Текст книги "Пепел Черных Роз (СИ)"

Автор книги: Альтаф Гюльахмедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Женщина! – Дануэй ошалело посмотрел на озадаченных друзей.

– Девушка, – поправил его Айслин.

– И притом очень даже ничего, – пробормотал Нздар. – После Школы и кобыла красивой покажется. Так вот о чем трактирщик болтал.

– Женщина! Что она сможет сделать полезного?

– Рассказать тебе, – сощурился Нэдар.

Дануэй смущенно хмыкнул:

– Моя теория получила новое подтверждение, – вздохнул Нэдар.

Айслин молчал, не имея достаточно сил, чтобы оторвать взгляд от двери, куда только что вышла незнакомка.

Одеть ее в шелка или бархат вместо почти солдатской мужской одежды, и она выглядела бы настоящей красавицей. Укрась ее драгоценностями и прической – любой мужчина не смог бы оторвать глаз от нее. Даже в простом платье она была бы прекрасна….

Взгляд, устремленный на него во время первой встречи, не выразил ни удивления, ни возмущения. По этому спокойному взгляду, сопровождавшемуся коротким кивком, можно было заключить, что она все понимает.

Но взгляд девушки был равнодушен.

Святое Братство находилось в мире с Лабиринтом с тех пор, как он уладил их конфликт с порубежными племенами вуднунгов, но чем могла помочь девушка – воин в их походе, и так по уверениям Нэдара обреченного на провал? Они ведь до сих пор так и не имели понятия, зачем собственно им нужно в Рубитогу.

Гнорициут уверил, что всем будут заправлять Братья, а маги посланы лишь для их поддержки. В конце концов, они решили принять за основу версию то, что в Рубитоге обнаружилось некое новое растение с интересующими Гнорициута свойствами, но зачем тогда такая секретность? И причем здесь Братья? Может быть, девушка в мужском одеянии прояснит туман неизвестности.

Через некоторое время в комнату ввалился сам хозяин, неся большой поднос с едой и питьём. За ним вошла Минитрит, держа в руке серый походный мешок, набитый провизией.

Трактирщик, поставил ношу на стол, отвесил глубокий поклон, бросился, было, собирать постель, но наткнулся на суровый взгляд Минитрит и быстро удалился.

– Н – да, – монахиня многозначительно посмотрела ему вслед. Затем повернулась к магам, откинула капюшон и села, положив мешок рядом.

– Мы тронемся в путь сразу после трапезы, – то ли сообщила, то ли приказала она, достала из-за пояса широкий нож для рукопашной схватки и отрезала себе кусок мяса.

Излишне говорить, что во время еды все внимание было обращено на Минитрит, но нелишним будет все-таки упомянуть, что лик ее при первом взгляде показавшийся магам идеальным, был все же далек от совершенства. Нет-нет, дурнушкой её никто бы не назвал, но и чересчур красивой тоже. Нос правильной формы, но с выделяющимися крыльями. Чуть выдающийся вперед подбородок, говорящий о волевом характере, узковатые губы и маленький зигзагообразный шрам над левой густой бровью. Солдат!..

Поела она мало и быстро и, дожидаясь их, метала в бревенчатую стену два тяжелых коттеронских ножа, а за дверью слышалось сопение подслушивающего хозяина трактира.

* * *

Во время сборов неугомонный Нэдар попытался выспросить у служительницы цель их похода – Минитрит лишь недовольно хмыкнула и указала на плохо подогнанную упряжь его коня. Нэдар шепотом отпустил в ее адрес нелестные эпитеты, но она и бровью не повела.

Теперь путь их лежал через Нэстар. Глава Братства должен был подготовить подорожную – пропуск, который помог бы при прохождении через пограничные заставы.

Выезжая за ворота, Нэдар увидел у выезда готовую к отправке телегу, груженную зелеными помидорами, но… ничего не сказал Айслину…

До Нэстара путники добрались еще до заката.

НЭСТАР

 
О Господи, затми тщетой
Мятущийся наш взор,
Чтоб слепо шли мы на убой
И слепо на костер.
 
 
Свои Деяния от нас
И Битвы утаи,
Чтоб мы не поднимали глаз
На небеса Твои.
 
