Текст книги "Подопытная (ЛП)"

Автор книги: Андреа К. Хёст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Кругосветка

Сегодняшняя миссия по «исследованию платформ» стартовала ни свет, ни заря, так как мы попытались скоординировать мой график с графиками первого и четвертого отрядов, ведь просыпаемся-то все в разное время. Я не чувствовала особой усталости – легла рано, потом очнулась посреди ночи, сделала запись в дневнике и довольно крепко спала, пока Зи не разбудила меня незадолго до рассвета в Пандоре. На улице хорошенько подморозило, и я натянула шапку, но куртку решила не надевать, понимая, что как минимум на платформе в пустыне пожалею об избытке одежды.

Полагаю, в особо ненастные дни холодный ветер в Каласе становился настолько ледяным, что количество наножижи в униформе решили увеличить, дабы обеспечить дополнительную изоляцию тела и дать возможность прикрыть голову. Мара показала мне опцию для защиты головы, и я покатилась со смеху, поскольку вместо ожидаемой балаклавы ее лицо будто бы плотно облепило тканью, только глаза и видны, и теперь сетари в самом деле выглядели настоящими космическими ниндзя. Нанокостюмы действительно очень гибкие – если надо, можно даже создать защитные очки.

Мейз приволок полдюжины дронов для установки на тех участках, где их еще нет, и разместил в центральном круге Каласы, где ждал четвертый отряд. Конечно, наступил день, и метели, похоже, утихли, но Мейз был ужасно деловит, на полную врубив режим миссии, поэтому я не стала спрашивать, можно ли мне выглянуть наружу посмотреть на стройку.

– Наряду с установкой дронов мы будем производить краткий осмотр всех участков, известных и нет. Применяем протокол входа вслепую. – Мейз подал нам знак выдвинуться к первому из зданий с платформами.

Моими носильщиками назначили Алей и Кетзарен, и я поинтересовалась у Кетзарен, что это за «вход вслепую». Оказывается, именно так отряды минуют врата в Эне, за исключением случаев, когда всем приходится проходить вместе, не дожидаясь сигнала от капитана с той стороны. В перемещениях с помощью платформ это означало, что люди без видения боя размещаются в центре, а те, у кого есть оно или талант скорости, равномерно распределяются по периметру. Моя непереносимость одновременного контакта сразу с несколькими сетари добавила трудностей, но ребята быстро все разрулили, определив Алей с краю, между ней и мной разместив дрон, а с другой стороны, внутри группы, поставив Кетзарен. Левитация очень помогала перемещать меня на платформы и спускать с них без необходимости убирать всех остальных с дороги.

Мы двигались по кругу платформ против часовой стрелки и провели день, осматривая очень непохожие друг на друга части Муины. Шесть селений с узорчатыми крышами, одна неработающая платформа и два города. Обнаружение последних оказалось несколько неожиданным. Ни один из них не был Нуриотом, но дроны и спутники позволили достаточно легко определить их местоположение, и выяснилось, что эти два города такие же крупные. Мне особенно понравился первый, расположенный в потрясающем лесу. Его улицы петляют прямо меж огромных деревьев высотой с секвойю, а в воздухе разносится щебет птиц и стрекот насекомых. Это место явно пострадало сильнее остальных – корни и ветки деревьев искорежили все, что не смогли сломать.

Ничего похожего на ионотов, конечно, не обнаружилось, поскольку оба города «застолбили» ддоры, но несколько местных созданий, смахивающих на бордер-колли, не очень-то нам обрадовались и, ощерившись, сердито рычали, хотя так и не напали.

Поскольку все работали в официальном режиме патрулирования, почти никто не общался между собой и не повышал голос. Единственным исключением стало наше прибытие в пустыню, куда меня недавно забросило. В душной, засыпанной песком комнате с платформой царила невыносимая жара, но на поверхности оказалось еще хуже. Я могла только порадоваться, что, когда таскала деревья, здесь было не так уж и плохо. Я благоразумно убрала рукава и воротник костюма еще до того, как мы забрались на платформу в Каласе, и Мейз с Рууэлом велели своим отрядам сделать то же самое. И все равно волна зноя ударила по нам, словно кувалдой, и все истекали потом, прежде чем выбрались на солнце. Отряды все же скрупулезно провели тот же осмотр, что и везде, хотя, к счастью, здесь почти ничего не было, кроме потемневших остатков моего указателя, осыпавшегося по краям, где гонимые ветром пески уже начали его поглощать.

