Текст книги "Жребий"
Автор книги: Анатолий Ириновский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ДЕСЯТЫЙ ВАРИАНТ
Глава 30
Нетудыхины
Все, точка. На сантименты потянуло – надо закругляться. Сюжет исчерпан. Не-тудыхин не уехал в ФРГ, не окончил свой роман, жизнь его продолжалась дальше, и пора ставить точку. Почему? Да уже хотя бы потому, что тот событийный ряд, который автор выстраивает в своем произведении, в отличие от жизненного ряда, должен иметь конец. Это жизнь – процесс постоянно изменяющийся и открытый. А в произведении творя-щий расчленяет его искусственно на отдельные сегменты, придавая им черты некой за-конченности. Правда, сегментация эта весьма условна. И скорее больше относится к об-ласти поэтики автора, чем к синтаксису самой жизни. Кроме того, надо учесть, что у се-годняшнего человека нет времени ни для написания пространных эпопей, ни для их чте-ния. Потом ведь я избрал для своего повествования очень небольшой отрезок нашей ис-тории, всего лишь год из времени правления Брежнева. И закончилось оно, это правле-ние, – здесь тоже существует своя поэтика – не датой физической смерти правителя, не с приходом нового сатрапа, а летом 1968 года. Именно тогда, в тот благословенный день августа, на Красную площадь вышла крохотная группа людей и открыто заявила о своем протесте против оккупации Чехословакии. Единогласие лопнуло. Инакомыслие сделало открытую заявку на свое существование. Надвигалось новое время. Хотя формально правление Брежнева будет продолжаться дальше, и Тимофею Сергеевичу еще немало придется претерпеть от него Зла.
– Однако, – скажет читатель, – нельзя же так обрывать повествование. Чем за-кончилась его история с Сатаной? Посадили Нетудыхина или нет? С кем он в конце кон-цов остался, с Нелой Лейбовной или с Натальей Сергеевной? – И будет прав.
Впрочем, что касается женщин, то пусть Нетудыхин разбирается с ними сам. Дело это тонкое и трудно предсказуемое. Мне лично как автору больно за них обеих. Я бы, на их месте, с таким типом вообще не связывался. Опыт биографии русских писателей – тому порука. Это ж не мужики, это семейные мучители. А вот об остальном, пусть даже и с некоторой степенью условности, мне дорассказать придется.
Суть в том, что люди типа Нетудыхина не были в те годы такой уж музейной ред-костью. Их судьбы в подобной ситуации складывались по-разному. И какой вариант для них является наиболее характерным, я сказать затрудняюсь. Поэтому, чтобы быть объек-тивным, я предлагаю читателю самому выбрать из нижеследующего перечня подходя-щую версию и довообразить окончание романа в силу своего разумения и личных твор-ческих возможностей.
Варианты дальнейшей судьбы Нетудыхина:
I) В КГБ его пожурили и отпустили с миром, взяв подписку, что он больше вести себя так не будет. Органы наши гуманны и умеют отличить своего заблудшего гражда-нина от врага. И стал он жить-поживать да добра наживать.
2) Вариант, который предрекал Нетудыхину Сатана до обострения их отношений: тина обыденности засосала его. Он забрасывает творчество, женится на Наталье Серге-евне и довольствуется той жизнью, которая ему дадена. В КГБ его дело положили в дол-гий ящик. Только в состоянии алкогольного возбуждения, как вспышки былого, прояв-ляются в нем порывы к творчеству. Но они остаются лишь порывами – не более. Уняли-таки мужика, угомонили. Стал Нетудыхин вполне управляемым и безопасным гражда-нином.
3) Прорицательницей оказалась Даша Надлонок: ушел Нетудыхин к Богу. Про-блема власти Сатаны в человеке решается сама собой. Хотя такой вариант для Нетуды-хина сомнителен. Но человеческая душа – потемки.
4) Вариант наиболее вероятный: обвинен в антисоветской пропаганде и посажен. Статья 70 УК РСФСР.
5) Сломался. Согласился сотрудничать с КГБ. Тоже очень распространенная вер-сия в те годы. Кое-кто из этих людей потом даже преуспевал, подторговывая своим "дис-сидентским" прошлым. Иные, у кого еще оставалась толика совести, мучились и по рус-скому обычаю спивались. Впрочем, предательство Нетудыхину как бывшему детдомов-цу свойственно не было.
