Текст книги "Подопытная (ЛП)"

Автор книги: Андреа К. Хёст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Эхо музыки ветра

Поскольку каждое утро я первым делом узнаю, что Рууэла рядом нет, у меня появилась привычка валяться в постели, пытаясь его найти. Дальность моего «локатора» растет, но все квартиры сетари – в том числе и моя собственная – экранированы как следует, поэтому до сих пор я чувствовала людей только в коридорах (в своем или на уровень выше). Однако сегодня поняла, что Лон у себя, то есть локатор работает и через их защиту.

Когда в моей комнате появляется Тень, я знаю об этом, даже если она невидима. В чем никому не собираюсь признаваться.

Сегодня испытывали воспроизведение выдуманного места, величественного подземного зала с красивой замысловатой росписью на стенах и узорчатым, выложенным как головоломка полом. Рууэл не сказал заранее, что читает отрывки из романа, и на создание хоть какого-то мысленного образа ушло больше времени, но все равно сработало: в том, что у меня получилось, было немало подробностей, о которых умолчал автор выбранного для проверки текста. В этот раз голова разболелась не сразу, едва я открыла глаза. Вот только все расплывалось, будто две картинки, наложенные друг на друга. В зале висели громадные «китайские колокольчики» до самого пола, но не звенели – ветра-то не было. Рууэл подошел к ним, притронулся, и трубка действительно качнулась.

Еще там находились люди, пришедшие в комплекте с залом, хотя Рууэл мне их совсем не описывал. Очень важные, барственные и, похоже, не привыкшие мерить одежду – с длиннющими рукавами и шлейфами, и вообще на них была масса лишней материи. Когда Рууэл коснулся трубки, все посмотрели на него, и я настолько поразилась, что отвлеклась, и образ исчез. Что даже хорошо, ибо на этот раз я сама почувствовала, как перестала его держать. Хотя, конечно, предпочла бы обойтись без нагрянувшей сразу после головной боли. Ощущение было такое, будто кто-то вдарил в огромный гонг прямо за моими глазами, и пока средства исты Чеми не начали действовать, двигаться я совсем не могла.

– Сканы показывают повышенную активность мозга в четырех разных зонах, – сказала иста Чеми, пока я потягивала один из отвратных восстанавливающих напитков, которыми она меня пичкает. – Одна начинает действовать, только если ты открываешь глаза в тот момент, когда работают другие. Можешь описать, что при этом чувствуешь?

– Боль. – Когда Рууэл смерил меня эдаким капитанским взглядом, я пожала плечами и добавила: – Два образа наложены, и чувство… диссонанса? В этот раз было не так плохо, пока ты не коснулся колокольчиков, и люди на тебя не уставились.

Рууэл нахмурился:

– Просматриваю твою запись.

Никогда не привыкну к тому, что другой может посмотреть на мир моими глазами. Что бы ни подумал Рууэл, внешне он никак этого не показал, просто попялился минуту куда-то в пространство и спокойно объявил:

– Мы людей не видели. Ты смотришь сразу на два образа: и в этом мире, и в Эне. Дрон, установленный в околопространстве на месте склада, должен это подтвердить.

Я после этого притихла, задумалась. На обратном пути Рууэл сообщил, что завтра мы попробуем найти способ разделять таланты и поучимся хоть сколько-нибудь осознанно ими управлять. Будь я пободрее и в настроении, спросила бы, трудно ли ему было разделить шесть разных видений, но голова раскалывалась, и я нервничала. И так и не сказала ему, что размышляла о смене учителя. Пусть временами из-за Рууэла мне тоскливо и тошно, зато всегда можно быть уверенной, что он видит меня насквозь. Прямо сейчас мне нужны все эти видения, чтобы не слететь с катушек. К тому же вариантов у меня всего два: или расстраиваться по поводу Рууэла и Таарел, но видеться с ним каждый день, или расстраиваться по поводу Рууэла и Таарел, и страдать, потому что совсем его не вижу.

Нервничаю я сейчас из-за другого, это наоборот только отвлекает. Все, больше не могу, устала ужасно, совсем засыпаю.

Сорвалась

Вчера я уже укладывалась спать, когда получила запрос от Мори.

– Не нужна ли тебе компания? – спросила она, стоило открыть канал. – Мне настойчиво порекомендовали задуматься, не хочу ли я поспать на твоем диване.

Сперва все во мне взбунтовалось – снова со мной нянчатся! Ненавижу, когда меня принимают за слабачку, невротичку, которую нужно держать за ручки. Чуть не заявила Мори, мол, нет, у меня все хорошо, но проблема-то в том, что все совсем не хорошо, поэтому после затянувшейся паузы я ответила:

– Думаю, буду рада, если захочешь.

