Текст книги "Большая восьмерка: цена вхождения"

Автор книги: Анатолий Уткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

Америка без соперника

Сразу же после августовских событий 1991 г. глава американской дипломатической службы говорит президенту СССР: «Время разговоров ушло. Мы нуждаемся в действиях. У вас сейчас большие возможности для действий… Важно действовать решительно»⁴²⁶. Как вам нравится слово «мы»?

Во время визита государственного секретаря США Джеймса Бейкера в сентябре 1991 года Горбачев пошел на последние возможные уступки американской стороне. 11 сентября он подписал соглашение, запрещающее советской стороне поставлять оружие какой бы то ни было партии в Афганистане. Это соглашение в конечном счете привело к падению режима близкого советской стороне режима Наджибуллы семью месяцами позже. Гражданская война началась здесь задолго до советского вмешательства и не закончилась многие десятилетия позже. Режим Ельцина наладил связи с муджахединами, что пригодилось ему после падения Наджибуллы.

На общей пресс-конференции Горбачев отдал приказ о выводе всех советских войск с Кубы. Речь шла о выводе советской «тренировочной» бригады численностью 2800 человек, которая находилась на Кубе с 1962 г. Горбачев сказал, что Советский Союз трансформирует свои отношения с Кубой в нормальные и «взаимовыгодные». Советский Союз готов убрать все препятствия, созданные в период «холодной войны».

Случилось то, что с трудом можно было представить себе прежде. Ведущий деятель антикастровской эмиграции Хорхе Мас Каноса вылетел из Майами в Москву для встречи с президентом РСФСР Ельциным и новым (сменившим Бессмертных) министром иностранных дел СССР Борисом Панкиным.

А в Москве новый глава КГБ Бакатин представил американскому послу Роберту Страусу схему подслушивающих устройств нового здания американского посольства.

Именно тогда возглавлявший Комитет государственной безопасности Бакатин поразил и изумил американцев. Он прибыл в американское посольство и положил перед послом Страусом схему прослушивания строящегося здания американского посольства в Москве. Бакатин принес и чертежи их установки и собственно сам прибор подслушивания. Это был бы замечательный жест, если бы американская сторона немедленно представила свои схемы и приборы подслушивания советского посольства в Вашингтоне. Но как одностороннее действие, это был акт покорности. Любой американский контрпартнер Бакатина лишился бы за подобный жест карьеры.

Еще одним необычным жестом было посещение 9 сентября 1991 г. двадцатью двумя советскими генералами и адмиралами, а также шестью полковниками двухнедельных курсов по американской системе национальной безопасности при школе Джона Кеннеди в Гарвардском университете.

Тем временем руководители американской дипломатии активно знакомились с новыми лидерами СССР. Госсекретарь Джеймс Бейкер 16 сентября посетил казахского лидера Назарбаева в Алма-Ате. Неделей позже Леонида Кравчука принимали в Белом доме. 26 октября президент Буш впервые по телефону обсудил с президентом Ельциным взаимные экономические проблемы.

Задачи американской дипломатии, пожалуй, детальнее других осветил заместитель государственного секретаря Роберт Зеллик в выступлении перед комитетом по иностранным делам палаты представителей США 2 октября 1991 г. Главной он назвал задачу активного вторжения в дела московского Центра, равно как и в дела союзных республик⁴²⁷.

В глобальном плане американское руководство интересовали, прежде всего, вопросы советского ядерного потенциала. 27 сентября в широковещательном выступлении, транслировавшемся на всю страну, президент Буш объявил о новых элементах своего курса. Он «снял» состояние тревоги с некоторых стратегических авиационных частей и некоторых ракетных подразделений (призывая СССР сделать то же). Президент Буш указал, что «новые лидеры в Кремле и в республиках ныне выражают сомнения относительно необходимости столь большого ядерного потенциала. В результате мы владеем сейчас бесподобной возможностью изменить ракетно-ядерное соотношение сил между Соединенными Штатами и Советским Союзом»⁴²⁸. По телефону Буш обсуждал стратегические проблемы не только с Горбачевым, но и с Ельциным. Диалог с обоими русскими был устроен через посредничество уполномоченного США в делах в СССР Джеймса Коллинза, который навестил вначале Горбачева, а через три часа Ельцина с целью организации телевизионного контакта.

