Текст книги "Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ)"
Автор книги: Анастасия Калямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
– Да.
– Не слишком ли это большая цена за её спасение?
Ну что он меня мучает – ходит вокруг да около! Я же нервничаю!
– Ты молчишь, сомневаешься… – хитро прищурился хранитель Озера Вечной Жизни.
– Нет, я уверен в том, что сказал, – я помотал головой, не желая смотреть ему в глаза. Они ведь на самом деле светятся! Он думает, что мне не страшно принимать такое решение? С чего этот человек знает, каково это – чувствовать, как по спине пробегается мерзкий холодок, заставляющий сердце биться в испуганном трепете. Я ожидал, что должен расплатиться с хранителем озера за то, что он позволит исцелить Карси. А если он решил сделать меня парализованным слепцом, пожалуй, ничего не заставит этого старика изменить своё решение, ведь я сам согласился принять эти условия. Но кто сказал, что страх должен запретить мне жертвовать собой, ради того, чтобы вернуть своей девушке сознание?
Он обошел вокруг нас с Карсилиной, опираясь на свой незамысловатый посох, ткнул пальцем мне в лоб и довольно сказал:
– Твои намерения действительно искренние.
– У меня нет причин врать, – я все же был рад, когда он убрал от меня свой морщинистый палец. Интересно, если он является хранителем озера – где оно? Я не вижу здесь ни одного водоёма, кроме этого маленького пруда с неудачливыми покойниками на дне.
– Если бы ты, друг мой, отрицательно ответил на мой вопрос по поводу утраты своего здоровья в расплату за спасение девушки, у меня были бы причины тебе не доверять, – признался хранитель озера. – Может быть, ты бы закончил так же, как и те бедняги.
Он указал на озеро, но без какого-либо сожаления из-за гибели этих приключенцев, желающих бессмертия, затем продолжил:
– Ну, раз ты действительно искал озеро не ради материальных ценностей и собственного «я», то прошу в мой дом! – он улыбнулся, дружелюбно подталкивая к крыльцу.
Я решил не сопротивляться воле этого странного человека, и поднялся в его скромную прихожую, в которой, если честно, было не развернуться. На стенах ничего не висело, а прихожую продолжал маленький светлый коридорчик, заканчивающийся кухней с печкой и спальней, которые находились в одном помещении, просто были отгорожены друг от друга синей льняной тканью. Печь, разумеется, занимала большую часть пространства.
Хранитель озера предложил мне уложить Карсилину в его огромную кровать, которая располагалась возле маленького окошка, а в многочисленных одеялах можно было утонуть. Сняв с Карси пальто, которое, как ни странно, оставалось холодным, я повесил его на спинку кровати и положил Карсилину под одеяло. Она, разбросав свои рыжие локоны по подушке, оставалась бледной и неподвижной, и лишь редкое дыхание указывало на то, что принцесса еще жива.
В это время хозяин дома взял со стола пустой деревянный кувшин и протянул его мне:
– Тебе это пригодится, когда будешь на озере, – на его морщинистом лице не читалось ни капли злости. Но глаза со светящейся бирюзовой радужкой смотрелись жутко. Конечно, вряд ли он жертва радиационного излучения.
Я, молча, принял кувшин и с тоской взглянул на Карси, боясь, что больше никогда не увижу её, когда вернусь с озера. Этот старец же обещал лишить меня зрения, и не только…
– Чего приуныл? Тебе остался всего лишь шаг до цели. Нельзя осознавать это с таким постным лицом! – воскликнул он, добродушно хлопнув меня по плечу. – А о девушке я позабочусь, пока ты будешь там. Не вижу смысла брать её дальше.
– В жизни так много красок, и я их всех лишусь…
– Мой друг, я хотел лишь знать, как далеко ты способен зайти ради этой прелестной девушки. Зачем мне кого-то калечить? – недоумевая, он смог сдержаться от смешка. – Несколько тысяч лет жизни отнюдь не сделали меня жестоким.
Я, насупился – у этих хранителей странное чувство юмора. Не все его понимают.
– Иди за мной, я укажу дальнейший путь. – Он повел рукой, отправившись к выходу из хижины.
