Текст книги "Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ)"
Автор книги: Анастасия Калямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
– Что? – спросила Декабрина, подходя ближе.
– Мы ведь можем спасти её? – закончил я, вопрос дался с трудом, страшно было услышать ответ на него. Если правильно понимать, то увидеть Карси живой у меня уже нет шансов, даже мизерных. Январис схватил принцессу в свою коллекцию и я не знаю, сколько времени уже прошло!
Уголки губ Декабрины дрогнули, она открыла рот, чтобы ответить, но я не выдержал, побежав к арочной двери, что служила выходом из этого зала. Ботинки скользили, но я не мог позволить себе упасть.
– Больше нельзя терять времени! – и я толкнул ту самую дверь, которая открыла перед собой большой ледяной лабиринт, с высокими стенами до потолка, сквозь который светило солнце, оно не могло растопить всё это царство вечной мерзлоты.
Я вбежал в лабиринт, слыша, как Декабрина кричит:
– Стой! Я тебя проведу!
Но я не послушался, побежав прямо, и надеясь, что где-то здесь найду вход на еще один уровень этого убежища. Упрямство не всегда способно играть на пользу. Завернув за первый попавшийся угол я тут же упёрся в тупик, доказав эту простую истину, и яростно ударил кулаком по ледяной стене, которая даже не треснула. Кулак заныл, и тряся им, я обернулся, чтобы вернуться назад к распутью, но на пути возникло здоровенное чудище с острыми когтями, которые с легкостью могли вспороть мне шею. Оно выглядело как ожившая статуя изо льда, сделанная представителем какого-нибудь авангардистского течения. Сквозь него можно было увидеть искаженную дорогу. Голова у существа была треугольная, шея вообще отсутствовала, а тело было по форме похоже на прямоугольник. Глаз не наблюдалось, да и вообще морда была безликая. А на ногах вместо пальцев у этого прямоходящего виднелись внушительные два шипа, весьма длинных и острых.
Первым делом оно замахнулось, выставив длиннющие когти, желая проехаться ими мне по лицу. Я увернулся, заходя ему за спину, но существо резко развернулось и полоснуло меня по плечу, добавляя новые раны. Похоже, сегодня у меня неудачный день. Как биться магу, зажатому в угол, который еще не изучал приемы ближнего боя? У меня еле хватило сил, чтобы оттолкнуть монстра на порядочное расстояние и выбраться из тупика. Нужно было немного отдохнуть, чтобы набраться сил для нового сражения с Январисом, в которое несомненно скоро мне предстоит ввязаться. А как я собираюсь победить его при таком раскладе, даже не знаю, если даже времени на отдых не было, ведь жизнь Карсилины уходит и мешкать нельзя!
Побегав еще по лабиринту и натыкаясь на тупики, я стал придаваться панике, дыхание учащалось, а останавливаться было нельзя. Уже пять или шесть таких безликих чудовищ хотели меня растерзать, благо, они двигались медленно, давая преимущество в скорости. Я готов был уже закричать от безысходности и нелепости такого положения и подпустить чудищ ближе. Правда, как с ними бороться? Как убрать их с пути? Надо было послушаться Декабрину, а не бросаться из огня да в полымя. А попадать в ситуации, которые одна хуже другой – отлично у меня получается. Если дело касается жизни Карсилины, я становлюсь неуправляемым, действую импульсивно, веду себя крайне глупо. А всё от бессилия.
Снова тупик, который привел меня в ярость. Ледяная стена пошла трещиной, а я решил, что не под каким предлогом не дам разорвать себя этим чудовищам. Ведь жизнь Карси зависит от того, смогу ли пройти через них. Может, отнестись к этому, как к зачёту на Физ-Маге? Преподаватели часто водят нас в специальный корпус, отведенный под испытания, чтобы проверять наши усвоенные знания, на практике подвергая риску. Вряд ли конечно, на таких испытаниях по-настоящему кто-то умирал, когда проваливал зачётный квест, но впечатлений бедняга получал массу, мог не выдержать и уйти со специальности, проклиная тот день, когда решил учиться на боевого мага.
