Текст книги "Падшая звезда"

Автор книги: Анатолий Нейтак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– За новую жизнь! – почти скомандовал Стрелок. И они выпили за новую жизнь, а потом за неё же хорошенько закусили.

Закончив со своей странной откровенностью, Терин как-то незаметно вернулась к роли, уже знакомой Кйеррису по их первому совместному застолью. Если бы не её интонации, выражение лица и жесты, не содержащие ни следа властности, аккуратные уколы её вопросов походили бы на мягкий допрос. Вот только девушка слишком хорошо умела слушать, чтобы её собеседники, особенно под хмельком, замечали, что игра, по сути, идёт в одни ворота.

Стрелок в основном молчал, слушал… и восхищался.

В Терин не было даже намёка на вежливое равнодушие – лишь искреннее внимание. Даже благоглупости она выслушивала без малейшего неудовольствия. Никаких оценок! Обычно ведь бывает как? Сидит человек, кивает, поддакивает. Вдруг слышит нечто, не совпадающее со сложившимися у него представлениями – и всё. Никакого больше поддакивания. В случае дурного воспитания тут же на повышенных тонах вываливается "правильное", то есть его личное мнение. Хорошо воспитанный человек не преминет высказать своё мнение спокойно и вежливо. Но на этом разница меж грубияном и ревнителем этикета, увы, исчерпывается.

Даже если "правильное" представление приходится глотать (например, когда непроходимую чушь с умным видом порет вздорное начальство), о том, чтобы скорректировать свою точку зрения, речи всё равно не идёт. Вслух ли, молча ли, но никто не подвергнет сомнению постулаты своего внутреннего мира по доброй воле.

А вот у Терин эти постулаты словно вовсе отсутствовали. Вернее, определить их без чтения мыслей вряд ли удалось бы. Она выслушивала с равным заинтересованным вниманием любые, в том числе противоположные по смыслу высказывания. Создавалось ощущение, что чужие мнения для неё – кусочки огромной, непредставимо сложной головоломки. Или мозаики. А как-то выделять или, тем паче, отбрасывать "белые" кусочки только потому, что в данный момент складываешь "чёрные", или наоборот – несусветная глупость.

Горячие, колючие, режущие, хрупкие, взрывоопасные, бесформенные и все прочие разновидности мнений, так или иначе, могут быть пущены в дело. Подумаешь, глупость! Именно глупостями руководствуется немалая часть окружающих (говоря прямо, глупостью руководствуются чаще, чем мудростью: последняя – товар штучный). А раз так, глупость заслуживает самого пристального внимания. Многие ли думают точно так же ошибочно? Как эта ошибочность сказывается на восприятии мира? Как она отражается или может отразиться в словах, поступках, мыслях?

И так далее, и так далее – до бесконечности.

Стрелок привык считать себя умным, тонко чувствующим и понимающим собеседником. Но состязаться в уме с Терин? Даже не смешно. Всей его тонкой чувствительности едва хватало, чтобы заметить её ещё более тонкие манипуляции. И, может быть, отчасти сохранять иммунитет к её почти магическому обаянию.

А застолье катилось своим чередом. Бочонок с вином понемногу пустел. И так как опустошали его в основном трое из присутствующих – Кубышка, Дъяум Бочка да Лойд Стаксель – в некий момент почти трезвые Кйеррис и Терин переместились чуть подальше от них, с кухни в столовую.

– Ловко. Очень ловко.

– Ты о чём? – изобразила удивление хозяйка дома. Или в самом деле удивилась… пойми её!

– Да о друзьях-товарищах. Завтра они, наверно, и не вспомнят, как ты их выпотрошила.

– Я никого не потрошила. Я просто их слушала… внимательно.

– Ну да. Только я до сих пор что-то не встречал никого, умеющего ТАК слушать.

– Послушай, Стрелок, чего ты от меня пытаешься добиться?

– Я? Да ничего. Просто на тот случай, если ты этого вдруг не заметила, скажу вслух: я тобой восхищён. На моей тихой патриархальной родине, далёкой от столицы и других больших городов, таких, как ты, просто не бывает.

– Вот как? Я огорчена.

– Чем же?

