Текст книги "Генерал без армии (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Он правильно догадался.

– Ждем, ждем… – тихо наговаривал в рацию лейтенант Осаму, сдвинувший пальцами занавеску и осторожно наблюдающий за тем, как втягиваются в город бандиты наступают на беспомощно пятящийся отряд городской стражи. – Ага, зашевелились. Всем, на счет «три»! Раз… два…

Группы бандитов своротили хилые оградки палисадников перед домами, устремились к дверям, и в этот момент стены домишек с грохотом вышибло наружу. Сквозь пыль и обломки, с громогласным боевым кличем, на отшатнувшихся врагов ринулись закованные в сталь солдаты. Всего полторы сотни, но за ними, неорганизованной толпой валом валили еще несколько сотен особо самоотверженных граждан города, что сбежались сюда на шум канонады и были взяты самураями в оборот.

– Вали уродов! – лейтенант Осаму, один из немногих здесь полноценных самураев, с ходу определил что ближайший к нему противник плохо обучен контролю Ци и сокрушительным ударом копья пронзил здоровенного бандита насквозь вместе со щитом и крашенными в черно-зеленое, латами.

Опрокинув первого врага, он выпустил застрявшее копье, выхватил короткий меч и, отбросив второго бандита ударом щита, вонзил клинок сквозь щит третьего, туда где должно было находиться крепление для руки. Окутавшийся призрачным синим сиянием, меч прорубил жесткое дерево, хлынула кровь. Отчаянный вой искалеченного бандита влился в гремящий над полем боя многоголосый хор неистовой ярости и предсмертных мук. Растворился в грохоте ударов оружия о броню, сталкивающихся щитов, хлопков импульсов Ци и тяжелого рокота земли, корчащейся от противонаправленных боевых дзюцу.

«Мы побеждаем! Побеждаем!»

Внутренним чутьем, лейтенант стражи безошибочно определял настроение битвы. Да, с ним было всего две сотни солдат, но обучены и вооружены стражи куда лучше лесных бродяг, а за ними теснятся еще пять сотен почти бессильных, но создающих внушительную массовку ополченцев. Охваченные полукольцом, видящие как валятся под ударами оружия их подельники, бандиты дрогнули. Какой еще боевой дух?! Они шли сюда насиловать и грабить, а не погибать!

– К мосту, братва! – орал в мегафон вожак. – Держи серебро! На ножи их!

Вой смертельного ужаса, перекрывший грохот боя, заставил его обернуться. То, что он увидел, вмиг превратило прожженного головореза в до смерти перепуганного мальчишку. Отвлеченный боем, он прозевал и предупреждающие крики своих людей и тяжкую дрожь земли. Не удастся даже сбежать. Теперь они все – трупы!

Для оперативной передислокации войск, вдоль городских стен всегда устраивался многометровый мощеный тракт. Его и использовал для набора силы удара отряд бронированной кавалерии. Их было всего двадцать три. Солдаты конвойной службы, подрабатывающие в патрулях и облавах на разношерстную бандитсвующую шваль. Двадцать три наемника, верхом на многотонных хищных монстрах, доспехи каждого из которых были витиевато украшены алыми узорами людоедов.

Бандиты успели выставить перед собой короткие копья. Кони, рыча от жажды боя, привычно сосредоточили потоки Ци на передних пластинах брони и влетели в частокол, сминая своей массой оружие, щиты и людей. Сила удара расшвыряла бандитов, опрокидывая их под копыта боевых зверей, каждый из которых весил две-три тонны, без учета брони. Не понеся никакого ущерба, ударный отряд кавалерии пробил толпу бандитов у пролома насквозь и остановился, но не потому, что не мог продолжать движение, а потому, что все двадцать три коня и их всадники начали безжалостно истреблять истошно визжащую пехоту Народной Освободительной Армии. Кони вставали на дыбы и обрушали на головы врагов тяжелые копыта. Самураи орудовали копьями, тяжелыми булавами и топорами на длинных древках. Кровь била фонтанами, броня бандитов не держала ударов. Размечтавшиеся о легкой добыче, люди почти без сопротивления перерабатывались в корчащееся на земле, агонизирующее мясо.