– Вам меня не задержать! – я рявкнул, чуть не сорвав голос, вставая в боевую стойку. Правда, этот возглас никого из чудищ не испугал.
Их уже было ровно семь – по количеству тупиков, на которые я натыкался. И выжить, если они до меня доберутся, я не смогу. Мой огненный шар снёс головы у двоих, но они и не думали останавливаться. Стена за спиной стала крошиться, кусочки льда падали под ноги. Прижавшись к стене вплотную, вздрогнув от прикосновения ко льду, я продолжал бросать в них огненные шары, которые лишали их конечностей, делали сквозные дыры в туловищах. Но это не отражалось на их жизнеспособности – лишаясь ног они ползли, впиваясь в лёд когтями, а отсутствие рук не мешало им наступать. Сквозные дыры ломались, половина туловища падала, разбивалась, а вторая часть продолжала идти, словно ничего не случилось. Я не боялся их, меня пугало лишь то, что я не успею вытащить Карсилину и смогу «полюбоваться» лишь на её ледяную фигуру.
– Оставьте меня в покое! – я снова крикнул, моя магия, подпитанная яростью, вырвалась на свободу и снесла часть тупика, образовав там дыру, заставляя падать большие глыбы льда и разбиваться об пол тысячей сверкающих кристалликов. А покалеченные чудища распались, словно были сделаны из детского конструктора.
Дрожа, я упал на колени, потеряв значительную часть сил, опершись на ладони, тяжело дыша и отрешенно смотря в пол, пытаясь прийти в себя. Эта бешеная усталость меня доканывала, мешала действовать.
Нельзя тут рассиживаться! Карси умирает… Нельзя…
Опираясь на стену я заставил себя подняться, но слабость не сдавала позиций. Казалось, если сейчас отойду, покинув опору, то снова упаду. Ноги подкашивались, колени дрожали. Ну что я сделаю в таком состоянии?! Повеселю Январиса своим нелепым видом?!
Карси, твоя жизнь утекает, Январис испаряет её, заставляя твоё тело покрываться льдом! Тебе больно, ты думаешь, что я успею, и даже не предполагаешь, я слабак. Глупый и ни на что не годный! А, может, твоя смерть была мгновенной, ты даже не чувствовала, как лёд пронзает тебя насквозь…
Я рухнул на пол, чувствуя, как маленькие кусочки льда впиваются в ладони, и сжавшись в комочек, задыхаясь, словно загнанная удавом в угол мышь, почувствовал, как терзается сердце, в которое втыкаются невидимые и острые иглы отчаяния.
– Нет! Нет! Почему снова?! – простонал я, слёзы, которые текли из глаз показались очень горячими.
Листонская религия – штука сложная. Листонцы верят в высшую силу, которая всеми управляет. Именно она создала наш мир и множество других. Сила эта называется Случайностью, и лишь ей одной известно, как именно будут развиваться события в той реальности, которую она для тебя выбрала. А реальностей много, и они все прописываются в таинственной священной книге «Творикс», которая хранится в Недосягаемости (месте, которое есть вне времени и пространства, но никто туда не может попасть) и может раскрыть все тайны мироздания, несет в себе подробнейшую информацию о ваших жизнях и реальностях. То есть о том, что могло бы быть, если бы какие-то факторы вдруг не сошлись, если бы ты направился в одну сторону, а не другую, если бы не поднял фантик на остановке, если бы бабочка, которую ты увидел из окна в субботу, за день до этого попала в паутину и не смогла бы показать тебе красоту своих крыльев. Такие мелочи, но именно по их вине происходят глобальные события, отражающиеся на каждом из нас. Мало кто знает, что реальности можно корректировать. В «Творикс» было записано, что я тогда прыгну с башни, перемотав реальность, но Карси это не поможет, потому что есть Сулитерия, в нём было прописано, что Пятимар её украдёт и оживит принцессу... Писцы судеб «Творикса», помощники Случайности, явно надо мной издевались! Если им угодно, что Карси умрет, почему они дали мне надежду? Зачем им понадобилось возвращать её и убивать снова?! Я протестую! Я не хочу, чтобы она снова ушла в небытие!