 
И наши души сохрани
В неведенье о том,
Куда, покинув плоть, они
Отправятся потом.
 

Киплинг

– Оох! – выдохнули пораженные юноши. Минитрит же довольно улыбнулась: Нэстар мало кого оставлял равнодушным к своей красоте.

На просторных, идеально прямых улицах, сменивших узкие немощеные улочки предместий, царило оживление. Жители стекались к центру Нэстара, о чём-то азартно переговариваясь и размахивая руками.

Шли ремесленники в грязных фартуках, жены их, кутаясь в длинные платки и стреляя по сторонам глазками, тащили орущих полуголых детишек.

Шли земледельцы, таща упирающуюся нераспроданную скотину, катились нескладные разбитые возы, загромождая улицы и создавая заторы.

Айслин заметил, что ни у кого из них не было никакого подобия оружия. Ни ножа, ни меча, ни даже трости какой, длиннее двух локтей. Оно и понятно! Владения Братства циклически сотрясали бунты черни, жестоко подавляющиеся Святыми Братьями.

А вот и они, легки на помине, десяток рослых воинов в белоснежных одеждах со знаком трех соединенных колец и Перста Указующего, появился из боковой улицы… и сразу народ замолчал, и даже малышня запнулась, рты им закрыли боязливые материнские руки.

Братья молчали, не отдавая приказов и недобро косясь на медленно текущий мимо них люд сквозь глазные прорези в глухих шлемах. Заторы тут же рассосались – народ пошел шибче.

– Добрый человек, – Айслин, наклонившись с коня, тронул за плечо молодого нэстарца – Куда все спешат? Добрый человек, ответь мне!

– Поймали Вокиала, добрый человек!!! – вырвавшись, подмастерье побежал вперед, туда, куда устремлены были все людские потоки, и уже оттуда издалека до них донеслось издевательское.

– А пошел ты, добрый человек!!!

Нэдар фыркнул.

– Наконец-то! – прошептала Минитрит. На подъезде к городу она переоделась в одеяния Братства и теперь дорогу им уступали беспрекословно, а патруль, взглянув на них, приветственно качнул бронированными колпаками.

Она тронула поводья, и лошадь, повинуясь ее руке, поскакала вперёд на толпу, заставляя людей шарахаться в стороны. Маги последовали за ней.

– Послушай! – крикнул Айслин, поравнявшись с всадницей. – Будь добра, объясни, кто этот Вокиал?

– О! – глаза святой сестры горели. – Он могущественный богомерзкий колдун. Наконец-то он попался!

– Постой, постой, – юноша нахмурил лоб. – А не тот ли это Вокиал, который спас город от…

Минитрит вздохнула и как-то странно посмотрела на него.

– Тот. Следуйте за мной и не отставайте.

Стража у площади сдерживала натиск, во что бы то ни стало желавшей увидеть колдуна толпы, никого пока не пропуская. Без лишних вопросов воины в белых плащах расступились перед Минитрит.

– Эти трое со мной, – бросила она надменно и тронула коня, но вдруг остановилась.

– Казнь сегодня что ли? Поздновато вроде – темнеет уже?!!

– Судить завтра будут, – голос воина из-под забрала звучал глухо, точно из бочки. – Ну, и казнь конечно. Чего с ним цацкаться? Костер – и все дела!

* * *

Дойдя до двери, внешне не отличающейся от других, но охраняемой двумя мрачными копейщиками, Минитрит наконец-то остановилась. Безмолвная стража распахнула двери и сделала разрешающий кивок шлемами. Девушка вошла и, оказавшись на лестнице ведущей вниз, стала спускаться по стёршимся ступеням.

Маги последовали за ней, стараясь не касаться склизких на вид сырых стен.

– Что это за место? – шёпотом спросил Нэдар.

– Наверное, их подземелья, – таким же тоном ответил Айслин.

– Пыточные, – добавил значительно Дануэй, прикрывший от вони нос и рот изящным платком, и все умолкли.

Процессия безмолвно спустилась глубоко под землю, и, миновав три пролета, очутилась в просторном каменном зале.

* * *

.