Жажда убийства застилала глаза коням, но их всадники головы не теряли и следили за окружающей обстановкой. Рывки поводий и гневные окрики хозяев заставили боевых зверей очнуться. Оставив избиение сломленных бандитов, кавалеристы развернулись и все такой же слаженной сварой ломанулись сначала к околостенному тракту, а затем, по нему, прочь от пролома, через который в город уже входили, строй за строем, новые войска захватчиков. Это уже не полудикие лесные голодранцы. Броня, окутанная синим свечением Ци. Стальные щиты и копья, приспособленные к пробою брони. Эти не без потерь, но быстро растерзают жалкую горсть вражеской кавалерии. Лейтенант, командовавший конными наемниками, задержался перед надвигающимся строем врагов и нанес четыре удара незримой силой, сбив четверых врагов в первой линии.

Солдаты Народной Освободительной с ненавистью заголосили, по этим ударам узнавая давнего врага. Немало он и его наемники попили крови лесному братству. Сразу пятеро латников в гуще солдат выхватили из креплений за спинами тяжелые луки и, окриком приказав окружающим пригнуться, пустили в лейтенанта стрелы. Кавалерист безошибочно встретил каждую из них защитным дзюцу «Разрыва» и принял удары лишившихся усиления снарядов на броню туловища. Укрепленная силовыми потоками сталь и мягкий поддоспешник спасли его от ран. Не оставив даже синяков, сломавшиеся стрелы отскочили от кирасы, а конный воин показал врагам оскорбительный жест рукой и, хлопнув коня пятками по бокам, помчался следом за своими людьми.

– Не преследовать! – лейтенант Осаму остановил своих солдат, погнавших разбойничье отрепье обратно к пролому. Сломленные и впавшие в панику, бандиты из авангарда Народной Освободительной разбегались вправо и влево по освободившемуся от кавалерии тракту, а навстречу горстке защитников шла ощетинившаяся копьями стальная стена щитов. – Пора отступать ко второй линии! – он глянул на знаки, украшающие шлемы уцелевших в побоище стражей. – Десятки с первого по пятый, ко мне! Сдержим врага, иначе никто не уйдет! Остальные, к основным силам! Бегом!

Вместо пятидесяти пяти, что полагались по штату, из названных отрядов к лейтенанту присоединились всего двадцать три человека. Остальные погибли в бою и лежали среди устилающих мостовую трупов. Из двухсот стражей первый бой пережили всего человек восемьдесят, а из пяти сотен ополчения уцелело вовсе меньше трети.

Защитники разделились на два неравных отряда. Основная группа устремилась по улице прочь, к второй линии стен, а малая, покрытая кровью, в порубленных и помятых доспехах, выстроилась в неровную линию перед надвигающейся на нее стальной лавиной. Строй врагов расступился, вперед выбежали десятка полтора лучников.

– Плечом к плечу! Щитом к щиту! – проорал лейтенант и грозно взревел, взывая к приглушенным, но все еще истинно самурайским генам своих подчиненных. – В атаку, братья!!! Смерть уродам! Смерть!

Не позволяя лучникам расстрелять их, стражи с боевым кличем ринулись на врага. Стрелки ударили из ступней импульсами Ци и высоким прыжком унеслись за линию копейщиков. Те, что были поискуснее, пустили свои стрелы в прыжке и выбили из горстки врагов четверых бойцов. Стражи оставили упавших позади, сомкнули строй и врезались в линию вражеских щитов. Вдвадцатером, против полутора тысяч. Началась свирепая свалка, в которой ни стражи, ни бандиты не давали врагу пощады.

Нещадно терзая отбивающихся защитников закона, панцирная пехота лживо-либеральных сил сомкнула вокруг них кольцо окружения. Один за другим падали, обливаясь кровью, обреченные защитники. Под ударами топоров, булав и клевцов, кольцо их стремительно редело.

