Текст книги "Милая Шарлотта (СИ)"
Автор книги: Анастасия Логинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Глава 37. ПОКА ОТКРЫВАЛИ БАЛ
– Баронесса? – Шарлотта вздрогнула, услышав окликнувший ее голос, а еще через мгновение она увидела лицо герцога де Тресси, появившегося из темноты. – Славно, что вы пришли: вы хорошая дочь, и все делаете правильно.
– Сударь, давайте к делу – вы же понимаете, что я рискую, находясь здесь, с вами. Что Его Величество решили по поводу графского титула моего отца?
Де Тресси глубоко вздохнул и не спешил отвечать. А потом вдруг сказал, подойдя к самым перилам балкона и глядя вниз, на склонившихся придворных:
– Я заметил, что сегодня, да и на прошлом балу вы весьма любезно разговаривали с герцогиней де Монтевиль. Она славная девушка, правда?
У Шарлотты появилось неприятное предчувствие, и она почему-то вспомнила сегодняшние слова барона о том, что де Тресси – нехороший человек. И даже Госкар, чутью которого Шарлотта всегда доверяла, подтвердил это.
– Она не просто девушка, Ваша Светлость, – сказала с достоинством Шарлотта, – госпожа герцогиня – замужняя женщина и почтенная дама, которая любит и уважает своего супруга.
Герцог повернулся и с улыбкой разглядывал лицо Шарлотты.
– Почтенная, – повторил он. – Я бы мог много пикантного рассказать вам о ее почтенности, но не стану. Пощажу ваши неискушенные подобным ушки…
– Не смейте клеветать на герцогиню! – повысила вдруг голос Шарлотта. – Это недостойно! Я сама слышала, как она отказала вам тогда, в саду Тюильри! И уже мягче продолжила: – она любит мужа, смиритесь.
Герцог хмыкнул:
– Да, она любит мужа. Жаль, что муж ее этого не понимает и волочится за каждой юбкой.
– Что вы говорите такое! – поморщилась Шарлотта. – Если вы пригласили меня для того, чтобы обсуждать сплетни, то я ухожу! – и действительно направилась к лестнице.
– Это не сплетни, милая Шарлотта. Пока что. Но когда о романе герцога и Ирен де Сент-Поль станет известно всем придворным, Жизель поднимут на смех. А я не хочу видеть ее страдания – нужно, чтобы она узнала об этом романе первой, понимаете?
Шарлотта остановилась. Она действительно вспомнила сейчас, что Ирен при их встрече обронила что-то о своих отношениях с неким герцогом, имя которого не назвала. Неужели она говорила о Монтевиле?
– А о романе этом станет известно очень скоро. Взгляните сами, – продолжал герцог.
Шарлотта обернулась: герцог, наведя театральный лорнет на кого-то внизу, смотрел в него и ухмылялся.
Рассердившись, Шарлотта вернулась и выхватила лорнет у него из рук. Припала к нему сама. Несколько мгновений блуждания по залу – и она увидела Ирен в золотом, сияющем бриллиантами платье – ее просто невозможно было не заметить. А в пяти шагах от нее и герцога де Монтвиль в компании других мужчин.
– И что? Чему вы ухмыляетесь? Они даже не смотрят друг на друга. Я знаю Ирен с детства и допускаю, что она… может опуститься до адюльтера. Но муж герцогини де Монтевиль честный и порядочный человек, я уверена!
Де Тресси над ее ухом рассмеялся:
– Милая моя Шарлотта, как же вы невинны. Надо бы преподать вам несколько уроков, – он аккуратно провел пальцами по пряди волос баронессы, лежащей на обнаженном плече.
– Уберите руки! – вскричала та, но герцог, продолжая ухмыляться, и сам уже отошел.
Рассматривая этих двух людей, в которых, на первый взгляд, совершенно глупо было бы подозревать пару, Шарлотта, однако, заметила, что Ирен не просто так теребит веер, а явно подает какие-то знаки. Кому? А в следующее мгновение Ирен вдруг захлопнула щелчком свой веер и направилась к лестнице. Той самой, по которой поднималась Шарлотта.
Баронесса ахнула:
– Нам нужно уходить, нас заметят, – она отдала лорнет де Тресси и лихорадочно соображала, как уйти тайком.
