Текст книги "Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калямина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Зольтер взял газету с подоконника и присел на одну из кроватей, пружины которой сразу же ответили ему скрипом. Расправил её и принялся за чтение, хотя, не особо вдавался в текст, то и дело бросая взгляд на Сильв поверх газеты.

– Через десять минут у нас совещание в большой кухне, – сказала та, без всяких эмоций.

– Знаю, – отозвался Зольтер, но она его перебила:

– Ты на него не пойдешь, останешься сторожить этого, – и показала на меня пальцем, демонстрируя своё отрицательное отношение. – При любой его попытке сбежать или убить тебя…

– Я знаю, что делать, – по голосу Золотского стало понятно, что он огорчён тем фактом, что его на совещание не зовут.

Он встряхнул газету и прикрыл ей лицо. Серебринка и остальные вышли, захлопнув дверь, оставив его приглядывать за мной. Хотя, приглядывать он и не шибко рвался, так и не удосужив после их ухода вниманием.

Я осторожно присел на соседнюю кровать, положив руку на её спинку и подперев подбородок, старательно изображая заинтересованность:

– Насколько я понял, вы боретесь с теми, кто заставляет колдунов носить антимагические браслеты и работать только дворниками и слугами? – я обнаружил, что у самого Золотского таких браслетов не было, хоть он и являлся чистокровным колдуном.

– Видишь ли, ты, наверное, не в курсе, что всех колдунов, проживающих в Листоне, перестали считать за людей? – сказал он, перевернув страницу газеты. – Отправляют всех, кого отловит и «окольцует» специальный отряд ДС, под командованием твоего папочки, за Стену, в условия кошмарнейшей анти-санитарии, бедноты, нищеты и тесноты. Многие из колдунов вскоре умирают, заразившись какой-нибудь гадостью или же просто не вынеся таких условий существования.

Мой отец – злющий тиран. Этот образ никак не выходил из головы, не хотел накладываться на того человека, который сегодня поздравлял меня с Днём Рождения. Я потёр виски, желая, чтобы это оказалось ложью, и спросил:

– А что такое, эта Стена?

– Квартал-периферия на окраине Чалиндокса, состоящая из буераков и сараев, обнесенная высоченными толстенными серыми стенами, имеющая железные ворота с решёткой, которые практически никогда не открываются. Ты же понимаешь, что лишенные магии колдуны не могут выбраться оттуда просто так, – ему было обидно, что так с ними обращаются.

Даже в голосе Зольтера я улавливал нотки презрения, я ведь не был колдуном, да и вообще являлся обожаемым сыном их главного врага.

– Раз в год какой-нибудь влиятельный господин появляется в этом квартале, чтобы выбрать себе слугу и увозит его с собой, заставляя работать только за еду, которая зачастую может быть лишь хлебными крошками и глотком воды, – Зольтер покачал головой, отвлекшись от статьи, которую читал. – Вот поэтому мы с Серебринкой и организовали подпольное движение. Удивительно, что к нам присоединяются не только колдуны, которых мы выручаем из беды. Когда-нибудь колдуны обретут свободу! Мы этого добьемся.

– А что, если я поговорю с отцом, попрошу его отменить… – Хотел было предложить я, но Зольтер не дал договорить.

– Глупо думать, что он один в этом замешан, он же верный прихвостень королевской семейки Фротгерт! – и эльф недовольно встряхнул газетой. – Да и не согласится этот Мылченко.

– То есть, вы их ненавидите? – я расширил глаза от удивления, считая тех, кто состоял в этой династии чудеснейшими людьми.

– А за что нам кланяться Фротгертам в ноги? После того, как убили их пятилетнюю дочь, у них в мозгах что-то переклинило, и король с королевой издали указ, который лишал колдунов всяческих прав и объявлял на нас гонения. Не сладко так жить, если честно, – он нахмурил брови. – Этот беспредел уже много лет продолжается, и никто не может набраться храбрости, чтобы сказать им «Хватит».

– Но ведь, у Желлистины и Иксберта есть еще дети, Мартина и Альфред, – говоря это, я старался не смотреть ему в глаза, всё еще не до конца свыкнувшись с мыслью, что в этой реальности знакомые люди могут оказаться не такими, к каким привык, и вести себя не так добродушно.

