Текст книги "Отважная лягушка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц)

Глава II
Гедорская загогулина

Но дело было решено,

Исполниться уже готово,

И вдруг разладилось оно

Лопе де Вега.

Уехавший остался дома

Устав сидеть, Ника размеренно шагала рядом с фургоном, поднимая сандалиями крошечные облака тонкой, дорожной пыли. Здесь, на юге, солнце ещё не жалело тепла, и осени почти не чувствовалось. Наплевав на условности, девушка сбросила с головы тяжёлую накидку, подставив волосы налетавшему с гор прохладному ветерку.

С тех пор, как путешественница покинула Канакерн, горы стали заметно ниже и уже не маячили на горизонте неприветливыми голыми вершинами. Сейчас их по самые макушки покрывали либо ещё не успевшие потерять цвет луга, либо густые желтеющие леса, изредка прорезанные извилистыми нитками дорог и тропинок, соединявших разбросанные по долинам деревни.

Глядя себе под ноги, чтобы не наступить ненароком на камни, то и дело попадавшиеся в неглубоких колеях, Ника время от времени поднимала голову, гадая, когда же закончится этот не очень крутой, но изрядно затянувшийся подъем?

Как это чаще всего и случалось, первыми их заметили дети. При виде переваливших через холм повозок крикливая, разновозрастная стайка ребятишек, плескавшихся в неширокой речке с заросшими тальником берегами, быстро разделилась на две части. Одни, на ходу одеваясь, побежали в деревню, прихватив корзины с какой-то водяной живностью, за которой, очевидно, только что охотились. Другие, сбившись плотной стайкой, приблизились к путникам, разглядывая их с безопасного расстояния и полушёпотом обмениваясь впечатлениями.

Подобная реакция на их появление весьма озадачила Нику. Неужели здесь так редко кто-то проезжает, или именно они чем-то сильно озадачили аборигенов?

Из катившего впереди фургона прямо на ходу выпрыгнули два артиста. Словно в ответ на их появление малолетние наблюдатели тут же увеличили дистанцию.

Деревня состояла из двух десятков разбросанных друг от друга на приличном расстоянии каменных домов под черепичными крышами и хозяйственных построек разной степени сохранности.

Ника подумала, что, очевидно, враги редко беспокоят набегами местных жителей, если те так вольготно расселились, не озаботившись хотя бы самыми примитивными оборонительными сооружениями, поскольку невысокие каменные стенки, окружавшие каждое хозяйство, на таковые явно не тянут. Из ворот оградок разбегались хорошо утоптанные тропинки, часть из которых сходилась к импровизированной площади, в центре которой торчала короткая колонна со статуей носатого старичка в забавном колпаке.

Видимо, жители деревни выбрали небесным покровителем одного из ангипидов – помощников богини плодородия. В тени культового сооружения спокойно дремала облезлая собачонка, рядом копошились куры.

Но не эти безобидные создания заставили путешественницу насторожиться. Возле колодца, снабжённого колёсным воротом, и выдолбленной из цельного бревна поилкой для скота замерла группа сурового вида мужиков в застиранных одеждах. Словно подчёркивая род своих занятий, каждый из них держал какое-то сельскохозяйственное орудие: мотыгу, деревянные вилы, острую палку, которой подгоняют волов.

"Кажется, нам здесь не рады", – с беспокойством подумала Ника. Очевидно, подобные мысли посетили и артистов. Замедлив шаг, те стали тревожно перешёптываться.

Селяне стояли так, что при желании фургоны могли легко их обогнуть, однако Гу Менсин, величаво выступив вперёд, громко поприветствовал собравшихся.

– Да явят боги вам свою благосклонность, добрые люди! Пусть небожители пошлют вашим полям добрый урожай, стадам – многочисленный приплод, а несчастья обойдут стороной.

Церемонно поклонившись, он замер, ожидая ответа.

– Да будет ваша дорога лёгкой, – с явной неохотой проворчал представительный мужчина в относительно новом хитоне с заметными нитями седины в угольно-чёрных волосах. – И приведёт туда, где вас ждут.

