Текст книги "Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ)"
Автор книги: Анастасия Калямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
Ничего, я приду в себя, в овраге, в ручье, весь потрепанный, и даже не вспомню об этом помутнении. Но, разве не скучно стоять здесь, возле шкафа и глупо ждать, пока это произойдет? Так что, в любом случае придется спуститься вниз. Да и, если честно, мне было любопытно, как бы жили родители вместе. Хотелось увидеть свою семь: папу рядом с мамой, счастливых, пускай даже во сне.
Я вышел из комнаты в небольшой коридорчик, ведущий к узкой дубовой лестнице, ведущей вниз. Обои в коридорчике были светлого оттенка разбавленной водой капли крови. На стенах висели фотографии из жизни моего семейства, которые заботливо были расположены в позолоченных рамочках. Рядом с дверью моей комнаты висела пафосная фотография, на которой местный чиновник вручал мне грамоту за первое место на какой-то школьной олимпиаде. Вид у меня был весьма самодовольный, казалось даже, лучился презрением к фотографу, который запечатлел сей момент. Я снял эту фотографию, повернул картинкой к стене и повесил на подобающее ей место. Не знаю почему, но она мне не понравилась, и дело даже не в этой дурацкой прилизанной прическе. Казалось, будто в том настоящем, куда невольно попал, я был очень горделивым не по делу субъектом заучкой, нагло пользующимся высоким родительским положением в обществе и обилием их денег.
На темно-красной двери соседней комнаты висела табличка с рожицей нарисованного мертвого поросёнка, под которой была ярко-желтая кривая надпись «Комната Ромы. Не входить, убьёт».
– И кто он такой? – задумчиво произнес я, начиная спускаться по лестнице.
Достигнув первого этажа и попав в прихожую, я не заметил там оленьих рогов, которыми отец хвастался, когда привел к себе домой, забрав меня из больницы. Вместо рогов там покоилась небольшая полка с головными уборами. А обувь под этой полочкой была аккуратно разложена, чтобы никто не спотыкался, когда, как в моём настоящем, об ботинки в прихожей чуть ли не запинались. Так же прихожую украшали разноцветные мамины пальто на вешалке, куртка на десятилетнего ребенка, и полированный гардероб с массивными дверцами. Значит, Рома – мой младший брат!
Я решил пройти в большую комнату, в которой, насколько помню, должен был быть камин, кожаный диван, журнальный столик с пятнами кофе, а еще полосатые синие обои с висящими на них фотографиями. Но комната изменилась. Вместо фотографий висела одна большая картина в человеческий рост, на которой изображались три оленя на фоне сияющего солнечными бликами озера. Обои были желтого, как перья только что вылупившегося цыпленка, цвета. И вообще, эта комната была очень светлая и яркая, что с непривычки могут глаза заслезиться. В камине мирно потрескивал огонек, а недалеко от него, посреди комнаты, на месте дивана, стоял огромный дубовый стол, возле которого и расположились все домашние на строгих деревянных стульях. Стол чуть ли не ломился от обилия всяких вкусностей, возглавлял список которых жареный поросёнок с вставленным в рот яблоком.
– А вот и именинник! – воскликнул мой отец, ярко-зеленый пиджак и синий галстук-бабочка смотрелись на нём очень странно. – Прошла голова? Не болит больше?
– Да, прошла, – кивнул я, проходя и занимая один из двух свободных стульев.
Хотя, она до сих пор болела.
– Вот и хорошо! – воскликнул мальчик, который приходился мне братом. У него были угольно-черные волосы до плеч и глаза, как у отца.
Я опустился на один из двух свободных стульев, между братиком и мамой, чувствуя при этом неловкость, словно это были не родные люди, а какие-то чужие, а я всего лишь проходимец.
– Именно в этот день, двадцать второго апреля, ты появился на свет! – воскликнул отец, подняв бокал с белым вином, на очень длинной ножке.
– Вообще-то я двадцать первого… – я удивился, как они могли забыть этот факт, у меня даже в свидетельстве о рождении так написано.
– С тобой всё хорошо? – обратилась ко мне мама, не понимая, что у меня с памятью. – Я прекрасно помню этот день!