– Нет у них больше никого. Маленькая Карсилина была их единственным ребенком, – опровергнул Золотский. – Кто бы знал, что смерть этого маленького невинного существа может обрасти такими кошмарными последствиями!

Он встал с кровати, положив на неё газету, и с хрустом размял пальцы рук, произнеся уставшее «Как же давно я не колдовал!». Зольтер не боялся, что могу ударить его в спину каким-нибудь болезненным заклинанием, да я и не хотел.

На первой полосе издания «Крылатый Вестник», большими пляшущими зелёными буквами искрился заголовок: «В столице Зебрландии пойман молодой убийца мэра города, причастный к многочисленным кражам». Все бы ничего, да только убийца на цветной фотографии заголовка казался мне очень знакомым. А приглядевшись, я узнал в нём своего лучшего друга – Димку Морквинова. Он стоял на фоне желтой стены, весьма довольный собой, при взгляде на него ощущалось, что юноша ни капли не сожалеет о своём поступке. Кудряшек, так хорошо знакомых, на его гладко выбритой голове не было, а под носом пробивались бесформенные усы. Я даже поморгал, думая, что это лишь чудится. Но нет – не помогло. «Ему не идёт такой имидж, – прокомментировала сей образ Карсилина. – Эта реальность странная».

– Еще какая! – воскликнул я, потянувшись за газетой.

– Что? – Зольтер повернулся ко мне, его лицо уже не было таким мрачным. – А, прессой интересуешься? Напрасно, никакой правды о том, что творится в Листоне ты всё равно из этой газеты не узнаешь, там всё сглажено, впрочем, как везде.

– Нет, просто, это мой друг, – сообщил я, показывая ему заголовок.

– Из твоего настоящего, да? – Заинтересовался Зольтер, выхватывая газету. – Неприятный тип. Вылитый уголовник! Только взгляни на эти шрамы!

И эльф с улыбкой указал мне пальцем на рассеченную двумя белыми полосками бровь Морквинова. Я услышал, как Карси хихикает. Да, Золотский и в этой реальности оставался собой, тем, к которому мы с ней привыкли. Только сражался он на другой стороне.

– Жаль тебя расстраивать, дорогуша, – хмыкнул он. – Но этого типчика приговорили к казни на электрическом стуле. И не зря, он лишил жизни пять человек, ограбив их квартиры, еще и мэра Зебровска расчленил.

Я же, наоборот, помрачнел, представив этот Димкин образ. Вот он посмеется, когда расскажу, каким головорезом тот являлся в одной из параллельных реальностей! Если, конечно, не обидится, что более вероятно.

– На самом деле, он выглядит не так жутко, да и не рецидивист, – сказал я, словно оправдывался за друга.

Внизу раздавался грохот, крики, что-то падало, разбивалось. Пару раз даже были слышны выстрелы.

– Тихо. – Зольтер приложил палец к губам и двинулся, крадучись, к дверям, вынув свой полосатый пистолет, приказав держаться позади него.

Я так и поступил, настороженно глядя на дверь, из-за которой вот-вот мог появится кто-то неведомый и опасный. Грохотало уже на нашем этаже, слышались обеспокоенные шаги, вскрикнула какая-то женщина. Золотский двинулся ближе к двери, слишком поздно я сообразил, что лучше к ней не приближаться.

– Зольтер, не… – но так и не успел договорить.

Дверь резко открылась, слетая с петель и ударяя Зольтера, который отлетел, врезавшись спиной в стену. Дверь же упала неподалеку, подняв горстку пыли. В образовавшемся дверном проёме показался мой отец, Прохор Мылченко, на лице которого сияла победоносная улыбка.

– Вот он – последний из них! – Прохор Мылченко прошел в комнату, и, даже не глядя на меня, указал пальцем на Зольтера, которого тут же обступили пять служащих ДС, униформа которых резко отличалась от той, что носили в ДС в нашей реальности. У них она была темно красная, с широкими плащами, в то время как наши предпочитали тёмно-серый цвет.

– Гады! – подал голос Золотский, отплевываясь, прислонившись к стене и чуть ли не падая. Губа у него была разбита и кровоточила.