Буш предложил советско-российской стороне уничтожить все наземные МБР с разделяющимися головными частями (1) и разрешить создание противоракетной обороны (2)⁴²⁹. Остановимся на секунду, послушаем американского специалиста. «Предложение модифицировать либо отставить вовсе договор ПРО (чего Буш не упомянул), разрешить создание системы обороны при помощи баллистических ракет – многими в США, Европе и в Советском Союзе не рассматривалось как стратегически необходимая или стабилизирующая инициатива. Что касается второго пункта, то уничтожение всех наземных МБР с разделяющимися головными частями, составлявших основу стратегических сил СССР, не касаясь при этом ракет, размещенных на подводных лодках (составляющих основу американских стратегических сил), не создавало необходимого равновесия»⁴³⁰.

В середине ноября 1991 года Горбачев назначил своего блестящего министра Шеварднадзе министром иностранных дел Союза. И здесь оба блестящих государственных деятеля попали в лужу. Ельцин – не предвидеть этого мог только слепой – объединил министерство внешних дел Союза с Министерством иностранных дел Российской Федерации, сделав Шеварднадзе подчиненным своего прежнего сотрудника среднего ранга – Андрея Козырева.

Собственные аналитики доложили Бейкеру цель горбачевского назначения Шеварднадзе – «заставить нас играть более активную роль в сохранении Союза. Нам все это уже надоело, – думает Бейкер, – потому что наша цель – защищать собственные интересы»⁴³¹. Особенно дикой казалась задача «помочь в сохранении Союза» министру обороны Р. Чейни. «Дик хотел развала Советского Союза, он видел в Украине ключ к этому и полагал, что, если Америка поспешит с признанием, украинское руководство будет более настроено в пользу положительных отношений с нами»⁴³². За пять дней до украинского референдума о независимости как всегда «проницательный» Шеварднадзе убеждал Бейкера, что «у центра есть мощные рычаги воздействия на республики»⁴³³. Украинцы показали, что эти рычаги – нулевые.

Это была уже полная политическая слепота. И ее полностью разделял Горбачев, когда за день до референдума в обычной своей манере магического оптимизма убеждал президента Буша, что любой исход голосования не обязательно будет означать развал Союза. Разумеется, донесения американского посла Страуса были бесконечно далеки от этого дикого оптимизма.

Американцы еще до конца ноября не верили в такой масштаб глупости. В Вашингтоне думали, что двенадцать республик найдут некий путь к образованию нового союза.

Слава миротворца

Валовой национальный доход СССР уменьшился за 1991 г. на 17 процентов, национальный доход – на 15 процентов, промышленное производство упало на 7,8 процента, сельскохозяйственное производство – на 7 процентов, строительство жилья сократилось на 17 процентов, общее потребление сократилось на 15 процентов⁴³⁴.

Думаете, Кремль произвел на свет антикризисное планирование? Ничуть не бывало. Голова Горбачева была занята инициативами, которые должны были восхитить американскую сторону. 5 октября 1991 г. Горбачев провозгласил, что «Советский Союз уничтожит все свои наземные тактические ядерные и снимет все тактические ядерные устройства с кораблей и самолетов и наземных установок военно-морской авиации. Часть этих боевых средств будет уничтожена, а часть складирована. (Напомним, что предложение совершить вышеуказанное совместно было на Мальте в декабре 1989 г. отвергнуто американской стороной категорически). И сейчас Горбачев предлагал совместно уничтожить все тактическое ядерное оружие. Он указывал также, что СССР уберет с установок воздушной обороны все ядерные боеголовки в центральные склады. А если американцы последуют советскому примеру, то СССР снимет все тактические ядерные системы.