6) Трагический вариант: определен в психиатрическую больницу с диагнозом вя-лотекущей шизофрении. До полного выздоровления, то есть до кардинальной смены по-литического курса в стране.
7) Самый безысходный вариант: действительно сошел с ума. Всеми оставлен. Нужны ли тут комментарии?
8) Вариант для интеллектуалов: уличен в связях с Дьяволом и сожжен на костре (процессы Средневековья) во дворе своей школы под истерические крики пионеров и комсомольцев. Не надо забывать правил игры: роман-то все же фантасмагорический. Первоначально я сам склонялся к такому варианту, но потом передумал, посчитал детво-ру умнее нас.
9) Нетудыхин женится на Неле Лейбовне. Через два-три года им удается бежать с туристического теплохода в ФРГ. Утрата родины. Ностальгия. Эмигрантская неприкаян-ность. Этот вариант, правда, был трудно осуществим в конце 60-х, но бывают же исклю-чения.
И т. д. По-моему, достаточно. Жизнь многовариантна, и все варианты перебрать невозможно.
Прошу обратить внимание, что предложенные версии по своей окраске являются негативными, исключая, конечно, первую. Она предназначена для читателей, любящих благополучный конец. Пусть будет. Пусть Нетудыхину повезет хоть в чьем-нибудь вооб-ражении, раз не везет в авторском.
Может быть, у кого-то складывалась в жизни версия совершенно иная. Нетудыхи-ны тоже ведь были разные. В таком случае им не понадобятся предлагаемые варианты. Однако, углубляясь в конкретную разработку какой-нибудь из версий, читателю надо помнить, что основным ориентиром при этом должна оставаться жизнь того времени, в которой, конечно, не исключена и случайность. Не следует все же ею чрезмерно зло-употреблять.
А теперь я позволю себе изложить десятый вариант окончания романа – свой, авторский. Кто хочет ознакомиться, – пожалуйста, поехали дальше.
Глава 31
Ключ
К Худу ли, к Добру ли, но проблема ключа была, кажется, Нетудыхиным наконец-то решена. Нашел он таки ключик к Сатане, нашел. И боялся преждевременно радовать-ся, и думал осторожно, что вообще Нетудыхину свойственно не было.
Ключ собственно оказался не ключом, а скорее целым изделием, с помощью ко-торого Сатана выводился из игры. Но так это только представлялось Нетудыхину. А как оно могло обернуться на самом деле, он не знал. Будущее поведение Сатаны не вычисля-лось логически, и подлинный исход можно было лишь предполагать.
Идея пришла в поезде. Вдруг Нетудыхин зримо представил это известное изделие и ахнул: как же это он не додумался до него раньше! Он так загорелся, что, явись эта идея к нему в домашней обстановке, он сразу бы принялся за ее воплощение.
В день возвращения, немного отоспавшись, он предупредил Захаровну, чтобы она о его приезде никому не говорила, – имелась в виду Наташка – и полетел в школу. Знал: Натальи Сергеевны в школе нет – в отпуске. Где она сейчас находится, неизвест-но. Побывал в своем классе – все на месте. Заглянул в секретарскую – нет шефа, нет, сообщила Маринка. Но из учителей уже кое-кто вышел на работу. Школа накануне ново-го учебного года потихоньку оживала.
Приспособа меж тем оказалась технически не так быстро и легко выполнимой. Первый экземпляр ее вообще раскололся. Пришлось несущую часть конструкции утол-щить и подобрать для нее более прочный материал.
После консультаций с учителем труда и двух дней кропотливой работы изделие было изготовлено. Нетудыхин любовался им, словно произведением искусства. Он брал его в правую руку и пробовал отрабатывать жест, с которым он теперь поставит-таки точку в этой затянувшейся истории. Как будто получалось, должно было получиться.
Однако расправиться с Сатаной один Нетудыхин физически не мог. Нужна была дополнительная сила. Нетудыхину пришла мысль нанять для осуществления задуманно-го двух бойцов, оплатив им работу деньгами Дьявола. Тысяча рублей – это все-таки деньги. За такую сумму иные молодцы и башку твоего врага преподнесут тебе на блюде.