Свирепые удары сыпались на лейтенанта Осаму со всех сторон. Самурай, импульсом из щита отшвыривая очередного врага, уже не думал а защите, а силился нанести удар мечом еще хотя бы одной черно-зеленой фигуре. Пробита кираса, свернута и сбита стальная маска. Проникающие ранения в плечо, бок и живот. Четыре или даже пять ударов по голове. Таких, что от тяжелой контузии меркнет свет в глазах. Еще бы одного… еще бы хоть одного ублюдка забрать с собой!

С яростным воем, все толпа сражающихся людей вдруг резко сместилась и смялась так, словно огромный кулак мастера тайдзюцу ударил в плотную ткань тряпичной макивары. Сбиваемые колоссальной инерцией, тяжелые пехотинцы толкали друг друга, опрокидывались и валились, превращая толпу в хаотичную мешанину из сотен потерявших равновесие людей.

Осаму тоже упал, но поднялся, когда сбивший его бандит вдруг взмыл над землей и улетел неведомо куда, унесенный таинственной силой. Сила эта, впрочем, тотчас перестала быть таинственной, обратившись мордой исполинского боевого коня, с жадной стремительностью потянувшегося за следующей жертвой. Стальная маска шлема его была открыта и клыкастая пасть генетически модифицированного зверя разверзлась словно гибельная пропасть, чтобы через миг сомкнуться на плече и верхней части туловища новой жертвы. Боевые кони весьма умны, они более чем способны различать гербы и знаки на доспехах людей. По этой причине лейтенант сил закона остался жив, а бандит рядом с ним захлебнулся кровью, когда челюсти монстра смяли доспехи и раздавили грудную клетку избравшего разбой бывшего самурая. Конь мотнул головой, швырнув агонизирующего врага прочь, а затем встал на дыбы и обрушил удары передних копыт на толпу, раздавив в месиво одного из врагов и тяжело искалечив другого.

Отряд кавалерии вломился в ряды врагов десятка на два метров, кони учинили кровавую расправу над попавшими им под копыта врагами, но подобные картины не вызывали паники у истинных самураев. Жажда боя, крови и презрение к смерти было зашито в характер солдатам новых войн на генетическом уровне.

– Впере-о-о-од!!! – загремел многогласый хор и стальная лавина покатилась на бронированных монстров. Копьями, импульсами Ци, ударами оружия по ногам, бандиты принялись опрокидывать коней одного за другим.

– Назад! – проорал лейтенант наемников и, склонившись, протянул свою булаву поднявшемуся на ноги командиру стражи. – Быстро! Хватайся!

Подняв на коней нескольких уцелевших пехотинцев, кавалеристы развернули своих боевых монстров и, оставив четверых погибших, живо создали дистанцию между собой и врагами. Настолько быстро, что догнали бегущую к воротам второй линии стен группу защитников.

– Примите раненных! – семь спасенных бойцов были сгружены на руки подбежавшим стражам. – Уносите их! Отря-а-ад! Строй фронт! Две шеренги! К атаке! Ходи, ходи!

Девятнадцать конных наемников развернулись и выстроились для нового лобового удара по надвигающемуся скоплению врага. Улица широка и пряма, идеальное место для разгона.

– Сомкнуть строй! А атаку! Ход, ход!!!

Осаму, которого несли под руки двое самураев, собрался с силами и оглянулся на уносящихся прочь кавалеристов. Простые наемники, что в таком положении должны были бы удрать из города первыми. Прижились? Как и стражи, задерживают врага, пока семьи спасаются бегством? Или их наняли банкиры, панически перегружающие золото и деньги из хранилищ на дирижабли? Нет, за банкиров так не сражаются.

– Что от наших светлых? – задал вопрос лейтенант, когда спасшиеся стражи и ополченцы вбежали под арку вторых городских ворот.

– Ни одной бронированной морды не появилось. – с язвительностью ответил ему страж из тех что, впустив своих, тут же принялись закрывать и баррикадировать ворота. – У наших светлых без нас тьма проблем. Им бумажки и побрякушки спасать надо. Город уже списан и отдан на разграбление.

* * *

Недоросль из младшей семьи клана Симада, служивший у правящей семьи в качестве посыльного, ворвался в сокровищницу, в которой шла лихорадочная суета.

– Демоны! – прокричал он. – Демоны лезут по стенам! Они уже в замке!