Когда мы вышли из дома, он направился к высокому холму, находящемуся в противоположном тому, откуда мы с Декабриной пришли, направлении. На этом холме не было никаких деревьев или кустарников. Лишь маленькая узорчатая дверца, закрывающая какую-то нору, ниже человеческого роста, виднелась у его подножия. Когда старец подвел меня к этой дверце, я увидел, что эти узоры очень похожи на хищные растения, выполненные кроваво-красным цветом.
– Теперь главное, – хранитель не спешил открывать дверцу, – как ты понимаешь, Озеро Вечной жизни находится под землёй. Единственный способ до него добраться – ползти здесь. Проблема в том, что ни в коем случае нельзя поворачивать назад, пока ты не найдешь то, что тебе нужно. Если повернешь, то не сможешь вернуться обратно, будешь замурован. Эта пещера, в которую тебе предстоит проникнуть, ведет себя как хищник, она будет счастлива, поглотить тебя. Многие, кому я открывал эту дверцу, не возвращались.
– Я вернусь, – пообещал я, сжимая кувшин.
– Не ты первый так говоришь, но…
– Я вернусь! – повторил я, твёрже. Ведь это – единственная надежда исцелить Карси.
Без лишних слов Хранитель озера открыл дверцу, скрывающую за собой тускло-красную темень. Я встал на четвереньки, чтобы пролезть в эту дыру, и, одной рукой держа кувшин, пролез туда. Холодная каменная поверхность этой узкой пещеры, не позволяющей подняться в полный рост, была довольно гладкой. Но дверца закрылась, оставив лишь тусклый красный свет, казалось, что это светился сам потолок, какой-то неизвестный минерал на нём. Но вдаваться в такие подробности и даже задумываться о природе его свечения я не мог, столкнувшись с большой проблемой.
Гладкий пол вдруг перестал быть таковым. Ужасно острые камни вонзились мне в ладони, раня их до крови, впивались в колени и в ноги, терзая раны, полученные в схватке с Январисом.
Я медленно, но упорно продвигался дальше, приподняв лодыжки и увеличивая нагрузку на колени. А камни впивались сильнее, глубже. Моя кровь стекала по ним, казалось, что эта пещера действительно живая, и она жаждет получить больше. Я залез в пасть к хищнику, к зубастой акуле или крокодилу, но не собирался поворачивать назад. Дрожа, чувствуя невыносимую боль и держа кувшин поочередно каждой рукой, упрямо стремился к озеру. Я не собираюсь сдаваться из-за каких-то глупых царапин…
Я вздрогнул, исказив лицо в мученической гримасе и закусив губу, напоровшись ладонью на особенно острый камень, пещера жаждала крови и не собиралась убирать свои «зубки».
Казалось, что каждую минуту камни становятся больше и острее, этот хищник и не думал сжалиться. Но мне нужно дальше. Карси должна получить воду из озера. Она не будет в вечной коме!
Я не отступлюсь!
***
Вцепившись в твердые перья хищной птицы, Сулитерия поднималась ввысь. Внизу разгоралась не самое приятное зрелище: пылающая деревня, паникующие жители, в собравшиеся на центральной площади. Теперь же противник стрелял из катапульты в стены деревни, возведенные из прочного дерева. Шары проламывали их, сбрасывая защищающих Кульково лучников, причисленных к оборонительному гарнизону населенного пункта.
Зольтер обещал, что сможет защитить этих несчастных жителей деревни, но он же не справится со всем один! Враг прекратил засыпать Кульково градом из катапульт и перешел в прямое наступление, проникая в деревню через проделанные в стенах дыры. Темно-коричневая кожаная броня придавала наступающим сходство с тараканами, особенно, если судить с высоты, на которой находилась Сулитерия.
