Текст книги "Большая восьмерка: цена вхождения"
Автор книги: Анатолий Уткин
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 44 страниц)
Познакомившись ближе с Шеварднадзе и его семьей, государственный секретарь Дж. Бейкер был поражен тем, что министр великого Советского Союза более всего думает о своей закавказской родине, не скрывая этого от своих важнейших контрпартнеров. «Я находился – пишет Бейкер, – в московских апартаментах советского министра иностранных дел и беседовал с энергичной и интеллигентной его женой, которая безо всякого провоцирования открыла мне, что в глубине души она всегда была грузинской националисткой». И, пишет Бейкер, я еще много раз слышал вариации этих взглядов из уст советского министра29. Дж. Шульц тоже многократно обыгрывал эту тему и однажды лично исполнил популярную американс-кую мелодию «Джорджия у меня в думах» тронутому сопоставлением «двух Джорджий» министру.
Нащупав чувствительную струну советского министра, американский госсекретарь лично выбирал для него часы, затем кресло с символом госдепартамента. В том ли кресле сидел могущественный министр на Смоленской набережной? Нужно ли удивляться, когда советская делегация яростно отстаивала свой вариант решения афганской проблемы, Шеварднадзе по секрету сообщает госсекретарю об уже принятом на Политбюро решении. Шутки в такой ситуации приобретали невеселый оттенок. Маршал Ахромеев после принятия решения об уничтожении ракет средней дальности пошутил: «Не придется ли нам просить убежище в нейтральной Швейцарии?»30
Горбачев, хотя и жаловался многословно (американцам!) на трудности перестройки, о Швейцарии не упоминал. Когда Шульц посетил Москву 22 февраля 1988 г., Горбачев «напомнил мне, что я просил назвать дату вывода войск (из Афганистана), и они сделали это»31. А как вам нравится горячность Шеварднадзе 20 марта 1988 г. в Вашингтоне? «В самых сильных, эмоциональных выражениях он напомнил нам, что Советы сделали все, что мы просили»32. А вот что в реальности думал степенный госсекретарь Шульц, далекий от ламентаций своего советского коллеги: «Соединенные Штаты укрепили свою военную мощь и экономическое могущество, они вернули уверенность в себе; наш президент получил народный мандат на активное лидерство. Советы, по контрасту, стоят перед лицом глубоких структурных трудностей и окружены беспокойными союзниками; их дипломатия перешла в оборону»33.
Горбачев и военныеГорбачев воспользовался полетом молодого немца Руста на Красную площадь и сменил военное руководство страны. На пост министра обороны он назначил недавнего командующего Дальневосточным военным округом генерал-лейтенанта Язова – в обход многих, более заслуженных военных чинов. Язов отличался только тем, что своим назначением был обязан лично молодому Генеральному секретарю.
В переговорах по военным вопросам с Соединенными Штатами высшими чинами с советской стороны были министр обороны Язов и начальник Генерального штаба маршал Ахромеев. По оценке посла Мэтлока, «на протяжении следующих двух-трех лет связка Язов – Ахромеев (две очень отличные друг от друга личности, о них трудно говорить как о команде) служили Горбачеву отменно… Они стремились задушить свои личные взгляды и угождать Горбачеву как главенствующей политической власти страны. Несомненно, они хотели бы следовать политике, популярной в среде советского военного истеблишмента – но, когда Горбачев решал следовать очень отличным курсом, они поддерживали его, сдерживая потенциальные горячие головы среди военных, готовых выйти из-под контроля»34.
Мэтлок признает, что Язов и Ахромеев были стойкими защитниками советских военных интересов. «Но когда принимались политические решения в отношении сокращения численности советских вооруженных сил, относительно ухода с военных баз за рубежом, Язов и Ахромеев не выражали своего протеста – по крайней мере, на протяжении нескольких лет»35. Так после замены руководства вооруженными силами СССР Горбачев сумел в декабре 1988 г. объявить в ООН об одностороннем сокращении советских войск на половину миллиона. Он сумел преодолеть сопротивление военных – лишь неделей ранее высшие военные чины в СССР, включая начальника Генерального штаба маршала Ахромеева, настаивали, чтобы сокращения были только двусторонними.