Отец на миг обратил на меня внимание, пробормотал безэмоциональное:

– Ты хорошо послужил приманкой.

И, заставив своих людей расступиться, материализовал переливающуюся золотыми искрами саблю, намереваясь убить Зольтера.

Я стоял, словно оглушенный, понимая, что Прохор Мылченко меня бесчестно использовал. Еще и отец называется! А если бы они меня убили, стал бы он переживать, или этот человек в принципе эмоций никогда не испытывает!

Это повергло меня в ярость, которую срочно нужно было выплеснуть, чувствовал, что Карси солидарна со мной в этом вопросе. Хватит с нас! Зольтера они не тронут.

– А ну, стойте! – крикнул я приказным тоном, когда Прохор Мылченко замахивался саблей, чтобы отсечь Зольтеру, который даже не сопротивлялся, голову.

Подчиненные отца непонятливо на меня уставились, а сам он замер.

Сейчас я им покажу, на что способен студент Физ-Мага, когда его разозлить! Главное, чтобы Золотский пришел в себя и помог, иначе ничего не выйдет.

– Семён, не мешай мне! – холодно процедил отец, костяшки его пальцев побелели – до того сильно мужчина вцепился в своё оружие.

Его короткая замешка дала Зольтеру прийти в себя, эльф пригнулся, и, так ударив отца в живот, что тот согнулся напополам, выстрелил в одного из служащих и молнией ринулся ко мне. Служащий скорчился и, жутко крича и извиваясь, рухнул прямо на отлетевшую дверь. Остальные, скалясь, игнорируя павшего товарища, перегородили собой путь к выходу.

Зольтер нервно вцепился в меня, прислонив пистолет к моему виску, но я понимал, что это – вынужденная мера. Правда, это не помешает ему выстрелить, если понадобится.

– Каждый, кто состоит в тайном подпольном обществе, угрожающем Короне, должен быть уничтожен. – Прохор Мылченко сказал это так, словно безучастно зачитывал приговор. – Это вам, Золотский, не поможет.

Мужчина, кивком, указал на меня. Я старался не смотреть ему в глаза, понимая, что больше склонен принять сторону Зольтера.

– Я застрелю вашего сына, если не пропустите! – Золотский хотел пробраться к выходу.

– Стреляй, раз ты такой умный, – на лице моего отца появилась дикая усмешка, его не пугало то, что могу лишиться жизни. – Мне всё равно.

Где-то в глубине души я почувствовал обиду. Да, это не тот мой отец, который всегда пытался помочь, мучился совестью, что долгие годы пропадал. Это не тот Прохор Мылченко, готовый ради меня на всё, потому что дороже сына у него никого нет. Но даже понимание этого факта не смогло ослабить неприятное чувство. Как будто меня мерзко предали, вытерли ноги, отвернулись и ушли.

– Значит, ты и жизнь моего брата готов отдать, чтобы угодить тем, на кого работаешь! – зло обратился к нему я.

Тот промолчал, не меняя выражения лица. Моя фраза его нисколько не пристыдила. Да, он бы отдал жизнь моего младшего брата, даже, наверное, сам бы его убил, если бы того требовала Корона.

– Я же пристрелю его! – повторил свою попытку устрашить врагов Зольтер, рука, которая держала пистолет, дрогнула. Эльф терял уверенность.

– Ты сам не уйдёшь отсюда живым, – холодно ответил Прохор Мылченко, словно злой гений. Ни один мускул на его лице не дрогнул. – В этом задрипанном доме полно моих людей, а твоих друзей, Золотский, мы убили, их тела будут сожжены. Прими смерть и не сопротивляйся, нарушитель закона!

Зольтер вздрогнул, покрываясь холодным потом. Серебринка, Агбея Фольц, те двое, что запихали меня в фургон и еще великое множество людей из их подпольной организации…. Все они мертвы! Их организации, стремившейся избавить людей от гнета, свергнуть тиранию и зажечь новое солнце свободы, пришел конец. Он уже готов был убрать пистолет, кинуть прямо под ноги своим будущим убийцам, лишь бы этот груз вины, который упал на его плечи, не давил Золотского титаническим грузом. Если бы можно было предотвратить этот ход ДС и спасти всех своих боевых товарищей, позволить выжить им всем!