«Садись на птицу! Лети! Зажги сигнал!» – Трегторф, тяжко вздохнув, вспомнила, как прокричал ей это Зольтер, пробираясь сквозь толпу. Он не мог сам отправиться зажигать огонь, так как птица позволяла приблизиться к себе только девушке. Сулитер не пришлось долго уговаривать, да она и рада была оказаться хоть чем-то полезной людям, с которыми отправилась в путешествие. Может даже, после того, как она зажжет сигнал своим колдовским зелёным пламенем, Золотский её станет уважать и прекратит всякий раз коситься, словно она задумала что-то нехорошее. Если, конечно, выживет…
Вот он – лес из молодых сосен, а за рекой – сигнальная башня – высокое строение с окнами, похожими на глазницы свирепого чудовища. На крыше этой башни располагалось массивное костровище. Да, если это поджечь – то на многие мили вперед видно будет!
– Я могу быть полезной! – воскликнула Трегторф и решительно направила птицу в сторону башни.
Да, сейчас она всем им покажет, на что способна!
Сулитерия, конечно, боялась, но её страх был гораздо слабее, чем желание заслужить к себе расположение. Она ведь – не злодейка, и всегда старалась это показать, а то, что в это еще до сих пор не все верят, срочно нужно исправить. Кроме того, находится сейчас в деревне, в самой гуще событий и смертей, пугает гораздо сильнее, чем полет на птице троллей с целью зажечь сигнал, который должны увидеть патрулирующие войска королевы Алливелии и примчаться на выручку.
Главное сейчас – не смотреть вниз. Войско неприятеля оказалось гораздо больше, чем предполагали в самой деревне. Их было точно больше пятисот. А их лучники, видящие непонятный объект в небе, тут же нацелили на Сулитерию свои стрелы, увернуться от которых было очень трудно, но птица с этим справлялась, недовольно взирая вниз и борясь с желанием кого-нибудь растерзать. Странно, что такое чудище вообще привыкло к Трегторф и слушалось её. Наверное, они были близки друг другу по духу…. Ну, или просто Декабрина в тот раз, что-то нахимичила, и к этому варианту я склоняюсь больше.
Сулитер была уже почти над лесом, когда последняя из стрел угодила птице в крыло, сломав кость, и жуткое существо стало стремительно терять высоту.
– Нет! Только не сейчас! – упиралась Сулитерия, дергая птицу за перья, но та не обращала внимания на свою наездницу. Еще немного, и они врежутся в дерево, которое было у них прямо по курсу. Высокая стройная сосна.
Колдунья видела вошедшую глубоко в крыло стрелу, но дотянуться до неё даже не пыталась. Смысл, если у неё не было никаких целительских навыков. Сделать птице только больнее?
Отвернуть птицу от дерева не получалось, и Сулитер, не придумав ничего проще, спрыгнула вниз, и, столкнувшись с землёй, покатилась кубарем под уклон, наглотавшись песка.
Пошевелившись, колдунья поняла, что падение прекратилось. Она оказалась в кусте, стоящем на берегу реки, расцарапав себе кисти рук, щеку, разодрав коленку и обзаведясь порцией фиолетовых синяков. Говорят, у колдунов очень прочные кости, не знаю, правда ли это, но Сулитер себе ничего не переломала во время своего экстренного катапультирования.
Не спеша приподниматься, она услышала, как переговаривается несколько человек, язык был явно ей не знаком. Похоже, лучники, что её сбили, ринулись в лес найти свою жертву. Нет, показываться им явно нельзя. Но, с другой стороны, тетушка Сулитерии внушала страх одним своим видом, кто сказал, что младшая Трегторф не может так же. Но у неё нет большого опыта в сражениях.
Сулитерия видела, как к реке спускаются четыре мужчины, держащие свои лучи, сделанные из кости какого-то животного, за спинами у них были колчаны, а их кожаная броня имела чуть заметный узор на животах. Их кожаные шлемы были обрамлены волчьим мехом.
Маленькие узкие черные глазки незнакомцев рыскали в поисках своей жертвы. Один из мужчин почесал бородку, что-то буркнул и указал на куст, где лежала Сулитер. Она понимала, что эти господа не намерены оставлять девушку в живых. Теперь прятаться бесполезно.
В страхе поднявшись на ноги, Сулитер смотрела на этих лучников, которые, увидев её, тут же натянули тетиву, целясь колдунье в сердце. Но стрелы не достигли цели – Сулитерия взмахнула рукой, и они осыпались пеплом возле её ног.