Однажды во время обеда маршал Ахромеев объяснил жене американского посла Мэтлока, что его голова понимает необходимость перемен в стране, но его сердце и ноги отказываются следовать за головой. В августе 1991 г. и Язов и Ахромеев выступили против Горбачева. После поражения последний предпочел покончить с жизнью.
От партийного чванства до готовности услужитьРазумеется, западные лидеры были несказанно благодарны Горбачеву за его великие услуги. Благодарны лично. На встрече ОБСЕ в Париже (ноябрь 1990 года) президент Буш-старший сказал Горбачеву: «Мы постараемся сделать все, что возможно в вашем сложном положении». Канцлер Коль в Бонне 9 ноября того же года: «Я говорю совершенно официально в качестве федерального канцлера Германии и как гражданин Гельмут Коль. Я полагаюсь на Вас и ни на кого более в вашем окружении… Я чувствую своей обязанностью работать вместе с Вами в
42
достижении ваших прекрасных целей. Вы можете быть уверены, что я буду вместе с вами на этом тяжелом участке пути»36.
Горбачев стремился отвечать лояльностью, и он нередко переходил грани.
Готовность услужить сказывалась даже в мелочах. Можно ли представить смену восьми(!) блюд во время часового ленча советской и американской делегаций на берегу Байкала 1 августа 1990 г.? Западные виртуозы банкетов с такой скоростью просто не работают. Для полета в Москву Шеварднадзе предоставил американским дипломатам свой самолет. Был ли аналог на американской территории? Встретившись в первый раз с государственным секретарем Бейкером (март 1989 г.), Э. Шеварднадзе первым делом указал довольно чопорному новому главе американской дипломатии на «важность личных контактов. Они очень важны для создания атмосферы доверия, если не подлинной дружбы, которая облегчает обсуждение даже самых сложных вопросов»37 Как видим, два мира живут вовсе не в едином политико-эмоциональном пространстве.
Но персонификация Политического курса таила в себе и трудности, беды в будущем. Джэк Мэтлок рассуждает: «Недопонимание таилось в сознании западных лидеров. Занятые многими своими делами и обольщенные своим новым другом – советским лидером, они не хотели и слышать о том, что позиция Горбачева становится во все большей степени отчаянной. Они инстинктивно отвергали саму мысль, что он сам, по меньшей мере частично, виноват в сложившемся неблагоприятном положении. Как юноши в секретном клубе они полагали, что его враги – их враги, а лояльность измеряется безусловно преданностью друг другу как личности»38.
В поисках дружбыОтказ обещать что-либо воспринимался восточной стороной как нежелание обсудить проблему серьезно. Но для западной стороны призыв обещать что-то звучал издевательством над рациональной манерой ведения переговоров. (Речь не идет о том, чтобы сказать чей подход лучше. Важно отметить сам факт: что мило сердцу твоему, то может быть уму постыло. И наоборот.) Горбачев, такой универсалист и западник в заоблачном мире идей («новое мышление для нашей страны и для всего мира»), на бренной земле был тем, кем он был, – партийным функционером из провинции. И символы ему были нужны не менее, чем его предшественникам в Кремле.
Любопытно, какими были информационные источники Горбачева об администрации Рейгана? Он и не пытался скрыть эти источники. С торжествующим видом он заявил пораженному Шульцу, что «знает все наши идеи» и вынул из ящика стола стандартный политологический сборник «Соединенные Штаты в 1980-е гг.», созданный в стенах Гуверовского института группой консервативных специалистов, которые никогда, не мечтали, что их труд будет назван ключом к идейному кредо республиканской администрации Рейгана. Горбачев толковал американским политикам о военно-промышленном комплексе США и о многом другом, что Шульц, при всей его сдержанности называет в мемуарах «чушью». При первой же встрече Горбачева с Шульцем мы слышим такую браваду: «Вы думаете, что находитесь впереди нас в технологии и сможете воспользоваться своим превосходством против Советского Союза? Это иллюзии…». «Я обеспокоен, – пишет Шульц, – насколько невежественны или дезинформированы Горбачев и Шеварднадзе»3". Приехав первый раз в Вашингтон, Шеварднадзе не нашел ничего лучше, как обвинить правительство США в травле черных и воздвижении препятствий на пути продвижения по службе женщин. Именно в этот момент за столом напротив него за американским столом сидели заместитель госсекретаря Роз Риджуэй и председатель КНШ темнокожий генерал Колин Пауэлл.