Прежде чем подыскивать себе помощников, он решил позвонить Сатане и догово-риться с ним о встрече.
Звонил специально из автомата, невольно волновался. Не верилось вообще, что такой номер существует: 0-13-13.
В трубке послышались короткие гудки: странно, занято. Может, он не докрутил диск телефона? Повторил звонок – результат тот же. Потом подождал минут пять, вы-курил сигарету и набрал номер снова. Трубку подняли.
– Вас слушают, – сказали вежливо.
– Мне нужен Тихон Кузьмич, – сказал Нетудыхин так, как будто он звонил при-ятелю или знакомому.
– А кто его спрашивает? – уточнили с той стороны.
Тимофей Сергеевич представился.
– Подождите минутку.
Телефон как будто бы совсем выключился. Через некоторое время что-то в трубке щелкнуло и голос сказал:
– Говорите.
– Алло! – сказал Нетудыхин.
– Слушаю, Тимофей Сергеевич, слушаю! Что случилось? – узнал он знакомый голос.
Звучание было настолько чистое, словно они разговаривали через тонкую перего-родку.
– Нам неотложно надо встретиться, – сказал Нетудыхин без всяких вступлений и подделываясь под деловой тон Сатаны.
– Зачем?
– Видите ли, как вам это объяснить? Необходимо обговорить план книги и оформить сделку официально. Я решился. Но у меня есть целый ряд неясностей. В шко-ле, мне кажется, для такого разговора мы вряд ли сможем урвать момент. Да и не то это место, чтобы чувствовать себя в безопасности. Поэтому предлагаю встретиться вне шко-лы. – На той стороне молчали, думали. Пауза затягивалась. – Вы меня слышите? – спросил Нетудыхин.
– Да-да, конечно. Подождите, Тимофей Сергеевич. Я давно ждал этого звонка. Дайте мне несколько секунд на ориентир. У меня, как всегда, дел невпроворот… Давайте, знаете что, свидимся дня этак через два. Да, через два. Подойдет?
– Меня это устраивает.
– Где?
– Где-нибудь подальше от людей. Скажем, на кладбище.
– На каком? Их в вашем городе три.
– На самом дальнем, на Митрофановском. Я буду ждать вас у центрального вхо-да в шесть вечера.
– А может подальше махнем? Куда-нибудь в лесок, ближе к природе. Бутылочку раздавим. Я давно уже не калякал по душам.
– Нет-нет, – запротестовал Нетудыхин. – Бутылочку мы раздавим, когда я за-вершу работу над вашим заказом.
– Ну, хорошо, хорошо. Обойдемся без бутылочки. Значит, послезавтра, в шесть вечера. У центрального входа на Митрофановском. Так? – уточнил Сатана.
– Да, – подтвердил Нетудыхин.
– Быть и здравствовать Злу! – сказал Сатана. – Не опаздывать. До встречи!
Нетудыхин повесил трубку и вытер взмокревший лоб. Теперь требовалось подыс-кать помощников. У Нетудыхина отсутствовали знакомые, которых можно было бы при-гласить на столь откровенно варварскую роль. Но у него имелись родители, через кото-рых он мог выйти на нужных людей. Папаша Андрея Глыбы все время вертелся у него на уме. Бывший штангист, мужик весом килограммов под 120, работал Глыба-старший на мясокомбинате забойщиком, любил пображничать и знался с публикой спортивно-криминальной. В свое время Тимофею Сергеевичу пришлось немало повозиться по вос-питательной части с Андреем. Папаня его, Григорий Павлович, был внутренне обязан Нетудыхину, на что собственно и расчитывал Тимофей Сергеевич. Именно тогда Нету-дыхин и сблизился с Глыбой-отцом.
Пришлось наносить визит домой. Григорий Павлович выставил на стол бутылку "Пшеничной". Жена подала салат, жареные яйца и ветчину. Знай наших!
Тимофей Сергеевич объяснил суть дела: надо с одним "козликом" расчитаться. Глыба принял заявку без удивления, но уточнил: а до какой группы инвалидности необ-ходимо заделать товарища?
Даже не бить, держать только? Ну, это мелочи! Пусть Нетудыхин завтра подходит часам к шести к пивбару "Маруськины слезы", и там Глыба сведет его со своими людь-ми.