– Оставьте этот хлам, госпожа! – самурай-телохранитель бросился к женщине, выгребающей драгоценности из распахнутого настежь сейфа. – Надо уходить!

– Без этого хлама, – схватив кипу документов, леди Минако ткнула ими самураю в лицо. – Мы потеряем земли! Мы потеряем все! Мне нужны деньги на найм армии и взятки союзникам, так что сгребай все, что можешь, в мешки! Быстро! Быстро, я сказала, раскормленный дебил!

Глаза самурая расширились, лицо его окаменело.

– Тихо, тихо! – двое других телохранителей схватили сослуживца за руки. – Госпожа не в себе! Встаньте у двери, Кайто-доно.

Солдат крепко стиснул зубы и весь почернел от переполнившей его злобы.

Йокай тут же его нашел.

«Госпожа не в себе»? – замелькали мысли в голове самурая. – «Нет, просто ты для этой размалеванной глисты такой же раб, как любой простой крестьянин или горожанин. Она миллион раз сравнивала их со скотом, высмеивала слабость, безропотность и служение тем, кто их обирает. Думал, ты лучше, Кайто-доно? Нет, тебя она, все они, тоже презирают. Ты такое же рабское ничтожество! Служил им? Как собака. Защищал их? А они с презрением плюют тебе на спину. Вот эта тварь и ее сынок, два мразотных педофила, угробили силы всего клана, потеряли город и северный регион страны, а она все еще мнит себя кем-то из высшей расы! Продолжай служить ей, Кайто-доно! Быстрее делай все, что она сказала, тупорылый скот, раскормленный дебил»!

Тем не менее, солдат выполнил приказ. Встав на страже у выхода из сокровищницы, он глянул с высоты своего роста на перепуганного мальчишку-посыльного.

– Спрячься где-нибудь. Если ты не маньяк и не садист, лиса тебя не тронет.

– Мы… я с друзьями воровал на птицеферме зерно и яйца! И… и побил палкой змею…

– Не бойся, – ответил самурай, что охранял своих хозяев, пока те насиловали обколотых наркотиками малолеток, а потом сопровождал слуг, отправленных вынести и сбросить замученных до смерти жертв в яму под замком, которую главы клана Симада называли скотомогильником. – Лиса ругает детей за безобразия, только когда рядом нет настоящей добычи.

Леди Минако бросила в сторону болтливого стража свирепый взгляд и, подхватив на руки один из собранных мешков, поспешила к выходу. Двое телохранителей взвалили себе на плечи по мешку, а четвертый бросили проштрафившемуся стражу. Благородная дама и ее телохранители, быстрым шагом, готовые сорваться на бег, вышли в коридор.

– В северную часть дворца! – выкрикнула леди Минако на ходу. – Выбиваем окно и длинными прыжками мчимся на станцию! Паровоз уже ждет!

– Берегись!!!

Пол под ногами удирающих аристократов пошел ходуном, когда левая стена позади них, сметенная ударом, врезалась в правую и, своротив ее, грудой битого кирпича обрушилась на внутреннее убранство комнат.

– Погань… – Минако с ненавистью вытаращила глаза на слизистую черную массу, хлынувшую в коридор метрах в пятнадцати позади нее. Черная слизь, словно живая, приподнялась над полом и повернулась к четверым остолбеневшим людям.

– Бегом отсюда! – один из телохранителей взмахнул рукой. – Бегом!!!

– Госпожа! – черная слизь отхлынула на шаг, оставив на засыпанном каменным крошевом ковре фигуру молодого человека в обрывках лакейской ливреи. – Постойте! Куда же вы?

– Хироши…

Минако переменилась в лице, узнав мертвеца. От ее личного слуги, сданного на утилизацию, осталось совсем немного. Кусок верхней части туловища, голова и правая рука. Все остальное состояло из затвердевшей наподобие панциря черной слизи. И этот огрызок человека, насквозь пропитанный смертью, смотрел на свою убийцу с оскалом дикого зверя на бледно-синем лице.