– Да тем, что, раз ты меня так легко раскусил, до истинного мастерства в ведении беседы мне ещё расти и расти.

– Хочешь сказать, истинное мастерство должно быть незаметным?

– А разве нет?

– Здесь нельзя ответить однозначно. Мне кажется, в искусстве общения есть два полюса. Великий оратор умеет высказаться так, что никто не может ни перебить его, ни усомниться в справедливости его высказываний. По крайней мере, пока продолжается речь. Ну а великий слушатель… рядом с ним даже робкий заика становится интересным собеседником.

– Любопытное мнение. Но я читала и другое: никаких особых полюсов нет, а есть просто мужской стиль разговора и женский. При этом они складываются в единое полотно, как суша и море вместе складываются в единый мир.

– Ага. Вот только общая площадь суши меньше, чем общая площадь океанов.

– Ну так и женщины в целом более говорливы, чем мужчины.

– По тебе этого не скажешь!

Терин усмехнулась – как показалось Кйеррису, вполне искренне.

– Знаешь, как меня прозвали в храме Пятиокого?

– Нет. Откуда бы?

– Задира.

– Ты? Задира?!

– Именно. Я далеко не сразу научилась молчать и внимательно слушать.

– Что-то с трудом верится в такое.

– А ты поверь. Просто люди меняются со временем.

– Полагаешь, ты изменилась к лучшему?

– Ну, о том не мне судить. Но нынче я нравлюсь себе больше, чем нравилась раньше.

– Ты и мне нравишься… чем дальше, тем больше.

Стрелок положил свою ладонь на кисть руки Терин, и она без колебаний накрыла его ладонь свободной рукой.

– Откровенность за откровенность, – шепнула она, слегка наклоняясь вперёд. – Ты тоже мне нравишься, Кйеррис.

И отстранилась, словно чуть отпуская сжавшуюся пружину момента.

Стрелок оглянулся на троицу своих товарищей. Отчасти – проверить, не увидели ли они чего-то лишнего. Отчасти – для того, чтобы скрыть смущение.

– Думаешь, они заметят, если мы тихо удалимся?

– Похоже, они уже и друг друга не очень-то замечают, – ответил Кйеррис своим шёпотом на шёпот Терин. – Пошли.

– Вот уж никогда бы не подумал…

– Не подумал – что? Или о чём?

– Ну… ты ведь говорила, что тебя продали в храм, как…

– А, вот что тебя озадачило! – тихий смех. – Можешь гордиться: тебе досталось то, чего не получили ни жрецы, ни сам Пятиокий!

– Я и горжусь. Но…

– Никаких "но", милый Стрелок. Гм. Правильное тебе дали прозвище.

– Зато тебе – неправильное.

– Повторю: напрасно ты так решил. Ты плохо меня знаешь…

– Неужели?

– Плохо. И не спорь. А что до прозвищ… помнишь, я спрашивала, умеешь ли ты фехтовать?

– Вроде… да. Помню. Хотя как ты улизнула, вспомнить уже не могу. А ты…

– Хочу взять у тебя несколько уроков. Не возражаешь?

– А ты уверена, что хочешь именно этого? Всё-таки фехтование – не самое безобидное из умений. Скорее, совсем наоборот.

– Умение творить заклятья ещё менее… безобидно. Да. Я хочу именно этого.

– Как же, помню. Ты вообще хочешь учиться всему и сразу.

– Сразу? Увы, не выйдет. Но… знаешь, как говорят в благословенном королевстве Энгастийском? Добычливей тот рыбак, чьи сети шире.

– Смотри, как бы улов не оказался слишком велик!

– По мне, важнее, чтобы он не оказался слишком мал.

– Думаешь, я хочу тебя переспорить?

– Я бы предпочла, чтобы ты меня перецеловал!

Вот так в жизни Терин, кроме магии, появилось ещё кое-что новое. Именно так: кое-что. Кйеррис Стрелок, в её понимании, на «кое-кого» не тянул. «Своим парнем» Терин обзавелась не ради престижа и уж тем более не от великой любви. Мотивы её были многообразны: от лёгкого интереса к стороне человеческих отношений, прежде знакомой лишь теоретически, до обретения в среде студентов определённого статуса. Закрутив «любовь» с лидером четвёрки сокурсников, она достаточно быстро избавилась от визитов остальной компании, заполучила учителя фехтования и этакий живой щит, позволяющий отваживать назойливых претендентов со стороны: у меня уже есть «свой парень», отвалите!

