Текст книги "Подопытная (ЛП)"

Автор книги: Андреа К. Хёст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Тысяча журавликов

Вчера, ложась спать, я сообразила, что попытаться увидеть во сне дом – идея не из лучших. Оказаться в околопространстве Земли, откуда меня придется спасать, я точно не хочу. Ручей с выдрами и правда идеальное «безопасное место» для визуализации, но, чтобы снова им пользоваться, нужно или перестать ассоциировать его с Рууэлом, или совсем забыть о своей обиде.

Я решила попробовать прием «представь, как что-то создаешь», и заснула, вспоминая, как Норико Ямада учила меня складывать журавликов из бумаги. Она собиралась сделать целую тысячу, нанизать их в длинные гирлянды и подарить своей бабушке. Я столько не сделала, но порядок действий помню хорошо. Поэтому свернулась калачиком на кушетке у окна и шаг за шагом в уме сложила журавлика, и мне приснился тот день, когда мы с Норико в обеденный перерыв встретились в школьной библиотеке и занялись оригами.

Через какое-то время появились Мори и Рууэл и замерли у дальнего конца стола, но Рууэл почти сразу же опять ушел. Я делала журавликов и слушала Норико. Она говорила, что птичьи гирлянды повесят в бабушкином саду, а распавшись, они понесут по ветру желание, загаданное ею для бабушки.

Рууэл вернулся вместе с Таарел, и они встали у моего стула.

– Хочешь, покажу, как сделать такой? – спросила я Рууэла, вручая ему только что сложенного журавлика.

Он поднял его, показал Таарел, и она коснулась крыла:

– Впечатляет. Касзандра, ты знаешь, где находишься?

– В библиотеке? – Я огляделась, но тут же задумалась и поняла: – А, я вижу сон.

И проснулась, все так же свернувшись у окна. Горел свет, но не на полную мощность, рядом стояла Мори и смотрела на меня.

– Это же был не кошмар!

– Нет. Но ты тратила слишком много энергии, поэтому сработал сигнал тревоги. – Она присела на ручку одного из диванов. – Что тебе снилось?

– Делала вещи – одно из упражнений на засыпание.

Я села и огляделась, удивленная, что в комнате нет ни Рууэла, ни Таарел, потому что они мне казались очень реальными.

– Голова вроде болит, – сказала я, обнаружив, что двигаться не очень могу.

– Мы направимся к медикам через минуту. Только дождемся возвращения капитанов.

– Рууэл и Таарел все-таки были здесь?

Их отсутствие сильно смущало. При попытках понять, как же я с ними говорила, если их здесь нет, в висках застучало сильнее.

Мори улыбнулась:

– Они пошли в Эну, в это место в околопространстве, чтобы проверить одну теорию. Должны скоро вернуться.

Я встала и оделась, потому что, хоть я и стала натягивать на ночь длинные пижамные штаны после того похода к Земле, все равно чувствую себя неловко в одежде для сна при разговоре лицом к лицу, или когда иду к медикам.

Мори смотрела на беспрестанный дождь за окном. Я спросила, о какой теории речь, но она ответила, что, наверное, проще дождаться возвращения капитанов, чтобы не повторять одно и то же несколько раз. Мы поболтали о последней серии «Скрытой войны», мне даже пришлось немного объяснить, как я отношусь к тому, что из-за меня пострадала Ненна. Мори меня прекрасно поняла. По ее словам, практически все сетари больше всего боятся подвести свой отряд и стать причиной чьей-то смерти.

А потом Таарел подключила нас с Мори к каналу, на котором уже разговаривали она, Рууэл, Селки и (к некоторому моему удовольствию) истен Нотра.

– Вот это место в околопространстве. – Рууэл показал нам фрагмент своего журнала.

Он быстро поднимался по внешней стене здания КОТИС, на периферии зрения маячила Таарел, а впереди виднелось нечто очень странное: размытые вихри, крутящиеся вокруг здания, которое словно торчало из белокаменной стены. Я его тут же узнала. Наша школьная библиотека!

Она не казалась наброском, как обычно в околопространстве, в стенах не было дыр. Но при этом выглядела нереальной, зыбкой, точно мыльный пузырь, словно коснись ее – и все исчезнет. Однако Рууэлу и Таарел пришлось толкать тяжелую дверь на пружине, чтобы попасть внутрь. За конторкой спереди стояла тень библиотекаря, но она словно не видела ребят. Они повернули направо и прошли вдоль длинных рядов с книгами до столов у дальней стены главного зала. Там сидели два привидения – мое и Норико – и складывали журавликов.

