Текст книги "Падшая звезда"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Особенно порадовал студентку холодный цинизм так называемой теологической магии. Иначе говоря, сугубо практический взгляд на силы жрецов, служителей и адептов разных культов с точки зрения посвящённых и магов, пользующихся больше своей собственной силой и безличными энергиями. Ещё одна чисто практическая, но весьма важная для быта дисциплина: схемоведение. Маг-схемотехник, умеющий подключаться к Источнику Силы Энгасти, мог воспроизводить большинство тех обыденных чудес, которые успели прочно завладеть воображением Терин.

Впрочем, как и в случае с системной магией, она решила не ограничиваться схемоведением, а приналечь на более общую дисциплину: артефакторику.

Но даже при всей своей самонадеянности за некоторые разделы магического знания Терин в ближайшем будущем браться не собиралась. По крайней мере, на практике. Ибо вызывать духов, поднимать нежить, творить фантомов и рваться в Связующие первокурснице… э-э… рановато.

Когда же сидение над пыльными страницами, содержащими магическую премудрость, девушке надоедало, она выходила в сад и старательно вспоминала изученные в храме танцы. А ещё – желая во всём и как можно больше походить на Эйрас – училась метать ножи. В идеале, думала она, следовало бы найти учителя фехтования. Но плохой учитель мне не нужен, а учиться у хорошего слишком дорого. Да и времени свободного пока маловато.

А вот метание ножей для начала – самое оно.

"Если бы я владела этой наукой, на том сеновале алинкаб получил бы в глаз ножом раньше, чем вышиб из меня дух заклятьем…"

– Глянь, убегает!

Кйеррис Стрелок обернулся на голос Кубышки. И – да: диковатая девица с неприятно узким лицом, но ладной фигуркой, прямыми бронзовыми волосами, бледноватой кожей и серо-зелёными глазищами (явная иностранка, как и они) действительно убегала. Непорядок!

– Погоди, сейчас поймаю, – пообещал Стрелок. И бросился за этой… как там? А, Терин! Имечко тоже ещё то. Почти как террин, то есть лапша по-ваашски. Еда простолюдинов. Если бы самого Кйерриса так обозвали, он постарался бы сменить дурацкое имя на более благозвучное.

– Терин!

Девица обернулась.

Да, решил он, глазища – просто финиш. Конечно, с тианскими гляделками не сравнить, но для человека – ух! И длиннющие густые ресницы…

"На красивой, округлой мордашке", – решил Стрелок, – "пара таких сокровищ смотрелась бы куда хуже".

– Слушаю вас.

"Принимает холодно, да проводит жарко". Кйеррис лихо ухмыльнулся.

– Вы нарушаете традиции Академии, Терин. Пирушка в честь поступления и для знакомства с сокурсниками – такое же обязательное дело, как пирушка в честь выпуска. Извольте вернуться в наш тесный студенческий коллектив.

– У меня нет времени на пирушки и их… последствия. Позвольте…

– Терин, – Стрелок отбросил шутовство. – Я более чем серьёзен. Вы можете не отмечать сдачу практик, зачётов и экзаменов, не ходить на дни рождения своих сокурсников и на общие праздники вроде Конца и Середины Года. Даже перевод на следующий курс отмечать не обязательно. Но поступление с посвящением в студенты и выпускной пир с посвящением в полноправные маги – это святое.

– Святое? – Узковатые губы девушки изогнулись, словно она раскусила незрелое зёрнышко крапта. – И что же меня ждёт, если я рискну проигнорировать сию святыню?

– Да так, сущий пустячок. Одиночество.

– Отлично.

Терин повернулась, явно намереваясь уйти, и тогда Кйеррис самым наглым образом схватил её за руку чуть выше локтя.

– Послушай, гордячка! – Прошептал он, склоняясь к заалевшей щеке. – Потом ты можешь пестовать свою исключительность сколько угодно, и я слова поперёк не скажу. Но нельзя отказываться от того, чего не знаешь, даже не попытавшись понять!

Стрелок выпрямился, отпуская девушку. Секунду или две ему казалось, что она всё-таки уйдёт. Но Терин осталась. И Кйерриса это решение обрадовало больше, чем он ожидал.

