц.

– Что нам это даёт? В смысле познания жизни…

– Из такого подхода мы можем понять, что необходимым условием поддержания жизни в организме является исключение ситуаций, когда организм допускает изменение своей структуры больше, чем на вели чину, которая является для этого организма предела ной, – ответил Антон.

Это вполне понятно. Даже на примере того же мячика видно, что мяч остаётся мячом, если, надувая его не будет преодолён порог прочности, то есть мяч не взорвётся. А если мяч станет спускаться, то он будем оставаться мячом до тех пор, пока сохраняются ею свойства упругости и поддержания круглой формы.

– А если всё-таки организм достигнет таких пределов?

– При достижении крайних состояний структуре матрицы организма необходимо вернуться в эталонное состояние, – продолжил Антон. – А сами крайние состояния называются «точками возврата». Это как на самолёте. Горючего в баки заливают определённое количество. Пилот всегда контролирует ситуацию, чтобы горючего хватило на обратный полёт. Вот та точка, после которой обратный полёт по горючему становится и невозможным и называется «точкой невозврата».