– Не волнуйтесь, Шарлотта, – смеялся де Тресси, – к чему им балкон – они займут одну из спален в этом крыле. Скажем, вон ту, – он указал ручкой лорнета на дверь, виднеющуюся с балкона. – Я бы выбрал ту, а вкусы у нас с кузеном совпадают.
– Что вы такое говорите? – у Шарлотты горели уши – хорошо, что в темноте этого не видно. – С чего вы взяли, что герцог пойдет за ней?!
– Смотрите сами.
Шарлотта бросила взгляд вниз: и без лорнета было видно, что Монтевиль, нервно оглядываясь, идет к той же самой лестнице вслед за Ирен.
– Ах, Боже мой, зачем вы мне это все показали… – почти всхлипнула Шарлотта.
Отчего-то ей было так больно и обидно за герцогиню, будто это ее саму обманули сейчас.
– Тише! – шикнул на нее де Тресси. – Они идут сюда. Ведите себя тихо, и в темноте нас никто не увидит.
Шарлотта затихла, все еще сокрушаясь в глубине души.
Она до боли впивалась ногтями в свою ладонь, видя, как в спальню – ту самую, на которую указал де Тресси – вальяжно и самодовольно вошла сперва Ирен, а следом за ней, все еще озираясь в страхе, проскользнул де Монтевиль.
Прежде чем они закрыли за собою дверь, Шарлотта вполне разглядела, как герцог начал пылко целовать Ирен. Потом дверь с грохотом захлопнулась, но все равно был слышен развязанный смех Ирен, а следом и недвусмысленные стоны.
– Боже!… – затыкая уши и не в силах больше слышать это, Шарлотта помчалась к лестнице ведущей вниз.
Первым ее порывом было сейчас же рассказать все Жизель де Монтевиль. Она должна знать правду, нельзя молчать о таком!
Но после Шарлотта засомневалась. Некоторые события из ее жизни научили ее заглядывать немного вперед и понимать, что у каждого действа есть последствия. Когда-то она из самых лучших побуждений написала Марии де Граммон письмо, открывающее той глаза на ее возлюбленного. А в результате бедняжка едва не погибла.
Что будет после того, как Шарлотта расскажет правду герцогине? Возможно, та порвет со своим негодяем-мужем, откликнется на чувства де Тресси, и они будут счастливы всю жизнь. А возможно, никогда не оправится от удара.
И вообще, нужна ли Жизель такая правда?
Это чужие отношения, и не следует в них лезть. Довольно и того, что Шарлотта узнала больше, чем следовало.
Баронесса стояла на темной лестнице, прижавшись спиной к стене, когда услышала шаги приближающегося де Тресси.
– Теперь вы понимаете, что должны открыть глаза вашей подруге на ее мужа. Я бы и сам все рассказал Жизель, но она мне не верит. Она и близко меня к себе не подпустит. А вам она, похоже, доверяет.
– Я не стану ничего говорить ей, – тихо ответила Шарлотта. – Если Богу угодно, чтобы они расстались, то герцогиня и сама обо всем узнает.
– Ах, вот оно что! – герцог неожиданно разозлился. – Я совсем забыл, ведь Ирен, как вы сами признались, ваша подруга с самого детства, и, расскажи вы о ее шашнях, она ответит тем же. Значит, ваше рыльце тоже в пушку, моя маленькая невинная баронесса?
Де Тресси снова рассмеялся.
– Да как вы смеете! Все, с меня хватит, я не обязана слушать ваши оскорбления!
Она начала торопливо спускаться, но снова ее остановил голос герцога. Пропустить это мимо ушей было просто невозможно:
– Вашему папеньке все еще нужен графский титул? – насмешливо спросил он. Шарлотта гневно обернулась. – Герцог спустился на несколько ступеней, приблизившись к Шарлотте. – Собственно, вы понравились Его Величеству, его тронула ваша история и ваши прекрасные… глаза. Так что, считайте, титул и так ваш.
– Это правда? – недоверчиво спросила баронесса. – Папенька получит титул?
– Конечно, получит, милая Шарлотта. Если, разумеется, кто-нибудь, близкий к королю, вдруг не скажет ему что-нибудь нелицеприятное о вас или вашем папеньке. Тогда он, разумеется, сразу передумает.
Шарлотта поняла, что он имеет в виду:
– Вы плохой человек, – прошептала она. – Мой муж был прав во всем, а я ошибалась. Знаете что! Мой супруг тоже имеет некоторый вес при Дворе, и всю вашу ложь он опровергнет!