4

А потом были шум, дым и гам в "Трёх вертелах", и рекой лилось в бездонные глотки вино. Играла пьяненькая музыка, мерцали, чтобы имитировать свет живого пламени, светошары, взмывал и падал, точно неутомимый прибой, хохот будущих магов.

Как заметил Стрелок, сидящая с ним рядом Терин почти не пила, а ела медленно и очень аккуратно; даже учитель этикета не нашёл бы, к чему придраться. И где только эта странная девица, судя по одёжке – небогатая горожанка, обзавелась такими роскошными манерами? Дивное сочетание: живой огонь под коркой ледяного железа!

Попытавшись расспросить Терин о её родине, родственниках и о том, как она попала в Энгасти, Кйеррис сам не заметил, как выложил ей всю свою биографию. Третий сын Высокого рода Ийсенд, земельные владения которого располагаются на западе Ленимана; с раннего детства обнаружил интерес к чистым наукам, и домашний колдун начал поощрять в Стрелке также интерес к магии. Когда оказалось, что способности у Кйерриса заметно выше среднего, глава рода решил по достижении отпрыском совершенного возраста, то есть восемнадцати лет, отправить его в знаменитую Академию Высокой Магии…

– А фехтовать ты умеешь? – спросила Терин как бы невзначай.

– Само собой. Хотя таланта особого к этому делу у меня нет. Так, серость усреднённая.

– Самокритично.

– Зато честно. Ложь в устах отпрыска Высокого рода неуместна, как… как ржавчина на боевом клинке, вот! – Стрелок глубокомысленно качнул головой, подливая из кувшина в свой опустевший кубок. – Вообще, если я когда и попаду на войну, то как маг-целитель, а не как "мясо".

Терин кивнула, признавая резонность сказанного. Спросила:

– А что, кроме целительства, ты хотел бы изучать дополнительно?

– Ну… даже не знаю. Понимаешь, наш домашний колдун знает много, а может мало. Способностей не хватает. Поэтому он учил меня простому врачеванию, требующему не столько магической силы, сколько умения и сосредоточенности, давал труды по алхимии, по магическим свойствам минералов, растений и живых существ, но научить чему-то серьёзному не мог. Так что я сам толком не знаю, на что способен. Но целительство меня устраивает. Полезная профессия!

– Ясно.

– А ты сама? – перехватил инициативу Стрелок. – Вот ты что хотела бы изучать?

– Всё! – хмыкнула девушка. Глазища её блеснули так, словно она выпила не меньше Кйерриса. – Я придерживаюсь мнения, что магию не обязательно растаскивать на кусочки.

– Это как?

– Да вот так. Чем больше знаешь и умеешь, тем лучше.

– Узнать всю магию мира? Да на это десяти жизней не хватит!

– Если не останавливаться на достигнутом, – заявила Терин твёрдо, – вполне можно прожить и больше десяти жизней.

– О! – восхитился Стрелок. – Да ты никак метишь в Круг Бессмертных?

– Это что такое?

– Не знаешь? Странно… это же все знают…

– Представь себе, что я – не "все". Давай, расскажи!

– Да тут и рассказывать особо не о чем. Круг Бессмертных – это маги высших посвящений, входящие в свиту златокрылого риллу Деххато, правителя нашего мира. Правда, кое-кто полагает, что не все маги Круга служат Деххато. Но если хотя бы половина слухов о могуществе членов Круга правдива, властительный риллу не может не следить за ними.

– И что же могут эти самые члены Круга?

– По нашим скромным понятиям – всё.

"Тоже нашлись всемогущие!"

Самое схематичное распределение по уровням силы, принятое в Академии, выглядело так: одарённый – колдун – маг – высокий посвящённый – высший посвящённый. Однако общение с Эйрас заставляло надстраивать эту линию и вверх (высший посвящённый – риллу – Спящий), и в стороны (на какой уровень помещать богов? или, если на то пошло, саму Эйрас?). Жадный до подробностей ум требовал своего. Постаравшись подавить раздражение, Терин спросила:

– А конкретнее?

