Текст книги "Пепел Черных Роз (СИ)"

Автор книги: Альтаф Гюльахмедов

ГИЛЬДИЯ

Телега подъехала к южным городским воротам. Стража лишь покосилась на человека в рясе, сидящего в телеге, взяла с путников плату за проезд и пропустила их. Когда они проезжали арку, послышались окрики и торопливые шаги. Их догнали четверо в коротких плащах и с арбалетами и, утирая замасленные рты, вгляделись в лица, заставив Айслина снять капюшон. Потом, все так же, не произнеся ни слова, разрешающе махнули рукой, и пошли в дежурку – доедать.

Найти дорогу было несложно, он расспросил пару прохожих и узнал направление. Но двигался медленно, потому что рассматривал город.

Имперская столица, так же, как и Нэстар, поражала величием. Но в отличие от давящей помпезности храмов и соборов, призванных показать людям их ничтожность перед мощью Великого Творца, здешние строения напротив, вещали о могуществе простых смертных.

В городе не было лачуг и хижин, лепившихся к дворцам. Жизнь здесь, по слухам стоила в десятки раз дороже, чем в городах остальных стран. Поэтому то и не было здесь всех безусловных атрибутов других городов, таких, как свалки, домики бедняков и нищих, просящих подаяние.

После недолгих поисков он нашел то, что искал.

Высокое здание в латорском стиле стоящее особняком.

На табличке справа от двери была выведена надпись: «Гильдия свободных магов». Слева же рунами латорского на обычной дощечке была надпись собственно для магов, поскольку никто кроме них не знал этот древнейший, ныне всеми забытый диалект великих родоначальников всех племён, гласившая:

 
«Пройдя сквозь Свет,
Затем сквозь Мрак,
Сквозь прах веков,
И знания, лежащие в пыли,
Вернёшься вновь туда,
Откуда и пришёл,
Оставив лишь сомненья
В пройденном пути…»
 

Надпись не пыталась отпугнуть, но и не обещала ничего. Скорее всего, это был плод творчества местных чудесников. Айслин постучал.

Дверь приоткрылась.

– Монахов не принимаем, – отрезал привратник, разглядев его, и попытался закрыть дверь.

– Но я маг! – Айслин вставил в щель ногу.

– Да? – привратник критически оглядел пыльную рясу, одновременно безуспешно пытаясь вытолкнуть ногу Айслина обратно, а когда это не удалось, повернул голову куда-то в сторону и прокричал:

– Багут, здесь какой-то монах говорит, что он маг, что?…В лоб!..Кому?…Да хорошо, – распахнул дверь – Ну входи, входи…маг!

Провожаемый подозрительным взглядом привратника, Айслин прошел в небольшую прихожую, где за канцелярским столом сидел лупоглазый старичок, чем-то похожий на сову. Молодой маг поприветствовал его и встал рядом. Старик с минуту тупо его оглядывал, а затем густым басом, сильно растягивая слова, произнес:

– Кто вы?

– Я Айслин, маг третьего уровня. Стихия – Огонь.

– Но монахи не изучают стихийную магию!

– Я не монах, а маг!

– Монахи не маги, – пробасил старик, прищурившись, и поднял вверх палец, измазанный чернилами.

– Я стихийный маг! – Айслин говорил сдержанно, но разговор начинал его злить. Дабы не растягивать его, он попросту стянул рясу, обнажив магическую мантию.

Старичок некоторое время его разглядывал, а затем глубокомысленно изрек:

– А-а, теперь я все понял!

– Хвала Творцу!

– Вы – монах, переодетый магом!

На лице Айслина последовательно отразилась гамма отрицательных чувств. Его спас высокий человек в лазурной мантии, показавшийся из-за угла.

– Багут, что здесь происходит? Что за шум?!

– Да вот, Грат Лоннард, этот стихийный монах говорит, что он маг, а я гово…

– Хорошо, хорошо, Багут, я сам разберусь, – Маг повернулся к Айслину, – Следуйте за мной.