Глава 2
ПЕРЕГОВОРЫ
Горбачев вещает как баптистский священник
Посол Артур Хартман, 8 июня 1986 г.
Переговорный стиль
Убийственное дело – историографически проследить за переговорами по ядерным или обычным вооружениям между Востоком и Западом. Это в блистательных книгах С. Тэлбота о переговорах по СНВ все логично, драматично и рационально. Западный ум не терпит хаоса, он видит во всем классическую битву аргументов и компромиссную развязку. В жизни же продолжалась все та же битва между сердцем и умом, между чувством и разумом, между символом и анализом.
Обещание – вот ключевое слово. С российской стороны самое важное – это сделанное в конфиденциальной обстановке обещание. Оно создает столь ценимую «тайную дружбу», невидимое другим взаимное понимание, это просто драгоценность человеческого общения: ведь такие общения подрывают логику всех уже сложившихся взаимосвязей, путают личное с государственным, привносят элемент эмоциональной неопределенности в строгий часовой механизм защиты государственных интересов.
Показателен пример, о котором пишет в своих мемуарах посол А.Ф. Добрынин. Он связан с министром обороны СССР Д.Ф. Устиновым, в чьем здравом смысле, осведомленности, энергии, уме и деловых качествах, пожалуй, никто не сомневался. Во время советско-американской встречи на высшем уровне в Вене министрам обороны – Устинову и Брауну – было предложено встретиться отдельно для приватного профессионального обсуждения проблем разоружения. Маршал Устинов возвратился в советскую резиденцию довольно быстро и обратился к Брежневу со словами: «Я не могу себе представить, как Громыко и Добрынин выносят переговоры с американцами. Я пытался подойти к Брауну со всех сторон, говорил ему о перспективах, перечислял наши уступки. Но он был очень скованным и ничего не обещал в ответ. С меня достаточно»40.
Тем временем за океаномУтрированная враждебность к СССР «упростила» стратегическое видение Вашингтона в годы пребывания Р. Рейгана в Белом доме. Критерием дружественности той или иной страны по отношению к США стала не степень приближенности ее строя к идеалам западной демократии, а степень антисоветизма ее политики. Р. Рейган и его окружение с января 1981 г. начали выводить на первый план анализа любой региональной ситуации фактор советско-американских отношений. Рейган утверждал, что «Советский Союз стоит за всеми происходящими беспорядками. Если бы не он, в мире не было бы конфликтов»41.
Американское руководство стало внедрять антагонистическое видение мира, резко противопоставлять США и СССР. Как пишет американский исследователь Р. Шиэр, «на поверхность всплыла целая клика сторонников «холодной войны» из числа неисправимых «ястребов» и «новых ястребов», чьи симпатии никогда не были на стороне усилий в области контроля над вооружениями при правительствах Никсона, Форда и Картера. Члены этой группы категорически отвергли мирное сосуществование с Советским Союзом… Вместо этого они ищут возможности конфронтации»42. Россия и ее окружение характеризовались в необычайно мрачных даже по американским стандартам тонах43.
Создание ситуации стратегического преобладания над СССР занимало центральное место в стратегии и военном строительстве администрации Р. Рейгана. Ломка стратегического паритета и достижение Соединенными Штатами военного преобладания виделись предпосылкой оказания политического давления на Россию. Предприняв значительное увеличение своего военного потенциала, республиканская администрация попыталась решить несколько задач:
– достижение превосходства по основным показателям в военной области;
– укрепление позиций американской дипломатии на двусторонних переговорах с СССР и на многосторонних форумах с целью реализации внешнеполитических целей США за счет уступок со стороны противников и за счет целенаправленного ужесточения своих позиций;
46
– втягивание Советского Союза в процесс гонки вооружений с целью отвлечения ресурсов в непроизводительные сферы, ослабление советской экономики, затруднение связей СССР с социалистическими и развивающимися странами, создание возможностей для экономического давленая на СССР (программа наращивания американской стратегической мощи была рассчитана также на оказание воздействия на советское стратегическое строительство, ставила целью навязать СССР выгодные для США темпы и направления этого строительства, помешать принять меры по противодействию новым шагам США в области наступательных систем, усложнить для СССР выбор перспективных направлений оборонного строительства, в частности определения баланса между его стратегическими силами и силами обычного назначения);
– укрепление американских позиций на Западе за счет усиления позиций США в качестве гаранта статус-кво и защитника общих интересов Запада, за счет нагнетания напряженности в международных отношениях и их милитаризации, что позволило бы перенести центр взаимоотношений в западном союзе из сферы экономико-политической в сферу военно-политическую, где США безусловно доминируют.