Она вызывающе посмотрела на противников, те переглянулись, и один из них бросился на девушку с ножом. Та фыркнула, и откинула его в реку с помощью магии, а остальных, тоже доставших ножи, отбросила в стороны. Так продолжалось недолго. Повторив свои попытки, раз по пять, храбрые воины захватчиков пустились наутёк. Да, этот бой был далёк от зрелищности.
Сулитерия же смогла переплыть через небольшую речку и остановилась у подножия башни, не понимая, где же вход внутрь. Его просто не было!
Девушка двинулась вдоль стены, пытаясь нащупать дверь, обошла башню вокруг, цепляясь ногами за крапиву, но так и не нашла, как туда проникнуть.
– Да они, наверное, издеваются! – и она с недоумением посмотрела наверх. – Как это понимать?
***
Мучения продолжались. Я не знаю, как долго находился в этом узком туннеле пещеры, потеряв счет времени, острые камни впивались мне в ладони, колени. Я дрожал, покрываясь холодным потом, но с упрямством продолжал двигаться дальше, желая, чтобы этот ад поскорее закончился. Но конца туннелю всё не было видно, в то время как камни, глубже, беспощаднее впивались в мою плоть, получая плату за вход в виде крови.
Пещера – хищник, который затаился, ждет моей ошибки, чтобы навсегда здесь похоронить. Не дождется! Я вцепился разодранными пальцами правой руки в кувшин, и, сдерживаясь, чтобы не застонать, преодолел еще метр. Осторожно, насколько это было возможным, и, стараясь не оглядываться. А то, может, пещера решит, что я сдался, захотел покинуть это жуткое место, и захлопнет свою пасть!
Я слышал, как где-то впереди бурлит вода. Еще чуть-чуть, и окажусь на берегу этого чертовского озера. Нужно лишь сделать финальный рывок, превозмогая себя, корчась от невыносимой боли, выползти из этого туннеля. Раз уж я почти на финише…
Я видел, что впереди становится светлее, что свет перестаёт быть бледно-красным, становясь ярко-лазурным. Рывок – дикая, не прекращающаяся боль, которая сводит с ума, словно назойливый комар – еще рывок – снова камни впиваются в кожу. Нет, к боли нельзя привыкнуть, насколько бы сильной она не была, ее нельзя просто взять и проигнорировать. Она точит тебя, словно червь, проникая всё глубже, причиняя больше мучений.
Но ведь, есть, что ей противопоставить, чтобы не свихнуться, не дать этой боли поглотить меня? Надежда? Должно быть. Ведь именно это чувство способно завести человека в самую непроглядную глушь, способно заставлять его бороться, искать, не сдаваться, если человек верит в лучшее. Карси придет в себя, когда доставлю ей воду из Озера. Только ради этого я хочу продолжать свой путь. Подумаешь, какие-то камни впиваются мне под кожу! Некоторым вообще руки или ноги отрубает, но они же живут и не жалуются! С чего вдруг я должен сходить с ума из-за дикой боли, от которой, при желании, можно абстрагироваться. Ну да, обратно тоже придется это терпеть, но это ведь не страшно. Кто сказал, что какая-то глупая боль и дурацкая красноватая темень в тесном пространстве должны нагнетать на меня страх?
Мне есть, ради кого жить, есть, кого защищать и есть, в ком нуждаться. Разве это не прекрасно? Карси, я ведь это все делаю, чтобы вернуть тебя в сознание, и мне не приходится сомневаться в своих силах, я готов на всё, лишь бы ты была в порядке. Иногда, конечно, я себя переоцениваю, но… Карси, ты нужна мне. Даже если это выше моих чародейских возможностей, я всегда буду оберегать тебя.
Задумавшись, я подался вперед, и выпал из туннеля, плюхнувшись в воду и промочив одежду. Отплевываясь, поднялся на ноги (глубина была где-то по лодыжки), и только сейчас понял, что уже не чувствую никакой боли. Вода смыла с меня все ранения, заставляя их зажить, словно я не полз сюда по острым камням и не бился с Январисом. О былых ранениях напоминали только дыры на одежде и следы крови на ней же.