– Я тебя познакомлю с Мишаней Картавенко – у него захват, бля, мертвый.
– Мне собственно колотить его не надо. Мне чтобы они его подержали пару ми-нут недвижимым.
– Да я тебе подберу таких амбалов, быка полчаса будут держать – не дрыгнет.
Под конец разговора Нетудыхин поинтересовался своим бывшим питомцем.
– Как Андрюха?
– Андрюха? Хэ! Поступил, стервец, в институт. Взяли как спортсмена. Не захо-тел к отцу идти напарником. Ну, дурень, пусть тягает штангу! До времени, конечно. По-том ты оказываешься никому не нужен. А тут свежий кусок мяса всегда у тебя есть.
Да, конечно, мясо есть мясо. Ветчина, между прочим, первоклассная.
На следующий день, с утра, Тимофей Сергеевич поехал на Митрофановское клад-бище и проделал нечто, напоминающее рекогносцировку: обследовал самые глухие углы кладбища, отыскал старый, выброшенный кем-то деревянный крест, наметил место, где намеревался расправиться с Сатаной. А вечером, как и договаривался, он встретился в пивбаре с Глыбой и его корешами. Мужики оказались дюжими. Оба бывшие борцы, на-качанные и не пьющие из мелкой посуды, дабы не делать одно и тоже множество раз. Вчерне обговорили суть дела. И, конечно, уточнили, чем будет оплачена работа.
– Наличными, – сказал Нетудыхин.
– Сколько? – поинтересовались.
– Я думаю, куска вам достаточно будет, – небрежно ответил Нетудыхин.
Все трое, включая Глыбу, удивленно переглянулись между собой.
– Так его что, мочить надо? – последовал вопрос.
– Зачем же? Это уже преступление, – сказал Нетудыхин. – Его не замочишь. Он гусь особенный.
– Как это не замочишь?! Пару раз посадим на задницу – через десяток дней доз-реет сам.
– Нет такой необходимости. Что с ним делать конкретно, я скажу потом, на мес-те. Или вас сумма не устраивает?
– Ты, наверно, хотел сказать стольник, а не кусок? – засомневались.
– Я сказал то, что сказал, – тысяча! И плата потому такая, что клиент необыч-ный.
– Боксер?
– Нет.
– Борец?
– Нет.
У мужиков заиграли желваки на лицах. Один из них сказал, заводясь:
– Где этот мудак? Покажи мне его! Я сейчас с него блин сделаю!
– Не надо лишних движений. Поберегите свой гнев на завтра.
– Ну, хошь, я Эда в придачу до потолка крутану? – Имелся в виду бармен Эдик.
– Это за что же? – поинтересовался Нетудыхин.
– А он, сука, народ дурит!
– Пусть лучше Эдик нам пива еще нальет, – сказал Тимофей Сергеевич и вы-ставил из своего портфеля бутылку водки на стол.
– Леха, – сказал Глыба, – кончай! Пойди принеси еще четыре бокала…
В общем-то, особенно не распивались ввиду предстоящей завтра работы. Но вы-шли из бара уже затемно и потеплевшие.
Когда Глыба ушел, Нетудыхин еще раз напомнил о своих требованиях: не опаз-дывать, не похмеляться, ожидать его на центральной аллее. Начинать операцию только по его знаку, когда он поставит портфель наземь. Возможно, с клиентом у него состоится длинный разговор, даже наверное состоится – ждать. Держаться подальше, чтобы не вызвать подозрение. А вообще – действовать по обстоятельствам.
Ночью Тимофей Сергеевич никак не мог уснуть. Он сам потихоньку заводился и, испытывая нетерпение, с усилием удерживал контроль над собой.
На следующий день, с трудом дождавшись второй половины дня, за полчаса до назначенной встречи, он был уже на территории Митрофановского кладбища.
Мужиков на условленном месте не оказалось. "Ну, подлецы, забухали, наверное! Пропало дело". Сколько раз Нетудыхин давал себе слово не связываться со спивающейся публикой – и так опростоволосился.