– Задержать его! – прокричала леди своим стражам, а ком черной слизи отступил еще на несколько метров, оставив в изуродованном коридоре две громадные туши боевых коней. Покрытых шрамами от плетей, утыканных сломанным оружием, словно булавками. Мертвых, но продолжающих двигаться. – Задержать их всех!

– Да, госпожа! – самураи бросили на пол свои мешки и выхватили оружие.

Оставалось только изумляться храбрости этих солдат, особенно после того, как стены коридора справа и слева от них, окутавшись багрово-фиолетовым сиянием Ци, с грохотом раздались вправо и влево. Ломая картины, круша мебель, подвластная демону сила освободила место для работы чудовищных зубастых коней.

Этот кошмарный вид подстегнул леди Минако и она, развернувшись на месте, рванулась из расширяющейся зоны разрушений прочь.

Самураи же, под градом камня обрушающегося потолка, грозно взревели и устремились на чудовищ в атаку. Они не надеялись ни на победу, ни на выживание, но задачей для них стал выигрыш нескольких драгоценных секунд для госпожи. Телохранители ринулись в самоубийственный бой.

Двое из трех.

Самурай, на которого леди Минако наорала в сокровищнице, закрыл глаза, глубоко вздохнул, а затем резко обернулся, очерчивая в воздухе полукруг клинком меча.

Он был одного возраста с его госпожой и прекрасно знал, что в свою юность, та была чемпионкой гимназии по бегу. Да, с тех времен прошло сорок лет, но жизненных сил в генетически измененных людях запасено куда больше чем в обычных. На волне адреналина, тело вспомнит все и благородная леди умчится прочь быстрее стрелы. Быстрее ядра, пущенного из орудия. Йома слишком нерасторопны. Они не настигнут свою добычу.

За клинком остался слабо светящийся след энергии Ци, что молниеносно сорвался в полет. Обычный «Разящий Серп», какой самураи легко отражают щитом, доспехом или встречным ударом дзюцу «Разрыва», но ни щита, ни доспеха у леди Минако не было. Так же, как и отточенной реакции, необходимой для противодействия боевым дзюцу. «Серп» полоснул удирающую правительницу клана по ногам, на уровне бедер.

Драгоценная парча и тонкое кружево многослойной юбки брякнулись на пол, покатились и перепутались с отделенными конечностями благородной дамы, а верхний обрубок, вопя, пролетел немного дальше и тоже покатился, беспорядочно суча брызжущими кровью культями.

Мышцы самурайского тела рефлекторно сжались в месте ранения, пережав сосуды и остановив кровопотерю. Смешивая крики боли и грязную ругань, леди Минако попыталась подняться, но замерла в предчувствии гибели, когда свет уцелевших в коридоре ламп над ней заслонила подобная горе, темная фигура.

– К… Кайто! – обернувшись, леди узнала своего телохранителя. – Т… ты?!

Меч сверкнул, в стремительном рывке прикасаясь острием к горлу леди из клана Симада. Рядом с гудением разрубало воздух оружие, слышали тяжелые удары стали о закостеневшее мертвое мясо и лязг клыков о металл доспехов, а бывшая правительница мира и ее бывший солдат молча смотрели друг на друга. Взгляд человека, впавшего в ужас от предчувствии неизбежной гибели, и испепеляющий ненавистью взгляд марионетки, впервые задумавшейся над тем, кем она была все это время для своих кукловодов.

Звуки сражения стихли.

Самурай, оглянувшись, убрал оружие от горла осмелившейся сделать вдох женщины и сделал пару шагов в торону, уступая место тому, кто приблизился к нему со стороны закончившегося боя.

– Хи… Хироши… – запинаясь, повторила Минако шепотом. – П… пожалуйста…

Ходячий мертвец взирал на нее сверху вниз, с расслабленной полуулыбкой.

– Не пытайтесь притвориться несчастной женщиной, Минако-сама. – сказал он. – Я умер, но ничего не забыл. Все эти ваши безумные игры и издевательства над нами. Все эти убийства. Души других детей уже развеялись в биосфере нашего истерзанного мира, но я все еще здесь и я помню.

– Хироши! Я… я была тебе матерью! Я называла тебя сыном!