Кйеррис пожал плечами и начал перечислять скучным лекторским тоном:

– Путешествовать между мирами и Лепестками – разумеется, минуя Врата Миров, каменные круги и прочие ориентиры, с которыми такое путешествие осилит даже рядовой маг. Создавать постоянные порталы и Источники Силы. Строить магические системы для управления климатом целых стран. Не просто читать чужие мысли сквозь ментальные щиты, как открытую книгу, что само по себе искусство из сложнейших, но даже чужую память просматривать, как свою собственную. Только они по-настоящему владеют трансмутациями. А уж артефакты, которые они могут делать… о! Песня! Чудо! Если маг Круга вручит сельскому ведуну простенький, по его понятиям, накопительный жезл, этот самый ведун моментально сравняется в могуществе с профессорами нашей Академии… не в искусстве, конечно, но сила – это уже немало.

– Если маги Круга так могучи, что им мешает сковырнуть риллу?

– Как – что? Во-первых, самый слабый риллу сильнее самого сильного из Бессмертных. А во-вторых, если даже какой-нибудь из высших магов исхитрится "сковырнуть" своего властителя, другие риллу быстренько его самого, хе-хе, сковырнут. Чтоб неповадно было. Не-ет, если кто для риллу действительно опасен, так это… ну, демоны не тянут, разве что адские князья… а вот боги верхнего пантеона, пожалуй, да! Но с ними они как-то договариваются… а когда не договариваются, тут уж целые миры превращаются не в кладбища – в пепелища… в прах…

Стрелок ещё что-то бормотал, уныло глядя в свой снова опустевший стакан, но Терин его уже не слушала. Старательно сплетя и закрепив на себе "серую сферу", она тихо поднялась и покинула "Три вертела". Веселящиеся первокурсники её не заметили; да что там первокурсники – даже среди кураторов, наблюдавших за молодёжным разгулом, уход студентки заметил только мрачноватый тианец с невозможными для этой расы лиловыми радужками. Видимо, его странным глазам заклятье Терин не создавало достаточной помехи…

Потянулись дни учёбы.

Терин продолжала старательно осваивать дисциплины, без знания которых стать настоящим магом можно и не мечтать. Ещё в свой первый визит на дом к ученице профессор Килсайх вручил ей тоненькую брошюрку за авторством Иглы: "О том, как надлежащим образом развить природные способности, открыть в себе новые силы и овладеть ими".

– В этом сборнике, – сказал он, строго глядя в глаза Терин, – нет правил, по которым составляются новые заклятья, и нет каких-то запредельных секретов магического искусства. Этот сборник содержит всего лишь набор скучных упражнений, к магии как таковой напрямую не относящихся. Но маг, пренебрегающий ими, подобен атлету, пренебрегающему диетой, и больному, выкидывающему лекарства. В этих упражнениях нет ничего секретного, как нет ничего секретного, например, в приседаниях и отжиманиях. Но если вы, уважаемая, будете уделять им менее часа ежедневно, госпожа Эйрас вряд ли придёт в восторг от ваших успехов.

Таким образом, вняв предупреждению Килсайха, Терин завела привычку не менее полутора часов в день (по полчаса утром, около полудня и перед сном) делать скучные упражнения из брошюрки. Развивала память, воображение и способности к анализу, училась расслабляться и концентрироваться, а также овладевала началами медитативных техник. Причём скучные упражнения довольно быстро перестали казаться такими уж скучными. Она нашла, что эти упражнения отлично скрашивают по-настоящему унылые занятия: уборку в доме, приготовление еды, хождение за покупками, возню с упрямыми растениями в саду.

Мнемонические приёмы приходились как нельзя более к месту при заучивании длинных списков алхимических ингредиентов, номенклатуры лекарственных препаратов с прилагающимися дозировками и перечнями сочетаемости, бесконечных названий из приложений к анатомическим атласам. Кстати, для формирования списка покупок, подсчёта их веса и общей стоимости упражнения из брошюрки тоже оказывались очень кстати. Приёмы концентрации способствовали прогрессу в метании ножей. А благодаря упражнениям на расслабление Терин довольно быстро и навсегда забыла о мышечных спазмах, головной боли и физической слабости. Что же до медитативных техник, то диапазон их применимости оказался воистину неохватен. К середине первого курса девушке начало казаться, что она не выходит из лёгкой "сторожевой" медитации даже во сне.