– Спасибо за добрые пожелания! – вновь склонился старший урбы, судя по выражению лица, собиравшийся сказать ещё что-то столь же выспренное. Только собеседник не дал ему это сделать.

– Но здесь вам делать нечего!

Отпрянув, старый актёр вполне натурально изобразил полное недоумение.

– Пресветлые боги, чем же скромные почитатели Нолипа заслужили такую немилость?

– Много вас, бродяг, тут шляется! – выкрикнул кто-то, и односельчане поддержали его дружным одобрительным гулом. – Потом добро пропадает!

– Такую овцу спёрли, мошенники! – перекрывая общий шум удивительно писклявым для мужчины голосом, дополнил обличающую речь приятеля плюгавый мужичонка с лысиной во всю голову. – На праздник добродетельной Ноны берегли, а теперь из-за вас пустую луковую похлёбку хлебать придётся!

Толпа угрожающе качнулась вперёд. Осознав грозящую товарищам опасность, из фургона начали торопливо выбираться остальные артисты.

"Вот батман! – мысленно охнула девушка, с нарастающим интересом следя за происходящим. – Неужели раздерутся? А мне помогать или как?"

Но, видимо, ни крестьянский вожак, ни старший урбы не хотели пока доводить дело до рукоприкладства. Первый резким движением руки притормозил наступательный порыв земляков, а второй, вытаращив глаза, схватился за грудь.

– Да что же вы такое говорите, во имя Цитии – богини справедливости!? – возопил толстяк, голосом полным благородного негодования. – Мы держим путь издалека и никак не могли что-то у вас взять!

И не давая собеседнику слово вставить, затараторил:

– Нешто вы забыли, что наша урба была здесь ранней весной?! Разве тогда у вас что-то пропало?!

Мрачно засопев, предводитель обернулся к односельчанам, а путешественница уважительно покачала головой: "Что же это получается? По пути в Канакерн артисты не воровали, понимая, что придётся возвращаться. Выходит, что ещё одни гастроли у них в Канакерне не планируются".

– У меня корзина с фасолью исчезла, – неуверенно начал обладатель выдающейся лысины, но тут же перешёл на крик. – Все вы одинаковы! Те бродяги тоже добрыми людьми притворялись, представления показывали, а я без овцы остался!

– Да заткнись ты, Мурсиб! – поморщился предводитель хлеборобов. – Тогда молчал, чего сейчас орёшь?

И не слушая оправданий, обратился к Гу Менсину:

– Тогда вы вроде бы ничего плохого не сотворили. Только ночевать мы вам в деревне всё равно не дадим! Хватит, одних приветили, а они овцу увели, полдюжины кур, да две кладовки почистили!

Односельчане одобрительно загудели.

– Не по обычаям поступаете, – упрекнул собеседника старый актёр. – Солнце садится, а вы гостей в ночь гоните.

"Ох, не говорил бы ты этого", – поморщилась Ника.

Громом разнёсся над площадью гневный вопль селян. Куры бросились врассыпную, мирно дремавшая у колонны собака с удивлением подняла лопоухую морду.

"Ну, сейчас точно бить морды начнут", – решила девушка.

Силы обеих сторон казались ей примерно равными, но у местных имелось неоспоримое преимущество в вооружении, и, видимо, на этом основании они явно рассчитывали на победу.

Однако в руках артистов появились ножи, и предводитель деревенских вновь воздел руку к небу.

– Хозяин сам решает, кого в дом пускать, – заявил он, подбоченясь. – А кого с порога прочь отослать! В половине арсанга отсюда есть священная роща. Там и заночуете. Нимфа Кирпида сохранит вас в ней от напастей.

Гу Менсин недовольно засопел.

В это время к местным подошло подкрепление в составе двух сурового вида мужиков в обтрёпанных хитонах с оглоблями и пятерых подростков, вооружённых камнями и палками.

Ободрённый подмогой, главарь нагло усмехнулся:

– И пусть боги благословят ваш путь отсюда туда!

– Мы мирные люди, – с показным смирением вздохнул глава урбы. – Чтим обычаи предков и с хозяевами спорить не станем. Но вряд ли небожителям понравится, как вы встречаете гостей.