И это не все. Горбачев предлагал ликвидировать состояние боевой готовности в отношении всех стратегических бомбардировщиков. Он декларировал свою готовность прекратить работу над всеми новыми ракетными проектами. Президент СССР объявил, что отменяет увеличение существующих мобильных ракет СС-24, расположенных на специальных железнодорожных путях, а существующие ракеты этого класса складирует. «Горби» в условиях практического распада государства объявил об отмене состояния боевой тревоги для 503 МБР (включая 134 МБР с мирвированными головными частями). В запале истерического одностороннего миролюбия Горбачев снял с боевого дежурства 92 ракеты, расположенные на подводных лодках. Он пообещал, что «Советский Союз односторонним образом сократит свои ограниченные Договором СНВ-1 боеголовки численностью от 5 до 6 тысяч. Он зашел так далеко, что предложил создать «совместные системы перехвата, основанные на наземных и космических элементах». Наиболее радикальным было предложение «контролируемого прекращения» производства всех расщепляющихся материалов, изготовляемых для ракет. Президент СССР декларировал годичный односторонний мораторий на ядерные испытания. Советские вооруженные силы сокращались на 700 тысяч человек⁴³⁵.

Сокращение вооруженных сил Горбачев предполагал осуществить за счет вооруженных сил, прежде всего расположенных на территории прилегающих к России республик. Они как бы разделили обязательства: Горбачев сокращал советские вооруженные силы, а Ельцин готовился их отводить. Уже в октябре 1991 г. Министерство иностранных дел СССР рекомендовало ввезти все советские межконтинентальные баллистические ракеты на территорию Российской Федерации, но Генеральный штаб тогда воспротивился этому. Но в любом случае сентябрь-октябрь 1991 г. знаменуются выходом Горбачева и Ельцина далеко за пределы подготавливаемого (уже давно) договора по СНВ (что и будет зафиксировано в Договоре СНВ-1, который будет подписан 3 января 1993 г.).

1 октября 1991 г. президент Буш выделил 585 млн. долл. в виде грантов для покупки американского зерна. В октябре 1991 г. Советский Союз выступил с дипломатическим признанием Израиля. СССР и США (Бейкер и Панкин) выступили с инициативой созыва Конференции по Ближнему Востоку; 30 октября такая конференция открылась в Мадриде. А 23 октября США и СССР присоединились к КНР в процессе камбоджийского урегулирования. 2 декабря США и СССР совместно решили проблему противостояния в Сальвадоре. То были странные дни. Огромное судно Советского Союза тонуло в глубины истории, а капитан на палубе решал проблемы далеких стран. Или американцы торопились использовать капитана?

29 октября 1991 г. президенты Горбачев и Буш встретились в последний раз в привычном для себя качестве. Американская сторона торопила с решением проблем контроля над ядерными вооружениями – американцы отчетливее кремлевских мечтателей видели крен советского государства. Было решено создать рабочие группы, главная из которых была группа по стратегической стабильности. Вольно или невольно, но главной темой стали радикальные перемены в СССР; Джордж Буш желал знать, в какой мере катаклизмы в пределах советских границ ослабят (или не ослабят) центральный контроль над огромным ракетно-ядерным потенциалом тонущей страны. Буш поднимал вопрос об экономической помощи, но было ясно, что с ним заокеанский благодетель несколько опоздал. Последующие акции в этом направлении уже не имели прежде возможной значимости: 12 ноября Отдел частных инвестиционных кредитов одобрил гарантии фирмам, торгующим с Советским Союзом. А 20 ноября президент Буш выделил дополнительные 1250 млн. долл. в качестве кредитов на покупку американского зерна. 12 млн. долл. пошли по статье гуманитарная помощь Советскому Союзу.