– Вы ошибаетесь, – упирался я.
– Нет, даже в документах это занесено. Ты же всегда отмечал свой День Рождения в правильный день, что сейчас стало не так? – ей пришлось повысить тон, мало того, что несколько минут назад у нас произошло недопонимание, оно сейчас только усугублялось.
Отец так и держал бокал поднятым, с недоумением глядя на нас обоих. Мой брат ковырялся вилкой в креветочном салате и не обращал на перепалку внимания.
– Надоело, пусть этот бред прекратится! – буркнул я, резко поднимаясь со стула, всё еще думая, что всё это мне только снится.
– Ты что, специально решил меня довести? – мама чуть не плакала, но сдерживала себя.
– Пожалуйста, тише, – отцу надоело слушать этот скандал. – Все-таки, сегодня у нас праздник, так что, я бы не советовал вам ссориться.
Даже в этом дурацком сне Прохор Мылченко строил из себя миротворца.
Я, насупившись, присел обратно на стул, ожидая тот момент, когда это нелепое сновидение прекратится. Говорят, в таких ситуациях нужно ущипнуть себя как можно больнее, ведь во сне не чувствуешь боли. Враки! Еще как чувствуешь! Так что, это не может служить доказательством.
– Эти девятнадцать лет пролетели для нас с Фолией незаметно. Вот ты уже вырос, учишься в ЧАЛИКУНе на целителя… – Отец, казалось, даже не был расстроен нашей с мамой ссорой.
Как это на целителя? Я же на ФизМаг поступил и постигаю искусство боевой магии. Ладно, главное, не сказать это вслух, а то они и так на нервах все. Это ведь сон, а в нём все может быть не так, как в настоящем. Впредь не нужно им возражать.
– А кто еще должен прийти? – поинтересовался я, глядя на свободный стул, пытаясь отвлечь родителей от произошедшего недопонимания. Может, у меня есть еще какой-нибудь родственник?
– А разве твоя воображаемая подруга еще не здесь? – удивился отец, отпивая глоток из бокала.
Я даже подавился апельсиновым соком, когда это услышал. Они ведь не считают Карсилину настоящей.
– Прохор, я же просила, без этих твоих выкрутасов! – рассердилась Фолия. – Ему полезней общаться с живыми людьми, а не с выдуманными.
Сейчас мне хотелось встать и уйти. Да, когда же я, наконец, проснусь! Но, голос Карсилины, который раздался у меня в голове, помешал это сделать. «Семён, мы не во сне» – сообщила она.
– Что? Карси? – я даже подскочил на месте от неожиданности и стал озираться вокруг, надеясь увидеть её, но тщетны были эти попытки.
– Теперь, она здесь. – Улыбнулся Прохор Мылченко, улыбаясь моей матери, которая накладывала братику очередную порцию салата.
«Тише, – призвала Карсилина, довольно спокойным тоном, – ты можешь обращаться ко мне мысленно, не обязательно так громко кричать». «Хорошо, – согласился я, – почему ты не можешь быть видимой, как в прошлый раз?». «Потому, что наша битва в овраге тебе приснилась, и там я могла принять хоть какое-то очертание, – пояснила Карси, теперь её тон был раздраженным, она тоже хотела выбраться отсюда, – моё сознание у тебя в голове, забыл?». Конечно, я помнил! Хорошо, всё-таки, что она дала о себе знать, что, хоть и так, но мы можем общаться. Наверное, у меня на лице всплыла дурацкая улыбка, потому что мама потормошила меня за плечо:
– О чем задумался? – спросила она требовательно.
– Да так, – отмахнулся я, в то время как Карси продолжала свою речь: «Это всё – реальность, понимаешь! Альтернативная реальность! – её пугала эта догадка, но поделать с этим Карси ничего не могла, – Твои родители, твой брат, они настоящие. А я мертва на протяжении многих лет! Мне здесь не нравится». Интересно, почему она думает, что это всё реально? Такой бред не может происходить на самом деле…. «Тем не менее, это так! В твоих снах ты можешь меня видеть – в настоящем – нет, – прервала Карси мои мысли. – Хочешь ты этого или нет, но мы здесь застряли».