– Я не хочу! Слышите, вы, идиоты! – прокричал я, обращаясь к потолку. – Не забирайте её! Графоманы! Вас же всё равно никто не читает! Разве это интересно? Включите другую реальность!
Они жестоки, слишком жестоки!
Я закашлялся, дышать спокойно не получалось. Паника парализует, когда принимает решение оплести тебя своим ядовитым плющом.
В общем, Декабрина нашла меня не в самом прекрасном психическом состоянии. Подбежав, хрустя подошвами сапожек по осколкам льда, она наклонилась и коснулась моего плеча:
– Семён, что случилось? – она не понимала причины, по которой мне сделалось так худо.
Лёжа на боку, обхватив колени, я лишь всхлипнул, чувствуя себя масштабным неудачником.
– Эй, ты чего? Ну… – Декабрина попыталась меня растормошить.
Я что-то простонал, отмахиваясь от неё правой рукой. К чему теперь всё, если Карси мертва…
– Поднимайся! – потребовала зимний месяц, не желающая верить в то, что я так легко сдамся.
– А, смысл?..
Как же сильно удручает осознание того, что все твои действия оказались до ужаса провальными!
– Приди в себя! Иначе мне придется тебя ударить! – Она толкнула меня и перевернула на спину, сердито сверля взглядом.
– И что это изменит? – произнёс я, глядя сквозь неё. – Карси…
Декабрина схватила меня за грудки, и наклонилась, сказав так, что я почувствовал на своей щеке её морозное, обжигающее дыхание:
– Карсилина ещё жива! – и хлопнула по щеке. – Не время раскисать.
– Но, как же?.. – Я заметно оживился и присел, понимая, что сейчас самым нелепейшим образом себя накручиваю. Стало стыдно и неприятно. Порой мысли действительно способны свести с ума.
– Для того, чтобы полностью обледенеть и умереть, должно пройти несколько часов. Тогда процесс станет необратимым, и ей уже ничем не поможешь.
Опираясь на стену, я, дрожа, поднялся на ноги. Потерянные силы так и не вернулись… Я опять чуть не упал, но смог устоять, пытаясь сдвинуться с места и не свалиться, подобно шарнирной кукле, у которой нет опоры. Плевать! И в таком состоянии я буду пытаться спасти принцессу, биться с Январисом на смерть! Даже когда практически не могу передвигаться. Главное только, добраться до того места, где месяц хранит свою коллекцию.
Сражаться, когда любое дуновение ветра может опрокинуть тебя на пол, когда ты даже руки не можешь над головой поднять – глупо. Но был ли у меня выход? Опять сесть на пол, понять, что я ничтожество, которое не может ничего сделать для того, чтобы сохранить жизнь любимой девушке? Придаться унынию, апатии, замерзнуть насмерть… Это не самая лучшая идея! Лучше растратить последние силы и умереть достойно, чем колыхаться на ветру, словно белая тряпка, сокрушаясь о несбыточном.
– Знаешь, в таком состоянии ты его вряд ли победишь. – Заметила Декабрина, я всё еще опирался на стену.
– Главное участие! – упрямо ответил я, ненавидя свою немощность, сделал шаг, титанически-трудный, чувствуя себя инвалидом. Именно так можно побывать в шкуре дряхлого старика, который и сам не понимает, почему дожил до двухсот.
– Я помогу. – Декабрина положила свою прохладную ладонь мне на лоб и что-то прошептала. – Думаешь, откуда у заблудившихся в зимнем лесу путников берутся силы на то, чтобы выбраться домой?
Мёрзнуть я уже привык, тепло в этом царстве вечного льда надолго не задерживалось. Я даже не почувствовал легкого холодка, который пробежался по спине, смешиваясь с более сильным чувством озноба.
Силы ко мне возвращались. Я смог крепко стоять на ногах, даже не пытался упасть. Мог легко двигаться, как раньше, до того, как Январис обработал меня. Да и просто вырубиться, как электроприбор, потому что нет сил сопротивляться сну, больше не хотелось. Я был в полном порядке, и это удивляло. Более того, согревающая магия, которую я использовал, действительно заработала, создав призрачное ощущение того, что я надел куртку, хоть и не очень теплую.