Что бы она ни делала, Терин постоянно сопровождало ощущение, словно она не столько учится, сколько вспоминает уже изученное. И чем дальше, тем лучше понимала она вскользь брошенную Эйрас фразу о том, что мерить опыт мага в годах, пытаясь сопоставлять его с опытом обычных людей (или нелюдей) – бессмысленно. Одна только "первичная инициация", по часам мира занявшая меньше часа, добавила самоощущению Терин несколько весьма насыщенных лет. Будучи биологически моложе всех своих сокурсников (обычно в Академию принимали с восемнадцати), она без малейшего пиетета смотрела на дипломников и даже на преподавателей.

Да, многие профессора вызывали у неё искреннее уважение. Терин отлично сознавала, что как маг не является им ровней и ещё долго не сможет достичь сопоставимых успехов. Но она общалась, как с равной, с Эйрас; она родилась в ином мире; она успела испытать и передумать такое, что ординарным магам и в голову не могло прийти.

Поэтому преподаватели, во всём блеске их отшлифованного практикой магического дара, не вызывали преклонения – лишь некоторую робость, от которой Терин при необходимости могла бы избавиться вовсе.

– Во-о-от мы где прячемся? Миленько!

Отложив совок травницы, при помощи которого она окапывала грядку с белоцветником энгастийским душистым, Терин распрямилась и без каких-либо эмоций посмотрела на зашедшую во двор компанию. Ни малейшей радости это вторжение у неё не вызвало. Более того: при мысли о том, что её могли застать за куда менее обыденным занятием, чем уход за садом, в душе поднималась волна возмущения и чуть ли не страха.

Но окатывать неприязнью гостей, пусть трижды нежеланных – дурной тон. Этикет свят!

– Доброго дня, уважаемые. Чем обязана удовольствию видеть вас?

Вторженцев было четверо. Знакомая пёстрая компания: Кйеррис Стрелок, затем сын богатого купца из Бункурма, которого все звали не иначе как Кубышкой, Дъяум Бочка – рождённая в благородной семье на далёком востоке, название родины которой мало кто мог выговорить без запинки даже со второго-третьего раза – да ещё единственный в этой компании энгастиец, нагловатый и вечно встрёпанный Лойд Стаксель. Последнему и принадлежала реплика, которая заменила вторженцам нормальное приветствие.

– Доброго дня, Терин, – оттеснил притихшего Стакселя Кйеррис. – Извини за спонтанность, но намерения у нас отъявленно благие, почти благотворные. Кроме того, мы не пусты.

В порядке молчаливой демонстрации Кубышка встряхнул сумку, вероятно, со съестным, а Дъяум из-за спин товарищей продемонстрировала жим стоя с небольшой бочкой вина средней паршивости. Вроде шутки: Бочка с бочкой. Ха-ха. Кйеррису, как лидеру, таскание предметов не пошло бы к лицу, а Стакселю доверять сверх меры было попросту чревато.

После бултыхания в мутных водах храмовых интриг вычислить принцип формирования компании труда не составляло. Трое чужаков, приплывших на одном корабле из Бункурма и потому сдружившихся, да приставший к ним, как репей, Лойд. Студенты из местных – не только держащие дистанцию тианцы, но даже люди – водиться с этим субъектом брезговали. А вот чужакам он мог пригодиться хотя бы в качестве гида. За эту ограниченную полезность "команда" Стрелка пока терпела Стакселя… впрочем, судя по сложившемуся у Терин впечатлению, через полгода-год ему предстояло отсохнуть от неё и пристать к более разношёрстной, многочисленной и безалаберной компании Вайери Птицы, нравы в которой поражали совсем уж эпической разнузданностью.

– Заходите, располагайтесь, – сказала Терин строго. – Кухня первая слева по коридору, столовая рядом. Я пока схожу переоденусь.