Услышав это, я побледнел, стало трудно дышать, но смог взять себя в руки и выровнять дыхание. Родители с беспокойством посмотрели в мою сторону, я одарил их натянутой улыбкой, и поднявшись со стула, собрался выйти из этой душной комнаты, в которой царила напряженная обстановка, она не могла развеяться даже с учетом праздника.
Но тут в комнату вошла Сулитерия, которая несла на подносе белый заварочный чайник. Внешность у девушки была непривычная. Длинные черные косы, пышная чёлка, платье служанки, больше смахивающее на монашеское, подол скрывал простенькие серые туфельки, практически без каблука. Никакого пирсинга на её лице и в помине не было.
От неожиданности я даже сказал:
– Ты что здесь делаешь?
Словно Сулитерия вдруг станет такой, к какой я привык, одумается, и тоже захочет сбежать из этой реальности. Но она, конечно же, не собиралась этого делать. С покорностью служанки, колдунья склонилась передо мной в кротком поклоне, прошептав испуганное:
– Прошу прощения, господин.
И зажмурилась, словно я собирался её ударить.
Я даже рта раскрыть не успел, чтобы попросить её не принижаться, мой отец спросил, нисколько не смущаясь такому её поведению:
– Тебе не нравится эта служанка? Можем позвать другую, – предложил он.
Не всё ли равно, кто поставит чайник на стол? И вообще, что значит этот вопрос?
– Что пришла? – зло сказала моя мама, обращаясь к Сулитерии. – Тебя, мерзавка, не учили, входить, по нашему приказу, а не когда вздумается?
– Простите, – еле слышно промямлила Трегторф.
– Хочешь быть отправленной за Стену? – угрожающе поинтересовалась Фолия, в то время как я понимал, что всё меньше и меньше испытываю к ней уважение в этой параллельной реальности. Это была не та мама, которую я помнил.
Служанка уткнулась взглядом в пол, и испуганно покачала головой. Она боялась моих родителей, те, похоже, относились к ней не очень хорошо. Тогда, почему девушка на них работает?
Врожденное чувство справедливости не дало мне промолчать, желая вступиться за Сулитерию:
– Почему вы так с ней обращаетесь! Она тоже человек, и заслуживает надлежащего отношения.
Сулитерия, все еще стоя в подносом в дверях, перекинула на меня свой испуганный взгляд. Ей, наверное, и присниться не могло, что могу за неё заступиться. Мать же побагровела, понимая, что ситуация выходит из-под её понимания и контроля:
– Она – мусор, сброд, который не стоит и монетки. – Уверенно заявила эта женщина, отпивая красного вина из бокала.
– А чем вы лучше? – возразил я, чувствуя, что сознание Карсилины, которое находилось в моей голове, тоже возмущается тем, как они относятся к Сулитерии. – Вы хоть знаете её имя?
– Честно, не помню. Разве это принципиально? – развел руками Прохор Мылченко, в то время как Фолия беззвучно хлопала губами, словно рыба, не зная, что сказать и очень рассердившись.
– Да, – я посмотрел на него, как на микроба. – Её зовут Сулитерия, и она тоже личность! Унижать кого-то, это низко, пусть даже, этот человек работает уборщицей!
Сулитерия, боясь собственного возникшего отношения благодарности, восхищенно глядя на меня, понесла чайник к столу. Но тут произошло непредвиденное, она споткнулась, и поднос, вместе с чайником и налитой в него заваркой, полетели на дорогущий ковёр.
Моя мать тут же что-то закричала, совсем неприятное, обещая, что не даст Сулитерии спокойной жизни. Отец равнодушно созерцал эту картину, а мой брат, которого вроде звали Ромой, невозмутимо допивал лимонад.
– Я сейчас всё уберу! – вскрикнула Трегторф, садясь на корточки и подбирая кусочки распавшегося на три большие части чайничка. Её колени дрожали.