Место было довольно мрачное и вдобавок дурно пахнущее сыростью и давно немытыми телами. На стене за двумя толстенными зажженными свечами из воняющего тюленьего жира имело место деревянное изображение Перста Указующего, а рядом с ним на вбитых гвоздях висели цепи и зловещие железки неизвестного назначения. Подвал был стандартной пыточной камерой, а его размеры и оборудование наталкивали на мысль, что используется он довольно эффективно.

В дальнем углу находилась клетка, прутья которой едва виднелись из-под осклизлых зеленых наростов. В ней сидело грязное оборванное существо. Сидело, обхватив колени исцарапанными руками. Свисающие слипшимися прядями длинные волосы скрывали его лицо. И тем более странно было видеть рядом с ним здорового, крепкого мужчину в ослепительно – белой одежде. Он, видимо, о чём-то беседовал с пленником до их появления. Теперь же, обернувшись на шум, служитель стоял лицом к вошедшим. Лицо его было спокойно, светло-карие глаза бесстрастно разглядывали их.

– Я привела их, Учитель, – Минитрит склонилась к руке мужчины, но он отстранил ее и юноши тут же разглядели в свете свечей россыпь красных пятнышек на переднике Дхака. Руки он держал на весу, и они тоже были в крови.

– Не надо, Минитрит, – голос его был звучен словно боевой рог. – Я изрядно перепачкался… в этом.

Он сделал небрежный жест в сторону узника. Тот резко поднял голову и в просветах висящих паклей грязных волос сверкнули бешеные глаза.

– Святость истинной веры не сможет испачкать… – собиралась сказать служительница, но ей не дали продолжить.

– Не стоит, не стоит, дочь моя, – мы все здесь свои, а я действительно немного поработал с нашим гостем.

Айслин только теперь заметил рядом с клеткой узкую подставку с разложенными на ней железками, довольно мерзкими на вид и рядом тряпку со следами крови.

– А вот это и есть, наверное, наши славные друзья – чудесники, – Дхак повернулся к ним.

* * *

Дхак с Минитрит негромко переговаривались, и Айслина умилила забота, с какой дочь спрашивала у отца о его здоровье. Впрочем, на отсутствие его Дхак вряд ли мог пожаловаться, если только не измучился во время допросов.

Узник, внимательно прислушивавшийся к беседе, облизнул потрескавшиеся губы и вдруг выдохнул скрипучим охриплым голосом:

– Так вы в Рубитогу?

Минитрит что-то зло и недовольно прошипела, а Дхак довольно усмехнулся.

– Хозяин Лабиринта был прав, когда не стал рассказывать им о задании, но это…

Айслин был возмущен, что о них в их присутствии говорят в третьем лице, но не решился высказаться по этому поводу. В сущности, Дхак прав – Вокиал прочел это в них.

Даже язвительный Нэдар не произнес ни слова.

– Вы не пройдете там и шагу! – продолжал Вокиал. – Я бывал в тех местах!

– Не страшно, – закончил свою мысль Дхак, разглядывая какой-то крючок со столика. – В любом случае ему недолго осталось хранить секреты. Эта мразь собрала воинство – и где! В Сухом Лесу!!! Вот ведь поистине свинья грязи найдет. Хорошо, что он решил сам выйти на разведку, а наш доблестный брат Макол…

Тень в углу шевельнулась, и показавшийся на свет огромный верзила с бандитской рожей, осклабился в подобии улыбки.

– Да, наш храбрый брат Макол чудом просто обезвредил и пленил мерзкого колдуна!

– Ага, чудом! – подал голос брат Макол и голос у него был под стать его виду, такой же грубый и объемный. Брат Макол, усердствуя видимо, второпях ужинал прямо на рабочем месте.

Левая рука у него тоже была в крови, а правой он держал недогрызенную куриную ножку.

– Вот оно чудо! – он гордо продемонстрировал увесистую дубинку, висящую на петле под плащом. – Три дня святой водой отмываю!

Айслину было понятно теперь происхождение несимметрии в копне волос колдуна, буравящего взглядом брата Макола. Колдун плюнул в него, но верзила довольно ловко отступил и плевок не долетел. Брат Макол довольно ухмыльнулся, погрозив ему, и тут только вспомнив про недоеденное, откусил кусок курятины и быстро спрятал руку за спину. Айслин с изумлением наблюдал за этим монстром. Было в нем что-то от бандита и ребенка одновременно. Брат Макол был, по-видимому, очень доволен своей работой и старался выполнять ее как можно лучше.