Они прошли далее по коридору. Глава Гильдии (а это оказался именно он) предложил ему сесть.

– Судя по одежде, вы и впрямь маг.

– Да. Я Айслин, маг третьего уровня, стихия – Огонь.

– Ну и чего Вы хотите от нашей Гильдии, Айслин? – Лоннард скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла.

– Я бы хотел вступить в нее.

– Не так быстро, юноша! Вы знаете, что я должен сделать перед тем, как выскажу решение – принять вас или нет. К тому же решение буду принимать не я один.

– Да, да, конечно! Мой разум открыт для вас.

Искусство читать мысли давалось не каждому и требовало больших усилий. Во всех Благословенных Землях обладающих этим знанием магов можно было пересчитать по пальцам.

Услугами таких мудрецов пользовались в основном правители при наборе кандидатов на службу. Это знание позволяло проникнуть в глубину мыслей человека, прочесть их, а также узнать прошлое подопытного и если сильно повезет, отыскать среди роящихся мыслей испытуемого пророчества…

Лоннард встал, подошел к Айслину, положил ладони ему на виски и закрыл глаза. Через пару минут он открыл глаза и, удивленно крякнув, сел на край стола.

– Значит, выгнали из Лабиринта? Хм – м…. но!..

Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл человек.

– О, ты как раз вовремя, Археос…

* * *

Айслин направился рассматривать город. Лоннард снабдил его некоторой суммой и предложил для начала ознакомиться со столицей. По его словам жизнь в ней, так же как и служба в Гильдии были весьма необременительны, если только император не затеет какие-нибудь военные действия.

В Кайсе каждое здание было достойно внимания. Айслин остановился у одного из них, трёхэтажного мрачноватого вида строения, увитого по фасаду плющом…колонны, подпирающие выступающую со стороны улицы крышу, горгульи над балконами…статуи перед входом – здесь явно жил кто-то не из самых бедных. Одни только длинные полукруглые окна с мозаичным кристаллом стоили целое состояние. Да и уход за садом, что отделял дом от улицы, обходился видать хозяину недёшево.

Внезапно двери с треском распахнулись, и из дома широким стремительным шагом вышли четверо. Один немного впереди, отдавая короткие рубленые команды, а за ним ещё двое, ведущие толстого человека в разодранной рубахе, который сопротивлялся и что-то кричал тонким голосом, сразу привлекшим внимание многолюдной улицы.

Трое, ведущие избитого, явно не были обычными горожанами. Одеты они были в серые короткие плащи с капюшонами, такие же, как и у тех, что проверили Айслина на въезде в город. И у каждого красные повязки с чёрной короной на левом плече, также как и небольшой арбалет стоявший на вооружении имперской конницы и с уже взведенной тетивой.

Мужчину подвели к одному из деревьев, и привязали к дереву. Человек в сером плаще, вышедший из дома первым, ударил мужчину по лицу, после чего тот перестал кричать и обмяк. Склонив голову на грудь (насколько это позволял тройной подбородок) он лишь всхлипывал, пока предводитель серых, громко и чётко, голосом привыкшим повелевать, зачитывал приговор. Именно приговор, и явно смертный, так как подобным тоном ничего иного не говорят.

У садовой решётки между тем собралась изрядная толпа, и Айслин несколько удивленный происходящим, воспользовался этим и спросил у первого, кто оказался рядом с ним:

– Что здесь происходит?

Тот вскинул кустистые брови:

– Не здешний?

– Да…

– Сразу видно. Эти серые – из имперской службы безопасности – Тени Короны. Судят каждого должностного – от низшего чиновника и до советника – если уличат в измене. Или, если кто-нибудь по глупости ляпнет что-то, что можно будет расценить как клевету на империю. И кто его знает, чем они ещё занимаются!?

– А этот-то бедолага кто?