Удовольствие от общения с мужчиной стояло в этом списке ближе к концу. Ну да, это приятно, спору нет. Но ведь не до такой степени, чтобы терять голову!

Что характерно, написанную Иглой брошюру с упражнениями Терин "своему парню" не показывала. Да и с метательными ножами перед ним не светилась. Только храмовая наука: танцы и массаж. Кйеррис таял лужицей воска, а Терин радовало собственное неожиданное умение, радовала малозаметная, но неуклонно крепнущая власть над ним.

Малозаметность вообще стала её девизом. Ещё в Такворском храме она твёрдо усвоила два правила. Первое: ничтожных топчут все. Второе: молния выбирает самые высокие деревья. Имея возможность стать одной из лучших студенток, благо способности вполне позволяли, Терин взяла за правило изображать при ответах излишнюю обстоятельность, порой переходящую в заторможенность. Упражнения, с которыми лидеры её курса справлялись с трудом, она "не осиливала" или выполняла с недочётами. Только знания по сравнительно безобидному травоведению она не особо скрывала: в "любимом предмете" нельзя разбираться кое-как!

Чтобы не возникло лишних вопросов, в общем зале библиотеки Академии она появлялась редко, предпочитая заниматься или дома, или в почти всегда пустующей секции для полноправных магов. При этом даже в уединении закрытой секции Терин не забывала класть на свой рабочий стол пару простейших учебников. Мол, я изучаю именно основы, а в "Первоэлементы" Матоа ("Зримое и незримое" Йерта Батфра, "Введение в трансмутации" Вешьи и Канкалита Пилигрима, "Комбинаторику стихий" Улвета Энгастийского…) заглянула из чистой методичности, следуя вот по этой ссылке в списке литературы… доступ? Ну как же, мне разрешил здесь заниматься профессор Килсайх. В общем зале постоянно шепчутся, шуршат, хихикают и лезут с вопросами, совершенно невозможно сосредоточиться…

Требования скрытности заметно тормозили обучение. Например, пробовать новые заклятья "на дому" (особенно те, которые скомбинировала сама Терин) она почти не рисковала. Уходить в глубокую, на много часов кряду, медитацию – то же самое. Проявлять любопытство на совместных со старшекурсниками уроках – аналогично.

С другой стороны, отбросив скрытность, она вряд ли приобрела бы больше, чем потеряла. Дополнительные задания? Она и без того была настоящим чемпионом по добровольно выполняемым дополнительным заданиям. Личный куратор? Помилуйте, зачем нужен куратор из старшекурсников, если с любым вопросом можешь обратиться к действительному профессору? (Впрочем, беспокоить Килсайха она старалась как можно реже). А стать мишенью для любителей списать Терин хотелось не больше, чем зарабатывать судомойкой в каком-нибудь трактире средней руки.

К слову, способ заработать она нашла совершенно иной.

В городе, где не продохнуть от студентов магической Академии, да и окончивших Академию магов тоже хватает, цена на сотворение заклятий неизбежно снижается. То же самое – с ценой на зелья и артефакты. Конечно, качественный товар всё равно дорог, однако конкуренция есть конкуренция, никуда не денешься. Поэтому в городе, где магический и околомагический бизнес бьёт ключом, кто-то нудно варит на продажу декокты и зелья, кто-то выдаёт дерьмовенькие одноразовые амулеты за "многоразовые, перезаряжаемые, с уникальным сочетанием качеств предметы работы самого Дарна Серой Молнии!" А кто-то предпочитает выдавать умельцев, выдающих дерьмо за конфетку, городской страже…

– Господин Удриш?

Полноватый, начинающий лысеть мужчина со знаком Гильдии Артефакторов на груди с ленцой повернулся на голос.

– Да, это я. Что вам угодно, барышня?