– Так вы поймали его не сегодня? – удивилась Минитрит.

– Нет, это произошло три дня назад, но жителям мы сообщили только сегодня, – сообщил им Дхак. – Завтра суд и естественно костер…

Он огорченно, как показалось, вздохнул.

– Есть правда надежда, что он нам сообщит что-нибудь интересное, и мы очень надеялись на помощь в этом деле брата Ирентеда, но, как оказалось сегодня, брат Ирентед отошел в мир иной уже пять дней назад не без помощи как раз этого негодяя. – Голос его продолжал оставаться мягким и усталым, но глаза недобро засверкали. – Теперь им занимается, правда безуспешно, любезный брат Макол. Как ты это называешь, брат Макол?

– Третьей степенью испытания грешной плоти, – смиренно ответил палач. – Не виноват я – инструмента подходящего нет.

Брат Макол с руками за спиной выглядел очень виноватым и еще раз внушительно повторил.

– Инструмента хорошего нет. Просил ведь я.

– Это наш брат Макол, – представил его Дхак и отвернулся от узника.

– А эти чего пришли? – начал было Макол, но Дхак уже не слушал его. На глаза Маколу попался Дануэй, и юноша осторожно отступил за Нэдара.

– Кого же он набрал в свое воинство в Сухом то Лесу? – Минитрит выглядела озадаченной, и как отметил Айслин, старалась не замечать брата Макола.

– А вот это я и собираюсь у него спросить, – сказал Дхак, задумчиво перебирая разложенные инструменты. – Брат Макол, мне понадобится твоя помощь – подержишь его?

Он коротко взглянул на дочь.

– Ты бы пошла, отдохнула, доченька… скажи, чтобы распорядились насчет постоя и кормежки. Мы еще увидимся с вами молодые люди, а пока отдыхайте.

* * *

Уходя, Минитрит обернулась. На миг глаза её и Айслина встретились, и девушка поспешно отвернулась.

Дануэй и Нздар так и не сумели приступить к еде. Особенно Нэдар.

– Я в соседний застенок, а там один из этих – братьев… одного… крючком… и лыбится… и все Творца вспоминает. Тьфу!

– Его сожгут, – спокойно констатировал Дануэй. – Наверное, уже и дрова подготовлены. А, Айслин?

– Не знаю. Не хотелось бы. Он мне даже понравился… по сравнению с братом Маколом. – задумчиво произнёс Айслин, ковыряя вилкой в еде. Голова его сейчас была занята совсем другими мыслями.

* * *

– Что скажешь, Минитрит?

– Отец, зачем они нужны. Это же дети. Неужели я не справлюсь одна?

– Нет, не справишься.

– Дай мне в подмогу Посвященных.

– Дело не в этом… не в силе. Во всяком случае, не в этой силе. Я уже пробовал наемников.

– Эти сумасшедшие Демоны?

– Да…

– И где они?

– В лучшем случае ковыряются в Штольнях Рубитоги. Хотя я думаю, им лучше было умереть. Он потом использует их в своих целях, то есть…

– Против нас.

– Да, умница.

– Ножи, Рыцари?…

– Все это одно и тоже. Там не справиться мечом и ловкостью. Дроки… ты помнишь, что это?

– Это то, что мы поймали на границе Рубитоги? Несчастный недоумок, который до сих пор копает каменный пол руками в левом крыле?

– Да!.. Там все такие – я прочел это в том жалком подобии мозга, что еще остался у него. Нам повезло, и мы нашли его раньше патрулей и волков. Как он там оказался? Загадка! Дархаил ищет что-то и это что-то не должно попасть в его руки. Если это то о чем мы думаем с Гнорициутом!..

– Причем тут Лабиринт?

– Не только Лабиринт… Берегиль беспечен – мальчишка! Остальным мы не хотим открываться, но… мы все в опасности!

– Чем помогут люди Лабиринта?

– Когда придет время, они выполнят то, что должны. Ты поймешь это, когда оно придет – это время. Это дар Берегиля – единственное, чем он помог нам. Каждый из идущих с тобой обладает своим особым даром и выбран в соответствии с указаниями Берегиля. И еще не удивляйся, если завтра во время процесса выступит тот, что все время пялится на тебя…

– Отец!!!..