– Бедолага! Скажешь тоже! Это – государственный советник по делам вооружения. Крупная птица! Недавно поползли слухи, что он продаёт оружие и доспехи кочевникам и брондам…мерзавец!

Тем временем чтение приговора было окончено. Палачи встали в ряд и все трое вскинули арбалеты. В последний миг своей жизни, приговоренный, опять попытался что-то прокричать, но короткие стрелы, пробившие жирное тело пригвоздили его к стволу дерева, пресекая крик, и из разинутого рта хлынула лишь кровь.

Экзекуторы же, развернувшись точно на плацу, вновь вошли в дом.

– Всё! – отрезал мужичок, – описывать будут имущество. Пошли от беды подальше!

– А он? – и Айслин указал на казнённого.

Горожанин хмыкнул.

– Простоит так три дня – для острастки пока не завоняет, чтоб другим неповадно было, а потом бросят его в одну могилу с бездомными бродягами, шлюхами и всякой швалью, и засыплют землёй. А то просто отвезут в Веселую Топь – пусть им Лотос позавтракает. Пошёл я, да и тебе не советую задерживаться.

Айслин по его совету тут же пошел прочь, уже больше не озираясь легкомысленно на фасады зданий. Столица теперь не представлялась ему радостной и беспечной. Размышляя об увиденном, он прошёл еще невесть, сколько кварталов пока не вспомнил, что с утра ничего еще не ел. Оглядевшись в поисках закусочной, он заметил солидную на вид таверну.

Над дверью висел настоящий щит, а на нём золотыми буквами красовалась надпись: «На щите». Название таверны наталкивало на мысль о том, что её завсегдатаи, скорее всего, принадлежали к воинскому сословию, и это подходило Айслину как нельзя лучше, поскольку с сегодняшнего дня он стал «боевым магом». Голод давал знать о себе всё настойчивее, и Айслин, не колеблясь, вошёл внутрь. Переступил порог – и сразу почувствовал себя не совсем уютно в собравшейся здесь компании – за столами сидели лишь солдаты – наёмники, гвардейцы и иже с ними.

Тут к новому посетителю подбежал мальчик-служка и предложил ему сесть. Айслин задумчиво прошёл к единственно свободному столику. Мальчишка угодливо спросил:

– Чего желаете, господин маг?

– Ну, пожалуй, жареного ягнёнка и кувшин красного вина.

– Вы ждете гостей?

– Н-нет, – протянул удивленно Айслин.

– Будет сделано! – понятливый мальчишка исчез, вскоре вернувшись с заказанной едой; поставил поднос на стол и тут же побежал к соседнему столику, где оживленно переговаривалась компания варваров.

Айслин, зажмурившись, с удовольствием вдохнул восхитительный аромат жаркого, и принялся, не торопясь, поглощать пищу. Тут его внимание вновь отвлеклось от еды…

Дверь с треском распахнулась и в зал, едва не задев головой потолочную балку, вошел воин – чёрные доспехи, у правого бедра зловещего вида двуручный топор с остро отточенными лезвиями, у левого длинный меч воронёной стали и с необычного вида гардой. На правой нагрудной пластине брони вошедшего выгравирован рисунок – чёрная роза и два скрещённых меча, над плечами топорщатся словно бы рога.

Незнакомец осмотрелся, задержав взгляд на маге, улыбнулся и подошел к стойке.

В таверне было довольно скудное освещение, и маг не смог хорошо разглядеть лицо странного воина. Он отметил лишь то, что черты его, хоть и довольно правильны, но словно вытесаны из камня и в них чувствуется твердость и упрямство, не переходящую вместе с тем в горделивую тупость, так характерную для воинского сословия.

Айслин снова переключился на еду…

Из мира чревоугодия Айслина вырвал гогот варваров, один из которых рассказывал, историю, якобы случившуюся с ним в горах Драконьего хребта.

– … и вот смотрю: вылез из пещеры барс, здоровый – что твоя кобыла – и полез на меня! А я-то безоружный: кто к девке с мечом попрёт?!!