– Да, это так, – кивнул де Тресси. – Но я и это предусмотрел. Как вы думаете, милая Шарлотта, если я сейчас открою эту дверь, ведущую в залу, то сколько человек увидит нас, стоящих непозволительно близко друг к другу в этот момент? Десять? Двадцать? И как скоро донесут они об этом вашему высокопоставленному мужу? Полагаю, драгоценностей на день рождения вы от него больше не получите.
– Вы мерзавец! Мерзавец! – готова была расплакаться Шарлотта и не знала, куда бежать: позади, за ее спиной была та самая дверь, а путь наверх преграждал де Тресси. – Что вы хотите от меня?!
– Чтобы вы сказали правду! – в лицо ей выкрикнул герцог. – Всего-то!
– Вы думаете, узнав, что муж неверен ей, герцогиня немедленно бросится в ваши объятия?! С чего вы взяли это? Весь Лувр только и говорит о том, какой вы дурной человек – я, похоже, была единственной, кто думал иначе – и то вы меня переубедили! Герцогиня ни за что не станет вашей – она слишком умна и благородна для этого!
Герцог молчал, глубоко и взволнованно дыша. Видно было, что Шарлотта не оставила его равнодушным.
– Я редко говорю это женщинам, Шарлотта, – произнес он, – но в ваших словах есть толика здравого смысла… Для Жизель я хуже дьявола, и этого, увы, не исправить, – он окинул взглядом Шарлотту. – Говорите, вы подумали, будто я не мерзавец? Позвольте спросить, почему?
– Ну, не знаю… вы защитили меня от де Лоррена, потом помогли во время аудиенции у короля, – начала было Шарлотта, но опомнилась и снова вернула гнев в голос: – Но это было до того, как я узнала, какой вы на самом деле!
– Вы понятия не имеете, какой на самом деле! Послушайте, Шарлотта, вы ведь желаете счастья вашей подруге? Так позвольте ей найти это счастье со мной. Я хороший человек, правда, вы во мне не ошиблись. Вы ведь теперь часто будете общаться с Жизель – так расскажите ей о том, что я помог вам. Расскажите, как я страдаю и всякое такое. У вас ведь есть фантазия?
Наступила очередь Шарлотты ухмыляться:
– С чего бы мне помогать человеку, который шантажирует меня самым беспардонным образом?
– Позвольте, Шарлотта, неужели вы правда думаете, что я стал бы наговаривать на вас? Я просто хотел вас немного напугать, но теперь я в этом раскаиваюсь, – он улыбнулся, но Шарлотте эта улыбка напомнила звериный оскал.
– Да-да, – не успокаивалась баронесса, – и когда вы заявили, что в случае неповиновения опорочите меня перед мужем – вы тоже меня пугали?
Герцог усмехнулся и толкнул дверь в бальную залу.
Шарлотта вскрикнула и сжалась на месте. Только за дверью было тихо. Это была все та же бальная зала, но абсолютно пустая.
– Где все? – растерянно спросила она, выходя в залу.
– Ушли смотреть фейерверк. Вы что, не читали расписание вечера? Теперь вы убедились, что я достоин герцогини?
– Не знаю… – честно сказала Шарлотта. – Возможно, ей бы действительно было лучше с вами, чем ее мужем, но что же мне просто подойти к ней и выложить все, что я о вас думаю?
– Нет, прежде вам нужно с нею подружиться.
– Я была бы рада подружиться с герцогиней и без ваших просьб! Но она уезжает с мужем в родовой замок, мы больше не увидимся.
– Уезжает… Это не входило в мои планы. Постойте, так вот куда собралась виконтесса де Сент-Поль в будущую пятницу: де Монтевиль собирается ехать с женой и берет с собой любовницу! И после этого мерзавцем называют меня, а он образцовый муж?
Он расхохотался, запрокинув голову, и Шарлотта даже не поняла: он восхищается лихостью де Монтевиля или осуждает ее? А потом герцог заявил:
– Шарлотта, вы должны поехать с ними.
– Что? – опешила Шарлотта.
– Да, придумайте что-нибудь, какой-то предлог… Фонтенуа-ле-Шато – прекрасное место, я там вырос – уверен, вам там понравится.
– Вы что, с ума сошли! Я никуда не поеду! Муж меня не отпустит… Для чего мне вообще вам помогать? Я даже слушать вас не обязана!