– Ну-ну. Не вечно же тебе махать мечом! Хе-хе!..

СУД

 
Я не спорю,
Я делал в жизни
Что-то не так,
Но мечет камни в меня
Толпа
От тоски,
Просто так!
Плачет ветер,
Но плачет еще кто-то
В этой толпе.
Погоди, палач!!!
Я увижу,
Кто плачет по мне?!!
 

Акра Путешественник

Полдень. Площадь Милосердия, названная так будто бы в насмешку, если только не считать за милосердие мучительную смерть.

По краю вымощенной булыжником площади, сдерживаемые не столько стражей и хрупким заграждением, сколько редкой, но зловещей цепочкой Братьев с оттопырившимися под плащами мечами, теснились горожане.

Стражники вывели Вокиала. Небо было затянуто тучами и было довольно сумрачно, но колдун все равно зажмурился ослепленный светом после темноты подземелий.

Создавалось впечатление, что кожа на его скулах туго натянулась. Обострившиеся черты лица придавали ему схожесть с трупом. Сжав губы и устремив взгляд куда-то в небытие, он смотрел, ничего не видя.

– Гляди-ка, плачет! – сказал кто-то в толпе.

– Как же заплачет он! – отозвался другой. – Я то его не понаслышке знаю – видал бы ты, как он мечами орудует! Ему голову срубить, что тебе муху прихлопнуть!

Закованный в цепи Вокиал, опустив голову, шагал к месту судилища. Горожане, улюлюкая, швыряли в него комьями земли и камнями, опасливо косясь на безмолвных монахов – воинов. Так продолжалось до тех пор, пока приговоренный не приблизился к судьям. Глава Братства поднял руку; воцарилась тишина.

Под гробовое молчание собравшихся на площади людей, вперед выступил один из Братьев, и стал перечислять обвинения. Глашатай стоящий рядом, надсаживаясь от усердия, повторял его слова так, чтобы их услышали все. В толпе, как зачарованные, повторяли шепотом услышанное. Нэдар слушал раскрыв рот от удивления, и Айслину пришлось подтолкнуть его локтем.

– Вот так-так, – покачал головой Нэдар и сглотнул слюну. – И это все проделал один человек!?

– Он не человек, – обернулась к ним Минитрит. – Он хуже Хорга!

Они сидели на грубых деревянных скамьях справа от судейского стола, и им хорошо был виден как обвиняемый, так и обвиняющие.

– После всего, что было поставлено тебе в вину, – закончил перечисление судья, – признаёшь ли ты себя виновным и раскаиваешься ли?

Обвиняемый поднял глаза.

– Да, я раскаиваюсь в том, что мне пришлось переступить границу незнакомых мне знаний, из-за чего пострадали невинные люди. Но хочу добавить и то, что силу свою, я употреблял не только во имя Зла, а впрочем, – он вздохнул, – Какая разница, признаю я себя виновным или нет! Как писал Зутера – горькую участь свою читаю я в ваших кровавых глазах!..

 
Другим
Ты можешь сказать,
Что это слухи.
Но когда сердце спрашивает,
Как ты ему ответишь?
 

– Довольно! – оборвал его Дхак.

Повинуясь его жесту, судья, сидевший в центре, встал и прокричал:

– Итак, обвинение и защита выступили; подсудимый также сказал своё слово. Теперь, перед вынесением приговора, я, согласно древнему уставу, обращаюсь ко всем присутствующим.

– Хочет ли кто-нибудь из вас, – рыбьи глаза говорящего скользнули по толпе, – добавить что-либо в защиту или обвинение подсудимого? Говорите сейчас или никогда!

– Недолго же они его судили! – вполголоса сказал Дануэй. – Зачем вообще тогда нужен был суд – все же было известно заранее.

– Это нам все было понятно заранее. Но суд-то не для нас, а для толпы. У них за полгода три восстания уже, – шепнул Нэдар. – Народ недоволен поборами. Им срочно надо переложить вину за беспорядки и нищету на кого-нибудь другого, а заодно наказать так, чтобы другим неповадно стало. Вокиал для этого наиболее удобен.