– Просто не верится, что ты сделала это в такой жарище, – заметил Лон, выйдя из профессионального режима, когда мы остановились и уставились на древесный уголь и песок. – У меня такое чувство, будто легкие поджариваются при каждом вдохе.

– Сейчас горячее, – пожала я плечами, притворяясь, будто в груди от этих воспоминаний не екает. – И я прождала почти до вечера. Хуже всего было пытаться развести костер до этого.

Хотя на самом деле хуже всего было заблудиться, после того как я уже зажгла стрелу. Все вокруг поглотил мрак, пока я не обернулась назад, и я чувствовала себя ужасно маленькой, сбитой с толку и раздавленной.

– На сегодня хватит, – приказал Мейз и молча повел нас на платформу.

От перепада температур мы тут же замерзли до полусмерти, и меня заставили выпить ужасные укрепляющие напитки и пройти медицинский тест. Остальное осмотрим завтра. Кажется, все убеждены, что сегодня ночью я буду орать от ночных кошмаров, и в первую смену нянчиться со мной заступили Таарел и Сефен.

Я отлично держалась с Рууэлом, никак не потакая своим желаниям и не надоедая ему. Смотрела на него, только когда он заговаривал, то есть буквально дважды, так что до тех пор, пока его не назначат таскать меня с места на место, все должно быть в порядке.

Кусочки Сфинкса

Мне и правда снились кошмары, но самые обычные – никаких проекций в реальности или Эне, никакого четкого осознания происходящего, характерного для моего непредсказуемого таланта видения. Я будто бы заблудилась в темном лабиринте, а единственная найденная дверь была заперта с другой стороны. Таарел разбудила меня, положив руку на лоб, но подробности сна выпытывать не стала.

Всю ночь бушевала дикая метель, и с утра засыпанная свежим пушистым снегом Пандора выглядела ошеломительно. Эли, хоть уже и видела снег в Каласе, была в восторге. Клянусь, если бы за нами не зашел Мейз, она бы начала барахтаться в сугробах, словно щенок. Вьюжило весь день, и вернувшись, мы обнаружили, что дверь моего дома замело. В Пандоре все узнают о зиме много нового, и сегодня мы выяснили, что надо бы уже придумать какое-нибудь приспособление, чтобы счищать или смахивать снег в переходном шлюзе, дабы не разносить его по внутренним комнатам, где он тут же тает, превращаясь в холодные лужицы.

Последние несколько платформ не принесли никаких сюрпризов – просто города с узорчатыми крышами. И ни один из них не Аренрон, хотя в нем и есть платформа. Народ пока еще не уверен, то ли туда должна вести неработающая платформа, то ли Аренрон входит в другую «сеть». Все ддоры, кроме одной, нас «узнали», а это наводит на мысль, что, возможно, существует всего пять ддор, каждая из которых патрулирует по три платформы. Ну, во всяком случае, текущая теория такова.

Мы пообедали с отрядом-один и вторым отрядом, устроившись толпой в центральном круге на булыжниках вместо стульев. Капитаны удалились со старшим синим костюмом, ценом Слоу, а также ислен Даффен и исленом Тезартом, которых перевели в Каласу из Аренрона. Остальные говорили о делах, обсуждая ионотов, с которыми столкнулись на острове и на своих планетах. Меня это так взволновало, что, заснув, я снова увидела то занятное сияние. Везде. Я пыталась осознать его особый ритм и суть, когда Налаз обратил всеобщее внимание на то, что я сплю, и Мара потянулась меня разбудить.

– Нет, погоди, – попросила я, но не услышала ни звука, так что попробовала еще раз, пока «погоди» не прозвучало вслух.

Мара замерла, оставив руку на моем плече. Я понимала, что они советуются с командирами, поэтому продолжила внимательно осматриваться и была готова, когда передо мной появились все четыре капитана.

Я размышляла, не попробовать ли опять проецировать прямо из сна, но по ощущениям словно пыталась пользоваться потянутой мышцей, так что разбудила себя, моргнула и сказала:

– Простите, правда сложно бодрствовать после укрепляющих штук. Видела опять сияние. Это… – Я помолчала, живо ощущая масштаб того, что хотела описать. – Не уверена, что могу как следует объяснить, но видела, как то круглое здание время от времени испускает импульсы, и все вокруг будто бы ему отвечает. – Я ткнула в дом, стоящий на полпути на противоположном склоне, потом раздраженно потерла висок. – Думаю, в последнее время не проецировала во сне, потому что не могу. Как будто эта часть меня устала.