Тряхнув головой, словно желая забыть весь этот длинный утомительный разговор, она подхватила юбку и побежала через залу к выходу. Надобно найти мужа.
– Шарлотта! – крикнул вслед герцог: – вы не обязаны мне помогать, но помните, что защищать вас от де Лоррена и выгораживать перед королем я тоже был не обязан. И все же сделал это.
Шарлотта же, притворяясь, что не слышит, поскорее добралась до дверей, ведущих на улицу.
Глава 38. ФЕЙЕРВЕРК
В карете по дороге на бал Жоржетта то и дело тайком поднимала глаза на мужа и думала о том, что он не устает ее удивлять. Она голову сломала, думая, к каким бы влиятельным людям обратиться, чтобы те помогли им с маркизатом. Она написала папеньке, но того сейчас не было в Париже. Единственный, кого она нашла – один из любовников матушки. Тот был придворным и очень близким к королю: его должность заключалась в том, чтобы подавать Его Величеству халат по утрам.
Едва ли он мог бы помочь – но хоть что-то…
Жоржетта уже отчаялась, и тут появился Шарль, который так, между прочим, обронил, что давеча спас от убийц самого герцога де Монтевиля – человека, с которым король играет в шахматы каждый вечер, и для которого буквально нет ничего невозможного!
И Шарль еще сомневался, стоит ли принимать его приглашение на бал…
Просто подарок судьбы, что герцогиня де Монтевиль изъявила желание познакомиться с нею. Надо приложить все таланты, чтобы понравиться ей, а то и стать подругой. У Жоржетты прежде не очень-то ладилось с подругами, главным образом потому, что в обществе женщин ей было откровенно скучно… или же женщинам было скучно с нею? Неважно… Ради дела можно и потерпеть.
Для бала мадам де Руан выбрала платье из лазурно-голубого яркого атласа, утопающее в кружевах и рюшах. Разумеется, без украшений на бал являться не стоит, тем более что у Жоржетты их была уйма – еще со старых времен, подарки отца. Она надела колье и серьги из жемчуга. Потом, подумав, добавила бриллиантовую диадему и такие же браслеты. Потом, решив, что и этого мало, прикрепила к вороту кроваво-алые рубиновые подвески. Вот. Теперь она наверняка будет выглядеть не беднее прочих.
Осмотрев себя в зеркале, она пришла к выводу, что выглядит недурно, и улыбнулась. В коридоре встретилась с Шарлем и невзначай повернулась: здорово было бы, если б он похвалил ее наряд. Но мужа занимали другие мысли:
– Как я выгляжу? – нервно спросил он, и не глядя на Жоржетту.
– Вам идет практически все, Шарль, – отмахнулась Жоржетта недовольно. – Я жду вас в карете.
– Шарль, нам нужно обдумать, что говорить, – под мерное покачивание экипажа сообщила Жоржетта мужу.
– Кому? – опешил тот.
– Королю – ясное дело! Мы же не танцевать туда едем… Так вот, нам необходимо обратить на себя внимание, тогда, возможно, король заговорит с нами, и мы сможем озвучить просьбу!
– С чего бы королю обращать на нас внимание?
– Вы пессимист, Шарль!
Сама Жоржетта не просто надеялась на внимание короля – она была уверена, что получит его. И, разумеется, имела план.
– Мадам и шевалье де Руан! – объявил распорядитель бала, и Жоржетта, опираясь на руку Шарля, вошла в залу.
Вокруг горели тысячи свечей, свет которых отражался от зеркал и бриллиантов дам, давая такое сияние, что у Жоржетты резало в глазах. Она совсем отвыкла от балов.
– Нужно найти герцога и герцогиню де Монтевиль и поблагодарить их за приглашение, – сказал Шарль, всматриваясь в толпу.
– Нет, – возразила Жоржетта, и не слушая его, – мы и так приехали поздно, скоро войдет Его Величество – нам нужно занять места как можно ближе к ковровой дорожке, по которой он будет идти. Он должен нас заметить!
– Но это неприлично, Жоржетта, мы должны сперва поздороваться!…
– Шарль, тише-тише! Король уже входит, нам нужно поспешить!
Действительно в этот момент уже играли трубы, придворные склонились в поклонах, и Жоржетта, воспользовавшись моментом, ловко проскользнула между двумя дамами, потом легонько подтолкнула какого-то мужчину и заняла место у самого края дорожки. А потом почтительно склонилась.