Меня вообще-то было две. Одна сидела и делала журавликов, а светящийся силуэт на том же самом месте свернулся калачиком на кушетке у окна. Сетари пришлось пойти немного в обход, чтобы попасть одновременно и в мою комнату на Таре, и в библиотечный зал. Рууэл при этом постоянно переключал свои видения, очень некстати для моей больной головы.

– Хочешь, покажу, как сделать такой? – спросило мое привидение, вручая Рууэлу журавлика.

Он снова попереключал видения, а потом подал журавлика Таарел посмотреть, и она коснулась крыла и сказала:

– Впечатляет. Касзандра, ты знаешь, где находишься?

– В библиотеке? – Мое привидение огляделось. – А, я вижу сон.

После чего все исчезло, и Таарел с Рууэлом остались одни в околопространственной версии моей квартиры, глядя туда, где постепенно таяло мое спящее привидение, а на полу валялись журавлики.

Отрывок из журнала закончился, я открыла глаза и обнаружила, что Таарел с Рууэлом уже здесь, и у каждого из них в руках журавлики. Самых разных цветов, несколько даже из специальной бумаги для оригами с рисунками, из которой их делала Норико.

– Что символизируют бумажные птицы? – спросила истен Нотра.

– Пожелание удачи, – ответила я и снова закрыла глаза – голова раскалывалась. – Норико, девочка, которая сидела со мной, из части Земли под названием Япония. У них есть искусство оригами: складывать вещи из бумаги. Птица называется журавль, в Японии считается волшебным животным. Японская традиция складывать тысячу оригами журавлей как пожелание доброй удачи.

Я снова открыла глаза и, поскольку рядом стояла Таарел, наклонилась вперед, взяла у нее одного из журавликов и развернула его.

– Чувствуется как обычная бумага.

– Узнаем о них больше, когда проанализируем, – сказала истен Нотра. – Касзандра, мы собираемся разместить в околопространстве дрона там, где твоя комната, чтобы наблюдать за развитием твоих снов в Эне. – И, не дав мне психануть окончательно, продолжила: – Визуальная часть будет доступна для просмотра только мне, если я не решу, что информация в ней чрезвычайно важна и ее должен увидеть кто-то еще, и будет уничтожаться после моего просмотра. Это для тебя приемлемо?

На моем лице явно было написано «Нет, не хочу!», и только после мучительной паузы мне удалось выдавить несчастным голосом:

– Наверное. – Кто-то будет просматривать мои сны – хуже просто не придумаешь! Впрочем, то, что этот «кто-то» – истен Нотра, делало ситуацию едва-едва, но все же терпимой, поэтому я в конце концов добавила: – Да.

– Умница.

– А теперь к медикам, – велел Рууэл, и для меня канал закрылся.

Он отдал Мори свою пригоршню журавликов и подождал, убеждаясь, что я могу идти сама и меня не придется нести. Я могла, правда медленно и пошатываясь, но путь в медблок состоит в основном из поездок на лифте.

– Ты спишь там из-за окна, или потому что боишься другой комнаты? – спросил Рууэл, когда мы почти дошли до моего «второго дома».

– Обе причины, – коротко ответила я, зная, что врать ему бесполезно. – Но становится легче ходить в спальню.

По крайней мере, теперь мне не приходится каждый раз собираться с духом, чтобы взять оттуда одежду.

Он ничего не сказал. Рууэл прекрасно чувствует, когда лучше промолчать. А меня ждала привычная процедура сканирования и обследования моих мозгов до последнего нейрона.

Кажется, больше мне до самого пробуждения ничего не снилось – без сомнения, к радости исты Чеми, даже если она этого и не показывала, – и утром меня забрал Мейз.

– Тебе все чаще не удается нормально выспаться, – заметил он за завтраком. – И я знаю, что тебе наверняка не нравится случившееся в результате последнего сна.

– А ты хотел бы, чтобы твои сны смотрели?

– Ни в коем случае.

Он произнес это так категорично, что я тут же задумалась: о чем же он видит сны?

