Текст книги "Подопытная (ЛП)"

Автор книги: Андреа К. Хёст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Пьедестал-шмедестал

Правильно я боялась, что Рууэл будет со мной обращаться как с подопытной.

Начался день вполне хорошо. Проснувшись довольной – мне снились выдры – и спокойной, я обнаружила послание от Ненны. После прочтения которого пришлось все-таки посмотреть вчерашнюю серию «Скрытой войны», потому что в письме Ненна за нее извинялась.

Подумать только, когда-то мне казалось, что очутиться в телевизоре – круто. Ничто так не выбивает из колеи, как видеть свои первые дни на Таре превращенными в развлечение для публики.

Впрочем, все не настолько плохо, насколько показалось Ненне. Вся серия подана с ее точки зрения (точнее, от лица некой Сенны, прототип которой легко угадывается) и рассказывает о том, как ее отец приводит домой бродягу на попечение. Поскольку о жизни у Лентсов в моем личном деле вряд ли есть подробные отчеты, очевидно, сценаристы провели немало времени, расспрашивая Ненну. Возможно, и остальных членов семьи тоже. Судя по тому, насколько ей неловко, Ненне заплатили за описание всего того, что я говорила и делала.

Но на самом деле серия не обо мне, а о ней: о том, как обычная девушка-тарианка восприняла прибавление семейства в лице инопланетянки-бродяги. Они даже парнем ее обеспечили – только ради того, чтобы «Сенну» раздирали противоречия, когда она застанет его пялящимся на ноги бродяги. Еще воткнули кучу всяких прошедших мимо меня разговоров, поэтому не знаю, сколько там выдумки. Правда ли, что сестра Ненны с самого начала была против того, чтобы отец взял бродягу? Действительно ли Лентсы обсуждали мои трудности с языком, что я его никак не усвою? Ломаный тарианский актрисы комичен и делает ее только милее – отнюдь не то, что было в реальности. Конечно, когда шиворот-навыворот и с акцентом слова произносит няшка-милашка с огромными глазами, при этом выдавая в результате либо двусмысленности, либо «нечаянные» афоризмы, вид совсем другой.

Интересно, насколько нарушает земной копирайт использование музыки с моего мобильника в тарианских телешоу? Было ужасно странно услышать там Гвен Стефани и песню, которой заканчивается «Portal». Судя по кратким объяснениям к песне из видеоигры, в следующих сериях наверняка появится и моя «лабораторная крыса».

Они показали, как мы с Ненной упали и поломали себе кости, а потом Ненну в первые дни в больнице: напуганную, виноватую, сердитую. Ее ждали долгое лечение и реабилитационная терапия. При земном уровне медицины она на всю жизнь оказалась бы прикована к инвалидному креслу, и виновата во всем была бы я. Конечно, на Земле люди не телепортируются, и никто из нас не пострадал бы.

Вместо того чтобы писать ответ, я запросила у Ненны канал, и мы проболтали целых полчаса. Раз она меня не ненавидит, ее разговоры с телевизионщиками меня мало волновали. Наоборот, было огромным облегчением узнать: она не отвечала на письма совсем не потому, что до сих винит меня в своей травме. (А также, что КОТИС не блокирует мою почту – это подозрение посещало меня не раз.)

Убедившись, что я действительно не обиделась, Ненна снова превратилась в ту девочку, которую я знала, и тут же начала выпытывать у меня подробности про сетари. Я сказала ей, что в третьем отряде есть кое-кто, кто очень ее напоминает, но ухитрилась не выдать ничего существенного.

Первый сегодня патрулировал, но Маре это не помешало. До дежурства она отловила меня и закидала мячами, а потом велела проработать упражнения по рукопашному бою для начинающих (в интерфейсе есть куча тренажеров, на которых я могу заниматься самостоятельно – и никому из сетари не нужно меня при этом караулить). Я даже порадовалась этому занятью – нужно было как-то отвлечься от предстоящей учебы с Рууэлом.

Можно подумать, мне четырнадцать и иду на первое в жизни свидание – настолько я была взвинчена. Поскольку смена четвертого позже моей, тренировки видения назначили на время перед моим ужином и на «раннее утро» Рууэла. Оказалось так трудно не терять голову перед назначенной встречей с ним. В конце концов, чтобы отвлечься, я приняла холоднющий душ и остаток времени провела, расчесывая волосы щеткой и заплетая французскую косичку – чтобы хотя бы выглядеть по-деловому и ответственно.