"Нет, это всё-таки очень странно", – подумал Кйеррис. "Клянусь атрибутами Веррая и милостями Деххато, откуда у неё такие манеры?"

– Суро-ова твоя подружка, – громко шепнул Стаксель. – Того гляди, приморозит властным оком. Наверно, северянка из Захребетья – там, говорят, ёлки высокие, а нравы стро-огие!

– Вот и спроси, откуда она родом, – посоветовал Стрелок. – Мне тайну своего происхождения она открыть не соизволила. Может, тебе повезёт?

– Нет уж! Я высовываться не люблю…

Так, думала меж тем Терин, за неимением времени для купания сотворив "очищение тела" и не столько перебирая свой скудный гардероб, сколько поворачивая ситуацию в уме так и сяк. Что говорит нам системный подход о решении возникающих проблем? Что каждое событие существует на нескольких уровнях. Плюс развёртка во времени и пространстве. Ага.

Неожиданный визит сокурсников. Хорошего в этом мало. Планы менять, занятия откладывать, время тратить… причём непродуктивно. В плюсах – внеплановый отдых, в котором я не очень-то нуждаюсь, да возможность побольше узнать об этом мире. Взгляд со стороны гостей: удобно расположенный дом, где не надо платить за постой и где не надзирает за порядком комендант общежития. Ужас! Этак они вообще ко мне переселятся! А вот фигушки. Не позволю. Но как отвадить? Их больше, к тому же ничего ужасного они ещё не натворили. А если натворит Стаксель, от которого пакостей ждать недолго, то будут являться в сокращённом составе. Сладкая парочка, Кубышка да Бочка – и Стрелок, явно мною заинтересовавшийся…

"Заинтересовавшийся? Он ведь лидер, значит… ага! Попробуем… в обоих смыслах".

А на кухне гости пытались разрешить возникшие трудности, не пользуясь, к своему несчастью, системным подходом и потому чувствуя себя всё менее уверенно.

– Это кухня или лаборатория?

Кйеррис, оглядываясь по сторонам, задавал себе примерно такие же вопросы. Сама по себе небольшая, кухня была к тому же плотно оккупирована атрибутами ремесла травницы. Связки подсыхающих трав. Большое количество стандартной стеклянной тары с притёртыми пробками (исследовать содержимое обычным зрением оказалось весьма сложно, так как фиалы, колбы и банки, за редким исключением, были изготовлены из густо окрашенного стекла: зелёного, кобальтово-синего, фиолетового). Апофеозом всего этого безобразия, почти не оставившего свободного места на горизонтальных поверхностях, служила простая артефактная печь, превращённая в установку для "двухтактной" дистилляции. И дистиллировали здесь, судя по желтовато-зелёному оттенку конечного продукта, явно не винный спирт.

В смежной с кухней столовой обстановка выглядела немногим лучше. С той разницей, что вместо стеклянных ёмкостей с таинственным содержимым горизонтальные поверхности оккупировали книги, свитки, карты, какие-то загадочные схемы и тому подобные, как выражался домашний колдун рода Ийсенд, следы интеллектуальной деятельности. Даже Стаксель, при всей своей бесцеремонности, не решился трогать что-либо в этом сложно устроенном хаосе.

– Да, – резюмировал Кубышка. – Серьёзная у нас хозяйка, однако.

Стаксель потянулся к стоящей на полке с краю бутылке, очень похожей на винную, но сделанной словно из зеркального стекла… и охнул. От прикосновения бутылка моментально стала прозрачной, а изнутри на Лойда выпучился огромный нечеловеческий глаз.

– Эт-то что ещё за дрянь?

Глаз, кажется, был не просто нечеловеческим, но ещё вдобавок бесплотным (и то: как можно было бы запихнуть объект такого размера в довольно узкое горлышко бутылки?). Только в первый момент он напоминал втрое увеличенный человеческий. Секунду спустя глаз уже выглядел, как лучисто-зелёный, с увеличенной радужкой и зрачком-щелью глаз тианца. Затем радужка почти обесцветилась, принимая оттенок белого золота, и развернувшаяся горизонтально щель зрачка вперилась в Стакселя, как тому почудилось, с какой-то холодной злобой.