Почему она не пользуется магией? Ведь это было бы разумней. Колдуны тоже умеют делать вещь целой и убирать несмываемые пятна. На руках Сулитерии я заметил металлические браслеты, похожие на обручи. Каждый из этих браслетов открывался маленьким ключиком. Не сказал бы, что данная бижутерия могла бы служить украшением. Браслеты явно сдавливали руки колдуньи.
– Я помогу, – предложил я, собираясь сделать чайничек целым с помощью чар, но Сулитерия покачала головой, мол, сама.
Она забрала осколки чайника, положив их на поднос, и стремительно, словно метеор, скрылась за дверью.
– Нечего перед колдунами принижаться! – сердито буркнула мне мать. – Они не заслуживают к себе хорошего отношения.
– Да идите вы… – но я не сказал, куда именно, выбежав из комнаты и хлопнув дверью.
Нет, я не собирался искать по всему дому Сулитерию, чтобы успокоить девушку. Я хотел выйти на улицу, чтобы проветрить голову. Пока что, ничего из происходящего в этой реальности мне не нравилось. А то, как относились мои родители к колдунам, вообще не поддаётся здравому смыслу, да и что говорить о стервозном истеричном поведении моей матери, которая обращалась ко всем требовательным тоном какой-то неуравновешенной школьной директрисы!
«Карси, ты еще здесь?» – обратился я мысленно, выходя на крыльцо особняка Прохора Мылченко. Погода была на удивление хорошая, солнечная. «А куда я денусь?» – отозвалась принцесса. «Нужно как-то вернуться в нашу реальность» – я посмотрел на кусты белых роз, которые цвели круглогодично, особняк моего отца был не уныло серый, а выкрашен в мандариновый цвет, даже горгульи, мирно расположившееся над козырьком. «Не знаю как, но есть предположение, которое, впрочем, я бы не рискнула проверить» – раздалось у меня в голове. «Почему?» – бредя по дорожке, выложенной булыжником, до калитки, я посмотрел на качели, которых не было в том мире, к которому привык. «Ну, просто, одно из предположений заключается в том, что тебе нужно умереть в этой реальности, чтобы вернуться в ту, откуда мы выпали, – сообщила Карсилина, – Но не факт, что это верное решение, а если так, то когда ты умрешь, моё сознание тоже…». «Мы не можем так рисковать, будем искать другой способ» – перебил я, выходя за ограду, на улицу Чалиндокса. Улица, почему-то, не была людной. Дворник уныло подметал тротуар, и я заметил у него такие же браслеты, как и у Сулитерии.
– Какая-то странная у них здесь мода на эти железяки, – высказался я вслух.
«Семён, это не просто железяки, – возразила Карси, – неужели ты не помнишь, мы часто их видели». «Я же не должен запоминать каждую железку на своём веку» – хмыкнул я, обходя дворника. «Это – антимагические браслеты, – ответила принцесса, её тон не выражал никакой радости. – Ещё и будущий боевой маг». «И как я мог забыть! – я стукнул себя ладонью по лбу. – Но почему эти люди носят их?». «Скорее всего, их принуждают. Я не знаю ни одного человека, кто бы согласился надеть такие браслеты добровольно».
– Интересно, почему, и кто? – снова спросил я вслух, со стороны могло показаться, что я разговариваю сам с собой.
На самом деле, не привыкшему человеку сложно вести мысленный диалог с кем-то другим, хорошенько не потренировавшись. Голова сразу кажется такой тяжелой!
«Не знаю, но это очень странно» – сказала Карсилина.
В этот момент, к обочине рядом со мной пристроился темно-синий фургон, правда, у него не было колес, и фургон держался в воздухе, словно на магнитной подушке. Дверцы фургона открылись, но я не обратил на это внимания, продолжая идти в направлении остановки, и надеясь, что она там есть.
Внезапно, сзади ко мне подбежали два человека, схватили, и попытались закинуть в фургон. Я упирался, но они оказались сильнее, затолкнули меня в фургон и, хоть я и брыкался, нацепили антимагические браслеты, чтобы и не думал бежать. Неужели, они работорговцы?
Задние дверцы фургона захлопнулись, оставляя снаружи весь солнечный свет, и мне завязали глаза тряпкой, пахнущей сыростью.