– Рад, что истен Нотра нашла приемлемый для тебя подход, так как ясно, что твои таланты ускоренно развиваются. Сделанное тобой прошлой ночью выходит далеко за рамки того, что принято называть управлением Эной. Настолько далеко, что подробности сообщили только тем отрядам, которые работают с тобой непосредственно.

– Может, «пробный камень» – это талант снов?

Мейз кивнул:

– Мы не нашли исторических сведений ни о ком тебе подобном, но уже ясно, что усиление – самый незначительный из твоих талантов. Пока мы собираемся сосредоточиться на том, чтобы понять, что же именно ты делаешь, и помочь научиться эту способность не использовать.

– Было легче просто смотреть работу первого отряда, – со вздохом ответила я. – Ты смотрел мой урок стрельбы? Совсем никуда не годная.

– Потренируешься – научишься.

Мейз наградил меня суровым капитанским взглядом, мол, лучше отнесись к урокам со всей серьезностью. Но потом не выдержал и улыбнулся:

– Хотя должен согласиться, ты не создана для драки. Мне не по себе даже от того, что мы сочли необходимым учить тебя обращению с оружием.

– Много споров?

– Случается. Главным образом по поводу того, когда что делать, насколько нужно торопиться с Муиной. Если честно, на нас очень давят, чтобы мы поскорее нашли путь в тот город, где ты побывала.

– Можно сказать: «Я же говорила!»?

– Пожалуй. Окончательно пока не решили. – Он изучающе посмотрел на меня: – Последние недели выдались трудными для тебя, Касзандра. Я могу настоять на задержке, дать тебе время…

– Лучше пусть уже случится, – прервала я, отчего-то и сердясь, и смущаясь одновременно. – Совсем не хочу делать это, но ионотов все больше и больше, да? Мысль, что кто-то знакомый умрет, ужаснее, чем встать на платформу. И не придется больше об этом беспокоиться, когда сделаю, снова стану усиливающей бродягой.

– Не уверен, что это возможно, – серьезно ответил Мейз. – Сделанное тобой прошлой ночью может иметь очень далеко идущие последствия, такое нельзя оставлять неисследованным. К счастью, раз дело происходило в Эне, ты отнесена к вотчине истен Нотры. Теперь, когда прямое руководство осуществляет она, мы сможем быть более последовательными и избегать таких идиотизмов, как проведение с тобой одного из стандартных тестов видения. – Он досадливо поморщился, потом махнул рукой, мол, хватит об этом, и добавил: – Сегодня мы идем в Эну с тобой, посмотрим, можешь ли ты управлять ею непосредственно.

Поэтому вместо урока по видению с Рууэлом я провела остаток дня с первым отрядом. Кетзарен совершенно безуспешно пыталась научить меня простейшим манипуляциям с Эной, пока Алей нас сторожила, а остаток первого отряда зачищал округу. Они шли по пространствам, которые считались простыми – по так называемому «разбросанному маршруту», потому что это не цепочка связанных пространств, а надо заходить в каждое из околопространства и выходить туда же. Мне выдали домашнее задание: кубик размером с большую горошину, который должен по моей воле из желтого стать зеленым. Очевидно, считается, что поменять цвет – простейшая из операций управления Эной, но я чувствую себя полнейшей дурой: вовсю таращусь на маленький кубик, и ничего не происходит.

А еще Мейз строго-настрого запретил мне пытаться «сделать что-нибудь» сегодня на ночь. По-хорошему, надо бы вернуться к приему «безопасного места» и выдрам, но не хочу рисковать и думать о чем-то связанном с Рууэлом. Даже если это увидит только истен Нотра. Я знаю, что настоящим секретом остается только тот, о котором никто, кроме тебя самой, не знает.

Андроидам что-нибудь снится?

Я считала овец. Это был «реальный» сон, но слишком короткий, чтобы кто-нибудь прибежал будить меня из-за перерасхода энергии. И раз уж я считала овец, то точно знала, что сплю, пусть все и чувствовалось очень настоящим: я сидела на травке в прекрасный солнечный денек и смотрела, как овцы перепрыгивают через заборчик высотой им по колено.

А еще там был дрон, торчавший ни к селу ни к городу посреди куста. И смешно, и досадно. Заметив его, я помахала и из-за этого почему-то проснулась. Без головной боли, спокойной и отдохнувшей, чему я очень рада. Ненавижу дни, когда кажется, что я на пределе.