Нэдар вдруг ощутил на себе внимательный взгляд Минитрит и замолчал. Дануэй последовал его примеру, потому что вдруг живо представил на костре себя самого вместо колдуна. Еще он вспомнил изучающий взгляд брата Макола, и ему стало совсем плохо, и захотелось назад в тихую и спокойную Школу.

Айслин же, не принявший участие в их беседе, еще прошедшей ночью вспомнил все, что ему было известно об этом изгое. Сведения о колдуне были отрывочны и похожи были на сказку. Он с удивлением понял, что судьба, вырвав его из теплых объятий детства, в первые же дни их путешествия столкнула его с живой легендой Земель. Плохим или хорошим был подсудимый, он не мог разобраться, но то, что был он фигурой в высшей степени одиозной, нельзя было не согласиться.

Вокиал появился из небытия лет десять назад и с тех пор испытывал терпение практически всех областей Земель. Он то собирал отряды крестьян и начинал строить независимые государства, то становился смиренным прислужником какого-нибудь культа и исчезал затем вместе с их сокровищами, чтобы затем вновь появиться в новом самом неожиданном месте.

Иногда его встречали на кладбищах, где он пытался оживлять мертвых, и однажды по слухам ему это удалось. Если верить тем же слухам ожило мертвое население к счастью немногочисленного сельского погоста и пошло пугать народ.

Прибывшие на место происшествия отряды Братьев изрубили в кусочки пришельцев, но самого Вокиала уже не было. Он обнаружился год спустя на севере и, разогнав, видимо в одиночку, отряд гоблинов, спас детей, похищенных ими. Это его деяние было, вне всякого сомнения, единственно безоговорочно добрым, но, по-видимому, Вокиал просто руководствовался своими понятиями добра и зла.

Айслин почувствовал вдруг, как перед его внутренним взором на миг появилось НЕЧТО собравшее в горсть все его существо, всю его душу и подтолкнувшее к выходу к свету туда, где он знал, ждет его счастье и правда. Это случилось с ним лишь однажды до этого момента в тот день, когда странное прозрение буквально вытолкнуло его из лаборатории Школы, за миг до того как она взлетела на воздух. Он долго тогда пытался понять, что же это было – дар ясновидения или вмешательство высших сил. Потом пытался использовать этот дар и… вдрызг проигрался в кости. Он и думать забыл о том удивительном случае, поскольку оно никогда не повторялось с тех самых пор, но сейчас это ощущение было так велико, что не оставляло ему никакой возможности для принятия собственного решения. Помимо своей воли он медленно встал.

– Я! Я хочу сказать! – тихо сказал он и с ужасом понял, каким станет посмешищем, если сейчас же не поймет, что именно он хочет сказать.

И тут же увидел в воздухе перед собой слова, которые ему предстояло произнести.

Вокиал с нескрываемым удивлением воззрился на молодого человека. Толпа загудела встревоженным ульем; члены Братства в замешательстве переглянулись. Даже Дхак не смог скрыть изумления, хоть и знал из предсказания Берегиля о таком повороте.

– Пожалуйста, – прогнусавил судья, – представьтесь и говорите.

– Я – Айслин Двин Перелес, ученик и посланник Зеленого Лабиринта. Я бы хотел сказать кое-что, что помогло бы и нам, и ему.

Дануэй наклонился к Нэдару:

– Нас сожгут вместе с колдуном! Он сошел с ума!

– Это все любовь ваша! – прошипел Нэдар и злобно поглядел на Минитрит. Девушка сидела, выпрямившись, и раскрыв рот от изумления, наблюдала за Айслином.

– Думаю, – размеренно, словно читая с листа, продолжал тем временем Айслин, – что подсудимого следовало бы оставить в живых. Навеки восславится имя Святого Братства, когда на злодеяния мерзкие ответит он добром превеликим и зачтутся милостивым судом крохи доброго, посеянного преступным колдуном выше, чем море причиненного им горя.

Глашатай поперхнулся и закашлялся, прежде чем повторил его слова толпе… судьи переглянулись, площадь изумленно зашумела. Лишь Дхак сохранял внешнее спокойствие – только крепче сжались челюсти и заиграли желваки.

– Он – покойник! – безапелляционно констатировал Дануэй оглядываясь.