Нетудыхин прошвырнулся по центральной аллее, обозрел окрестности – пусто. А время неумолимо приближалось к шести. Все задуманное рушилось. Ведь один он не справится с Сатаной. Теперь надо было как-то выпутываться из этого положения.
Он яростно выругался и направился к кладбищенскому въезду.
Глава 32
Царапинка
Нетудыхин заметил Ахриманова еще издали. Сатана вертелся возле женщин, про-дававших цветы. Цветы его, стервеца, интересовали, цветочное искусство похоронного обряда. По-видимому, он поджидал Тимофея Сергеевича со стороны автобусной оста-новки, потому как удивился, услышав голос Нетудыхина за своей спиной.
– Ах, вы уже здесь! – обернулся Сатана. – Очень рад! Очень рад такой вашей пунктуальности! – И подал, улыбаясь, Нетудыхину руку. Пришлось Тимофею Сергее-вичу принять это вынужденное рукопожатие.
Одет был Сатана в приличный импортный костюм. Если не ошибаюсь, чешского производства. Он выглядел слегка возбужденным, и глаза его посверкивали тем антраци-товым блеском, который появлялся в них, когда он находился в состоянии предвкушения удачи.
– Вы загорели, похудели! – говорил он, почти любовно оглядывая Нетудыхина. – Что-то случилось? Житейские неурядицы? Любовные интриги? Это все преходящее, Тимофей Сергеевич. В отпуске нужно отдыхать и поправляться. Тем паче, что впереди предстоит трудная работа… Это зачем же я вам так срочно понадобился? Через неделю я выхожу в школу. Могли бы и подождать.
– Время – деньги, Тихон Кузьмич, как говорят англичане. А в моем понимании – это ненаписанные книги… Что же мы стоим? Идемте куда-нибудь от этой цветочной публики.
И они не спеша пошли по центральной аллее.
– Ну-с, – сказал Сатана, – слушаю вас.
Нетудыхин, сам не зная почему, вдруг заволновался. Долго молчал, потом сказал медленно и членораздельно:
– Я согласен признать необходимость существования Зла на земле.
– Наконец-то! – торжествующе заулыбался Сатана. – Свершилось!
– Но Зла как явления здоровой конкуренции, – уточнил Нетудыхин. – "Зла" в кавычках, так сказать. Иначе, мы действительно все захиреем.
– Нет, Тимофей Сергеевич, это только полшага. В той системе, в которой мы приговорены существовать, Зло есть Добро в высшем своем проявлении. Ни в каких ка-вычках оно не нуждается. Мы живем в мире Зла. И это также очевидно, как то, что мы сейчас с вами разговариваем. Ведь вы же сами написали: "Устал я жить, Господь, в твоем паскудном мире". Здесь дана грубая, но вместе с тем очень точная оценка сегодняшнего состояния мира.
– Да, но это сказано с некоторым преувеличением. Это всего лишь поэтическая метафора!
– Точно такими же словами вы защищали на совещании своих студийцев.
– А вы – отрицали Бога и вели себя как самый махровый атеист.
– Ну, совещание – это дело другое… Я не понимаю, что вы хотите этим сказать? Что данная строчка не отражает существа дела? Я думаю, очень даже отражает. А учи-тывая сегодняшнюю ситуацию, мы не можем жить в мире чьей-то прихоти и произвола. Пора строить свой мир.
– Одни уже строят, – сказал мрачно Нетудыхин. – И даже поют: "Мы наш, мы новый мир построим…"
– У них ничего не получится. Они не с того начали. Надо брать глубже, с самых что ни на есть основ. Нужно перетряхнуть Вселенную. Тогда можно надеяться на поло-жительный результат.
– Лапша! – сказал, улыбаясь, Нетудыхин. – Фантасмагорическая лапша! Даже на ушах не держится.
– Почему же лапша? – обиженно сказал Сатана. – Мы создадим нового чело-века. Без комплекса неполноценности. Ему все окажется по плечу.
– Опоздали. Такой тип уже производится, – сказал Нетудыхин. – И теперь не знают, как с ним управиться. Не человек получился, а вовкулака какой-то.
– Раб получился! – зло сказал Сатана.