– Воров и обманщиков бессмертные любят ещё меньше! – парировал собеседник и ещё раз махнул рукой, указывая, в какую сторону надлежит направляться незваным пришельцам.

– Туда езжайте!

Тем ничего не оставалось, как подчиниться. Детвора, с напряжённым вниманием смотревшая за разборкой родителей с путешественниками, увидев позорное бегство последних, разразились восторженными криками. Самые вредные из ребятишек ещё долго бежали рядом с фургоном, оглашая окрестности обидными кричалками. Хорошо, хоть камнями не кидались. Впрочем, взрослые, видя нарастающее раздражение артистов, вскоре прекратили детское веселье.

Гу Менсин всё же немного преувеличивал, говоря о наступающих сумерках. Путники добрались до священной рощи задолго до захода солнца. На почётный статус данной группы деревьев, оседлавших плоскую вершину холма, указывало небольшое святилище, представлявшее из себя крошечный каменный домик, размером чуть меньше аппарата для продажи чипсов, в нише которого стояло грубо сделанное изваяние женщины с распущенными волосами. Одна из дочерей Нутпена и богини земли Артеды.

Рубить деревья в таких местах не полагалось, поэтому мужчины и мальчики разбрелись по роще в поисках хвороста, а женщины ушли за водой к расположенному неподалёку источнику.

– И часто вас так встречают, господин Гу Менсин? – пряча улыбку, поинтересовалась девушка.

– Случалось и похуже, госпожа Юлиса, – усмехнулся старый актёр. – Но там нас хотели побить за наши… шалости. А здесь едва не пришлось драться за чужие.

Ника рассмеялась. Толстяк тоже хохотнул, гулко хлопнув себя ладонями по брюху, и посерьёзнел.

– Завтра в Гедоре будем. Вы дальше с нами поедете или будете добираться сами?

Очевидно, заметив тень, набежавшую на лицо собеседницы, старший урбы пояснил:

– Если с нами, госпожа Юлиса, то нужно ещё денег внести. Вы же только за дорогу до Гедора заплатили.

– А вы там надолго задержитесь? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Наверное, госпожа Юлиса, – как-то не совсем уверенно пробормотал собеседник. – Весной мы здесь неплохо заработали. Приния гадала на бобах, и вроде как случится тут что-то важное. Вот только она не знает – хорошее или плохое.

Мужчина шумно вздохнул.

– Гедор – город большой, богатый, глупо просто так мимо денег проезжать.

– Значит, собираетесь показывать представления? – решила внести окончательную ясность Ника.

– Да, госпожа Юлиса, – секунду подумав, важно кивнул толстяк.

– Тогда мне придётся с вами расстаться, – сказала Ника. – И поискать новых попутчиков.

– Понимаю, госпожа Юлиса, – кивнул старый актёр. – Вам надо торопиться.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Ещё один вопрос, господин Гу Менсин, – остановила его собеседница.

– Слушаю, – насторожился тот.

– Посоветуйте какой-нибудь недорогой, но приличный постоялый двор или гостиницу.

– Если только постоялый двор Аппия Герма Струдуба, – растерянно пожал плечами толстяк. – Мы останавливались там по пути в Канакерн. Других я просто не знаю. Но это место хорошее, еда вкусная, хозяин – солидный, уважаемый человек.

– Благодарю, господин Гу Менсин, – кивнула девушка.

Несмотря на бессмертную покровительницу рощи, артисты и здесь не изменили своим привычкам, спрятав костёр от гор за святилищем. За одно принесли благодарственную жертву Кирпиде и выставили на ночь караул.

Всё чаще встречавшиеся на дороге разнообразные повозки, вереницы навьюченных ослов, мулов и просто пешеходов в одиночку служили верными признаками приближения большого города.

Вскоре под ногами, копытами и колёсами застучали плотно уложенные камни. Пыли заметно поубавилось, зато фургон вместе с пассажирками стал мелко трястись, подпрыгивая на булыжниках. Стоически выдержав почти полтора часа подобной экзекуции, Ника слезла с повозки и пошла рядом, с интересом оглядываясь по сторонам.