Тут его прервал громоподобный хохот сотоварищей.

– И вот стою, как голая монашка перед мужиком. Но не растерялся, бросился на него! Жаркой была битва; барс, гаденыш, не слаб оказался. Рычал, кусался, едва заживо меня не стрескал.

– Но и я не лыком шит: повалил его, наконец, и задушил вот этими вот руками, – и он положил на стол свои огромные ручищи, а затем, оскалившись, тронул висевшие на шее зубы.

– Вот, сделал из клыков амулет.

– Да – а, – насмешливо прищурился другой варвар, – а, может, ты их у торговки какой купил? Столько зубов ни у одного барса нет. Тут их штуки на три потянет.

– Я!?! – взревел рассказчик. – Да за эти слова я тебя задушу как того барса!!! – и полез на обидчика, разбросав огромные кружки с пивом.

Однако остальные быстро их разняли, и через минуту те уже помирились и, едва не задушив друг друга в объятиях, выпивали эль, что принёс служка.

Этот эпизод развеял мрачные мысли Айслина, и он опять принялся за ягнёнка, придя в более или менее весёлое состояние духа.

Не успел он закончить трапезу, как ему пришлось стать участником еще одного развлечения. Надо сказать, что уже к его прибытию в эту таверну, часть из посетителей была изрядно навеселе. Поэтому в таверне царил ужасный шум, который прекратился лишь тогда, когда за одним из столов вдруг затянули песню наемников, грустную и тоскливую, которую он слышал лишь раз. А потому он весь обратился в слух, решив, что неплохо было бы собрать воедино весь этот воинский фольклор и свести когда-нибудь в единую книгу.

Грубый голос наемника, заросшего черным волосом до самых глаз, неожиданно благозвучно выводил грустные слова песни

 
Пылится дорога, деревня горит
Сжигает пустыня, мороз леденит
Мечу и копью желал песню я спеть,
О доме напомни, брат,
Когда я буду хрипеть,
 
 
Хрипеть, умирая от раны в груди,
От стрел, от копья, от тягот пути,
О доме, о доме, о доме родном,
О доме родимом мне спойте друзья
И лишь потом закопайте меня.
 

После того как смолкли последние слова, многократно повторенные всеми присутствующими, раздался громовой грохот разом сдвинутых кружек.

И тут же за другим столом новый певец запел шуточную песню.

Начав высоким голосом, несколько вкрадчиво и явно приглашая присутствующих поучаствовать в припеве, он запел, в такт словам, ударяя ладонью по столу.

 
Провожал красавицу
До ее дверей
Целоваться не хотел
Ты уж мне поверь
 

Хор пьяных голосов тут же подхватил в ответ:

 
Верим, верим.
Как не верить,
Ты же не такой,
Как монах – изгнанник свят,
Как купец худой.
 

Певец продолжал:

 
Не хотел я и касаться
До ее грудей,
Я тянул за ручку дверь,
Ты уж мне поверь.
 

Хор отвечал:

 
Верим, верим,
Как не верить,
Ты ведь не хотел,
Ты тянул за что-то там,
Думая, что дверь.
 

Айслин улыбнулся и продолжил поглощение пищи, размышляя о том, что вряд ли стоило ожидать в подобном месте и от подобной публики каких-то особенных стихотворных перлов. Но, в общем услышанное настроило его на более жизнерадостный лад и отвлекло от мрачных мыслей владевших им с момента изгнания из Лабиринта.

Между тем веселье продолжалось – едва замолкала одна, как тут же из толпы присутствующих находился новый желающий порадовать собрание своей песней, и марафону этому немало способствовало все увеличивающееся количество пузатых кувшинов с вином и пивом разносимых замученными служками.

После того как собравшиеся спели каждый о своем, кто-то из подвыпивших гуляк дерзко бросил в сторону Черного Рыцаря, сидевшего с симпатичной девушкой – наемницей и занятого, судя по всему, приятной беседой.