– Ты позволила своим собственным детям перебить друг друга в борьбе за власть, украла чужого ребенка и играла со мной, как с живой куклой. Я был четвертым, верно? До меня были три такие же куклы, до смерти боявшиеся монстра, заставляющего называть ее мамой. Где они, те трое? Там же, где и я.

– Хироши!!! Прекрати!

– Я боялся вас, леди Минако. Раздавленный ужасом, выполнял ваши приказы. Терпел издевательства и унижался так, как вы это любили. Потребовалось умереть, но… – мертвый раб сделал легкий жест правой рукой. – …Страха больше нет, чудовище.

Справа и слева от него, из заполонившего все вокруг черного тумана, выступили два монстра, при виде которых Минако завыла и попыталась ползти на руках. Хищные кони пару мгновений смотрели на свою жертву, а затем сделали рывок и, пропахав клыками рваные борозды на камнях пола, с ювелирной точностью сомкнули пасти на руках благородной дамы.

Вой свергнутой владычицы превратился в истошный визг, когда челюсти кошмаров сначала сдавили, превращая в месиво мышцы и ломая кости, а потом рванули в разные стороны, выдирая руки Минако из суставов. Лишенное конечностей, туловище упало и принялось корчиться на залитом кровью, смятом и усеянном осколками камня, ковре. Слов больше не было. То, что осталось от благородной леди, лишь корчилось и орало, пока мертвый раб не протянул к своей бывшей госпоже левую руку, что, без малейшего вкрапления даже остатков человеческого тела, представляла собой чешуйчатую лапу демона.

Резкое движение, и когтистая лапа акума обхватила голову изувеченной жертвы, крепко прижимая ладонь к черепу. Эту хватку сразу же узнал бы любой, кто хоть раз видел, как Многохвостый Зверь выжигает людям мозги в поисках интересной информации.

– Действуйте, Великий.

Рука окуталась алым свечением множества знаков сложной силовой схемы. Демоническая Ци хлынула в голову Минако и принялась выдирать из ее мозга обширный поток фактов о махинациях, интригах и преступлениях семьи Симада. О незаконной торговле рабами, о хищениях из казны, о черном рейдерстве при захвате предприятий. Об убийствах, коррупции и рэкете. О том, что творилось с пленниками здесь, за стенами замка, в вычурно украшенных залах и комнатах.

Безликий собирал материал. О преступной паутине. О ненавистных людишках, своими черными делами мешающих ему спать. О новой, обреченной на жестокую гибель, добыче.

Когда он закончил и разжал пальцы, сгнившие до самого живота, останки благородной леди безвольно плюхнулись на изгаженный ковер, но как будто этого было мало, боевые кони рванулись вперед. С хищным рычанием, они вцепились в то, что осталось от маньяка из Сикабе, разодрали труп надвое, сплюнули на пол и, встав на дыбы, ударами копыт размазали куски в кровавые брызги.

«Еще немного, и мы создадим легенду о том, что леди Минако выжила в этой бойне». – скалясь из черного тумана, передал мысль Безликий роящимся вокруг него теням человеческих душ. Мертвецы захохотали, а бывший раб повернулся и поклонился сгустившемуся в воздухе черному призраку жуткого чудовища.

– Благодарю вас, Великий. За то, что сделано, не жаль отдать жизни. О моей просьбе…

«Мне такое не интересно, но мой носитель, Черная Лиса, прониклась. Она найдет твоих родителей и сообщит им от твоей печальной судьбе».

Мертвый раб поклонился демону еще раз.

– Теперь, я… как и все мы… сможем уйти спокойно.

«Еще нет. Здесь все закончено, но для вас осталась работа. Получите новую задачу и исполняйте приказ самостоятельно. Все мое внимание потребуется для другого важнейшего дела».

Перед тем как уйти, акума и ходячие мертвецы, сохранившие по его воле остатки былого разума, повернулись к предавшему свою госпожу телохранителю, что завершил краткую молитву ками, вынул из ножен меч и, сквозь доспехи, вспорол себе живот.