От дороги то и дело отходили более узкие ответвления, ведущие к усадьбам, окружённым обширными садами, полями и виноградниками, где мелькали фигурки занятых работой невольников. Иногда удавалось рассмотреть дома и хозяйственные постройки, опоясанные то каменной оградой, то забором из вкопанных в землю заострённых брёвен.

Путешественница уже знала, что местные крупные землевладельцы почему-то предпочитают селиться в непосредственной близости от столиц своих карликовых государств.

Несколько раз мимо их каравана лёгкой рысью проскакали небольшие группы всадников, блестевших ярко начищенными доспехами. А однажды, грохоча, промчалась запряжённая четвёркой лошадей колесница, в которой, обнявшись, стояли два хохочущих парня лет по двадцать. Один из них сжимал ременные вожжи, а другой размахивал маленькой расписной амфорой. Судя по разукрашенной сбруе и хитонам с серебряными пряжками на плечах, мимо них проехали местные мажоры на здешнем "Порше".

Дорога обогнула выступавшую из склона холма скалу, и перед путешественниками предстала панорама города, расположившегося на полуострове, образованном морским заливом и широкой рекой.

Солнце, весь день стыдливо прятавшееся за облаками, внезапно выглянуло, заставив заиграть новыми яркими красками открывшуюся панораму с зеленью окружающих гор и пронзительной синевой вод, в которых отражалось покрытое белыми хлопьями небо.

– Хорошая примета, госпожа, – взволнованно проговорила рабыня. – Лучезарный Нолип приветствует нас на пороге Гедора!

– Угу, – машинально отозвалась хозяйка, рассматривая лежавший внизу город.

Сады и виноградники подступали почти вплотную к заполненному водой рву, за которым возвышались мощные крепостные стены с выступавшими вперёд зубчатыми башнями. А дальше теснилось великое множество одно и двухэтажных домов, среди которых изредка попадались и более высокие сооружения. Запутанная сеть узких улиц перемежалась с редкими площадями.

Набежавшая тучка вновь закрыла солнце, и с моря потянуло прохладой. Плотнее закутавшись в толстую накидку, путешественница торопливо зашагала за медленно удалявшимся фургоном артистов.

По мере приближения к городу дорога стала шире, скорость потока желающих попасть в город немного уменьшилась, а вот покидавшие его стали двигаться как будто даже быстрее. Упорядоченность чувствовалась даже в том, что они не перемешивались, мешая друг другу, а держались по разные стороны дороги.

"Левостороннее движение, – усмехнулась про себя Ника. – Как в Англии".

Продолжая оглядываться по сторонам, она обратила внимание на то, что облицовка рва с неторопливо текущей водой и крепостные стены выглядят изрядно потрёпанными. Хотя то тут, то там выделявшиеся выбоины нанесены явно не стенобитными орудиями врагов, а беспощадным временем. Ника подумала, что когда-то в Гедоре придавали большое значение оборонительным сооружениям, но теперь это скорее остатки былого великолепия. Очевидно, большая война давно не посещала эти места.

Над тёмным проёмом ворот красовался недавно подкрашенный барельеф тучной женщины с венком из колосьев поверх прикрытой накидкой головы. Ника узнала изображение богини земли Артеды, матери богов.

К повозке артистов подошёл раб с медной табличкой поверх добротного серого хитона в сопровождении двух сверкавших начищенными панцирями и шлемами молодых воинов.

– Кто такие? – скучным голосом спросил невольник, не поднимая глаз от зажатой в руке навощённой таблички. – Зачем пожаловали в славный Гедор?

– Служители славы Нолипа! – церемонно пророкотал Гу Менсин. – Собираемся с разрешения консулов порадовать добрых жителей вашего прекрасного города чудесными представлениями!

– Что им здесь мёдом намазано? – насмешливо фыркнул один из стражников, скорее всего ещё не получившего права гражданина, эфеб.

Не обращая внимание на его слова, раб, судя по табличке, принадлежавший городу, так же тускло продолжал:

– Въездная пошлина один обол, за повозку два. Итого – три обола.