Встретиться мы должны были в незнакомой для меня части комплекса: ряд комнат вдоль коридора, все с окнами для наблюдения. «Тренировка видений». Нам выделили комнату номер пять, но по пути я отвлеклась на комнату номер три, где занимались два калрани. Там что-то вроде полосы препятствий, но с движущимися частями. Не знаю, наверное, там тренируют боевое видение. В специальной защите, но уверена – мало приятного, если тебе прилетит качающимся бревном. Уже не говоря о падении вниз с некоторых частей повыше. Остается надеяться, что мои тренировки здесь никогда проходить не будут – по виду, тут требуется гимнастика на уровне олимпийцев.

Я понаблюдала пару минут, после чего явился Рууэл и встал справа и чуть позади меня. Одолеваемая мрачными и трагическими мыслями по поводу причин, заставляющих калрани так тяжко работать, я спросила:

– Сколько погибли за время тренировок?

– Пятеро. Надень это.

Похоже, он был не в духе – отчего и я от тренировки хорошего не ждала. Рууэла с почти закрытыми глазами лучше избегать, особенно если в качестве приветствия он вручает тебе черную повязку на глаза. Да к тому же из наножижи: когда я неохотно приложила ее к глазам и соединила концы, она потекла под моими пальцами и закрыла еще и уши. Фу-у. Очень эффективно, совершенно теряешь ориентацию. Слышала я только биение собственного сердца, а не видела вообще ничего.

«На время тестирования функции интерфейса будут сокращены до минимума», – получила я текст от Рууэла, и тут же всего лишилась и ничего вообще не могла сделать.

Потом меня куда-то левитировали. Нервировало все это ужасно. К краткости Рууэла я привыкла, но сейчас чувствовала себя слишком уж беспомощной – особенно когда меня так и не поставили на пол, а оставили болтаться в воздухе. Видела я только черноту и квадратное окошечко текста прямо перед собой: «Тест 1» и дата.

Которые сменились на: «Вам дадут ряд контейнеров. Постарайтесь прочувствовать содержимое каждого. Если не можете точно определить, что внутри, назовите слово или образ, которые пришли вам на ум при первом прикосновении. Отвечайте вслух. Подайте сигнал, что поняли».

– Поняла.

Я попыталась не показать, что разозлилась. В конце концов, логично применять сенсорную депривацию при подобных тестах. Я послушно подняла ладони, и в них упало что-то прохладное и круглое: по ощущениям, стеклянный шар размером с мяч для софтбола.

Моей первой ассоциацией оказался софтбольный мяч – коих я на Таре не видела. Явно не то, что требовалось, ибо относилось больше к контейнеру, чем к его содержимому. Я перебирала остальные случайные слова, которые приходили на ум, когда вдруг поняла, что не чувствую Рууэла. Ну, я чувствую много всякого, когда он поблизости (тогда я на него сердилась и немножко беспокоилась, что опозорюсь и он начнет хуже обо мне думать), но я просто всегда очень четко осознаю, что он рядом. Или что он отсутствует, как когда просыпаюсь каждое утро и понимаю – Рууэла рядом нет. Сегодня он стоял со мной, я надела повязку, потом взмыла вверх и после этого его не чувствовала. Я знала, что двигаюсь – даже с повязкой и затычками в ушах движение все равно ощущается, меня переместили метров на тридцать или, может, пятьдесят. Я предполагала, что левитирует меня Рууэл, но, очевидно, делал это кто-то другой.

Хорошо, что те контейнеры не хрупкие – первый я сжала со всей силы. Чувствовала себя жертвой идиотской шутки, над которой все втайне смеются и ждут, когда же до нее дойдет. Но, молча покипев несколько секунд, я сосредоточилась на том, кто же меня левитировал, если не Рууэл. Я могла примерно сказать, где он находится – факт, который очень интриговал и помог поостыть. Рукой не достать, где-то подо мной – вероятно, я плавала в воздухе выше, чем ожидала. И это был Пар, чувствовался как Пар. Никого другого совсем рядом не было, но чем больше я сосредотачивалась на Паре, тем сильнее ощущала, что в отдалении есть еще люди, но не разобрать кто – как слово, которое точно знаешь, а вспомнить не можешь.

С тех пор, как мне дали контейнер, времени прошло уже много. Я честно попыталась почувствовать, что же там внутри, но не могла сказать, получается или нет. Никакой уверенности, совсем не так, как знать, что Рууэла рядом нет.

В итоге я сдалась и спросила:

– Проверка попытаться угадать объект или понять, что меня украл Аурон?