Мейз перестал хмуриться и, судя по отсутствующему выражению лица, уже что-то искал через интерфейс.

– Только предварительный осмотр. – Он глянул на Рууэла, который тут же подал знак своему отряду, и они ушли. А Мейз, Гриф и Шаф сели. – Даже плохое описание уже что-то.

После чего Мейз подключил к каналу миссии все отряды, а также трех старших офицеров, с которыми беседовали капитаны.

Я поморщилась – все это действительно было не так-то легко облечь в слова – и начала:

– Все, что из белого камня, сияет. Внутри будто извилистые полосы, разветвляются во все стороны – немного похоже на вены. Почти всегда тусклые и очень расплывчатые, но когда кто-нибудь проходит рядом, они реагируют и становятся ярче. Даже эти упавшие куски. – Я взглянула на обломки моста и фонтана, напротив которых сидела. – На меня они откликаются другим цветом. Дважды импульс шел от круглого здания, омывал весь город, и отовсюду, где есть люди, шли небольшие обратные импульсы. Их испускали даже эти обломки, хотя вроде бы ни с чем не связаны.

Ислен Тезарт, донельзя довольный, уточнил:

– А сияют какие-то символы? Надписи?

– Не совсем. Попробую нарисовать.

Я использовала одно из приложений интерфейса для рисования, с которым справляюсь еще хуже, чем с компьютерной мышкой. Результат выглядел так, словно четырехлетний ребенок пытался изобразить улетающую зимой на юг стаю бумерангов и обрывков лент.

– Даже близко не похоже, – извинилась я.

– Транслирую, – вклинился Рууэл, и мы все увидели то же, что и он.

Здание состояло из одной большой пустой комнаты с куполообразным потолком, бордюром/каймой по краю и огромной и просто роскошной мозаикой, покрывающей весь остальной пол. Здесь, как и на входе в Каласу, повсюду были цветы, извилистые ветви, стилизованные изображения животных и озера с ручейками. Картина мира.

Рууэл начал переключаться между видениями. Сначала комната расплылась, и мне померещилось какое-то неясное движение, а потом появилось ощущение, будто мозаика стала трехмерной, поднявшись полусферой из цветочных контуров и крадущихся, бегущих и дремлющих животных. Затем она снова опустилась и стала плоской, очень напомнив то, что видела я: струящиеся частицы света, которые особенно сосредоточились на двух круглых участках мозаики – тускло-желтом и сероватом.

– Существенно важнее, чем просто украшение, – сообщил Рууэл. – Функция…

Он замолчал, и я предположила, что они с Халлой обсуждают свои впечатления вне канала. Хотя у него больше видений, чем у Халлы, Рууэл всегда советуется с ней в подобных случаях. Не уверена, связано ли это с тем, что она сильнее в видении места, или просто таланты настолько непостоянны, что это похоже на собирание кусочков пазла в надежде получить общую картину.

– Самое отчетливое впечатление – что это место возвещения, оно оценивает.

За сим последовал исключительно скучный отрезок времени, в течение которого группы сетари и серых костюмов трепались друг с другом, устанавливали оборудование и делали осторожные попытки выяснить, для чего нужна эта мозаика и как заставить ее реагировать. Я оставалась на том же месте, за компанию с Лоном и Марой, и работала над проектом муинских животных, который могла с ними обсуждать. Но в конце концов серые костюмы, сдавшись, решили выпихнуть Девлин на мозаику и посмотреть, что из этого получится. После моей первой экскурсии в Каласу они гораздо менее охотно используют меня для тестирований, но распознать момент, когда это произойдет, легко.

Мозаика, кажется, и правда отозвалась, когда меня поставили на желтый круг. Аппаратура засекла всплеск энергии. Но потом все опять засуетились, желая, чтобы я вызвала какую-нибудь, какую угодно, реакцию. Серые костюмы фонтанировали гениальными идеями, главным образом основанными на повторении того, что я делала с платформами – за исключением более высокого (теоретически) уровня безопасности. Ни одна из них даже отдаленно не походила на годную.

– А ты сама что думаешь, Касзандра? – поинтересовалась истен Нотра, наблюдающая за всем по интерфейсу.