Опрятная и чистая девица, решил маг, внимательно оглядывая бронзоволосую незнакомку. Из горожан, но воспитана хорошо. Жаль, что худа и на лицо неказиста. Но…

"Чистая девица" посмотрела на него прямым, редкостно тяжёлым взглядом, и господин Удриш чуть не ахнул. "Да она никак студентка? Силы-то, силы! Даже если нарочно проецирует, способности всё равно впечатляют…"

– Мне угодно поговорить с вами о деле, сулящем нам взаимную выгоду, – ответила она, "гася" взгляд. – Вы можете уделить мне половину часа?

– Что ж, давайте побеседуем. Вон в той гостинице, например… я как раз хотел пообедать.

К некоторому удивлению Удриша, девица кивнула. А несколько позже без звука оплатила отдельный кабинет и сделанный магом заказ. Для себя она выбрала простой овощной салат и сок. Что ж, вполне понятно: за сумму, потраченную ею в один присест, на окраине Энгасти можно прожить дней пять… а в дальнем пригороде – все двадцать. С салатом и соком она разобралась без спешки, но всё равно куда раньше, чем Удриш перешёл к третьему блюду.

– Меня зовут Терин, – сообщила она, откладывая салфетку, которой перед тем аккуратно вытерла губы (последние в сией процедуре, говоря строго, и не нуждались). – Как вы, несомненно, догадались, я учусь в Академии… и нуждаюсь в источнике постоянного дохода.

Удриш поскучнел. Однако следующая фраза мигом развеяла его скуку, пустив на дно ожидания артефактора.

– Поскольку ваш постоянный ассистент, Дымок, собирается взять расчёт…

– Откуда вы это знаете?

– Я даже знаю, что у него неожиданно заболела мать, в связи с чем он и намерен как можно скорее отплыть на материк. Впрочем, какая разница, откуда мне это известно? Главное – я хочу и могу занять вакантное место вашего ассистента.

– Так. Э… Терин, а сколько вам лет и на каком курсе вы учитесь?

– Почему вас это интересует?

– Потому что мой ассистент должен удовлетворять некоторым требованиям…

– Если вы так ставите вопрос, я готова подтвердить свою квалификацию в ходе испытания. А мой возраст, мой курс и мой пол не имеют отношения к делу. Насколько мне известно, на актах соответствия всё равно ставится исключительно ваша подпись, заверенная личной печатью действительного члена Гильдии.

Удриш обнаружил, что от несусветной наглости девицы ("опрятная и чистая?" Ха!) у него начисто пропал аппетит. Держась в рамках формальной вежливости, она умудрялась вести себя с совершенно возмутительной жёсткостью.

Не наглостью, нет. Именно жёсткостью. Балансировать на грани она явно умела.

– И всё же, на каком вы курсе?

– Ваш вопрос довольно нескромен, господин Удриш. Но я готова удовлетворить ваше любопытство… после успешно пройденного испытания.

– Вы так уверены в успехе?

– На самом деле – нет, – призналась Терин. – Не уверена. Но если я не пройду испытание, я не вижу смысла быть с вами более откровенной.

– Ясно. Что ж, следуйте за мной.

Спустя четверть часа Удриш провёл Терин на охраняемый склад. Щелчком пальцев активировал висящий под потолком светошар. Молча поставил на стол открытый ящик, затем так же молча отошёл к стене и уселся на корявый стул, втиснутый в промежуток меж стеллажами, заполненными десятками таких же ящиков.

Действуя с уже знакомой Удришу аккуратностью, Терин выложила из ящика на стол содержавшиеся в его ячейках предметы. Таковых оказалось восемь. Затем взяла самый левый в ряду, похожий на стеклянисто блестящий, скользкий чёрный корень. Прикрыла глаза…

– След молнии, – сообщила она. – Результат воздействия атмосферного электричества на песок одного из чёрных пляжей Огненных островов. Большая редкость, причём подлинная. К сожалению, уже неоднократно "подзаряжался", что снижает цену данного предмета в несколько раз.

"Корень" отправился в ящик. Терин взяла следующий предмет: ярко сверкающий медный диск с выбитыми на нём замысловатыми узорами, снабжённый кожаным шнурком. На этот раз исследование прошло гораздо быстрее.

– Пустышка. Диск алхимически обработан с целью придания ему стойкости к окислению, отсюда блеск. Иными полезными свойствами не обладает.