– Почему ты не сделала этого раньше? – и я, больше не задерживаясь, пролез в дыру, проделанную в стене. Этот лабиринт задавливал морально.
Вместо ответа Декабрина приказала следовать за ней, она лабиринт знала хорошо. Да и в тупики здесь попадать чревато.
Наконец, одна из ветвей лабиринта привела нас к арке, за которой начиналась громоздкая лестница с большими, прозрачными ступенями. Мы с Декабриной шагнули туда. Стараясь не поскальзываться, я поднимался осторожно, держась за скользкие ледяные перилла. Месяц же, перепрыгивая через две ступеньки, бодро шествовала впереди, словно эта лестница была не изо льда, а из того же бетона. По стенам горели факелы с синим пламенем, нагнетающим мороз.
И вот, лестница закончилась, пропуская нас в такую-же арку, как и на первом этаже. Только здесь уже не было лабиринта. Вместо него мы попали в коридор, очень широкий и длинный. Напоминал он пещеру, прорубленную среди арктических льдов, которые формировались не одно тысячелетие. И тут – те же факелы с холодным пламенем.
Когда мы прошли дальше, то я понял, что в стены что-то вморожено. Какие-то силуэты, напоминающие людей, погруженных под воду в беспокойном море. Только этот миг остановился, и им уже не всплыть.
Я решил разглядеть первый силуэт, придвинулся ближе и ахнул. Вмороженная в глубокий слой льда девушка в полушубке. Длинные черные волосы, круглое, как у матрешки лицо. Она выставила перед собой руки, словно прикрывала лицо от удара. Глаза широко раскрыты. На лице читается ужас. Застывшее мгновение смерти, такое пугающее и одновременно прекрасное.
– Таким, как Январис, не место среди живых! – мне было очень жалко её. Умереть таким жесточайшим мучительным способом…
– Ленвир. Первая жертва. – чуть слышно сообщила Декабрина, тоже не сводя глаз с девушки.
Коснувшись ладонью льда, словно в надежде протянуть ей руку помощи, я твёрдо сказал, чувствуя, насколько сильно ненавижу Январиса:
– Он за это поплатится. Он за всех вас ответит! Больше Январис никого не заморозит. Хватит!
В голове уже возникал образ вмороженной в лёд Карсилины, наваждение нужно было скорее прогнать, и я отправился дальше по коридору, стараясь больше не смотреть в запертых во льдах девушек, каждая из которых просила помощи, устремив в центр коридора свои невидящие пустые глаза.
Не представляю, что нужно сделать, чтобы одолеть Январиса. Наверное, я стану тем дураком, который, пытается бунтовать против этих его правил, борется с ним а потом умирает, так ничего и не доказав зимнему месяцу, ибо Январис намного сильнее, а я глупый клоп, который не представляет угрозы. Смогу ли я сдержать обещание, данное погибшим девушкам, что за их гибель наконец наступит отмщение, что он больше не будет никого убивать?
Опустив голову и готовясь к тому, что вряд ли выберусь отсюда живым, я упрямо продвигался вперед. Декабрина, шедшая рядом, вдруг сказала, наверное, мысли мои прочла:
– Для того, чтобы его победить, ты должен знать о Ленвир.
– Не думаю, что душераздирающая история о том, как эта бедняга стала куском льда, будет мне полезной, – ответил я, не понимая, почему коридор такой длинный. Наверное, его протяженность составляет многие километры. Если так, то когда мы доберемся до конца, Карси уже станет частью этой стены.
– А, ты не думал, почему она стала первой жертвой, запустившей ужасную цепочку смертей?
Если честно, мне и в голову прийти не могло, что самая первая из погибших девушек сможет открыть глаза на поведение Январиса. Да и думал я о другом.
– И в чем причина? – я не смотрел на Декабрину, из головы всё никак не шел образ вмороженной в лёд Карсилины. Это меня нервировало.