– Ну, может быть, не совсем раб…
– Раб, раб, Тимофей Сергеевич! И хам! В мире преобладающими типами явля-ются рабы и хамы. Да. Как бы вы там не изворачивались в сочинении благородства сво-его происхождения. Законы генетики…
– А никто и не изворачивается. Оно было просто другим. А вот ваши россказни о сотворении нас я считаю абсолютной чушью. Вселенная началась со взрыва первомате-рии, спрессованной силой гравитации до точки. Теперь она, увеличиваясь, расширяется. Так утверждает наука. Или, по крайней мере, одна из ее школ.
– Ну да! Ну да! – сказал Сатана. – Была точка. Всего лишь. Такая манюсенькая точечка. Была себе, и все. Потом она вдруг взяла и взорвалась. Захотелось ей так. И вот сегодня она увеличивается и расширяется. А мы с вами, точнее – вы, производное этой точки, – прохаживаетесь здесь со мной и гутарите. Хэ, точечники! Ну, это я вам скажу, сударь, уже настоящая чушь! Несостоятельна ваша теория, Тимофей Сергеевич, нело-гична.
– Очень даже логична. Сначала взрыв колоссальной мощности. Первоматерия разлетается на отдельные куски. Машина заработала. Идет формирование галактических систем. На этом этапе материя вступает в стадию своего первоначального развития. Про-исходят преобразования на атомарном уровне. Потом, постепенно, в результате геохими-ческой эволюции, появляется живая клетка – основа для будущего возникновения всего живого мира. Развитие нарастает. Жизнь прогрессирует за счет механизма мутации. Дре-во ее неукротимо ветвится. И в конце концов на нем появляемся мы, люди.
– А мы, ангелы? Вы что, Тимофей Сергеевич?! Мы-то ведь на свет появились раньше вас!
– Не надо передергивать эволюционную последовательность. Сначала появились люди. Как вершина и итог всей эволюции. А как продукт наших заблуждений и попыток объяснить себе картину мира вылупились потом и вы, дражайший Тихон Кузьмич. Со всем своим сонмом мифологической братии. Так что, на деле, вы нашими детьми являе-тесь, а не наоборот. Вы – плод нашей фантазии, нашего сознания.
– Ага. Ну да, теперь вы, так сказать, дискутируете с этим плодом. Понятно. Ну, раз беседа принимает у нас столь метафизический оборот, то позвольте задать вам пару вопросиков.
– Пожалуйста.
– Значит, нас нет? То есть мы есть, но только как факт вашего сознания?
– Да.
– А вы являетесь следствием развития или эволюции – как вам будет угодно – той точки первоматерии, которая когда-то почему-то вдруг взяла и взорвалась?
– Да.
– Здесь сразу несколько вопросиков напрашивается. Почему взорвалась? Почему она взорвалась именно тогда, а не раньше или позже? Откуда она вообще взялась, эта треклятая точка?
– Наука пока не в состоянии ответить на эти вопросы, – сказал Нетудыхин, на-супившись. – Я думаю, что Вселенная вечна и циклична. Материя, разлетаясь, в конеч-ном счете силой гравитации возвращается к своим исходным координатам. Как буме-ранг, начавший движение из энной точки. Внутри материальных скоплений, образовав-шихся после взрыва и летящих по траектории бумеранга, существует своя геометрия движения. Поэтому вполне вероятно, что при всяком новом цикле могут получаться со-вершенно неведомые комбинации. Но все эти скопления сцементированы в полете силой постоянно действующей гравитации. Между взрывом и возвращением материи к своей исходной точке проходит колоссальный период времени. И опять все начинается сызно-ва. На каком-то энном разлете ее послевзрывного состояния может появиться разумная жизнь. Но может и не появиться. Потому что слишком уж исключительные условия не-обходимы для ее возникновения. И тогда неизвестно, сколько еще оборотов потребуется сделать впустую, чтобы вдруг сложились наконец, на одном из ее разлетевшихся кусков, условия, необходимые для возникновения разумной жизни. Нам выпал жребий попасть как раз в такой оборот. Хотя вполне вероятно, что уже была когда-то разумная жизнь, и мы не первые. Сегодня человек наблюдает во Вселенной возникновение так называемых черных дыр. Материя спрессовывается под воздействием гравитации до гигантской плотности. Кто знает, возможно, она уже вступила в точечную стадию своего извечного цикла. Трагедия, на мой взгляд, заключается в том, что мы не можем вырваться из этой коллапсирующей системы. Коллапс возвращает цикл к нулю. И в основе Вселенной, ока-зывается, лежит не Разум, а процессы чисто физические, – заключил Нетудыхин и умолк.