Даже не пытаясь торговаться, старший урбы безропотно протянул ему деньги. Аккуратно спрятав медные монетки в висевший на поясе солидных размеров кошель, невольник подошёл к фургону Ники.

Поскольку актёр не назвал своего имени, она тоже не стала представляться, лаконично заявив:

– Путешественница. Еду в Радл к родственникам.

Услышав её голос, раб вскинул голову от записей.

– Вы… одна, госпожа?

– С рабыней, – девушка кивнула на притихшую Риату.

– Откуда вы, госпожа? – сверкнул великолепными зубами один из воинов.

– Из Канакерна, – спокойно ответила та.

– Ого! – недоверчиво усмехнулся второй эфеб. – Издалека. Не страшно было ехать?

– Не очень, – покачала головой Ника. – Мне небожители помогли и вон те люди.

Она кивнула на неторопливо удалявшуюся повозку артистов.

– Так вы с ними? – вскинул густые брови зубастый молодой человек, и его широкая улыбка тут же сделалась насмешливо-игривой.

– Я сама по себе! – строго нахмурилась девушка. – Мы просто вместе добирались до вашего славного города…

Заметив, что за её фургоном уже начинает образовываться очередь, невольник с кошельком торопливо проговорил:

– Въездная пошлина обол, и обол за повозку.

Получив монеты, он поспешил к начинавшему нервничать мужчине с двумя мулами, навьюченными плотно увязанными тюками.

Не дожидаясь распоряжения, Риата тронула прутиком задумавшегося о вечного ослика. Её хозяйка, повинуясь внезапному порыву, обернулась. Эфебы, переговариваясь, таращились ей вслед, а воротный раб уже принимал денежки у очередного желающего попасть в город.

– Это что же, те, кто привозит груз во вьюках, заплатит только один обол? – обратилась Ника к спутнице.

– Нет, госпожа, – покачала головой собеседница. – Здесь имперские порядки ввели. Деньги за животных берут, хоть в повозке, хоть под седлом. На них содержат специальных городских рабов, которые собирают навоз и поддерживают в городе чистоту.

За воротной башней, как и положено, располагалась небольшая, густо заполненная людьми и повозками площадь. Риата слезла с фургона и взяла осла под уздцы.

Вслед за артистами они повернули направо. Внезапно налетевший порыв ветра принёс резкий, противных запах, заставивший девушку поморщиться. Недоумевая, что может так вонять в относительно чистом городе, она встала на скамеечку и, приподнявшись, заглянула за тянувшуюся рядом каменную ограду. Между рядами небольших квадратных водоёмов расхаживали одетые в лохмотья рабы. Тут же на длинных жердях сушились полотна разноцветных тканей.

"Красильная мастерская", – догадалась путешественница, от души надеясь, что рекомендованный Гу Менсином постоялый двор находится подальше от этого отравляющего воздух места. К счастью, потом потянулись какие-то лавки, швейные и ткацкие мастерские, где хозяева трудились в компании двух-трёх невольников.

"Рабовладельческий строй", – философски вздохнула Ника, вновь усаживаясь на скамеечку.

Увидев впереди здание, построенное в виде буквы "П", со стоявшими в центре повозками, Ника поняла, что они наконец-то прибыли туда куда нужно. С шумом втянув носом воздух, она с облегчением убедилась, что пахнет только навозом и прочими городскими нечистотами.

Старший урбы уже беседовал с пожилым благообразным дядечкой в тёмно-коричневой тунике с привязанными рукавами. Судя по кошельку и связке ключей на поясе, это был либо сам хозяин заведения, либо управляющий.

Кивнув Гу Менсину, он окликнул мальчишку-раба. С поклоном выслушав хозяина, маленький невольник, поправив сползавший с плеча рваный хитон, бросился помогать Аннию Мару распрягать мулов.

Его господин, обернувшись, встретился глазами с Никой. Угадав в ней потенциальную клиентку, он остался поджидать путешественницу, а старший урбы направился к центральной двухэтажной части постоялого двора.