И тут же я застыл на месте, наблюдая удивительное по своей красоте зрелище. Вода озера у самого дна излучала лазурный свет и красиво отражалась на сводах просторной пещеры, озаряя всё своим сиянием. А в самом озере размеренно плавали светящиеся синие рыбки с блестящей чешуёй. Залюбовавшись, я чуть не забыл про кувшин, который выронил из рук во время падения и, спохватившись, кинулся его искать, благо, сделать это оказалось не сложно.
Вот оно – Озеро Вечной Жизни – предмет мечтаний многих и практически недостижимая цель. Столько людей гибло, пытаясь добраться до него, чтобы жить вечно. Но разве есть ценность в вечной жизни? Если остаток Вечности с тобой не будет никого, к кому ты привык – все просто растают во времени – так ли важно бессмертие? Почему к нему многие стремятся, ведь невозможность умереть подразумевает нескончаемое одиночество.
Набрав воды в кувшин, я развернулся, и осторожно вскарабкался, благо – не высоко, к тоннелю из которого приполз. Готовясь к тому, что сейчас мне в ладони вонзятся острые камни, я зажмурился и пролез туда. Но, странное дело – теперь же поверхность тоннеля была абсолютно-гладкая. Удивляясь и осторожно двигая кувшин с водой из Озера, я направился к выходу из этой пещеры. Похоже, она получила то, что хотела, и теперь отпускала меня.
Когда я достиг выхода, открыв ту маленькую дверцу и принимая уличное тепло, солнце уже было за лесом, окрашивая небо золотисто-оранжевым цветом. Над лугом летали разноцветные стрекозы размером с ладонь, наверное, человек, который боится насекомых, чувствовал бы себя в такой обстановке неуютно. Но мне на них было плевать. Ведь у меня есть целый кувшин с целебной водой, и Карси теперь очнётся!
Я отправился прямиком к домику Хранителя озера, стараясь ничего не пролить. Одна стрекоза красивого ярко-синего цвета с переливами, опустилась ко мне на плечо, задевая ухо своими прозрачными крылышками. Все же – жизнь – чудесная штука, если в ней есть место таким прелестным краскам! Эти стрекозы совсем не пугают, наоборот, умиротворяют, поселив на душе спокойствие, которого я долгое время не испытывал. Иногда полезно расслабиться и не думать ни о чем плохом, стрекозы уносили подальше от меня мрачные мысли, приятно было слышать стрекотание их крыльев. Как же хорошо жить на этом свете! Не всегда это понимаешь, но когда осознаешь, то чувствуешь себя подозрительно-счастливым.
– Вернулся, друг мой? – Хранитель Озера сидел на своём обычном месте – на скамье возле пруда около собственного дома и рыбачил. Похоже, он занимался этим круглые сутки.
Я кивнул, крепко держа кувшин, он обернулся, и стрекоза с моего плеча улетела, отправляясь к своим собратьям.
– Нашел общий язык с насекомыми? – улыбнулся старец, в это время суток его глаза светились гораздо ярче.
Только сейчас я понял, что цвет его глаз совпадает с цветом воды из озера. А что, если в жилах этого старца течет эта вода? Бессмертным он наверняка стал, когда выпил водицы…
– Я обладаю вечной жизнью не по этой причине, – он словно знал, о чём я подумал. – А воды из озера ни разу не пробовал.
– Тогда…
Но он опередил мой вопрос:
– Придет время, и ты сам всё узнаешь. Я уже видел тебя раньше…
– Но я никогда с вами не встречался, – я помотал головой, старательно отказываясь верить в то, что видел его когда-то.
– Знаю, – спокойно ответил старец, – я встречал тебя, когда ты был намного старше, значит…
– Стойте. Не надо! – я чуть не выронил кувшин, понимая, к чему он клонит. – Если дело в моём будущем, то не хочу знать.
– Здравое решение, – похвалил он, положив удочку на землю, – кто знает, понравится ли оно тебе?
Я нахмурился. Если честно, то напрягало то, с каким сочувствием он посмотрел на меня, когда говорил эту фразу. Может, он блефует?