– А что это Черный Рыцарь не поет? Беда, что ль, какая горло перехватила или голоса нет? Хоть стишки какие-нибудь… знаешь – нет?…

С того места, где сидел Айслин, было видно, как рыцарь чуть приподнял брови и взглянул на дерзкого. Тот сразу же осекся.

– Ну, нет – так нет!.. – и попытался незаметно отодвинуться за собутыльников.

– Стишки говоришь? – рыцарь широко улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы, и почему-то радостно от этой улыбки никому не стало.

– Стишков нет, а вот стихи.

Он поднялся во весь свой огромный рост и, подойдя к стене, снял с нее старинную лютню, инструмент древний и сложный какими в нынешние времена пользовались редкие музыканты, тронул струны и, чуть склонив голову, прислушался к благозвучию их последовательности.

Никто больше не разговаривал и в не так давно заполненной разнообразным гулом таверне, воцарилась мертвая тишина. И вот первые такты – голос рыцаря обладал довольно приятным тембром, так гармонично сочетавшимся с переливами лютни.

 
Проснется свет,
Простившись с темнотой,
А травы встанут,
Вспомнив о весне,
Прольются реки,
Горною слезой,
Но медный рог
Напомнит о войне.
 
 
Хрустальный дождь
На бархате цветов,
Ущелья гор,
В одежде из теней,
И паутинки
Солнечных лучей,
Сквозь смрадный холод
Тысячи смертей.
 
 
Зловещий серп
Серебряной луны,
И искры звезд,
Глядящих нам вослед,
Ковер цветов,
Хранящий чьи-то сны,
И блеск росы,
Ласкающей наш след
 
 
Жемчужным пледом
Скрыла небо ночь,
И жесткий запах скал,
Давящий тьму,
Туман, укравший краски,
Чьих-то грез,
И крик травы,
Покорной сапогу…
 

Закончив, рыцарь отложил инструмент и уселся обратно за стол. Но не успокоился…

– А вот и песня…

Он стал отбивать тяжелой ладонью ритм на широкой дубовой столешнице и запел без музыки, в такт гулким ударам, чеканя слова.

 
Под грохот барабанов
И рев гнусавых труб
Проходят сахалары
Верша победный круг!
 
 
А Уратэн идут в тиши —
Ведь им не привыкать
Семи народам доказав,
Что могут воевать!
 
 
Под стоны умирающих,
И вой шакальих стай,
Идут с набега варвары,
И гонят караван.
 
 
А Уратэн идут в тиши —
Лишь топот ног слыхать,
Там где проходит их отряд,
Уж некому стонать.
 

По-видимому, рыцарь происходил родом из древнего народа Уратэн одинаково нелюбимого всеми остальными народами Земель, а особенно здесь в столице, в давние времена сожженной и разграбленной степными племенами. Иначе он не стал бы петь эту песню, чей оскорбительный смысл уж очень больно задел всех остальных присутствующих.

Почти все, кто находился в таверне, теперь мрачно насупились, и, стиснув зубы, разглядывали пол под ногами, не решаясь что-либо ответить оскорбителю. Лишь девушка – наемник рядом с рыцарем радостно – задорно улыбалась. Но пальцы ее, Айслин видел это, лежали на рукояти меча.

– Что же касается голоса, – рыцаря видно все-таки сильно разозлили, и он никак не мог успокоиться.

Он оглядел стол…поставил перед собой пустой кувшин из-под вина и мгновение, сосредоточившись, разглядывал его…затем резко пронзительно крикнул… кувшин разлетелся в куски. Он резко встал и вопросительно взглянул на хозяина таверны…

– Платить не надо!..господин рыцарь! – залепетал тот. – Не надо!.. За все уплачено! Будьте моим гостем!