– Сдаёшься, колдун? – у моего отца не менялось выражение лица.

Было понятно – Зольтер не знает, как ему быть дальше. Но сдаваться без боя – это низко!

«Знаешь, если ты на них нападёшь, то даже не знаю, выберемся ли мы живыми из этой заварушки. Но, надо рискнуть» – заметила Карсилина, поняв, что я задумал.

– Зольтер, – прошептал я, сквозь зубы, чтобы служащие ДС не поняли, что мы с ним переговариваемся, – я помогу.

– Зачем тебе это? – так же шепотом процедил Золотский, не сводя глаз с Прохора Мылченко, каждый мускул его тела был напряжен.

Я не ответил, а Зольтер состроил улыбку, шепнув мне:

– Ладно, тогда дай им хорошего пинка.

С этими словами он оттолкнул меня от себя, ринувшись к дверям. Служащие ДС, перегородившие их, тут же стали стрелять из пистолетов, но Зольтер хорошо уворачивался, пули попадали в стены, оставляя на них следы. Затем, в прыжке, выстрелил в голову одного из них, тот мужчина даже не успел осознать, что с ним случилось, умерев на месте. Оставшиеся трое сомкнули Золотского в кольцо, собираясь его убить. Мой отец уже мысленно праздновал победу, но я не дал этому свершиться, накинув на Золотского магический щит, от попавших пуль щит заискрился, но смог задержать их в воздухе, заставив благополучно упасть на пол.

Зольтер подмигнул мне и тут же оттолкнул от себя тех троих, использовав массовое отбрасывающее заклинание.

– Ты что творишь! – возмутился Прохор Мылченко, сердито смотря в мою сторону и приготовившись атаковать.

Но я оказался быстрей, запустив в него электрическим лучом и заставив отлететь спиной к стене. Те трое, что были отброшены Зольтером, мигом вскочили на ноги, но мы с эльфом снова заставили их упасть, одного я парализовал.

– Быстрее! – крикнул Зольтер, выбегая в коридор, я ринулся за ним.

Тут же с громким хлопком в дверной косяк у меня за спиной прилетел красный луч.

– Не дайте им уйти! – слышался злобный возглас Прохора Мылченко.

Мы бежали по длинному коридору, перепрыгнув через мёртвое тело распластавшейся на полу Агбеи Фольц. Интересно, она, как экстрасенс, знала, что сегодня будет убита, что к ним в убежище ворвутся служащие ДС из отдела, контролирующего колдунов?

Но с лестницы прибежали еще три волшебника из ДС, у каждого из них был магический пистолет. Видимо, в открытую волшебством в этом мире не принято пользоваться.

Зольтер, увидев их, так и застыл с открытым ртом.

– Вам некуда скрыться, колдун! – сообщила единственная женщина из отряда, с короткими, мышиного цвета волосами.

Отец и двое магов почти нас догнали.

– Теперь уже не отвертишься, колдун! – с ненавистью выкрикнул Прохор Мылченко, отдавая приказ стрелять.

– Когда-нибудь, вы пожалеете, – спокойно произнёс Зольтер.

Я хотел наставить на нас с Золотским щит, но тот, вместо того, чтобы защищаться, грубо толкнул меня, и я распластался на полу, ударившись локтем. Над головой раздались выстрелы, я обернулся – Зольтер упал на колени, ему прострелили живот, плечо, а одна из пуль попала в руку, и та обвисла, словно тряпка. На пол стекала кровь, густая, темно-красная, липкая.

– Ты сделал всё, что мог… – Сказал Золотский, глядя на меня. В его глазах читалась благодарность.

– Зольтер! – я поднялся на ноги, собираясь залечить его раны, но, очередной выстрел опередил меня, и эльф, без движений, рухнул лицом в пол. Ему прострелили затылок.

С ужасом я смотрел на него, секунду назад живого, не решаясь пошевелиться. Пускай, это – не та реальность, но даже здесь – видеть смерть своих друзей – не самое приятное зрелище. Меня трясло, в нос проникал едкий запах крови.