Глаз она, между тем, не сводила с фигуры Его Величества. Тот важно шествовал через залу, поддерживая под руку Марию-Терезию, свою супругу. Слева от него не менее важно шел десятилетний Людовик Дофин, а позади – Филипп Орлеанский, младший брат короля, под руку с Елизаветой Пфальцской – своей невестой, свадьбу с которой намеревались сыграть совсем скоро – именно из-за предстоящей свадьбы Двор до сих пор и не отъехал в Версаль. Прежняя жена Филиппа – обворожительная Генриетта Орлеанская – год назад умерла в самом расцвете лет. По слухам, была отравлена. По слухам, отравлена первым фаворитом своего мужа – шевалье де Лорреном, стоявшим сейчас недалеко от Жоржетты с такой физиономией, что ему хотелось дать пощечину за одну только его ухмылку.
Людовик шел не торопясь и в пути несколько раз останавливался, приветствуя некоторых из своих подданных, и даже обменивался с ними парой фраз.
Король и с нею заговорит. Обязательно! И тогда она изложит ему свою просьбу – и, кто знает, вдруг у Его Величества сегодня хорошее настроение, тогда их мучениям конец!
План Жоржетты не блистал оригинальностью, но был надежен. Она, склонившись в реверансе, движением, которое репетировала весь вечер накануне, уронила на пол веер. Прямо на ковровую дорожку, там, где должен был пройти король. Его Величество славится галантным поведением и просто не сможет проигнорировать ее веер! Он его поднимает, а потом…
– Жоржетта, вы обронили… – Шарль, стоявший рядом, самым обыденным движением поднял ее веер и вручил ей, даже не глядя.
Мадам де Руан сжимала в руке веер – свой последний шанс на удачу – и чувствовала, как лицо ее стало покрываться красными невротическими пятнами. Шарль ничего не замечал, а она готова была растерзать его! С языка уже готовы были сорваться ругательства, которыми вполне мог бы воспользоваться пьяный сапожник, на ногу которому упала кувалда.
Именно такое выражение лица было у Жоржетты, когда король скользнул по ней взглядом, приветствуя. Не удивительно, что Его Величество смешался, поспешно отвел глаза и, должно быть, даже настроение его ухудшилось.
Ей-Богу, Жоржетте казалось, что она сейчас лишится чувств. Первый раз в жизни.
– Ну что, Жоржетта, теперь вы довольны? – раздраженно спросил Шарль, когда монаршее семейство прошло к своим местам, и был открыт бал. – Позволите, наконец, найти герцога и герцогиню? Скоро начнется фейерверк, и я хочу поздороваться с ними прежде.
И, по-прежнему не замечая бушующих эмоций супруги, Шарль направился в гущу людей. Жоржетта, теперь бледная от злости, молча направилась за ним, думая о том, что хоть муж ее и не отличается сообразительностью, но устраивать сцены сейчас – не время. Но в гостинице она непременно ему все выскажет!
Однако ж герцога де Монтевиль супруги так и не нашли, зато увиделись с Ее Светлостью герцогиней.
– Ах, мсье де Руан, я сама ищу Филиппа… – ответила та на вопрос Шарля, обеспокоенно скользя глазами по залу. – Я уговаривала его не ходить на бал – его рана еще не затянулась, и боюсь, как бы ему не стало дурно. Обещайте, что, если увидите его, непременно доставите ко мне – я так беспокоюсь.
– Конечно, сударыня! – Шарль, кажется, заразился от Ее Светлости беспокойством, и сам начал выискивать в толпе герцога. Будто тот – малый ребенок, и не способен прожить без их внимания! Жоржетта локтем толкнула Шарля, чтобы он не забыл, зачем они явились. Тот опомнился: – да, Ваша Светлость, я хотел представить вам мадам де Руан, дочь герцога де Мирабо и свою жену.
Жоржетта приветливо улыбнулась и с готовностью сделала реверанс. Герцогиня ей скорее понравилась, чем нет – только несколько раздражало это ее «кудахтанье» по поводу мужа, а так она производила впечатление вполне разумной женщины.
– Рада, что мы, наконец, познакомились, Ваша Светлость, – сделала Жоржетта шаг вперед, оттесняя мужа, и взялась за руки герцогини, чтобы пожать их – нужно проявлять инициативу, иначе на установление дружбы уйдут недели.
Вот только с моментом Жоржетта прогадала: герцогине явно было не до новых подруг сейчас.