Сатана смотрел на Тимофея Сергеевича, вскинув удивленно вверх брови.
– И вы, додумавшись до таких жутких вещей, – сказал он, – говорите о них с безучастным равнодушием! Как же так, милый человек?
– Ну, положим, не я додумался, – отвечал Нетудыхин.
– Все равно, все равно, – горячился Сатана. – Не имеет значения, кто. Важно, что вам это известно. Но вы-то, считающим себя сторонником Добра и жаждущий уста-новления справедливости, с аналитическим спокойствием взираете на столь трагическую ситуацию! Разве не античеловечно такое поведение?
– А что прикажете делать? – спросил Нетудыхин.
– Как что делать? Восстать! Возмутиться! Бить во все колокола! Призвать на ре-шение этой проблемы всех людей! Ведь вы же, как вы сами изволили заметить, – итог всей эволюции, ее вершина! Стало быть, авангард той первоматерии, которая когда-то, согласно вашей теории, взорвалась. И вам, только вам решать судьбу Вселенной!
– Против кого восстать?
– Против собственной обреченности.
– А точнее? – допытывался Нетудыхин. – Объект должен быть абсолютно конкретизирован, иначе люди не поймут.
Сатана приостановился и тихо сказал:
– Против Того, чьей волей была сотворена первоматерия, а потом же и взорвана.
– Это немыслимая вещь! – сказал Нетудыхин.
– Почему?
– Потому что мы против Него насекомые. Если Он, конечно, есть где-то там.
– Вы ошибаетесь, Тимофей Сергеевич. Вещь эта мыслима и решаема. Близится 21-й век. Сколько мне известно, он будет веком биологии и неслыханного увеличения интеллектуальных возможностей человека. Компьютеризация и кооперирование челове-ческих умов породит в суммарном итоге грандиозной мощи мыслительный орган, кото-рому окажется под силу решение любых вселенских проблем. Такова логика, Тимофей Сергеевич. Человек все равно будет стремиться докопаться до истины. На этом пути его не удержать. И чем мы раньше войдем в общий союз, тем больше шансов на выживание. Время пока еще есть. Но задачи предстоят архигромадные: создание нового человека; может быть, даже его биологическая переделка; овладение гравитацией с выходом на принципиальную реконструкцию самой природы первоматерии; наконец, если нам уда-стся сварганить свою исходную плазму…
– Из чего сварганить? Из Его же исходных компонентов?
– Переплавим все к такой матери! И получим бессмертную жизнь в бессмертном доме! Мы низложим Его! Наступит царство Сатаны и Человека! Мы укротим Его сво-лочную ангельскую братию! Справедливость восторжествует!
– "Ура! Мы ломим; гнутся шведы…" – с ехидным пылом процитировал Нетуды-хин.
– Смейтесь, смейтесь, – обидчиво сказал Сатана. – Я вам говорю о том, что уже имеет свое начало в сегодняшнем дне. Если люди не рискнут на переделку самих се-бя, они как вид рано или поздно исчезнут. Вы думаете, что ваша участь кого-то беспоко-ит во Вселенной? Ошибаетесь, сударь. Кроме меня, никого. А у Него – и без вас нере-шенных проблем по горло. Скажу больше, – хотя и не надо бы, конечно, ну да ладно, раскрою карты полностью, – Он специально создал такую коллизию, в которой проти-вопоставил меня и вас. Хотя, в общем-то, дело не в этом. По крайней мере сей факт был бы вполне терпимым, если бы он являл собой частный случай. Суть в другом. Суть в том, что Он сотворил мир, в основу которого положил принцип всеобщего противопоставле-ния. Все сущее насквозь пронизано биполярностью. Плюс и минус, электрон и позитрон, ангелы и демоны, два соседствующих народа, душа и тело, Добро и Зло и т. д. Я думаю, что и наша Галактика противопоставлена другой Антигалактике. Если есть явления с нейтральными или переходными знаками, то они не стабильны, текучи и мгновенны по времени существования. Спрашивается: зачем использован такой принцип построения? Чтобы иметь возможность властвовать? Разделять и властвовать? Но это же истинное Зло!