– Можем ехать! – послышался знакомый женский голос.
– Кто там у нас хороший водила? – с сарказмом спросил тот бугай, что затолкнул меня в фургон.
– Сейчас всё будет! Сами такую колымагу подогнали, еще и думают, что она со скоростью света ездит. Наивные вы дурачки! – отозвался знакомый мужской голос. Этот голос принадлежал Зольтеру. Хоть я и не видел того, кто сидит на месте водителя, но хорошо знал Золотского.
– Сколько будем просить за этого крысёныша? – спросил бугай, дотрагиваясь до моего под-бородка, я при этом недовольно дернулся.
– Такие вопросы я буду обсуждать только на нашей базе! – ответила Серебринка деловым тоном. Не было сомнений в том, что она сидела впереди рядом с Зольтером.
В это время ту ткань сняли с моего лица грубым движением руки.
Фургончик несся по улицам Чалиндокса, увозя меня непонятно-куда. Перспектива стать чьим-то рабом абсолютно не радовала. Антимагические браслеты, которые насильно нацепили на мои руки, казались очень тяжелыми. Нужно ведь что-то делать, сопротивляться. Два силача, что ехали рядом, не сводили с меня настороженных глаз, словно боялись, что могу дать дёру. Конечно, можно попытаться пробраться к задним дверям, но, даже если получится, вывалившись на полном ходу, не факт, что не переломаю себе рёбра или хребет. Да и эти два приятеля, если вступлю с ними в схватку, уложат меня одной левой. «Иногда стоит рискнуть, – снова послышался голос Карсилины, казалось, что данная ситуация её нисколько не напрягала, – но тебе ведь тоже интересно, что представляют из себя Зольтер с Серебринкой в этой реальности?». «Ясно же, что они творят что-то недоброе» – насупился я. «Но если ты сбежишь, мы никогда не узнаем, что именно» – Карси даже не боялась. «Узнаем, если останемся живы» – я хмыкнул, а двум силачам показалось, что смеюсь над ними.
– Недолго тебе, крысёныш, осталось веселиться! – тот, что выглядел суровее, с орлиным носом и коротко стрижеными блондинистыми волосами, замахнулся, чтобы огреть меня по лицу.
Но другой, у которого были густые каштановые волосы до плеч, и чуть меньше накачанных мышц, поймал его руку в полете:
– Нельзя сейчас! Потерпи немного, скоро приедем, и ты оторвешься… – Шикнул мужчина на своего друга.
– Мне не терпится разукрасить довольную рожу этого чертёнка! – рыкнул тот, потирая кулаки.
Я невольно вжался спиной в стенку фургона. Если они сейчас захотят меня избить, ничего в этом случае не сможет их остановить. Если только Серебринка с Зольтером заметят неладное, да и кто сказал, что они не присоединятся к такому веселью? «Я уверена, что сейчас они не станут тебя бить, – уверенным тоном прозвучал в голове голос моей девушки, – лучше спроси, почему они такого невысокого о тебе мнения». «А какие могут быть причины у серийных маньяков?». Эти два бугая не внушали доверия. «Мне кажется, здесь не все так просто» – в свою очередь высказалась Карсилина.
Я придал себе более-менее спокойный вид, и как можно вежливее обратился к своим похитителям:
– Извините, пожалуйста, а по какому поводу вы меня схватили? – кажется, я переборщил, разве кого-то радует эта натянутая вежливость.
– Он что, издевается? – рассердился тот, с большими мускулами, ему стоило больших трудов не расквасить мне нос.
– Что, как попал в трудное положение, весь интеллект сразу улетучился? – раздался задорный голос Зольтера, который слышал наш разговор, внимательно следя за дорогой.
– Я действительно не понимаю, что вы от меня хотите, – сказал я, с неприязнью глядя на двух бугаев.
– Тебе и не нужно это понимать, крысёныш, или, думаешь, то, что твой папочка является начальником отдела ДС по контролю над колдунами, сможет избавить тебя от нашего возмездия? – в свою очередь ответила Серебринка, обернувшись и приподняв стекло сзади себя, чтобы лучше слышать, что происходило в задней части фургона.