Третий предмет: плоский и гладкий красноватый камешек с дыркой посередине, подвешенный на простом шнурке.

– Амулет с гигиеническим эффектом. Прекращает активность сальных желез в подмышечных впадинах и паху, потовые железы не затрагивает. Рассчитан исключительно на людей. Заклятье качественное, продержится долго.

Четвёртый предмет: простое, но очень широкое – почти во всю фалангу – золотое кольцо. На изучение уходит почти пять минут. Потом:

– Сходу не могу сказать почти ничего. Сложный артефакт с неопределённым воздействием на владельца. Задействованы витальные энергии и магия света. Возможно, фамильная реликвия.

Пятый предмет: фигурка, свёрнутая из бумаги, с несколькими знаками, оттиснутыми красными и зелёными чернилами.

– Оберег уюта. Хранимый в комнате, создаёт атмосферу приподнятости и тихой радости.

Шестой предмет: тоже кольцо, но бронзовое, с выгравированным оком и спиралевидным орнаментом по внешней стороне.

– Перезаряжаемый артефакт. Содержит заклинание временной слепоты. Впрочем, пятиминутного ослепления хватит и для того, чтобы убежать от грабителя, и для того, чтобы без лишнего риска воткнуть нож в теплокровное существо, поражённое заклинанием. Опасная штука.

Седьмой предмет: прозрачный кристалл на серебряной цепочке.

– Пустышка. Но в качестве украшения сгодится.

Восьмой и последний: короткий нож листовидной формы с вытравленными на тусклом бронзовом лезвии паучками рун.

– Ещё одна пустышка. И сплав очень так себе, и магии ни на грош.

Вернув нож в ящик, Терин слегка покачнулась, но заставила себя выпрямиться. После чего устремила на Удриша уже знакомый ему прямой и тяжёлый взгляд.

– Неплохо, – сообщил маг. – У кого вы учились разбираться в магических предметах?

– Вы будете долго смеяться, – устало улыбнулась девушка, – но мои познания в артефакторике по преимуществу теоретические, извлечённые из каталогов, перечней и подробных описаний. Да ещё – из тесного знакомства с Большим хранилищем артефактов Академии. Во время последних, зимних каникул я проводила в нём по восемь-девять часов ежедневно. Вот в Малое хранилище, не говоря уже о Специальном, получить доступ я так и не смогла. Но для проверки ассортимента магических лавок Энгасти, которым вы занимаетесь по контракту с соответствующим отделом городской стражи, это вряд ли потребуется.

– А вот тут вы не правы. Порой в открытой продаже встречаются настоящие сокровища. Вроде того золотого кольца, которое вы так долго изучали. Между прочим, действительно фамильная ценность возрастом, самое малое, лет триста.

– Это исключение. А для первичной сортировки и выявления явных фальшивок моих несовершенных познаний, я надеюсь, хватит.

Удриш медленно, без особой охоты кивнул.

– Пожалуй, вы действительно справитесь. Считайте, что место Дымка, начиная с начала следующей недели, принадлежит вам. А теперь удовлетворите моё любопытство: вы учитесь на четвёртом курсе? – Артефактор помедлил, пробормотал с сомнением. – Или всё-таки на третьем? Специализация начинается на пятом, и хотя это не так хорошо, как выпускной курс, но не думаю, что вы стали бы темнить, если бы имели звание младшего мага…

– Ни то, ни другое.

– Второй курс?!

– Мимо. Я учусь на первом.

Господин Удриш медленно и недоверчиво покачал головой.

"Ну и молодёжь пошла!" – без труда читалось на его лунообразном лице.

6

– Знаешь, подруга, тебя тут искали. Двое…

– И один, разумеется, с топором, а другой с большим мешком. Очень смешно.

Лойд Стаксель обиженно насупился.

– Я могу и не рассказывать.

– Можешь. Но ты наверняка не единственный, кто их видел – просто единственный, кто шатается без дела и может разносить сплетни.

– И за что ты меня так не любишь, а?

– Длинный список оглашать не хочу. Поэтому буду краткой. За дело!

Стаксель посопел, но всё-таки не ушёл.

– Ладно, – снизошла Терин. – Выкладывай уже.