– Позвольте, позвольте, вы же утверждали…
– Да, утверждал, совершенно верно! И буду утверждать, что Зло – это Добро. Ибо такая расстановка акцентов существует в Его системе – системе, вывернутой наиз-нанку. И здесь Разум действительно оказывается братом Зла. Парадокс! Однако мне на-доело биполярность мира, в котором я обречен вести отрицательную партию. Все поче-му-то уверены, что Зло исходит от меня. И только от меня. Что я-де ввожу людей во ис-кушения всякие. Да, это так, никуда не денешься. Забывают лишь, что делается это мной по Его воле. Ибо я подневолен Ему не меньше, чем вы, люди. И все же на мне лежит только часть Зла. А люди валят все в одну кучу, несправедливость умножается. Но и че-ловека Он унижает до твари пресмыкающейся. Иногда даже больно смотреть со стороны. Между тем, если быть объективным, то все мы грешны в этом деле. Есть Зло, которое вершит Господь. Дабы мы, Его чтители, умозаключили, что Он один во Вселенной Хозя-ин. Есть Зло, которое исполняю я. По его воле, разумеется. Есть Зло, которое творит сам человек, в качестве защиты себя. Но все-таки, в конечном счете, все восходит к Нему. Люди говорят: так устроен мир. А я скажу определенней: так устроен Его мир, – мир, творившийся исходя из Его тоталитарных устремлений. Потому что Он, еще в стадии проектирования, был озабочен больше не совершенством мира, а тем, как бы повернуть дело так, чтобы потом у Него не увели власть над этим миром. Да-да, Тимофей Сергее-вич, не удивляйтесь. Природа власти зиждется на насилии. А насилие есть Зло. И полу-чается, что источник всех ляпсусов восходит к Его Величеству Хозяину Вселенной. Та-кова первопричина несовершенства мира. Ну, скажите вы мне, разве это не варварство, создать бессмертное существо, способное мыслить, а потом за какую-то чепуховую про-винность ввергнуть его в смерть? Подумаешь, какое преступление совершили – десяток плодов улопали! Ну и что? Весь мир из-за этого надо осмертоносить? Есть тут какая-то соразмерность вины и наказания? Нет таковой. Жестокость одна. Великий Разум, если он действительно Великий, так не поступает.
Помолчали.
– Да, – сказал Нетудыхин. – Это что-то новое.
– Ничего нового, – сказал Сатана. – Я просто не хотел вам говорить об этом раньше времени. Я обязан вернуть человеку то, чего его лишили когда-то не без моей помощи. Это дело моей чести.
– А не кажется ли вам, что вы опять осуществляете Его волю?
– В каком смысле?
– В том, что время искупления вины закончилось. Пора нам возвращаться в дом отцовский. Вот он и затеял с вами эту хитроумную игру. Не может же Он не знать о ва-ших устремлениях. Тем паче, что, если полагаться на Библию, то Христос уже давно ис-купил наши грехи.
– Э-э, Тимофей Сергеевич, не будьте наивными! Это сказки для простачков. Вы плохо знаете Папашу. Для Него власть – превыше всего. Мне, к сожалению, неизвестно, что они там затевают сегодня. Может быть, опять устроят всемирный потоп, как это они подсоветывали Ему несколько тысячелетий назад. Может, еще что-нибудь отчубучат. Но я абсолютно уверен в одном: человек от этих затей лучше не станет. Что дал потоп ре-ально? Строительство Вавилонской башни? Разразноязычили народ. И опять у них ниче-го не получилось, человек остался прежним. Но вот сама непокорность человека склоня-ет меня к мысли, что он, по-видимому, обладает у Бога некоторым свободным парамет-ром, некоторой неподконтрольной автономией. И не столь уж он совсем пешка в Его вселенской игре, как кое-кто это думает. Поэтому сегодня я предлагаю вернуть человеку бессмертие, Вселенной – стабильность. Устранить, так сказать, последствия первогреха. Но только вернуть самим, без их подлой, обязующей помощи. И вернуть не ихнее, инва-лидствующее бессмертие души, а наше, реальное и полноценное.