– Благодарю, – усмехнулся рыцарь, но все же бросил на стол монету…затем вторую…а затем рассыпал по заплеванному полу весь кошелек. Золото блестящими кругляшами разлетелось, раскатилось по грязному полу, уютно укладываясь у выщербленных ножек старых столов и покрытых грязью ног мрачно молчащих наемников.

«Ненавижу!!! – подумал Торкел, выходя из таверны. – Ненавижу себя и все это!!!»

Как только фигура рыцаря исчезла в проеме двери, один из варваров постарше остальных и с повязкой на правом глазе, хлопнул себя по колену.

– Чтоб мне пусто было, если это не он!.. Точно он!.. – и добавил, обращаясь к своим присмиревшим соратникам:

– Счастливо отделались, придурки, а не то лежать вам уже сегодня в сырой земле! Без ваших тупых голов!

Завершив трапезу, Айслин расплатился и вышел из таверны.

Домой, Айслин с удивлением обнаружил, что думает об общежитии, куда его пристроили, как о родном доме, идти не хотелось. Он принялся блуждать по незнакомым улицам, присматриваясь к людям.

Спустя некоторое время он уже начал подозревать, что заблудился, как вдруг где-то совсем близко послышался грозный рык какого-то зверя. Он дернулся, вновь представив себя в джунглях Рубитоги, но немногочисленные прохожие не выразили ни страха, ни растерянности. Заинтересовавшись, маг свернул на соседнюю улицу и увидел человека, стоящего перед телегой с водруженной на нее большой клеткой из толстых металлических прутьев, в которой сидел орлев, злобно косившийся на хлыст хозяина.

Хозяин, услышав приближающиеся шаги, обернулся. Он был явно из Ксатора: маленького роста, чернявый, с хитрыми лисьими глазками, да и запылившаяся дорожная одежда свидетельствовала о том, что её обладатель пришёл издалека.

– Ты чего? – обратился он недовольно к Айслину, – Чего вылупился – первый раз, что ли орляку видишь?!!

– Честно говоря, да! – ответил Айслин, с интересом рассматривая монстра.

Орлев выгибал шею и чистил клювом серебристые перья. Красные глаза его меж тем переводили взгляд с ксаторца на мага, и когда встречались с глазами своего нового хозяина, длинный хвост начинал злобно хлестать по бокам, а внушительных размеров когти на лапах скребли дощатый пол клетки.

Орлольвы были редкостью по нынешним временам. Где они обитают и много ли их, правду сказать, никто толком не знал, хотя сталкивался с ними народ Земель не так уж и редко в недалекие времена. Они были летающими зверями. Не такими летающими, как легендарные Вороны, но и не такими пародиями на птиц, какими были прыгуны, лишь имитирующими полет. Нелепое сочетание львиного тела с крыльями и головой огромного орла по преданиям было созданием Древних и использовалось в качестве воздушного транспорта, но времена Древних давно ушли вместе со способностью людей повелевать летающими чудовищами. Правда, назвать чудовищем грациозного зверя у Айслина язык не поворачивался. Орлев выглядел чудесно, и, словно почувствовав внимание мага, еще раз изогнулся и потянулся по-кошачьи гибким телом. Вместе с тем молва приписывала им неоправданную жестокость и коварство. Бывали случаи, когда они нападали на деревни, в которых жили охотники, преследовавшие их, и, подняв несчастных в воздух, сбрасывали с утёсов. Вместе с тем, эти существа, несомненно, были более разумными, чем те, кто на них охотился, истребляя столь редкостное и прекрасное творение природы, и для того, кто мог найти с ними общий язык, становились преданными и верными друзьями. Опять же, по слухам!

Правда, случаи подобной дружбы были крайне редки и, покопавшись в памяти, Айслин припомнил лишь описание битв Древних, когда стая зверей потопила корабли, сбрасывая на них гигантские камни. На чьей стороне выступили тогда орлольвы, и по чьему приказанию было выполнено это деяние, Айслин уже и не помнил.