– Двое. Суро-о-овые такие парни, оба с оружием. Смахивают на наёмников и бродяг. Роста среднего, волосы рыжие, кожа светлая, но обветренная, глаза холо-о-одные…

– Они что, одинаковые?

– Именно. Близнецы.

– Уау!!! И где они сейчас?

– Я их к старому моргу послал – мол, у тебя сейчас там индивидуальные занятия…

– Лойд, ты свинтус! Но я всё равно тебя люблю!

Терин ловко нагнула голову Стакселя, влепила ему смачный поцелуй в нос и умчалась.

– Дела-а-а! – Лойд потёр нос, усмехнулся и отправился искать Кйерриса. Его новости тоже наверняка заинтересуют. А реакция Терин – и подавно!

– Эй! Братцы!

– Ха, – сказал тот из обернувшихся близнецов, который слева. – Так и знал, что тот паршивец нам нагло наврал.

– Зато он потом не поленился найти меня… и пострадал носом. Как делишки?

– Не жалуемся, – сказал правый близнец, крепко, но без чрезмерности обнимая Терин. Таково было молчаливо признаваемое право Греда как старшего.

– А теперь меня! – потребовал Хилльсат. После чего без промедления получил своё.

– Хорошо выглядишь, – сообщил Гред. – Похоже, ты довольна этим миром и этой жизнью.

– О да. Вы уже выяснили, где я живу?

– Нет.

– Тогда пошли, покажу.

– А как же твои штудии в этом храме знаний?

– У нас сейчас очередная лекция по новейшей истории Ленимана. Плюну и пропущу.

– Ты так хорошо знаешь эту историю?

– Шутите! – Терин рассмеялась. – Я об этой истории наслышана от двух натуральных лениманцев: высокородного и купца. Они рассказали мне даже то, чего в учебниках нет!

– Друзья?

– Сокурсники. Друзьями я бы обоих не назвала, они во всех смыслах слишком разные… ничего, если вы надолго, я вас ещё познакомлю. Кстати, а вы здорово болтаете по-энгастийски!

Близнецы переглянулись.

– Вообще-то мы местного наречия не знаем, – сказал Гред.

– Но это отдельная история, – добавил Хилльсат.

– Надо полагать, – прищурилась Терин, – сия эпическая история связана с историей вашего знакомства с Эйрас сур Тральгим?

К некоторому удивлению девушки, двоюродные братья дружно поёжились.

– Связана. Ещё как связана…

– Вы что, её боитесь?

– А ты разве нет?

– Так дело не пойдёт. Давайте-ка с самого начала. Как вы с ней познакомились?

– Ну… вообще-то мы на неё напали.

Глаза Терин полезли на лоб. Потребовалось колоссальное усилие воли, чтобы удержать рвущиеся с языка вопросы.

– Наверно, надо рассказывать с самого начала. Чуть больше трёх вёсен тому назад, когда мы отлучились из Обители, чтобы навестить родителей, одна мерзкая сволочь уволокла прямо из прадедовского сада нашу младшенькую, Гларнис…

– Сволочь эта, – продолжал как ни в чём не бывало Хилльсат, – оказалась нежитью. Скальным змеем с прижизненными и посмертными модификациями. Крылатый труп, способный парализовать и уволочь выбранную жертву…

– А выпустила нежить на охоту ещё большая сволочь: Темриз по прозвищу Скользкий. Тёмный маг, устроившийся в заброшенной сторожевой башне возле перевала Белой Крупы…

– Он развлекался похищениями имеющих колдовской дар, чтобы принесением их в жертву приумножить свои силы…

– Ну, мы с братцем тут же подхватились и понеслись по следам нежити…

– А в предгорьях Хмурого хребта, примерно за два или три перехода от нашей цели, мы засекли ещё одну нежить…

– И простому скальному змею, при всех модификациях, до новой твари было ох как далеко! Представь себе полностью нагой костяк, четырёхлапый и крылатый…

– От кончика хвоста до носа рогатой башки не меньше пятнадцати шагов!

– …и напитанный магией Тьмы по самое некуда.

– Мы решили, что тварь служит Скользкому чем-то вроде стражника…

– …и атаковали её…

– …а это оказалась Игла!