– Мой отец – директор банка Чалинвест! – не согласился я, верить в то, что в этой реальности Прохор Мылченко причастен к тому, что колдуны носят антимагические браслеты, не хотелось.
– Еще и банк какой-то несуществующий выдумал! – снова возмутился один из бугаев. – Ничего, приедем и быстро из тебя всю эту чушь выбьем!
Я замолчал, трудно будет доказать этим людям, что я вообще не понимаю, что вокруг происходит и вообще свалился сюда из параллельной реальности. Они-то все считают меня не тем, кто я на самом деле есть. А толку? Кажется, эти люди лишат меня жизни, а тело выбросят в какую-нибудь канаву. «Похоже, колдуны в этой реальности очень озлоблены на правительство» – предположила Карсилина. «Понять бы только, что с ними случилось, прежде чем они открутят мне голову» – я устремил взор в потолок фургона.
Остальная часть пути прошла в молчании, Зольтер с Серебринкой что-то обсуждали, но я не особо к ним прислушивался. В моих интересах оставаться в этом настоящем живым как можно дольше, иначе придется проверить, действительно ли мы с Карси вернемся в нашу реальность, или же канем в лету.
Спустя несколько томительных минут, фургон затормозил, въехав в какую-то подземную парковку. Два бугая грубо схватили меня, оставляя на руках синяки, и выволокли на поверхность, буркнув, что если дёрнусь, они убьют меня на месте. Зольтер с Серебринкой шли впереди нас, возглавляя шествие. Золотский был облачен в непривычные желтую водолазку и серые джинсы, поверх которых был натянут кожаный пояс с мирно висящим пистолетом, украшенным желтыми полосками. У Сильв же была заплетена длинная коса, носила девушка чёрную рубашку, потрепанные синие шорты, клетчатые чулки и туфли на высокой платформе. Если у неё и было оружие, то прятала его эльфийка под одеждой. Неужели даже они носят антимагические браслеты? А что, если в этой реальности магией разрешено пользоваться только высшим чинам и аристократии?
Эта банда вела меня по узким улочкам окраины Чалиндокса, петляя между пятиэтажными общежитиями, построенными из красного кирпича. По стенам этих несчастных зданий ползли обильные трещины, наверное, дома держались только на магии и поэтому еще не рухнули.
Затем, мы подошли к подъезду одного заброшенного общежития, которое грозилось вообще упасть, от него веяло стариной. Когда меня затолкнули внутрь, на лестницу, я почувствовал запах обвалившейся штукатурки и пыли, и чуть не чихнул. «Похоже, здесь у них своего рода штаб» – заметила Карсилина, и я был рад, слышать её голос. Нет, здание вовсе не было необитаемым, сверху слышались голоса, и именно туда меня и вели. Когда мы дошли до третьего этажа, меня затолкнули за скрипящую дверь, и я оказался в длинном коридоре коммуналки, странно, что в городе Чалиндоксе, столице магического королевства, есть такие места. Ведь, по сути, пользуясь волшебством, люди могут улучшать свои жилищные условия, если, конечно, они не тапки (люди, которые не обладают магическими способностями). Хотя да, забыл, что тут почти у всех ограничения на магию…
Меня провели мимо одной из комнат, в которой отсутствовала дверь, а окно было заколочено фанерой. Внутри стоял большой стол, за которым сидели три мужчины, которые резались в карты и уплетали консервы.
– Вперед! – подтолкнул конвойный.
Я чуть не споткнулся, но устоял на ногах. Таким образом, мы дошли до конца коридора, не заглядывая за другие двери, и оказались в просторной комнате, в которой даже располагался старинный камин, правда, он не работал. Около трех окон с целыми стеклами, стояли несколько кроватей, вполне цивильных и уютных, застеленных ворсистыми пледами.
Меня поставили на колени посреди комнаты, а Зольтер вынул свой полосатый пистолет, стреляющий магическими пулями, и приказал:
– Руки за голову! – подошел ближе и приставил оружие к моему лбу.