– Дело в том, что Январис раньше был обычным человеком. И имя у него было другое, правда, его никто не помнит, оно стёрлось из этой истории, – начала Декабрина, равнодушно разглядывая очередную несчастную.
– Ты шутишь? – я повернул к ней голову.
– Нет, к сожалению. – Помотала головой зимний месяц. – Январис в детстве, да и юности тоже, был очень добрым и сердобольным юношей. Он всегда заступался за слабых…
– У меня это в голове не укладывается!..
– Подожди. С детства Январис любил дочь местного фермера, которую звали Ленвир. В юности она расцвела, и из загадочного бутона превратилась в прекрасную розу, ты и сам можешь оценить её внешность. Многие юноши в поселении с трепетом сердца вздыхали о ней. Январис не отходил от неё ни на шаг, был как верная собачка, и Ленвир это забавляло. Она считала его просто другом, не больше, а Январис любил всем сердцем, с болью каждый раз слыша, как она отправилась на свидание с очередным кавалером…
– Он бы её не убил, если бы реально что-то чувствовал! – возразил я, снова посмотрев на стену и увидев вмороженную туда блондинку с диадемой на голове, стоящую на коленях, сложившую руки в молитвенном жесте. Тут же передёрнулся и отвел глаза.
– Не перебивай! – попросила Декабрина. – В общем, в деревеньке были достаточно традиционные взгляды на женитьбу, когда родители договариваются о том, чьей судьбой станут их дети. Январису, можно сказать, повезло. Его родители и отец Ленвир договорились об их свадьбе. Ленвир, узнав об этом, долго плакала и упиралась такому решению, но его никто не менял, ведь «стерпится – слюбится», многие говорили. А Январис был счастлив. Пусть даже таким образом, но Ленвир будет его…
– Фанатизм – это, а не любовь! – не смог промолчать я.
– Погоди!.. Так вот, Ленвир в назначенный срок, просто сбежала, а свадьба не состоялась. Её долго искали, но так и не обнаружили. Январис был разбит, опозорен, ему хотелось любой ценой держать девушку возле себя. Да и в деревне после этой истории на него все косо смотрели. Однако, Январис выяснил, что Ленвир пропала не одна, а с молодым сыном кузнеца, очень талантливым юношей. Куда они направились, никто не знал. Январиса это очень злило, ведь счастье ускользнуло из-под носа, точнее, его украли. Решив, что отыщет Ленвир, что бы ему не стоило, вернет её, юный Январис собрал походный мешок и отправился в путь. Долго он путешествовал по свету, пока не добрался до Снежных земель, в которых обитают зимние месяцы. Да, он мёрз, но это его не сломило. Он шел и шел, видя перед собой лишь Ленвир. Случилось так, что юноша стал свидетелем поединка двух месяцев – прошлого Январиса и Февралия, брата его. Февралий никогда не испытывал родственных чувств, хоть это и был его родной брат, всегда завидовал ему. В общем, Февралий смертельно ранил брата (да, месяц может убить только другой месяц) и тот упал, а Февралий, смеясь, удалился. Сердобольный юноша бросился к умирающему, но тот был уже обречен. Однако силы свои надо было кому-то передать, иначе никак, а тут такая кандидатура сама нарисовалась. Дрожа, прошлый Январис протянул своему преемнику две половинки ледышки и попросил соединить их, говоря, что после этого поступка юношу все зауважают. И преемник согласился, он соединил ледышку и забрал себе силы зимнего месяца, став новым Январисом и забыв своё имя. Вместе с именем он забыл свои тёплые чувства, став холодным и равнодушным к чужой судьбе. Его сердце навсегда заковалось в лёд. Январис больше не испытывал эмоций и чувств, он вообще ничего не испытывал, и ему это нравилось. Он развлекался приобретенным могуществом, в те года были небывалые метели.
– Это ужасно – отказаться от своих чувств и эмоций, вообще от всего!
– Но взамен он получил гораздо больше, чем глупые людские чувства, страхи, эмоции. Он приобрел вечную жизнь и силы, о которых даже мечтать не смел.