– Оба наблюдения важны. Продолжайте тест с контейнерами.

Я все еще злилась, поэтому решила выполнять инструкции буквально.

– Софтбол, – сказала я и протянула шар.

После короткой паузы контейнер поднялся с моих рук и на его месте оказался другой, того же размера и формы.

После этого я отвечала исключительно на английском. В конце концов, думаю я не на тарианском, и если они хотели первых слов, приходящих мне на ум, они их и получат. Не знаю, насколько видение символов поможет интерпретировать мои ответы, например: «нарцисс», «Макдональдс» или «Стефани». Я все-таки занялась самоцензурой, когда из меня поперли сексуальные термины, не стала рисковать. Мало ли что там разберет видение символов, да и, вполне вероятно, меня еще заставят потом перевести ответы. Я знала, что большинство из них неверны: слон ни за что не влез бы в шарик размером с кулак.

После где-то двадцати пяти шаров интерфейс выдал новый текст: сначала «Тест 2», а потом «Опишите свое окружение, включая все предметы и людей».

Я задумалась. Ожидалось, что я буду находиться в зале номер пять для тренировки видений, но увидеть его я не успела. Хотя, вероятно, это такая же безликая белая комната, как почти все в КОТИС. Вот только это всего лишь мое предположение. Единственное, в чем я могла быть уверена, – люди.

– Аурон внизу, – сказала я и махнула ладонью в его сторону. Потом ткнула туда, где, как мне казалось, находился коридор: – Вот там – четыре или пять человек. Один человек там? – Я показала направо от себя, не чувствуя уверенности. Там кто-то был, но он двигался. – А все остальное только гадать.

Через секунду я снова почувствовала пол под ногами – Пар опустил меня. Мне удалось не пошатнуться, но стоило этому обрадоваться, как появилось новое сообщение:

«Тест 3. Определите положение и отследите перемещения находящихся в комнате».

Пар начал кружить вокруг, а я показывала на него. Если он двигался слишком быстро, следить становилось трудно, а потом я его совсем теряла, только знала, что он неподалеку. Затем один из пяти подошел поближе и оказался Глейдом. Они с Паром постояли вместе чуть-чуть и разделились, но я легко определяла, кто из них где, если они перемещались достаточно медленно.

За третьим подошедшим я могла следить так же уверенно, но не знала, кто это. А вот четвертого чуть не пропустила. Мне было гораздо труднее определить, где она, но в итоге я узнала исту Чеми.

Все это время голова болела, все сильнее и сильнее, пока не дошло до уровня раскалывания после ддоры, и следующее сообщение я встретила с чувством громадного облегчения: «Тесты завершены». Я тут же подняла руки, чтобы снять повязку, но гладкая наноткань никак не реагировала на мои прикосновения, пока внезапно не превратилась обратно в просто полоску. Штука явно не рассчитана на то, что ее можно снять самому, отчего я возненавидела ее еще больше. Через секунду мне вернули и функции интерфейса.

Человек, которого я не смогла определить, оказался калрани, прежде мне не встречавшимся. Это мне удалось разобрать сквозь прищуренные глаза, раскрыть которые не давал и внезапно яркий свет, и головная боль. Я получила текст от Рууэла: «Иди к медикам. Если они тебя отпустят, тренируйся распознавать, кто находится рядом, но не переусердствуй».

Пар был так добр, что слевитировал меня вниз к врачам, и после кратчайшего из сканирований иста Чеми дала мне лекарство от головной боли. Я там и заснула, но снов не видела. Потом пришла Зи и повела к себе в квартиру ужинать. Я сказала ей, мол, мне еще больше жаль калрани и сетари, если им приходится мучиться от головной боли совсем детьми. Она ответила, что хуже всего обычно в первый раз. Звучало так, будто это похоже на прокалывание ушей – когда только начинаешь активно пользоваться своими талантами, стараясь развить их с «пассивного» уровня, больно при появлении каждого нового умения, но по мере тренировок талант усиливается, и неприятные ощущения проходят.

После ужина я долго нежилась в ванне с пеной. Вода успела остыть, пока я размышляла о себе. Не о том, как дико оказаться этим самым пробным камнем, экстрасенсом или кем еще там. Честно говоря, я считаю, что экстрасенсом меня сделала Муина. Может, там в грушах что-то такое есть. Я абсолютно точно не могла сотворить ничего такого, пока не застряла там на месяц.