Мое расписание изменили: теперь на утро был назначен завтрак-ужин с истен Нотрой. Приятный сюрприз. К тому же я отлично провела время. Дом истен находится в той части, где живет начальство КОТИС. Что-то вроде закрытого жилого комплекса, который, что важно, расположен в пределах охраняемой зоны, где я могу ходить без сопровождения. Круто. Я чуть не опоздала, потому что засмотрелась на сады и на маленькую кофейню-магазин, куда так хотелось зайти и самой купить себе что-нибудь.

Я – печальный случай.

Меня узнавали и пялились – даже в КОТИС меня мало кто видит, кроме сетари и медиков, – но никто не пытался остановить или о чем-нибудь спросить. Дом истен Нотры нашелся довольно легко. Он выходит на широкую «площадь» с высоким потолком, поэтому казался мне именно домом. Вот только без окон, что не перестает меня удивлять. У квартир на Таре нет дверных звонков: говоришь двери по интерфейсу, что пришла, и она сообщает об этом либо тому, с кем назначена встреча, либо просто всем внутри. Я стояла снаружи, чувствуя себя как на выставке, пока дверь не открыла девочка на несколько лет младше меня, начала что-то говорить, а потом запнулась и уставилась на меня круглыми глазами.

– Истен Нотра здесь живет? – спросила я, но прежде, чем успела продолжить, к двери подбежала еще девочка помладше, лет одиннадцати-двенадцати, увидела меня и завизжала.

Честное слово, иногда хочется вернуться на Землю хотя бы ради того, чтобы на меня так не реагировали. Ужас как неловко. Мы со старшей девочкой дружно покраснели, я попыталась что-то сказать, но младшая взвизгнула снова, показывая на меня. Старшая торопливо отступила назад и жестом пригласила меня войти, чтобы можно было закрыть дверь.

– Канна, дурочка, прекрати! – зашипела она, встряхнув сестренку за плечо. – Простите, э-э-э, я… Канна не хотела…

– Джор, Канна, в каких простран… – В прихожей появился юноша, по виду мой ровесник, дважды сморгнул, но сумел и не завизжать, и не утратить дара речи. – Вы, должно быть, к нашей бабушке. Я провожу, но позвольте сначала извиниться за сестер. Хотел бы добавить, что они обычно так себя не ведут, но не стану вводить вас в заблуждение.

– Шон!

Старшая из девочек совсем смутилась, а младшая пнула его по лодыжке.

Шон проигнорировал обеих и провел меня вглубь квартиры – большой, очень уютной и заставленной вещами. Истен Нотра живет со своей дочерью Киел, затем Фелланом и их детьми, Шоном, Джор и Канной. Она сказала остальным, что ждет к ужину гостью, но не уточнила, кого именно. Чувствую, истен Нотра любит их подразнить. Ели мы что-то вроде блинчиков – вполне подходящее блюдо и для вечерней трапезы хозяев, и для моего завтрака.

Они все ужасно умные, что неудивительно. Разговор в конце концов зашел о космической программе Земли, о лунах и разных видах планет. Их очень интересовало, как на Земле из-за наклона оси сменяются времена года. Смены сезонов реально нет ни на Таре, ни на Коларе, но, очевидно, есть на Муине. Потом мы говорили о Марсе, о земной науке. Я, как обычно, пожалела, что не особо интересовалась всем этим в школе, но сумела не слишком опозориться. Эх, если бы я прочла столько же серьезной научной фантастики, сколько космоопер!

После блинчиков и очень вкусного вязкого десерта (похоже на ириски – вряд ли их можно счесть полезным завтраком), истен Нотра попросила меня показать, как складываются журавлики из бумаги. Так что мы занимались оригами. Я умею делать журавликов и стаканчики, и игру-гадание, и самолетики, и даже черепашку – самую сложную фигуру из тех, которым меня научила Норико. Истен Нотре специально принесли заранее кучу бумаги, но у нее в доме нет ни ручек, ни карандашей, и никто из них все равно не умеет писать, поэтому мне не удавалось толком объяснить игрушку-гадание, пока один из помощников истен не явился с ручкой. Он наверняка возрадовался, узнав, почему его так срочно гоняли за древним, доинтерфейсных времен, орудием письма. Зато Канна пришла от игрушки в восторг и заставила меня надписать для нее несколько штук – с ответами, которые одиннадцатилетняя шалунья сочла забавными, – моим странноватым рукописным тарианским. При должном старании у меня получается разборчиво, но буквы все равно немного отличаются от стандартных шрифтов.