Мы видим инициативу, которая позже вызреет в весьма значимое предприятие. Сенатор Сэм Нанн предлагает выделить прежней второй сверхдержаве миллиард долларов; сенатор-республиканец Ричард Лугар предлагает вотировать 500 млн. долл. для ликвидации советского ядерного и химического оружия. Этот билль прошел 25 ноября 1990 г.

Смерть Союза

Ha волне августовской победы Ельцин попытался жестко обойтись с соседними республиками, что особенно относилось к Украине. Согласно инструкции Ельцина, его пресс-атташе Павел Вощанов 26 августа 1991 г. выступил с заявлением, что Россия оставляет за собой право поднять вопрос об изменении границ в случае, если значительная часть этнического русского населения в соседних республиках окажется в положении, когда данные республики не останутся в общем с Россией союзе. Это предупреждение вызвало резкую реакцию особенно на Украине и в Казахстане⁴³⁶. (Позднее Ельцин постарался успокоить эти республики, но он никогда открыто не отказывался от вышеприведенного предупреждения.)

Следующие три месяца в Москве правило переходное правительство. По большому счету, это была сплошная агония, перемежающаяся периодическими оптимистическими жестами. Так 29 августа 1991 г. Россия и Украина совместно декларировали необходимость в тесных экономических связях между «суверенными государствами». На следующий день Россия и Казахстан призвали к переговорам о создании экономического союза, и к 11 сентября проект такого союза был опубликован. 1 октября представители всех двенадцати республик подтвердили свое намерение организовать экономическое сообщество, а 10 октября 1991 г. десять из двенадцати республик согласились подписать общий текст (отстояли Грузия и Азербайджан). Неисправимый оптимист Горбачев объявил содеянное путем к политическому союзу, который он не мыслит без Украины (телевизионное выступление 12 октября). Но уже 15 октября Украина отказалась подписать соглашение даже об экономическом сотрудничестве, не говоря уже о союзе. 6 ноября Украина и Молдавия подписали соглашение об экономическом сотрудничестве.

В Москве на некоторое время воцарилось представление, что «Союз возможен и без Украины». Именно о таком Союзе шла речь 25 ноября 1991 г. – и даже шампанское открыли в честь Нового Союза. Но в последний момент Ельцин отказался поставить свою подпись и потребовал дополнительных полномочий для России за счет Центра. Теперь этот путаник выступал не за федерацию, а за конфедерацию независимых государств. Все же в предполагаемом государстве должен был быть избираемый всем населением общий президент. Но решение Ельцина не ставило Украину перед выбором – быть частью Союза или не быть. Напротив, само возникновение Союза зависело теперь от воли Украины.

Тем временем Горбачев и Союз превратились в анемичные политико-экономические величины. К 30 ноября 1991 г. правительство СССР уже не имело источников дохода; Ельцин несколько «исправил» ситуацию, выделив часть ресурсов Центру. Это был своего рода «поцелуй смерти», так как в результате ресурсы СССР и России были сведены воедино. Было объявлено о скорой ликвидации ряда министерств. Теперь советские служащие получали зарплату от российского правительства.

25 ноября 1991 года проект союзного договора был послан во все республиканские парламенты. Но, как уже считали американцы, «это было просто прикрытие, участники переговоров просто не хотели открыто признать, что их встречи завели их в тупик. В то время как Горбачев стремился к самому быстрому завершению процесса, он все еще не хотел признавать такого решения вопроса, которое лишало Центр существенной власти, а его самого – значительного поста. Республиканские лидеры – Ельцин в особенности – вовсе не спешили; до тех пор, пока они не знали решения референдума на Украине, им трудно было представить, какого рода ассоциация создается»⁴³⁷. До тех пор, пока существовало вероятие того, что Украина станет частью единой страны (или конфедерации), надежда на сохранение великой державы не угасала.