– Ну и ну!

– Действительно, дрянь ещё та…

– Уважаемые, оставьте в покое моё спектрометрическое заклинание.

Кйеррис обернулся и слегка поклонился:

– Терин, прости наше вполне понятное любопытство. И… ты не могла бы помочь с размещением? Очень уж у тебя много всяких… вещей.

Работая языком, Стрелок одновременно занимался тем, за что получил своё прозвище: стрелял. Глазами. Разглядывал хозяйку, не слишком маскируя любопытство.

В саду, работая с саженцами, девушка была одета почти как селянка. Простой белый платок на голове. Столь же простая свободная рубашка с закатанными выше локтя рукавами. Средней длины, чтоб не нужно было подтыкать, коричневая юбка. Испачканные землёй рабочие перчатки. В том наряде Терин казалась моложе, быть может, даже слишком молодой, чтобы быть принятой в Академию… пока не выпрямилась и не окатила вошедших сдержанным неудовольствием.

Сейчас, переодевшись, Терин избавилась от платка, заменив его ажурным серебряным обручем, удерживающим волосы от падения на высокий лоб. Рубашка на ней была уже другая: облегающая, с коротким рукавом и воротником-стойкой, ярко-зелёная. Никаких кружев, вышивок и прочих изысков, но в самой простоте фасона таилось нечто элегантное. Длинная чёрная юбка со смелыми, до середины бедра, разрезами и домашние сандалии на крючках дополняли наряд. Сам по себе чуть ли не скромный, он подчёркивал именно то, что в девушке было наиболее впечатляющим: осанку, изящество каждого жеста, необычное сочетание цвета кожи, волос и глаз.

"Да, она не слишком-то красива… но адски эффектна!"

Словно прочитав эту мысль, Терин одарила Кйерриса улыбкой. Слабой, но ободряющей. Мол, ничего страшного, вот ещё поработаю над твоим пониманием красоты, и…

– Вещи? – переспросила она. – Сейчас уберу.

Сказано – сделано.

– А что ты там говорила насчёт спектро… в общем, заклинания в бутылке? – спросил Кубышка. "Глазастая" бутылка под его флегматичным взглядом медленно возвращала зеркальность.

– Обычный тестовый инструмент, – ответила хозяйка, стремительно убирая из вида лишние предметы, – для проверки химического состава и магического спектра веществ. Каждый раз сплетать подобное заклинание заново невозможно…

– Почему? – влез Стаксель.

– Хотя бы потому, что его тонкая настройка занимает несколько суток. Вот и приходится держать готовое откалиброванное плетение в изоляте.

– Каком изоляте? – снова попытался уточнить Лойд.

– В магической бутылке, – ответила Терин с зубодробительной вежливостью.

Кйеррис мысленно фыркнул.

"Ага. Лес – это местность, где довольно много деревьев. Армия – большое количество людей с оружием. Океан – масса солёной воды. А изолят – это, ясное дело, магическая бутылка.

Исчерпывающее объяснение!"

– Интересно, откуда ты нахваталась такой терминологии? – Спросил он, пока на освобождаемый от склянок и пузырьков кухонный стол выкладывались принесённые продукты: рыба пяти сортов, лепёшки, разнообразные фрукты, сыр и всё прочее.

Осаживать Стрелка так жёстко, как Стакселя, Терин не стала.

– Из книг, конечно, – сообщила она с намёком на недоумение. Мол, не на лекциях же я могла услышать об изолятах, спектрометрических заклинаниях и тому подобных материях!

Замечание логичное аж до зубной боли. Учёба началась всего пять дней назад, и преподаватели пока что ограничивались вводными лекциями. Причём по дисциплинам, с магией имеющими мало общего. В расписании у будущих целителей-первокурсников стояли: язык, история и законы королевства Энгастийского, общая история Аг-Лиакка, начала ботаники, общее описание мира (с азами теории рациональной магии) и основы анатомии – без практической части… пока.