– Ну что, мальчик, наигрался? – у меня за спиной стоял отец. Он поднял вверх ладонь, чтобы показать, что сам со мной разберется, ведь это не их проблемы.

Он грубым рывком заставил меня подняться, явно наслаждаясь своей ролью тирана:

– Чего же тебе не хватало? Я старался давать всё, что просишь! Но нет, сын решил поиграть в отступника. Как, понравилось?

Хотелось плюнуть ему в лицо, но я не стал этого делать, убрав руки за спину.

– Ну что ты молчишь, тварь! – он уже не пытался себя сдерживать, хоть и не стал бить меня по лицу.

– Потому что мне нечем себя оправдывать, – словно робот, ответил я. – А то, чем ты тут занимаешься, я не могу назвать правильным.

– У меня больше нет сына! – рявкнул он, багровея. – Ты предал меня…

Прохор Мылченко приставил пистолет к моему лбу, но я даже не зажмурился, глядя на него осуждающе.

– Будете говорить, если спросят, что его убили колдуны, а мы опоздали. – Обратился он к своим. – Не хочу освещать эту историю, а то еще в обществе скандал вспыхнет, а его мне как раз не надо. Буду изображать несчастного отца, потерявшего сына. Поняли? Никому не слова, иначе ваше пребывание на службе окажется под вопросом, а вы сами можете быть привлечены за пособничество колдунам.

Его подчиненные согласно кивнули, и даже никто не захотел возразить, сказать, что убивать собственного сына как минимум не слишком педагогично.

Сейчас он нажмет на курок. У него на лбу выступил пот, лицо было напряжено.

«Вот и узнаем, правда ли то, что после смерти в этой реальности, мы попадём в нашу» – сказала Карси, казалось, что это её нисколько не пугало. Я кивнул. Если мы и умрем – то вместе.

Непонятно, почему, но я стал ощущать дикий холод, сначала леденели руки, ноги, потом холод стал подбираться к сердцу. Ощущение было столь неприятное, что я зажмурился.

А затем – туман. Густой, как молоко. Выстрел, казалось, будто он раздался где-то за стеной. Я не чувствовал боли.

– Карси, ты здесь? – обратился я к ней, не чувствуя ни рук, ни ног.

Нет ответа.

– Карси! – я барахтался в этом тумане, погружаясь всё глубже и глубже в бесконечность. – Пожалуйста, ответь!

А что, если она выжила? Значит, догадка насчет перехода из одной реальности в другую наполовину подтвердилась.

Она будет жить. А что до меня.… Какая разница! Я больше не существую. Меня нет.

Но, стойте, как это нет? Я здесь, я чувствую! Да, ощущаю! Моя сущность здесь, я могу думать, даже разговаривать. Разве так можно охарактеризовать Смерть?

Карси же без сознания, а Декабрина не будет нести её к озеру Вечной Жизни. Это могу сделать только я, или она так и не очнётся.

Сердце, оно бьется. Я чувствую, что оно взволнованно стучит свой жизненный темп, разгоняя кровь по организму. Вздох, мои лёгкие заполняет воздух. Выдох. Я ощущаю свои ноги, руки, могу сжать руку в кулак, шевелиться.

Смерть вспомнила наш с ней договор и отпустила меня. Я открыл глаза, увидев склонившуюся надо мной Декабрину, загородившую своей головой солнце.

– Ну, наконец-то! – вздохнула она с облегчением и улыбнулась. – Я боялась, что и это не поможет.

– Что случилось? – я не делал попыток подняться.

– Ты сознание потерял, когда мы вчера вечером искали переправу через овраг, – пояснила зимний месяц. – Ну и напугал же ты меня!

– А Карси?

– Так и не приходила в себя. Вставай. Нужно найти озеро.

Вот она – моя реальность. С возвращением!

И я, потянувшись, невольно улыбнулся.

========== Глава 18. Озеро Вечной Жизни ==========

Тем временем, неведомый враг продолжал закидывать деревушку Кульково из катапульт горящими шарами. Народ носился, сталкиваясь лбами, кашляя по задымленным, полуразрушенным улочкам.