В этот момент можно было объявить украинский язык вторым государственным языком, перенести столицу в Киев, подарить Кравчуку «шапку Мономаха», вспомнить о единой истории. Обделенные Богом молчали.

Накануне референдума, 27 ноября президент Буш принял пятнадцать деятелей украинской диаспоры. Два ближайших советника Буша разошлись во мнениях. Госсекретарь Джеймс Бейкер рекомендовал ожидать результатов выборов на Украине и даже выполнения обещания реализации статуса безъядерной державы. Министр обороны Чейни, напротив, полагал, что следует «ковать железо пока горячо» и крушить советскую мощь, пока бедные разумом не опомнились: следует немедленно признать независимую Украину. Буш постарался пройти средним путем, заверяя американцев украинского происхождения, что он «будет двигаться вперед на пути к признанию»⁴³⁸. В то же время, двумя днями позже из Белого дома поступило заявление, что после голосования американское правительство вначале пошлет на Украину своего комиссара.

Пресс-атташе Горбачева выступил с заявлением, что одиозная, явно пристрастная американская позиция накануне столь важных выборов является преждевременной и нежелательной, является удивительной «в свете настоящего уровня отношений между двумя странами, ввиду многочисленных официальных заявлений о том, что не будут занимать позиции, которые можно истолковать как вмешательство во внутренние дела СССР и до тех пор, пока республики не пришли к финальному решению⁴³⁹. Ах, как мы обидчивы! А кто довел государство до слабости, когда американское вмешательство стало безнаказанным, то есть возможным?

Ельцин воздержался от открытых комментариев, но его неудовольствие также было очевидным. Его министр иностранных дел Андрей Козырев в частных беседах требовал, чтобы Соединенные Штаты не спешили с немедленным признанием Украины. Официальные лица в Британии, Франции и Германии сообщили Москве, что с ними не совещались накануне вашингтонских высказываний Буша. И что они не действовали бы так поспешно⁴⁴⁰. Находясь под определенным давлением, Буш позвонил 30 ноября 1991 г. в Кремль Горбачеву, чтобы заверить того, что вышеприведенное заявление он намеревался сделать после подсчета голосов на Украине. Он заверил, что Соединенные Штаты не считают голосование на Украине «обрывом связей с союзом».

Буш не сдержал своего слова. Принимая своих советников 27 ноября 1991 г., он сказал, что решил признать независимость Украины. Это было за четыре дня до украинского референдума. Горбачев сказал, что, услышав об этом, «почувствовал себя опустошенным». Советский Союз отныне был мертв. Горбачев – Черняеву: «Как мог Буш сделать это?» Вокруг советники говорили Горбачеву, что Буш предал его. Горбачев, звоня Бушу, старался сохранить самообладание, но горечь его слов говорит сама за себя.

Ельцинский министр иностранных дел Андрей Козырев встретил экс-посла Джэка Мэтлока на международной конференции в Будапеште и выразил озабоченность украинским голосованием. «Это большая политическая проблема дома. Что нам делать?» Хороший вопрос американскому дипломату. «Я сказал ему, что у России нет выбора. Если Украина проголосовала за независимость, Россия должна это признать или вступить на путь долгой политической борьбы, которую Россия не может выиграть и которая нанесет России огромный ущерб. «Если они приняли решение, нет возможности остановить их», – указал я. – Будьте столь великодушны, как только можете. Не обращайтесь с ними так, как Горбачев с Прибалтикой. Обе страны должны сотрудничать в многих сферах, но это будет возможно только в случае признания Россией независимой Украины». «Я знаю, что вы правы, – ответил Козырев. – У нас действительно нет выбора». И затем добавил с гримасой боли: «Но не думайте, что это легко или что множество людей не чувствуют себя подавленными».