О поворотных моментах в разработке стратегических идей и военном строительстве лучше всего говорят принятые в Белом доме директивы о решениях по национальной безопасности (ДРНБ) № 13, № 32, № 85 и № 119.
Подписанная президентом Р. Рейганом в октябре 1981 года директива о решениях по национальной безопасности № 13 (ДРНБ № 13) поставила перед вооруженными силами США, во-первых, задачу планирования применения ядерного оружия на ранней стадии конфликта, во-вторых, задачу создания условий для преобладания над противником на любой – от применения обычных вооруженных сил вплоть до начала ядерной войны – стадии конфликта44.
Подписанная президентом в мае 1982 г. директива ДРНБ № 32 представляет собой весьма детализированное изложение поведения США в случае начала войны с СССР. Планировалось безусловное и незамедлительное применение всех видов оружия массового уничтожения, в том числе ядерного. Предусматривался быстрый переход – в случае неудачи на более ранних ступенях – к быстрой эскалации конфликта. Реакцией Пентагона на ДРНБ № 32 явился представленный уже в августе 1982 г. Совету национальной безопасности развернутый план ведения полномасштабной ядерной войны продолжительностью до шести месяцев45. Таким образом, уже летом 1982 г. стратегическое планирование в Вашингтоне обрело определенную цельность: вооруженным силам США была поставлена задача не исключать возможности начала конфликта первыми, лидирования по лестнице эскалации. Этим был завершен определенный этап в стратегическом планировании США; на его исходе было решено применять имеющиеся средства неожиданно в максимальном объеме. После этого стратегическое планирование пошло по линии поиска новых участков борьбы с потенциальным противником, расширения фронта, переноса военных действий в космическое пространство.
Именно по этому пути пошло американское руководство в директиве о национальной космической политике от 4 июля 1982 г. и в принятой 25 марта 1983 г. директиве о решениях по национальной безопасности № 85. ДРНБ № 85, как и ее идейное продолжение – ДРНБ № 119 (подписана президентом 6 января 1984 г.), они посвящены вопросам милитаризации космоса. Две последние директивы знаменуют собой значительный отход от линии 70-х годов, когда американским руководством было решено отказаться от системы противоракетной обороны. Р. Рейган и его окружение сочли и этот подход пораженческим, отражающим неверие в способность США безусловно контролировать внешние обстоятельства «холодной войны». Это был весьма крупный поворот в стратегическом планировании США. Перед американскими вооруженными силами была поставлена задача, во-первых, защитить территорию США из космоса, создать «космический щит», во-вторых, создать возможность «ослепления» противника, быстрого уничтожения космических коммуникаций СССР.
Темпы роста расходов на все виды вооружений были значительно увеличены и доведены до 8,5 % – 10 % в год. В ходе стратегического строительства Р. Рейган резко увеличил ассигнования на ядерные вооруженные силы (за период с 1980 по 1984 г. они возросли более чем в два раза, тогда как в предшествующие шесть лет, с 1975 по 1981 г. расходы на развитие стратегических вооружений увеличились на 76 %, а на силы общего назначения – на 144 %). В следующие пять лет – с 1981 по 1985 г. – Р. Рейганом было намечено увеличить расходы на развитие обычных вооружений в два раза, а на развитие стратегических – в 2,6 раза46. За пятилетие 1981–1985 годов на производство новых видов стратегических вооружений израсходовано 222 млрд. долл.47. Эти показатели дают представление о количественной стороне новой американской попытки возобладания в «холодной войне».
Главным качественным ориентиром рейгановского военного строительства стало превращение прежней триады стратегических вооруженных сил в стратегическую систему, состоящую из пяти компонентов. К прежней триаде (межконтинентальные баллистические ракеты, баллистические ракеты подводных лодок и стратегическая авиация) были добавлены еще крылатые ракеты морского, наземного и воздушного базирования и предназначенные для выполнения стратегических функций ракеты средней дальности.