Зольтер, поднявшись на ноги, выставив руку перед собой, задыхаясь от едкого дыма, брёл в противоположную от главной площади сторону, где предположительно должен был быть дом старика Игнара. Его пару раз чуть не сбили с ног, но Золотский не сдавался.

Вот и дом гостеприимного пекаря, стоит еще целый. Огонь с соседнего полыхающего здания рисковал перекинуться и на эту постройку. Не мешкая, Зольтер вбежал по ступеням крыльца на первый этаж, вдыхая полной грудью не задымленный воздух.

– Кто-нибудь тут есть? – крикнул эльф, перемещаясь к лестнице, ведущей на второй этаж.

Сверху послышались спешные шаги, и показался испуганный Тюбенций, лицо которого говорило о том, что парень не понимает, что за ужас творился на улице.

– Кудряш! Ты-то мне и поможешь! – тут же радостно воскликнул Зольтер, хлопая того по плечу. – Нам нужно вывести всех отсюда.

– Я Тю… – но возражение своё белокурый красавчик закончить не успел.

– Вперёд! – перебил Золотский, начав подниматься вверх. – Быстрее, все из дома!

Но его призыв так никто и не услышал. Старик Игнар со своими подмастерьями работал в пекарне, там окон нет, да и шум с улицы часто приглушался, что позволяло пекарю не реагировать на то, что творится снаружи.

– Что происходит? – спросил Тюбенций, следуя эльфом к комнате, в которой находился раненый Прохор Мылченко.

– Где Игнар?

– Работает, просил не отвлекать…

– Пусть бросает свои булки и бежит на улицу! – с жаром произнёс Золотский, взмахнув рукой в пафосном жесте.

– Но там же всё горит! – не согласился Тюбенций, он не самоубийца, чтобы идти во двор.

– Заглянешь к ним в пекарню и попросишь выбираться, а я вытащу Прохора, – отдал распоряжение Зольтер, когда ступил на второй этаж.

Посмотрев, проводив взглядом Тюбенция, Зольтер вошел в комнату, в которой лежал мой отец. Тот был без сознания, и Зольтеру огромных усилий стоило взвалить Прохора Платоновича к себе на спину. Затем он потащил, тяжелого начальника вниз по ступеням, с трудом преодолев дверь, толкнув её головой. Подгибаясь, он осторожно спустился на первый этаж, доковылял до входной двери, которую тоже пришлось открыть лбом, да ещё и шишкой обзавестись, и оказался на крыльце вместе со своей ношей.

– Плохо жить без рук, – заметил Золотский и тут же закашлялся, вдыхая насыщенный дымом воздух.

Когда его ноги коснулись мостовой, Зольтер растерялся, так и не увидев старика Игнара, его подопечных и Тюбенция, который должны были выйти со двора.

– Вот ведь… – он чуть не выругался, спина болела под тяжестью Прохора Мылченко.

Но затем, сквозь белёсую дымку показались знакомые очертания. Тюбенций, шедший позади всех, бес-покойно озирался.

– Теперь – на площадь! – сообщил Зольтер, радостно взгромоздив Прохора Мылченко на плечи двум подмастерьям Игнара.

– Что нам там делать? – не понимал Тюбенций, потирая глаза, которые щипало от дыма.

В этот момент на дом старика Игнара обрушился огненный шар, сминая под собой крышу и два этажа. Старик при этом вздрогнул, думая, сколько сил и энергии потребуется отстроить новый.

– Хочешь, оставайся здесь, цуцик! – Съязвил Золотский, обращаясь к Тюбенцию, тот лишь нахмурил брови и придал своему лицу надутое обиженное выражение, следуя за Зольтером, который вел свою компанию к площади окольными путями, топча чужие огороды. Его яркие ботинки были все в земле.

Наконец, они добрались до площади, переполненной напуганными людьми. В центре её, недалеко от птицы и Сулитерии, полыхал большой шар, придавивший собой несколько человек. Их обугленные конечности торчали из-под него в луже крови. Тех, кто находился рядом, пробило на рвоту, уж очень слабонервными они оказались. Люди старались соблюдать дистанцию, и не смотреть туда. Сулитерия поглаживала птицу по перьям, пытаясь утихомирить создание, которое чувствовало запах крови и горелого мяса.