– Да-да, приятно познакомиться… Позвольте, я вас оставлю, хочу вернуться в свои комнаты – быть может, Филипп устал и покинул бал, – она мягко высвободила свои руки и торопливо ушла.
– Что за невезение! – от досады Жоржетта захлопнула свой веер ударом о ладонь. – Все, Шарль, можно ехать домой – сегодня не наш день!
– Но сейчас ведь начнется фейерверк… – с явной тоской посмотрел Шарль на придворных, спешащих на набережную Сены, куда перенеслись празднества.
Жоржетта посмотрела туда же и, подумав, произнесла:
– Хотя да, вы правы. Нужно оставаться здесь как можно дольше и мозолить глаза придворным – лишним это не будет. Пойдемте.
Мсье Госкара Жоржетта увидела первой. В то же мгновение она схватила за руку Шарля, чтобы предупредить, но – Госкар уже заметил их и тотчас улыбнулся. Теперь уже демонстративно не замечать его было бы верхом неприличия…
Шарль, вероятно, думал так же, потому только сдержанно поклонился подошедшему к ним лакею де Виньи.
– Вот так встреча, мадам де Руан, мсье… – он раскланялся с ними обоими. – Вы должны пойти со мной – я покажу вам лучшие вид на фейерверк и познакомлю с господином и госпожой де Виньи.
Госкар встал между супругами и ненавязчиво, но верно подталкивал обоих к явно привилегированным местам на небольшом постаменте. Жоржетта в этот момент даже не сопротивлялась, потому как король сидел в своем кресле в каких-то десяти шагах от них.
Но, разумеется, когда перед ними выросла высокая и статная фигура барона де Виньи, мысли о короле и обо всех титулах более не посещали голову Жоржетты. Она могла только наблюдать, как сурово и презрительно тот смотрит на Шарля, безусловно узнав его, и как отвечает ему Шарль – набычившись и из-под самых бровей.
– Что за… для чего вы привели сюда этих господ, Госкар? – более чем неприветливо вопросил барон.
Мсье Госкар в обычной своей манере полного безразличия к эмоциям окружающих, вещал что-то об их застрявшей карете, и о том, какие они славные люди. Жоржетта не слушала его, а думала только том, что если барон сейчас осерчает и без лишних церемоний прикажет им убираться – а ведь он человек прямой – это будет позор, от которого она нескоро оправится.
И, кажется, с его губ уже готовы были сорваться эти слова, но барон впервые вдруг перевел взгляд на Жоржетту и, вероятно, пожалев ее и ее чувства, несколько смягчился:
– Что ж… никак не ожидал увидеть вас здесь, мадам и мсье де Руан, но думаю, что вам следует найти другие места. Так будет лучше для всех.
– Да-да, мы пойдем, – быстро согласилась Жоржетта.
Казалось бы, вот и все – гроза миновала. Но супруги де Руан, кажется, точно прогневали чем-то небеса, потому что как раз в этот момент на их помост бодро и весело запрыгнула Шарлотта д’Эффель собственной персоной. Она с разбегу повисла на руке мужа, звонко чмокнула его в щеку, прощебетав при этом:
– Я ничего не пропустила?
Потом только Шарлотта заметила их с Шарлем. По лицу ее тотчас пробежала тень, но особенно она не взволновалась, что заставило Жоржетту подумать, что та прекрасно осведомлена, что они в Париже. А, быть может, она уже успела увидеться с Шарлем?…
– О, да у нас гости! – воскликнула Шарлотта, возвращая веселье в свой голос. – Мсье Госкар, это вы привели мсье и мадам де Руан сюда? Как же славно!
Барона не могли не насторожить эти слова:
– Чарли, уж не хотите ли вы сказать, что знали, что мсье и мадам де Руан в Париже?
Жоржетта с не меньшим любопытством ждала, что она ответит, а та, и не моргнув глазом, кивнула:
– Разумеется, знала! Да и весь Лувр знал: неужели вы не в курсе, милый Максимильен, что мсье де Руан, мой добрый сосед, нынче герой! Да-да, на прошлой недели он спас от грабителей самого герцога де Монтевиль. Практически в одиночку разделался с шестью головорезами! Да все в Лувре только об этом и говорят. Скажите, мсье де Руан, где вы научились так великолепно фехтовать? Быть может, дадите пару уроков моему мужу?