– Стоп! – Терин остановилась в самом прямом смысле, посреди тротуара. – Эйрас ведь человек, а не какой-то там крылатый костяк длиной в пятнадцать шагов!

– Похоже, ты многого о ней не знаешь, – усмехнулся Хилльсат. Довольно бледно, впрочем.

– Уж не знаю, как такое возможно, – сказал Гред, – но эта особа является чем-то вроде оборотня. Первое обличье – человек.

– Женщина с ликом бледным и жутеньким взглядом.

– А второе обличье мы тебе только что описали. Это нежить. Скелет дракона.

– В общем, наваляла она нам… правда, не сразу. Сперва мы даже думали, что побеждаем.

– Но потом она загнала нас в какое-то полуреальное пространство. Там мы впервые увидели её в обличье человека и продолжили драку уже сталь к стали.

– И свои боевые аспекты мы там принять не смогли…

– …что поистине удивительно!..

– …отчего и проиграли бой вчистую, несмотря на активное применение Силы.

– Лучше сказать – благодаря применению Силы. Игла, помимо прочего, тёмный целитель, и чем серьёзнее её раны, тем больше в её распоряжении энергии.

– Да, попытка сжечь её заживо была большой ошибкой. Но самое удивительное случилось потом, когда мы уже валялись на песке двумя окровавленными тушками.

– Да. Видишь ли, Иглу заинтересовали наши силы, а точнее, то, чему нас учили в Обители.

– И она пригласила для консультации насчёт этих "сил" – знаешь, кого?

– Лицедея!

– А, ты ж о нём не слышала. Если кратенько, то Лицедей – самый, пожалуй, известный из бродячих аколитов Обители. И как Игла с ним познакомилась – тайна, покрытая мраком.

– Очень может быть, что покрытая в буквальном смысле.

– Охальник! При почти что родной сестре!

– А я что? Мало ли, как можно покрыть тайну…

– Тьфу на вас! – улыбнулась Терин. – Дальше рассказывайте!

– Дальше уже не так интересно. Нас с братцем Игла исцелила. Потом она отломила и вручила нам свой мизинец с наказом подпалить, если случится что-нибудь плохое…

"Отломила мизинец?!"

– …а потом они с Лицедеем усвистали в сторону Обители, потому что Игла возжелала научиться тем самым трюкам, с помощью которых мы доставили ей столько неприятностей…

– Правильное название для источника этих "трюков" – Тропа Бесконечного.

– …а мы продолжили путь в сторону перевала Белой Крупы.

– И до башни Скользкого мы добрались благополучно. Но пришлось бы нам туго, если бы один из заклятых темризовых охранничков не угодил разрядом Пламенного камня аккурат в мешок с вещами, где лежал выданный нам мизинец.

– Ну, Игла это почуяла – и явилась во всём блеске своей Силы.

– Вернее, во всём мраке Силы.

– Не суть важно. Охрану она просто отключала, как свою собственную, так что и драться почти не пришлось. Ловушки – аналогично. С Темризом в алтарном зале она поговорила, как хозяйка со шкодливым кутёнком. И тот, что характерно, вякнуть поперёк не смел.

– Ещё бы! Она ведь специально для разговора перекинулась в дракона!

– Жаль только, что она не позволила нам Скользкого прикончить.

– Да, жаль…

– Ну и ладно. Главное, что Гларнис мы вытащили оттуда живой и здоровой. А Темриз по приказу Иглы не только отпустил всех пленников, но вдобавок пообещал не приносить больше в жертву разумных существ. По возможности даже не убивать.

– Ему Игла вообще отсоветовала увлекаться этим способом приращения Силы. Мол, жертвоприношение быстро, эффективно, да только разум с душой разъедает, как кислота – клинок.

– Ищи, мол, другие пути, ибо их несчётное множество.

– А не найдёшь и примешься за старое – вернусь и лишу посмертия.

– Да, так и сказала. Не просто жизни, а посмертия. Темриз поверил.

– Мы тоже поверили. Так что на умерщвлении Скользкого настаивать не стали.

– А вы знаете, ребята, – сказала Терин, – что когда вы вот так начинаете рассказывать на пару одну и ту же историю, у нормальных людей начинает кружиться голова?

– Вообще-то знаем.

– Да. Нам говорили.