– Да будет благословлено богами это место и его хозяева, – подчёркнуто любезно поздоровавшись, девушка ловко спрыгнула на загаженную мостовую, заставив брови мужчины скакнуть на лоб и тут же вернуться обратно.

– Спасибо за добрые слова, прекрасная госпожа, – с лёгким удивлением поклонился тот. – Я Аппий Герм Струдуб, и мой дом готов предложить вам всё своё гостеприимство.

Собеседник выжидательно посмотрел ей за спину, словно надеясь увидеть кого-то ещё, потом перевёл ещё более озадаченный взгляд на Нику.

– Надеюсь, у вас найдётся отдельная комната, господин Герм? Или мне поискать в другом месте?

Хозяин оценивающе оглядел её когда-то дорогое, но уже изрядно застиранное платье, пропылённую накидку и медленно с расстановкой проговорил:

– Есть, госпожа. Только это обойдётся вам в пять риалов за день.

– Цены у вас высокие, господин Герм, – покачала головой девушка. – Но, полагаю, в сумму входит оплата конюшни и овса для моего ослика?

– Конечно, госпожа, – снисходительно усмехнулся дядечка. – Это же Гедор!

– И баня? – продолжала допытываться будущая постоялица.

Скрестив руки на груди, Аппий Герм важно кивнул.

– Тогда меня это устраивает, – согласилась путешественница, тут же начав отдавать распоряжения. – Прикажите кому-нибудь помочь моей рабыне занести вещи.

– Надолго собрались остановиться? – полюбопытствовал собеседник, не трогаясь с места.

– Для начала, дня на три, – любезно сообщила Ника.

– Тогда деньги вперёд, – вежливо, но твёрдо заявил мужчина.

– Не раньше, чем увижу комнату, господин Герм, – парировала девушка.

– Справедливо, – хмыкнул хозяин заведения, поинтересовавшись. – А как ваше имя?

– Ника Юлиса Террина, – представилась та.

Аппий Герм на секунду задумался, сведя кустистые брови, но тут же, надев на лицо дежурную улыбку, сделал рукой приглашающий жест.

По внутренней планировке данное заведение почти ничем не отличалось от тех, что уже приходилось видеть путешественнице. Разве что обеденный зал здесь оказался почище, а на окнах вместо глухих ставен красовались решётки и деревянные жалюзи.

Осмотрев широкую кровать с набитым свежей соломой матрасом, чистую цилиндрическую подушку и толстое суконное одеяло, Ника потрепала табурет, навалилась всем телом на стол и только после этого отсчитала деньги насмешливо ухмылявшемуся хозяину.

Ещё один приятный сюрприз преподнесла местная баня, точнее ванна, наполненная почти чистой водой. То ли девушка оказалась первой посетительницей, то ли её просто чаще меняли, только путешественница, усевшись на каменный приступочек и блаженно прикрыв глаза, откинулась назад, предоставив Риате возможность промыть её изрядно отросшие волосы.

"Ну прямо как в четырёхзвёздочном отеле!" – подумала Ника, чувствуя во всём теле приятную расслабленность.

Как и следовало ожидать, вечером обеденный зал постоялого двора оказался полон желающих выпить, закусить и пообщаться. Но здешние посетители вели себя солидно, обходясь без громких криков, шума и визга приставучих шлюх. Рассевшись за столом у самого входа, артисты, не обратив на недавнюю попутчицу никакого внимания, чинно беседовали с двумя прилично одетыми горожанами.

К Нике, призывно постреливая густо подведёнными глазками, подошла молодая рабыня-подавальщица в коротком хитоне и ярко начищенном ошейнике с выбитым именем хозяина. Наткнувшись на неприязненный взгляд, разочарованно потупилась и уже, видимо, просто по привычке, покачивая бёдрами, повела новую посетительницу к двери на кухню, возле которой только что освободившийся столик торопливо протирала тряпкой столь же молодая, но ещё более грудастая невольница.

Едва чисто вымытая и ужасно голодная путешественница уселась на массивный табурет, откуда-то появился сам хозяин заведения.

– Поужинать решили, госпожа Юлиса?

– Да, господин Герм, – не удержалась от улыбки девушка.