– Тише, тише, – шептала колдунья, боясь, что птица не совладает с собой и бросится на кого-нибудь.

Большинство людей не знали, что делать дальше, пребывая в панике. Кто-то кричал, поддавшись страху, что никто не спасется, что все жители Кульково обречены. Но умирать никому не хотелось.

Зольтеру, Старику Игнару и двум его подмастерьям с Прохором Мылченко на плечах, не было ни-какой возможности протолкнуться к центру. Верхушка шара была видна из-за людских голов, и Зольтер почувствовал укол совести, ведь это он дал всем сигнал бежать на площадь, а те люди, которые погребены под шаром, они же поверили в то, что на площади безопасно.

– Я не могу допустить еще жертв, – буркнул Золотский, стараясь отогнать от себя мучения совести. – Этим отчаявшимся людям ничего не остается, кроме как верить, что на площади они в безопасности, но их вера дрогнула, когда сюда попал пылающий шар.

– Нашу деревню уже ничто не спасет, – грустно заметил Старик Игнар. – Враги снесут главные ворота и хлынут в деревню, сжигая то, что еще не сгорело, убивая тех, кто еще жив…

– Не позволю! – воскликнул Золотский, ему нужны все силы колдуна, чтобы противостоять недругам, которые ни за что ни про что, решили разрушить деревню.

– Но есть одна бессмысленная надежда, что если кто-нибудь зажжет огонь на сигнальной башне, войско королевы Алливелии заметит его и придет на помощь, – сказал Старик Игнар, накручивая бороду на палец.

***

Пока я лежал в отключке, Декабрина успела соорудить ледяной мост через овраг, довольно скользкий, с прозрачными перилами. Осторожно шагая по нему, стараясь не поскользнуться, я аккуратно держал Карси, которая так и не пришла в себя. Декабрина радостно улыбалась мне на той стороне оврага, но я ее радости не разделял.

Я не понимал, что же это такое случилось со мной ночью, в самом ли деле бился с гигантским богомолом, в самом ли деле я случайно попал в другую реальность, в самом ли деле Декабрина вытащила меня оттуда? А если всё то, что произошло – правда, то почему сознание Карсилины, которое поселилось на время в моей голове, так и не напоминало о себе с того самого момента, как я вернулся в родную реальность. А что, если её сознание осталось в той и умерло вместе с моим телом, застреленным моим отцом? Но ведь это абсурд! Она должна была вернуться вместе со мной! Она не может там остаться…

– Ты чего такой мрачный? – нахмурилась Декабрина.

А я и не заметил, как сошел с моста на той стороне оврага.

– Ты знаешь, что со мной было? – спросил я с беспокойством.

– Я вообще сначала испугалась, что ты умер, – ответила она, продолжая вести меня вперед – вдоль журчащего ручья с кристально-чистой водой. Этот ручей стекал в овраг. – С людьми ведь такое случается.

И она замолчала, не желая продолжать этот разговор и не понимая, почему я так озадачен.

Я прижал к себе Карси, слыша её слабое дыхание. Ведь если она до сих пор жива – значит, её сознание не могло пропасть в той реальности – оно обязано было появиться в этой!

– А в этом овраге кто-нибудь есть? – поинтересовался я, надеясь, что Декабрина подтвердит существование богомола.

– Чудище какое-то, оно многих, кто пытался найти озеро, сожрало. А что, хочешь туда спуститься? – и месяц иронично прищурилась.

– Нет, я не горю желанием знакомиться с такой прожорливой зверушкой.

А что, если это был не сон, и я действительно бился с тем чудищем? Чем дольше нахожусь в этом мире, тем больше начинаю путаться в происходящем, которое напоминает большой клубок, из которого даже свитер связать не получится, ибо нитки шерстяные сильно спутаны – не поймёшь, за какую дергать.

Мы пробирались через этот лесок, пока ручей не начал уводить нас вниз по склону, резво сворачивая на круглую и сочную поляну. Посреди поляны стояла маленькая хижинка, в которой, наверное, было меньше двух комнат. Хижинка эта выглядела гостеприимно и уютно, и ручей тек прямо к одной из её стен, образуя маленький пруд с лилиями, а под их листами мирно плавали разноцветные рыбки, которых человек, здесь живущий, подкармливал хлебными крошками.