– Я не считаю, что это было чем-то большим…
– Освоившись в роди месяца, он перешел к цели, которая не давала покоя – добраться до несносной Ленвир и проучить её. Наконец, нашел, где она с возлюбленным проживала, и жесточайшим образом с ними расправился. Сначала, он на глазах у бывшей возлюбленной заморозил несчастного сына кузнеца, а потом принялся за Ленвир, которая кричала и умоляла не убивать. Январис смеялся, дико, холодно, как зверь, в нём больше не осталось ничего человеческого. Заморозив её, он долго ходил вокруг её тела, созерцая прекрасные формы, и решил взять её к себе в убежище, поставить на видное место, чтобы эта фигурка всегда напоминала ему о победе над теми, кто считал Январиса слабаком, над которым можно потешаться. Чтобы это всегда напоминало о том, как он перестал быть человеком, превратившись в жестокого монстра. После этого случая он замораживал всех красивых девушек, которых встречал, и относил к себе в убежище, оставляя их в этой стене. Теперь они не смогут ему отказать, теперь они не будут смеяться над ним!
– Ужасно, что он утратил себя, – впрочем, мне не было жаль Январиса.
Коридор сужался, что свидетельствовало о том, что скоро он должен закончиться и привести нас куда-нибудь. Правда, девушки, вмороженные в стены, всё никак не заканчивались. Видеть их, замерших в предсмертных позах, умоляя Январиса сжалиться, – угнетает.
– Ты ведь уже понял, что нужно сделать, чтобы победить моего брата? – поинтересовалась Декабрина, замедлив шаг.
Я не понимал, к чему она клонит, да и зацепками в той истории, что она поведала и не пахло. Впрочем, была кое-какая догадка:
– Ты же не хочешь сказать, что мне нужно заставить его как-то отказаться от способностей месяца, ну, или забрать их, – озвучил я. Согласитесь, бредово же звучит!
Но Декабрина кивнула с довольным видом:
– У него в кармане, в правом, лежит та самая ледышка, разломив которую и не выпуская из рук, все его силы перейдут к тебе, а он станет простым смертным.
– Но это значит, что я стану месяцем, забуду своё имя… – Перебил я, не желая, чтобы события развивались именно так.
– Это единственный шанс вызволить Карсилину и победить Январиса.
Я остановился и посмотрел на потолок, из чистейшего прозрачного льда:
– Обрету бессмертие, перестану что-либо чувствовать и ощущать... – Эта мысль пугала меня. Ведь если так случится, это уже кто-то другой окажется в моём теле, ну а я просто перестану существовать, лишившись всяческих эмоций. Я больше не буду любить Карсилину Фротгерт, не буду думать о ней каждый миг, заботиться, беспокоиться, защищать...
– Зато ты спасёшь её. – Сказала Декабрина, в этот момент ей было очень горько признавать, что способ, про который она говорит, заставит меня стать её очередным братом.
Я вздохнул, посмотрев на неё без капли сомнения:
– Останусь здесь навсегда, добровольно став пленником, закованным в лёд, уничтожив себя, как личность. – Да, я принесу себя в жертву, но Карси будет жить! Я расплачусь своей душой за то, чтобы оставить её на этом свете, отправить домой, в Чалиндокс. А потом я забуду её, когда стану новым Январём, одиноким, отказавшимся от всего. Пусть лучше умру для своих близких, чем позволю ей погибнуть.
Сказав это, я двинулся дальше, решимость никуда не делась. Но Декабрина осталась на месте. Месяц не хотела встречаться сейчас со своим братом. Если она пойдет со мной, то не сможет вмешиваться в нашу с ним битву, не имея на это права.
Заметив это, я обернулся:
– Ты скоро?
– Прости, но теперь ты должен идти один, – Декабрина понуро опустила голову. – Всё, что могла, я уже сделала.
– Спасибо, – Я улыбнулся ей.
– Ты обязательно успеешь.
И мы с Декабриной направились в разные стороны. Я уже не оглядывался назад.