– Тогда сейчас спущусь, – довольно произнесла она.

По крайней мере, не придется мучиться угрызениями совести, что ее заставили спать у меня против воли. Пусть «рекомендация» была не чем иным, как приказом, Мори сообразила не притворяться – как раз это мне в ней и нравится.

Она пришла в майке, коротких шортиках и тапочках и притащила с собой большущее пуховое одеяло – интересно, в лифте ей никто не встретился?

– Плохой день, да? – спросила, сбросив одеяло на один из моих диванов. – Мне казалось, что испытания проходят хорошо.

– Пожалуй, да. – Я переместилась с кушетки под окном на диван напротив, одновременно и смущенная, и обрадованная тем, что кто-то побудет рядом, пока я сплю. – Просто я наконец задумалась о последствиях. На испытаниях я делала места, комнаты. Пусть все и началось с того жуткого кошмара о гиганте, мне не приходило в голову, что я могу сотворить в околопространстве ионотов, способных напасть на сетари.

– Правда? А я сразу подумала именно об этом. Значит, боишься вызвать каких-нибудь гадких тварей?

– На Земле есть довольно страшные истории. – Судя по лицу, Мори не поняла и решила, что я боюсь за себя. – Очень неприятно, потому что чем больше я уговариваю себя не волноваться, тем больше нервничаю. Раньше так не было.

Я снова притушила свет и рассказала про наш обычай собирать в гости подружек с ночевкой. И узнала от Мори, как ее в шесть лет привезли на Конну, когда она стала калрани. Вначале им разрешали сколько угодно общаться с семьей по интерфейсу, и занимались они в основном физподготовкой. Только расширение интерфейса оказалось очень неприятным. После этого им постепенно ограничивали общение с внешним миром, и тренировки становились все более специализированными.

Мори рада, что стала сетари. Ей нравится служить в таком дружном четвертом отряде. И по-настоящему нравится их роль исследователей, первыми идущих в новое пространство. Она в восторге от того, чем они занимались на Муине, и предвкушает работу в Каласе. Мори заснула, пытаясь объяснить мне, что чувствует.

Мне потребовалось больше времени и тщательно проведенная визуализация – снова овцы, как самое безопасное. Но, кажется, они-то мне совсем и не снились. А снилась я сама на диване, довольная тем, что напротив меня калачиком свернулась Мори. Пока Мори вдруг не вскочила на ноги и не выстрелила маленькой молнией. Талант электричества у нее слабый, и тварь, в которую она стреляла, хоть и завопила и задергалась, но продолжала ползти на нас. За неимением оружия Мори запустила в нее, словно молотом, журнальным столиком.

Кое-как поднявшись с дивана, я краем глаза уловила движение и закричала, но предупреждение запоздало. Фиолетово-черный жук размером с кошку вцепился Мори в грудь, лапами обхватил плечи и руки и начал жалить. Первая тварь тоже выползла из-под столика и была уже рядом, когда Мори, шатаясь, упала назад. Я посмотрела на нового жука, взбирающегося по спинке моего дивана, осознала, что сплю и сама все это сделала, и отчаянно попыталась использовать ту часть мозга, работу которой почувствовала в зале с колокольчиками.

И проснулась.

Мори стояла рядом, положив руку мне на плечо:

– Не уверена, что хочу знать, о чем был сон.

На подбородке и горле ее краснели уже бледнеющие полосы. При их виде меня замутило от страха и я сказала:

– Пойдем к медикам.

Мори без возражений подождала, пока я оденусь, потом мы вместе сходили к ней, чтобы она тоже что-нибудь накинула. Я так расстроилась, что еле могла говорить. Хотелось закричать ей: «Быстрее, быстрее!». Когда мы наконец добрались до лазарета, я настояла, чтобы Мори просканировали, мол, ищите паразита у нее в груди. Она глянула в ответ встревоженно, но велела медикам так и сделать. Они ничего не нашли, и я грохнулась в обморок.

Очнулась на скан-кресле, надо мной хлопотали три серых костюма, пытаясь понять, с какой стати я отключилась, и в конце концов пришли к выводу, что от облегчения. Без сознания я провалялась всего несколько минут, но этого времени хватило, чтобы сгонять кого-то из сетари в околопространство за записью моего дрона. Убедившись, что страдаю я только от стыда, Мори подключила меня к каналу с Мейзом, Рууэлом и истен Нотрой.

– Касзандра, если не возражаешь, я покажу запись всем, – сказала истен Нотра, и вывела изображение, записанное дроном.