Нет, лежа в воде, я пыталась сообразить, всегда ли воспринимала сюрпризы так плохо. Не думаю. Конечно, никому не понравится, когда на них внезапно сыплются неприятности, но сейчас я терпеть не могу, когда кто-нибудь делает что угодно без предупреждения. Просто ненавижу.

Трудно поверить, что Рууэл забыл о психологических аспектах. Он слишком умен, чтобы не понимать, насколько я растеряюсь и огорчусь, если меня оставить без зрения и слуха, а потом еще и передать Пару. Наверняка это помогло с тестами, сделав меня более чувствительной, так что все вполне логично, и не стоит столько переживать. Но рассердилась я капитально.

Повторяю себе, что все к лучшему. Для Рууэла я – задание, а я в него слишком верила. Может, в течение следующей недели он продолжит злить меня, и я буду считать его гадом наравне с Каджалом.

Ладно, это я загнула. Вряд ли. Но сейчас я не хочу даже слышать, как он говорит о выдрах, а в жизни бы не подумала, что могу дойти до такого.

Не самый главный

Ну вот, всю ночь во сне я спорила с Рууэлом. Он очень холодно заявил, мол, что толку в моем доверии, если оно не выдержало такой мелочи. А я ответила, что доверять кому-то немного – как быть чуть-чуть беременной. Чуть-чуть нельзя, тут или все, или ничего. Ты или доверяешь полностью, или не доверяешь.

Не так ужасно, как кошмар с тентаклями. Я могла проснуться и каждый раз просыпалась, и чувствовала себя при этом просто несчастной, а не на грани инфаркта, но лучше бы обходиться без подобных снов.

Когда я проснулась в последний раз, меня ждало письмо от Селки с черновым отчетом по вчерашнему тестированию, с указанием перевести в нужных местах слова, которые я произносила при попытках идентификации объектов. Не уверена, означает ли это, что тестирование проводил Селки, или он просто просматривал отчет. Разве важно, если Рууэл провел сессию так по приказу? Мне от этого ничуть не легче. Я заполнила требуемое и совершенно не удивилась, обнаружив, что ни разу не угадала. В оставшейся части отчета не было ничего нового о моей способности определять, кто рядом, но оказалось, что в процессе Глейд и Пар делали вид, будто собираются меня ударить, и проверяли, среагирую ли я. Если так пойдет, я вообще никого из четвертого видеть не захочу.

Подавленная и невыспавшаяся, я отправилась на свою первую учебу по стрельбе. Мой тренер в зеленом костюме, Дрейк, выглядел как сержант с плаката: бывалый вояка лет сорока. Вначале я почти ждала, что на меня наорут, но он был очень корректен и слегка снисходителен – на Земле такой наверняка называл бы женщин «дамочками». Сегодня мы стреляли из чего-то вроде лазерного пистолета, и я оказалась полной бездарью. Это, небось, самое простое оружие в мире, но если по большим и неподвижным мишеням я еще попадала – не то чтобы в яблочко, но сойдет, – как только мне давали двигающиеся или внезапно выскакивающие цели (все генерировал интерфейс), я мазала почти всегда. Собственно, я и мячом в корзину всегда так себе попадала. К тому же – возможно, сказывается, что я австралийка – я плохо отношусь к пистолетам. Раньше никогда не держала их в руках и не убеждена, что нечаянно не подстрелю кого-нибудь.

Увидев, насколько я плоха, Дрейк назначил мне дополнительные уроки, но, поскольку вряд ли ждал чего-то лучшего, воспринял все очень спокойно. Он должен научить меня стрелять еще из какого-то «пульса», чем мы и займемся в следующий раз. Подозреваю, единственный способ стать стрелком получше для меня – много практиковаться.

После обеда занималась с Марой силовыми упражнениями, сегодня она меня не слишком напрягала. Спортзал – одно из немногих мест, где можно увидеть сетари не в форме, точнее, в их спортивной форме, практически в майке и шортах. Для тренировок в боевых искусствах без оружия они тоже переодеваются во что-нибудь полегче. В зале сегодня хватало народу, и я обнаружила, что ужасно отвлекаюсь на сетари не в черном в обтяжку. Супер-накачанными мышцами никто из них не отличается – им нужна сила, а не масса, и, как я понимаю, вес мешает подвижности.

Мара, похоже, заметила, что я не в духе, но мне с ней хорошо, и я слегка взбодрилась, а потом к нам присоединился Лон, рядом с которым не улыбаться невозможно, так что вторая половина дня прошла неплохо.