Не дожидаясь дальнейших распоряжений, я вошел в дом, а старец проследовал за мной, бормоча:
– Давай, я тебе лучше одежду нормальную дам, а то негоже, друг мой, показываться перед дамой в таких лохмотьях, – он взял у меня кувшин и поставил его на печку.
Я промолчал, а он завел меня в единственную комнатку, за печь, к кровати, на которой лежала Карсилина, открыл свой небольшой деревянный шкафчик, деловито ища, что мне надеть. Пока он это делал, я боролся с желанием взять кувшин и исцелить Карси водой из озера, но старик, видимо, понимал, что задумываю, и то и дело оглядывался.
– Я уже почти нашел! – воскликнул он. – Потерпи, мой друг.
– И как вы тут живете, вдалеке от всех, – произнёс я, смотря на Карси. – Наверное, вам одиноко?
Услышав мой вопрос, старец, улыбнувшись, радушно обернулся, расправляя какую-то странную накидку, сделанную чуть ли не из мешковины:
– Понимаешь, в таком почтенном возрасте, как мой, уже начинаешь ценить одиночество. Не видишь в этом ничего плохого, а людское общество имеет свойство надоедать. Мне все это так опостылело, что свою отшельническую жизнь воспринимаю, как подарок. Согласись, чудесно же бродить по лугу, сидеть возле пруда, когда тебя никто не дергает. Происходит единение с природой. То беспокойное прошлое уже меня не волнует.
– Но, это же скучно…
– Ни капли! Эх, молодежь, ничего вы еще не понимаете! – он подмигнул, и кинул на кровать то, во что, по его мнению, мне следует переодеться. – Сейчас я еще шляпу принесу.
И он ушел. Если честно, та одежда, которую он мне дал, казалось смешной. Разве кто-нибудь ходит в длинных мешковатых робах? Только если монахи или сектанты какие-нибудь, да и отшельники не думают, как выглядят в своих одеяниях. Но, делать нечего, моей одеждой разве что пол затирать можно.
Пока я переодевался в чистую, старец времени зря не терял, осуществляя свою угрозу про головной убор. Вернувшись в комнату с довольной улыбкой, он протянул мне штопанную серую остроконечную шляпу. Я помотал головой, намекая, что обойдусь, но он, похоже, так не считал, строя из себя великого модельера этого леса. Невзирая на то, что я упирался, он, ухмыляясь, нахлобучил шляпу, которую, наверное, еще его прадед носил, мне на голову и стукнул ладонью по моему лбу, восклицая:
– Вот теперь ты выглядишь как истинный маг! Только, посох еще нужен…
Ага, а еще мне нужно постареть и отрастить седую бороду. По крайней мере, в большинстве книг, мудрые добрые маги именно такие.
Хвала Случайности, за посохом он не пошел, сняв с печки кувшин и протянув его мне.
– А теперь, настало время для небольшого чуда, – старец указал на Карсилину. – Сбрызни её лицо водой, верни в сознание.
Но я колебался, вода из озера исцеляет, но если сделать глоток, дарует вечную жизнь. Не лучше ли сделать так, чтобы Карси глотнула этой воды? Ведь тогда её невозможно будет убить, она станет бессмертной, как божество…. Да, именно так!
Я чувствовал себя ученым, открывшим секрет вечной жизни, испытывая эйфорию. Карси больше не умрет! Смерть не отнимет её у меня!
Сознание затуманилось, с каким-то глупым сумасшедшим смешком я прижал к себе кувшин, и, воскликнув:
– Нужен тост за бессмертие! – стал подносить кувшин ко рту, чтобы сделать глоток, а потом позволить глотнуть Карсилине.
Но хранитель озера не позволил мне сделать это, жестко схватив за руку, возвращая к действительности, тон его был очень серьезен, заставив чувствовать меня угрызения совести:
– Вспомни, зачем ты искал это озеро! – ему хотелось меня встряхнуть. – Если мечтаешь о бессмертии, то чем ты лучше остальных, кто, к сожалению, не смог до него добраться, пав жертвой своих амбиций?
Я моргнул, и, не отводя от него глаз, ответил:
– Дело не в вечной жизни.