– Как раз сегодня зарезали свинью, – доверительно сообщил мужчина. – Если хотите, могу предложить свиные соски с уксусом в меду.

Он мечтательно закатил глаза, а Ника с трудом удержалась от брезгливой гримасы.

– Нет, спасибо.

– Тогда есть садовые улитки, – продолжал рекламную кампанию владелец заведения. – Мой повар изумительно их готовит в козьем молоке. Ручаюсь, таких вы и в Радле не пробовали.

– Верю, господин Герм, – усмехнулась Ника, разгадав нехитрую уловку собеседника. – Тем более я там никогда не была.

– Но Юлисы – один из древнейших родов Империи, – вскинул брови мужчина. – Или вы не имеете к ним отношения?

– Имею, – нахмурилась девушка. – Моя семья принадлежит к младшим лотийским Юлисам.

– А разве вы не из Канакерна? – ещё сильнее удивился собеседник.

Путешественница покосилась в сторону артистов. Перехватив её взгляд, хозяин заведения посуровел.

– Это долгая история, господин Герм, – проговорила она, покачивая головой. – Если хотите, я расскажу, но только завтра. Я слишком устала. Если не трудно, прикажите принести фасоли или бобов с подливкой для меня и моей рабыни. Ну и вина, разумеется.

– Какого? – любезно поинтересовался собеседник.

– На ваш вкус, – вернула улыбку Ника. – Только не очень дорогого. И пусть не забудут разбавить.

– Разумеется! – хозяин постоялого двора даже обиделся. – Мы же не варвары, да и вы тоже.

Последние слова он произнёс с каким-то особым подтекстом.

Ждать пришлось совсем недолго, и вот всё та же самая рабыня с блудливыми глазками выставила перед ней миску разваренной фасоли с крупно нарезанными кусками мяса и мелко нашинкованными овощами, кувшин вина, медный стакан и лепёшки.

Девушка взялась за ложку, чтобы по достоинству оценить искусство повара Аппия Герма Струдуба, но тут заметила на её противоположном конце какой-то зловещего вида крючок.

Как раз принесли ужин Риате. У неё и посуда оказалась похуже и порции поменьше. Однако, прежде чем рабыня стала есть, хозяйка поинтересовалась у той назначением странной металлической штуковины.

– Так это чтобы улиток из раковин выковыривать, госпожа, – пояснила невольница и, понизив голос, добавила. – В Империи их очень любят, а на Западном побережье почти не едят.

"Странно, – хмыкнула про себя Ника. – Наставник ничего не рассказывал о таких кулинарных изысках. Может, эта мода появилась после того, как он сбежал из Радла?"

Впечатление от прекрасно проведённого вечера не смогла испортить даже запредельная цена ужина. Целых два риала! Впрочем, серебра у неё пока хватало, а есть ещё и золото, и последний сапфир, зашитый в шов кожаной куртки.

– Вкусно здесь готовят, – подвела итог дня Ника, забираясь под одеяло. – И комната хорошая. Только дорого здесь всё.

– В Радле ещё дороже, – зевая, отозвалась с пола Риата. – Привыкайте, госпожа.

Поскольку на этот раз путешественница никуда особо не торопилась, то утром велела невольнице сделать ей причёску, подобающую знатной девушке.

С красиво уложенными волосами, прихватив чистую, более лёгкую накидку, прикрывавшую кинжал за спиной, Ника почувствовала себя готовой и к прогулке по городу, и к разговору с Аппием Гермом, проявившим вчера столько нездорового любопытства к её скромной персоне.

Судя по положению солнца, занятые делами люди давно позавтракали и уже, наверное, начали ждать обеда, поэтому в большом зале оказалось всего трое: то ли опоздавших, то ли явившихся слишком рано посетителей. Прилично одетая пара средних лет и какой-то старик в длинной белой хламиде, скорее всего жрец.

Но даже в это время рачительный хозяин не давал рабам бездельничать. Нацепив фартуки поверх хитонов, невольницы наводили чистоту, не только протирая пол и мебель, но даже сметая копоть со стен и потолков.