В конце концов я отправилась в сторону сектора для тренировок видения рано, главным образом потому, что иначе наверняка не удержалась бы и натянула одну из своих «крысиных» футболок. Я все еще сердилась, и сомнения никуда не делись, но не хотелось устраивать скандал из-за того, что все наверняка считают нормальным. Не хотелось и ссориться с Рууэлом или тратить время на обиды и выяснение отношений. С другой стороны, еще раз оказываться в таком же положении, как вчера, я тоже не желала, и решила, что вернее всего подойти разумно и начать разговор самой.

На этот раз нам отвели шестой зал, поменьше. В нем там и сям валялись какие-то коричневые кубы, про которые я решила, что это такие табуретки, и, забравшись на один из них, уселась по-турецки. И до появления Рууэла – тоже очень раннего – слушала музыку.

Стоило ему войти, как я сказала:

– Если мне нужно завязать глаза, можно тем, что я смогу снять сама? Эта штука вчера действительно не понравилась.

– Не нужно, на этот раз будет учеба, а не тесты.

Несмотря на облегчение, расслабиться не получилось, я только пыталась выглядеть не слишком нервозной. Рууэл подвинул один из кубов и сел напротив. В расслабленной позе – одна нога лежит на табурете, другая висит, и вообще выглядел так, будто в жизни не бывал в плохом настроении.

– Займемся упражнениями на визуализацию, – сказал он. – Их назначение – заранее выбирать тему сна, а не изменять уже приснившийся. Для этого есть свои способы, но начнем с того, что проще. С выдрами у тебя получилось?

Я кивнула, и он продолжил объяснять, о чем можно думать, когда пытаешься уснуть. Похоже на пересчитывание овец, на самом деле. Вспомни в подробностях безопасное место. Сконструируй по кусочку что-нибудь, что тебе нравится. Отследи порядок привычных тебе действий. Сделай что-нибудь, что шаг за шагом сосредоточит внимание на одной выбранной тобой вещи, чтобы другие, вроде щупалец, не смогли просочиться.

Как я и ожидала, учит Рууэл хорошо. Каждый способ он объяснял на понятном и выразительном примере. Мне велено опробовать все приемы по очереди, а потом пользоваться теми, что лучше работают, даже когда я не в напряжении и кошмары меня не мучают. Весь урок Рууэл только говорил, казалось бы, с чего нервничать, но меня не покидали напряжение и подозрительность. Так и не убедила себя, что не будет ни тестов, ни других подвохов, и постоянно помнила о вчерашнем.

На словах, что на сегодня достаточно, я тихонько выдохнула с облегчением. И, конечно, зря надеялась, что это пройдет незамеченным. Вероятно, Рууэл все это время неплохо представлял, как я себя чувствую, но после вздоха его брови слегка сошлись.

– Твои сны могут оказаться слишком разрушительными, чтобы ты могла позволить себе не уделять занятиям полное внимание, – очень по-капитански сказали мне. – И хотя я не был согласен с подходом, принятым вчера при тестировании, я все же провел его. Если это тебе мешает, могу организовать занятия с кем-нибудь другим.

Ни за что не хочу когда-нибудь спорить с Рууэлом по-настоящему – меня же будут обходить на каждом повороте. На этот раз я просто почувствовала, как запылало лицо, но сумела прямо встретить его взгляд:

– Чего предполагалось достичь, расстраивая меня?

– Стресс – главный толчок к развитию способностей. – Говорил он как робот без эмоций, ровно и невыразительно. – В твоем случае он плохо сочетается с тем, как ты попала сюда и почему решила позволить нам себя использовать. Хочешь другого преподавателя?

– Есть кто-то, кто с большей вероятностью нарушит приказ? – Я порадовалась, что это прозвучало сухо, а не обиженно. Потом покачала головой и встала: – Нет. Но спасибо за предложение.

Я ушла, чтобы поразмышлять о своих чувствах подальше от Рууэла и всех его видений. И все еще не решила, как к нему отношусь. Знаю только, что рада была получить объяснения. Для Рууэла, наверное, их надо засчитать заодно как извинения. Интересно, не в этом ли причина его дурного настроения вчера: он выполнял приказ, зная, что я рассержусь и обижусь из-за всех этих игр.

Я и про Селки думала, что он лучше меня понимает… И, только что просмотрев его расписание, узнала, что он снова летал на Муину и вернулся обратно за несколько часов до того, как отправил мне отчет для заполнения.

Ну ладно, надеюсь, ночь обойдется без ссор с Рууэлом. Если визуализация сработает как надо, я должна увидеть во сне свою комнату – буду там убираться. Практически предвкушаю.