– Тогда почему…
– Я больше не допущу её гибели, – я произнес это, не глядя на старца, слушая дыхание Карсилины. – Этого не случится!
– Но ты не должен лишать её права выбора, – заметил он. – Она ведь может и не захотеть становиться бессмертной.
– Может, – я кивнул, зная характер Карси. Это в её духе.
– А тебе, мой друг, стоит отогнать свой страх подальше, продолжить жить без него. Кому ты лучше сделаешь, если будешь каждый день своей жизни опасаться за неё? Если в «Твориксе» и прописана её смерть, кто сказал, что это случится скоро? Тем более что есть множество вариантов развития событий, и никто не знает, какую из реальностей Случайность сделает основной. Так много счастливых лет жизни впереди, а ты собираешься их растратить, зря волнуясь?
– Это, конечно, имеет смысл, – согласился я, – Но мне нужно знать. Вы сказали на входе в свой дом, что видели меня ранее, я был старше, чем сейчас…
– Не стоит такое обсуждать, мой друг, – он попытался отвертеться от этой темы, отойдя за печку.
– Но ведь это значит, что Случайность уже решила, какая из возможных реальностей нас ожидает, верно? – я знал, что далеко от этого разговора он уйти не сможет.
– Даже если так, одну реальность можно сменить на другую. Она пластична. Ничего не предрешено окончательно, – донесся ответ.
– Значит, если я не встречу вас в своём будущем, то это будет моей победой над Случайностью, – улыбнулся я, считая, что у меня есть шанс переменить грядущие события, расписанные в «Твориксе».
Старец не ответил, но мне было понятно, что он был согласен с этим высказыванием.
А я воодушевленно смочил пальцы правой руки в кувшине, и брызнул водой в лицо Карсилине, не сомневаясь в том, что она придет в себя.
Карси открыла глаза и, не понимая, где находится, приподняла голову над подушкой. А увидев меня с деревянным кувшином в руках, в мешковатой робе мага, серой накидке и остроконечной старой шляпе не смогла сдержать свой смешок.
– Это ведь не очередной мой сон, да? – весело сказала она.
– Добро пожаловать в реальность! – радостно ответил я.
Карси, выбираясь из-под покрывала и потягиваясь, присела на край кровати, расправив подол своего платья. Её ноги не доставали до дощатого пола.
– Последнее, что я помню, как Январис меня замораживает, – принцесса вздрогнула. – Я думала, что уже всё…
Вспоминать об этом ей было неприятно.
– Не беспокойся, в споре с моим упрямством он проиграл. – Я ей подмигнул, надеясь, что Карси не станет вдаваться в подробности, от которых у меня самого мурашки по коже.
Я поставил кувшин возле печи и сел рядом с Карсилиной, чувствуя странную неловкость. Ей же совсем не обязательно знать, что я натерпелся, пока пытался её спасти.
– Но как тебе удалось его победить и выбраться оттуда?
– Фантастическое везение. Ещё и Декабрина помочь решила. Всё до безобразия просто, – я взял её руку в свою. Живая! Тёплая! Моё сердце трепетало, пытаясь привыкнуть к той мысли, что Карси рядом, она здесь, всё хорошо.
Карсилина коснулась моей щеки своим носом.
– Почему ты дрожишь? – мягко поинтересовалась она.
Это что-то невероятное, ведь она была мертва больше года, потом оказалась жива, затем очутилась снова на грани смерти, а теперь мы сидим, разговариваем. Я могу до неё дотронуться, обнять… Карси не исчезнет. Да, я счастлив, что могу, наконец, вздохнуть спокойно, радуясь любимому человеку, ощущая её пульс, но между тем, чувствую себя сумасшедшим от всего этого.
– Спасибо, – прошептал я, прижав её к себе, нежно гладя по голове.
– За что? – улыбнулась принцесса, не понимая, что имею в виду.
– Просто, спасибо, – ответил я, не уточняя, зачем говорить ей такую банальщину, что благодарен ей за то, что она есть, и что отправилась за мной к Январису, хоть я и не уверен, что стоило. – Но больше так не делай.