Я не ответила, просто смотрела. Меня тошнило и трясло.

– Это реальные существа твоего мира?

– Нет, они из книги, прочитанной мной до перехода на Муину. Они откладывают яйца в людях. Можно ли как-нибудь вырезать талант? Сделать операцию на мозге?

– Так делают, если оценка опасности достаточно высока. Твой талант уникален, и вряд ли мы согласимся на такие радикальные меры, особенно учитывая, что тебе еще очень далеко до уровня энергии, который позволил бы создать ионота на длительное время.

– То, что ты создаешь в реальном пространстве, ближе к осязаемой иллюзии, чем к материальным объектам, – добавил Мейз. – Как только ты перестаешь проецировать, от них не остается и следа.

– Я не хочу ждать, пока убью кого-нибудь, чтобы узнать, что могу это сделать. – Я пыталась не показать, насколько расстроена, но голос звучал слишком высоко. И пришлось сглотнуть, чтобы не закричать.

– Ты упускаешь из виду важный момент. – Голос Рууэла по интерфейсу был четким, уверенным. – В отличие от кошмара про гиганта в массиве Дол, ты смогла проснуться. Всего после нескольких дней тренировок. Теперь ты сама осознаешь, когда твои сны становятся осязаемыми?

– Д-да.

– Тогда упражняйся просыпаться каждый раз, как только понимаешь, что сон приобретает это качество – неважно, угрожающий он или нет. И учти на будущее, что ты сильно недооцениваешь боевые способности Эйз.

Рууэл отключился от канала, оставив меня с чувством, что я зря паникую – и, если хорошенько подумать, именно на это он и рассчитывал. Мейз и истен Нотра поговорили со мной еще несколько минут, главным образом задавали вопросы по поводу последних тренировок, а потом велели Мори отвести меня обратно к себе.

Мори же безуспешно пыталась не показывать, как она горда – открытая похвала от Рууэла большая редкость, и все в отряде ею очень дорожат.

– Боевое видение предупредило бы меня о подобной штуке внутри, – сказала Мори, пока мы ехали в лифте. – Как думаешь, сможешь снова заснуть?

– Наверное. Я приму душ и почитаю немного. У четвертого ведь дежурство завтра?

– Да, но неспокойные ночи – одна из главных причин, почему дежурства не ставят на раннее утро.

Мори засыпает гораздо быстрее меня и уже посапывала, когда я вышла из душа. Читать я не стала, вместо этого просматривала куски своего журнала, главным образом время, проведенное в одиночестве в Пандоре и Аренроне. Пейзажи. Я не видела снов, проснулась поздно утром и обнаружила, что тренировка по стрельбе отменена, а вместо нее поставили одно из этих «очень долгих и очень тщательных» медобследований. Я, как умная девочка, захватила с собой дневник. Обедать буду с Зен – я увидела, что она свободна, и договорилась. А потом, когда Рууэл вернется с дежурства, очередная тренировка.

На цыпочках

После моего вчерашнего срыва я не удивилась появлению Мейза на тренировке, хотя она и закончилась примерно в полночь его смены. Представляю, сколько они совещаются, решая, как не дать мне свихнуться окончательно.

Рууэл сказал, что сегодня нужно попробовать использовать таланты отдельно – видеть, не создавая, создавать в Эне, но не в реальном пространстве, и создавать в реальном пространстве, но не в Эне. И еще сказал, что сразу не получится. Что сосредоточиться надо на распознавании механизма, попытаться понять, что именно я делаю.

Начал он с описания отдельного предмета – выбрали то, что можно много где найти, дабы проверить, могу ли я сознательно создать что-нибудь поменьше, чем целое пространство. Сработало. Получение образа занимало больше времени, но зато требовало существенно меньше энергии, поэтому на сей раз мы провозились гораздо дольше. И голова болела меньше, что приятно, и все равно проецирование несколько раз подряд вогнало меня в полукоматозное состояние.

– Я рад, что ты не поддалась искушению создавать образы своего собственного мира, – сказал Мейз по пути назад.

– Слишком устала от головной боли, чтобы добавлять еще, – ответила я, пытаясь не заснуть. – Кроме того, думаю, цур Селки серьезно собирается назначить мне отряд в охрану, если что. Уверена, интересные эксперименты по проецированию отнесет к той же категории, что и беседу… неиспользование сигнала тревоги.

Я удержалась и смогла не покоситься на исту Чеми, которая сидела с Рууэлом напротив. Ужасно трудно хранить в секрете всяких нурийцев, когда спать сильно хочется.

– Испытание диапазона входит в программу, – заметил Рууэл. – Будем проводить на Муине.