Посмотрев ещё раз на ксаторца, маг понял, что дружба с ним пленнику не угрожает.

– А как он у вас оказался?!!

Продавец зверей, явно польщённый вниманием к своему занятию, просиял:

– Я его собственноручно поймал!

Маг лишь одобрительно кивнул, но не поверил его словам. У зверя была видна гноящаяся рана на задней конечности. Скорее всего, орлев сломал лапу, охотясь, а этот пройдоха нашел и пленил уже раненое животное.

– А скажите, – поинтересовался он, – куда вы его везёте?

– Его то? – ксаторец полуобернулся к зверю, который заворчал, словно потревоженная кошка. – К императору. Любит он мощных зверей. Он и сам того… мощный… вот и значит!

– Да, – кивнул молодой маг, – недаром ведь его называют воином. Он очень храбр, но и жесток. Я видел, как его люди расправлялись с чиновником.

– Ага, – ксаторец пожевал губами и выпятил грудь, – император строг, но справедлив. Он беспощадно карает – насмерть! Но и это… одаряет щедро! Которые не против него, значит… Никто из тех, кто верно ему служит, не остался недовольным…вот!

– Да, – согласился Айслин. – Верность превыше всего!

Ксаторец уважительно – согласно закивал, но вдруг забеспокоился:

– Да, заболтался я тут с тобой, а меня в Арене ждут. Пойду, а то не люблю я ммм!.. – он запнулся. – Не люблю опаздывать!

– Погоди! – сказал маг.

Сунув руку в дорожную сумку, он вытащил припасённый в таверне пирожок, начинённый мясом, и сквозь прутья решётки протолкнул его к орлольву.

– Эй-эй, ты чего?! – забеспокоился торговец.

Орлев недоверчиво скосил глаза на пирожок, пригнувшись, шумно втянул воздух ноздрями, и, ещё раз глянув на мага, вдруг слизнул лакомство и не торопясь, без жадности, сжевал. Хвост его перестал оббивать прутья клетки, а из пасти вырвался низкий звук – словно воркование огромного голубя.

– Эта тварь недостойна хорошего обращения! – проворчал ксаторец, – он должен быть голодным и злым. Говорят же люди – не связывайся с магами – проживёшь подольше!

Он пошел своей дорогой, а Айслин направился к Гильдии, дабы успеть туда до наступления темноты, но, как оказалось, он значительно удалился от Гильдии и вернулся туда уже в сумерках. Недовольно ворча, старый Багут снабдил его ключами от предоставленной ему на первое время комнаты и показал, как туда добраться.

Комната Айслина представляла собой маленькую келью, показавшуюся ему после долгих скитаний роскошной залой. Всего одно стрельчатое окно, выходящее на внутренний сад, спрятавшийся во тьме. Под ним маленькая, застеленная несвежими простынями кушетка, письменный столик с чернильницей и стопкой бумаг, рядом небольшой шкаф с несколькими томами «Описаний Благословенных Земель».

Айслин подошел к шкафу и увидел в глубине его ещё книги в основном посвященные Стихийной Магии, такие как «Магия Земли. От А до Я», или «Стихийная Магия: Вчера, Сегодня, Завтра и…» мудреца Алурема Нэрионского. Также был фолиант на темы алхимии и, к большому удивлению мага, почти истлевшая, словно её долго держали в земле, рукопись, на обложке которой Айслин с большим трудом разобрал название: «…ная Нек…а…тия».

Перебрав в уме варианты, он попробовал вставить недостающие буквы. Второе слово, несомненно, было «некромантия».

Первое же могло быть – «гибельная», «опасная», «увлекательная». А, может быть, и «благословенная». Её-то Айслин и взял полистать на сон грядущий, дабы выяснить отношение автора к этому интересующему его предмету.