1. Было создано новое поколение межконтинентальных баллистических ракет двух видов. Первые из них – сто ракет MX – разворачивались в 1986–1990 годах. Вторые – мобильные моноблочные межконтинентальные ракеты «Миджитмен» числом от трех до пяти тысяч – к началу 90-х годов48. Каждая из боеголовок ракет MX имела десять мощных индивидуально направляемых боезарядов; изучались возможности увеличения их числа до 12 и более. Это означало прирост числа стратегических боезарядов за счет ракет MX как минимум на 1000 единиц.
2. Осуществление программ строительства двенадцати подводных лодок-ракетоносцев «Трайдент» с ракетными системами «Трайдент-2» говорило о главной тенденции в размещении основных стратегических сил в океанских просторах. Каждая из атомных подводных лодок типа «Трайдент» имеет 24 ракетные шахты, каждая из ракет несет четырнадцать ядерных боезарядов. Администрация Р. Рейгана внесла качественно новый момент в строительство военно-морского компонента своих стратегических сил. Он заключается в резком увеличении точности стратегических ядерных зарядов подводных лодок. На восьми первых подводных лодках типа «Трайдент» установлены ракеты С-4, гораздо более точные, чем прежние. Начиная с девятой, подводные лодки типа «Трайдент» вооружены ракетными системами «Трайдент-2» с ракетами Д-5 (дальность полета 11 тыс. км), столь же мощными и точными, как ракеты MX49.
3. Администрация Рейгана осуществила первое крупное обновление военно-воздушных стратегических сил США за последние более чем 20 лет: решение о создании флота тяжелых бомбардировщиков Б-1Б и создание наиболее усовершенствованных бомбардировщиков «Стелс». Сто тяжелых бомбардировщиков Б-1Б вооружены большим числом (до 5 тыс.) крылатых ракет.
4. Четвертым элементом стратегических сил США стала колоссальная армада крылатых ракет. Их численность была доведена до 12 тыс. единиц. Эта программа стратегического строительства практически удвоила стратегический арсенал США. Такие характеристики крылатых ракет, как исключительная точность и трудность обнаружения, придали качественно новое значение этому виду стратегических сил. В министерстве обороны США крылатые ракеты были определены как «идеально подходящие для осуществления ограниченного ядерного удара»50.
5. В пятый компонент стратегических сил США превратились исключительно точные ракеты средней дальности. Был намечен план: между 1983 и 1988 годами в Западной Европе будет размещено 108 ракет «Першинг-2» и 464 крылатые ракеты наземного базирования. Это только начальные цифры. В дальнейшем в Европу, по уже имеющимся планам, предполагалось доставить не менее 384 ракет «Першинг-2».
Программа Р. Рейгана – это вызов в «холодной войне». Стратегия США в 80-е годы преследовала цель изменить ситуацию ракетно-ядерного паритета двух великих держав.
Программа противоспутникового оружия предполагала разработку и развертывание таких систем, которые позволили бы уничтожить находящиеся в космосе средства слежения потенциального противника, сделали бы для него невозможным наблюдение за перемещением вооруженных сил США, корректировку собственных оборонительных систем. В сентябре 1982 г. в военно-воздушных силах США было создано специализированное космическое командование. В июне 1983 г. космическое командование было создано в ВМС США. В 1984 г. начались испытания противоспутниковой системы АСАТ – качественно нового шага в космической технике. АСАТ представляет собой оружие, запускаемое с истребителя Ф-15, поднимающегося на значительную высоту. Это – двухступенчатая ракета, несущая специальную боеголовку, созданную для уничтожения спутников. К 1987 г. было создано 112 противоспутниковых боеголовок, что примерно достаточно (в случае попадания каждой из запущенных ракет) для уничтожения всех спутников слежения и оповещения, которые вращаются вокруг Земли. Помимо системы АСАТ в США начиная с 1990-х годов ведется разработка новых методов борьбы со спутниками. Наступает новая полоса, когда США начинают предпринимать попытки подвергнуть сомнению реальность гарантированного взаимного уничтожения. Администрация Р. Рейгана питала иллюзию, что США на этом пути сумеют значительно обойти СССР, поставить советские ракеты под прицел, оставляя свои средства нападения неуязвимыми