Нужно сделать это быстрее. Пока еще не страшно исчезать и терять собственное «я». Наверное, состояние, в коем окажусь, будет похоже на то, в котором я находился последние годы, с разницей только, что не будет столько разрывающей душу боли, от которой никуда не спрятаться. Её вообще не будет…
Вот и конец коридора. Все до безобразия банально. Тупик, который оканчивается большой, ледяной дверью с резными ручками. То ли так Январис в свободное время проявлял своё творческое начало, вырезая эти узоры на льду, то ли у него есть неведомые декораторы. Я взялся за ручку и потянул дверь на себя. Страха по-прежнему не было.
Думал ли я тогда, как отреагирует Карси на то, во что превращусь, когда её жизни перестанет угрожать опасность? Может, она будет долго злиться и не понимать, зачем я пошел на это. Но пройдет много лет, и она поймёт.
Я вошел в огромный светлый зал, который был гораздо больше того, где Январис держал меня до этого. Ледяные округлые своды подпирали белоснежные колонны. А практически по всему залу были наставлены статуи… Нет, не статуи. Это же остальная часть коллекции замороженных девушек! А я то думал, что они закончились в коридоре. Видимо, ему тогда не хватило места в стене, ну или просто надоело их туда вмораживать.
Мои кулаки непроизвольно сжались. Январис, пристально глядя в мою сторону, поглаживая по плечу одну из своих красавиц, ухмыльнулся:
– Я думал, что ты усвоил мой урок и попытался слинять отсюда. Но нет, мальчишка, ты оказался глупее!
– Без Карси я не уйду, – упрямо сказал я.
– Ну, проходи, дурачок, полюбуешься на мою коллекцию. Тебе ведь нравится?
Я промолчал, помотав головой и одарив его презрительным взглядом, который чуть не заставил самолюбие зимнего месяца упасть.
– И вообще, – спросил Январис, не прекращая поглаживать скульптуру, – зачем тебе эта замороженная принцесса? Что собираешься делать? Коллекцию мою разграбить хочешь?
Я понимал, что кто-то из этих мороженных дев может оказаться Карсилиной. Как ненормальный, бросился к первой попавшейся и посмотрел в ее лицо, напуганное и мертвое. Затем подбежал к другой, третьей, четвертой… Носился по залу, пытаясь найти свою девушку, вглядываясь в безмолвные лики, на которых застыл ужас перед неизбежным.
Январис, не отвлекаясь, с интересом наблюдал за моей паникой. Наверное, ему доставляло удовольствие наблюдать людские эмоции, далекие от положительных. Ведь он сам не мог этим похвастаться, вот и веселился, угнетая других.
– Кто вообще сказал, что я отдам тебе принцессу? – фыркнул зимний месяц. – Она слишком красива, для того чтобы жить.
Нет! Нет! Я не опоздал! Никто из тех, к кому я подбегал, не были похожи на Карси. Но оставались еще сотни других. Да что же это такое!
Я приблизился к Январису, который не считал меня за соперника. Стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, я сказал:
– Верни её. – Я не мог унять дрожь и выровнять дыхание.
– Тебе никогда не казалось, что смерть прекрасна? Что у неё может быть юное лицо и белые кудри? – О чём он болтает!
– Верни её, ты! – Я сказал громче. Мне хотелось его убить. Да и зачем я прошу, если он все-равно не сжалится? Его коллекция пополнилась и месяц вполне доволен жизнью.
– Глупый мальчишка, ко мне нужно обращаться уважительнее. – Он еще и нотации читать будет? – Хочешь, покажу, куда я её поставил?
Эта фраза подействовала, словно удар кулаком по затылку.
– Ч.. Что? – Я встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, а глаза расширились от ужаса. Карси, мертва?!
Январис перестал поглаживать ледяную фигуру, и прошел мимо, его плечо в этот момент коснулось моего:
– Сюда иди.
Но я не двигался с места, пытаясь переварить полученную информацию.
– И чего застыл? – с лица Январиса не сходила довольная ухмылка. – Подумать только, с кем я церемонюсь! Давно бы уже прикончил, так нет – надо было Декабрине встрять…
– Зачем? – произнёс я, глядя в пол, угрюмо опустив голову. Бедные девушки, они не заслужили такого!