Открыв его, он обнаружил на первой странице автограф автора, некого Зидара Фаского, а также маленькое вступление о содержании сего труда:

«Сей труд, составлен мной, в период странствий по границе Великого Разлома, и Седых Топей, куда доступ людям заказан, и где я стремился постичь новые знания, которые, несомненно, скрывают эти места, окутанные великой тайной. То, что я узнал за это время, я предлагаю вашему вниманию здесь в этой книге. Дерзайте же те, кто решился сделать первый шаг на пути истинного знания, и не останавливайтесь, пока не пройдёте его до конца, и, может быть, вам удастся!»

Что именно удастся, написано не было, но Айслин всё равно начал чтение, с трудом разбирая полустёршиеся слова, написанные коричневыми иссохшими чернилами…

И потому он не прочитал последние строки рукописи, написанные на последней странице, прекрасно сохранившиеся, в отличие от остального текста, написанные коряво и огромными буквами, словно писали их спешно и в страшном волнении:

«Если ты чувствуешь сомнение в душе, читая науку повелевания мёртвыми, остановись! Брось и сожги эту книгу… иначе придёт Он – тот, кто может всё… тот, кто сильнее всех… остановись и сожги её…».

И дальше, в самом конце, слова, как будто размытые водой:

«Я уже этого не смогу…»

Погасив свечу, он лег на жесткое ложе, укутался в плащ и закрыл глаза, но еще долго в комнате стоял запах горячего воска.

Запах напоминал о давно забытом детстве.

Под утро его разбудил стук в дверь. Стучавший подождал немного, потом повторил свой призыв…

– Что случилось? – недовольно заворчал маг.

– Приказ господина Археоса собраться в зале заседаний!

– Буду, – коротко ответил маг.

Он глянул в окно: светало.

Ещё за окном обнаружились две-три нищие хибары, полускрытые утренним туманом; огромная свалка с торчащими из кучи мусора сучьями поломанных деревьев и со свисающими с ветвей какими-то лохмотьями и даже с…

Айслин пригляделся. Да-да, с верёвкой и остатками чьих-то костей в петле. И еще одну вещь понял Айслин – столица отнюдь не была лишена грязных улиц и нищих кварталов…просто они скрывались за фасадами роскошных дворцов.

«Как будто нельзя было подождать до утра», – пробурчал Айслин, уже совершенно забыв о том, что еще вчера мучился вопросом – будет ли у него будущее в рядах магов Гильдии или он надолго останется голодным безработным магом.

Кое-как он привёл себя в порядок и, пробравшись почти бегом по тёмным ещё, пустынным и негостеприимным улицам, успел как раз вовремя. Зал уже был полон.

– А зачем нас здесь собрали? – спросил новобранец у соседа в золотистой мантии замызганной в дорожной грязи. Вообще, здесь собрались маги, наверное, со всех четырёх сторон света. Разноцветные мантии свидетельствовали, что и занятия их были самые разнообразные. Всего их здесь находилось человек пятьдесят.

– Археос расскажет, – бросил незнакомый маг, даже не повернув головы.

В зал вошёл командир отряда боевых магов, прошёл к трибуне и начал держать речь.

Монолог растянулся почти на час, но смысл его сводился к следующему – император затевает очередной военный поход, в котором согласилась принять участие и Гильдия, выставив максимально возможное число людей.

Цели похода говорящий не раскрыл, но, тем не менее, отметил, что все, кто захочет принять участие, должны будут готовиться к самому неожиданному.

В конце Археос, назвав сумму найма, обратился к собравшимся:

– Ну, так кто пойдёт со мной?

Согласие выразили человек тридцать, в том числе и Айслин. Археос приказал им собраться на рассвете у имперских конюшен, чтобы выбрать себе скакуна, и объявил собрание закрытым.

Маги разошлись, переговариваясь в попытках выяснить цель похода. Айслин же, не знавший никого из членов Гильдии, просто ушёл в свою комнату, обрадованный больше всех остальных, чтобы досмотреть интереснейший сон с участием его самого и сладчайшей Минитрит.

Конец унылому одиночеству!

Да здравствует война!!!

* * *