Я пробыла в их доме часа три, прежде чем истен Нотра отослала внуков и мы пошли в ее кабинет, поговорить о моем сне, записанном дроном. Я снова проецировала его в Эне, но, похоже, не так сильно – когда я проснулась, все овцы исчезли. В отличие от журавликов – в кабинете лежал один из них, с узором из драконов. Истен Нотра показала мне видеозапись: миражеподобную меня, сидящую на небесной траве и глядящую на овец, и белый контур меня спящей на кушетке под окном. Вскоре я помахала дрону, и картинка словно растворилась. Я объяснила, почему считала овец, и ответила, мол, да, я знала, что там был дрон, и описала, как он для меня выглядел.

– Мы все еще только строим теории, Касзандра. Могу лишь сказать, что это – не управление Эной. Показания совсем другие. Моя предварительная версия на текущий момент, что ты создаешь что-то вроде пространства.

Звучало гораздо серьезнее, чем все мои подозрения, и мне совсем не понравилось.

– Вероятно ли, что я стану намного сильнее? Делать постоянные пространства?

– Вряд ли. Пусть твои способности лишь начали проявляться, а журавлики показывают, что ты уже можешь делать небольшие простые объекты, у тебя просто физически не хватит энергии для создания постоянного пространства. Однако я бы посоветовала тебе по возможности почаще менять фокус своих приемов засыпания – есть вероятность, что повторением ты можешь достичь невозможного за один сон. – Истен Нотра заправила за ухо выбившуюся седую прядь и покачала головой: – Мы едва начали понимать тебя. Дрон постоянно проверял границу между этим пространством и околопространством вокруг твоей комнаты, и нет никаких признаков того, что твои сны как-то ее ослабляют. Однако твой кошмар о гиганте техники слышали в реальности и даже физически ощущали его действие. То есть опасность существует. Способность создавать непрочную версию пространства любопытна, у нее могут оказаться интересные возможности. Но наличие последствий в реальном мире – совсем другое дело и все осложняет. Не в последнюю очередь потому, что ты сильно рискуешь навредить себе самой.

Домой истен отправила меня с Шоном в качестве сопровождения, что я сначала сочла излишним. Пока не увидела, сколько людей на улицах. Не толпы, конечно (в зону без пропуска не попадешь), но гораздо больше, чем на моем пути из КОТИС. Шон, разумеется, их тоже заметил, но продолжал болтать про исследования Муины как ни в чем не бывало, благодаря чему и я не так смущалась. Он прямо разрывается между желанием продолжить работу бабушки по изучению Эны и естественными науками. Второй Дэвид Аттенборо в душе.

Еще он спросил, можно ли мне написать, не против ли я поговорить о сравнениях природы Земли и Муины, и попрощался у самого входа на территорию собственно КОТИС, помахав мне рукой. Хороший парень; уверенный, умный, и общаться с ним легко. Я малость подозреваю, что истен Нотра не без задней мысли нас познакомила, но, пожалуй, притворюсь, будто ни сном ни духом. Шон мне понравился, однако о каких-то отношениях сейчас лучше вообще забыть. Наверное, если удастся научиться просыпаться без тоски по Рууэлу, я смогу начать думать о других парнях, а до тех пор толку-то. Даже расстроенная после тестирования, я все равно проснулась, зная, что его нет рядом.

После обеда у меня была стрельба, где пришлось натягивать на себя громоздкий серый бронежилет. Чувствовала себя штурмовиком из «Звездных войн». Дрейк поставил меня в центр зала с настоящими физическими мишенями и заставил активировать броню. Она сначала создает вокруг носителя энергетический щит, а потом выпускает нечто типа сотрясения пространства, из-за которого мишени разлетаются на куски. Жилет может выстрелить два раза подряд, а потом ему нужно долгое время для перезарядки. В смысле моей безопасности они надеются на него гораздо больше, чем на мою способность научиться стрелять.

А я его ненавижу.