Я почему-то считала, что тренировки прервутся на время поисков Каласы. Интересно, буду ли я снова спать в двух капсулах от Рууэла – и будет ли там дрон, записывающий мои сны? Стоило возникнуть этой мысли, как я тут же отключилась. Полагаю, что дремала на Мейзе, или мне снилось, что на Мейзе, но ощущалось иначе, чем когда проецирую. Во всяком случае, я не пыталась проснуться и, когда все-таки проснулась, лежала на кушетке у окна.

Еще чуть-чуть, и отправляемся в Каласу. Я бы, наверное, вся испереживалась, если бы оставались силы переживать по поводу чего-либо помимо перспективы создать во сне чудовищ.

Движущаяся цель

Прошлой ночью снились овцы, и я смогла проснуться почти сразу. Заработала головную боль, зато заметно успокоилась. Не знаю, всегда ли смогу пробудиться и достаточно ли хорошо осознаю, что сны «реальные», а не просто кажутся реальными, но у меня появилось слабая надежда научиться и не делать что-то бессознательно все время.

Утром получила симпатичную кучку пакетов – результат приступа расточительности после известия, что меня отправят на Муину. Еще один дневник, потому что в этом исписано уже две трети с лишним, и кое-что на холодную погоду, ведь в Пандоре начинается зима. Я еле нашла трикотажные шапки пристойного вида. На Таре головные уборы не в чести, а уж таких, чтобы голову держали в тепле, просто не сыскать. Почти все, что мне попадалось, оказывалось водонепроницаемым, непродуваемым и крепко-накрепко завязывающимся – для тех несчастных, котором приходится выходить наружу в любую погоду из-за работы. Гигиеническую помаду найти оказалось легче. В конце концов мне удалось приобрести пару смен вполне зимней верхней одежды и нечто вроде пижамы, которую можно носить и днем. Как же меня задолбало постоянно ходить в нанокостюме, пока мы были в Нуриоте и Аренроне!

Много практиковалась в стрельбе. Сегодня Дрейк учил меня в другом зале, с лабиринтом, где меня преследовали несколько зеленых костюмов. С учебным оружием, которое просто регистрирует, куда «попал», но на самом деле не стреляет, мне полагалось выбраться из лабиринта, не умерев (не дав никому из зеленых себя схватить). Практически игра, вроде должно быть даже весело, но они все так супер-серьезно этим занимались, что я разнервничалась и чувствовала себя идиоткой. Умирала много-много раз.

Затем встретилась в тренажерном зале с Марой. Она быстренько вытянула из меня признание, насколько безнадежной мне кажется мысль когда-нибудь достичь уровня, что позволил бы выбираться из лабиринта живой.

– Никто от тебя этого и не ждет, – сказала она. – За пару недель тренировок не научишься побеждать крузатчей с помощью личного оружия. Если ты все-таки перенесешься в одиночку, мы рассчитываем на силовой жилет. – Мара поморщилась. – Сколько по этому поводу было споров! Большинству из тех, кто настаивает на твоем возвращении на Муину, ничего не известно о новом развитии твоих талантов. Гигант массива Дол только обострил противоречия, потому что теперь все прекрасно знают, насколько ценным может оказаться твое усиление. Но заодно они почувствовали, что время поджимает, и у нас нет возможности исследовать Муину не спеша, доступ в Каласу нужен срочно. Ты по-прежнему предпочитаешь не тянуть и разделаться с этим поскорее?

Я пожала плечами:

– Больше беспокоилась поубивать всех своими кошмарами. Ты… Тебе никогда не казалась, что ты больше не в силах быть сетари?

Мара выпрямилась на машине для тренировки колен, на которой сидела, и отцепила ноги.

– Когда-то, в самом начале, мы считали себя неуязвимыми. Когда Жорли… первой из сетари в Эне погибла Жорли Кеннез. Если бы кто-то был виноват, кто-то что-то пропустил, если бы причиной смерти стала ошибка, тогда, наверное, было бы не так трудно. Но этот маршрут мы проходили уже раз десять, все сделали как надо, а она все равно погибла. Один удар, попавший прямо в цель – и все. Только тогда я по-настоящему поняла, что это война на изматывание. Ионотов никогда меньше не станет. Лезе – Хелез Сурион – очень помогла мне тогда, просто показав статистику, насколько меньше гражданских смертей стало с начала нашей службы.

– А потом погибла она, – тихо сказала я.

Я вправду не ожидала, что Мара ответит.