– Испытание поединком? – с сомнением предположила я, глядя на Рууэла, который неутомимо стоял на другом круге, как мне казалось, целую вечность.

Он опустил взгляд. Подозреваю, чтобы не показать, насколько смехотворной находит мою идею.

Я вздохнула:

– Не понимаю, зачем хотят начать с меня. Если оценивание, не должен ли кто-то другой доказать, что достоин? Похоже, Каласа уже знает, каково мое место в этом мире.

Я просто была раздражена, но Рууэл поднял на меня широко распахнутые глаза.

– Перефразируй это в вопрос, – сказал он.

Вернее приказал. Очень настоятельно так приказал.

Я зависла на мгновение, ведь уже задала вопрос. Но затем поняла, о чем он, и спросила:

– Чем ты станешь для Муины?

Рууэл не произнес ни слова, но снова опустил взгляд на мозаику, а затем закрыл глаза и замер. Все в комнате умолкли и словно даже дышать перестали. Понятия не имею, о чем он думал, что ответил Каласе на мой вопрос, но, видимо, его ответ получил одобрение. Клянусь, мозаика в какой-то момент будто пошевелилась. Изменений я не заметила, но не добавился ли туда еще один крошечный фрагмент?

Все вокруг заметно повеселели. Особенно я, когда несколько экспериментов показали, что теперь Каласа реагирует на Рууэла так же, как на меня: он может активировать платформы и мозаику. Вскоре его примеру последовал Мейз, затем Мара и ислен Тезарт. Давненько я не получала таких приятных новостей. Больше никаких игр в такси и толканий на всякие штуки. Хотя «прошли» не все – что, естественно, расстроило проваливших испытание, – особенно ислен Даффен, выглядевшую так, словно ей дали пощечину. Впрочем, почти все неудачники, которых я успела увидеть, прежде чем вернулась в Пандору, кажется, не питали к Муине теплых чувств – им было некомфортно под бескрайним небом и среди неконтролируемых опасных животных, насекомых и растений. КОТИС придется вернуть разумный процент персонала обратно на Тару, просто потому что они не могут поладить с Муиной.

Никто вроде как не стремится обсудить, каково это – быть оцененным. Похоже, все немного сложнее, чем своего рода изложение жизненных целей. Пока никто из сетари не потерпел неудачу, но, учитывая задействованные отряды, я не удивлена. Радует, что все коларские сетари тоже справились. Недавно им сообщили, что дела на Коларе пошли на лад, и ребята уже не выглядели такими расстроенными, но сегодня Шаф улыбнулся мне впервые с тех пор, как его правительство пыталось меня купить.

На завтра в расписании ничего, кроме утренней встречи с медиками. Держу пари, меня снова хотят отправить на Тару.

Снег

После завтрака со мной нянчились Зен и Лентон. С утра они уже посетили Каласу и «оценились», поэтому были сдержаны и задумчивы. Не знаю, в чем дело: то ли в том, что это их первый туда визит, то ли в самой проверке. Самого подробного описания того, на что это похоже, мне удалось добиться от Зи, которая после испытания почувствовала себя незащищенной, будто что-то очень большое вскрыло ее и заглянуло в душу.

Учитывая некоторые рассуждения о планете как о живом существе, могу понять, почему это привело всех в такое замешательство. Они не уверены, то ли их оценивает сама планета, то ли просто какое-то устройство лантаров. Хотелось бы знать, почему мне не пришлось проходить оценку. Хотя вообще это радует. Провалиться было бы унизительно.

К середине утра медики меня отпустили, а Зен сказала, что нам разрешили выйти за пределы Пандоры. Приятный сюрприз. Я сразу же предложила проверить, на месте ли еще выдры – я почти уверена, что они не мигрируют, чтобы избежать зимы.

Пока мы легко летели вдоль берега озера, я вспоминала свои первые две недели на Муине и пройденные километры, пытаясь представить, как преодолеваю их по снегу – в школьной-то форме. Полет по морозному воздуху даже в усовершенствованном костюме сетари, куртке и шапке заставил меня с тревогой осознать, насколько мало у меня было шансов. Тут я заметила, что мы промчались мимо ручья с выдрами, и в замешательстве обернулась к Зен, а она улыбнулась (Зен так редко это делает) и кивнула на землю.

Шесть отрядов сетари – это много народу. На фоне заснеженного поля в своей черной форме они напоминали стаю ворон, в которой зелено-черным пятном выделялся отряд-один. Зен опустила нас в центре сборища, где сошлись все капитаны.