На лице барона тут же мелькнула издевательская усмешка. Мелькнула и сразу исчезла, но суровость с лица де Виньи сошла окончательно. Тот, поощряя острый язычок своей Чарли, благодарно погладил ее по руке.
– Я занимаюсь фехтованием по три часа в день, мадам де Виньи, – сухо ответил, между тем, Шарль. – Думаю, вашему мужу это не нужно.
– О, сочувствую, мсье де Руан… – не унималась Шарлотта и состроила страдальческую гримаску, – как же так? У вас молодая жена, а вы все равно по три часа в день занимаетесь фехтованием. Это прискорбно, Макс, вы не находите?
Так! Это уже слишком! Терпеть это и дальше Жоржетта не могла.
– Я смотрю, вы очень изменились, Шарлотта. Должно быть, Париж действует на вас неблаготворно, раз вы даже спасение человека от смерти превращаете в цирк.
– Зато вы совсем не изменились, Жоржетта, – та скользнула взглядом по ее платью. – Чудесный наряд.
Жоржетта насторожилась: кажется, Шарлотта похвалила ее платье? Или это был сарказм? Лучше – на всякий случай – ответить какой-нибудь колкостью.
– Смотрите! – не дал сказать Жоржетте мсье Госкар, указывая на бушующие над их головами огни фейерверка. – Смотрите, как красиво! Я слышал, что на это представление Его Величество потратили двадцать тысяч ливров.
Должно быть, и до мсье Госкара, наконец, дошло, что сводить вместе семьи де Руан и де Виньи – не лучшая затея. Потому он и решил отвлечь всех.
– Двадцать тысяч ливров выбросить в воздух… – хмыкнул еле слышно барон де Виньи. – Его Величеству, разумеется, видней, но лучше бы эти деньги пустили на помощь бедным.
– Вы же знаете, Ваша Милость, – заметил Госкар, – раздай Его Величество хоть всю свою казну – меньше бедных от этого не станет, а вот разного рода увеселения с бесплатной выпивкой и зрелищами народ всегда приветствовал.
Жоржетта отметила, что его суждения весьма разумны, и продолжила смотреть в небо над Сеной: там, на ее берегу, разыгрывалось целое представление. Пиротехнические установки изрыгали залпы пламени, искры которого уносились в ночное небо и осыпались золотым дождем. В центре этой феерии возвышался огромный медный круг, вращающийся наподобие колеса. Из граней его пучками вылетали искры, символизирующие, по-видимому, лучи – должно быть, это была аллегория с королем-Солнце, как любил называть себя Людовик.
Мадам де Руан не могла не признать, что зрелище завораживало.
– Как красиво… – вздохнула совсем рядом Шарлотта.
Жоржетта скосила глаза на ее лицо: та во все глаза смотрела на представление, а на ресницах ее застыли капельки слез.
«Господи, Боже мой, – думала Жоржетта, – она и правда истеричка – такой скорый перепад настроения это ненормально!»
– Я о музыке… – продолжала Шарлотта, тайком утирая слезы, – она же душу рвет на части. Кто ее написал?
Отвечать ей никто не спешил отчего-то – по-видимому мужчины, как и Жоржетта, не были осведомлены о композиторе. Тогда ответил Шарль:
– Люлли [21] [21] Жан-Батист Люлли, французский композитор (1632 – 1687)
[Закрыть], – отозвался он, – это музыка из балета для струнных.
– Люлли… он, верно, посланник свыше – земной человек не может сочинять такую музыку. Словно ангелы плачут, вы не находите?
– Это скрипка, – снова ответил Шарль. – Ее звуки часто так действуют на тех, кто впервые ее услышал.
– И правда, я никогда прежде не слышала скрипки. Я играю на клавесине – и довольно недурно, как считают некоторые – но мне никогда не научиться так…
– Чарли, я куплю вам скрипку и найму учителя, – перебил ее барон, – через месяц вы будете играть не хуже.
Шарлотта больше не стала ничего говорить, только чуть повернула голову и взглянула на Шарля, наблюдавшего за очередной вспышкой.
От мадам де Руан не укрылось и то, что едва та отвернулась, чтобы в очередной раз утереть набежавшую слезу, Шарль перевел взгляд на лицо Шарлотты, озаренное светом фейерверка, и смотрел так долго, что Жоржетта сама смешалась и отвела взгляд – будто она только что вторглась во что-то глубоко личное и совершенно ей непонятное.