* * *

Раздраженно кривясь, начальник смены вскрыл щиток и выдернул предохранители. Надрывный вой сирен тревоги, пытающий персонал подземной электростанции вот уже два десятка минут, наконец-то заглох. Но аварию это, конечно же, не устранило.

– Охлаждения нет! – выкрикнул один из операторов, следящих за состоянием реактора. – ТВЭЛы поплавим!

– Аварийный сброс воды и пара в океан! Водозабор из реки на полную!

– Контуры реактора повреждены! Утечка радиации!

– Я сказал сброс!

– Фильтры водовода забиты! Автоматика обесточена!

– Новый комплект, заменить вручную, бегом!

– Сброс пошел! Сияй, родное море…

– Течение у берегов хорошее, унесет грязь. А если ядро рванет, всю базу наверх вывернет!

Несколько минут шла напряженная работа. Дежурный персонал электростанции делал все возможное для предотвращения страшной техногенной катастрофы.

– Сколько продержимся? – спросил начальник у операторов.

– В резервуаре воды на минуту. С забитыми фильтрами, протянем минут десять-пятнадцать. С чистыми хоть до полной остановки реактора, но радиации выльем столько, что двухголовая рыба станет нормой…

– Дежурный! – включив передатчик внутренней связи, начальник разразился свирепой бранью. – Быстро на объект! Быстро, я сказал!!! ТВЭЛЫ ГОРЯТ!!!

– Дежурная группа занята на срочных работах. – вместо бригадира ремонтной службы, ответил ему младший офицер службы внутренней безопасности. – Другие ремонтные группы вызваны из города. Скоро будут у вас.

– Вы в своем уме?! Авария в реакторе! Корпус нарушен! Насосы заклинило! Башня глушения разбита! Здесь все рванет, как бомба! Над нами город! Двести тысяч людей!

– Двести девяносто тысяч. – холодно поправил начальника смены лейтенант. – Это принято во внимание при расчетах. Не паникуйте. Работайте. Делайте все возможное для уменьшения последствий катастрофы.

Прерывая поток брани начальника операторов, самурай выключил коммуникатор и посмотрел на пятерых ремонтников, что всей бригадой копошились вокруг покореженного устройства, пару минут назад вызволенного из под завала. Сейсмическая волна, вызванная взрывом «Слова Вечных», изрядно встряхнула весь подземный комплекс, но здесь, в технической части, повреждения были куда серьезнее, чем в жилой. Большие пространства помещений, большая плотность коридоров, все это плохо сказалось на прочности подземного сооружения. Устройство Ноль-Один получило удар многотонными глыбами сверху и провалилось в яму для техобслуживания. Корпус поврежден, порваны кабели управляющих систем. Удастся ли его реанимировать? Это сейчас и выясняли техники.

* * *

Мешанина музеев, театров и торговых зданий сменилась парком, выполненным в виде нескольких террас, с небольшими водопадами, фигурными прудиками и уютными беседками под сенью плакучих ив. Место для отдыха аристократов, украшенное растительными живыми арками, стенами из остриженных кустов и скульптурными работами именитых художников. Все это конструкторское великолепие полагалось подсвечивать по ночам, но после того как Корио с Безликим плюнули «Словом Вечных», буквально весь город, от края до края, был обесточен. Только некоторые особо важные структуры получили питание от аварийных генераторов или накопительных силовых схем, но этот парк, конечно же, в их число не входил.

Напугав непривычных к темноте декоративных карпов и варварски опрокинув пару глыб в саду камней, толпа из полутора сотен мертвецов, во главе с йома, промчались сквозь парк и прижались к стене небольшого замка, возвышающегося в эпицентре шторма культуры.

«Охраны нет, но на каждом шагу сигнальные ловушки, как явные так и хорошо замаскированные». – передал мысль своему носителю Безликий, бегло оглядевший стену и внутренние строения. – «Канарейки знали, что за монстр может ворваться в их золотую клетку и позаботились о безопасности».

«Значит, идем напролом».

«Все едино, заметят и среагируют. Вперед»!