– И мы вместе с ним!!! – добавил Нэдар.

Он уже ловил на себе недружелюбные взгляды толпы. Особенно ему не понравился огромного роста воин племени варваров Хребта, чей красный нос выглядывал из-под уродливого шлема в виде кабаньей головы. На всякий случай маг незаметным движением скинул с рукояти меча предохранительную петлю.

* * *

…голос потонул в гуле возмущенной толпы. Дхаку с трудом удалось восстановить порядок.

– А что вы можете сказать в его защиту? – с вызовом спросил старший судья.

– Ну, хотя бы то, что он спас целый город. Вспомните про Ирадат: он бы сгорел дотла со всеми жителями, если бы не вызванная подсудимым буря, потушившая пожар. Кто, рискуя собственной жизнью, вернул родителям украденных гоблинами детей? Не достаточно ли этого?

– Смею напомнить, – прищурился и язвительно процедил судья, – о сровнённом с землёй той же бурей святилище Сафаила Милосердного. Детей же сей отступник (святой брат указал на Вокиала) кормил змеями, которых призывал преступной и грешной магией своей. Кроме того, не следует забывать и о многих служителях Братства нашего и мирных селянах и горожанах, убитых подсудимым.

Он сел на место.

– Змеями! – фыркнул насмешливо Вокиал и закашлялся.

Один из судей с красным от напряжения лицом начал что-то кричать, указывая пальцем на колдуна, но его не было слышно за возрастающим гулом толпы.

Дануэй рыская глазами по площади, вдруг встретился с внимательно его рассматривающим братом Маколом и взгляд этот напомнил ему выражение лица Буртона разглядывающего булочку с запеченными в ней орехами.

Брат Макол в ответ широко и приветливо улыбнулся – два передних зуба у него отсутствовали.

* * *

Еще какое-то время судьи по очереди безуспешно пытались сломить дух бунтаря не сломленный даже пытками, но колдун – прекрасный оратор, как рыба в воде чувствующий себя перед лицом толпы стал постепенно завладевать ее симпатиями.

Он распрямился и в свою очередь стал обвинять Братство в притеснениях простого люда, в чрезмерных поборах и наказаниях. Простолюдины стали встречать его слова взрывами рукоплесканий и одобрительным гулом.

– Опасен! – шепнул Дхак сидящему рядом священнику. – Это нам урок на будущее – не судить надо, а сжигать сразу!

Брат Макол до того находившийся в толпе прямо перед судилищем, внимательно поглядел вокруг и стал решительно протискиваться поближе к оцеплению.

Впрочем, опасения Дхака были напрасны – если бы он мог слышать разговоры в толпе, он понял бы, что вне зависимости от того справедливы обвинения против колдуна или нет, народ собрался на площадь посмотреть на казнь, и намерен был увидеть ее, во что бы то ни стало.

Сожгут зловредного колдуна – будут радоваться, и возносить молитвы. Казнят невиновного – будут сожалеть и возведут в ранг мученика, и соберут на память по щепотке пепла.

События стали принимать непредвиденный оборот.

И тут снова поднялся Айслин.

Словно печатая слова, он, один за другим стал разрушать обвинения суда, добавляя подробности, которые заставили собравшихся приумолкнуть, а Вокиала удивленно поднять голову. Он теперь с нескрываемым интересом наблюдал за раскрасневшимся от волнения юношей.

Колдун чуть сузил близко посаженные глаза, вглядываясь, и вдруг что-то замеченное им заставило его дернуться в изумлении – Айслин устремил глаза в пространство, и в фокусе его взора находилось нечто, находящееся на расстоянии вытянутой руки перед его лицом – нечто невидимое никому кроме него.

Вокиал заворожено глядел на это чудо – такое он видел лишь однажды, когда он сподобился беседовать с Берегилем.

* * *

… Дхак задумался и, наконец, выдавил из себя:

– Приговор будет вынесен завтра.

Затем он резко повернулся и ушёл, глядя прямо перед собой.

Стражники увели преступника. Поражённые судьи встали вполголоса переговариваясь между собой. Глашатай по привычке чуть было не прокричал одну из фраз услышанную им, но вовремя осекся и в растерянности стал кусать ноготь на пальце. Постояв немного в одиночестве на помосте, он вгляделся в лица простолюдинов находящихся ближе всего и стал пятиться, шаг за шагом отступая назад.