А еще боялся, что если выпущу её из своих объятий, то вновь что-нибудь случится, и Карси возьмет и пропадёт.
– Я тебя не понимаю. – Карсилина попыталась развести руками.
– Наверное, от радости свои мысли разучился формулировать, – усмехнулся я. – Но никогда не поздно научиться снова!
– Ну, с мыслями у тебя всегда были проблемы, – хмыкнула она.
– А кто в этом виноват?
Мы потянулись друг к другу, и наши губы слились в поцелуе, а шляпа с моей головы упала за спину.
Старец в это время гремел за печкой столовыми приборами, готовясь к внеплановому ужину, а по хижине разносился запах свежей рыбы и трав.
Закончив свои приготовления, он отогнул синюю ткань, разделяющую спаленку от кухоньки и, сияя довольной улыбкой, позвал нас к столу. Карси, поднявшись на ноги, чуть не упала, но я помог ей удержать равновесие и не плюхнуться на кровать, ударившись головой о стену. Держась за меня, она дошла до маленького столика на кухне, и я усадил девушку рядом со стеной, а сам сел спиной к печке, старец же решил занять позицию спиной к окну, за которым догорал оранжевый закат. Солнце мягко касалось травы слабеющими лучами, деревья кутались в лёгком ветерке, а кузнечики издавали звонкие трели, встречая ночь.
На столе лежала большая деревянная чаща, в которой был приготовлен салат из сырой рыбы, сырой картошки, репы, непонятного корня синеватого цвета и какой-то полезной травы. Было понятно, что Хранитель Озера – адепт сыроедения. Только, порой, такой метод приема пищи непривыкшие животы доводит до несварения желудков. Так же, у нас было по стакану зеленоватого пойла, пахнущего чем-то хвойным.
Хоть я и ощущал дикий голод, а желудок возмущённо урчал, пробовать на вкус данную еду не имел никакого желания.
– Вы ешьте, друзья мои, не стесняйтесь, я никого не хочу отравить, – предлагал старец, глядя на наши сконфуженные лица, видимо, ему было интересно, с какими физиономиями мы будем это есть и справятся ли наши желудки.
Чтобы завершить картину, нужно добавить, что салат украшали головы лупоглазых остромордых рыб с зелёной чешуей, смотрящие в пустоту своими жёлтыми глазами.
Хранитель Озера невозмутимо вытер руки о бороду, взял одну из рыбьих голов и с хрустом начал её поедать. Карси, не отрываясь, смотрела, как он жуёт, не понимая, какое удовольствие получает этот человек, питаясь сырыми рыбьими головами, размером чуть меньше, чем его ладони. А когда он начал высасывать рыбьи глаза, она не выдержала и отвела взгляд. А потом, с обреченным видом, потянулась деревянной ложкой вкусить этого «божественного» салата, вылавливая оттуда кусочки репки. Я последовал её примеру, но все кусочки овощей, которые доставались из этого кулинарного шедевра, были в рыбьей чешуе, которую старец не догадался счистить, прежде чем класть рыбу в салат. Более того, в салате попадались и рыбьи внутренности, которые придавали ингредиентам неповторимой горечи. Что касается непонятного синего корня, то на вкус он оказался как сладковатый чеснок, только менее ядрёный.
Самое неприятное – я понимал, что нужно чем-нибудь более-менее подкрепиться, потому что дальше голодать – чревато. Судя по выражению Карсилины, она тоже не оценила прилипшую к нёбу чешую. Но девушка упорно продолжала доставать из чаши кусочки репки, под аккомпанемент хруста старца рыбьими головами.
– Так тихо, как в гробу, – пожаловался тот, пережевывая. – Мой салат показался вам вкусным?
– Такой вкусноты я давно не пробовала, – саркастично ответила Карсилина, её лицо становилось нездорово-зелёным. – Но я, кажется, объелась.
– В нём чего-то не хватает, – я, конечно, в этот момент мало походил на ресторанного критика. А не хватает в салате мастерства умеющего готовить человека (в крайнем случае, умеющего чистить рыбу), и, желательно, не того, который увлекается поеданием сырых продуктов.