Не обращая внимания на искрящие сигнальными импульсами силовые схемы, армия мертвецов взлетела по стене и, сметая со своего пути стеклянные двери, нырнула в одно из внутренних зданий. Освещенный аварийными лампами, просторный, богато украшенный холл. Растения в мраморных вазах, картины и зеркала на стенах. За широкой стойкой у стены девушка-секретарь в строгой, но не лишенной вычурности, служебной форме. Вытаращив глаза на нежданных гостей, она шустро юркнула под стойку и сверхчувствительным слухом лисы, Корио уловила скрежет пластика о пластик, возникающий при нажимании кнопки. Сигнал тревоги и вызов охраны.

Действие понятное, но Корио была на взводе и среагировала агрессивно. Секретарь едва успела отдернуть руку, когда метательный нож с громким стуком вошел в стойку с другой стороны, пробил древесину насквозь и, разломив на два куска кнопку, сантиметра на три показал наружу свое острие.

«Небезопасно». – съехидничал Безликий. – «Проколола бы ей палец до крови, а нож-то из арсенала куноичи. У них ножи через один отравленные».

«Ой-йой»! – уши воплощения мирового зла заалели от стыда и испуга. – «А этот с ядом»?

«Куноичи была не совсем настоящая, поэтому нет. Но впредь осторожнее. Мне твои душевные терзания за лишние убийства совершенно не интересны».

Пока начальство варилось в эмоциях, свойственных живым, ходячие мертвецы добрались до шахты грузового лифта. Грубой силой, они разжали створки и заблокировали их сорванной со стены, положенной плашмя картиной в тяжелой раме. Без малейших сомнений и колебаний, марионетки Корио ринулись в разверзшуюся перед ними черную бездну шахты, в которой не работало даже аварийное освещение.

– Уф! – выпучив глаза, подбежавшая последней, Корио застопорилась на краю ужасной пропасти. Все у нее внутри поджалось от страха темноты и высоты. – Вот гадство! А может не надо?

«Чем больше расстояние, тем сложнее управлять марионетками. Пошла»!

Резко вдохнув и выдохнув три раза, Корио оттолкнулась ногами и полетела во тьму.

* * *

Ремонтная бригада, пять человек, вскрыла корпус и копалась в потрохах устройства Ноль-Один, аккуратно возвращая на место сместившиеся узлы и заменяя сработавшие предохранители. Разумеется, они знали, что это за устройство. Дежурных и операторов электростанции можно обмануть, но бессмысленно скрывать правду от обслуживающего персонала, ведь люди, интересующиеся высокими технологиями и наследием эпохи Металла, без подсказок вполне способны опознать самое грозное оружие той цивилизации, сгинувшей в огне и льдах чудовищного катаклизма. По устройству системы подрыва и предохранителей, например.

Ремонтникам было объявлено, что устройство Ноль-Один – часть системы безопасности, на случай если некие вещи из сверхсекретного архива, так сказать, потеряют стабильность. Верность Единству прививалась всем работникам с малых лет, никто из посвященных и не думал распространяться о бомбе, но…

Но трудно передать, что чувствует человек, чинящий и переподключающий к системе подрыва монстроидальный механизм, что по завершении работ мгновенно убьет и его, и его друзей, и еще сотни тысяч людей там, в городе наверху. Ни у кого из техников не было сомнений, что подрыв произойдет сразу, как только сомкнутся контакты на последнем взведенном предохранителе. Не зря же их, вопреки катастрофе на электростанции, бросили чинить эту ужасную штуку?

Что произошло? От сотрясений потеряло стабильность содержимое архива? Что за ужасы готовы вырваться из-за его бронированных дверей?! Неужели теперь все должны умереть? Им придется принести в жертву себя и всех жителей Сикабе, чтобы не произошло что-то, что намного страшнее ядерной катастрофы?

Самурай, один из пяти, присматривающих за ремонтниками, толкнул бригадира в плечо краем щита, заставив замершего человека очнуться и вернуться к работе. Солдаты стояли наизготовку, держа под наблюдением покореженный коридор, ведущий от лифтовых шахт. Силовые схемы на их оружии и броне светились в полутьме золотисто-зеленым. Они были готовы ко всему, и каждый из Единства должен быть так же тверд духом! Ради будущего для всего человечества!