Заметив посетительницу с рабыней, одна из девушек, оставив метёлку, направилась к ним навстречу.

– Проходите сюда, госпожа, – с поклоном проводила она путешественницу к столику на ещё не помытой половине зала. – Чего желаете?

– Виноград, лепёшки, если есть мёд, – сделала заказ Ника. – Обоим.

Она с аппетитом позавтракала и уже собиралась уходить, когда в дверях зала появился владелец заведения и направился на кухню. Но, видимо, необычная посетительница возбудила в нём нешуточное любопытство, потому что, едва заметив её, мужчина резко сменил направление.

– Добрый день, госпожа Юлиса, – поприветствовав девушку, он, не спрашивая разрешения, уселся напротив. – Как отдохнули?

– Прекрасно, господин Герм, – вернула любезность путешественница, немного сожалея о том, что сильно припозднилась с завтраком и вовремя не ушла. Хотя, судя по всему, дядечке явно попала шлея под хвост, и он всё равно пристал бы к ней с расспросами. – Давно так спокойно не спала. У вас прекрасная гостиница.

– Хвала Сутолу, не хуже других, – не смог удержаться от самодовольной улыбки собеседник, но тут же стал серьёзным и даже суровым. – Теперь вы готовы со мной поговорить?

– Да, господин Герм, – величественно кивнула Ника.

– Я сам радланин, мои предки прибыли в Гедор в эпоху "горя и слёз", – понизил голос владелец заведения. – Но до этого кое-кто из них служил Юлисам. Я много о них слышал. Вот мне и непонятно: откуда девушка, принадлежащая к такому славному роду, могла взяться в Канакерне? Это же почти край света!

– Разве артисты из урбы Гу Менсина вам ничего не сказали? – усмехнулась Ника.

– Как можно верить тому, кто зарабатывает тем, что изображает других людей? – пренебрежительно фыркнул мужчина.

Покачав головой, путешественница почти слово в слово повторила историю, которую поведала Туну Раллию. Так же, как работорговец, хозяин постоялого двора отнёсся к её словам с откровенным недоверием. Судя по скептическому выражению круглой физиономии Аппия Герма, до конца его не убедил даже фамильный перстень, хотя герб на печатке он рассматривал долго и пристально, после чего сомнений вслух уже не высказывал. Зато, в отличие от многих местных жителей, выказал неожиданное понимание причин отсутствия здесь отца путешественницы.

– Дед говорил, что его отец тоже не пожелал покидать Цилкаг, – вздохнул он. – Хотя армия врагов уже обкладывала город со всех сторон.

И подавшись вперёд, задал ожидаемый вопрос:

– Вы сообщили родственникам о своём возвращении?

Помня беседу с Туном Раллием, на этот раз Ника выдала заранее заготовленный ответ:

– Я отправила письмо с одним купцом.

Она грустно усмехнулась.

– Только не знаю, кто из нас раньше окажется в Радле.

Собеседник понимающе кивнул.

– Теперь, когда вы всё знаете, господин Герм, – улыбнулась девушка. – Мне нужен ваш совет.

– Всё, что в моих силах, госпожа Юлиса, – с благожелательной готовностью отозвался собеседник, вновь положив локти на стол.

– Как лучше добраться до столицы Империи? – поинтересовалась путешественница, специально обрекая вопрос в столь расплывчатую форму.

Но хозяина постоялого двора это нисколько не смутило.

– Двумя способами, госпожа Юлиса, – размеренно, словно читая лекцию, заговорил он. – Подняться вверх по реке до Цилкага. Оттуда доехать до Этригии, где начинается имперский тракт. По нему точно не заблудитесь.

Он рассмеялся.

– Или можете сушей добраться до Этригии. Так будет быстрее. Зато на корабле спокойнее и безопаснее. Заплатите деньги, и больше не о чем беспокоиться. Этот способ подойдёт вам лучше всего.

– А сколько стоит место на корабле до Цилкага? – спросила Ника.

– По-разному, – пожал плечами собеседник. – Одно дело – всю дорогу на палубе просидеть, другое – купить каюту. Ну, и от капитана многое зависит.