– Что, зачем? – он остановился, оказавшись перед очередной замороженной девушкой и погладил её по голове, словно чучело любимой покойной собачки.
– Зачем нужно оставлять меня в живых? – я не спешил к нему поворачиваться, хотелось потянуть время, ведь если увижу, что этот псих сотворил с Карси, то не знаю, что со мной станет.
– Не хочу, чтобы Декабрине было грустно. Я должен делать вид, что забочусь о сестре, – ответил месяц, не стараясь лукавить. В вопросах, касающихся семейки месяцев, он всегда был прямолинеен.
– Но вы не её настоящий брат! – и я с вызовом посмотрел ему в глаза, в которых не отражалось никаких эмоций. – Вы говорите, что все люди, как пешки, что их существование не имеет смысла, однако вы сами были таким.
– Откуда тебе знать, каким я был? – насторожился Январис.
– Одно слово, зато какое! – если я перестану вести этот бессмысленный диалог, то мысли снова вернутся к тому, что он сделал с Карсилиной, а это прямой путь к безумию. Хотя, у меня на лице итак нарисовалось некое сумасшествие.
– Что за чушь?..
– Ленвир, – я не дал ему договорить, мысленно торжествуя, что это может разбудить в нём хоть какую-то часть совести. Казалось, еще чуть-чуть, и у меня начнется нервный тик. Я чувствовал себя, как на иголках.
Январис был неприятно удивлён, его нос стал прозрачным, а глаза сузились:
– Как ты смеешь упоминать о ней! Кто тебе сказал?.. – Это было для него такой неожиданностью, что месяц с силой ударил заледенелой девушке по голове, и та треснула. – Ах, Декабрина… Не подобает сестре вести себя так подло.
– Но она вам не сестра…
– Ты плохо разбираешься в родственных связях месяцев. Но это и не важно. – В его глазах блеснул дьявольский огонек, и месяц, не сдержавшись, запустил в меня обжигающе-ледяным зарядом.
Я пригнулся, прячась за какой-то из несчастных пленниц, заряд попал ей в плечо, рука, с треском, отвалилась, и, упав на пол, распалась на несколько кусков. Это повергло меня в шок, ведь не может настоящее мороженое тело с таким рвением разбиваться!
– Выходи! Я убью тебя! Плевать на братский кодекс месяцев! – призывал Январис, гневаясь, то, что произошло с замороженной девушкой, ему не понравилось. – Покажись!
Я переполз за другую статую и затаился. Это была девушка в зеленом кафтане, с пышной пшеничной косой, остекленевшие небесно-голубые глаза смотрят вперед. Видимо, Январис поймал её у неё в деревне, где климат совсем не снежный.
– Ты не сможешь долго прятаться от меня! – Январис передвигался весьма шустро, разбрасывая свои морозные заряды в разные стороны. Они попадали по девушкам из коллекции, разбивая их, круша, как блоки домино.
Месяц гневался от этого еще больше, но не мог остановиться, ведь другим способом ему искать меня не хотелось. А я полз дальше по залу, периодически выкрикивая ему что-то по поводу Ленвир, первой жертвы. Знаю, что глупо вот так дразнить зимний месяц, но я был разозлен, отчаян и хотелось мстить. Да и души тех девушек, которых он разбил, наверняка теперь обретут покой.
– Я всё равно убью тебя, щенок! – Казалось, Январис был готов разнести здесь всё.
Позади меня свалилось и разлетелось осколками сразу пять статуй. Я отпрыгнул, чтобы не попасть под очередной удар и оказался у ног Карсилины. В отличии от тех девушек, она не была похожа на статую, раскрашенную умелым художником, наподобие куклы. Её превращение началось недавно. Кожа вся белая, покрывшаяся инеем. Карси стояла смирно, как солдатик, опустив руки вдоль тела и смотрела куда-то в одну точку, словно манекен.
Я взял её за руку и содрогнулся, Карси была обжигающе-холодная и твёрдая, словно пробыла в морозильной камере несколько дней. Разве так выглядят живые люди? Меня Январис, когда мучил, не доводил до такого состояния, а это значит…