Мало кто из специалистов сомневался в итоге украинского референдума 1 декабря 1991 года. Мэтлок пишет, что до августа 1991 года «поддержка украинской независимости не была преобладающей, за исключением западных областей Украины. Когда я был в Киеве весной, большинство политических обозревателей думали, что народное голосование будет против независимости, если альтернативой будет союзный договор, уважающий украинский суверенитет. В конце концов, в марте (1991) большинство на Украине выступило за сохранение Союза»⁴⁴¹.

Не было ничего удивительного в том, что ситуация после августа изменилась очень значительно. Украинская коммунистическая партия, приложившая огромные усилия для сохранения Союза, была запрещена. Огромное большинство населения, включая миллионы русских, не хотели связывать свое будущее с борьбой двух эгоцентриков в Москве.

1 декабря 1991 г. Леонид Кравчук всенародным голосованием был избран президентом Украины (61 процент голосовали за него). А 90 процентов населения проголосовали за независимость без всяких вариантов некого союза. Восемьдесят четыре процента избирателей пришли к урнам для голосования, и более девяноста процентов проголосовали за независимость и за Кравчука как президента. За это голосовала даже космополитическая Одесса и русский Крым. Ельцин через три дня признал независимость Украины – самый важный фактор в уравнении. Россия впервые на протяжении трех столетий отказалась от утверждения, что Украина – это просто часть России.

Апогеем поддержки идеи Союзного Договора было решение Верховного Совета РСФСР 4 декабря 1991 г., содержащее призыв ко всем республикам сохранить Союз. Пустые хлопоты.

Метался лишь Горбачев, призывавший Украину подписать договор, в который вошли бы, как минимум, еще семь республик Россия, Белоруссия, Казахстан и четыре среднеазиатские республики. С опущенными лицами Ельцин и Назарбаев также призвали Украину голосовать за Союз. Здесь-то и отлились Ельцину горбачевские слезы.

Но происходящее (понимали американцы) соответствовало внутренним планам Ельцина с середины ноября 1991 года: «Использовать отказ Украины войти в союз как оправдание своего (лживого) обещания не быть инициатором коллапса союза. Теперь он мог утверждать, что Украина, а не Россия положила конец Советскому Союзу. Украинские политические лидеры были рады играть свою роль. 5 декабря 1991 года парламент Украины аннулировал вхождение Украины в договор 1922 года о создании СССР, а на следующий день он проголосовал не подписывать союзный договор и создать собственные вооруженные силы»⁴⁴².

Теперь американцы были готовы иметь дело с отдельными республиками не меньше, чем с центральным руководством. Когда Соединенные Штаты ратифицировали договор об обычных вооружениях и вооруженных силах в Европе (25 ноября 1991 г.), они уведомили об этом не только советских дипломатов, но чиновников министерств иностранных дел Украины и Белоруссии.

После оглашения результатов выборов американский Белый дом выступил с «приветствием» результатам демократических выборов. Американская дипломатия весьма неумело попыталась связать украинское голосование с путчем – «это плата за поражение путча, в крушении которого Борис Ельцин сыграл главную роль… Мы намерены продолжать наше сотрудничество с президентом Горбачевым и его правительством наряду с укреплением и расширением связей с президентом Ельциным и российским правительством». В обращении говорилось о посылке заместителя государственного секретаря Томаса Найлса в Киев и Москву. Вопрос об американской помощи Украине будет обсуждаться в соответствии с другими обязательствами Америки. Но США определенно помогут Украине в налаживании связей с международными организациями, они будут уважать границы Украины, ее обязательства по отношению к ОБСЕ, помогать украинским лидерам «реализовать свое желание достичь безъядерного статуса и создать ответственные планы в области достижения безопасности»⁴⁴³.

Как признает Раймонд Гартхоф, «достойно сожаления то, что президент Буш не подождал украинского голосования, провел в соответствующем духе встречу с американскими украинцами, что несомненно способствовало скороспелым, преждевременным и не всегда точным публичным заявлениям по крайне чувствительному вопросу»⁴⁴⁴.