– Да. От исходного первого отряда остались только мы с Алей. Второй, третий, четвертый, седьмой – как они нумеровались тогда – каждый из них понес потери. Лон был ранен, но не слишком серьезно, и он… стал для меня тем, чего я никогда не ожидала. Опорой, необходимым мне якорем. Если бы я оказалась в ситуации Мейза или Алей, потеряла бы самого важного для себя человека, сомневаюсь, что осталась бы сетари. Они оба очень сильно изменились. Хотя… – она сделала паузу, печально усмехнулась. – Мейз сразу был убежден, с самого начала, что крузатчи появились там не просто как ионоты сопровождения, что они зачинщики всего. Я считала, что он цепляется за мысль доказать главенство крузатчей над другими ионотами из-за потери Лезе. Как способ справиться с горем. Даже после Колонны… Только увидев их в Каласе, я позволила себе поверить, что у нас есть настоящий враг. Как это на меня подействовало – не описать. И, конечно, ты уже дала нам приток воздуха, открыв Муину.

Мара отправила меня поесть перед тренировкой видения, но я, прежде чем уйти, обняла ее и прошептала «спасибо», потому что она рассказала о личном, несмотря на мой второй уровень мониторинга, и для меня это многое значит. Пришлось посмотреть значение фразы про «приток воздуха». Оказалось, это аналог нашего «света в конце туннеля», возникший из-за жизни под землей: когда заперт в кромешной тьме, задыхаешься, а потом чувствуешь дуновение ветерка, намек на свежий воздух, и понимаешь, что где-то есть выход наружу. Вот так Мара относится к тому, что она сетари.

Мне понравилась идея якоря. Было бы приятно считать своим якорем первый отряд: ребят, к которым можно обратиться за утешением и поддержкой, кто помогает мне со всем справляться. Но я знаю, что мой якорь – Рууэл. Даже для утешения, когда мне совсем плохо. Ну, в некотором роде. Держать за руку тоже считается.

Очевидно, талантам видения видения присуща очень сильная потребность понимать. Они всегда пытаются «расшифровать» мир и знают много чужих секретов, и, пожалуй, именно поэтому Рууэл – моя опора. Я всегда чувствую, что он все видит, что от него ничего не скроешь, и оттого он точно подбирает слова и действия, когда мне плохо. Конечно, он еще и очень старательно держит меня на расстоянии, но это несущественно. Прямо сейчас меня больше интересует, как бы своим талантом никого не убить.

Кончайте с тестами

Сегодня всю тренировку думала, не мучают ли и Рууэла кошмары. Выглядит так, будто совсем не спит. Он бы, наверное, повеселился, если б узнал, что я о нем тревожусь. Однако сеанс прошел хорошо, я чувствую, что постепенно отхожу от грани саморазрушения.

Завтра отправляемся на Муину, и теперь, когда у меня нет жутких кошмаров каждую ночь, не думать о том, что придется снова встать на ту платформу, становится все труднее.

Отправляемся

В ангаре с «Литарой», куда меня привели Лон и Мара, меня ждал чудесный сюрприз. С нами летит истен Нотра! Она сказала, что давно хотела туда, с самого появления Пандоры. Шон тоже летит, в качестве ее помощника – непотизм в лучшем виде, цитируя истен – и еще один из ее важных секретарей. В Пандоре она поживет какое-то время.

Я за нее беспокоюсь, хотя постаралась этого не показывать. Истен Нотра по тарианским меркам уже давно достигла пенсионного возраста, и хотя с головой у нее все более чем в порядке и она не такая сморщенная, как какая-нибудь девяностолетняя старушка с Земли, ей все же присуща некая хрупкость, которой, как мне кажется, совсем не стоит встречаться с первой в жизни зимой.

Я с большим удовольствием познакомила Шона и Эли, пока Литара тащилась сквозь настоящую бурю к пролому. Обстановку на корабле сложно описать. Четыре самых старших отряда, все очень собранные, очень деловые, многие «дружат» друг с другом, и, уверена, все просто мечтают увидеть Каласу изнутри. Но Мейз необычно суров с виду и скуп на слова, и в каждом отряде я засекала чьи-нибудь странные взгляды в мою сторону. Думаю, после того, как их главным заданием стало не дать мне погибнуть, все пытаются придумать наконец какой-нибудь способ обойтись без моего залезания на любые платформы. Я бы тоже не отказалась его найти, но все же неделями готовилась, потому что всегда считала такой исход неизбежным. Чем больше все бдят, не сорвусь ли я, тем спокойнее я становлюсь. Хочется уже сделать это и наконец расслабиться.

Мы почти у пролома. Сегодня испытаем, смогу ли я сделать телепортируемыми других. Если не сработает, завтра попробую взять с собой в Каласу Мейза.