Были ещё занятия по практической магии, но, как и энгастийский язык, факультативные. Никаким новым заклинаниям на этой самой практической магии не учили, и зачёта по ней не намечалось. Потому ходили на эти занятия только пижоны, желающие продемонстрировать, как много они уже умеют, да ещё совсем зелёные новички, с трудом отличающие медитацию от транса и восприятие от воздействия. Терин, не относясь ни к зазнайкам, ни к новичкам, явно предпочитала заниматься практической магией у себя дома.

Несмотря на деятельность хозяйки по расчистке пространства, этого самого пространства всё равно ощутимо не хватало. Как-никак, кухня не была рассчитана на присутствие сразу пятерых, в ней и вчетвером было бы не слишком просторно. Временно оттеснённый в столовую, Кйеррис поддался импульсу и сотворил одно из своих первых, простейших заклинаний: "второе зрение".

Опытным магам, преуспевшим в медитациях, такой костыль вообще не требовался. Опытные маги, закончившие Академию, могли "видеть" мир Сил за счёт одного лишь отработанного волевого усилия, причём их тренированное восприятие работало гораздо тоньше и лучше, чем неуклюжее заклятие Стрелка. Но Кйеррис, находящийся в самом начале своего пути, был рад и тому, что мог увидеть при помощи "второго зрения".

"Ну-с, и что тут у нас магического?"

Самыми магическими поблизости были работающие нагревательные схемы артефактной плиты. Две пластины, на которых по-прежнему кипели колбы перегонной установки, лучились, как две старательно раздуваемые кем-то жаровни с углями. Четыре керамические пластины, не задействованные в эксперименте и поставленные под окно, светились гораздо меньше. Но Стрелок хорошо различал и их спящую энергию, потому что "второе зрение", открывая для мага окошко в незримый мир, одновременно сильно приглушало цвета и краски мира зримого, словно очки с закопчёнными стёклами. Примерно тот же оттенок имел жезл, управляющий артефактной плитой; пиктограммы на его поверхности светились прохладной зеленью. Ещё прямо сквозь дверцы кухонных шкафов пятнами холодных оттенков, от сине-зелёного до фиолетового, лучились декокты, настойки и растворы. Капающий в приёмную колбу дистиллят, для обычного зрения жёлто-зелёный, в магическом восприятии казался солнечно ярким, почти золотым.

Впрочем, Кйеррис призвал заклятие "второго зрения" не ради этих подробностей, а для того, чтобы изучить совсем иной… объект. Скользнув несуществующими глазами по знакомым аурам ("спутанная буро-серая пряжа" у Кубышки, "слоистое жёлто-зелёное облако" Бочки и "грязно-коричневый ёж" Стакселя), Стрелок сосредоточился на ауре Терин.

В первое мгновение ему показалось, что девушка закрыта от его заклятия каким-то щитом. Её "серое веретено" выглядело слишком простым и бледным, чтобы служить энергетической оболочкой даже для мелкой птицы, не то что для будущего мага. Но когда Кйеррис добавил "второму зрению" Силы, то, что выглядело серым веретеном, превратилось в перламутровый вихрь, соединяющий в себе сразу все цвета и довольно подвижный, а тем самым – содержащий куда больше энергии, чем казалось поначалу.

Уловить подробности Стрелок не успел. Перламутровый вихрь очень быстро "развернулся", ускорился ещё в три или четыре раза и попросту стёр "второе зрение", оставив на память о разрушенном заклятии только короткий всплеск головной боли, переходящей в тупое пульсирующее нытьё. Моргнув и стараясь отстраниться от неприятных ощущений, Кйеррис обнаружил, что Терин смотрит на него с каким-то странным выражением. Упрёк? Нет, не то…

Разочарование.

"Семью семь проклятий!"

Стрелок, постепенно приходящий в себя, знал недостаточно, чтобы разобраться в деталях происшедшего. Почему Сила сокурсницы поначалу казалась так хорошо скрытой? Каким именно образом – собственными силами, благодаря охранному заклятию или сторожевому артефакту – было обнаружено "второе зрение"? Наконец, как именно Терин сумела разрушить заклятье? Все эти вопросы оставались без ответа. И только в двух вещах Кйеррис теперь мог быть уверен.