– Много раз.

– И всё без толку.

– А разве у тебя кружится голова?

– Нет. У меня голова не кружится. Но меня сложно назвать нормальным человеком.

– Почему?

– Потому что я – ведьма.

– Сильно сказано.

– Потому что это правда. Энгастийцы говорят, что правда сильна, зато ложь – красива.

– Вот уж бред! – Фыркнул Хилльсат. – Можно подумать, они не слыхали уродливой лжи или правды, звучавшей весьма бледно.

– Это одна из поговорок тианцев, – объяснила Терин и неожиданно о чём-то задумалась. – Она многое теряет в переводе. Можно, например, уточнить, что правда груба, проста, существенна, а ложь – затейлива, утончённа, опасна.

– То есть, – уточнил Гред, – в языке тианцев имеется параллель между опасностью и красотой? И между простотой и силой?

– Да. Не такая уж однозначная, но имеется. Их древнее наречие отличается развитой полисемией, тогда как современный энгастийский разрешает проблему уточнения смысла при помощи наращивания числа синонимов. Причём семантический спектр каждого слова сужается до предела. Этот подход диктуют нужды торговли и межвидового общения: язык теряет в глубине, требует больше времени для выражения мыслей, зато возможность непонимания или неверного толкования сокращается во много раз. Так что древние тианцы были замечательными поэтами, а нынешние – всего лишь замечательные торговцы и выдающиеся интриганы. Кроме того, хотя последний, исправленный и дополненный словарь энгастийского языка содержит значения для почти ста двадцати тысяч слов, а в словаре древнетианского этих слов в двадцать раз меньше, выучить последний в совершенстве заметно… сложнее. Да уж. Во всяком случае, в настоящий момент я знаю энгастийский на порядок лучше.

– Похоже, систематическое образование идёт тебе на пользу.

– Стараюсь, – "скромно" улыбнулась Терин. – Но язык, в котором почти восемьсот модальных операторов – это действительно нечто особенное! Не скажу, что древнетианский создан для нужд заклинателей, но что-то в этом утверждении этакое, грубое и правдивое, есть. Недаром Энгасти стал центром кристаллизации для рациональных магических школ Аг-Лиакка… а тианцы считаются потенциальными магами чуть ли не поголовно. Хотя у них Силы не больше, чем у людей, зато умение управляться со своей Силой у них… не в крови, нет, но в душе и языке.

– Пощады! – шутливо взмолился Хилльсат. – Откуда в тебе столько занудности, в твоём-то невеликом возрасте?

– Систематическое образование! – напомнила Терин ехидно. – Мозги сушит – будь здоров!

– Ужас-то какой…

– На самом деле ничего ужасного в этом нет. Но если вы действительно хотите, чтобы я помолчала, вам не следовало прерывать рассказ на середине.

– Почему ты думаешь, что…

– Потому! Когда я познакомилась с Эйрас, она сказала, что действует по вашему поручению.

Близнецы смутились.

– Я очень, очень внимательно вас слушаю.

– Нам стыдно, – сказал Гред. (А Хилльсат промолчал). – Впрочем, с такими… существами, как Игла, простым и даже непростым смертным часто приходится испытывать… неприятные ощущения. Недавно она снова появилась в Обители, где мы совершенствуем свои познания и умения, после чего нам было сказано много разного. Для начала, Игла сообщила, что тебя… определили в храм Гаэ-Себиша.

– А вы этого не знали? Я там четыре года с лишним сидела, а вы!

– Нам стыдно, – повторил Хилльсат.

– Далее она сообщила, что ты бежала из храма, – мрачно продолжал Гред. – Затем до нашего сведения был доведён тот факт, что за тобой отправился один из жрецов-охотников… забыл, как эта каста называется. И что охотник этот тебя настиг, поймал, а поймав, одел на тебя магический ошейник, подавляющий волю. Но, сказала Игла, для волнения нет причин, потому что она лично укоротила жрецу-охотнику его верхние конечности и забрала тебя в безопасное место. Поскольку одной из первых твоих просьб после снятия ошейника была горячая просьба обучаться магии, желательно – под руководством спасительницы, Игла решила, что безопасным местом вполне может стать город Энгасти в мире Аг-Лиакк.