Я перевела изумленный взгляд с нее на Мейза, и он спросил:

– Ты же хотела эпичный бой в снежки?

Редко когда они делают что-то, способное настолько меня удивить.

– Правда? – уточнила я с ноткой недоверия в голосе и, вспыхнув, обвела глазами всю компанию, явно позабавленную моей реакцией, а потом опять посмотрела на Мейза. – Спасибо.

Лицо уже просто полыхало, и я силилась не опозориться, разревевшись на виду у всех.

Мейз одарил меня одной из своих суперпотрясающих улыбок:

– Мы как раз пытались определиться с правилами. Есть ли для подобных игр какой-то стандарт?

Я всерьез сомневалась, что сетари устроит вариант «торчать посреди поля и, визжа и хохоча, словно ненормальные, швырять друг в друга полные пригоршни снега».

– Не совсем. – Припомнив папины игры в пейнтбол, я добавила: – Каждый отряд может отметить базу, и если в кого-то попали, то он выбывает до следующего раунда и ждет на базе подбившей его команды, пока не останется кто-то один. Или сыграть в захват флага: выигрывает команда, которая владеет им в конце установленного промежутка времени. Если в вас попадут, должны отправиться на свою базу, но затем можете сразу вернуться обратно в команду.

– Оба варианта подойдут. – Мейз взглянул на Грифа. – Что, если сыграть в захват текущими отрядами, а затем сделать второй раунд с индивидуальными очками?

– Что будем использовать в качестве флага? – поинтересовался Гриф.

– Разве не очевидно? – Вовсю веселящийся Нилс похлопал меня по голове: – Флаг, который может дать отпор.

– Просто бросаю снежки наугад? – уточнила я.

– Во всех и каждого. Если умудришься попасть в любого члена команды, которая пытается тебя захватить, прежде чем окажешься в пределах их досягаемости, весь отряд должен вернуться на свою базу. И любой, кто хочет тебя захватить, обязан подбить тебя снежком. Потому что, не сомневаюсь, так тебе куда интереснее, чем если мы будем стараться сохранить каждый волосок на твоей голове. – Он сорвал с меня шапочку и нацепил на себя. Темные кудри обрамили его лицо. Вот ведь кому все идет – Нилс выглядел безумно сексуально. – Когда тебя поймают, можешь целиться в атакующие отряды, но не в своих нынешних захватчиков.

То, что поощрит сетари не обращаться со мной, как с ребенком, казалось хорошей идеей, и капитаны быстренько утрясли последние детали. Разрешалось применять боевое видение и скорость, поскольку ими практически нереально не пользоваться, но все остальные таланты запретили, помимо левитации и телекинеза для перемещения флага. Интерфейсом можно было пользоваться для сообщений, которые услышат все, но не для определения местоположения противников. Вместо ограничений по времени решили, что победит отряд, доставивший меня к себе на базу, не потеряв по дороге. Мейз тихонько попросил меня не перенапрягать ноги, после чего подключил всех к общему каналу и перенес меня по воздуху прямо в центр заснеженной пустоши. И там и оставил, дважды уточнив, что я в порядке.

Я стояла на вершине небольшого холма в компании одинокого голого деревца и сугробов, которые при ближайшем рассмотрении оказались зарослями кустарника, почти полностью погребенными под снегом. Я вовсе не это подразумевала под эпичным боем в снежки, хотя, само собой, никому из сетари ничего не сказала. Я рисовала себе что-то вроде семейной поездки, только с первым отрядом: хаотичную и глупую битву, после которой все окажутся с ног до головы в снегу, и безо всякого особого смысла. Однако меня по-настоящему тронуло то, как далеко ребята зашли, умудрившись даже согласовать прибытие всех отрядов на Муину – по-видимому, они посчитали, что оставить на охране стройки в Каласе лишь зеленые костюмы вполне безопасно. И меня очень удивило желание Рууэла участвовать во всем этом, так как он держался подальше ото всяких соревнований. Наверное, решил, что это поднимет боевой дух его отряда. Я старалась не смотреть непосредственно на него, но быстрая проверка журнала показала, что Рууэл единственный из капитанов не улыбнулся при виде моей реакции. Он просто стоял там, как обычно, беспристрастный, в режиме полной боевой готовности.

Тем не менее Рууэл хотел, чтобы его отряд выиграл.