Что, если я не замечу кого-нибудь в зоне поражения, когда активирую броню? Я все время думала о том, какой ужас могу натворить, и не могла толком сосредоточиться на стрельбе. Дрейк продержал меня почти целый кассе. И хотя к концу тренировки в броне я действительно начала более-менее уверенно попадать по неподвижным целям, по движущимся объектам все еще мажу ужасно, никогда не замечаю того, что выскакивает сзади, и вообще меня от всего этого уже тошнит.

После я приняла долгую ванну и спустилась в сектор тренировок видения пораньше, собираясь до появления Рууэла поиграть в раскрытие убийства. Я полюбила этот детектив в последнее время – отлично помогает снять напряжение. Однако он ужасно развесистый, поэтому я играю, только когда есть приличный кусок свободного времени.

По пути в нашу комнату я волей-неволей обратила внимание на четырех девчонок-калрани, собравшихся у обзорного окна полосы препятствий.

– … лучше всех, – говорила одна. – Просто прелесть!

– Прелесть, только ледяная, – фыркнула другая. – Не трать время зря. Думаешь, сможешь соперничать с ней?

– Все так считают, но это лишь слухи, – сказала третья.

– Слухи не ходят годами без оснований, – возразила вторая. – И…

– Нам пора на тренировку, – прервала их четвертая – очевидно, заметила меня и сообщила остальным, судя по тому, как они все выпрямились и старательно не глядели вокруг.

Калрани ушли по коридору, а я направилась к наблюдательному окну и посмотрела вниз.

Рууэл и Таарел. Они дрались, и на нем была одна из тех ужасных черных повязок. Слепой и глухой, он все же умудрялся избегать ударов да еще и прыгать по движущейся полосе препятствий. Достаточно быстро контратаковать у него не получалось, по Таарел он тоже не попадал, но и ей приходилось непросто. Оба при этом еще и уворачивались от крутящихся бревен и штук, которые выстреливали из стен. Выглядело все невероятно опасным.

Я понаблюдала с минуту, после чего поднялась на крышу. Лил дождь, но не слишком сильный, и я, постояв там немного, спустилась принять горячий душ, чтобы не простудиться и не выслушивать нотации. Потом пошла на занятия и явилась ровно к назначенному времени, чтобы Рууэл мог бы объяснить мне прием, который он назвал «выключателем». Каждый раз, когда засыпаешь, надо постараться ввести в сон нечто, что напомнит тебе, что ты спишь, и позволит в случае чего проснуться. Дверь, чтобы выйти, или будильник. По словам Рууэла, мне не стоит использовать для этого дрон, потому что я не всегда буду спать там, где за мной следит один из них. Все занятие я сосредоточенно слушала, задала несколько пришедших на ум вопросов, и он отпустил меня довольно быстро.

От Рууэла непросто что-то утаить. Но все эти разговоры о визуализации и способах сосредоточиться мне очень пригодились. Весь сегодняшний урок я про себя считала. Одновременно слушать его и не сбиться со счета требовало огромных усилий, и энергии на то, чтобы по-идиотски чувствовать себя отверженной, просто не осталось. По крайней мере, Рууэл вроде бы не заметил, как я расстроена.

Мне с самого начала казалось, что они с Таарел вместе. Прекрасная пара, на самом деле. И как сказала та калрани, кто сможет соперничать с ней? Даже если проигнорировать такую «мелочь», как внешность, уж точно не та, кто боится спать в собственной спальне. С кем надо нянчиться.

Глупо расстраиваться из-за услышанного. Я это уже знала – все думают, что они вместе, но никто не уверен. Однако я весь вечер переживала, о чем будет сон, засиделась невероятно поздно и уже едва держу глаза открытыми. Когда я расстроена, мне снятся кошмары. И даже если истен Нотра всегда просматривает запись первой, нет гарантии, что никто больше ее не увидит. И поговорить об этом я ни с кем не могу.

Ну, это хотя бы дает мне огромный стимул, чтобы «выключатель» сработал как надо с первого раза. Думаю, еще ни на что в жизни я не была настроена так решительно.

Собираюсь визуализировать фишки, пересчитывать их. И на каждой будет написано: «Это сон». И каждая будет кнопкой-выключателем, чтобы проснуться. Представлю себя в комнате, в которой нет ничего, кроме этих фишек-выключателей. И плевать, если сегодня ночью буду просыпаться тысячу раз, потому что сама себя так запрограммировала; я не собираюсь видеть во сне ничего другого.

Только что появилась Тень. Очень рассердилась, когда я слишком крепко ее обняла.