Я зажмурился и послушался, не решаясь ему перечить. Похоже, именно так и оборвется моя жизнь. Паду от руки своего друга, который, впрочем, и не догадывается о том, что мы в хороших отношениях в параллельной вселенной.
«Не дай им нас убить» – прошептала Карси, я чувствовал, что она была немного напугана.
– Сейчас этот чертенок умрёт! – воскликнула Серебринка, думая, что они все поступают правильно.
– Стойте! – крикнул я, открывая глаза, пытаясь не проморгать шанс выжить. Лучше воспротивиться им, чем покорно расстаться с жизнью.
– Размечтался! – ухмыльнулся Зольтер, собираясь нажать на курок.
– Зольтер, Серебринка, пожалуйста, не убивайте меня, – я решил назвать их по имени, но страха своего не показывал. – Это станет вашей ошибкой.
Рука Золотского дрогнула, и он непонятливо взглянул на Серебринку, та лишь плечами пожала в ответ.
– Откуда ты знаешь, как нас зовут? – спросила она.
– Какая разница! Прикончите его уже! – нетерпеливо высказался один из бугаев.
– Существуют параллельные реальности, и из одной такой реальности я случайно попал к вам, – попытался объяснить я, ощущая холодный металл на лбу от дула пистолета.
– Да что ты говоришь! – Сильв явно в это не верила.
Она деловито упёрлась руками в бока и подошла ближе:
– У кого-то сильно развита фантазия. Но она тебе не поможет.
– А вдруг он говорит правду? – Зольтер не спешил нажимать на курок. На его лбу выступили капельки пота.
– В той реальности, откуда я родом, мы с вами хорошо знакомы. Вы работаете в ДС на моего отца, в отделе безопасности. Серебринка им заведует… – продолжал я, выпалив всё на одном дыхании.
– Хочешь сказать, что мы королевские прихвостни? Да ни в жизнь в это не поверю! – насупилась Сильв и отвернулась. – Зольтер, стреляй.
До чего же они упрямые! Однако Золотский и не думал стрелять, он убрал от моего лба пистолет, но всё еще продолжал целиться, не зная, верить мне или нет.
В этот момент дверь открылась и в комнате появилась дряхлая старушенция с седыми волосами, чуть ниже плеч. Казалось, эта дамочка сейчас развалится на части, а то, что она до сих пор передвигается, вообще можно было назвать чудом. Она, причмокивая своими вставными зубами, поинтересовалась:
– Что здесь происходит? – голос был очень скрипучий, похожий на стон не смазанных дверных петель.
– Уважаемая Агбея Фольц, вы, как единственный наш экстрасенс, должны разрешить одну задачку, – обратился к ней Золотский.
– Какую, милок?
– Этот парень утверждает, что явился к нам из другой реальности. – Сердито сказала Серебринка, не поворачиваясь. – Но мне кажется, он просто блефует, чтобы сохранить свою никчёмную жизнёнку!
Агбея Фольц приковыляла ко мне ближе, мягко отодвинув Зольтера в сторону, и вгляделась ко мне в глаза. Не знаю, почему, но я не мог зажмуриться, чтобы не видеть её мутно-серых глаз. Когда-то давно мама говорила, что все экстрасенсы – жулики, и что правды они ни об одном человеке сказать не могут, им нужны только деньги.
– Он говорит правду, сей мальчик не тот, кто вам нужен. – Заключила эта дряхлая мадам.
– Что значит, не тот! А где нам искать «того»? – не поняла Серебринка, стремительно оборачиваясь. Одна мысль о том, что она провалила задание, не давала эльфийке покоя. – Это же сын барона Прохора Мылченко, человека, который принимал участие в том историческом заседании, когда все колдуны были взяты под гнёт!
Зольтер зевнул и убрал пистолет. Он знал, что спорить со старухой бесполезно, ибо она всегда права, что не раз доказывала.
– Полноте, Серебринка, извольте умерить свою злость, – посоветовала старуха, – юноша ни в чем не виноват, а попал в наш мир чисто случайно. Он ничего не знает о нашей реальности, его Чалиндокс – не тот город, к которому все мы привыкли.
– Почему вы так думаете? – не сдавалась Серебринка, видимо, её ненависть ко мне и моему отцу была слишком сильна.