Минитрит, поднимаясь, молча качала головой.

Процесс окончился.

* * *

Как только до собравшихся дошел смысл его слов, толпа взревела и бросилась вперёд. Озлобившиеся люди готовы были разорвать Айслина на куски за то, что он лишил их зрелища – ведь казнь для толпы является всего лишь развлечением. Заняв удобные места еще вчера, они провели более суток на площади в ожидании казни. Теперь их терпение переполнилось. Обмануть их так долго ожидавших развлечения!!! И, не будь установлена по периметру площади многочисленная стража, ничто не смогло бы удержать толпу от расправы над виновниками. Нздар с удовольствием наблюдал, как пьяный варвар Хребта безуспешно тыкался в строй безмолвных воинов – отлетал назад и, размазывая кровь по лицу орал:

– Ах, вот вы как… все на одного!!!

Размахивая кулаками, он сшибал окружающих, те пытались дать сдачи, и, в результате, не успели еще стражники вывести колдуна с площади, как за охранением завязалась чудовищная потасовка.

Брат Макол пошел вдруг вперед, словно Громотоп возвышаясь над простолюдинами, и размеренно наносил короткие хрясткие удары. Вот он добрался до варвара Хребта и Нэдар привстал, чтобы разглядеть.

Народ умеет добиваться своего.

Теперь будет о чем вспоминать весь остаток жизни, и по прошествии нескольких лет какой-нибудь захудалый ремесленник будет потом рассказывать дальним странникам в харчевне за кружкой пенистого пива:

– Это случилось спустя год после великого сражения на Площади Милосердия!

Или.

– Сам брат Макол мне три зуба выбил!

В общем, развлечение удалось.

Тем временем друзья вскочили на ноги и под градом летевших отовсюду предметов свидетельствовавших о том, что в окрестностях Нэстара развито сельское хозяйство, быстро утянули Айслина во дворец.

– Какая муха тебя укусила, что за ахинею ты нес? – шептал ему по дороге Нэдар, а Айслин сам плохо помнивший, что же он говорил, молчал, прикрывая голову.

* * *

– Я не подведу, – Вокиал поднял голову. – Я даю СЛОВО!!!

Дхак тяжко вздохнул.

– Что ж, да будет так!.. – он медленно, словно ещё сомневаясь в своей правоте, подошёл к нему и, бормоча молитву, снял с шеи круглый непроглядно чёрный амулет. Это был поглотитель магии.

Затем он вновь повернулся к чудесникам.

– Вокиал пойдёт с вами – он дал слово помогать, хоть я, и не уверен в том, что следует безоговорочно верить его слову. А теперь вам пора. Сейчас ночь, и вас никто не заметит. – И добавил, обращаясь больше к себе, чем к остальным:

– Мне придётся отменить казнь!

– Просто сердце разрывается, как подумаешь, какого удовольствия я вас лишил!!!.. – начал, было, колдун, но Дхак нажал рычаг, сужающий прутья клетки и Вокиал скорчившись, заорал дурным голосом.

Из-за ширмы мигом вылетел брат Макол, вытирая замасленный рот ладонью и, не глядя, схватил с подноса какую-то железку.

* * *

– Что ты будешь делать, отец?

– Вокиал поедет с вами – так предсказал Берегиль и значит это нужно для дела.

– Нет, я о том, что народ недоволен – нам ни к чему волнения!

– Не беспокойся – у нас есть очень похожие на него заключенные и завтра казнь все же состоится к великой радости народа – можешь спокойно уезжать, об этом уже объявили. Правда, надо сделать так, чтобы он больше никогда здесь не появился – я думаю, ты в состоянии позаботиться об этом. Будь осторожнее с вуднунгами… договор договором, но все-таки!..

– Не открывайся этим молокососам – ты же видишь, как их раскусил колдун. Сама же попытайся узнать, откуда пришло к нему его прозрение – несомненно, морок черной силы. Если это так, то если они вернутся, у нас для народа будет еще один костер. Брат Макол глаз на них положил – говорит, никогда еще с чудесниками не общался. Смешной он!!!