Первое: если не силой, то искусством и возможностями девушка превосходит его. До мага ей, пожалуй, ещё расти и расти, но колдунья она уже сейчас не самая плохая.

Второе: вызвать её разочарование снова ему нисколько не хочется.

…трудно придумать что-либо более традиционное, чем тост "за знакомство". И если четвёрка гостей уже более-менее знала, что осталось у каждого из них за спиной после приезда в Академию, то о прошлом Терин они не знали ничего. И с нетерпением ждали её рассказа.

– Предупреждаю сразу, – молвила хозяйка, кривя губы в странноватой улыбке, – слишком уж многого вы от меня не услышите.

– Это почему? – вскинулся Стаксель.

– Когда расскажу, поймёшь. И вот ещё что. Как вы уже, наверно, знаете, между магами обманывать не принято. Слишком легко почувствовать ложь, поэтому приходится умалчивать. В общем, врать я не буду… но и всей правды не скажу.

– Чую запах тайны! – улыбнулась Бочка. – Давай уже, начинай.

Терин кивнула. И начала.

5

– Родилась я далеко отсюда. В семье не особенно знатной и не слишком богатой… зато не один мой родственник выказывал одарённость по части магии. К сожалению, мой отец никакой особой одарённостью похвастать не может. Не только магической, но и… иной. Чтобы не чернить сверх меры собственного родителя, скажу, что после смерти моей матери он отдал меня за мзду в один из храмов Пятиокого…

– Это что за бог такой? – нахмурился Кубышка.

Получивший перед поступлением в Академию очень и очень неплохое домашнее образование, он не мог сходу припомнить бога с таким атрибутом. Что настораживало.

– Бог как бог. Не из верхнего пантеона, но и не из мелких… на моей родине. Однако в определённом смысле Пятиокий – антипод Великой Матери. Этот бог – мужчина, и он – бог для мужчин. Ну, в сути дела вы можете разобраться, если вспомните, что не мой родитель платил за моё пребывание в храме, но храм заплатил отцу за право меня… заполучить. Большинство людей не знает точно ни своей стоимости, ни своей цены. Я знаю, сколько я стоила четыре года назад; а что до цены… её я назначать пока не готова.

– Что-то я не пойму, в чём разница между стоимостью и ценой? – нахмурилась уже Дъяум Бочка. – Я, видимо, недостаточно хорошо знаю энгастийский…

– Нормально ты его знаешь, – успокоил подругу Кубышка. – Просто ты с таким не сталкивалась, вот и всё. А дело тут простое. Стоимость бывает у раба или у иного имущества, и она легко пересчитывается на монеты. Сколько за вещь отдали или получили, такова и её стоимость. А цена бывает только у свободного существа. Можно обратиться к продавцу: сколько это стоит? И можно спросить раба: сколько ты стоишь? Но свободного надо спрашивать иначе: высоко ли ты себя ценишь? И свободный может отдать часть своей свободы, но никогда не отдаст по доброй воле сразу всё, без остатка. Таким образом, цена не только финансовое, простое и линейное понятие – к тому же понятие не внешнее, а внутреннее.

– Спасибо, Кубышка, – сказала Терин. – Очень точное, можно даже сказать, элегантное объяснение. Я бы затруднилась подобрать такие наглядные формулировки.

– Вообще-то это не мои формулировки. Я нашёл их в комментариях к одному высказыванию, касающемуся как раз различия стоимости и цены…

– Давайте не будем отвлекаться, – сказал Кйеррис. – Итак, четыре года назад ты оказалась в храме Пятиокого, причём не по своей воле.

– Верно. Но до поры мне там почти нравилось. Даже свои первые шаги как ведьма я сделала именно в храме. А потом… – Терин ощутимо заколебалась. – Потом я предпочла бежать. И меня поймали. Но вернуть в храм не успели, потому что очень вовремя подоспела… помощь. Мои более отдалённые родственники, чем отец, решили, что мне больше нечего делать во власти Пятиокого. И так я оказалась здесь, в Энгасти. С перспективой начать новую жизнь.