– Я поняла это по его глазам. – Ответила старуха, убежденная в том, что говорит.
Серебринка хлопнула ладонью по лбу, поморщилась и закрыла глаза. Зольтер же и два мужчины, которые привели меня сюда, смотрели на Агбею Фольц с нескрываемым интересом – те её словам придавали большое значение. Сильв, глянув на них, фыркнула.
– Но он может стать тем, кто нужен вам, – кивнула с улыбкой старуха, забрав прядь волос за ухо.
Не думаю, что хорошая встряска поможет вернуть меня в нормальную реальность и явить им того, кого они хотят убить – мою не лучшую альтернативную сущность, которую и я сам стал недолюбливать. Если здесь я – разбалованный сын аристократа, хвастающий своим достатком и принижающий других людей, это совсем не радует.
– Каким образом? – поинтересовалась Серебринка, глядя на меня с неприязнью.
– Только если его теперешняя сущность вернется в ту реальность, к которой привыкла, – ответила экстрасенс, не сводя с меня глаз. – Мне неведомо, как именно.
– Неужели, ваш третий глаз не способен это разглядеть? – Серебринка с трудом сдержала презрительный смешок, Зольтер же явно осуждал её такое поведение перед многоуважаемым экстрасенсом их подпольного сообщества анархистов.
– Не всё подвластно нашему пониманию, – туманно ответила старуха.
Серебринка стремительно, громко стуча каблуками, подошла ко мне, и поставила на ноги, взяв за ворот.
– Значит так, ты остаешься у нас, но смотри – без выкрутасов, – властно заявила она. – Я буду следить за тобой, а когда придет время – убью из собственного пистолета!
Она по-прежнему плохо верила в то, что я сейчас не тот, кто им нужен.
– Может, снимем тогда с него антимагические браслеты? – предложил Зольтер.
– Зачем? – Серебринка, считая, что это лишнее, не отпускала мой ворот, крепко вцепившись в ткань.
– Я не собираюсь на вас нападать, постарался заверить я, приняв самый доброжелательный вид. – Да и смысл…
«Похоже, эшафот сегодня отменяется» – заметила Карси довольным голосом.
– Он нам не опасен, – снова улыбнулась экстрасенс.
Серебринке, отступив от меня, пришлось недовольно наблюдать за тем, как один из её подчинённых амбалов, следуя команде Зольтера, извлек из кармана ключи от антимагических браслетов и снял их с меня.
– Как бы нам не пожалеть об этом, – покачала головой Сильв, глядя в окно на соседнюю пятиэтажку.
Я чувствовал себя среди них лишним, словно оказался не в своей тарелке. Они все относились ко мне настороженно, даже Зольтер, который больше них всех, вместе взятых, верил в слова старухи.
А Агбея Фольц, прищурившись, сообщила, так, что было слышно только мне:
– Судьбу не изменишь. То, что должно, обязательно произойдёт. Это тело сегодня умрёт.
– Я вас не совсем понимаю, – ответил я, сбитый с толку.
– Постарайся вернуться в свою реальность до того, как сие событие случится в твоей альтернативной судьбе, то есть, здесь.
Она сказала это, отвернулась и, ковыляя, прошла до порога. Мне стало неспокойно, очень мало времени оставалось до того, как найти решение, которое сможет вернуть меня и Карси в наше настоящее. Меня била нервная дрожь. Неужели Серебринке надоест моё присутствие, она не сдержится и выстрелит? Но пока что она держит себя в руках, хоть и поглядывает на меня каждую минуту с подозрением.
– Думаешь, он сможет нам пригодиться? – спросила она у Золотского, словно речь шла о мешке с чем-то просроченным.
«Не беспокойся, если нам удастся выбраться отсюда, не все ли равно, что ты умрешь в альтернативной реальности? – Карси пыталась меня подбодрить. – Я тут вообще с пяти лет в живых не числюсь, но это же никак не повлияло на нашу жизнь, верно?». Я невольно улыбнулся. Если уж Карси верит, что у нас всё получится, то мне-то точно грех отчаиваться.