Я же подумала, что буду счастлива, если попаду в кого-нибудь – в кого угодно, – прежде чем угожу в плен. Пока отряды определяли местоположение своих баз на равноудаленном расстоянии друг от друга и очерчивали их границы, я размышляла, что лучше: спрятаться или остаться на месте и сопротивляться. И решила, что вполне могу и не нагружать ноги. Пустошь расположена повыше, чем Пандора, и снег там глубже. На каждом шагу я проваливалась по колено и к тому моменту, как закончила мастерить стены небольшого бункера, погрузилась уже по грудь. Я присела, чтобы скрыться из виду, и начала лепить снежки, слушая разговоры по интерфейсу.

К счастью, не все были убийственно серьезны. Лон и Нилс непринужденно болтали, пикируясь и едко высмеивая друг друга, и «раненый» обычно говорил что-нибудь вроде «отличный выстрел», или смеялся, или стонал.

Бег по снегу тоже вызвал немало проблем. Прошло время, пока хоть кто-то появился в окрестностях моей цитадели – насколько я могла судить, прежде чем выдвинуться ко мне, все сначала попытались устроить засаду на ближайший к ним отряд. И когда приблизились первые захватчики, передо мной, естественно, высилась уже целая горка снежков.

Три отряда появились в зоне моего восприятия почти одновременно (я беззастенчиво пользовалась собственным видением). Второй и третий и отряд-один. Они шли с разных сторон, но отряд-один и третий попытались отрезать друг другу путь, дав второму шанс атаковать мой форт.

Сетари явились, сбившись в кучу – большая ошибка. Я подождала, пока они чуть ли не наступят мне на голову, а потом, спокойненько лежа в своем бункере, просто подбросила как можно больше снежков по высокой дуге в центр группы. Боевое видение кое-кого спасло, но стоны и смех заставили меня высунуть голову, чтобы оценить ущерб – Нилс и Кир Чарал отряхивали снег, и всему отряду пришлось отправиться на базу. Нилс вернул мне шапочку в качестве приза, из-за чего я чуть не прозевала нападение двух других отрядов, которые решили сделать несколько спонтанных бросков. Я упала на груду собственных снежков, пытаясь избежать попадания, и захихикала, когда один из снарядов угодил Нилсу прямо в лицо.

– Нилс уклоняется хуже меня, – заявила я, пытаясь сдержать смех и послать снежки хотя бы приблизительно в правильную сторону, чтобы зацепить третий и отряд-один.

– Смотря, кто целится, – ответил Нилс с суперсексуальной усмешкой и, стерев снег с глаз, последовал за своей командой вниз по склону.

Третий отряд и отряд-один умудрились уничтожить друг друга, так что к тому времени, как я высунула голову из своего форта, в игре оставалась одна Эли. Она уворачивалась лучше, чем я, и в итоге первой меня захватила, после чего до конца дня с ее лица не сходила улыбка мощностью с атомную бомбу.

Развеселившаяся Таарел отправилась на базу вместе с остальными членами третьего отряда несколько иным маршрутом, чтобы сбить со следа возможных преследователей, желающих меня перехватить, а Эли – с широко распахнутыми глазами и дрожа от возбуждения, но максимально тихо – повела меня туда же кружным путем, под прикрытием наполовину засыпанных снегом кустов. Поскольку она не телекинетик, мы не могли перемещаться слишком быстро, но к тому времени снег уже достаточно утоптали, чтобы наши противники не сразу догадались, куда мы пошли. Видение боя показывает лишь угрозы, и всем запретили пользоваться видением пути, так что на самом деле у меня было преимущество над сетари в отслеживании игроков.

Первый отряд играючи отбил меня у Эли – хотя я чуть не попала в Лона, прежде чем словила снежок Зи, – но тут завязалась крайне запутанная битва между разрозненными остатками отрядов, вернувшихся со своих баз, в которой первому удалось выжить, потеряв лишь Мейза и Алей.

Очевидно, не дать разобщить свою команду было важно с тактической точки зрения, как показали первый, а потом и четвертый отряды. Только первый приблизился к своей базе, как четвертый напал из засады – ну, насколько можно напасть из засады на экстрасенсов с боевым видением. Я почувствовала сильный удар в спину – это был один из снежков Мори, которая открыла беспрерывный обстрел первого отряда, выведя из строя Кетзарен и Лона. Мара тут же попробовала отбить меня обратно, но ее снежок, казалось, просто взорвался в воздухе. Я поняла, что произошло, только после того, как атаку Зи постигла та же участь: ее снежок столкнулся с другим на полпути.