Да, он сидел на скамеечке возле своего домика, и беспечно бросал в пруд кусочки хлеба, которые тут же скрывались во ртах прожорливых рыбок. В седой бороде этого человека путались крошки, но он не спешил их оттуда убирать, находясь в собственных релаксирующих мыслях, уносясь в неведомую Нирвану, полностью расслабившись и получая удовольствие от прекрасной летней тёплой погоды.

Когда мы подошли ближе, он обернулся, и, ни капли не напрягаясь, спросил:

– Я так понимаю, ты ищешь Озеро Вечной Жизни?

– Да, но, откуда… – кивнул я, но он не дал договорить.

Мужчина, взяв свой длинный сучковатый посох, отодвинул в сторону парочку лилий, предлагая мне вглядеться в глубину этого прекрасного водоёма:

– Взгляни, друг мой, что ты видишь?

Я осторожно подошел к пруду и пристально посмотрел в то место, куда указывал этот старец. Внизу, под водой что-то блестело, похожее на доспехи, мечи, шлемы…. А вот и чей-то череп виднеется из-под меча.

Я в ужасе отшатнулся, крепко держа Карсилину.

– Спокойней, смерть – это всего лишь неотъемлемая часть существования, – сказал этот старец, посмотрев на меня своими пронзительными глазами бирюзового цвета.

Он сидел, отвернув лицо от солнца, и мне показалось, что радужка его глаз светится.

– Эти смертные, – пояснил он, кивая в сторону пруда, – были одержимы своими плотскими желаниями, ничего не смысля в мироздании. Они поплатились за свою алчность, соблазнились на вечную жизнь. Но ведь люди, у которых чистые помыслы и верное сердце, не приходят сюда за этим!

– Я тоже ничего не смыслю в мироздании, – признался я, не хотелось, чтобы он считал меня глупым, но желаемое часто любит отличаться от действительного. – Вы и меня тоже убьете?

Этот странный человек (а человек ли?) издал смешок, больше похожий на кашель и изрек:

– Не я их убиваю. Просто не даю им добраться до озера, все же, я – его хранитель.

И только сейчас я заметил, что Декабрины нет рядом – она куда-то исчезла. Наверное, ей запрещалось показываться этому старцу на глаза. Как-никак, это же кодекс времен года!

– Вы? – я не ожидал этого.

– А что, друг мой, тебя это настораживает?

– Я не понимаю, кто, или что их убило…

– Считай, что их погубили собственные низменные желания, а так же глупое беспокойство за свою шкуру и упущенное время. Да, были дни, когда они могли отступиться от поисков вечной жизни, но эти люди – упрямые бараны, стадо, которое хочет владеть всем, быть богатыми, купаться в роскоши…. И ведь никто, за многие годы, не приходил сюда, думая о ком-то, кроме себя. Эгоистично, не правда ли?

– Такова людская природа, – кивнул я.

Казалось, его взгляд пронзал меня насквозь, и это было не очень приятно.

– Тогда зачем ты хочешь спасти её? – и он указал на Карсилину. – Эгоистам ведь и в одиночестве неплохо живется, главное только, чтобы разные люди вокруг вертелись и восхваляли…

– Но я не до такой степени эгоист…

– Так, зачем тебе её спасать? – на этот раз его вопрос прозвучал жестче.

– Мне необходим лишь один человек: я всем сердцем желаю, чтобы она была здорова, чтобы у неё все было хорошо, даже если она меня забудет, даже если её потом никогда не увижу, но я должен знать, что она жива. – Я сказал это таким тоном, что старец невольно расчувствовался и помотал головой, чтобы сбить наваждение.

Он поднялся со скамьи, бросив в пруд последний кусок хлеба, и подошел к нам с Карсилиной.

– Значит, ты готов пожертвовать ради неё всем? – прищурился он. – Здоровьем? Возможностью двигаться, став паралитиком на всю жизнь? Зрением, слухом? Стать никчемным инвалидом, не способным даже и слова произнести?

– Да, – это прозвучало из моих уст без малейших колебаний, – если так нужно, то я готов.

– Даже, если она от тебя откажется?