– Неплохо придумано, – покачав головой, сказала Зи Рууэлу, вытряхивая кусочки льда из волос.

– Готовьтесь, что вам ответят тем же, – добавила Мара с широкой улыбкой и помахала мне.

Развернувшись, они направились к своей базе, расположенной совсем рядом.

Мейз уже возвращался, и Рууэл велел своим поторапливаться. Сам же, пригнувшись, двинулся в другую сторону и вскоре превратился в размытое пятно. Он улыбался. Почти незаметно. Наверное, дело не только в том, что он был в режиме повышенной боевой готовности и, судя по широко раскрытым глазам, в его крови бурлил адреналин. Рууэл явно наслаждался игрой. Его отряд уж точно наслаждался: даже у Сонн весело блестели глаза. Если бы база четвертого не находилась на противоположной стороне холма, они могли бы победить, но на их пути встали второй, третий и отряд-один, которые отложили разборки между собой, чтобы вместе одолеть врага. Принимая во внимание подошедший сзади первый отряд, последовало неминуемое противостояние, достойное именоваться эпическим. В конце концов меня зацепил Налаз и вместе с Таранзой поспешно поволок с собой, в то время как Шаф прикрывал их отход. И тут нас внезапно атаковал двенадцатый отряд, дождавшийся критического момента, когда почти все игроки направлялись к базам.

Здорово было видеть, как двенадцатый гордится Зен. Именно ее стратегия позволила им выиграть, несмотря на то, что половина отряда еще не оправилась от травм. И так забавно было наблюдать за Зен, которая очень сдержанно принимала поздравления от других капитанов, в то время как на ее щеках ярко пламенел румянец.

Затем мы сыграли в прятки – каждый сам за себя. Очки насчитывались всякий раз, стоило в кого-нибудь попасть, и вычитались, когда попадали в тебя. Здесь без труда победил Рууэл, что, по-моему, никого не удивило, хотя периодически Налаз и Мара приближались к нему вплотную. Наигравшись, мы все вместе съели плотный горячий обед, и все выглядели такими расслабленными и счастливыми, а я, разумеется, заснула.

Сейчас со мной нянчатся Лон и Мара, хотя я оставила их наедине в другой комнате, поскольку решила, что им хочется пообниматься. Это был действительно отличный день. Придумать бы, как отблагодарить ребят…

Под конец игры в прятки я отошла в сторонку, чтобы немного отдохнуть и налепить снежков про запас. Для удобства я лежала на спине, зарывшись в снег, и смотрела, как потихоньку сереет небо. Ко мне приблизился Рууэл. Я ощутила его прежде, чем он осознал, что это я – думаю, он шел по моим следам. А потом он как-то меня узнал. Потому что замер, развернулся и двинулся в обратную сторону.

– Слишком легко? – громко спросила я.

Я ужасно разозлилась, внезапно поняв, почему отказ Рууэла сражаться привел Каджала в бешенство. А потом занервничала, поскольку Рууэл остановился и вдруг снова направился ко мне.

Я даже не пыталась бросать снежки – знала, что он с легкостью от них увернется, – просто лежала, пытаясь выглядеть не очень испуганной, когда Рууэл навис сверху, позволив увидеть в совершенно неожиданном ракурсе его ногу и лицо. На этот раз он совершенно точно не улыбался. Сердце бешено заколотилось, потому что сверху вниз на меня смотрел не рассудительный капитан отряда, а человек, которого я мельком видела во время его поединка с Каджалом. Надменный и раздраженный. На мгновение он дал волю чувствам.

После чего бросил снежок прямо мне в лицо и удалился, пока я задыхалась и пыталась откашляться. Когда Рууэл ушел, я, не выдержав, рассмеялась:

– Видимо, да!

Обожаю всякие странности.

Когда я проснулась, Мейз сообщил, что завтра я возвращаюсь на Тару. Первый и второй отряды тоже летят, и Мара собирается привести меня в форму, а Зи будет наблюдать за моими тренировками видения и проецирования. Не знаю, то ли потому, что Рууэл порекомендовал сменить мне тренера, то ли просто хотят оставить разведывательные отряды на Муине.

Чувствую, что готова смириться с ситуацией, словно начинаю потихоньку его отпускать.